Чудеса в декабре

- 1- Неожиданный гость.

Опять эта зима. Опять грёбаная метель, и я часами сижу у окна и смотрю, как идёт снег.

Это, конечно, хорошо для разных дел, например, выйти с лопатой во двор и раскопать проход к калитке, а высота снега у выхода уже больше метра, а я все гребу, машу лопатой, думаете снег выгребаю, нет, это я над собой работаю по системе г-на Лазарева, спасаю себя и человечество. Вот, ещё машину надо раскопать и будет всё в порядке.

Зачем мне абонемент в фитнес центр зимой? Бери лопату и разогревайся. Можно и на лыжах походить, если не увязнешь в глубоком снегу, да в мороз или в сильный ветер, ещё та закалка.

Вот сижу у окна и наслаждаюсь тишиной снегопадения. А завтра с утра снова с лопатой во двор, и вперёд - работать над собой.

Какой-нибудь счастливчик в это время на юге в теплом море плещется, на солнышке греется под пальмами. А я умираю от белой зависти, разъедаю себя изнутри и с тоской смотрю, как в тишине падает снег. Лазарев, спаси меня!

Ну откуда столько снега на мою голову! Нет, всё! Решено! Срочно переезжаю в тёплые края! В Краснодарский край, в Туапсе!
Или …

Смириться, простить, покаяться и полюбить зиму. Хорошая мысль, почему-то всегда приходит позже!

Позову-ка я соседа в гости, бывшего капитана дальнего плавания, говорит, что все моря и континенты объездил на своём рыболовном траулере. Пусть мне расскажет про жаркие страны у трескучего камина под хорошую наливочку!

Стук в дверь прервал размышления нашего героя.
— Сосед! Ты дома? Открывай!
Митрич, так звали нытика и меланхолика, страдающего зимней хандрой, напрягся.
Он, конечно, был не против гостей, но никого же и не ждал, не приглашал.
Застучали в дверь с новой силой, да так громко, что пришлось встать и выйти в прихожую своего дома.
— Кто?! Что надо?!
— Митрич, открой, замерзаю!
Открыл. В дверь ввалился полураздетый мужик с крайнего дома деревенской улицы.
— Лаврентий, ты что ли?! И не узнать! Заходи! А я и не ждал никого, чо надо-то, чо случилось?
— Дай лучше чего-нибудь согреться!
— Наливочки?!
— Да всё равно! — и мужчина рухнул прямо у двери.


-2- Тихий скрип старого дома и знаки на снегу

Утром следующего дня разбудил Митрича жуткий сквозняк, гуляющий по дому. Поежившись и накинув клетчатый старый плед, вышел в гостиную, заодно проведать вчерашнего гостя, которого еле уложил на диван. Сосед Лаврентий был вчера вдрабадан пьян.

Но на диване никого не было. Лишь через приоткрытое окно гулял свежий ветер.

— Он что через окно ушёл?!!

Закрыв плотно окно, Митрич зашёл на кухню. На столе бутылка с рябиновкой и

и две рюмочки.

— Но я же спать ушёл, разложив соседа на диване в гостиной. Кто-то ещё в доме был?

На заиндевевшем окне увидел пропотевшее пятнышко, словно глазок в заиндевелое царство. Мороз тем временем крепчал, потрескивал, и старый деревянный дом ему отзывался, поскрипывая в разных местах, кряхтел как древний гном.

— Куда сосед делся? Мне кто-нибудь скажет? – но никто ничего не мог сказать, потому что жил Митрич давно один. Ну разве рыжий кот прохаживался возле ног хозяина, настойчиво касаясь своим хвостиком, явно выпрашивая еду.

Уже во дворе, когда Митрич оделся и вышел, увидел на снегу надпись “ Я дома” и стрелочка на выход за калитку.

«Пойду-ка я к соседу, надо навестить Лаврентия, может случилось что?..»



