Неверующий

Олег внимательно смотрел за соседями по купе. Двое мужчин, тайком от проводницы налили по 50 грамм «горькой» в металлические кружки и, не чокаясь, опустошили сосуды, предназначенные для чая. Поморщились, закивали, похвалили напиток и принялись за копчёную курицу. Вахтовик невольно сглотнул слюну и отвернулся к окну. Поезд начинал движение. После полутора лет скитаний, Олег, из-за резко возникших обстоятельств, возвращался домой, в надежде, что задержится там не долго. 
Монотонный стук колёс настраивал на безмятежный лад. Пьющие мужики уже не привлекали его внимания. А созерцания танцующих белых барханов снегов и мелькавших одиноких сосен, погрузили Олега в мысли. Он вспоминал прошлое. Вспоминал то, от чего ушёл и так боялся к этому вернуться. Особенно если ехал в родную деревню. Та жизнь имела мало хорошего. И главной виной тому был алкоголь.
Дожив почти до тридцати лет, Олег не обзавёлся семьёй и хоть какой-нибудь работой. Отговорки были просты: на селе нет нормальных баб, как и работы. Хотя большинство сверстников давно нашли себе пару, а на заработок ездили в ближайший город. По факту, Олег попросту любил пить и веселиться. Являлся обыкновенным деревенским гулякой и раздолбаем, в проблемах которого виноваты все, кроме него. По этому поводу, он часто спорил с местными, но в основном с бабушками. С мужиками опасался. Тем более с этими же мужиками и пил. И они вели подобный образ жизни. Те, кто работал, и обзавелись семьёй не горели желанием тратить жизнь на пьянки и деградацию.
Но вынос мозга со стороны соседок принёс свои плоды и в один из хмельных дней, Олег решив всем доказать, что он настоящий мужчина, громко заявил, что поедет в город на заработки. Наутро, забутыльники начали его подкалывать - ответить он за свои слова или опять наврал. Это зацепило Олега и, словно неуверенный мальчишка, надумал им всё доказать. Вскоре, назанимав денег, он действительно уехал на заработки в город, но не в ближайший, а столицу соседней области. Подальше от односельчан и прошлой жизни. Думал, что смена места жительства поменяет всё. Он бежал от пьянок, но привёз их с собой. По факту - ничего не изменилось.
В крупном городе, он так же пил, перебивался случайными подработками и обитал в бечёвниках. Оторванный от родных мест, Олег скатывался вниз к плинтусу ещё стремительней. Там же наделал долгов, но в отличие от дома, за деньгами теперь приходили. И ни редко такие визиты заканчивались битьём почти постоянно пьяного должника. От полнейшей деградации его спас случай.
Он попал в компанию к вахтовикам. Сердобольные работяги дали ему номер отдела кадров и вскоре Олег ехал на Севера. Образования он не имел, но на своё благо не пропил последнее здоровье. А так как бытует мнение, что деревенские ребята физически крепкие и работящие, его взяли слесарем. Но и там он проявил себя не лучшим образом. На деле оказался ленивым и не приспособленным к физическому труду. Но пил уже на порядок меньше. Олег отлично понимал, что все его проблемы из-за пристрастия к «зелёному змею». И жизнь потихоньку начала налаживаться. Но ровно до одного случая, из-за которого сейчас возвращался домой.
Неделю назад ему позвонили и сообщили, что его дядька умер. Единственный родной человек. Мать утонула, а отец скончался от цирроза печени. Оба родителя любили выпить, что их и сгубило.
Смерть дяди стала шоком для начинающего новую жизнь Олега. Его словно обдало холодом, и около минуты он просто молчал, держа телефон у уха. Придя в себя, первое что спросил - отчего тот умер, но ему ничего не ответил. Только сухо бросили:
-Приедешь - расскажем. Это не телефонный разговор.
До окончания вахты оставалось две недели, но Олег решил не дорабатывать, а уезжать в деревню. Начальник отчасти вошёл в его положение, но только отчасти. Вахтовику выдавали заработанные деньги, за вычетом двух недель, и сказали больше не приезжать. И сейчас он ехал домой. В родную деревню. Возвращался в ту жизнь, из которой так упорно старался выбраться.
Олег, отвлёкшись от гнетущих мыслей, вновь поглядел на пьющих мужчин. Они весело травили байки. Заметив пристальное внимание, гостеприимные гуляки пригласили его третьим, но вахтовик отрицательно помотав головой, сухо проронил:
-Не. Я не пью. – хотя от вида водки у него буквально сосало под ложечкой.
Ему хотелось опрокинуть пару стаканов и забыться. Повод был. Смерть близкого человека. Тем более, по неизвестной причине. И Олег держался, как мог, но ровно до вечера.
Мужики сошли на станции, а на следующей бывший слесарь уже потягивал «пенное».
-Это же всего лишь пиво - успокаивал он сам себя. - Тем более всего две бутылки.
Опустошив их, Олегу захотелось ещё, но на его благо, остановок этой ночью больше не предвиделось, и мужчина лёг спать.
Ему снились кошмары. В абсолютно чёрной комнате он видел дядю Ивана. Тот будто возвышался над племянником. Мёртвый родственник ему старался что-то сказать, но не мог. Мешал вывалившийся фиолетовый язык. Тогда покойник стал показывать на шею, водя пальцем по горлу, взад-вперёд. Словно стараясь перерезать его. И так всю ночь. Олег то просыпался, от стука колёс о рельсы, то вернувшись в сон, вновь видел мёртвого Ивана с вывалившимся языком и указывающим на свою шею таким странным образом.
Утром, сославшись на переживания, на ближайшей станции купил одну бутылку пива, но крепкую.  Выпив её, больше не выходил за хмельным. Держал себя. Просто ехал в сторону дома, глядя в мелькающие в окне снега. До приезда в деревню оставалось полтора суток.
 В эту ночь кошмар повторился. Но только с одной разницей. На этот раз, во сне Олегу почему-то было жарко. Жарко и сыро. Да так, что он проснулся сырым. Решил больше не пить. По крайней мере, до поминок.
Выйдя на полустанке, он долго ждал старый автобус. Единственный ехавший в их деревню. Продрогший Олег зашёл в салон и сел в конце, чтобы не привлекать ничьего внимания. Чем ближе становилась село, тем сильней ему хотелось обратно в другую область. А лучше на новую вахту. Тем более, последнее года Олег жил у дядьки и возвращаться в дом, где умер единственный близкий ему человек, было тяжело.
