По следам недетского письма

               
      На канале «Спас» я люблю смотреть передачи «Поле битвы»  и «Бесогон», которую ведет Никита Михалков. На днях  стала смотреть  «Бесогон»,  где ведущий зачитывал письмо 10-летнего мальчика, написавшего  в 1942 году, только не  узнала, кому он написал, так как передачу смотрела не с самого начала. Я очень ужаснулась тому,  о чем  писал мальчик. Вот краткое его изложение.
       Мальчик вместе с матерью, дедушкой и двумя младшими братьями приехали на жительство в деревню, в  колхоз.  Колхоз занимался заготовкой дров для фронта. Приехали они в ноябре или декабре, по дороге чуть не потеряли годовалого ребенка –незаметно выскользнул из тряпок, которые на нем были, его нашли, замерзшего, и еле выходили.  Чтобы  прокормиться, мальчика определили на лесосплав. Вы представляете, что такое лесосплав? Это огромные стволы спиленных деревьев, плывущие по реке. Их вылавливали и вытаскивали на берег для дальнейшего употребления. В мирное время   лесосплавом всегда занимались здоровые мужики.

        Автор письма и другие такие же пацанята, одетые в рванье,  трудились там до изнеможения,  за трудодни, получая немного хлеба, крупы и муки.  И как  несчастье,  мать его сломала ногу и не могла работать. Семья жила впроголодь.
        Однажды   от голода,  недосыпания  и переутомления  мальчик впал в глубокий обморок, что  люди решили, что он умер, но все-таки им удалось привести его в сознание. В школу не ходил, потому что  являлся основным кормильцем, да и одежды не было подходящей.
      Я понимаю, что время военное, тяжелое, но ведь надо и человечность иметь со стороны взрослых, а не только руководствоваться планом, который спускали на каждый колхоз. Смертность детей была в то время в колхозах очень велика – от болезни, голода  или несчастных случаев. Из письма мальчика можно было только понять, что никаких послаблений он, как кормилец, не имел даже в семье. Выходит, что  крайняя нужда выветрила из матери всю жалость и благодарность к ребенку, который тяжелым трудом, недоедая и недосыпая, трудится для них. Хорошая мать от себя отнимет, но ему отдаст.
 
     Как он выжил, этот мальчик,  до сих пор удивляюсь? Я читала повесть  Анатолия Иванова «Вражда», где тоже описывается нищенское  существование и сверхтяжелая работа женщин в колхозе, но 10-летних детей не заставляли работать сверх их сил и возможностей и была взаимовыручка средь людей. Там нуждающейся семье соседи не давали умереть с голода, неся кто пяток картошек, кто немного крупы. В письме же такое не слышала, хотя слабо верится, что вообще в этом колхозе проживали бездушные люди.
      Все письмо ребенка пронизано горечью,  обреченностью и беспросветностью. И мне кажется, что он жалел, что его привели в чувство. А это снова голод и изнуренная работа.

     Давайте обратимся теперь к современным  мальчикам, этим сытым, холеным, изнеженным и  избалованным созданиям, над которыми трясутся родители. Которые не приучены ни к какому труду. Собственно,  этому способствовало  засилье западной педагогики, где цель была  воспитать потребителя, а не труженика и творца.
   Вот бы нашим детям  почитать, как  жили и работали  дети военных лет, которые с десяти лет работала, как взрослые, и спрос с них шел, как с взрослых. Может, тогда поубавилось  бы  у них эгоизма и потребительства.  Человек за свою жизнь должен многому  научиться, много чего уметь делать, чтобы обслужить себя и свою семью.
     И жалеть своих детей не надо ограничением их полезной работой. Мне нравится такое мудрое изречение: «Ребенка нужно жалеть лишь тогда, когда он спит, за день натрудившись». Да, в старину так родители и делали. Мать, заботливо поправляя одеяло на спящем подростке, говорила с любовью: «Умаялся, касатик, помощник  ты наш. Спи, дорогой,  набирайся сил на завтра».
     Сейчас  полезный труд подростков ограничивается  подметанием территории раз в год. В наше время школьников учили столярному и слесарному делу. Вернется ли это когда-нибудь в школы. Очень хотелось бы.