Когда солнце не взойдет. Глава 32

Чем выше надежды, тем глубже пропасть, в которую ты упадёшь, если окажешься не тем. И страшнее всего не падение, а понимание, что весь мир видел в тебе то, чего нет.

Дэн долго смотрел, как в густом тумане исчезают мельчайшие крупицы пепла. Они зависали в воздухе, метались в потоках слабого ветра, будто ища опору, а затем растворялись окончательно. Хотелось удержать их пальцами хотя бы на мгновение — не потому, что он не мог отпустить Тонишила, а потому что его исчезновение было слишком стремительным и неожиданным, будто он всего лишь испытывает его, желая проверить его истинное отношение. Дэн не был готов к этому беззащитному чувству одиночества, которое свалилось на него сразу же, как старика не стало. Будто в одночасье он лишился кого-то важного и значимого, кого-то родного, о котором узнал слишком поздно, но любил всю жизнь. Будто вовсе не Норвел был его настоящим отцом, а именно Морлан.

Сомнения и чувства собственной ущербности сгущались, как грозовые  тучи, делая его похожим на дикого зверька, которому не повезло оказаться в гуще движения большого города. Шаг влево— собственная смерть, шаг вправо — гибель кого-то другого. Будто вовсе не он тот избранный, над созданием которого Тонишил пыхтел годами и в которого так безгранично верил. Дэн совершенно не ощущал той мощи неизвестной силы, которую видел в нем Тонишил, скорее — чувство всепоглощающей усталости и слабости, которая заполняла каждый уголок как разума, так и тела. А что, если все это лишь глупая ошибка, стечение обстоятельств и личная паранойя Тонишила, который верил в создание уникального человека до последнего? Вряд ли он обладает хоть крупицей тех удивительных возможностей.

— Ты способен на гораздо больше, чем думаешь о себе, Дэн, —прозвучал рядом тихий голос Ксюши, которая незаметно подошла ближе и взяла его за а руку. Она вновь оказалась слишком точной в своих догадках, словно его мысли были для неё открытой книгой. Неужели он настолько предсказуемый? В отличие от Нуары, которая влюбилась, так и не разобравшись в его чувствах и мыслях, Ксюша знала его до такой степени, что любая попытка обмана была обречена заранее.

— Откуда така уверенность?— довольно резко возразил Дэн, бросив на нее колючий взгляд. — Я даже Норвела ни разу одолеть не смог, не говоря уже об Нуаре! Все мои боевые способности — не более, чем навыки, отточенные годами. И сравни теперь это с силой энергии, которой обладают горяне!

— Ещё несколько часов назад ты просил меня верить в тебя до последнего, Дэн. Ты знал, что способен победить, — тихо ответила Ксюша, от чего его сердце болезненно сжалось. А ведь правда — ещё совсем недавно он верил в то, что способен защитить всех и выйти победителем. Что изменилось после вскрытия всей правды?

— А что если он выбрал меня только потому, что я, в отличие от других, смог влюбить в себя королеву? Ты слышала, как он многозначительно сделал акцент на этих словах? — Дэну стало дурно от собственных предположений. Смешно и мерзко: словно его ценность сводилась к кокетливой прихоти королевы, а не к тому, кем он был на самом деле.

— Не говори глупостей! — разозлилась Ксюша, встряхнув его за плечо. — Хочу напомнить, что она влюбилась в тебя из-за твоей силы, которую чувствует на ментальном уровне, а ещё потому, что не смогла тебя сломать. Думаешь, каждый бы смог сохранить такую выдержку и силу духа? Да и вспомни стрелу «Кирина», от которой ты умер гораздо позже самого сильного горянина. В тебе действительно кроется какая-то сила и, возможно, скоро ты сможешь ее в себе раскрыть. Но даже без нее ты особенный, уж поверь мне.

