Берилл, глава 28, часть 2

Предыдущие главы: http://proza.ru/avtor/margott&book=12#12

МЕСТО: ОПЕРАТИВНЫЙ ЗАЛ СВА, СЕКТОР АНАЛИТИКОВ
ВРЕМЯ: НЕПОСРЕДСТВЕННО ПОСЛЕ РЕШЕНИЯ СМОТРИТЕЛЕЙ О РАЗРАБОТКЕ «ФЕНИКСА»

В зале, где царил лишь шепот вентиляторов и тихий щелчок клавиш, Аналитик «Веда» уже работала. Ее мониторы показывали не лица, а потоки: логи доступа к внутренним системам ФСБ, метаданные служебных запросов, паттерны активности сотрудников.

Запрос на Снегина из ССБ висел перед ней как цифровой образец. Она запустила «Нереиду» в режиме обратного поиска. Алгоритм работал не с фамилиями, а с «цифровым почерком»: стилистика документа. «Нереида» сравнивала язык запроса, шаблонные формулировки, даже частоту использования определённых служебных сокращений с тысячами других документов из ССБ; искала автора, цифровой след; того, кто физически создал файл и отправил его на визирование. Каждый служебный компьютер, каждый ключ электронной подписи оставляет уникальный, невидимый для простого пользователя след в системном журнале. Нужно было найти разрыв: документ оформлен по всем правилам, но след его создания ведёт не к рабочему месту рядового исполнителя, а к терминалу в закрытом кабинете, чей владелец в тот день был, например, в отпуске. Аномалия в паттернах. «Феникс» был осторожен, но он действовал в системе. «Веда» дала задание найти любого сотрудника ССБ, чья активность в системе резко изменилась за неделю до и после ареста Иволгина. Например: сотрудник, который обычно работал с делами по экономическим преступлениям, вдруг начал массово запрашивать биографии чиновников из силового блока, или чьи запросы к базам данных стали совершаться в нетипичное для него время — глубокой ночью, из служебного кабинета. Спустя восемнадцать часов непрерывной работы «Нереида» выдала не имя, а координаты аномалии.

На экране «Веды» всплыла сводка:
«Вероятный источник: терминал № 447, кабинет 311 (архивный сектор ССБ). Ключ доступа: сертификат сотрудника М.Р. Семёнова (в отпуске). Фактический пользователь в момент создания документа: неустановленное лицо, доступ получен по дубликату электронного ключа, зарегистрированному в системе под кодом «Резерв-7». Активность кода «Резерв-7» активирована 3 дня назад. Связь: активация совпадает с первым сеансом связи зарубежного IP (Швейцария) с «засвеченным» почтовым ящиком на территории комплекса ФСБ.»

«Феникс» был найден, но пока не как человек, а как цифровая несанкционированная активность в защищённом контуре. Он думал, что он — тень, но для СВА тень — это всего лишь отсутствие света в строго определённом месте и они просто включили нужную лампу. «Веда» отправила метку Оперативникам: «Объект «ФЕНИКС» локализован. Канал связи «Резерв-7». Рекомендация: не блокировать. Начать контролируемое наблюдение для выявления контактов и протокола связи с Цехом. Санкция на изоляцию — по факту получения указания на ликвидацию от кураторов.»

ВРЕМЯ И МЕСТО
ПОСЛЕ АКТИВАЦИИ КАРТЫ, В НЕИЗВЕСТНОМ МЕСТЕ

Виктор Шайбов сидел уже не в своём министерском кабинете, а в безопасной квартире, которую ему «предоставили». Комната была нейтральной: простая мебель, пустые стены, чайник. Его мир съёжился до этого пространства и до планшета с тёмным экраном, который лежал на столе. Задание было выполнено: имя Михаила Проскурина, «Бухгалтера» Цеха в России, он отдал и того взяли через шесть часов. Эффективность СВА, действующей в обход всей обычной правоохранительной волокиты, внушала ему не надежду, о нет, а животный, леденящий ужас. Они были везде и теперь он был их. Планшет завибрировал и на экране возникла строка: «Объект «Бухгалтер» изолирован. Канал «НеоФинанс» перекрыт. Принято. Следующая задача: полная схема контактов вашего бывшего зама Гордеева за 2019-2021 гг. Срок — 48 часов. Используйте ресурс «Память». Отчёт через тот же канал.»

Шайбов закрыл глаза. Гордеев... Тот самый заместитель, который однажды посоветовал ему «не смотреть слишком пристально» на некоторые кадровые назначения. «Ресурс «Память»...» Это значило — не лезть в базы, которые теперь наверняка под колпаком — вспоминать. Всё вспоминать. Он потянулся за блокнотом и ручкой, его рука дрожали и почему-то мерзли. Он начал писать, выцарапывая из глубин сознания имена, даты, оброненные когда-то фразы, понимая, что подписывает сейчас чей-то приговор, и, возможно, даже свой собственный.

В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ ГДЕ-ТО В ШВЕЙЦАРИИ

В библиотеке виллы «Лагуна» в Швейцарии пахло не книгами, а страхом — легким, едва уловимым, как запах озона перед грозой. Бенефициар смотрел на два экрана. На левом — сводка: «Актив «Бухгалтер» (Проскурин) изолирован. Канал «НеоФинанс» обрушен. Источник утечки — внутренний, вероятно, связан с активом «Скала» (Шайбов). Статус актива «Скала» — неопределенный (молчание, возможная потеря)». На правом — безликий ответ из Москвы от их человека в ФСБ: «Запрос по Снегину зарегистрирован, направлен в работу. Ожидайте стандартные сроки.»

— Они не играют в наши игры, — тихо произнёс Бенефициар. — Они... сканируют нас, снимают показания, вычленяют активы. И это не контрразведка — это бухгалтерский учет с правом летального исхода.

— Мы теряем контроль, — сказала женщина в строгом костюме. — Их система видит связи, а не людей и бьет по сетям.

— Значит, мы меняем поле боя, — голос Бенефициара стал ледяным. — Возвращаемся к основам — к плоти и крови. «Скала» потерян, а через него они выйдут на старые схемы. Нужно бить по тому, кто это видит — по мозгу, по тому аналитику, который из кучи цифр сложил картину. Без него их машина точно ослепнет.

— План «Кинжал», прямая ликвидация. Но… Как найти?

— У всего есть след, даже у призрака. Создадим приманку, утечку. Что-то из очень глубокого прошлого «Скалы». Например, его школьные фотографии того самого времени, где он получил своё... прозвище. Сделайте так, чтобы файл «всплыл» в одном из региональных архивов. Настройте ловушку и найдите людей для работы в Москве. Чистых! После работы — они исчезают.

Решение было принято. Цех, осознав тактическое поражение в цифровой войне, отступал на свою исконную территорию — террор.