Сон Оксаны и другие сомнения

Я спешно возвращалась к дому Софии. Борис был там. Но почему он говорил, что Василия превратили? Неужели бабушка знала меньше, чем думала? Пока меня не было, Василий Иванович куда-то ушёл от дома Сони. Интересно, надолго ли. Я ворвалась в дверь со словами:
— Блюдо, тебя зовут Борис? Я видела: это имя было выцарапано на штукатурке в квартире, где я тебя нашла.
— Да. Борис — это моё имя. И хозяина той квартиры, где я был замурован в стену. По приказу Главного суда.
— За что?
— Оксаночка, дорогая, — ко мне подошла Соня, принимая мою куртку, — проходи на кухню, я наведу тебе тёплого чая. Зачем с порога набрасываться на человека? Даже если он тарелка.
— Извините. Блюдо… Борис, я не хотела тебя обидеть. Я встретила бабушку, и она сказала, что ты можешь быть свидетелем, одним из троих, которые присутствовали в день, когда Василий утверждает, что его превратили, но этого не было. Соня просто остановила его ссору с бабушкой и внушила, чтобы он пошёл домой.
— Так всё и было, — подтвердила тут же Соня.
— Я не видел. Правда, не видел. Я тогда думал о своём. Стояли мы чуть дальше, чем произошла ссора. Я же не знал, что это так важно, и просто ждал, когда все соберутся и мы поедем.
— То, что ты не видел превращения, тоже показания в мою пользу. Если бы я его превратила, это бы не осталось незамеченным даже для тебя, — Соня демонстрировала невероятное самообладание и оптимизм.

Я села за стол. Соня налила мне чай с мятой.
— А у тебя нет случайно смородинового листа?
— Нет, солнышко, к сожалению.
— С бабушкой на даче мы пили чай со смородиновым листом. Но с мятой тоже очень вкусный.
— Я так понимаю, ресторан на сегодня отменяется. Впечатлений для одного дня более чем достаточно. Может быть, посмотрим фильм дома?
— Я правда очень устала. Если вы не против, я хотела бы прилечь. Может быть, на пару часов, а потом посмотрим фильм?
— Конечно, дорогая. Я тебе постелю.

Я легла в постель и не могла уснуть. В голове прокручивались слова бабушки. Я не могла поверить, что моя бабушка дружила с островитянами, летала на частном вертолёте, а Василий Иванович — её покинутый поклонник. Я ни разу не слышала об этом Василии. Почему сюда вызвали меня, а не маму, например? И получается, Соня не случайно залетела в моё окно? В чём ещё она не откровенна со мной? Я лежала на кровати, обхватив колени руками. В комнате было светло: все окна в доме Софии — без занавесок. Смартфон я оставила заряжаться на кухне. Возвращаться туда у меня не было сил. Я не знала, сколько времени провела в одиночестве. Что-то скользнуло по полу и переместилось на стену напротив кровати, сформировавшись в человеческий силуэт. Я смотрела на силуэт, и мне казалось, что он тоже смотрит на меня. Я боялась шелохнуться — страх сковал меня. Силуэт на стене начал танцевать. Он создавал ритмы резкими движениями рук и ног. Наконец он перевернулся через голову и широко открыл рот. Челюсти разомкнулись на сто восемьдесят градусов, обнажили зубы и язык и продолжили раскрываться, пока голова не исчезла. На стене остался силуэт отдельно извивающегося языка. Тело рассеялось, как туман. Язык отделился от стены и полетел на меня. Я вскрикнула и проснулась.

— Оксаночка, у тебя жар. Ты в порядке? — это была Соня, она пришла на мой крик.
— Нет, — у меня раскалывалась голова, а перед глазами ещё мелькали образы из кошмара. — А как же свидетели? Мы должны найти Владимира и Романа.
— Они, в отличие от Бориса, на этом острове. Я с ними не общалась в последнее время. Так неловко просить их помощи. Да они наверняка тоже ничего не помнят.
— Как неловко? Они же исчезнут вместе с островом, если тебя не оправдают? Честь всей страны на кону.
— Ты совсем как твоя бабушка. Не зря она тебе всё рассказала. Ну поправляйся, и пойдём попробуем с ними поговорить. Я тебе сейчас дам такое средство — утром уже будешь как новенькая.

Соня принесла мне стакан с тёплой водой и таблетку, которую нужно было в ней растворить. Похоже на привычный парацетамол. Я выпила и уснула. На этот раз без кошмаров.

Утром я не чувствовала признаков болезни. Средство работало. Я умылась и пошла искать Соню, чтобы порадовать её своим выздоровлением. Она суетилась на кухне.
— Как ты себя чувствуешь?
— Отлично! Это удивительно!
— Это средство разработали в нашей стране, поэтому ничего удивительного — только магические технологии.
— Я здорова, значит, сегодня мы можем пойти к Владимиру и к Роману.
— Давай начнём с Романа. Он живёт на другом конце острова. Нам придётся воспользоваться самокатами, чтобы добраться.
— У тебя найдётся второй — для меня?
— Да, конечно. И третий.
— А для кого третий?
— Для меня, — в кухню вошёл мужчина лет сорока, высокий и в меру упитанный.
— Борис? Но как?
— Пока ты спала, я немного поколдовала.
— Я так рада. А это же законно?
— Да, срок, назначенный Борису на превращение, уже давно прошёл. Но из-за того, что сейчас происходит в нашей стране, про него забыли — случайно или нарочно, до выяснения, исчезнем мы или нет. Но после окончания срока он имеет право прибыть на остров и превратиться обратно. Так что всё по закону. Не переживай.

