Когда цвет не важен

Тот бой известен и о нём
давно написано немало
В повествовании моём…
Е.Крысин


1.

 Третья смена на заводе подходила к концу. Дмитрий, прислонившись к штабелю пустых бочек из-под краски, устало провёл по лицу рукавом. Из-за заболевшего сменщика ему пришлось отработать две смены подряд.

- Война войной, а болезни никто не отменял, - грустно заключил Дмитрий, разговаривая сам с собой.

В цехе по окрашиванию танков он работал второй год. Накладывая слои ядовито – зелёной жидкости на поверхность боевых машин, был уверен, что помогает приближению победы над врагом.
В конце смены Дмитрий неожиданно обнаружил, что краска кончилась. И не хватило её всего лишь на один танк. Об этом он доложил бригадиру, который, выругавшись, побежал к начальнику цеха. Надо сказать, подобное случалось и раньше, но выручал складской запас. Сейчас выяснилось, что стеллажи на складе пусты.

 Дмитрий оглядел неокрашенный  КВ и, оценив положение, рассудил: ну, не зелёный, а серый.  Ну, и что с того?! Лишь бы палил. Ведь и другие цеха снабжаются с перебоями. Так, на прошлой неделе отправили на фронт целую партию без головных фар, звуковых  сигналов и задних фонарей. А тут всего лишь не покрашенный!  С этими мыслями Дмитрий направился к выходу и столкнулся с начальником цеха:

- Ну как, Дмитрий, выдюжил две смены? – бросил на ходу начальник.
Вместо ответа прозвучало:

-  Пётр Ильич, а что с неокрашенным танком делать? Слухи ходят, что и в следующую смену краски не будет.

- Следующую смену перебросим к мотористам. Что касается непокрашенного, отправим на фронт! План поставок срывать нельзя!

Вернувшись в цех, Дмитрий подошёл к неокрашенному танку, обошёл его и, положив ладонь на броню, заговорил с ним как с человеком:

- Ну,  друг, прости, не смог «нарядить» тебя. Не моя вина. Но скажу тебе по секрету (Дмитрий понизил голос до шепота): если хочешь знать моё мнение, выглядишь ты  здорово!

… В ночь литерный состав с новенькими танками, зачехлёнными в камуфляж, отбыл на запад по графику. На последней платформе, слегка покачиваясь на стыках, ехал неокрашенный. Предварял движение поезда контрольный локомотив,  обеспечивающий безопасность литерного. Через двое суток  состав остановился перед разрушенной авианалётом железнодорожной станцией.  Вообще, остановки литерного предполагались только для смены локомотива или бригады машинистов. Но в этот раз повреждённый железнодорожный путь оперативно не восстановили. Литерный замер.
 На платформах у каждой боевой машины находился автоматчик. Солдаты кутались в шинели, а кое-кто спасался от утреннего холода под брезентом, покрывавшем танки. Последнюю платформу охранял молодой, но уже успевший повоевать  рядовой Курочкин. Он месяц отлежал в госпитале, отстал от своего полка и был направлен  в подразделение охранения железнодорожного транспорта. Давала знать о себе  раненая нога, и он, щадя её, старался не стоять, а сидеть. Вот и сейчас, приподняв брезент, устроился между гусеницами танка и неожиданно обнаружил, что машина не покрашена.
 Соседнюю платформу охранял парень, с которым Сергей познакомился в госпитале. И вот теперь, пользуясь остановкой, попросил у него махорки. Бросая пустой кисет, крикнул:

- Миш, а ты какой танк охраняешь: новый или старый? Я, кажется,  старый.
Михаил, осмотрев свой танк, прокричал:

- Новенький, ещё краской пахнет.

Приняв от друга кисет с табаком, Сергей поинтересовался:

- Ты не  знаешь, почему остановились?

- Не знаю. Ничего не сообщали. Думаю, ненадолго. Хотя…

 И тут они увидели, что вдоль состава движутся мужчина в железнодорожной форме и двое военных. То и дело останавливаясь у платформ, они давали какие-то указания. Приблизившись к солдатам, троица остановилась, и железнодорожник обратился к ним:

- Солдатики, два часа назад станцию разбомбили. Пострадал и санитарный поезд. А перед этим по телефону с соседней станции передали, что к нам направляются немецкие танки. Думаю, к вечеру прибудут. Да, как бы ещё повторно с воздуха не ударили. Ваш состав как на ладони.

