Краткая аннотация недавних находок

Я долго думала, что все эти книги в моей жизни появились случайно. Ну правда: Лем рядом с Витгенштейном, Минский толкается локтями с Тедом Чаном, а где-то между ними скромно стоит Норберт Винер и смотрит, как человек снова изобретает самого себя. Но потом стало ясно: это не хаос. Это сюжет. Просто очень человеческий и немного издевательский.

История начинается просто. Человек хочет понять, как он думает. Для начала он открывает Витгенштейна и сразу понимает, что язык его предал. Язык не описывает мир, язык его подсовывает. Сепир и Уорф кивают из угла: да, именно так, поздравляем, реальность теперь подозрительная. Тут появляется Тед Чан и аккуратно добивает ситуацию рассказом «История твоей жизни». Оказывается, если изменить язык, изменится и время. Прошлое и будущее складываются в один пакет, как инструкция, которую ты читаешь уже после сборки шкафа.

Человек в панике. Он ищет опору в науке. Тут на сцену выходит Марвин Минский со своей «Обществом разума». Спойлер: никакого центра управления нет. Внутри толпа мелких агентов, которые спорят, ленятся и иногда делают вид, что знают, что происходит. Примерно как на обычном собрании людей, только без кофе. Хэбб подбрасывает идею нейронных ансамблей: клетки просто привыкают друг к другу. Романтика, если задуматься.

Но человек упрям. Он хочет смысл. Тогда появляется Станислав Лем. Сначала «Голем XIV» холодно объясняет, что человеческий интеллект — это временное явление с завышенной самооценкой. Потом «Фиаско» показывает, что контакт с другим разумом почти гарантированно заканчивается плохо. А чтобы уж совсем не расслабляться, Лем напоминает старика Дриша и его витализм, как призрак старой надежды: а вдруг в жизни есть что-то большее, чем механика. Нет, говорит Лем, но мечтать не запрещено.

На этом месте Винер тихо кашляет и кладёт на стол «Человеческое использование человеческих существ». Он вежливо, без истерик, объясняет, что кибернетика — это не про роботов, а про ответственность. Машины усиливают то, что в нас уже есть. Если в нас хаос, они помогут сделать его быстрее и эффективнее. Спасибо, очень обнадёживающе.

Человек чувствует усталость и открывает художественную литературу. Форсайт с «Днём шакала» напоминает, что рациональный ум без морали — это просто хорошо смазанный механизм. Болеслав Прус в «Кукле» добавляет: даже разумный человек легко становится игрушкой своих иллюзий. А где-то на фоне маячит «Still Alice», тихо и без сарказма напоминая, что сознание — штука хрупкая, и никакие теории его не спасут.

Финал простой. Все эти книги говорят об одном: человек отчаянно пытается понять себя, используя инструменты, которые сам же и сломал. Язык врёт, разум состоит из толпы, технологии усиливают слабости, а смысл всё время ускользает. И всё же мы читаем дальше. Потому что, несмотря на весь сарказм Вселенной, в этом странном, несовершенном мышлении есть что-то упрямо живое. И, к сожалению или к счастью, именно это пока не удаётся формализовать.