Тень Страха. Глава 23

Я не впервые жалела, что не умею испепелять взглядом. Правда, никогда еще это сожаление не было таким отчаянным. Будь у меня такой талант, жарился бы Севар с компанией, как мясо на вертеле.

Своеобразный козел.

Сейчас оставалось только лихорадочно размышлять, что делать, не вслушиваясь в дальнейший треп Севара. Ну что он может сказать? Если речь начиналась со слов «будь умницей и послушай» — я мгновенно теряла интерес к продолжению. Пропуская мимо ушей бесполезные увещевания, я рассматривала четыре фигуры в одинаковой черной форме с серебряным шитьем. Сраная элита.

Итак, у нас перед глазами была худшая комбинация свиты: темноволосые близнецы Тарвиан и Тариан — молчаливые, нелюдимые, но крайне эффективные, когда надо кого-то выследить и по-быстрому заткнуть; их старший братец Талис — ночной кошмар любого мага, потому что до неприличия смазливый брюнет — наполовину сильф, и любая направленная против него магия порой дает совершенно непредсказуемые искажения; высокий шатен Элькар — посредственный алат, но крайне успешный воин за счет примеси темной эльфийской крови.

Честно говоря, последнего я опасалась больше всех, потому что если дать ему открыть рот — перекрыть словесный понос из издевательских или пошлых шуток не сможет уже никто. Да и Талис не внушал доверия.

В плане расстановки сил пропорции выходили грустные: пятерка алатов против двух. На нашей стороне было только одно преимущество пока — ловчие Вильгельма и Севар понятия не имели, что Гончий тоже крылатый. Хотя, это было малым утешением: способностями алата упрямый баран не владеет, зато среди ловчих близнецы относительно хороши в магии. Не магистры, но неприятностей доставить могут выше крыши. Да и Севара не стоило сбрасывать со счетов.

Да хватит же крутить в голове мысли, идиотка! Надо что-то делать.

Гори синим пламенем мое желание…

Пламенем… Неплохой вариант.

Покосившись наверх, я невольно усмехнулась. Фиолетовый огонь в светильниках стал меньше и тусклее, но не погас полностью. Медленно развернув руку ладонью вперед, стараясь не привлекать лишнего внимания к своим движениям, я потянулась к ведьминской силе. Пламя отозвалось почти сразу — мягко, послушно, податливо. Дрогнуло, вытянулось язычками, приготовившись сорваться по команде.

— Старый фокус, Лина, — Севар со смешком взмахнул рукой, туша светильники. У меня из рук словно шерстяную нить резко выдернули. — Предсказуемый. Я не дам тебе огня, чтобы затеять тут пожар. Перестань делать вид, что есть выход, кроме как сдаться.

— Не знаю, как насчет выхода, — все же прервала молчание, стараясь не улыбаться от абсолютно безумной идеи, пришедшей в голову не иначе как под воздействием стрессовой ситуации или паники. Такой, за которую обычно платят дорого. — Но зажигалка у меня есть и своя.

Я без лишних слов, не дав себе времени передумать, с силой всадила локоть под ребра Гончему. Мужчина сдавленно выдохнул, чуть отшатнулся, схватившись за место удара. Не столько от боли или силы тычка, сколько от неожиданности: беда пришла, откуда не ждали. Едва я успела отдернуть руку, вокруг кольцом вспыхнуло уже привычное мне багровое адское пламя. Локоть все же опалило жаром, горячий воздух ударил в нос и заставил чуть прищуриться. Но это была такая чушь по сравнению с нужным эффектом. Севар шарахнулся назад, изумленно округлив глаза, встал за спинами ловчего отряда. Те же отреагировали не так бурно, как я думала. Насторожились — да. Испугались — черта с два. В целом, оно и не так странно, эта четверка уже имела со мной дело.

Не мешкая, я закусила губу буквально до крови, чтобы не завизжать, и окунула ладони в пламя. С адским огнем все было не так просто, как с обычным, он не плавил кожу и мясо до костей, но все равно делал безумно больно. Словно в раскаленный жидкий металл окунулась.

Плевать. До тех пор, пока этот огонь мне подчиняется — плевать. Физическая боль ничто по сравнению с тем, что можно ощутить от гнева Вильгельма, а руки заживут, не в первый раз.

На краткий миг я чуть утратила концентрацию, и мир сузился до дрожащих рук в огне. Он меня слушался, с трудом, сопротивляясь такому самоуправству, норовя вырваться из-под контроля, но все же вроде бы слушался.