2.

 Пётр ворочался на боковой полке  вагона военносанитарного поезда. За окном мелькала волжская степь. Раненое плечо ныло, не давая уснуть. Мыслями он раз за разом возвращался к последнему бою. Вспоминал, что  первым выстрелом немец разнес  правую половину тележки и гусеницу. От второго их тридцатьчетвёрка загорелась. Осколком ему ранило плечо. Убило наводчика и заряжающего. Водителя контузило. Его - то Боев, превозмогая боль, вытащил из горящего танка. Вечером  в воронке их  нашли санитары…
 Он спрашивал себя: что  сделал не так, почему вовремя не заметил вражеского «тигра»? Не найдя ответа, обратился мыслями  к недавним событиям своей жизни. Вот он - курсант бронетанкового училища. Вот их курс в экстренном порядке отправляют на фронт. В первом бою он, можно сказать, уцелел чудом. Далее были  окружение, выход из него, новый танк с экипажем. Теперь впереди неизвестность. Пока же санитарный поезд, где они с контуженым водителем  Василием на соседних полках. Скрипя тормозами, состав остановился на какой - то станции. По цепи пронеслось: надо ждать литерного!

- Боев, на перевязку! - позвала медсестра.

 Пётр спустился с полки, натянул сапоги. И в этот момент раздался гул пикирующего бомбардировщика. Последовали разрывы. Вагон резко качнуло и завалило на бок. Разнеслись крики, стоны, повалил дым. В голове пронеслось: надо срочно выбираться. Дал знак Василию лезть через разбитое окно. Скатившись по стене вагона, оказались на железнодорожной насыпи. В сумятице и неразберихе люди с криком бежали, спотыкаясь и падая. Самолёты зашли на второй круг. Вагон, из которого только что выбрались Пётр с Василием, очередным разрывом бомбы уложило вверх колёсами.

Пётр показал Василию на полуразрушенное здание вокзала, давая понять, что нужно двигаться в этом направлении. И тут они заметили, что в их сторону перебежками приближается железнодорожник.

- Живые? Не задело? Я - начальник станции Тимофеев,- выкрикнул он, -  ваш санитарный остановили, чтобы литерный пропустить. А вышло так, что  вас разбомбило и литерный остановлен на подходе. Путь - то повреждён! Кроме того, с соседней станции сообщили, что в нашу сторону рвутся немецкие танки. Возможно, к вечеру прибудут. Тогда всем нам каюк! Когда налёт кончится, будем собирать живых в здание вокзала.

- Вы местный? – обратился к Тимофееву Пётр.

- Местный. Тридцать годков служу на станции. Семья в Калиновке, что в двух километрах отсюда, - Тимофеев махнул в сторону деревни, -  там жена и три дочки.

 - А скажи – ка, товарищ Тимофеев, - поинтересовался Боев, - танки какой дорогой могут пройти? Неплохо бы здесь им встречу устроить! Вот только набрать человек десять – пятнадцать из тех, кто владеет оружием.

- А дальше что? – Тимофеев пристально взглянул на танкиста.

- А дальше посмотрим. Сначала надо с бойцами и оружием определиться, - как о чём-то уже решённом проговорил Пётр.

Тимофеев живо подхватил разговор:

- На запасном пути перевернутый вагон с боеприпасами. Надо поглядеть, что в нём. За вокзалом несколько бочек с соляркой,  бензин найдём. А для встречи есть  местечко примерно в километре отсюда: с одной стороны дороги овраг,  с другой - болото. Вот там можно их и встретить. А сами - то вы какой службы будете?

- Мы, отец -  танкисты,  - ответил Пётр.

- Вот и литерный остановился. Кажись, с танками, - заметил Тимофеев.

Авианалёт закончился также внезапно, как и начался. Санитарный поезд был основательно потрёпан. Часть вагонов ещё горела. Из уцелевших выбирались раненые. Вдруг снова загудели самолётные моторы. Два «юнкерса», снизившись, с рёвом пролетели над разрушенной станцией и нацелились на литерный поезд. Вновь загремели разрывы, затрещали самолётные пушки. «Юнкерсы» вновь и вновь атаковали литерный, а сделав контрольный заход, улетели. Наступила тишина. Литерный разметало. Танки превратились в груды искорёженного металла. Уцелели лишь последняя платформа и сползший с неё неокрашенный танк. Сергей, находясь во время бомбёжки под танком, уцелел. Кинувшись к соседней платформе, обнаружил вместо неё воронку. Ни платформы, ни танка, ни его друга Михаила! В  отчаянии зашагал к станции.

