Глава 5. Приглашенный эксперт

Наш творец то ли хлопал ушами, то ли толком не шарил
И мы родились не в тот век, в холодной державе, не на том полушарии
Помним каждое слово, знатоки того, за что не светят хрустальные совы
Тут важно учиться терпеть и не ссать – санитарная зона
(Oxxxymiron «Неваляшка»)

O O O O O

«Слова, слова, слова. Бред. Где впечатления, эмоции? Ведь леди-мозгоправу нужно именно это!»

Вот так, пожалуй, будет смешнее! Возьмем программиста.

Предательский русский язык! Что ни слово — то тайный смысл, спрятанная пошлятина. Взять, брать, иметь, класть, входить, кончать... Эх, красота и уродство в глазах смотрящего. «Гусары, отставить!»

Программист. Герой повести «Понедельник начинается в субботу» Стругацких. Пример вопиющий, предложен с легкой руки авторов во времена, когда программисты были сродни единорогу, то есть «многие о них слышали». Тут же добавим, жеманно, что компьютеры времен «Понедельника...» имели размер среднего спортзала и управление ими походило на работу машиниста электропоезда. Итак, программист. Любопытный парень, в чем-то талантливый. Но в придачу нелюдимый, отстраненный чудак.

О чем это я? Ах да, ломаю привлекательность образа. Отталкивающий тип. Прыщав, не мыт, с запашком. Задумчив, стеснителен. Изъясняется на сложносочиненном, птичьем языке. Циклы, списки, структуры. Ссылается на Дейкстру, Кнутта, знает кто таков Денис Ричи.

Мне возразят, что мы говорим о девяностых, когда огромные ЭВМ и перфоленты уже уползли в прошлое. На их место пришли персоналки - светлое будущее! Выпуклый монитор, монолит-системный блок, линейчатая надпись IBM PC. Но не у нашего программиста! У него корпус с вечно откинутой крышкой. Внутри киберпанк - пыльный параллельно-перпендикулярный пейзаж плат, разъемов и микросхем. Коврик мышки сворачивается по краям древним свитком — умора; вечная потная мозоль у основания ладони. И пыль, тихие заросли пыли, колышутся в жужжании вентилятора как водоросли.

Продолжаем малевать нашего IT-шника. Молодого себя, кого мы обманываем. Мысль скачет пилообразно, скатывается по ступеням винтовой лестницы в заросшие паутиной закрома и укутанные ветошью подвалы памяти. Игры, здесь на всех полках компьютерные игры. Величайшее достижение инженерной мысли! Они — неотъемлемая часть программиста. И как колоритно дополняют образ! Переливчатыми стразами поверх растянутой футболки и невыспавшихся, с прожилками глаз.

Так и было! Сначала растровые аркады, загруженные с шепелявого кассетника. Следом поползли пиксельные человечки, преследующие друг друга по платформам и лесенкам. "Болдер даши" и "Лоде раннеры". В тесных комнатах компьютерных клубов с божеством-администратором, допускающим тебя к экранами-иллюминаторам в запретный мир. Красный человечек догоняет зеленого и... родится IT-шник. Дальше - больше, изощреннее. Логические квесты, ролевые сюжеты со сложным выбором. Варево историй и погружений. «Ультима», «Торнмент», «Фоллаут». Кем будешь ты? Выбирай: воином, магом или бардом. Кем угодно, только не собой.

