Нирвана в подсобке

Рассказ второй: Нирвана в подсобке

После того как их первый «кармический аудит» закончился иском в суд, Семён не отчаялся. Под руководством своего гуру Ринпоче (Геннадия) он пришел к выводу: проблема была не в методе, а в окружении. Их собственный офис был недостаточно «чистым».

Мы не можем нести свет в другие компании, пока сами погрязли в мирской суете! — провозгласил он на утренней «пятиминутке осознанности». — С этого дня наш офис становится монастырем! Обителью просветления посреди бизнес-центра!

Валера, который как раз пытался дозвониться до адвоката, закрыл глаза. Он понял, что его личная сансара страданий делает новый виток. Аглая же, наоборот, просияла. Для нее это была новая, увлекательная игра.

Первым делом Семён ввел «монастырский дресс-код». Он закупил три ярко-оранжевые накидки, похожие на те, что носят буддийские монахи.
— Отныне мы носим их поверх нашей мирской одежды, — заявил он. — Это будет символизировать наше отречение от эго.

Валера, накинув оранжевую ткань на свою любимую футболку с логотипом Metallica, посмотрел на себя в отражении темного экрана монитора. Он выглядел как участник странного косплей-фестиваля.

Затем Семён ввел «обет благородной тишины» — с 10 утра до полудня. В это время запрещалось разговаривать. Общаться можно было только по «неотложным кармическим вопросам» и только с помощью специальных табличек с надписями: «Медитирую», «В астрале», «Нужна помощь в достижении сатори».

Это нововведение стало серьезным испытанием для зарождающихся чувств Валеры и Аглаи. Их робкие попытки флирта у кулера сменились сложной пантомимой. Валера, чтобы пригласить Аглаю на обед, рисовал на стикере кривую тарелку с супом. Аглая в ответ показывала ему табличку «Медитирую» и хитро подмигивала. Их роман превратился в шпионский триллер.

Но главным испытанием стал обед.
— Монахи едят один раз в день, и только то, что им подадут, — объявил Семён. — Наш обед теперь — это «осознанное вкушение».

«Осознанное вкушение» состояло из маленькой пиалы простого вареного риса. Без соли. Без соуса. Семён и Ринпоче (который теперь проводил с ними большую часть времени) ели его с просветленными лицами, смакуя каждую рисинку. Аглая с энтузиазмом ковырялась в своей пиале, пытаясь «почувствовать энергию земли».

Валера же, съев свою порцию за тридцать секунд, чувствовал только одно — голод.

Именно тогда он и Аглая создали свой маленький заговор. Их «нирвана» находилась в подсобке. Тайком от Семёна, они прятали там контрабанду: упаковку сосисок, батон хлеба и банку соленых огурцов. Каждый день, во время «послеобеденной медитации», они проскальзывали в подсобку.

Ты будешь бутерброд? — шепотом спрашивал Валера.
— Только если он сделан с состраданием ко всем живым существам, — хихикала Аглая, протягивая ему огурец.

Эти тайные обеды стали их главным приключением. Сидя на коробках с оранжевыми накидками, вдыхая запах сосисок и старых документов, они были по-настоящему счастливы. Валера рассказывал ей о том, как однажды пытался починить «био-резонансный гармонизатор», а Аглая показывала ему расклады на Таро, где «Король мечей» (очевидно, Валера) всегда побеждал «Шута» (очевидно, Семёна).

Апогей монастырской жизни наступил, когда в офис пришел потенциальный клиент — директор крупной логистической компании. Он застал странную картину. Было 11 утра, время «благородной тишины».

Семён сидел в позе лотоса посреди комнаты. Ринпоче делал вид, что левитирует (на самом деле он сидел на низкой скамеечке, прикрытой накидкой). Аглая рисовала на флипчарте огромную мандалу. И только Валера, в своей оранжевой накидке поверх футболки Metallica, сидел за компьютером и отчаянно жестикулировал клиенту, пытаясь без слов объяснить, что ему нужно подождать до полудня.

Клиент, решив, что попал на съемочную площадку артхаусного фильма, попятился и исчез.

В полдень обет молчания был снят.
— Я чувствую, как пространство очистилось! — восторженно сказал Семён. — Эта тишина... она привлекает правильные вибрации!

В этот момент из подсобки донесся тихий смех Аглаи и характерный хруст соленого огурца. Семён нахмурился и пошел на звук.

Он открыл дверь и замер. На коробке сидели Валера и Аглая. Они ели бутерброды с сосисками и выглядели абсолютно счастливыми. У их ног стояла пустая банка из-под огурцов, а рядом лежал фикус, который Валера, очевидно, тоже принес сюда, чтобы подкормить нормальным удобрением, а не «лунной водой».

Что... что здесь происходит?! — прошептал Семён. — Это нарушение аскезы! Это привязанность к материальному!
Валера дожевал бутерброд и посмотрел на Семёна.
— Это обед, Семён, — сказал он спокойно. — Просто обед. А это, — он кивнул на смеющуюся Аглаю, — просто радость. Кажется, это и есть просветление. По крайней мере, его съедобная версия.

Семён посмотрел на их счастливые лица, на пустую банку, на довольный фикус. А потом перевел взгляд на свою пустую пиалу из-под риса. Его «монастырь» оказался очередной иллюзией. А настоящая жизнь, с ее простыми радостями, сосисками и романтикой, происходила за его спиной, в маленькой подсобке.

И он впервые за долгое время почувствовал не просветление, а обычную, человеческую зависть. И дикий, нестерпимый голод.