-3-  Волшебный портрет

Митрич вышел на улицу. В когда-то большой деревне осталось жилых домов восемь и то старики проживают. Молодёжь перебрались все в город, приезжают летом на дачу и на радость пожилым родителям.

До дома Лаврентия недалеко было, вот и его следы на хрустящем  снегу.
Искрится в мороз снежок. Любил Митрич такую погоду, к морозу привык.

Вон дым из трубы дома Лаврентия столбом идёт, хату греет. Зачем вчера приходил, так и не поговорили. Жена у него недавно померла, тоскует мужик сильно. Вот и закладывает иногда.

— Эй, есть кто дома живой?!  – крикнул Митрич из-за калитки.
— Проходи, коли не боишься! – услышал в ответ. Дома Лавруха, а куда он денется.
— Ты вчерась зачем приходил, а утром ушёл, ничего не сказал, не попрощался?
— Заходи в дом, чего стоишь на пороге.

Зашёл, в избе тепло, натопил с утра.
— Сымай пальто-то, чо как не родной!
Иди сюда, покажу тебе что-то, – заговорчески проговорил сосед и позвал в большую комнату. А там на мольберте стоял портрет Аграфены, жены Лаврентия, написанный маслом.
— Вот, полюбуйся! Как живая! Вчерась закончил, а она со мной разговаривать стала. Испугался я, сбежал из дома к тебе, спасибо, что двери открыл, думал замёрзну, как пёс под забором.

Аграфена на портрете улыбалась, красивая женщина была и осталась в памяти добрая да ладная такая.

—  Не знал я, Лавруша, что ты малевать умеешь!
— Да вот, понесло меня, дай-ка, думаю, нарисую, пока помню ещё Аграфену мою, молодую. Получилась! Как живая, аж заговорила со мной. А я убежал!..

— Ну что, красавчики мои, долго воду в ступе толочь собираетесь?
— Это кто сказал? Ты слышал, Митрич?
— Вроде портрет жены твоей опять заговорил. Делать-то что будем? Поговори с ней, не бойся!
— Аграфена, радость моя, ты что ль с нами говоришь?
— Хоть бы чаем гостя угостил, а то всё горилку свою хлебаешь.
— Я сегодня как стёклышко прозрачен и трезв. А ты меня пугаешь. Иду самовар ставить. Вот радость-то, Аграфена ожила! Митрич, неси чашки с кухни. В зале чаевничать будем с Аграфеной, жёнушкой моей!
 “Свихнулся мужик от горя!” –– подумал Митрич, но за чашками пошёл, надо же поддержать друга.
— А ты когда маслом малевать научился?
— Да не учился я вовсе. Краски с мольбертом купил. Холст мне помогли выбрать. А как начал писать, рука сама выводила Аграфенушку мою, красавицу!

А миловидная женщина на портрете улыбалась, глаза сияли, светлые волосы красиво обрамляли лицо. Ещё момент и сойдёт к нам с портрета.

— Митрич, останешься сегодня со мной, боюсь я жить с портретом в одном доме.
— Ладно, чаю попьём, и решим, что дальше делать будем. А Аграфену тоже не пугай, видишь, как радуется на тебя глядючи.

“Что я несу, будто верю во всё происходящее, неужто и меня повело?! Эх, если б и моя жёнушка ожила, да только десять годочков, как не стало её, скончалась скоропостижно в один момент, и ведь не болела совсем…”

Думал про себя с грустью соседушка поглядывая на портрет.




-4-  Врата в застывший мир

Долго ли, коротко ли чаёвничали Митрич с Лаврентием, да рисованной Аграфеной, время к вечеру клонилось.

–– Ну что, дружи дорогие, не хотите меня навестить, да посмотреть, как обжилась в новом царстве?
Митрич, не хочешь повидать свою любезную жёнушку Аполлинарию? Истосковалась она по тебе, намедни виделись с ней накоротке.

Заговорила неожиданно женщина с портрета, и голос её зазвенел так уютно в избе под потрескивание дров в печи.

