Неведомое. Глава ХСII

(продолжение. Предыдущая глава XCI - http://www.proza.ru/2025/12/08/1459)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

      Когда Луконин услышал в прибрежных кустах разговор двух человек, он немедленно спустился поближе к воде и, стараясь не шуметь, пошёл на доносившиеся до него обрывки речи. Потом почти рядом с ним раздался оглушающий грохот ружейного выстрела и граф сразу понял, что выпалили сразу из двух стволов. Видимо, охотник не смог совладать с азартом или был неопытным, стреляя по дичи. Как бы то ни было, граф обрадовался такой неожиданной удаче. Оружие могло ему пригодиться, и нужно лишь отобрать разряженную двустволку у незадачливого стрелка.

      Следом за выстрелом раздался громкий всплеск, как будто в воду сбросили тяжёлый мешок, потом Никодим Федорович услышал шум листьев, треск ломающихся сучьев и шаги человека по мокрому песку.  Охотник выбрался из кустов и шёл как раз мимо него. Луконин выждал момент и, едва стрелявший оказался на расстоянии полутора шагов от него, выпрыгнул из кустов и навалился на человека с ружьем, как бросается затаившийся в чаще голодный медведь на потерявшую осторожность добычу. Нападение оказалось столь неожиданным, что жертва не успела оказать никакого сопротивления. Луконин мгновенно сбил с ног и завалил охотника на песок лицом вниз. Не давая упавшему опомниться, он уселся на него верхом, намереваясь мощным рывком обеими руками за подбородок сломать шейные позвонки.

      - Ты кто такой? – просипел Елизаров, совершенно раздавленный весом насевшего на него человека. – Что тебе надо, прислужник проклятого христианского бога?

      - Что-что? – быстро переспросил Луконин. – Что ты сказал?

      Граф слегка ослабил хватку и чуть повернул насторону голову лежащего под ним человека, чтобы видеть его лицо.

      - Что ты сказал о христианском боге, паршивец? – переспросил он.
      Лежащий на песке стрелок рванулся было, пытаясь освободиться, но Луконин держал его мертвой хваткой.

      - Говори быстро, пока я не сломал тебе шею! – зарычал граф, ещё сильнее прижимая голову охотника к земле.

      - Будь ты проклят, христианин! Нет никакого вашего бога!

      - А кто же есть на самом деле, ублюдок? Кто правит миром?

      - Миром правят наши древние боги, живущие с нами и вокруг нас!

      - Ого! Очень интересно! Ну-ка назови их!

      - Диевас, Перкунас, Сауле, Менес*

      Луконин опешил и некоторое время не двигался, осмысливая сказанное, но всё ещё удерживал Елизарова одной рукой. Другой рукой пошарил у себя под ягодицами и один за другим вытащил из-за поясного ремня десятника оба револьвера. Один он засунул за свой брючный ремень на животе, а второй приставил к затылку Елизарова.

      - Клянусь перуновой десницей, я тебя убью, если ты, скотина, меня обманываешь! – пригрозил он, рванул ворот рубахи десятского, быстро осмотрел его шею и для уверенности несколько раз провёл по ней рукой, пытаясь нащупать нательный крест или шнурок, на котором он держится.

      - Похоже, что не врёшь, кощеево семя! Что здесь делаешь? Зачем стрелял?

      - Сбежал из-под стражи из села Тучково сегодня ночью.  Стрелял по необходимости -  Отдавал долги.

      - Кого-то убил?

      - Убил Яшку Цыгана. Он ординарец атамана из шайки Федьки Упыря. Продал меня с потрохами уголовке, сучье отродье!

      - Яшку Цыгана говоришь прибил? Понятно! Туда ему и дорога, прохвост был ещё тот! Сам-то тоже будешь из бандитов?  Как прозываешься?

      - Елизаров Харитон Матвеевич я! Купца Рубинчика артельный десятник!

      - Ай, врёшь, Харитон! Зачем десятнику два револьвера и ружье?

     - Это оружие моих сторожей. Я их помял немного, когда дорогу на волю прокладывал. Они и испустили дух. У них же револьверы и ружье позаимствовал.

      - Кто тебя и за что под стражу посадил?

      - Вчера меня взяли на протоке возле села Тучково за контрабанду.

      - Кто взял?

      - Следователь Селятин и подручный его коллежский секретарь Верещагин…

      - Кто-кто?

      - Следователь Селятин и его помощник Верещагин. – повторил Елизаров.

      - Та-а-к! – протянул Луконин. – Селятин и Верещагин вдвоём тебя брали?

      - Нет, на причале с ними были два стражника, с полдюжины складских мужиков и купец Рубинчик.

      - Понятно! Вот, что я тебе скажу, Елизаров – этот поганый мальчишка Селятин и его костолом Верещагин – мои смертельные враги! Если хочешь поквитаться с ними – иди ко мне на службу, не пожалеешь!