Приехав домой, он первым делам пошёл к соседке, которая ему звонила. Открыв дверь, Наталья Сергеевна сперва растерялся, пару секунд внимательно смотрела на Олега и только после запустила его в дом. По странному стечению обстоятельств, будка во дворе пустела. На вопрос, где собака, пожилая женщина отмахнулась.
-Да убёг. Сорвался с цепи и убежал. – и не вдаваясь в подробности, позвала мужчину за стол.
Налив чаю, они долго молчали. Олег думал, с чего начать разговор, а Наталья Сергеевна не знала, как рассказать ему о смерти родного человека. Собравшись с мыслями, тишину прервал бывший вахтовик:
-Так что произошло? С дядькой-то.
-Да… - многозначно отмахнулась старушка. - Умер он. Уже похоронили. Все деньгами скинулись и похоронили. Тебя же не было. - словно с укором проронила соседка. Олег сделал вид, что этого не услышал.
- Так умер-то он отчего? Отпевание заказывали?- неожиданно даже для себя мужчина вспомнил о церковных обрядах.
- Нет. Не положено ему. – глядя в окно будто виновата ответила соседка. А после внимательно поглядела на Олега и печально добавила.- Поехали на кладбище. Там всё и узнаешь. Сам поймёшь.
-Да что за тайна-та такая?- всплеснул руками возмущенный слесарь, но соседка ничего не ответила, а взяла в руки телефон и стала звонить сыну.
Вскоре ко двору подкатила старенькая «Копейка» и сев в автомобиль, соседи выдвинулись в сторону деревенского кладбища. В пути они так же молчали. Эта давящая тишина начала трепать нервы. Олег ещё пару раз попытался разузнать о смерти Ивана, но, ни соседка, ни её сын ему ничего внятного не ответили.
- Приедем. Увидишь. И всё поймёшь. Ты парень не глупый. – словно виновато увиливала от прямого ответа Наталья Сергеевна.
Даже закадычный товарищ Колька таинственно молчал, крепко сжимая руль. Всё было более чем странно.
Прибыв на деревенское кладбище, Олег вышел из машины и остановился. Он побежал взглядом по небольшому погосту. Мужчина давно тут не был. С похорон отца. Но ничего путём не изменилось. Только кладбище разрослось. Да и прилегающая к ней старенькая часовенка стала ещё более забытой и убогой. Давно некрашеные брёвна потеряли последнюю краску, стёкла пошли трещинами, дверей не имелось, а некогда блестящий купол обрёл тусклый и облезлый вид. Потерявший позолоту величественный крест, местами погрызла ржавчина. Ни смотря на крепких в вере односельчан, за ней никто не ухаживал. Олег заглянул вовнутрь. Икон почти не имелось, свечи валялись на полу, а в нескольких местах провалился пол.
- Ты бы туда не заходил. – робко произнесла Наталья Сергеевна.- А то не дай Бог провалишься. Так и ногу можно сломать.
-А от чего она такая… брошенная?- вопросил мужчина.
-Ну, так как от чего? Повело её. – развела руками старушка.- Того и глядишь на бок повалиться. Ты, наверное, не заметил. Это со стороны погоста хорошо видно. Она просела, а починить некому. Фёдор умер в том году, а других плотников у нас нет. Он же эту часовню ставил. Вот как его не стало, она и начала кособочиться. Мы просто боимся, что завалит, если туда войдём. Да и кому её чинить? На селе - одни бабки да старики. Путёвые все разъехались. Остались только алкаши.- привычно всплеснув руками, старушка пошла в сторону входа на кладбище.
Они, молча, шли по деревенскому некрополю. Снег покрыл могилы и кресты. Памятников было мало. В селе как-то не принято хоронить под ними. Ставят в основном распятья. Привычные для таких место воро;ны тоже не нарушали тишину. Поминали покойников редко, а лишившись промысловой базы птицы, улетели туда, где можно её найти. И только хруст снега нарушал давящие безмолвие.
Они шли в конец кладбища. На вопрос Олега – далеко ещё, Наталья Сергеевна только безмолвно махнула рукой куда-то вперёд. И даже всегда болтливый Колька молчал как сыч. Да и вид имел такой же: нахохлившийся и понурый.
Они уже почти вышли за территорию кладбища, когда соседка остановилась возле неприметного холмика запорошенного снегом и коротко проронила:
-Тут.
Олег оглядел могилу. Кроме некрашеной таблички прикрученной проволокой к пруту, что был воткнут в изголовье, ничего не говорило о том, что здесь похоронен его родной человек. Да и информация на дощечке была крайне скудной: имя, фамилия, дата смерти. Фотография, отчество, число рождения и тем более эпитафия отсутствовали. Мужчина изумлённо поглядел на соседку и непонимающе произнёс:
-Денег что ли на крест не хватило? Так сказали бы мне. Я бы переслал.
Наталья Сергеевна подошла к Олегу, взяла его за руку и, нежно поглаживая, как можно мягче заговорила:
-А я думала, ты поймёшь. Хотя ты у нас всегда был неверующий. Мы что его, Олежа, так далеко похоронили. Не должен он рядом с другими людьми лежать. Тем более рядом с часовенкой. И крест ему не положен. Он умер не с Богом в сердце. Самоубийца он. Удавился Ванька по синему делу.
Олега будто ударили под дых. Он взялся за живот и, хотел было присесть, но Николай подхватил его и поставил на ноги.
- Стой. Стой, братуха. Позже всё до конца расскажу. Там странная история.
Но племянник шатался словно глушенный. Слова слышал издалека и услышанное – не воспринимал. Постояв так минут пять, они пошли обратно. При этом Коля всю дорогу придерживал друга.
Возвращались в деревню так же в тишине. Никто не решался произнести хотя бы слово. Приехав к дому соседки, Олега сперва напоили чаем и накормили жареной картошкой, а после Наталья Сергеевна села напротив соседа и, гладя по колену, ласково заговорила:
-Олежа, пускай Колька побудет с тобой пару дней. Мало ли что.
-Что, например?- впервые за продолжительное время открыл рот племянник удавленника.
- Ну, я не знаю. Всякое может быть. Ведь в доме был самоубийца. Вернее в бане. В бане я хотела сказать. Плохое это дело. Они порой не покидают этот мир.
-Тётя Наташ. Всё это фигня. Не верю я в это. – устало замотал головой Олег.
-Ну, веришь – не веришь, но пускай Колька побудет с тобой. Хорошо?