— Неужели Полину мою видела? Как она там? Не скучает? – обомлел сосед.

— Да, мы зараз, только позови, – откликнулся Лаврентий, разомлевший от горячего чая с малиновым вареньем, как любила его жена Грушенька.
— Заходите! Смелее! – женщина протянула руку в шерстяной рукавичке прямо из портрета.
Лаврентий, недолго думая, схватил её за руку, и оказался сразу по ту сторону, то есть в лесу у берёзы, где была изображена Аграфена.
Митрич замер от такого преображения. Он даже не успел схватить соседа за рукав с мыслью “Очнись, что ты делаешь?” А Лаврентий уже обнимал любимую жёнушку в портрете у нарисованной берёзы. Они улыбались и жестами звали его к себе.

“Эх,  где наша не пропадала!” – подумал Митрич и протянул другу руку, почувствовал, как его буквально затянуло в другое пространство прямо к берёзе, у которой уже стояли двое. Они счастливо обнимались и целовались.

А Митрич опять замер, разглядывая место, куда попал. У берёзы протекала река, но подо льдом. Здесь тоже была зима, но совсем не холодная. Шёл  мягкий снежок и ласково таял на лице.
Кто-то его коснулся легко, и шепнул на ухо еле слышно, словно шум ветра.
Обернулся, а перед ним его Аполлинария, то есть Полина, так звал он когда-то свою жену. Пришла, появилась, материализовалась то ли во сне, то ли наяву.
Изумлению Митрича не было предела, он даже вымолвить ничего не мог, только смотрел на свою ожившую суженую и плакал, а может это снег таял на его впалых обвисших щеках.

Первой голос подала Полина:
— Зачем вы поспешили? Вы могли бы ещё долго жить. Мы бы вас подождали столько, сколько нужно. Боюсь, что вам уже не вернуться обратно. Магию Грушенька могла использовать только, чтобы затянуть вас сюда, и всё, лимит исчерпан.
Полина обняла мужа и заплакала.
— Не понял! Это чо, мы умерли что ли?
Лаврентий взглянул с укором на красивую и тоже грустную Аграфену.
— Но ты с такой страстью писал мой портрет, так звал, что явилась к тебе и ожила в твоей картине.

— Зато мы вместе! – вздохнул Митрич, — даже живые и, кажется, здоровые. Не будем плакать, сосед и милые дамы. Показывайте ваше царство.

Закружилась метель, подхватила наших странников и в вихре унесла неведомо куда.



 -5-  Чудесная деревня и  Стерегущий забытые истории

Место, куда их занесло в снежном вихре, показалось Митричу очень знакомым. Да, конечно, он узнал, это была их деревня, но только в далёком детстве. Стояли ладно сделанные дома, из печных труб столбом валил дым, показывая, что день морозный и солнечный.

“Ого, здесь тоже зима! “ – думал и Лаврентий, вспоминая свой оставленный дом с растопленной печью. Он даже ощутил запах деревенского дыма, вдохнул глубоко в себя, затосковал на минуту, но глядя на свою компанию, на оживших женщин, вздохнул с облегчением: “ Эх, чему быть, того не миновать!”

Женщины остановились на входе в деревню, Аграфена прочитала молитву:
— Отец небесный, прими нас и гостей наших в царстве твоём, благослови  добрые мысли и намерения, не осуди за ошибки наши, но воздай каждому по заслугам.
В морозном воздухе появилось сияние, в искрах снега появлялись слова, но их не надо было читать, они звучали в голове каждого.
— Благословляю вас дети мои, добро пожаловать в царство моё. Вижу, что пришли с чистыми помыслами из любви к своим близким. Но желаете вернуться обратно.
— Кто говорит с нами? Почему мы его не видим? – заволновались мужчины.