— И ты особенная... Самая лучшая, — Дэн вмиг растаял от внезапного прилива нежности, которую ощутил рядом с Ксюшей. Она верила в него больше, чем он сам. Если бы не ее поддержка — он бы уже давно сломался. Не в силах противостоять этим чувствам, Дэн крепко обнял её, как самую большую ценность.

Ксюша, казалось, растерялась от его внезапного жеста, но тут же прижалась сильнее, будто это было единственное, чего ей хотелось в жизни.

— Знаешь, на самом деле я благодарна Тонишилу, что он выбрал тебя. Ведь если бы не он, я бы никогда не узнала тебя. — Ее голос дрожал, а дыхание обжигало его кожу. Это было, наверное, одно из лучших ощущений, которые он испытывал в жизни...

— Уверена? — Он нежно коснулся ее щеки и заглянул прямо в большие влажные глаза орехового цвета. — Думаю, без меня ты бы сейчас жила обычной беззаботной жизнью подростка, встречалась с каким-нибудь местным красавцем и думала, в каком платье прийти на выпускной. Тебе бы не приходилось жить в постоянном стрессе, бороться за собственное выживание и переживать за безопасность других близких тебе людей. Не могу перестать думать о том, что это я втянул вас во всю эту историю и заставил переживать весь этот треш.

— Тебя точно так же втянули во всю эту историю, не спросив согласия, это во-первых,— довольно серьезно возразила Ксюша и в ее взгляде мелькнула тень какой-то непоколебимой уверенности и силы, чего ему так не хватало сейчас. — А во-вторых, мы можем стать теми, кто предотвратит войну и спасет миллионы жизней. Это гораздо важнее, чем выбор платья на выпускной. Ну и самое главное — я радом с тобой. А в эти минуты я испытываю такое счастье, которое не испытывала ни разу за всю свою сознательную жизнь.

Дэна накрыло внезапно и целиком — мощной, светлой волной, от которой на миг потемнело в глазах, но не от боли, а от переполненности. Будто внутри него распахнули дверь, за которой всё это время было тепло и спокойно, но до этого он не знал, как туда войти. Странная, почти физическая лёгкость разлилась внутри — будто груз, с которым он жил так долго, оказался навязанным и наконец соскользнул с его плеч.

— Спасибо тебе... что веришь в меня. Мне до сих пор тяжело принять всю эту правду, как и то, что моя жизнь мне не принадлежит. Но я сделаю все, чтобы с тобой и ребятами все было хорошо, — прошептал Дэн, поглаживая волосы Ксюши и наблюдая за игрой света, что исходил от кристалла.

За окнами снаружи по-прежнему преобладал гнетущий полумрак, но цвет его незаметно изменился: лиловое марево начало рассеиваться, отступая, словно кто-то невидимый отодвигал завесу. Внизу вдалеке проступали темные силуэты деревьев — мёртвый лес, который раньше казался бесформенной массой, теперь обретал очертания. Лиловые сумерки исчезли, только подчёркивая пугающие контуры умершего мира и угнетающую серость. Это могло означать только одно — Тонишил действительно умер, и фиолетовый туман — его вечный спутник и дыхание — растворился, как клубы пара в холодном воздухе.

— Что ты собираешься делать сейчас? — Ксюша обняла его, дрожащими пальцами вцепившись в ткань футболки. — Тонишил сказал, что ты можешь принять любое решение...

— Если ты думаешь, что я откажусь вступать с кристаллом в последнюю сделку, то ты ошибаешься, Ксю. Я принял решение уже давно. Я сделаю это, как и должен был изначально.

— Я не хочу, чтобы ты лишался своего бессмертия. Уверена, мы можем придумать какой-то другой план. — Ее объятия стали сильнее, а дыхание участилось. Дэн понимал, что ей тяжело, гораздо сложнее даже, чем ему, но какой-то внутренний голос продолжал твердить ему, что другого выхода просто нет. По крайней мере, это будет справедливо и честно, без поиска лёгких путей. Да и Дэн чувствовал, что кристалл зовёт его, касается своим мягким свечением самых отдаленных уголков души, шепчет где-то на уровне подсознания, привлекая к себе и заверяя, что только с ним он сможет достичь желаемого.

