Шесть дней в чуме Северного лешего

(По мотивам произведений Юрия Вэллы)

День 1: Лучшее поздравление

С посохом, в красном совике поверх малицы, шитых бисером пимах, в поясе с волчьим клыком, выйдет из чума каюр. Полны нарты мешков с подарками.

Эгей, Лес! Ты всё ещё дремлешь, Лес?! Стряси сон на рога оленя лёгким снегом. Вставай, медведь! Выходи из норы, лис! Колоти в бубен, заяц! Кричи праздник, ворон!

Ошалел Лес — забренчал бубенцами. Да возрадуется дух Нума!* И покроется душа твоя белым. И украшен росчерками полозьев узорчатый лёд Агана.

Тяжелы эти дни Деда Мороза. Полбеды, коль дыханье его утром станет настоянным на нефти ягелем, — не уснул бы лицом в сугробе, как прошлые зимы.

— Дехей! С Новым годом, тундра!


День 2: Секретный ингредиент

Ненги оторвёт лепёшки на укус, растянет запечёного до золотистой корочки оленьего мозга, покрыв им хлебец и, звонко смеясь, даст мужу; следом, втиснет в самый уголок губ мочёную ягоду брусники.

Каюр смакует далёкий привкус чёрного перца, соли, лука и ягодного соуса.

— Дехей, Ненги, как тебе там?

Хорошо, что вернулся в становище. Пускай в не топленном чуме и ветру ухватиться не за что. Ну его, этот город!

Он возьмёт почти прозрачную, тончайшую стружку мёрзлого муксуна, отхлебнёт терпкого чая на травах и закроет глаза. И запоют сосцы на языке песню полярной ночи.

Сквозь дымоход глядят на на него далёкие и холодные глаза Ненги.


День 3: Место для праздника

Сдует ветром день вчерашний, припорошив год ушедший.
Я оставлю за плечами огоньки, ларьки, скворешни.
Сиверко рычит и злится. Как не злился, всё же — стих ты.
Упадёт на круп оленя тенью с мягкой лапы пихты
Снеговина.

Краем уха месяц слышит разговор болота с небом.
Ночь окутывает землю белым снегом, чистым снегом.
И плывёт неясный шёпот от медведицы к потомку.
Вислоухому зайчонку невтерпёж в мою котомку
Заглянуть.

Покрывает лёгкий саван в кровь изодранные недра,
Где петляет след оленя между звёзд и шишек кедра.
Даже в тундре необъятной путь наезжен по бороздам:
Где бы не носило стаю, всё одно, вернётся в гнёзда.
Возвращайся!


День 4: Приятный подарок

Старый каюр, я всю жизнь помню тот Вурна хатл.

С первым криком вороны, стали таять снега, телиться важенки.

Вязали ленты на священной берёзе, задабривая духов на обилие рыбы в реке и дичи в тайге.

В чум вошёл дед, на руках — блестящий остью и густым пухом — оленёнок.

— «Тымуйко», — задыхаюсь я от радости и, обнимая авку за шею, повторяю: — «Рыжик».

* * *
Сейчас держу в руках дрожащего телёнка, а в памяти — слова для внука:

— Посмотри скорее, что у меня есть для тебя, сынок!

У мужчины всегда должен быть надёжный товарищ в тундре.

На любом стойбище вам всякий пыжик скажет: оленевод без оленя — не человек.


День 5: Как испортить праздник

У волчонка — взгляд ребёнка.
Теребя сосцы собаки,
я усну среди собратьев,
молоком сроднившись с ними —
брат случайный.
Но зовёт меня свобода,
но манит меня нещадно
этот мир за становищем,
полный тайны.
От тоски завою в небо,
убегу однажды в тундру,
но, когда запахнет смертью,
так скажу: здесь я хозяин!
И не дам тебе и стае
учинить сейчас расправу;
драть на клочья шкуры чума,
грызть зубами жерди стойла,
рвать до крови плоти хоров.
Это что за вакханалия!
Это что за беззаконие! —
уводи отсюда свору,
не пугай моих оленей.
Всё бы портить День вороний.
Оплатив самою жизнью,
Встану грудью рядом с братом.


День 6: Сокровенное желание.

В дымовую дыру уходит тепло жизни.

Пока с другого края лебяжьим пухом не ляжет на равнину Зима, из лунного блюдца пьют силу олени.

Лёгкие лыжи подхватят и понесут меня тропой соболя и белки по не хоженому снегу.

Обернусь — на пороге чума Зима кутает озябшие плечи в тянтку. Её дыхание замерзает на пушистых ресницах синих елей.

Не заслеженная белая тундра глядит мне в глаза: "Кто ты? Что ты ищешь в чужом краю? Ты пришёл, чтобы убить меня?"

Я ещё не забыл, как плести тынзян для оленей. Я жив добрым лесом, доверчивой тундрой, старой песней, чудесной сказкой.

Сухо выстрелит моё слово:

— Тишины!


Послесловие

Летом тундра кормит меня с ладошки: где брусничку подвесит, где шишку в гостинец бросит.

Много ли скряга Зима с собой даст!

Скрипят на морозе нарты. Строчит донос сойка. Лешим выскочит перед носом оленя росомаха.

Звезда прочертит половину небосклона, ударит маковку ели, скользнёт как с горки по лапнику и рассыплется искрами, упав на мягкий нос пыжика. 

— Придержи Время, — дед подаст мне остол-посох.
— Вот возьми, — он протянет бельчонку фундук. Тот схватит орех и скроется в стланике.
— Где ты видишь их, дед!?
— Сам смотри хорошенько: под каждой веткой — свет жизни.

Как не любить стужу твоей ночи, если другого нет, если мне дана — ты.
______
* - Словарь незнакомых слов
Авка — ко всем домашним животным; оленёнок, живущий в чуме.
Важенка — уже отёльная (беременная) самка северного оленя.
Вурна хатл — Вороний день, у ненцев — приход летнего Нового года.
Дехей! – на языке лесных ненцев непереводимое выражение, передающее одновременно удивление и разочарование.
Нум — «Верховное существо», священный олень.
Остол — шест каюра.
Пыжик — новорожденный или до полугода телёнок оленя.
Тымуйко — «Рыжык» (ненец.)
Тынзян — плетённый из кожи аркан оленевода.
Тянтка, тянт (ненецкое) – женская зимняя одежда.
Хор — самец оленя.
Юрий Вэлла (Айваседа), — народный поэт лесных ненцев.