-Да я только за. Почти два года не виделись…Хотя вроде всего полтора.- после новости о самоубийстве Ивана, у мужчины в голове путались даты и некоторые события. Он до сих пор окончательно не пришёл в себя.
-Ну и славно.- старушка подвила итог беседе.- Я сейчас вам соберу покушать. Там, небось, в холодильники ничего нет. Да и отключено всё. А то коротнёт, не дай Бог. И это... Олежа… Я вам немного самогоночки положу. Чисто нервы поправить. Больше нигде не берите. А то мало ли что.
-Да я особо и не пью. – сухо и словно сомневаясь ответил сосед, но именно этого он и опасался, возвращаясь в село. Ни одно дело тут не делалось без ста грамм «горькой».
Войдя в дом, Олег застыл на пороге. От царившей темноты и осознания, что он остался один, стало в душе пусто. В голове сразу всплыли воспоминания. Хоть дядька и пил, но человеком был хорошим. Всегда весёлым. Он как раз и поддержал идею Олега поехать в город и изменить жизнь. Единственный кто не поднял на смех. И даже помогал занимать денег. От понимания, что больше не увидит Ивана, племяннику хотелось выть. Ещё сильнее выть, от того, что его родственник удавленник и не похоронен, как положено. Самому Олегу было без разницы. Он вообще не верующий, да и крестик носит только потому, что это подарок матери. А вот дядька Бога чтил и каждую пасху, демонстративно переходил с самогона на кагор.
-Что встал-то?- привёл его в чувства Николай.- Чай не зима. Дом не топлен, так ещё до конца выстудишь.
Печку разожгли и спустя час друзья скинули пуховики. А вскоре в гости прибежал Артём - ещё один друг Олега. Откуда он узнал, что тот приехал - не рассказал, но факт остаётся фактом. Тем более, слухи в деревни разлетаются со скоростью пнутого ежа. К тому же, товарищ пришёл не с пустыми руками, а с бутылкой самогона и шматом сала. Олег обречёно вздохнул: отчего уезжал - к тому и приехал. Хотя может и правда, что нужно немного принять «проклятой», чтобы не думалась всякая дрянь.
Как только в доме стало окончательно тепло, друзья начали накрывать на стол. Но к удивлению обоих, Олег не принимал в этом участия. Он из последних сил боролся с желанием выпить.
-Ты чего, старичок? Что застыл?
-Да…Я же особо не пью.- виновато промямлил наследник дома.
-Да кто тебе говорит пить? Чисто так. За встречу да дядьку помянуть.- принялся уговаривать Николай.
- Да самоубийце же не поминают.- опасливо, будто стесняясь своих слов, вклинился в диалог Артём.
-Ты бабок слушай больше.- скорчил скептическую мину Колька.- Поминать нужно всех. Любого. Тем более дядя Ваня сам был не дурак пригубить самогоночки. Так что давай, братуха. Садись. Это для твоего же блага.
После не продолжительных уговоров, Олег согласился. Тем более, повод был весомый. Спустя час, когда друзья охмелели, разговор вновь вернулся к странной смерти дядьки. Николай, показал пальцем вверх, словно прося внимания и, доживав жёсткое сало, с трудом его проглотил и произнёс:
-Тёма, ты его как солил? Оно же деревянное.
- Ну как обычно. Как все. На сухую.- возмущёно ответил товарищ.
-Да кто же в сухом солит? Все давно перешли на рассол. И не на тёплый, а на горячий. Тогда и шкурка мягкая, и жуётся по-людски. А ты походу пацанам принёс то, что и собака бы не проживала.- и разразился смехом. Первым смехом в этом доме за долгое время. Но спустя несколько секунд стал суров и заговорил заметно тиши.- Баста шуточки. Ни место. Да и разговор не располагает. Короче, Олежа, слушай и не перебивай. А то забуду с хмельных глаз и, ни так поймёшь.
- Короче. Все странности начались примерно месяца три назад. Дядя Ваня стал резко бледным. Насупившимся. Будто напуганным. Начал сутулиться. Ходит по деревни и оглядывается. Мы его спрашивали - в чём дело, но он сперва ничего не отвечал. Отмахивался и тут же уходил в дом. Только после стал нести какую-то чушь про нечисть и чертей. То ходил по деревне ведьм выглядывал. То у себя на пороге дома что-то искал. Иголки или что. А после начал говорить, что видит чертей. Типа они к нему приходят и зовут пить в баню. Короче, ходил сам не свой. Мы думали, поехал головой. Хотя может, так и было. Да ты не бычься. Я же не со зла. Я говорю как есть. Слушай дальше.
- А последний месяц вообще только пьяным его и видели. Похудел сильно. Мы ему еду приносили, но он брал только мясо. Говорил - чертям на закусь. Так же последний месяц, всё порывался позвонить тебе. Болтал, что телефон потерял, а твой номер наизусть не помнил. Ну, мы и говорили, что не знаем. Ну а что, Олежа? Мы думали, он просто пьёт. Пропьётся и дадим позвонить. Ты же туда уехал жить другой жизнью. Трезвой. Вот и не стали тебя сбивать с праведного пути. Сам посуди, зачем тебе с пьяным общаться? А он последний месяц вообще почти всегда был в дрова. Еле на ногах стоял. Мы к нему заходили пару раз в гости. Чисто по-соседски образумить, но он на нас чуть ли не с топором кидался. Но дальше – веселей.
- За неделю до всего, стал бухать не в доме, а в бане и с кем-то там разговаривать. Мы приходили к нему пару раз. Так он там один. Анекдоты травит. Сам себе песни матерные поёт. На вопрос- с кем он пьёт, отвечал коротко. С чертями. Думали, сошёл с ума. Хотели, как-нибудь образумить. Предлагали бросить пить хотя бы на пару недель, но он нас всех попросту посылал, сам понимаешь куда. Ну а мы чё? Он хозяин в доме. Могли только наблюдать. Думали, если ещё хуже будет - позвоним тебе и увезём в «дурку». Только как понимаешь - не успели.
- В день смерти…Вернее ночь, дядька Иван растопил печку. Оделся во всё чистое и пошёл в баню. Баню то он растопил ещё днём, но то ли заснул, то ли чё. Короче мыться отправился по темну. Его ещё моя мамка уведала через забор и говорит. Ты что, мол, по темну пошёл. Не доброе это время. В этот час там черти моются. А он и отвечает -  так я к ним и иду. Вместе веселей. И ушёл. А на утро его нашли повешенным. В предбаннике. Притом одетым. Он туда шёл не мыться, а чтобы убить себя. Вот только не понятно, зачем тогда баню растопил.