Дэн шагнул вперёд — медленно, будто ступал не по земле, а по тонкому льду, — и светящийся кристалл, лежащий на постаменте, отозвался на его приближение мягким, чарующим мерцанием. Ещё мгновение — и он протянет руку, позволит этим тихим, зовущим волнам энергии коснуться его сущности, лишить его своей защиты и одновременно дать разрешение на дуэль, которая, наконец, расставит все по своим местам.

Но как только пальцы Дэна дрогнули над гладкой поверхностью кристалла, Ксюша резко рванулась вперёд и вцепилась в его запястье.

— Дэн, подожди… — Ее голос сорвался, наполнился тем тревожным надрывом, от которого внутри что-то больно кольнуло. — У меня… у меня плохое предчувствие. Будто что-то ужасное случится сразу же, как ты это сделаешь. Будто что-то ждёт этого момента. Пожалуйста… пожалуйста, не надо…

Он повернулся к ней, осторожно обхватил ее лицо и поцеловал в губы — не страстно, а скорее с болезненным надрывом, будто умоляя ее смирится с этим его шагом и больше не перечитить.

— Ксю, девочка моя, я должен. Это единственный путь, — сказал он, с трудом отрываясь от ее губ и чувствуя, как по ее щекам текут слезы. — Честная дуэль — без преимуществ и подачек... Это не упрямство и не самопожертва — это справедливость. Я знаю, что ты боишься. Я тоже боюсь… Но моё решение не изменится.

Он наклонился ближе, коснулся своим лбом её лба, успокаивая одним этим прикосновением, будто перенимая часть её тревоги на себя.

— Всё будет хорошо. Я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы завершить это противостояние и вернуть нас всех домой.

И, несмотря на её отчаянный взгляд, в котором смешались любовь, страх и горькое предчувствие потери, Дэн снова повернулся к кристаллу — и его рука медленно, неизбежно потянулась к сияющей поверхности, словно судьба сама вела его к тому выбору, от которого он больше не мог отвернуться.

Едва его ладонь легла на камень, как он ослепительно вспыхнул, и синий свет рванулся вверх по его руке, будто живое пламя. Тепло обожгло кожу, но вовсе не болью, а скорее, резкой ясностью, как будто глоток ледяной воды в жару. Свет охватил его целиком: спину, грудь, шею, лицо. Он словно утонул внутри сияющего облака, потерял границы собственного тела.

Краем глаза Денис увидел Ксюшу. Она стояла неподвижно, прижав руки к груди, и слёзы катились с ее широко раскрытых неморгающих глаз. Он никогда не видел, чтобы она плакала так тихо, почти беззвучно, словно боялась напугать его своим отчаянием. И от этого у него внутри всё сжалось сильнее, чем от любого волшебного разряда.

А затем вдруг пришло странное ощущение потери. Будто из него аккуратно вынули что-то, что всё это время было с ним, но он не замечал, насколько оно важно. Он почувствовал, как невидимая защита — та самая оболочка, что оберегала его до дуэли, тонкая как дыхание и прочная как сталь, — медленно отслаивается и распадается, будто невесомый слой света, который ветер срывает с плеч.
Стало непривычно. Слишком открыто, уязвимо, свободно, но вовсе не плохо. Скорее отрезвляюще, как холодный душ.

Синий свет начал спадать, расплываясь вокруг него тонкими, дрожащими искрами. Дэн медленно опустил руку, выдохнул и едва заметно покачнулся, будто от толчка в грудь. Теперь он избавился от защиты и может легко умереть, как и все остальные.

Ксюша смотрела на него так, будто боялась, что одно неверное движение разрушит его навсегда. Смахнув остатки слез, она бросилась к нему в объятия и и прижалась так крепко, будто пыталась собственным теплом вернуть ему ту защиту, которой он только что лишился. Словно её объятия могли стать щитом от всех возможных невзгод.