— Ты совсем спятила! — голос Гончего прорвался откуда-то со стороны, но я только раздраженно тряхнула волосами. Не до него сейчас.

Пламя наконец подчинилось. Прошипев про себя пару слов для нужного эффекта, я вскинула обе руки вверх по дуге и хлопнула в ладоши где-то над головой. Взвившийся до самого потолка огонь жадно метнулся во все стороны, отрезав нас с моим спутником ото всех.

Вот только дверь так и была заперта чарами, а портал открыть не получалось.
 
За стеной огня послышались крики, будто драка возобновилась с прежней силой, но почти сразу стало ясно, что это вопли ужаса.

— Не стой столбом, придумай что-то с дверью, — бросила я Гончему, встряхнув зудящие ладони. — Сомневаюсь, что это их надолго задержит.

На мою радость, мужчина не стал спорить — смерив меня тяжелым взглядом, он развернулся к двери, ощупывая невидимую преграду.

Рев пожара заглушал панику и истерику разбегающихся посетителей. И, как ни странно, глушил для меня их страх. Я ощущала его, но не настолько сильно, чтобы стоило выпускать крылья.

Потолочные балки подозрительно затрещали, пожираемые багровым огнем. Задрав голову вверх, я опасливо покосилась на массивные железные светильники, угрожающе раскачивавшиеся в дыму, невольно поморщилась: как бы по башке не прилетело мне или Гончему. Мысль о том, что в такой ситуации я боюсь именно какой-то злосчастной люстры, показалась облегчением.

Я почти поверила, что все получилось. Думала, что Гончий вот-вот распахнет дверь, и мы свалим, наконец, из сотворенного мною филиала Ада.

Но пламя вдруг осело, словно его и не было, оставив за собой густой едкий дым, разящий серой, запах гари и обугленные следы. За спиной пронесся поток холодного воздуха, красноватые отсветы на стенах исчезли. Лишь потолок продолжал задумчиво тлеть.

Обернувшись, я увидела, что один из близнецов, черт его знает, кто именно, стоит чуть впереди протянув обе руки вперед. По лбу алата скатилась капля пота от напряжения, на шее вздулись вены. Похоже, содеянное стоило ему немалых усилий.

И все же, он смог затушить мой позаимствованный в Аду огонек. Проклятье!

— Шлепнешь меня еще разок? — Гончий незаметно оказался за спиной, заставив вздрогнуть.

Очень смешно. Второй раз я руки в эту жаровню не суну. Просто потому что вряд ли справлюсь.

— Займись дверью, придурок, — одернула я его, вложив в голос все накопившееся раздражение.

— Ты не сможешь сопротивляться долго, — ловчий покачал головой, привлекая мое внимание. — Мы справимся с твоими трюками, Лина, как и тогда.

Если бы не его красная от напряжения рожа, прозвучало бы гораздо более уверенно.

К дьяволу! Ведьминской силы здесь маловато, придется вытащить из рукава свой отвратительный козырь. Я ведь уже смогла это сделать сегодня, надо просто повторить.

Вытянув руку вперед, я обратилась к той своей части души, что не заморачивалась сочувствием и состраданием. Ощутила зарождающийся гнев и представила, как алат передо мной превращается в ничто.

Сила Пандорры хищно метнулась вперед, словно только этого и ждала. На долю секунды ловчий застыл с насмешливым недоумением на лице, а потом осыпался пеплом на пол. Красивым таким пеплом. Тихим. Смирным. Совершенно не опасным.

Севар исчез из моего поля зрения почти мгновенно. Выругался, резко развернулся на пятках и мимолетно затерялся в остатках сбегающих посетителей.

Да и хрен бы с ним. Когда-нибудь будет шанс свести счеты. А уж к тому моменту я подготовлю засранцу что-то куда грандиознее сожженной таверны.

Тем более, что мне было чем занять свое внимание, пока Гончий ковыряет чары. Остальные ловчие, кажется не усвоили урок, постигший их товарища. Иначе я просто не понимаю, почему они все еще стояли напротив, будто выжидали чего-то.

Присутствие Пандорры оглушило, ударило в солнечное сплетение. Я почувствовала, как кожу на руках защипало от медленно проступающей чешуи, как заныли ногти. Как неумолимо захотелось разнести все здесь в щепки и выпустить кишки алатам напротив. Без всякой магии, просто когтями, так, чтобы руками было очень и очень тепло.

