Глава одиннадцатая

Пока Святослав Константинович с Флорианом были в городе, Алесь с Иосифом соорудили из оставшихся после постройки дома досок и деревянных щитов небольшую деревянную эстраду. Марта тоже не осталась в стороне и внесла свою лепту в подготовку к празднику. Она достала из комода старинные золотисто-оливковые шторы и сшила из них шикарный занавес.

– Как здорово вы всё придумали, друзья! Получился настоящий летний театр! Когда вы успели всё это сделать? – с восторгом воскликнул профессор.

– Мы старались! Хочется создать такую же тёплую и уютную атмосферу, какая всегда царила на твоих музыкальных вечерах, – улыбаясь, ответила Марта на восторг Мирского. – Нельзя терять марку, Святослав! Помнишь, что сказал один из твоих коллег-музыкантов, не пропускавший ни одного вечера в Ольшанке: «Местный родник - это настоящее чудо природы! Вода в нём не просто вкусная, но и целебная, на себе испытал. Но, оказывается, у вас тут есть ещё один родник, духовный. Ведь как иначе можно назвать ваши дивные музыкальные вечера?»

– Конечно, помню, но с той поры прошло почти тридцать лет, – вздохнул профессор. – Сегодня многое изменилось. Люди стали другими. У них теперь более приземлённые потребности, так что духовных родников с каждым годом становится всё меньше и меньше. Да и потом, человека ведь можно подвести к роднику, но заставить его пить, если он не испытывает жажды, нельзя.

– Ты прав, дорогой, но не думаю, что всё так плохо. Я абсолютно уверена, что пока есть такие самоотверженные люди, как вы с Алесем, эти родники не пересохнут.

– Мы с Алесем не делаем ничего особенного, просто стараемся жить в ладу со своей душой и совестью. Но ведь и ты живёшь точно также. Разве нет?

– Я об этом как-то не задумывалась. Живу себе, да и живу, слава Богу.

Пока профессор с Мартой разговаривали, Иосиф с Алесем что-то живо обсуждали, прохаживаясь взад-вперёд по лужайке напротив построенной эстрады.

– Что вы там ещё придумали, мастера? – спросила Марта, – Всё и так великолепно! Завтра расставим скамейки, и наш маленький театр будет готов к встрече со зрителями.

– Как раз об этом мы и ведём речь, – ответил Алесь. – Надеюсь, дело не ограничится одним вечером? Если нет, то не помешает сделать деревянный настил для скамеек, такой, как был когда-то. Помните? Доски у нас ещё остались, так что это не составит никакого труда. Сегодня у меня ещё масса дел, а завтра с утра мы с Иосифом займёмся этим.

Вскоре Марта с Алесем ушли, а вслед за ними ушёл и Иосиф, сославшись на неотложную работу на террасе. Уходя, он положил руку на плечо Флориану: «С нетерпением буду ждать завтрашнего вечера, чтобы послушать твою игру!»

– А у нас будет какая-то программа, или всё будет происходить спонтанно? – поинтересовался Флориан, когда они с профессором остались вдвоём.

– Всё самое прекрасное в этой жизни происходит спонтанно, мой мальчик. Жаль, что здесь нет рояля, но, думаю, его с успехом заменят твоя волшебная скрипка и мой старенький аккордеон. Ты в курсе, что первым музыкальным инструментом, на котором я научился играть, был аккордеон?

– Нет, но это ничуть меня не удивляет. То, что музыкант такого уровня, как вы, играет на нескольких музыкальных инструментах – абсолютно нормальное явление.

– Благодарю за комплимент, – усмехнулся профессор. – Ты не забыл, что на вечер тебе назначена аудиенция? Думаю, Иосиф пригласил тебя не только для того, чтобы выпить с тобой чаю. Скорее всего, он хочет о чём-то поговорить.

- Он обещал рассказать мне о Себастьяне.