В морозном воздухе снова засверкали слова:
— Я Стерегущий границу тонких миров. Если вы войдёте в деревню, навсегда потеряете выход в земной мир. Но и сейчас вам в него не вернуться. Оставайтесь с нами, с вашими любимыми женщинами, ведь этого вы страстно хотели в вашем грешном мире.

— Ваша Милость, помогите им вернуться обратно, их время ещё не пришло, это мы поторопили события, ожидая сердечной встречи, – заговорила Аполлинария звенящим голосом. – Мы будем ждать их вечно и радоваться их жизни земной.

— Хорошо, отгадают загадки мои, сложат все пазлы воедино, вернутся на землю доживать свой век.
Кто из вас бывший спецназовец?
— Вижу, что всё про нас знаете. Я служил в спецназе, хоть и давно это было, – вздохнул Митрич.

— Вот тебе первая загадка!
Ты же опытный спецназовец, останавливаешься на ночь в хостеле. Показываешь скупой хозяйке рецепт вкусного блюда, приготовленного из холодного оружия.
Найдешь этот артефакт, найдёте и два других.
А теперь, милости просим, в нашу деревню. Приятной экскурсии!

Исчезло свечение в воздухе, пошёл пушистыми хлопьями снег. Наши друзья вошли в деревню. Аграфена завела их в первый дом. Это оказался дом Лаврентия, только молодой, недавно отстроенный. В доме его встретили давно умершие родители.
Радости не было конца. Видно, что уже дожидались обнять сына.
Митрич заволновался, значит и его дом где-то рядом, и тоже ждут его родные.
— Стой, Арсений Дмитрич, а как же загадка, отгадал уже? Или раздумал возвращаться? – остановил его отец Лаврентия.
— Да топор это, в доме своём и найду.
Обняли они с Полиной стариков и в свой дом побежали.
— Вы что, так здесь и живёте? Полина, а мои родители где?
— Аксинья, мать твоя, дома ждёт. А свёкор Дмитрий в другом месте пребывает, очищение проходит от грехов своих.
Они вошли в дом, и перед дверью на крыльце увидел Митрич топор, лежит милый там, где и у него в доме лежал.
Узнал мать свою Аксинью, молодую как в детстве, на стол накрывала, самовар разогревала, пахло любимыми пирогами с капустой, аж задохнулся от аромата Арсений Дмитрич.
Вот так встреча! “Может мне с ними здесь и остаться?” – подумалось ненароком. Но матушка, словно слушая его мысли, проговорила:
— Сеня, рано себя хоронишь! Вернуться тебе надо и дожить, дела свои завершить земные. А Полина частенько меня навещает, не забывает родная.

Оставим родственников в этой чудесной деревне, где живые с усопшими встретились. Много чего им надо рассказать, да и спешить некуда, если только обратно в земную жизнь. А там, возможно, что и не ждет их уже никто.





-6-  Танец среди теней


— Эх, Сеня, Сеня! Тебя уже Митричем называют, а обидки всё те же! – проговорила Аксинья и обняла своего пожилого сына.
— Как доченька наша поживает? – вступила в разговор тихая Полина.
— А то вы не знаете?! Вам же отсюда всё видно, всё известно! Вышла замуж Глафира наша за иностранца и уехала в Италию. И редко пишет, давно ничего от неё нет.
— Письмо тебе вчерась пришло от Глашеньки, в доме лежит, а ты здесь страдаешь…

Изумился новости Митрич, как же он теперь его прочитает?..
— А ты в ящик наш почтовый загляни, он всё тот же висит, — улыбалась матушка.

Выскочил во двор Сеня, висит ящик почтовый на калитке, также как и топор на крыльце лежал. Открыл, а там беленький конвертик с иностранным штампом из Италии. Вошёл снова в дом, а там его две самые любимые женщины сидят, мать и жена, ждут, переглядываются.
Забыл он о дочери, думал, вышла замуж, уехала, как отломанный ломоть стала.

— Читайте! Что пишет-то? Сейчас, когда все в интернете, да в телефонах, она по старинке решила письмо старику написать.
— Да нам и читать без надобности, знаем уже, что написала. С внуком твоим к тебе едет!