После рассказа долго никто не хотел прервать возникшей тишины. Друзья ждали Олега, а он собирался с мыслями. Наконец, племянник шумно выдохнул и еле слышно произнёс:
-Странно это всё…
-Да что странного? - развёл руками Николай.- Ты меня, братан, конечно, извини, но походу у твоего дядьки была «белая горячка». Он последний месяц пил шо проклятый. Какой организм выдержит? Ну и не к трубе же его привязывать? Мужик взрослый. Сам знает, что делает…Вернее, знал.
-Знал да не знал. – буркнул себе под нос Олег.- Хотя да. Похоже «белку словил». Тем более, какие черти? Ничего такого нет. Это всё сказки бабок. Вы вспомните, как мы тогда пьяные встретили ночью поросёнка. Думали ведьма с окраины. Так мы его, бедолагу, на смерть и забили…
-Ага. – перебил его Артём.- А на утро оказалось, что это наш поросёнок. Этот курвец как-то выбрался из свинарника и давай за мной бегать.
-Точно. Точно.- подхватил Колька.- Он к тебе как к хозяину бежать, а ты ему с ноги по рылу. На! Ведьма поганая
- Благо отец не узнал. А то и меня бы потом ногами отхреначил.- печально улыбаясь, произнёс хмельной Артём.
И дом оглушил дружеский гоготом. Дальше продолжилось застолье. Товарищи вспоминали, как девчонки гадали на жениха, а они, спрятавшись в бане, хватали их за мягкие места руками в шубенках. Или как вызывали пиковую даму, а всех распугал отец Кольки, думая, что они там курят. И много других случаев, где всей нечистью оказывались или они, или другие жители села. Ни одного подтверждения мистики найдено не было.
Вскоре Артём сходил ещё за двумя бутылками и к рассвету друзья пели матерные песни и много шутили. Смерть Ивана отошла на задний план. Впервые за долгое время Олег напился до беспамятства и уснул рядом с не застеленной кроватью.
Утром он проснулся от дичайшего похмелья. Организм отвык принимать такие объёмные дозы алкоголя. По давней привычке, к которой не прибегал полгода, Олег хотел опохмелиться, но выпивки не оказалось. Но не прошло и получаса мучений, как сердобольный Николай возник на пороге. А вместе с ним и бутылка «горькой». По сути, всё возвращалось к тому, от чего Олег уехал. Но как говориться, огурец, погруженный в рассол - хочет он или нет - станет солёным. А бывший вахтовик, как этот огурец, который он спешно нарезал к закуске, возвратился в свою привычную алкогольную среду. А главное: алкоголики не меняются, если этого действительно не захотят. А Олег этого не хотел. Он просто не любил последствия пьянок.
В этот раз друзья решили сильно не увлекать. Просто, как говориться, поправить здоровье. Но всё вышло из-под контроля и опохмелье переросло в пьянку. Будучи в хмельном угаре, товарищи сильно растопили печь и уже в горящую подкидывали дров.
Когда стемнело, изрядно пьяный Николай посмотрел на друга и, позабыв ключи от дома и телефон, направился в сторону двери. К тому моменту, Олег крепко спал за столом, положив голову на скрещенные руки. Самогон, попав на «странные дрожжи», срубил его. Не закрывая на замок дверь, Коля, шатаясь, побрёл домой.
Хозяин проснулся в кромешной темноте от странного приглушенного звука. В доме воняло гарью, а по полу стелился густой не заметный Олегу дым. Странный звук повторился. Со хмеля, мужчина поначалу даже не понял где находиться, но вскоре вспомнив, что он дома, стал оглядываться по сторонам в поисках нетипичного звука. Но тот, то звучал, то замолкал. Олег выпрямился и прислушался. Вроде слова. И доносились они слева от него. Он повернул голову и обомлел от ужаса. С обратной стороны окна на него смотрел грязный косматый старик. Тот, прислонившись к окну, гнусаво тянул:
-Жа-ру. Жа-ру.
Олег, взвизгнув, вскочил на ноги, сделал глубокий вздох, чтобы закричать, но тут же в глазах мгновенно потемнело и он упал, потеряв сознание.
Он пришёл в себя от звонких пощёчин и обжигающей боли. Перепуганный Колька от души бил его по лицу, выволочив на снег. Хмельной мужчина стал отмахиваться руками и друг, увидев что, Олег пришёл в себя, прекратил экстравагантные методы реанимации. Щёки горели огнём, голова гудела, а футболку на груди пропитала холодная влага. Николай помимо оплеух обратился к ещё одному типично-народному способу пробуждения - натёр снегом грудь, шею и голову пострадавшего, не забыв закинуть за шиворот пару обжигающий ледышек. Приподнявшись на локтях, ничего не понимающий Олег стал оглядываться по сторонам. Двери в дом открыты настежь, по земле стелился сизый дым, а сам он в пяти метрах от входа валяется в сугробе, без обуви и верхней одежды.
-Чт Что случилось?- пьяный мужик еле промолол языком.
-Да что-что? – всплеснул руками эмоциональный Колька.- Ты чуть дуба ни дал. Хорошо, я забыл телефон с ключами. Печка забутилась. Дым попёр в дом. И ты почти угорел.
- Угорел? В смысле?- не до конца осознавая, что произошло, промямлил Олег.
-Да стринги на бровях повисли!- отчеканил прибауткой друг.- Какие тут иные могут быть смыслы? Говорю же, печка забилась, и весь дым пошёл в хату. Ты почти задохнулся. Я вовремя пришёл. Подхожу к двери. Воняет копотью. Забегаю в дом, а ты на полу валяешься, шо Христос распятый. Бледный и руки в разные стороны. Ну а может не бледный. Хрен разберёт. Может так показалось. Ты просто лежал на полу, а по тебе стелился смог. Короче, как айсберг в океяне. Я дверь открыл и за ноги тебя вытащил на улицу. Ну и давай оказывать первую помощь.
-Ага. Ударами по мордасам.- недовольно буркнул Олег. Лицо от крепких пощёчин до сих пор гудело, а голова шла кругом. И от ударов, и от притока свежего воздуха.