3.

 На станции вовсю кипела работа. Среди людей Сергей увидел знакомого железнодорожника, который прокричал:

- Танкисты оборону собирают. Дуй туда! - А затем, не оглядываясь, побежал и растворился в людской массе.

Сергей поспешил к военным, на которых указал Тимофеев. Их было человек пятнадцать. И среди  них лейтенант в форме танкиста с перевязанным плечом. Он обращался к собравшимся:

- Ну, что, братцы, через несколько часов здесь будут немецкие танки. Раненых мы не бросим, а уйти с ними, сами понимаете,  далеко не удастся. Есть здесь одно узкое место. Там дадим бой. Кое-какое оружие наскребли, разбирайте. Пятерым приказываю изготовить бутылки с зажигательной смесью. Пустые возьмите у начальника станции. А теперь за мной вон до того лежащего вагона, в котором боеприпасы.

Сергей подошёл к лейтенанту, отдал честь:

- Рядовой Курочкин! Я с литерного из охранения. Нас разбомбило.

- Что охраняли? – осведомился Боев.

- Танки. Я охранял КВ на последней платформе. Он от взрыва съехал с платформы, но уцелел. Остальной состав из строя выведен.

Боев на секунду задумался и отдал новое распоряжение:

- Трое к вагону с боеприпасами, а мы с Курочкиным и Василием осмотрим КВ. Может,  не пострадал.

Обходя воронки, разбитую технику, искорёженные платформы, Боев со своими помощниками добрался до уцелевшего танка, который возвышался над железнодорожной насыпью стальной глыбой.

- Вроде бы, новый, а почему-то не окрашенный, - произнёс Боев после того, как с танка стащили камуфляж.

Пётр дал знак Василию. Тот привычно исчез внутри боевой машины. Через несколько минут стальная махина вздрогнула. Из выхлопных труб выбились струи сизого дыма. Затем  двигатель стих, и из люка показалось довольное лицо Василия.

- Командир, - крикнул он, - надо бы заправиться, топливо на донышке.

Неспешно и грозно КВ развернулся на железнодорожной насыпи, скатился с неё. Двигатель, заурчав, привёл танк в движение.

4

 В здании вокзала тем временем организовывался эвакогоспиталь. Раненых набралось более двухсот человек. После авианалёта в живых остались два врача и пять медсестёр. Начальник вокзала помогал медикам, взяв на себя хозяйственные заботы.
 Группы, отправленные Боевым, приготовили бутылки с зажигательной смесью, привели в порядок найденное оружие. Бойцы, вскрывшие вагон с боеприпасами, обнаружили в нём артиллерийские и танковые боекомплекты, много винтовочных, автоматных и пулемётных патронов. По приказу лейтенанта все собрались у вокзала. Вскоре послышался рокот, а затем у железной дороги появился танк, на башне которого  восседали Боев и Курочкин. У вокзала танк остановился.

После заправки топливных баков и загрузки боекомплекта Боев решил провести рекогносцировку на предполагаемом месте боя. Рассуждал он так: спрятать КВ в степи не удастся. Придётся его укрыть в овражке. Первым выстрелом поразить головной танк противника, а затем, выехав из оврага, расстрелять остальные.
 Оглядев местность, Пётр понял, что начальник станции был прав, лучшего места для засады нет: дорога шла между овражком и топким болотцем. Посоветовавшись с Василием и Курочкиным, Пётр обдумывал план боя.

Вернувшись на станцию, Боев собрал личный состав в количестве восемнадцати бойцов.  Десятерым более  мобильным приказал встать в строй. Остальным поручил охрану госпиталя. Ознакомив солдат с планом, Пётр обратился к ним с короткой речью:

- Бойцы! Друзья! В этот ответственный для всех нас час я стал волей случая вашим командиром. Как сложится предстоящий бой, не знаю. Но знаю, что мы обязаны остановить вражеские танки. Повторяю – обязаны! Другого выбора нет!