      - А ты кто будешь? Не местный ли медведь, судя по повадкам? – спросил десятник.

      - Я граф Никодим Фёдорович Луконин, сын действительного статского советника графа Фёдора  Даниловича Луконина. Слыхал про такого?

      - Слыхал, как не слыхать!

      - Так будешь мне служить?

      - Конечно буду! Выбора-то у меня, как я понимаю, нет никакого!

      - Верно думаешь, десятник! Сейчас я тебя отпущу, но если ты худое супротив меня замыслил, то не взыщи – мигом голову оторву!

      - Зачем мне противу тебя козни строить? Резона нет! А какое жалованье мне положишь, ваше сиятельство?

      - Ого! Дураку только что чуть было шею не свернули, а он уже за жалованье торгуется! Три рубли в день! Это на первое время. Ежели придёшься мне по душе  - прибавлю изрядно, не пожалеешь!

      - Ого! А не обманешь?

      - Клянусь вседержителем Перуном – отцом всего сущего!

     Луконин осторожно встал на ноги и подождал, пока поднимется Елизаров.

      - Так ты из Остзейских губерний или, как их сейчас называют, Прибалтийского края?

      - Да, из Тарту.

      - Немец или эстонец?

      - Русский я по отцу, а вот мать - эстонка.

      - Родители лютеране?

      - Нет, православные. Отец даже служил в православном храме.

      - Церковнослужитель?

      - Нет, дьякон. Священнослужитель.

      - А ты, стало быть, крещен?

      - Да, был крещен во младенчестве.

      - А как приобщился к ведической вере?

      - Ещё в детстве. У нас была довольно большая община верующих во вседержителя Перуна, а рядом находилась священная роща, в которой носители старой веры чтили и славили Диеваса. В этой роще мы играли с местными ребятами. Случилось так, что один из жрецов занялся нашим воспитанием, учил стрелять из лука, метать копья, драться сначала на дубинках, потом на деревянных мечах и ножах. Постепенно внушал нам таинства ведической веры. Мне нравилось, что этой древней вере нет поклонения богам, а есть почитание божественного духа, заключённого в окружающей человека природе. В четырнадцать лет прошёл обряд инициации и стал воином Перуна.

      - Как восприняли родители твоё обращение?

      - Никак! Я никому не сказал. Исправно ходил в церковь, но уже весь принадлежал нашим исконным богам и в тайне приносил им жертвоприношения в священной роще.

      - Если это так, то ты, чтобы почитать и славословить Перуна, должен исполнять священные песнопения? Знаешь их?

      - Конечно!

      - Ну-ка, исполни одно Перуну во славу.

      - Хорошо! - Елизаров набрал в грудь воздуха, закрыл глаза и затянул хриплым баритоном:

      - О, могучий  Перун-вседержитель, повелитель грома,

Сотрясающий небо и землю великой силой своей!

Славен будь и правь вечно на благость рода нашего!

Внемли призывающим тебя!

Дажди нам от щедрот своих хлеба для пропитания

И оружья разящего для повержения всех недругов!

Огня небесного и громотворения яви!

Тако бысть, тако еси, тако буде!

Хвала и слава Вседержителю!

Слава, слава, слава!

         - Так выходит – ты мне почти брат и единоверец, воин Перуна Елизаров?

         - Выходит, что так, ваше сиятельство! – хмуро улыбнулся десятник.

        - А кто сложил такое величание Перуну, что ты пропел? – спросил Луконин и непроизвольно скривился.

       - Это я сам!

       - Понятно!  Коряво, конечно, но тут кто во что горазд! Вседержитель не сами слова принимает. Главное, чтобы из самого сердца слова веры шли!
    
       Граф протянул Харитону Матвеевичу один из револьверов. Потом внимательно посмотрел на Елизарова и сказал - Ружьё тоже можешь взять. Но второй револьвер я оставлю себе.  Надеюсь, ты не против, воин Перуна?

     - Нет, конечно! Я теперь твой верный слуга, брат Никодим! Приказывай!

***

      В два часа пополудни на Рябиновскую пристань неожиданно прикатило ландо,  запряжённое парой породистых лошадей. Экипаж сопровождали два конных стражника. Ещё одни стражник, вооруженный винтовкой, сидел рядом с кучером.

      На заднем сиденье располагался маленький человечек в мундире с петлицами коллежского советника. Он представился чиновником по особым поручениям Альбертом Августовичем Корфом и показал документ о своих полномочиях.  Потом чиновник вручил изумлённому жандармскому поручику Писаренко распоряжение за подписью директора  департамента полиции Министерства внутренних дел с требованием немедленно доставить барона фон Лютцова и его помощника Фредерика фон Страуха в Тверь, где их ожидают сотрудники германского посольства. Растерявшийся Писаренко некоторое время рассматривал на гербовой бумаге подпись действительного статского советника П.Н. Дурново и оттиск гербовой печати Российской империи.