***

Тронный зал по прежнему хранил следы присутствия Тонишила: молчаливый трон в центре, чистый ковер, словно здесь и не проливалась ничья кровь, древние, с золотыми элементами статуи с застывшими улыбками на каменных лицах и другие не менее шикарные детали. В воздухе стоял странный тошнотворный запах ладана, появившиеся непонятно откуда, а тишина была вязкой, угрожающей и жестокой, будто в преддверии чего-то страшного. Сумерки лилового света и здесь рассеялись, от чего пустота вокруг казалась глобальной и болезненной, предательски напоминая о потере своего хозяина.

 Дэн все никак не мог избавиться от чувства утраты и глубокой печали, будто умер его близкий, родной человек. Это было невыносимое тяжелое ощущение, которое с каждым мгновением становилось сильнее, образуя внутри дыру и чувство одиночества. Наверное, он имел какую-то мощную связь с Тонишилом, которая оказалась гораздо глубже, чем мог постичь его уставший мозг, и сейчас его смерть ощущалась почти физически. Чертов старик! Таки сумел привязать его к себе, а затем так резко уйти, скинув судьбу всего мира на него. И что ему теперь с этим делать?

Они обошли трон и зашагали к центральным дверям, которые и привели их сюда однажды. Хотелось как можно скорее убраться вон отсюда, избавившись от странной тяжелой энергетики. Первым делом важно было отыскать друзей и вытащить их из лап Норвела. И хотя они понятия не имели, где именно вести поиски— это было первостепенной задачей, которая не заслуживала промедления.

Они уже почти достигли центрального входа, когда Дэн внезапно ощутил нечто чуждое и непривычное — будто по ту сторону массивных створок кто-то есть. Он замедлил шаг, схватив Ксюшу за руку, и в плотной и настороженной тишине мертвого зала различил слабый, прерывистый звук, похожий на небрежные быстрые шаги, эхом доносившийся сквозь узкие щели.

Тревога усилилась, сдавливая грудь непонятным холодом, и в тот самый миг за дверями послышался короткий, сухой щелчок, неуместный и пугающе отчётливый в этой мёртвой настороженной тишине.

Свет вспыхнул резко и неестественно, мигом вырывая пространство из серого мрака, и центральные двери взорвались изнутри, разлетаясь в воздухе облаком щепок, камня и золотистых осколков. Мощный толчок ударной волны прокатился по тронному залу, сминая воздух и швыряя всё на своём пути, будто сам замок решил рухнуть им на головы.

Дэн не думал — он рванул Ксюшу к себе и рухнул вместе с ней на холодный мрамор, закрывая её всем телом, ощущая, как по спине и плечам с болезненной силой хлещут обломки и как что-то тяжёлое со свистом проносится в опасной близости, глухим треском врезаясь в ближайшую статую.

Воздух выбило из лёгких, в ушах зазвенело, и мир на несколько мучительных мгновений превратился в вязкий хаос из пыли, гари и утробного гула. Дэн, стиснув зубы, прижимал к себе Ксюшу, прикрывая её голову рукой и чувствуя, как с потолка осыпается мелкая крошка.

Запах ладана исчез мгновенно, вытесненный резкой гарью и дымом, а там, где ещё секунду назад стояли двери, теперь зиял рваный проём, залитый рвущимся огнём. Он жадно лизал обломки и колебался в воздухе, словно живой, выдыхая жар и пепел прямо в тронный зал.

Что за чертовщина только что случилось? Дэн не мог включиться в реальность и полностью осознать происходящее, пока сквозь протяжный гул не расслышал знакомый, безудержный хохот. Он нарастал, разламывая пространство на рваные, издевательские обертоны, и вскоре из огненного проёма показалась высокая фигура в черном.

Плащ Норвела тянулся за ним, будто тень: длинный, обугленный по краям, он лениво колыхался в горячих потоках воздуха, не касаясь пола. Пламя обтекало его, лизало подол и рукава, но не смело приблизиться вплотную — словно само понимало, кому здесь принадлежит. За его спиной бушевал огонь, превращая силуэт в вырезанную из пламени карикатуру человека.