-Слышь, страдалец. Спасибо скажи.- усмехнулся Николай.- Так бы задохнулся. И лежал бы рядом с дя..- но не докончив фразу, мужчина прервал её, понимая, что чуть не сказал лишнего.
Сидя на снегу пятой точкой, краснощёкий слесарь кинул недовольный взгляд на товарища, но тут же поджал губы и склонив голову, соглашаясь, закивал:
-Ну да. Лежал бы рядом с дядей Ваней. Верно, говоришь, Коля. Всё верно. И это…Спасибо. Я тебе жизнью обязан.
-Да что там?- отмахнулся камрад.- Мы ж как-никак, свои люди. Сейчас, Олежа, дом провертится, тебя укутаю в одежду, а сам печку посмотрю. Видать, мы спьяну накидали лишка. Вот и забути;лась. А сейчас, братуха, вставай. Вот тебе твои дерьмодавы. И ходи кругами. Кровь разгоняй и грейся.
Друг прислушался к совету. Резко поднялся, сделал первый шаг, и голова мгновенно пошла кругом. Олег расставил руки в сторону, в неосознанных попытках за что-нибудь схватиться, но продрогшие пальцы ухватили лишь воздух. От падения лицом вниз его спас друг, подхватив на лету.
-Вы что творите, дурьё толстолобое?- услышали мужчины крик Натальи Сергеевны. Она выглядывала из-за забора и, матерясь, махала им кулаком.- Так и знала, что по новой нажрётесь. Не зря решила посмотреть. Ты его на табуретку посади, укутай и пусть воздухом дышит. У него эти…гемоглобины слепились. Ему двигаться вообще нельзя. Должен отдыхать, бестолочи синие. Ой. Зачем я вам соточку налила? Вот знала же что нажрётесь, как нехристи…
Соседка громко ругала друзей за пьянку, Николай бегал то в дом, то на улицу, вынося одежду и наливая по стопочке, за святое спасение, а Олег шокировано смотрел на промятый его телом снег. Он мог и не открыть глаза и действительно лечь рядом с дядькой. С этим нужно было что-то делать. Так не может продолжаться.
Через пару часов, когда печку почистили и сызнова затопили, Олег лёг спать. На этот раз Николай остался у него в гостях. Решил проконтролировать. А с наступлением рассвета, племянник удавленника проснулся, но был немногословен. Словно что-то в нём переменилось.
Вскоре Колька стремительно поспешил домой, но не прошло и полчаса, как вернулся с бутылкой самогона, радостно предлагая «накатить за второе рождения». Впервые за долгое время, Олегу пить не хотелось. После ночного происшествие в нём что-то сломалось. Он осознал, что если и дальше так продолжит, то действительно вскоре ляжет неподалёку от дядьки. Но чтобы поправить здоровье, согласился.
Пил с неохотой и почти молча. А после четвертой рюмки и вовсе отказался. Чем удивил Николая. Никакие уговоры продолжить пьянку на мужчину не действовали и расстроенный товарищ, желая продолжения, его покинул, не забыв прихватить початую бутылку.
Олег прокручивал увиденное ночью. Грязный тощий дед. Косматый и страшный. Он гудел в окно, призывая поддать жару. Видимо такую фантасмагорию породил его мозг, одурманенный алкоголем при нехватке кислорода. Что только не увидишь с пьяных глаз. Не может же реально в окно смотреть какой-то старик и радостно наблюдать, как он умирает. Это всё игра воображения. Притом коварная игра. Ведь когда всё привиделось, Олег вскочил на ноги, жадно хватанул воздуха, чтобы закричать, но тут же упал. Он по незнанию втянул полные легкие угарного газа. Благо Колька забыл ключи. Так бы уже сегодня думали куда закапывать. Но нужно не прокручивать случившееся в голове, а делать выводы и менять ситуацию. И Олег сделал. Притом кардинально.
В первую очередь он ограничил себя в спиртном. Когда друзья приходили в гости, он накрывал на стол, но позволял себе только три рюмки. Музыку громко не включал, как бывало раньше. Недельные попойки не устраивал. И постепенно стал товарищам не интересен. Подтвердились слова соседки: «это не друзья, а обычные собутыльники». Но перестал его навещать только Николай и Артём. Хотя последний приходил раз в три дня и то ненадолго. Как будто с проверкой, не воротилась ли жизнь Олега на старые рельсы.
Освободив время от хмельных вечеров, мужчина стал скучать. Когда не пьёшь, освобождалось уйма времени. Сперва принялся за уборку. Через неделю дом невозможно было узнать. Оказывается, дядька являлся ещё тем Плюшкиным. Среди бесполезного старья нашлось много полезных и весьма добротных вещей. Интерьер, обновившись, преобразился, в комнатах стало чисто, а на столе появилась горячая полноценная еда, а не только набившие оскомину щи и соленья. Друзья несколько раз предлагали обмыть такое преображения и Олег напрямую им не отказывал. Но и впадать в пьяный угар не торопился. Многие и вовсе перестали ходить, а несколько лжедрузей даже обвинили его в заносчивости и зазнайстве.
Хоть зима и не подошла к концу, Олег стал подумывать и об огороде. Начал договариваться о выписке семян. Перебрал в стайках инструмент, который давно не видел хозяйской руки. К тому же мужчина оказался весьма экономным, если не сказать прижимистым. Раздав долги, он жил на оставшиеся деньги. Но они постепенно уменьшались, и Олег стал подумывать о работе. К тому же, видя изменения, к нему начали присматриваться деревенские дамы. Но взявшийся за ум бывший слесарь, не торопился отвечать на знаки внимания.
И где-то через полтора месяца, наконец, добрался до бани. Когда он переступил порог, ему стало холодно и одиноко. Поежившись, не разуваясь, прошёл вовнутрь и сел на кровать в предбаннике. Дядька повесился как раз тут, но где именно Олег не знал. Просто нашли в предбаннике и всё. В подробности никто не вдавался. Да и последнее время, он старался эту тему не поднимать. Посидев так минут пять, мужчина резко поднялся и решительно вышел, но вскоре, вернувшись с метлой, совком и ведром, принялся за уборку. Не мыться же ему и дальше в тазике при наличии бани?
После наведения порядка, Олег почистил печь, и принялся за растопку. И когда пошло первое тепло в гости заглянул Колька. Он несказанно обрадовался данному факту и предложил сходить за «горькой», но Олег его остановил короткой, не терпящей возражения, фразой:
-Не, братан. В бане больше не пьём.