Я успела привязаться к Борису и привыкнуть заботиться о нём, пока он был тарелкой. Встав из-за стола, я подошла его обнять и испытала неловкость от того, что теперь он выше и легко мог бы носить в сумке меня. Я не спросила, за что его превратили в блюдо, но не потому, что мне это было не важно. После того как Соня вчера перебила меня на этом вопросе, я поняла, что это непростая история, и ждала, что Борис сам расскажет, если сочтёт нужным.

Мы позавтракали под рассказы Сони о новых технологиях, которые разрабатываются на острове и должны быть переданы человечеству, если идея со свидетелями не сработает. Она держалась как боец, который уже смирился с поражением, но всё равно смело идёт на поле боя.
— Самокаты тоже разработаны нашими. Разбирайте.
— И это быстрее машины?
— Это безопаснее, экологичнее и, сейчас сам увидишь, как быстро.
— Поехали!
— А куда нажимать? — я встала на самокат и тем самым нажала на запуск.

Мы разрезали воздух на огромной скорости, но находились каждый в своём шаре из невидимых частиц. Переживать о том, что упадёшь или врежешься, было не нужно, следить за дорогой тоже. Соня вбила конечный пункт в навигаторы самокатов, и самокаты послушно ему следовали.

— Понравилось?
— Конечно, понравилось!
— Мне тоже, — подхватила я.
— Будущее за магическими технологиями. Но я уже это говорила. Мы у дома Романа. Мы с ним давно не виделись, и я не представляю, как он отреагирует на просьбу быть свидетелем. УЗИ мыслей с его прошлым… — она остановила сама себя. — Но я вам ничего не говорила. Будем надеяться на лучшее.

Соня нажала на кнопку звонка. Дверь открылась, и мы зашли во двор. Дом Романа был совсем в другом стиле. Более уютный, он напомнил мне дом родителей — тоже с красной крышей и цветными занавесками на окнах. Дверь дома тоже открылась сама, и из глубины комнат прозвучал голос хозяина:
— Проходите на кухню. Я выйду к вам через минуту.

Мы послушно прошли на кухню. Она была меньше, но уютнее, чем у Сони. На окнах стояли горшки с фиалками, посреди — большой круглый стол, а в углу — кресло-качалка. Я не удержалась от соблазна сесть в кресло и укрыться пледом, хотя в комнате было тепло и немного душно.

— А вот и я. Соня, Борис, сколько лет, сколько зим. Почему мы так редко собираемся нашей старой компанией? Последний раз собирались лет пять назад?
— Шесть. Это был мой день рождения.
— Точно, Сонечка. Твой день рождения. Тот самый, когда… — он посмотрел на меня и сменил тему. — Так зачем вы пришли? Пригласить меня на день рождения? Я согласен сразу.
— Не совсем. Ты, наверное, заметил, что наш остров уменьшается. И наверняка знаешь, в чём дело?
— Да, но я тебя не виню. Сейчас такие времена, такие правила, что и не угадаешь…
— Подожди, подожди. Я как раз хочу попросить тебя быть свидетелем с моей стороны и подтвердить, что я ни в чём не виновата.
— А как я могу?
— Василий, тот старик, который подал в суд. Он говорит о том дне, когда вы только познакомились с моей бабушкой, с Валерией. Помните?
— Конечно, я помню Валерию. Прекрасная девушка, интересная, поёт чудесно.
— Тот день, точнее ночь, когда вы первый раз её увидели, вы помните?
— Мы стояли с Борисом, вот, и с Володей. Ждали девушек. Потом поехали к Сониному отцу и прилетели сюда. Смутно, конечно, но помню.
— А когда девушки только подходили к вам, с ними был Василий. Вы его тоже должны знать. Помните его в ту ночь?
— Тоже припоминаю. Он сначала что-то кричал, а потом развернулся и ушёл. Я даже думал: хорошо, что трое будут, как раз разместимся. А он в итоге ушёл.
— А почему он ушёл? Ну или хотя бы как? Ногами, как человек?
— Почему — не слышал, мы стояли через дорогу, по-моему. Но ногами точно. Я помню, что он так резко повернулся и пошёл медленно. Ну, медленнее, чем обычно люди ходят.
— Ну вот! Это же отлично! Да, Соня?
— А ты сможешь выступить свидетелем в суде с этими показаниями? Нужно будет УЗИ твоих мыслей о том дне предъявить.
— УЗИ… Я не знаю.
— Но как? Вы же исчезнете вместе с островом, со всеми технологиями? Как вы можете сомневаться?
— Она похожа на Валерию, правда? — сказала Соня Роману. Он кивнул в ответ и улыбнулся.
— Ладно. Я согласен. Всё лучше, чем исчезновение.