Хожу-брожу по темному подвалу, вдыхаю запах прокисших реминисценций. Шаркаю, распинываю мусор. Что здесь? Стеснительность, неприкаянность... Тьфу, ересь какая. Какая-то груда кирпичей в углу. Ага, это книжки! Но не так, чтобы: "посмотрите как много он читает, ай умничка!" Не-ет, в обратную сторону. Вечно в сюжете, невыспавшийся, затравленный взгляд из-за корешка. Или задумчиво уставился в стену, пространно, рассеянно. С легкостью поговорит о проблеме вселенского выбора, но ничего не видит кругом. В автобусе, в столовке, на лекции. К нему обращаются - не слышит. Споткнулся о поребрик - книжка летит в жижу. Черт! На одежде пятно, носок с выглядывающим в дыру пальцем. Кому это вообще важно? Там же миры и пространства, вселенский разум и искусственный интеллект, описанные в два штриха Саймаком, Азимовым и Симмонсом. Или древние города с башнями и культами, земноморские волшебники, драконы и пустоши пиктов. Говард, Ле Гуин, Маккефри и Толкиен. Почему вообще «ИЛИ»? Коньюнкция, сплошная коньюнкция! Анжелика, преследующая своего Жоффрея. Мушкетеры в бастионе Сен-Жерве. Серое вещество Пуаро. Оцеола, ускользающий от преследователей во флоридских джунглях. Нелепый Паганель на 37-й широте, прообраз C-3PO. Свалка сюжетов, имен и чисел. Липнут как перья к смоле. Ни в коем случае не останавливаться. Не пережевывать впечатление, не чувствовать горчащего послевкусия. Вперед, накрывать вгоняющий в тоску финал следующим сюжетом, следующей игрой, следующей головоломкой или математической задачкой. Мы все еще про нашего программиста. Чудо в перьях!

Вот ты где, математика. Забилась, старушка, под рассохшуюся лавку, а между прочим - важнейшая часть пазла. Ты всегда была благосклонна к нашему герою. Вычисления, дроби и системы уравнений угодливо укладывались в памяти, распределялись по полочкам, ячейкам электронных таблиц, которых не было тогда в помине. Тригонометрия: негаснущей лампочкой в голове - доказательство теоремы Пифагора. Контрольная: «первый вариант решен». «Хорошо, тогда решай второй». Шаткий мостик, по которому солдатам запрещается ходить в ногу, тянется к учителю информатики, дистрофичному долговязому бородачу в свитере грубой вязки. Узкой длинной ладонью с прожилками он протягивает брошюрку по языку программирования «Бэйсик». «Попробуй, посмотри.»

По телевизору - кабельный канал с графической заставкой. Огромные буквы падают на дно экрана, съезжаются линии. Как будто ничего сложного. Заглядывая в книжку, записываем строчки кода. Отладка. Отладка. Получилось! Э-э... Станем теперь как «божий одуванчик»-информатик? А хотел как киммериец Конан или, на крайний случай, капитан Немо.

Оценили каламбур про солдат на мосту? Это я про назойливое внимание военкомата!
Дальше, предсказуемый технический институт. В багаже куцые, разрозненные знания: фантастические истории, увенчанные жестяной стопочкой за победу в мат олимпиаде. Коробка с сюрпризом или ящик Пандоры? Дизъюнкция снова не к месту, ведь речь об одном и том же.

Нелюдимый тревожный программист попадает в ВУЗ. Вокруг, внезапно, барышни. Разве они существуют вне книг? Смотрят, говорят, пахнут. Юбки, волосы, каблуки. Мелькают и чего-то требуют во сне, возятся внизу живота. Тянет на ситком - «Теория большого пубертантного взрыва»! Сворачиваемся в улитку и уходим в себя. Калибруем и балансируем. Сублимируем необщительность и замкнутость в академические успехи.

Вдруг - они! В соломенно-желтых многоярусных картотеках читальных залов! Пасутся, перетаптываются, хлопают ящичками с книжными корешками. Другие айтишники, программисты, люди с похожими интересами. Ты не один такой! «Вы не уникальны, красота снежинки - это не про вас». В переполненном, скрипящем атвобусе-гармошке глаза цепко выхватывают «своего», висящего на поручне, стиснутого соседями. У одного в руках журнал «Компьютерра», у другого — «Улитка на склоне» Стругацких.
Новые измерения, как в теории «супер-струн», скручиваются и переплетаются, выбрасывая на поверхность уникальных «франкенштейнов» - продвинутых девушек-программистов. Такое не выдержать зыбкой душевной организации новоиспеченного айтишника. Посему они, как детские травмы изгоняются  из восприятия, провожаемые тоскливыми взглядами и свернутыми головами однокурсников.

«Параллельная реальность» стала общей.  Умение выключить внешние сенсоры и схлопнуть угол восприятия в точку - важнейшим скиллом. «Отпусти меня, глубина...». И только тянется манящим следом густая дымовая завеса из игр и книг, в которых я - совсем не я. Получи свою эмоцию!»

O O O O O