Это слегка расстроило друга, но за компанию он решил помыться. И когда отогревшиеся банька захрустела, а первые дрова, съеденные огнём, перешли в золу, на участок вошла взбудораженная Наталья Сергеевна. Без лишних слов, она начала нравоучать соседа и сына.
-Да вы что? Совсем что ли? Олег ты священника то приглашал? Баню то освещал? Она же теперь нечистая. Поганая. В ней же покойник был. Да и не просто покойник, прости Господи, а удавленник. Извини Олеженька. Не хотела вспоминать. Но факт, он и в Африке факт. Баня проклята. Не надо вам там мыться. Покойники притягивает к себе живых, если не освятить место. Вы сперва попа позовите, а потом мойтесь.
-Эх…- протяжно вздохнул Олег и скептически посмотрел на соседку.- Сергеевна. Да какие покойники? Всё. Нет Ивана. Закопали. Нету этого ничего. Нету. Всё это сказки и пережитки прошлого. Угорит человек, а списывают на чертей. Ты не переживай. Мы не водку собрались пить. Мы, правда, только мыться. Ополоснёмся и выйдем. Ещё светло на улице. Хочешь как надзиратель постой. Только, чур - в окно не подглядывать.
-Тьфу ты. Срамота. - демонстративно плюнула в сердцах Наталья Сергеевна.- Я же тебе не про водку. Я тебе про то, что баня нечистая. Там теперь нечисть заправляет…
Спор продлился порядка десяти минут. В итоге соседка не смогла отговорить мужчин от помывки и, бурча на ходу, удалилась восвояси. После принятия банных процедур, Николай заметно заскучал. Ему являлось привычным закрепить оздоровительный результат несколькими рюмками «горькой» или на крайний случай - пивом. И тут Олег как назло поставил на стол заварник с травяным чаем. Это окончательно выбило товарища из колеи. Быстро осушив стакан с отваром чаги и мяты, он поспешил на выход. К другому товарищу в гости, пока не выветрился душевный прилив от банных процедур.
Так  Олег начал топить баню. «Проклятую» по заверением соседки. Друзья несколько раз приходили помыться, но вскоре перестали. Париться на «сухую» они не горели желанием. Для многих в этом терялся весь смысл посещения бани. По итогу, ходить в неё стал Олег один.
Но не всё было так гладко. Как только он переступал порог бани, то ему сразу становилось жутко. Казалось, что он в ней не один и за ним кто-то следит. Кто-то невидимый и выживающий. Ни редко весь гигиенический процесс сопровождался необъяснимыми стуками и бряканьем. Если он мылся, то звуки шли из предбанника. Если только готовился принять очистительные процедуры, то в самой бане что-то брякало и стучало. Порой вещи передвигались сами собой. Но никогда Олег не становился свидетелем данных перемещенный. То ковш, лежавший в тазу, окажется на полке;. То мыло, чудесным образом покидало мыльницу и, свалившись на пол, закатывалось в дальний угол. Подальше от света. А пару раз даже тихо и почти неслышимо ударяли в дверь. Будто кто-то хотел войти, однократно стукнул и тут же передумал. При всём, он трижды, идя в сторону бани, через окно видел некий тёмный силуэт, возвышающийся над полом. То только Олег начинал приглядываться, как фигура исчезала. Мужчина всё списывал на навязчивые мысли и богатую фантазию. Всё-таки там повещался дядя Ваня, и это несло свой негативный отпечаток.
Постепенно всё стало налаживаться. Собутыльники приходили всё реже, а выпить никто не предлагал. Тем более в бане. Все прекрасно знали, что если Олег и мог себе позволить пару рюмок в доме, в баню не пускал даже с пивом. Да и если говорить начистоту, мало находилось людей, кто хотел придти к нему в гости. От дома и участка словно веяло жуткой атмосферой. Друзья не раз жаловались, будто у них складывалось ощущение, что за ними кто-то следит. При этом не редко оборачивались именно в сторону бани. Не смотря на все усилия и попытки облагородить строение, в не помывочный день оно имело удручённый и пугающий вид. Тёмные окна, словно исполинские глаза, следили за каждым, кто переходил за калитку. А некоторые из друзей даже клялись, как на долю мгновения видели промелькнувший в бане или предбаннике силуэт. К тому же о негативной энергетике указывал занимательный, но не маловажный факт.
Сколько бы Олег не заводил собак они не приживались. До этого смелые и бойкие дворняги испугано скулили на цепи и намеривались всеми возможными способами сбежать. Несколько срывались прямо с рук нового владельца, как только они переступали за калитку. Измученный круглосуточным воем, мужчина возвращал собак прежним хозяевам, не в силах объяснить причину. Но большинство односельчан догадывались, чем вызвано подобное поведение. По деревне поползли слухи, что Олег живёт в проклятом доме и это скоро аукнуться.
Так же не желали приживаться кошки. Они попросту, выгнув спины, шипели в сторону бани, а затем пускались наутёк. И после этого их никто не видел. По неизвестной причине, ласковые мурлыки не возвращались к бывшим хозяевам или на прошлое место, а бесследно исчезали. Хотя если верить словам одной из соседок, подобных кошек видели на другом краю села. Они держались максимально далеко от проклятого дома.
Но это никак не волновало Олега. Неверующий ни в чёрта, ни в Бога, он списывал всё на деревенские предрассудки, а странное поведение животных - на их звериную глупость. К тому же мужчину всё чаще и чаще стала посещать одна и та же мысль. Он надумал продать дом и переехать в город. Но этой идей, ни с кем не делился. Скажи одному и узнает вся деревня. О таких моментах нужно молчать. В селе найдётся немало людей, кто бы с удовольствием поменял хуторскую романтику на городскую суету. Просто об этом не принято распространяться. Если односельчане про это прознают, то от зависти растреплют, что дом якобы проклят. И тогда сделки не видать, как от рыбы перьев. Не зря же говорят, что язык- это лестница, по которой беда приходит в дом. И Олег начал готовиться к продаже участка, никому об этом не говоря.
Но заглянув в карман, нащупал в ней последнюю пятитысячную купюру. На такие деньги ремонт не сделаешь. Мужчина стал искать работу на вахте. И попытки увенчались успехом. Удача свалилась на голову как подарок. Аккурат за неделю перед днём рожденьем. И за пятьдней до своего тридцатилетия, Олег случайно проболтался Николаю о скорейшем уезде. Якобы просто на работу. По факту он хотел возвратиться после вахты, сделать ремонт и, выставив дом на продажу, уехать в город. Вскоре об отбытие узнали все друзья и бывшие собутыльники. И на следующий день, на пороге дома толпилась целая делегация. Пришедшие стали уговаривать Олега «проводиться, как полагает». С баней, шашлыками и изрядной выпивкой. Мужчина давно не пил, но последнее время всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что вновь хочет устроить попойку. Как говориться - отлегло. И после недолгих уговоров, Олег согласился.