Присел Митрич на стул, чтобы новость такую пережить и что ему теперь делать-то. Загадки разгадывать?..

Побежал Лаврентия вытаскивать, засиделся, видно, с роднёй своей, он его сюда затащил, вместе и пути выхода искать должны. Дочь с внуком приезжают, а он по ту сторону света находится.
— Лаврентий! Выходи! Дело есть! – закричал Митрич за калиткой дома.
— Да не кричи так, мёртвых разбудишь! Чо случилось-то? – выглянул сосед из дома.
–– Что там Дух этот, который Стерегущий про загадки говорил? Нашёл я отгадку первую, топор это, ишь служивого вспомнили из сказки “Каша из топора”, за спецназовца выдали, я бы посмеялся, да не до смеха сейчас!
— Что за спешка, Митрич? Случилось что?

Махнул рукой бывший спецназовец и к выходу из деревни побежал, а к нему навстречу шли уже мать его с женой.

— Где он, Дух ваш? Зовите! Пусть вторую загадку говорит!

Митрич стоял посреди призрачной деревни без полушубка, седой, лохматый и очень разгорячённый, живой среди теней. Полина опять неслышно к нему прикоснулась, пытаясь успокоить. Она рада была и за дочь свою, что приезжает, и за внука рожденного и за мужа, увидятся наконец-то, рада была встрече этой.

Опять появилось сияние в воздухе и закружились снежными  искорками слова.

— Ну слушай, служивый, вторую загадку.
“Весной веселит, летом холодит, осенью питает, зимой согревает”.

И третья в придачу, чтобы не суетился много.
“Мать толста, дочь красна, сын храбер под небеса ушел”.
Удачи, служивый, видно, что очень вернуться в земной мир хочешь!

И сияние зависло в прозрачном воздухе улыбкой Чеширского кота, медленно удаляясь и сливаясь с пушистыми облаками. Все стояли как заворожённые, провожая видение Стерегущего.
Первым очнулся Лаврентий.
— Ну что, запомнил?
— А, и ты домой захотел? Насладился райской жизнью?!.
— Перестаньте спорить! Лёгкие загадки. И вам деревенским мужикам грешно не знать, что зимой согревает?!.
— Так это оно, дерево! – закричал Лаврентий, бросая под ноги свою шапку.
— А у меня во дворе целая поленница дров стоит!
От радости, что отгадали, мужики устроили пляски посреди деревни, окруженные тенями своих усопших родственников и односельчан.

— Ай да мы, молодцы!
 Всему свету удальцы,
Не пугают мертвецы!
Настоящие бойцы!

Забавное было это зрелище двух живых танцующих мужчин в царстве теней.
Но впереди была ещё третья загадка.
А пока пусть радуются наши герои на радость любимым женщинам и своим драгоценным родственникам.


-7- Нежданный гость или цена магии

Кончилась пляска радости, прошла эйфория. Снова задумался Митрич.
“Вот же ситуация какая, загадки Ему разгадай, то есть Стерегущему границы миров. Нет я, конечно, начальство всегда уважал и командиров своих слушался, а здесь просто явление или феномен какой-то: себя не показывает, говорит светящимися знаками, которые тут же в мозгу отпечатываются. И ещё загадки загадывает, хорошо, что простые, на две сразу ответ нашли, а вот третья замысловатой показалась.

“Мать толста, дочь красна, сын храбер под небеса ушел”. Что за эфиопский язык такой, или метафоры?.. Сам чёрт не разберётся!”
— Арсений, ты проказника этого здесь не вспоминай, вмиг появится и делов натворит, – проговорила рядом идущая Аксинья, словно нечаянно подслушав мысли сына.
— Матушка, а отец наш Дмитрий Фёдорович вас навещает?
— Муж мой на исправление пошёл, грехи свои вольные и невольные замолил. Скоро явится в нашу деревню.
— Хотелось бы и отца повидать, раз уж чудесным способом здесь оказался.