- Должно быть узнал что-то новое, он ведь часами работает в архивах. Не проходит и дня, чтобы он не нашёл что-нибудь интересное! Отдохни немного, а то мы с тобой изрядно намотались, бегая по магазинам, а мне до конца дня ещё нужно сделать несколько важных звонков по поводу помещения для будущей Школы. Недалеко от мельницы, на другом берегу Лососянки, ещё со времён войны сохранились две старые, но довольно крепкие, бесхозные казармы. Если их отреставрировать, они вполне подойдут. В одной можно оборудовать учебный корпус, а в другой – интернат для учащихся. Да, и не забудь подумать, что ты будешь играть завтра вечером, ведь ни для кого не секрет, что многие приедут в Ольшанку только ради тебя.

– Сыграю что-нибудь из Чайковского и Сен-Санса, и обязательно вальсы Крейслера. В последние дни меня что-то очень сильно тянет на его музыку.

– Ничего удивительного, ведь ты только недавно вспоминал о нём. А «Морскую сонату» сыграешь? Это ведь твоё первое большое произведение, и чем больше людей её услышат, тем быстрее о тебе заговорят как о композиторе.

– Ну, если вы так считаете, обязательно сыграю.

Профессор занялся своими делами, а Флориан, чтобы скоротать время, взял с книжной полки первую попавшуюся книгу и отправился в садовую беседку. Но чтение не заладилось. Мысли о том, какой будет их первая встреча с Ларой, не оставляли юношу ни на минуту. Что он ей скажет? Какие найдёт слова, что бы она поверила в искренность и глубину его чувств? А может, когда Лара услышит его игру, то никакие слова не понадобятся, и она без слов сумеет понять, что творится в его сердце?
Не дожидаясь, пока стемнеет, Флориан решил отправиться к Иосифу, в надежде, что тот его не прогонит за то, что он пришёл слишком рано.

Дурманящий аромат розовых кустов, мимо которых пролегала дорожка, ведущая к «королевской резиденции», показался Флориану чересчур приторным, зато, пройдя немного вперёд, он ненадолго остановился у небольшой полоски скошенной утром травы и зажмурил глаза от удовольствия: трава ещё не успела как следует высохнуть, но её запах напомнил ему их с Алёшей ночёвки на бабушкином сеновале.

Иосиф с примостившимся на его плече Руфусом сидел на крыльце. Глаза его были закрыты, но он не спал, и когда Флориан приблизился, пригласил его присесть рядом.

– Какой замечательный сегодня вечер! Пока не стемнело, давай посидим на улице, а потом пойдём пить чай с мёдом и имбирным печеньем. Так ты говоришь, Давид интересуется Себастьяном? Незадолго до смерти Мартин мне рассказывал, что они с Давидом искали могилу Себастьяна в пещере на Алмазном озере, но не нашли.

– Себастьян... Себастьян... Да кто он, этот Себастьян? Вам что-нибудь  известно о нём?

– Кое-что известно, я ведь как-никак историк, да ты и сам, наверно, уже слышал легенду, которую рассказывают местные жители. К сожалению, информации о его земной жизни очень мало, её практически нет, но я очень надеюсь, что скоро мне удастся узнать что-нибудь новое. Дело в том, что не так давно в руки мне попалась одна весьма интересная старинная книжечка, в которой автор, помимо всего прочего, рассказывает о некоем набожном юноше С., геройски погибшем во времена войны с французами и похороненном во дворе местной церкви. Я, конечно, до конца в этом не уверен, но не исключено, что этот С. и есть тот самый Себастьян.

- Так ведь это же готовый сюжет для приключенческого романа!

- Да, ты прав, и кто знает, может быть, когда-нибудь я напишу такой роман. А пока мне нужно встретиться с Давидом. Раз уж и он заинтересовался историей Себастьяна, то вдвоём нам будет легче подобраться к разгадке его тайны.

Немного помолчав, Иосиф спросил:

- Скажи, Флориан, Святослав не говорил тебе, что ты похож на его умершего сына?

- Говорил, но, может, он просто выдаёт желаемое за действительное? Я видел фотографию Мартина, и мне как-то не показалось, что мы с ним похожи.