Мне стоило остановиться в эту секунду. Убедить себя, что не так уж я зла. Глубоко вдохнуть, посчитать до десяти. Задушить жажду расправы.

Но прихвостни Вильгельма чуть двинулись вперед, и я больше не думала. Все трое последовали за своим коллегой одновременно, слишком быстро.

Осознание, что я переступила черту не в ту сторону, ударило по голове.
 
Сила Пандорры и не собиралась сворачиваться. Опасности больше не было, но она не просто не гасла, напротив — набирала обороты, требовала большего и немедленно. Четыре сиротливые кучки пепла зазмеились по полу, смешиваясь друг с другом, взмыли в воздух и стремительно поплыли вперед, рассеиваясь как можно дальше. Там, где они соприкасались хоть с чем-то, запускался тот же процесс разрушения. Рассыпались в воздухе столы, столбы посреди зала, валяющаяся на полу посуда, сам пол — все, чего касался пепел, исчезало.

Я попыталась дернуть силу Пандорры к себе, как рвущуюся с поводка собаку, но безуспешно. Прежде, чем успела выкрикнуть или сказать хоть что-то, пепел коснулся какой-то девчонки, застрявшей в конце пробки к черному выходу. Она даже не успела понять, что произошло. Только нелепо напоследок взмахнула рукой, вскрикнула, и задела кого-то еще.

Ужас буквально сдавил горло.

Двое случайных людей. Или нелюдей, неважно.

Случайных. Не сделавших мне ничего плохого.

Случайных.

Я снова протянула руку, пытаясь удержать губительный пепел, призвать к себе но тщетно. Страх перед тем, что я вот-вот натворю, лишал остатков самообладания, мешал думать. Вырвавшиеся на свободу когти скрючились вопреки моей воле. Окружающая картинка поплыла перед глазами. Я все больше переставала различать собственные чувства, уступавшие место ярости Пандорры. Где-то вдалеке с потолка один за другим срывались светильники, на лету обращаясь в такой же бордовый пепел, что кружил в воздухе со всех сторон, оседал у меня на волосах, на лице, как пятна подсохшей крови.

Я не могла это остановить. Ничего не могла остановить. Всех вокруг погубит моя тупая самонадеянность и страх перед Вильгельмом. А я совершенно ничего не могла с этим поделать.

Боги, а если на таверне все не остановится?

— Лина!

Голос Гончего оказался последним, что я услышала, прежде чем отключилась.

*****

Удар по ребрам неприятно отдался болью в порезе на спине, но в сторону я шарахнулся скорее от полной неожиданности. Какого черта она творит? За что, вообще?

Демонический огонь мгновенно очертил ведьму плотным кругом. Так ярко, что мне на секунду пришлось прикрыть глаза рукой. Крылатая же не двинулась с места, не вздрогнула. Будто только того и ждала.

Я вдруг понял, что это и не было случайностью, она действовала намеренно.

Вот же… Чертова ведьма.

Я уже и думать забыл о том, что защищен от нее таким образом.

А в следующую секунду она вдруг окунула руки в ревущий огонь. Не дрогнув, не примеряясь. Просто сунула туда ладони. Пальцы у нее дрогнули, плечи напряглись, спина чуть выгнулась — ровно настолько, чтобы можно было понять, что это чертовски больно. Не терпимо — больно.

И при этом ни единого звука. Только губу прикусила так, что я ожидал вот-вот увидеть кровь.

Меня вдруг накрыла до тошноты знакомая волна злости. Как тогда, в тюрьме. Ей-богу, гребанное дежавю. Мои собственные руки буквально зачесались от желания встряхнуть сумасбродку как следует, наплевав на огонь.

 — Ты совсем спятила! — не сдержавшись, рявкнул на нее, сжав кулаки. Почему на собственную сохранность плюет постоянно алата, а бесполезным козлом выгляжу я? Хрена лысого еще хоть раз соглашусь на совместную вылазку. Максимум — адрес нужного человека у ведьмы возьму, а сама она пусть своему демону нервы мотает. Хватит с меня ее выкрутасов.

Как назло на спине снова неприятно дернуло рану от ножа. Отравленный он был, что ли? Жжет как черти что.

Ведьма, казалось, совсем не отреагировала на мои слова. Вместо этого она обратила огонь в стену между нами и оставшейся частью зала.

— Не стой столбом, придумай что-то с дверью, — голос у крылатой был сухой, чуть охрипший. Обернувшись ко мне, она машинально потрясла кистями рук, будто пыталась стряхнуть остатки жара. — Сомневаюсь, что это их надолго задержит.