В поднятой руке он небрежно держал сгусток энергии — рваный, нестабильный клочок света и тьмы одновременно. Он мерцал, сжимался и расширялся, потрескивал, выбрасывая тонкие, хищные разряды, будто всё ещё не до конца насытился разрушением. Именно этим он мгновение назад разорвал двери, словно тонкий пергамент.

Лицо Норвела исказила знакомая ухмылка — перекошенная, безумная, полная злобы и фанатичного восторга. Глаза блестели одержимостью и страстью, расширенные зрачки жадно скользили по залу, впитывая хаос, страх и разруху, как долгожданное зрелище.

— Ух ты, — протянул он с наслаждением, словно пробуя вкус момента. — Излюбленное местечко бывшего короля. Потрясающе!Давненько я мечтал тут побывать.

Он сделал ещё шаг вперёд, и мрамор под его сапогом тонко хрустнул, покрываясь паутиной трещин. Энергия в его ладони дрогнула, отзываясь на движение, и свет от неё выхватил из полумрака разбитые статуи, осыпавшуюся лепнину и, естественно — две фигуры на полу. Дэн прямо спиной почувствовал, как их с Ксюшей прожигает этот безумный, не предвещающий ничего хорошего взгляд, будто увидевший их впервые.

— Ох, простите -извините. Не рассчитал силу удара. — Алл наклонил голову набок, изучая их с тем же любопытством, с каким ребёнок разламывает игрушку, чтобы посмотреть, что у неё внутри.  — Видать, предполагал, что после ещё одной встречи с кристаллом и бывшим королем, повелитель, наконец, станет достойным своего звания. Но, черт возьми, я снова переоценил тебя, сынуля — ты как и был, так и остался бесполезным куском дерьма, с которым все носятся, как с драгоценностью. Смотрю сейчас на тебя такого жалкого, и живо представляю лицо Нуары, когда она увидит твои останки в лужи крови и грязи. Зрелище будет незабываемое!

Вопреки словам, обращённым к нему, Алл задержал взгляд на Ксюше и хищно улыбнулся. Дэн почувствовал странный холод, пробежавший по спине: этот взгляд был слишком пристальным, слишком личным, как будто Норвел предался каким-то  грязным фантазиям. Это вселило в него чувство тревоги, которая сползла вдоволь позвоночника неприятным холодом, превращалась панический, не свойственный ему ужас. Дэн с трудом приподнялся с пола, помогая Ксюше, которая ещё не до конца вернулась в реальность и не заметила интерес Норвела к себе. Серьезно она не пострадала, в отличие от самого Дэна. Сзади его ранили осколки от взрыва, от чего из глубоких царапин сочилась кровь.

К счастью, Норвел вскоре отвлекся и медленно прошел по некогда новому ковру, усеянному грязью и обломками от взрыва, с любопытством рассматривая частично пострадавший от его удара зал.

— Что ж, чувство вкуса у этого старика так себе. Ремонт в моей половине в тысячу раз лучше, согласны, ребятки? Хотя стоп, о чем это я! Вас у меня точно не было, в отличии от ваших надоедливых дружков. Какая жалость! — Норвел придал своему голосу больше трагизма, с любопытством наблюдая за их попытками встать. — Ну ничего,скоро их фотографии тоже найдут свое место на моей стене гордости. Впрочем, как и ваши.   

— Что ты с ними сделал, кретин?!— прохрипел Дэн, вспомнив, что Нуара так же подтвердила факт того, что его друзья в лапах этого монстра. Резкий, неуправляемый гнев рвался из него наружу, застилая разум красной пеленой: Дэн ощущал, как каждая мысль превращается в острую, звенящую ярость, требующую срочного выхода.