Наутро началось приготовление. Участок рядом с домом расчистили от снега и соорудили импровизированный мангал из кирпичей. Добрая треть продуктов была пущена на закуску, а морозилку наполнили бутылки с самогоном. Баню начали топить ещё в обед, чтобы ходить в неё не единожды, а пару раз. Между приёмами алкоголя. Всё происходило под оглушительный рёв музыки. Видя это, своё мнение незамедлительно высказала Наталья Сергеевна. Она без стука вошла в дом, но не найдя в нём хозяина, дальше отправилась на поиски. Олег попался ей, когда нагребал снега перед входом в баню, чтобы после парной в него прыгать. Для так называемых контрастных процедур закаливания. А в деревенских реалиях - для молодецкой удали и недопущения сильного опьянения. Соседка остановилась напротив мужчины и, сплеснув руками, заохала, периодически наиграно хватаясь за «сердце» с правой стороны:
- Ой. Да ты что удумал Олег? Ты что удумал? Так ты мало того, что народ в баню приглашаешь к нечистому. Так ты ещё и своё день рождения решил раньше справить. Нельзя так, Олег. Нельзя. Это не к добру. Ты ж что ж в проклятой бане решил гулянку устроить? Ты же и себя, и других погубишь? Ну не пил же. Несколько месяцев тебя пьяным не вида;ла. Ты чего это по-новому надумал? Да ладно бы пил. Ты же к нечистому в баню людей зовёшь. Одумайся, окаянный пока не поздно. Христом Богом заклинаю - одумайся. Вы же напиться решили как в последний раз. Ты себе ни юбилей устраиваешь. Ты себе заранее поминки организуешь.
Занимательный пассаж соседки привлёк всеобщее внимание. Все, кроме Николая - он решил скрыться с глаз матери - вывалили во двор и с интересом наблюдали, что ответит Олег. Но мужчина как обычно рассмеялся  и уверил старушку, что это всё чушь. А когда она эмоционально всплескивала руками, не замедлил добавить:
-Сергеевна. Не переживай. Если на меня нападут черти, ты сразу, как церковный спецназ - лети на выручку со свечой, иконой и кадилом. Аминь и всё прошло. А на утро можешь меня кагором спасать. Чую завтра он явно понадобиться.
Женщина от переизбытка расстроенных чувств, плюнула себе под ноги и, махнув рукой, бурча, поспешила домой, а друзья закатились смехом. Начинался праздник.
Алкоголь потёк рекой. Мужики жарили шашлыки и ходили греться в баню. Чем они сильней пьянели, тем чаще заходили в предбанник в руках со стаканом. Сам Олег, изрядно охмелев, позабыл о запрете. Близилась ночь. Часть друзей, прилично набравшись, разошлись по домам. А в самом доме веселье только набирало обороты. Музыку выкрутили на всю катушку. Чем мешали другим соседям и раздражали дворовых псов. Но по деревенской солидарности, жители не пришли разгонять шумный праздник.
Ближе к двенадцатому часу, пьяный Олег стал наливать в рюмку самогона, но его повело, рука дрогнула, и он вылил на себя всё содержимое. Крепко выругавшись, мужчина пошёл переодеться. Скинув вещи в стирку, он снял крестик, завернулся в полотенце поверх трусов и, взяв в руки чистое, пошёл в баню, по пути проронив:
-Я сейчас. Быстро ополоснусь и вернусь.
Это привлекло всеобщее внимание. Повисла тишина, и только верный товарищ Колька неуверенно произнёс:
-Слушай, Олежа. Может не надо? А то правда - чем чёрт не шутит? От бани реально веет чем-то нехорошим.
-Это от меня сейчас веет чем то не хорошим.- усмехнулся мужчина.- Нехорошей, плохо очищенной, самогонкой. А там никого нет. Всё это чушь. – и слегка покачиваясь, направился в сторону бани.
Войдя, Олег расстроено поцокал языком. Баня почти остыла. Сполоснуться можно, но на улице ещё лежит снег и если возвращаться в дом не прогретым, то можно простыть.
- Нужно поддать жару. – хмельно постановил ещё не состоявшийся юбиляр.
Подкинув дров, он окончательно разделся и сел на полок. Стал подниматься жар. Дрова ласково затрещали. Плеснув на каменку воды, Олег погрузил баню в горячий пар. Приятный и ласковый. Греющий кости и проникающей во все клетки организма. Расслабившись, он несколько минут сидел на полке, а после, осознав, что так может уснуть, приступил к мытью. Особо не сдабривая мочалку мылом, Олег стремительно натёр тело и обмылся. Чтобы перед выходом прогреться, налил в тазик горячей воды, а затем стал подливать холодной, пробуя температуру рукой. Когда результат его удовлетворил, он отставил ковш и, подняв над собой таз, застыл от недоумения. Его спины словно что-то коснулось. Обернулся. Никого. Выругавшись, продолжил начатое. И когда вылитая на тело вода стекла на пол, по спине его ударили веником. Шумно матерясь, Олег обернулся, думая, что за проказой стоит кто-нибудь из друзей, но в тот же миг потерял дар речи.
Улыбаясь щербатым ртом, на него глядел худосочный косматый старик с длиной седой бородой. Его бледное тело покрывали ошмётки грязи и листья с берёзовых веников. Именно тот самый дед, что тогда призывал дать жару, глядя в окно.
Отойдя от первоначального шока, Олег, испуганно закричав, рванул к двери. Удар. Хруст. Но не досок, а костей. Он словно неволился плечом на бетонную стену. Ещё попытка, но и она осталась без успеха. Дверь будто вросла в стены. Мужчина стал колотить кулаками в окно, зовя друзей, но оно звучало не типичным стеклянным звоном, а глухими, еле различимыми стуками. Будто он бил не в стекло, а по дубовому пню. Пьяные друзья не слышали товарища. В который раз за сутки на всю «катушку» орала знаменитая песня группы «Сектор газа» - «30 лет». А за всем, весело и гнусаво хохоча, наблюдал странный старик. А когда ему надоело, покрепче сжал веник и стал стегать Олега, куда попадёт. С первого же удара с веточного букета облетели все листья, и каждый последующий взмах приходился голиком. Прутья свистели в воздухе и рассекали до крови кожу несчастного. Алые капли, разлетаясь, покрывали всё: деревянные сырые стены, по которым скатывались вниз, потолок, с которого, наполнившись влагой, падали на пол и на печку с каменкой, на которой тут же пригорали бурыми пятнами и в воздухе поднимался металлический дух подгоревшей кровянки. Шустрый дед хлестал парня и радостно приговаривал:
-Жа-ру. Жа-ру.