Я устрою ей отличную головомойку. Не сейчас — надо разобраться с чарами и уйти. Но как только будем в безопасности — ведьме крышка.

Отвернувшись к двери, я сжал зубы так, что челюсть заныла, в довольно отчаянной попытке не высказать все, что думаю о происходящем. Чары. Надо сломать долбанные чары, чтобы наконец-то свалить.

Плетение было грамотное, вязкое, плотное — на первый взгляд грубой силой и не подцепить. В то же время, было не до творческих изысканий. Нащупав один из ключевых узлов чар, я на удачу резанул именно по нему. Если расчет верен, плетение нарушится достаточно, чтобы мы успели проскочить.

Перемены в обстановке я ощутил спиной. Сперва стало как-то подозрительного свежо и тихо. Отвлекшись от двери и постепенно разрушавшихся чар, я на мгновение приблизился к напряженной алате.

— Шлепнешь меня еще разок? — ведьма едва не подскочила от малоудачной шутки. Таким взглядом убивать можно было, клянусь.

Выслушав емкий совет заняться дверью, я убедился, что все вроде под контролем и резанул еще пару опорных узлов плетения. Слишком уж медленно сыпалась преграда, стоило рискнуть.

Волосы на затылке буквально зашевелились от темной силы, поплывшей по комнате. Даже воздух стал другим, спертым, обжигающим легкие холодом.

Сперва мне показалось, что она это контролирует, как совсем недавно. Выброшенная вперед рука, свободные плечи, размеренное дыхание. Взгляд собранный, спокойный. Все признаки контроля на лицо. Будь я проклят, но она сдерживала эту чужеродную магию, разрушавшую все на своем пути, контролировала ее.

А потом заметил момент, когда все треснуло. Не вспышка или звук — крохотный миг пустоты между выдохом и вдохом. Чертов пепел вел себя, словно живой, распространяясь все дальше. Я увидел, как ведьма дрогнула, перебрала пальцами в воздухе, будто хотела что-то поймать, но тщетно. На руках ее мелькнули отблеском звериные когти и чешуйки.

Пепел коснулся какой-то случайной девицы.

Алата побледнела, как полотно. Она ступила вперед, потом назад, все еще не опуская руку, словно не понимая, броситься на выручку или прочь. Взгляд широко распахнутых глаз словно остекленел.

Твою ж мать!

— Лина! — убедившись, что чары расползлись, я рванул к ведьме. Она покачнулась, когда я развернул ее лицом к себе, не в силах отвести глаза от того кошмара, что творился под воздействием смертоносного пепла. Цвет радужек зловеще метался от синего к багровому и обратно, будто она пыталась бороться с Пандоррой. Или Пандорра с ней. Крылатая упрямо пыталась смотреть туда, куда совершенно не стоило: чем дольше она видела разрушения, тем более отчетливым становился ее ужас. Не самая подходящая вещь, чтобы взять себя в руки.

 Я схватил ее за плечо резко, почти грубо. Алата дернулась, попыталась вывернуться. Под моими пальцами мышцы на ее руке буквально заходили ходуном — напряженные, готовые сопротивляться до последнего.

Этого еще не хватало — подраться с ней на пепелище.

Ведьма снова попыталась отвернуться, но я не дал. Впился пальцами ей в подбородок, не давая двинуть головой.

— Смотри на меня.

Она никак не могла сфокусироваться. Взгляд так и скользил мимо, стараясь вернуться к устроенному кошмару. Мне пришлось чуть переступить и наклониться ближе, чтобы перекрыть ей весь обзор. Краем глаза я заметил когтистую ручонку, что, похоже, готовилась нанести подлый удар.

— Посмотри на меня, — встряхнул ее как следует. — Не туда. На меня.

Долгие пару секунд ничего не происходило. Потом ведьма вдруг вдохнула, будто до этого момента и вовсе обходилась без воздуха, бестолково заморгала. К счастью, синими глазами. Почти сразу исчезли и когти с чешуей.

Отложив вопросы на потом, я осторожно приобнял ее за талию и повел к выходу. Алата несколько раз споткнулась, пыталась откашляться от дыма, но все же молча перебирала ногами. Стоило нам выйти из таверны, как она попыталась выбраться из объятий, но мне уже, честно говоря, было не до ее трепетных чувств и прочей ерунды. Притянув ее обратно и проигнорировав все возмущения, я открыл портал в особняк Асмодея, выкинувший нас в холле перед лестницей.