5.

 Курочкина Боев назначил заряжающим и стрелком танкового пулемёта. После того как бойцы вновь сформированного отделения расположились на броне, КВ, набирая обороты, двинулся к месту засады.
Как и предполагал Пётр, танк удалось спрятать в овражке, прикрыв его ветками кустарника, которые сделали неокрашенного совсем незаметным.
Пехота окопалась по краю оврага. Наблюдатель-сигнальщик выдвинулся вперёд в укрытие. Наступило томительное ожидание. Петр пристально всматривался в сторону сигнальщика, который вскоре взмахнул рукой.

- Ну, мужики, готовьтесь! Кажется, едут. Курочкин, бронебойный! – выкрикнул Боев.

- Есть, - выпалил Сергей, заправляя снаряд в жерло пушки.

- Заводи, - Пётр толкнул Василия в спину.


6.

 Неприятельская рота 24 танковой армии, состоящая из восьми машин «панцер 1», катила в сторону разбитой авианалётом станции. Приказ немецкого командования предусматривал разведку боем. Из оперативной информации было известно, что авианалётом разбит состав с новыми советскими танками. Требовалось уточнить, сохранились ли целые экземпляры. Из той же информации следовало, что действующих частей Красной Армии на прилегающей территории нет. Поэтому эта вылазка, как казалось немцам, не обещает неожиданностей. Унтерфельдфебель, возглавлявший роту, объявил по радиосвязи остановку. Собрав танковых командиров, Хаммер Шмидт разъяснил им план дальнейших действий:

- Впереди  узкое место за счёт оврага слева и болота справа. После того, как пройдём это «бутылочное горло», расходимся веером: мой танк и ещё три другие машины атакуют  станцию по центру, по два экипажа зайдут с севера и юга. Встретимся у вокзала! По машинам!

Среди бойцов, окопавшихся на склоне оврага, напряжение нарастало. Следуя инструкциям Боева,  первыми вступать в бой запрещалось. Необходимо было дождаться выстрела КВ.
Как и предполагал Пётр, к узкому месту дороги немецкие танки подъехали вереницей. И вот перед КВ, ничего не подозревая, появился первый немецкий танк. Боев скомандовал:

- Огонь! – и Курочкину, - заряжай бронебойный!

Выстрелом вражеской машине снесло башню. Внутри сдетонировал боекомплект. Раздался взрыв, взметнулся столб огня. Как и рассчитал Пётр, второй неприятельский танк выкатился напротив оврага, подставив неокрашенному левый бок. Снова выстрел. Снаряд прошил немецкий танк насквозь, произошло его возгорание. Машина замерла и из люка  показался танкист. Заработал пулемёт Курочкина.

-Бронебойный! –выкрикнул Боев.
 
У третьего немецкого танка развалилась гусеница и его развернуло поперёк дороги. Пётр дал Василию команду выехать из оврага. В этот момент в башню неокрашенного ударил снаряд.

- Опомнились гады.  Курочкин! Бронебойный! – заорал Пётр.

Пушка выпустила снаряд: четвёртый «панцер» остановился, склонив дуло к земле. В дело вступила пехота. Один из бойцов выскочил из оврага и метнул в подбитый немецкий танк бутылку с зажигательной смесью. Броню охватило пламя.

- Бронебойный! – снова выкрикнул Боев, поймав в прицел «панцера» и нажал спуск.

Немец остановился. Бойцы пустили в ход  бутылки с зажигательной смесью. Факелом вспыхнул пятый немецкий танк. Оставшиеся без командования три «панцера» попятились, а самый последний попытался развернуться на сто восемьдесят градусов. И как только очутился боком к неокрашенному, получил смертельный удар.
Уцелевшие немецкие танки, заблокированные  на узкой дороге, сопротивлялись недолго. Ещё одного в танковой дуэли подбил экипаж Петра, а последний закидала бутылками пехота.
 
Неокрашенный, выехав на дорогу, сдвинул остатки унтерфельдфебельского танка  в болото. Курочкин с Василием выбрались на броню. Пётр скомандовал:

- Не расслабляться! Сейчас на станцию, пополнить боекомплект и вновь сюда. Это наш рубеж, – и тихо, но внятно отчеканил, - неокрашенный! Спасибо за бой!