Олег, вопя от боли и ужаса, ударился всем телом в дверь и к его радости, она поддалась. Сырые доски стукнулись о стену, мужчина вывалился за порог и заскулил от новой волны страха. В предбаннике, рядом с кроватью, не касаясь ногами пола, висел его дядька. Шею его перетянула тонкая бельевая верёвка, лицо опухло и налилось пунцем, мутные глаза выдавило из орбит, а фиолетовый толстый язык вывалился изо рта. Иван застенал, вздрогнул и еле различимо хрипло протянул:
-Жа-ру. Жа-ру. – нормально говорить удавленнику мешало передавленное горло и вывалившийся язык.
Олег пополз к входной двери, скуля как побитый пёс. Схватился за ручку и резко поднялся на ноги. Со всего маху ударил в неё, но тело отозвалось болью. Она так же окаменела, как банная дверь.
-Там я тебя выпустил, а тут не пущу. Пойдём париться.- гнусаво протянул банник и подскочив к несчастному, схватил его за ногу, уронил на пол и поволок обратно в пар.
Нечисть хлестала мужчину голиком со всех своих недюжинных сил. При каждом ударе разлеталась кровь, а кожу, до плоти, разрывали глубокие порезы. Олег кричал и вырывался, но всё было тщетно. Перевернувшись на живот, он прикрыл лицо руками. Прутья пороли спину, ноги, плечи. Банник откинул окровавленный веник в сторону и сев сверху, придавил несчастного к полу. Олегу показалось, что на него навалился не худосочный старик, а добротный центнеровый кабан. От него и воняло подобным образом.
-Ууу. Ты мая лапа.- скрипуче донеслось из тёмного угла под полко;м.
Мужчина посмотрел во мрак, и горло сковало комом. Он уже не мог кричать. Хрустя и переламываясь, из темноты выползала на руках голая тощая женщина – кривоглазая, косматая, с большими жёлтыми зубами и длинными когтями. Она остановилась напротив лица мученика и хищно улыбнувшись, проскрипела:
- Какой хороший висельник. Сам с нами пил. А вот теперь и племянника привёл. Дай-ка я тебя поцелую, мой сладкий пряник.
Чертиха, вцепившись когтями в затылок, подтянула к себе Олега и жадно впилась в рот. Струя горячего пара, словно под напором, наполнила лёгкие мужчины. Когда он умудрился отпрянуть от обдерихи, струя обожгла лицо. Да так, что красную кожу стали наливать волдыри.
Дав Олегу тщетную надежду убежать и дождавшись, когда он встанет, дьявольская парочка продолжила экзекуцию. Банник хлестал его голым окровавленным веником, метя в лицо. Обдериха, то кусала страдальца, отрывая острыми зубами небольшие куски, то лила кипяток на свежие раны, подбадривая супруга:
-В глазки. В глазки меть. Уж больно хочу посмотреть, как они вытекают.
А повешенный дядька раскачивался на петле из стороны в сторону и еле слышно хрипел:
-Жа-ру. Жа-ру.
Спустя некоторое время, Николай вспомнил, что его друга долго нет, и вышел из дома проверить. И тут до его ушей донёсся болезненный крик. Позвав друзей, они поспешили на помощь. Дверь потянули за ручку, но она не открывалась. Один из собутыльников заглянул в окно и, увидев, как нечисть начинает сдирать кожу с Олега, протяжно завопил и, ничего не сказав другим, рванул домой по огородам, разметая снег. На шум вскоре прибежала Наталья Сергеевна, и тут же поняв, в чём дело, перекрестилась, и побежала обратно домой. За святой водой. В это время, хозяева бани, содрав с несчастного кожу и разбросав её по всем углам, забивали еле живого мужчину под полок. Обдериха, хохоча, прыгала на нём, а банник вбивал Олега тазиком, уделяя внимания рукам и ногам. Ему нравилось слушать, как глухо хрустели переломанные кости.
Когда соседка возвратилась со святой водой, двери отворились сами собой. Дрожа от страха, Николай, вместе с матерью, переступили порог проклятого предбанника, а за ними стали входить и остальные. Удавленник исчез, будто его и не было. Наталья Сергеевна потянула ручку в бане и как только дверь открылась, она тихо ойкнула и упала в обморок. Старушку понесли на улицу отирать снегом. Несколько мужчин вошли вовнутрь и остолбенели от увиденного.
Все покрывали клочки содранной кожи, а белое дерево стало красным от крови. На каменке корёжился от жара сорванный скальп. А от тошнотворной металлической вони мутило даже пьяных. Между полко;м и полом был вбит Олег, ставший одним переломанный окровавленным мешком. Никто не решался к нему подойти.
Посчитав, что он мёртв, Николай набрал номер полиции и как только начал говорить, то услышал стон. Мужчина был ещё жив. Ему будто не давали умереть. Тут же передав телефон, он начал оказывать меры, по спасению изувеченного. Вскоре сломав полки;, односельчане достали искалеченного мужчину. Он оказался настолько изуродован, что со стороны невозможно было сказать, что этот окровавленный хрустящий мешок ещё полчаса назад был человеком. Они положили его на пол, подстелив скатерть, и в тот же миг несчастный задрожал, протяжно завыл и испустил дух. Хозяева бани мучили его до последнего момента и позволили ему умереть, только когда захотели.

Приехавший с города участковый долго прибывал в шоке от жесткого убийства. Очевидцев порядка года таскали из отдела в отдел, но все говорили одно и то же. Мужика убила нечисть. Не найдя виновных, дело стало очередным «висяком». А дом, как и весь участок, подтвердил статус проклятого. Наследников не нашлось, селиться в нём никто не захотел, и он пошёл в запустение. Но люди поговаривают, что порой слышат, как в бане плещется вода, а в окнах предбанника видят дядьку и племянника, которые весело пьют водку.