Стоило ступить на мраморный пол, как ведьма все же отпихнула мои руки и молча пошагала прочь.

Неблагодарная зараза.

— «Спасибо, что помог, Дес», — издевательски бросил я в удаляющуюся прямую спину. — Или «спасибо, классно отдохнули». Не так уж сложно, а?

Ни малейшей реакции, даже не замедлилась.

— Обожаю наши прощания, — пробурчал себе под нос, разворачиваясь к собственной спальне. Надо было сделать что-то с этим чертовым порезом. И подумать, стоит ли зашить рубашку или просто подкинуть незаметно на место.

*****

Вернувшись в комнату, я с ненавистью стянула накидку с капюшоном, отодрала присохшее к ссадине украшение на бедре, скинула сапоги. Растянулась на кровати, наплевав, что сначала стоило бы смыть с себя грязь, кровь и пепел. Закрыла глаза, раскинула руки в стороны и сосредоточила все оставшиеся алатские силы на заживлении ладоней. Внешне, может, они и выглядели нормально, но по ощущениям — плохо прожаренное мясо, шевелить ими совсем не хотелось.

Отлично сходили поболтать, ничего не скажешь. Я бы, кстати, даже сказала, что получилось неплохо развлечься.

Если бы не ловчий отряд, огонь, Пандорра, Севар. Нет, в целом, все же так себе вечеринка.

В глубине души я надеялась, что провалюсь в сон, а потом вдруг окажется, что и все случившееся было одним простым ночным кошмаром. Но, естественно, сна не было ни в одном глазу, сколько бы овец мысленно не перекинула через забор, лежа с закрытыми глазами. Никогда не понимала, что тут должно убаюкать, вот и сейчас не сработало. Да еще и платье, как назло, неудобно пережало ребра.

Не знаю, сколько в итоге я провалялась пластом, прежде чем смогла с кряхтением раненой старухи соскрести себя в кучу и донести до ванной. Ладони зажили на ура, без следов, но сил больше ни на что не другое не осталось. Я лишь умылась, переоделась в удлиненную тунику из тонкой мягкой ткани. И как раз собиралась распустить собранные волосы, как раздался требовательный стук в дверь.
Раздраженно воткнув обратно острую палку, удерживающую лохматый пучок, я резко распахнула дверь, намереваясь выставить вон любого, кто явился.

— Хорошо, что ты еще не спишь, — Гончий бесцеремонно отодвинул меня в сторону и прошел в комнату, как к себе домой, захлопнув дверь. Запнулся за брошенные посреди спальни сапоги, но, к сожалению, не навернулся.

— Я не приглашала войти, — отмерла, возмущенная подобным вторжением.

— От тебя дождешься, — хмыкнул мужчина скептически. Осмотрелся по сторонам, словно прикидывая что-то в уме, потом уселся на пуфик перед туалетным столиком. — Нужна помощь.

Прежде, чем у меня вырвалось хоть слово дальнего посыла, Гончий молча стянул рубашку, отбрасывая ее на мою кровать. Я едва успела поймать собственную челюсть. Вовсе не потому, что зрелище вышло интригующим, хотя, признаться, не без этого, просто… Да у меня слов нет!

— Ты меня с суккубой перепутал? — скрестила руки на груди, пытаясь понять, какого рожна вытворяет этот тип. — Вынуждена разочаровать, извращенец, ты совершенно не в моем вкусе.

На его губах дрогнула та сама выбешивающая полуулыбка.

— Просто чтобы беседу поддержать: кто же в твоем, ведьма? — вскинул он бровь. — Подкаблучники, которые рады, когда на них хлыстом щелкают?

Нет, есть в его хамстве нечто восхитительное. Пару минут назад я еле находила силы доползти до кровати, а сейчас запала хватит хоть на драку.

— Сильные. Умные. Решительные, — скривилась в ответной ухмылке. Припомнила кое-что и мстительно добавила: — Что касается объемов… — взгляд чуть ниже пояса мужчины, пауза. — Я больше ценю умение им пользоваться.

Какого черта он ухмыляется, будто комплиментов наслушался?!

— В таком случае, — задумчиво протянул Гончий, — я подхожу идеально. Даже по критериям, что тебя не волнуют.

— Есть тонкая грань между уверенностью в себе и самонадеянностью, — не представляю, что он ожидал услышать в ответ на подобное заявление.
— И я ее не пересек.

— Задрал, честное слово, — не выдержала я. — Какого хрена тебе нужно?

В ответ он просто молча повернулся ко мне спиной.