      - Прошу прощения, господин коллежский советник, упомянутые в распоряжении господа совершили тяжёлые уголовные преступления на подведомственной подразделению жандармерии объекте, охраной которого я имею честь командовать. В телеграфном сообщении я лично уведомил Тверское губернское жандармское управление об учинённом беззаконии господами фон Лютцевым и фон Страухом. Следуя ведомственной инструкции по охране объекта…

      - Я ничем не могу помочь, господин поручик! Обсуждать распоряжения директора департамента полиции Его превосходительства Петра Николаевича Дурново просто не имею права! Я лишь выполняю приказ! – перебил его чиновник. – Соблаговолите передать мне упомянутых в распоряжении германских подданных для доставки их в Тверь.

      Писаренко пожал плечами и коротко кивнул: - Слушаюсь, господин коллежский советник!

      Наручники на запястьях фон Страуха чиновник по особым поручениям заметил, когда немцев сажали в ландо.

      - Это что такое? – возмутился Корф. – Оковы снять немедленно!

      - Я поостерегся бы, господин коллежский советник! – попробовал было отговорить чиновника Писаренко. – Господин фон Страух чрезвычайно опасен!

      - У господина фон Страуха дипломатический иммунитет! – Игнорирование международных норм в дипломатии может повлечь за собой весьма неприятные последствия! – отрезал  Корф.

      - Как знаете! Только есть серьезные основания полагать, что сей господин на редкость ловок и коварен. Сказывают, он запросто может убить человека даже голыми руками, напав в самый неожиданный для жертвы момент. Он профессиональный убийца.

      - Не рассказывайте мне сказки, господин поручик! Я вполне уверен, что среди германских дипломатов сумасшедших не водится!

      - Зато, как я понял, они встречаются среди отечественных чиновников, господин коллежский советник! – сказал Писаренко и махнул рукой. – Я вас предупредил!

      Чиновник холодно посмотрел на него и чуть помедлив, сказал, медленно растягивая слова: - О вашем недостойном поведении я непременно доложу по инстанции, господин жандармский поручик!

      - Скатертью дорога, господин коллежский советник! – Писаренко лихо отдал честь, приложив два пальца к фуражке.

      - Счастливо оставаться, господин поручик! – Чиновник сердито блеснул стёклами пенсне и быстрым шагом пошёл к ландо, в котором уже расположились оба немецких дипломата. Вслед за ним в экипаж забрался стражник. Он сел рядом с кучером, поставив винтовку между колен.

      - Трогай! – сказал чиновник. Кучер щелкнул кнутом и ландо покатило к петербургскому тракту. За ним пристроились оба верховых. Поручик Писаренко угрюмо смотрел на клубы дорожной пыли, оседающие за кавалькадой, и морщился от чувства своего полного бессилия предотвратить дурные последствия  действий вышестоящего начальства.

      - О чём думаете, Михаил Осипович? – спросил незаметно подошедший к нему фон Клюге.

      - Чует моё серце, вряд ли они благополучно доедут до Твери, Владислав Леопольдович…

      - Очень может быть! Сотрудники германского посольства прибыли сюда с заданием любой ценой овладеть  Дарами Чернобога. И они почти держали их в руках! Но и теперь, после того, как потерпели неудачу,  вряд ли оставят эту редкую возможность завладеть сразу всеми четырьмя артефактами. Я их хорошо знаю! Барон фон Лютцов и майор фон Страух – опытные сотрудники специальных подразделений разведки и настоящие мастера тайных операций. Они очень, очень опасны! Полагаю, они непременно постараются освободиться или просто сбежать из-под стражи и вернуться сюда, чтобы доделать начатое. Нам с вами придётся усилить бдительность и постоянно держаться настороже. Большего, к сожалению, в этой ситуации мы сделать не сможем. Между прочим,  где-то в окрестностях рядом с нами бродят остатки шайки атамана Пупырёва. В данный момент у нас реальная угроза и с этой стороны.

      - Хорошо! – сказал Писаренко. - Я лично проверю посты и потребую от своих людей предельной собранности и бдительности!

      - Сделайте милость, Михаил Осипович! Желательно, чтобы постовые были наготове и их не застали врасплох ни хитроумные германские шпионы, ни злые ребята атамана Пупырева! Я очень на вас надеюсь!


ПРИМЕЧАНИЯ:

Диевас, Перкунас, Сауле, Менес* - Елизаров называет главные божества из языческих верований прибалтов.

Диевас – бог неба, отец всего сущего;

Перкунас – бог громовержец, повелитель молний;

Менес – бог Луны;

Сауле – богиня солнца, жена бога Луны Менеса.

(продолжение следует. Глава ХСIII- http://www.proza.ru/2025///)