— А-а-а, это длинная и нудная история,— с неким сожалением ответил Норвел. — Впрочем, чего ещё следовало ожидать от окружения такого, как ты?! Они самые настоящие неудачники, которые выбрали роль трусливых крыс, прячущихся в грязных дырах. Но это не страшно... Скоро я их найду и прикончу.

— Сбежали, значит? Ну и кто после этого неудачник? — не удержался от подколки Дэн. Оскорбления Норвела его не задевали, скорее раздражали и доводили до бешенства.

— Молодец, парнишка. Смиренно признавать собственную ущербность, да ещё и вголос — тот ещё подвиг. Уважаю. — Норвел демонстративно похлопал в ладоши, одобрительно кивая головой.

— Может ты, наконец, избавишь меня от своего красноречия и скажешь причину, зачем приперся сюда?

— Как это зачем? Во-первых, я соскучился. Давно не наблюдал, как ты корчишься от боли, самонадеянно возмнив себя героем. Моя душа требует нового зрелища— желательно покровожаднее. Ну и во-вторых, я пришел на долгожданную экскурсию. Наконец-то здесь стало легче дышать! Этот противный туман с дурной энергетикой мне немало воздуху подпортил за все эти годы. — Норвел прогнал рукой столб пыли в воздухе и вновь зашагал вглубь зала, будто специально растягивая минуты. — Но видать даже этот старый черт понял, кто здесь истинный хозяин положения и поспешил унести ноги. А может и вообще упокоился с миром, что было бы весьма кстати.

— Истинный хозяин, который боялся ходить по собственному дому? Хотя о чем это я! Ты же у нас любитель жить в иллюзиях. Если они — единственное, что позволяет тебе ощущать собственную значимость, можешь упиваться ими. Тебе все равно не долго осталось.

— Вижу, по тебе, как и раньше розга плачет, — покачал головой Норвел, цокнув языком. — Забыл, как нужно разговаривать со старшими? Приподать урок?

— Дэн, оставь его пожалуйста, сейчас не лучшее время, — умоляюще шепнула Ксюша, дёргая его за руку и наблюдая за борьбой их яростных взглядов.

— О нет, моя девочка, сейчас наоборот — самое лучшее время! Посуди сама — короля больше нет здесь, а значит этот замок снова принадлежит только мне и решать, кто имеет право передвигаться этими покоями буду только я. Ну и что немаловажно — повелитель снова обычный смертный! Я могу прямо сейчас выпусть ему кишки и с удовольствием наблюдать, как он подыхает в муках. Прекрасно, не так ли?

— Ксю, ты можешь где-то спрятаться? Я с ним решу и пойдем дальше, — тихонько шепнул подруге Дэн, понимая, что его выдержка начала давать трещину.

— С ума сошел? Ты забыл, что можешь умереть? Я ни за что тебе не позволю! — Ксюша разозлилась не на шутку и впилась ногтями в кожу на его руке.

— Он все равно не убьет меня — дуэль на носу. Да и не покалечит сильно, так как Нуара вряд ли захочет сражаться, когда я в таком состоянии — это унизит ее в глазах других горян. Уверен, он просто трепает языком, чтобы вывести меня на эмоции.

Норвел с любопытством наблюдал за их диалогом, как-то по зловещему улыбаясь. Выглядел он при этом так, словно действительно задумал что-то ужасное, но не собирался делиться планами в слух. Дурное предчувствие вновь скользнуло под кожей и кольнуло в области груди — что-то здесь нечисто. Но что?

— Ты прав, малыш. Спасибо за напоминание, что тебя нельзя калечить. Но вот за твою милую подружку ничего не говорилось, не так ли?

— Только посмей к ней протянуть свои грязные руки— я тебя расчленю и скормлю монстрам, усёк? — прошипел Дэн, чувствуя, как жар подступает к лицу. Значит, предчувствие его не подвело — этот мерзавец действительно заинтересовался Ксюшей. Ярость подобно смертоносному яду начала разрушать его последние неравные клетки. Это было уже слишком. В этот момент он понимал, что последнее, о чем он будет переживать — это способность умереть.