Не заметить длинный глубокий порез было крайне сложно, он начинался от самой лопатки и шел к пояснице. Случайно такой не получают. На первый взгляд казалось, что он уже начал затягиваться, но края раны были почти бордовые припухшие, кожа так натянулась, что буквально блестела. Судя по кривизне полосы, нож был либо тупой, либо с зазубринами, раз все так пропахал. Вокруг на коже были какие-то зеленоватые подтеки, будто Гончий пытался промыть порез каким-то травяным настоем, но не преуспел. Дурак, что я могу сказать. Кто же в воспаленную рану травами лезет без разбору?

— Боже, и кому мне послать цветы? — чуть приблизилась, чтобы рассмотреть рану получше. Каемка воспаленной кожи была даже не просто бордовой — фиолетовой. Верный признак отравления. Да, порез неприятный, но не смертельный. По крайней мере, для этого говнюка. Ни один яд нагов на алатов не действует.

Мужчина резко повернул голову, попытавшись прибить меня взглядом. От его жеста мышцы на спине пришли в движение, тонкая пленка на ране натянулась, и вниз поползла струйка крови.

— Сначала тебе придется воскресить его из пепла, — едко заметил Гончий.

Я мгновенно прикусила язык, пожалев, что ляпнула. Он, кажется, тоже.

— Пытался промыть, но ничего не получилось, — неловко кашлянул мужчина, переводя тему. — Как будто отравленное что-то попало.

— Так и есть, — пожала плечами, все еще держа руки скрещенными. — Но для алата не смертельно, регенерация справится. Так что прекращай валять дурака.

— Я не пользуюсь способностями алата, говорил же, — мне показалось в отражении трюмо, или он посмел закатить глаза? — Максимум — порталы.

— Это какая-то врожденная тупость? — я непонимающе уставилась на затылок упрямого барана. Как можно отказаться от жизненно важной способности?

— Осознанное решение, — огрызнулся мужчина. — Ты поможешь или нет, ведьма?

Откровенно говоря, с большим удовольствием шибанула бы его метлой, будь под рукой таковая. Ведьма? Это расценивать как констатацию моего прошлого или оскорбление?
Пару секунд просто смотрела на него, потом раздраженно цокнула языком.

— Черт с тобой, — я направилась к шкафчику в углу комнаты. — Но имей в виду, что обезболивающего у меня нет.

— Для меня или в принципе?

— В принципе, как-то не до готовки было, — не соврала я, выгребая нужные флаконы и бинты. — Все еще хочешь моей помощи?
— Потерплю, — отозвался Гончий чересчур уверенно.

Ха, посмотрим. Я нежничать точно не собиралась, да и не получится, время упущено.

Выставив флаконы на туалетный столик, сходила в ванную, набрала теплой воды в подвернувшуюся под руку вазу для фруктов. Вспомнила о скрытом в нише баре, выдернула оттуда наугад хрустальный графин с жидкостью потемнее и сунула в руки мужчине.

— Не знаю, что это, Ас легкие напитки в комнатах не держит, — ответила на немой вопросительный взгляд. — Вряд ли сравнится с обезболивающим, но, может, притупит ощущения.

Гончий хмыкнул и приложился к графину, не попросив стакан.

Всегда догадывалась, что передо мной невоспитанный мужлан.

Смирившись с неизбежным, я смочила руки в очищающем зелье и осторожно коснулась пальцами пореза. Кожа была слишком горячая, буквально пульсирующая жаром. Очевидно, что воспаленный порез должен был причинять жуткий дискомфорт. Причем еще примерно в то время, пока мы были в таверне.

— Почему ты так упорствуешь в отказе от сущности алата? — чтобы рана зажила как положено, мне предстояло практически соскоблить весь верхний слой, обработать ее и на всякий случай зашить. Никакие ведьминские нашептывания тут не помогут, проще попробовать отвлечь нежданного пациента. Или, как вариант, вырубить его к чертовой матери. Отойдя к шкафчику за инструментом, решила не прерывать разговор. — По крайней мере, от полезных бонусов?

— Не хочу искушать судьбу, — он еще раз глотнул из графина. — Я и так рискую каждый раз, используя портал, но это хоть как-то похоже на способности рядового Гончего. Если еще и регенерацию позволить — шанс спалиться существенно повышается. Да и соблазна лучше избегать. Сначала решу, что мне нравится быстрое исцеление, а там недалеко и до мысли, что нет ничего плохого в использовании дара.

