Всё хорошо под сиянием лунным

Они опять куда-то ехали. Ехать всегда лучше, чем стоять. Идти тоже хорошо, но ехать всё таки лучше. Соня помнила это с детства. Санки едут, тихонько скрипя полозьями на поворотах, санки везёт за веревочку кто-то взрослый, ему можно доверять, это абсолютное детское доверие, оно безупречно. Вокруг темно, сверху фонари, снизу белый, ослепительно белый снег, и снежинки искрятся, сверкают от теплого света фонарных лампочек. Ехать хорошо. И потом, в школе, она помнит, что "не велеть ли в санки кобылку бурую запречь". Да и вообще, какой же русский не любит быстрой езды... И за столом кто-то пел "Поедем, красотка, кататься". Но больше всего Соне нравилось "Я ехала домой". Позже Соня полюбила не только санки, но и поезда. "Быстро лечу я по рельсам чугунным, думаю думу свою". А потом и пароходы, и авто. Сказка странствий. Одним словом, ехать... Уезжающий всегда в более выгодном положении, чем остающийся. Уезжаешь - впереди дорога, перемена мест, пейзажей, людей. Встречи, покупки, движение. Остающийся - всё в тех же тапочках. Всё там же.
- Долго ли можно быть конформистом? - спросила вдруг Соня.
- Это, душечка, смотря как ты со своей совестью договоришься. Можно ведь и навсегда договор заключить, - ответил Сомов, неохотно отрывая взгляд от окна.
- Но ведь бывают не только рациональные конформисты. Бывают и невольные. Иррациональные.
- Один хрен, - Сомов ответил наугад, не желая продолжать разговор.

Соня кивнула, как будто соглашаясь с дурацкой фразой. Теперь она тоже уставилась в окно, цитируя про себя Некрасова: "Всё хорошо под сиянием лунным".
Потихоньку Соня задремала. Ей снился снег, она совсем маленькая, и кто-то взрослый тянет санки за веревочку, тот, кому можно безоговорочно доверять.