Хрупкая Аксинья счастливо улыбалась, она обняла невестку свою Полину, взяла за руку сына, объединила их с благословением и тихо растворилась в воздухе.
— Матушка, куда же вы ?.. — только и успел произнести Митрич.
— Домой она поспешила, хочет тебе вкусный ужин приготовить, чтобы ты запомнил.
— А я вкус матушкиных пирогов всегда помнил, да и не забуду никогда!
— А вот никогда не говори “никогда”! – услышали они фразу откуда-то сверху.
Подняли головы, а над ними громко смеялась во весь беззубый рот рыжая  морда странного создания. Полина начала истово креститься:
— Боже, упаси, спаси и сохрани! Кыш! Пошёл отсюда, негодник!
— Полиночка, что это?
— А я вам не “это” и не про “то”! Загадку отгадал, удалец?   Ааа?!!  Грешков-то много за тобой, служивый, накопилось. У нас останешься, пойдёшь на исправление, Батюшка твой заскучал, сына поджидает!
— Ну вот, накликал, нельзя его имя здесь произносить, – Полина даже заплакала.
— Ой, какая девонька нежная! А хошь обмен? Мы твою жену к себе заберём на “исправление”? А тебе отгадку подскажу, и уберешься ты отсюда поздорову!
— Ой, не спорь с ним, Сеня, бесполезно!
Митрич размахнулся, чтобы вдарить по этой наглой роже, но чёрт увернулся и ещё громче расхохотался.

Тут их догнал долговязый Лаврентий, издалека увидел чёртову заварушку и поспешил соседу на выручку.
–– Что за кипишь, а драки нет!
— Да, вот чертяка к нам привязался, индульгенцию выторговывает! – запричитала Полина.
— Ну, и почём нынче амнистия?
— Ага, за одного барана три кота дают! – рыжая морда опять нагло ржала над мужиками.

— Чо надобно-то? – крикнул Лаврентий.
— А вот её душу хочу, а вас отпущу на вольные хлеба в земной мир, – измывался чертяка.
–– Согласна я, забирай! Но загадку отгадай!
— В доме Аксиньи разгадку найдёте, когда ужинать придёте! А тебя, Полиночка, на ужин завтра тоже жду!

Растворилась в вечернем небе рыжая чертячья морда, оставив наших странников в смятении.
— Полина, зачем эта жертва! Я не приму и не хочу, — протестовал Митрич.
— Арсений, я всё равно давно уже умерла, а ты с дочкой повидаешься, внука увидишь. Такая радость!

Время клонилось к вечеру. И в этом мире тоже был нежный розовый закат, поблёскивал снежок. А ведь скоро новый год, интересно, а здесь  празднуют Рождество?..




-8-  Звездная ночь для ритуала

Лунная ночь сияла звёздным куполом над чудесной деревней. Пахло дымом, похрустывал снег, мороз слегка щипал нос и щёки.
— Приятный морозец, давно такого не испытывал, – приговаривал Митрич, потирая руки.
Вся компания поспешила в дом Аксиньи, где их ждала последняя разгадка.

Проходя по двору, служивый прихватил на крыльце топор, Лаврентий набрал дровишек с поленницы.
В доме уже была растоплена печь, пахло свежим хлебом, мать Митрича накрывала на стол в нарядно украшенной горнице.
— Заходите, люди добрые, чем богаты, тем и рады угостить, да попотчевать! – поклонилась Аксинья гостям.
— Спасибо, матушка, за хлеб да соль, за честь оказанную. Привела нас сюда с Лаврентием дорога необычная, волшебная. Благодарим за радушие, счастливы и мы, что свиделись. Простите, что покой ваш потревожили.
Чтобы покинуть ваше царство чудесное, надобно нам третью загадку разгадать.
— И свершить ритуал благодарения Вездесущему богу нашему. Живым и мёртвым отдать дань благочестия, – спешила помочь сыну Аксинья.