А в этом ничего плохого и нет.

На мою удачу, нашелся хотя бы ланцет. Не ногтями же по его спине скрести?

Завидев меня, вооруженную маленьким острым ножичком, мужчина подозрительно прищурился.

— Это еще зачем? — на моем запястье сомкнулась стальная хватка.

— Послание тебе на спине вырежу, с признанием, — я попыталась выдернуть руку, но безуспешно. — Ты мне доверишься или нет?

— Просто опасаюсь, что мы подожжем твою спальню.

— Ерунда, защита не должна сработать, — догадавшись, что он имеет в виду, я все же высвободила руку. — Можешь не переживать, что тебе подпалит зад.

— Вообще-то больше переживаю за твой, — недоверчиво покачал головой Гончий.

— Я сделаю тебе больно не удовольствия ради и не во вред, — промедление раздражало. — Так что будь добр, похлебывай и заткнись.

Он неопределенно хмыкнул и снова послушно приложился к графину.

— Яд нага похож на змеиный, но более сильный. Придется убрать всю зараженную плоть, иначе он будет распространяться дальше, — придвинув ближе к себе лампу, я смочила в теплой воде тряпку и приложила к ране, давая засохшей корке крови размокнуть. Спина мужчины под пальцами сразу напряглась, мышцы судорожно дернулись. — Не дергайся, — предупредила я, убирая тряпку и медленно касаясь пореза ланцетом. — Иначе я по тебе узор вырежу.

— Я не дергаюсь.

— Дергаешься, — с трудом удержалась от подзатыльника, не желая потом снова обрабатывать руки. — Лучше медленно выдохни и сосредоточься на мысли, что сейчас будет очень больно, но это скоро закончится.

Гончий медленно, почти упрямо, кивнул.

Я начала сверху, осторожно, слой за слоем соскабливая размягченные и потемневшие фрагменты плоти, время от времени убирая тонкими бинтами кровь и сукровицу. Поврежденные участки кожи отходили неохотно, тянулись, будто не желали покидать живое тело.

Мужчина резко втянул воздух сквозь зубы. По позвоночнику пробежала волна напряжения, плечи слегка приподнялись.

Когда я задела участок, где яд поработал сильнее всего, он все же дернулся из-под моей руки — коротко, резко.

— ****ь, — зло выдохнул Гончий. — Ты просто мясник.

— Это чужой нож, а не я, — отозвалась сухо. — Терпи, ты сам сказал, что сможешь.

Я работала дальше, не ускоряясь. Спешка в таком деле весьма опасна — можно либо срезать слишком много, либо оставить в ране яд. Только когда порез стал абсолютно чистым, я залила рану обеззараживающим зельем. Можно было просто дать его выпить, но так подействует быстрее.

Вот тут мужчина вдруг застонал, кажется, впервые за все время. Еле слышно, сцепив зубы, схватившись рукой за столик.

Что ж, если я что и могла оценить по достоинству, так это способность держаться.

— Это что еще за дрянь? — по комнате поплыл чуть гнилостный запах чудотворного отвара.

— Чтобы потом не пришлось снова скоблить и перешивать.

Подождав, пока жжение немного спадет, я аккуратно свела края раны пальцами, оценивая результат. Кожа сходилась, но неровно, сопротивляясь. Так и есть, работы иглой было не избежать.

Первый прокол он выдержал молча. На втором дыхание чуть сбилось. На третьем по телу пробежала дрожь.

— Ты всегда молчишь в подобные моменты? — не отрывая глаз от иглы спросила я. — Или это попытка произвести впечатление?
 
— А ты? — вопросом на вопрос тихо отозвался мужчина.

— Я знаю, что физическая боль в любом случае конечна, — не стала спорить и требовать ответа на свой. — И потом наступит облегчение. Если гонять эту мысль по кругу, чаще всего срабатывает.

— Что ж, на будущее попробую твой способ, — хмыкнул Гончий. — Обычно убеждаю себя, что сам виноват, поэтому не хрен ныть.

Я зашивала аккуратно, ровными стежками. Когда закончила, кожа вокруг стала куда бледнее, уже не горела. Обработав шов еще раз зельем, я тонким слоем втерла заживляющую мазь.

— Готово, — наконец, выдохнула, осматривая результат своих трудов. — Не спи сегодня на спине и не надевай ничего, чтобы не задеть шов. Завтра должно затянуться.

