Сеятель. Глава 9

Пророк
Выловив Аза в коридоре, Бергли сразу начал с претензии:
- Я должен самым решительным образом заявить вам, что оранжерея не подходящее место для ваших ночевок. Вы замяли там кусты  папоротника. И не говорите мне, что это все случайность. Найдите, наконец, себе подходящее место для сна.

- А вы спите в библиотеке, хотя называли библиотеку «кладовой познания» – оборонялся Аз как мог - Да и как понять, когда здесь день, когда ночь? Где захотелось спать, там и уснул.

Они пили чай и сидели молча, думая каждый о своем.  И, может быть, они  размышляли  о превратностях собственных судеб, а может о каких-нибудь пустяках, хотя какие могут быть пустяки, когда ты сидишь под землей, а наверху рушится мир.

Первым прервал молчание Аз. Начал он без предисловий и скорее с середины, минуя начало.

- Там, в легионе,  его называли – «Пророк». Это было  насмешливое прозвище одного странного легионера. Прозвище закрепилось за ним за его особенную любовь к философским темам. Представьте,  смерть вокруг, грязь, вонь, дышать не чем, воздух  пропитан злом. Так вот…  Длинный, костлявый был наш «пророк» как смерть на картинке.  Помню, спина у него выгнутая колесом и ноги как жерди, с каким-то прогибом вперед. В общем: нескладный и  несуразный человек. Всю свою жизнь, он прожил с  матерью, хотя возраста  был не молодого. Он как дитя страдал по своей старой мамаше, из-за чего также имел неприятности со стороны побратимов-легионеров.   Бывало, обстрел или бомбежка загонит нас в подвал, и кто-нибудь  обязательно прокричит  подобное: «Давай, пророк, сбацай нам что-нибудь, такое - эдакое, о смысле жизни и о прочем дерьме!» А тот бацал – начинал размышлять вслух  и так увлекался, что не вздрагивал, как  все мы, от разрывов и ударов по нашим укрытиям. Говорить, на любимые темы, он мог часами, как правило, до тех пор, пока кто-нибудь не затыкал его.
 Несчастный он был человек... В общем-то, как и все, кто там был. Просто  этот оказался несчастливее остальных – Аз потупил взор, задумался.
 
- Это почему же? – резанул  Бердли.

Кряхтя от боли, Аз перевалился на другой бок.
 
- У них в Нейме, кроме прочих, странных идей, была еще одна. Идея существования после смерти. Нет, речь сейчас не про бессмертие души, а исключительно про потроха и мясо.  О сколько умов она  покорила в Нейме.  Вы, уж точно, слышали об этом?- Аз посмотрел на Бергли, а тот дал понять, что знаком с заявленной темой, в пропорции пятьдесят – на – пятьдесят -  Тема по продолжению жизни после смерти у них так и называлась  «Новажизнь». Суть идеи была простой и притягательной для них до невозможности: после физической смерти, наступает как бы вторая жизнь. То, что они придумали, на мой взгляд, жизнью назвать сложно, но существованием, наверно, вполне. Следуя своим замыслам, они изобрели некие «клумбы», для хранения и дальнейшего «оживления» биоматериала умерших. Ну, а дальше, очевидно в связи с войной или еще по каким причинам, дело пока не пошло.  Перспектива не ясна и как я понимаю, ничего приличного из этого не выйдет.  Лично я не хотел бы быть живым мертвецом, тем более видеть их рядом.  – Аз скривился, демонстрируя омерзение. И  прежде чем, наконец, поставить точку в вопросе о судьбе «пророка», Аз округлил глаза и выпятил, всю в засохших ранках, губу. – Так вот, «пророк» наш  распался на атомы – пальцы бывшего легионера зачастили по воздуху, как вроде  он играл на невидимом фортепиано – Испарился бедолага. Несчастная его мать.

- Мда… - выдал Бергли, демонстрируя сочувствие.
 
 - У меня там друзей не было – продолжил Аз, почувствовав все еще острое внимание к теме у своего собеседника - но, пожалуй, со мной у нашего «пророка» были самые доверительные отношения в легионе. Он рассказывал мне как-то,  что до войны у него была чудесная работа – смотрителя  аттракционов. Целый день  общение с маленькими людьми (он детей так называл). Я уже упоминал, вроде, что в Нейме все, что касалось  деторождения, было лимитировано и называлось соответствующе «детопроизводство». Так вот, наш «пророк»  детишек по квотам на аттракционы приводил. Я так понимаю, для него это сплошной праздник был – Аз снова усмехнулся - особенно если учесть, что дети у них были в большом дефиците.  И вот,  в один прекрасный день, на своей работе он стал не нужным. Его  заменили, на синтетическое человеко-подобие. Не помогли ему ни их профсоюзы, ни суды. В Нейме везде, в каждой конторе были роботы. И погиб-то наш «пророк», приняв имитацию, пустышку в детском обличии, за настоящего  ребенка. У них женщины, такими человекообразными, игрушками глушили в себе материнство и забавлялись вместо настоящих  детей. Так вот и наш «пророк», вместо ребенка,  нарвался  на куклу, начиненную взрывчаткой. Решил вынести «ребенка» из под обстрела. Я таких кукол видел – ничего общего с ребенком, это же сразу заметно. А он не заметил подвоха, не понимаю…

Бергли  застучал пальцами по подлокотнику  кресла.
 
- А каких тем касался ваш  «пророк»? 

 Аз пожал плечами и откинулся назад.

- Да всякие темы, все больше он рассуждал, о чем и не говорит никто. Говорил и все, вроде,  стихами. Иной раз,  впечатление такое создавал, что бредил. А конкретных его тем, уже не помню, не до того мне было. Сами понимаете. Все мысли как не сгинуть и не остаться калекой на этой чужой и чертовой войне.
 
Тут Аз потупил взор в пол, а затем, вдруг, выпрямился как струна и затряс выставленным  перед собой пальцем.

- Вспомнил! Вспомнил! Вот это мне было интересным, когда он рассуждал про реальность. Что мир – мол, наш,  никакая не реальность и все здесь сон или иллюзия. Вот это утверждение мне  нравилось – Аз довольно заулыбался - для меня эта его сказка объясняла все. «Пророк» даже доказывал  и приводил, не помню какие, но интересные примеры – Аз все же сделал усилие над собственной памятью для чего ненадолго ушел в себя.

 Уже скоро по его лицу снова пробежала улыбка. Было очевидным, что  бывший легионер, все же вытянул на поверхность нужные формы и образы и продолжил:

- Наш мир иллюзия - потому что, видимый мир весь кривой. В нем абсолютное отсутствие прямых линий. И если приглядеться к чему угодно, представленному как идеальное, ровное и прямое, то оно окажется с неровностями и изъянами. А в реальности, по его утверждению «пророка», все должно быть идеальным, ровным и прямым. Он  называл свою реальность - «Линейной».

Выдав все это, Аз  уставился на Бергли, с нетерпением и в ожидании. А вдруг он, единственный оставшийся на этом свете пограничник, передал этому ученому мужу, что-то чрезвычайно интересное, такое, чему должно быть вписанному в скрижалях.   Но бывшее светило науки лишь посмотрел на Аза - взглядом полным снисходительности.