- Внешне вы с ним мало похожи, ты прав, хотя при желании можно найти некоторое сходство. Однако дело не только во внешности. Как бы это тебе объяснить? Вы с Мартином — родственные души, понимаешь? У вас схожий характер, привычки, манера общения. Даже жестикуляция у вас одинаковая...

- Так вот почему Святослав Константинович относится ко мне с такой отеческой заботой — я напоминаю ему сына.

- Не только поэтому. Святослав не раз говорил мне, что за свою жизнь не встречал музыканта талантливее тебя.

- Мнение профессора обо мне преувеличено, поверьте, но мне очень приятно, что такой выдающийся музыкант и педагог верит в меня. Расскажите мне о Мартине, Иосиф Юрьевич. Вы ведь были рядом с ним с первых дней его жизни?

– В общем-то, да. Когда он родился, Святослав с Верой были уже довольно известными музыкантами. Они без конца гастролировали по стране, и в их отсутствие Мартин находился под моим присмотром. Мы с ним прекрасно ладили, и часто, глядя на нас, Святослав говорил: «Какое счастье, что у Мартина есть ты, иначе, из-за наших с Верой постоянных разъездов, он чувствовал бы себя круглой сиротой».
 
– Каким вы его запомнили?

– Он был особенный, не такой, как другие дети. Помимо музыкальных способностей, унаследованных от родителей, у него с раннего детства проявилась огромная тяга к иностранным языкам, и в девять лет он уже читал на французском «Маленького принца» Экзюпери. Это был не по годам мудрый ребёнок, и наше с ним общение всегда проходило на равных. Чем старше он становился, тем отчётливее в его характере проявлялись черты, говорящие о том, что его ждёт большое будущее. Его смерть стала для меня настоящей трагедией. Я весь почернел от горя, и, глядя на меня, многие думали, что мой рассудок помутился.

- Могу себе представить, что вы тогда чувствовали, и что чувствовали его родители, потеряв такого замечательного сына.

- Судьба нанесла Святославу двойной удар. Вскоре после смерти Мартина умерла Вера, его жена, которую он безумно любил и, мне кажется, продолжает любить до сих пор. Много лет он, словно улитка в ракушке, жил в своём замкнутом мире, ни на что, кроме музыки, не обращая внимания. Но после встречи с тобой всё изменилось, он снова стал прежним, и теперь всю свою нерастраченную отцовскую любовь он отдаёт тебе. Цени это, Флориан. Помнишь, что сказал Экзюпери? Мы в ответе за тех, кого приручили...

Когда солнце скрылось за горизонтом и над Ольшанкой опустились сумерки, Иосиф предложил Флориану войти в дом.

- Прошла уже почти неделя, как ты приехал сюда... Тебе здесь нравится?

- Знаете, направляясь сюда, я думал, что попаду в обыкновенную, ничем не примечательную деревню. Но я сильно ошибался! С первых минут пребывания в Ольшанке я понял, что это настоящий райский уголок. Такое впечатление, что она находится на какой-то другой планете. Здесь необыкновенно красивая природа, а люди, какие замечательные люди здесь живут! Но, должен вам сказать, здесь, в Ольшанке, со мной вдруг стали происходить удивительные, загадочные вещи...

 - Какие именно?

- За несколько дней до приезда мне приснилось, что я заблудился в каком-то незнакомом лесу. Вдруг началась такая страшная гроза, что я даже испугался. И тут, в свете молнии, я увидел молодого мужчину в монашеской мантии с дорожным фонарём в руках. Не говоря ни слова, он жестом указал мне дорогу, и тут же исчез, я даже не успел его поблагодарить.

- Это был не сон, Флориан. В Ольшанку тебя привёл сам Себастьян.

- Я не совсем понимаю, о чём вы говорите...
 
- Ты в курсе, что помимо нашего физического мира, в котором мы живём, существуют и другие миры?

- Ничем подобным я никогда раньше не интересовался, но пару дней назад мы с профессором были в гостях у его друзей, домой вернулись поздно... Святослав Константинович отправился спать, а мне спать не хотелось, и я вышел во двор. Неожиданно из-за кустов показался силуэт мужчины, в котором я узнал моего недавно умершего отца. Он выглядел настолько реально, что я приблизился к нему и захотел его обнять, но он тут же бесследно растворился в темноте... Но это ещё не всё. Когда утром я увидел вас с котиком на руках, я растерялся: мне показалось, что мы с вами давным-давно знакомы. Даже ваш голос показался мне родным.
 