Протирая выпачканные в крови руки, я вдруг поймала себя на мысли, что пялюсь на спину мужчины перед собой. Уже далеко на на зашитый порез — изучаю взглядом все имеющееся великолепие шрамов перед собой. От тонких и белесых, до грубых, почти зарубцевавшихся. Многовато даже для Гончего, как по мне. Неужели и правда совсем не использует алатскую регенерацию?

Он отпил из графина, и этот звук вывел из оцепенения. Тряхнув головой, я обошла своего нежданного пациента, собрала все перепачканные бинты в кучу.

— А лицо? — вдруг подал голос мужчина. — Меня по твоей милости неплохо приложили. Если бы мы не пошли в эту таверну, такого бы не случилось.

Я уставилась на него с крайней степенью изумления, едва не задохнувшись от возмущения. Он что, серьезно сейчас?!

— Вот зелье, вот мазь, — кивнула в сторону флаконов. — Вперед и с песней, если тебя заботит разбитая рожа.

— Не могу руку поднять, — покачал головой Гончий. — Шов тянет. Ты же не хочешь штопать меня еще раз?

— Насколько понимаю, в рожу тебе наг ядом не плевал, — я раздраженно утрамбовывала бинты в один ком. — Значит, справится и хиленькая песья регенерация.

— Что тебя так выводит? — под неотрывным взглядом мужчины было неуютно. — Или смущает?

— Господи, если я это сделаю, ты, наконец, заткнешься и уйдешь?! — ком бинтов пролетел через комнату к мусорке, разлетевшись на полпути. Замечательно.

— По крайней мере, поводов остаться не будет.

Смочив кусочек бинта в зелье, я безжалостно впечатала его в ссадину на скуле Гончего. Знала, что будет щипать, того и добивалась.

Он прищурился, поморщился, но не перестал смотреть мне прямо в глаза.
 
— Прекрати на меня таращиться, — не выдержала неуместной игры в гляделки.

Мерзавец ничего не сказал, но взгляд все же опустил.
 
Вот и славно. Выдохнув, я переместила бинт на следующую ссадину.

Горячие шершавые пальцы осторожно провели по кромке ссадины на моем бедре. От неожиданности я чуть не подпрыгнула и отшатнулась. Спасибо, что вовсе не свалилась назад.

— Какого дьявола ты делаешь?! — в последний момент успела удержать склянку в руках так, чтобы на расплескать содержимое.
 
Нахал не поднял глаз, продолжая смотреть туда, где только что пальцами вычерчивал черт знает что.

— Когда ты успела? — спросил он рассеянно, будто между делом. — И почему не заживила?

— По кочану, — огрызнулась, все еще борясь с желанием вмазать ему. — Рукам больше досталось.

— Надо промыть, — нахмурился Гончий. — Обработать.

Ладонь мужчины снова потянулась вперед.

— Убери лапы, — холодно посоветовала я, прекрасно понимая, что выдержка у меня не железная. Неправильно, когда лекарь мутузит собственного пациента, да еще и сразу после успешного лечения, но что ж поделать.

Он поднялся, едва заметно пошатнулся и поставил полупустой графин на туалетный столик.

— Ты слишком остро реагируешь.

— Потому что ты пересекаешь черту дозволенного.

Странный и долгий взгляд Гончего мне как-то не нравился. Не дерзкий, не насмешливый. Скорее, внимательный. И оттого более пугающий.

— Знаешь, Лина, просить помощи — не смертельно, — спокойно заговорил он. — Это не делает слабым или уязвимым.

Ну да, конечно, просто ставит в зависимость от чьей-то милости.

— Я мог бы скрыть рану, корчиться от боли, в итоге справиться собственными силами, — продолжил мужчина, словно не замечая моего молчания. — Но предпочел довериться и принять помощь. Что сильно упростило процесс исцеления.

— Думаешь, эта царапина столь же болезненна? — не удержалась от смешка. — Даже будь это так, я сама могу с ней справиться.

— Речь не о царапине, — Гончий подцепил с кровати рубашку. — О том, что ты вообще творишь. Нельзя…

— Так, сеанс взаимолечения окончен, — разозлившись, я с силой пихнула в грудь мужчины флакон с настойкой. — С рожей закончишь сам. Доброй ночи.

Подхватив со столика вазу с водой, я направилась в ванную и не выходила до тех пор, пока не услышала хлопок входной двери.

Тоже мне, наставник и гуру выискался. Если он просит помощи, это еще не значит, что всем это подходит.

И вообще, до каких пор он будет тыкать меня носом в мои же проблемы?! Давно пора сбить спесь с гаденыша.