- А разве могло быть иначе? Ты вернулся домой, Флориан!

- Что вы имеете в виду? - зрачки Флориана слегка расширились и в них замер немой вопрос.

- Ты что-нибудь слышал о реинкарнации?

- Это переселение душ? Я что-то читал на эту тему, но всё это похоже на сказку. А вы что, верите в это?

- Это не сказка, и скоро ты в этом убедишься. Конечно, ты не сможешь вспомнить всё сразу, но со временем тебе откроется многое из того, что скрыто в недрах твоей глубинной памяти.

Несколько минут Флориан молчал, а потом, пристально глядя на Иосифа, неуверенно спросил:

- Вы считаете, что когда-то я был сыном Святослава Константиновича и вашим крестником?

- Я так долго ждал тебя! — от волнения голос Иосифа дрогнул. — Но я ни на миг не сомневался, что когда-нибудь ты вернёшься. И пусть тебя не смущает, что раньше ты носил другое имя и у тебя были другие родители, — это не имеет никакого значения. Твоя бессмертная душа нашла достойный сосуд для своего нынешнего воплощения, и теперь, надеюсь, ты сможешь выполнить своё предназначение, и доведёшь до конца миссию, прерванную силами тьмы двадцать восемь лет тому назад.
 
- Что это за миссия?

- Обо всём тебе расскажет Себастьян, когда придёт время, а я думаю, это время уже пришло, раз он привёл тебя в Ольшанку.

- Это невероятно! Мне до сих пор трудно поверить в то, о чём вы рассказали.
 
- Я понимаю твоё состояние, но хочу попросить тебя кое-о чём... Ни Святославу, ни, тем более, Давиду пока не говори о том, что ты узнал сегодня. Неизвестно, как они воспримут такую новость. Святослав уже почти смирился со смертью Мартина, и нет никакой нужды бередить его старые раны, а что касается Давида, то ведь он священник, а теория реинкарнации считается в христианстве ересью. Но ты не расстраивайся, со временем, общаясь с тобой, они, я уверен, сами многое вспомнят.

- Хорошо, Иосиф Юрьевич, я не из болтливых.

 - И ещё... Постарайся не перегружать пока свой ум никакими догадками и предположениями, ибо, чтобы сейчас ни пришло тебе в голову, это вряд ли будет соответствовать действительности. Мы совсем забыли про чай, Флориан...

- Мне с лихвой хватило того, что вы мне рассказали, так что давайте устроим чаепитие в другой раз, хорошо?
- Хорошо! Надеюсь, ты больше никуда не исчезнешь...

Когда Флориан вошёл в дом, профессор ещё не спал, он сидел в своём любимом кресле-качалке и при свете настольной лампы внимательно просматривал ноты в тетради Флориана.

– Как прошла аудиенция, Флорушка?

– Всё прошло превосходно, – ответил Флориан, и вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, подошёл к профессору и обнял его за плечи. – Я так счастлив, что вы есть в моей жизни, Святослав Константинович! После смерти папы мне всё стало безразлично, я ко всему потерял интерес, но вы, своим добрым отношением и бескорыстным участием в моей судьбе, заставили меня поверить, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается, и впереди ещё будет много-много хорошего.

– Мальчик мой, я не смогу заменить тебе твоего отца, даже если бы и хотел. Но это и не нужно. Пока я жив, я и так буду рядом с тобой, и ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, понимание и поддержку.

Когда, забыв о времени, они вдоволь наговорились и, переполненные самыми добрыми и светлыми чувствами, разошлись по своим комнатам, за окном уже была глубокая ночь.
А в хижине Иосифа ещё горел свет. Сидя за столом, мужчина что-то сосредоточенно писал, а рядом с ним, на небольшой стопке книг, спал и видел свои немудрёные сны маленький Руфус.