— А загадка третья такова: “Мать толста, дочь красна, сын храбер под небеса ушел”. Смотрю я на толстую печь, огнём разогретую, и думаю, что голова и мать в доме она самая, а дочь её огнём пышет, дым, как храбрый сын, через трубу печную в небеса улетает.

Сказал это Митрич и сам себе удивился, как его понесло-то с речами красивыми.
Родственники захлопали, встали в круг и Аксинья обошла всех, чтобы угостились кусочком хлеба от каравая испечённого.

Затем пригласила она выйти во двор, показала Лаврентию, где разложить костёр. Вот и топор с поленьями пригодились и пазлы трёх загадок сложились.
Запылал костёр ярким пламенем, искры в тёмное небо к звёздам уносились.
Подняли руки к небу все наши гости, а Полина стала Вездесущего кликать, к костру приглашать:

«Как огонь горит, как вода течёт,
как птицы летят, как звери бегут.
Так то Вездесущий дороги открывает,
замки отпирает, преграды убирает.

Старче Всемогущий и  Премудрый,
Тебя днесь славим, да величаем!
Этой ночью с поклоном встречаем!
Не побрезгуй нашим угощением,
Ждём тебя с великим поклонением!»

Замелькали тени над огнём и уносились ввысь, и снова появлялись хороводами вокруг. Гости стали петь, а тени подпевали, гости стали пить, а тени тост произносили. Но друзей из земного мира уже ничего не удивляло, даже с привидениями хоровод.

Пока смеялись, пели и плясали,
костёр вдруг пыхнул ярким светом,
видением старца с белой гривой,
как будто Йоль явился в загробном мире.
Он пальцем ткнул на тонкую Полину:
— Ты будешь Жар-птица!
— А ты Драконов цвет! – указал на Митрича.
—  Возьмитесь за руки,
  и прыгайте через Йоля свет!

Все замерли в кругу, а наша пара
вышла, разбежалась и вознеслась
над пламенем костра. Пляшущий огонь вдруг страшного Дракона изобразил, над ним взлетела соколица, сделала круг, и быстро в небо унеслась.

— Тебе ничего не мерещится? – спросил Лаврентий  ликующую Аграфену.
— Какой праздник зимнего солнцестояния получился. Спасибо, что вы с нами в эту магическую ночь, — она обняла мужа, — теперь вы обязательно вернётесь в ваш дом, я обещаю.

Тень медведя с небес сошла,
Обернулась в старца Могутного,
Волколак был рядом со стариком,
Материализовались все за костром.
Рассыпалась алой рябины гроздь,
Всех приветствовал загадочный гость:

— Какая честь!
Здесь с вами оказаться
В чудесную и лунную,
предпраздничную ночь,
Когда и Навь и Явь
Перемешались вновь,
Явились как из сказки.
Благословен ваш стол,
И яствами и чувствами
Пусть будет полон он!

Друзья подняли кубки
За гостя дорогого,
Чтоб с нами вечно был,
Добро от зла хранил
И мир животворил!

Небеса сияли звёздами,
Радовалась за мир луна,
И жить и нежить радели
Ради радости чаемого дня.




 -9-  Оттепель

Наступила лунная блаженная ночь зимнего равноденствия. Сияли звёзды на тёмном небосклоне. Луна щедро лила свой волшебный свет на мир Нави и Яви, не отдавая особо никому королевского  предпочтения.

Искрился снег под её лучами и похрустывал под ногами наших земных приключенцев. Лаврентий счастливый обнимал жену, сияющую Аграфену. Не зря он так вдохновенно писал её масляными красками, не умея вообще рисовать.  Он даже не представлял, что мог натворить животворящий портрет его усопшей любимой супруги. Вот что страсть и тоска творят в земном мире.

Понимал Лаврентий, что скоро расстанутся и разойдутся по разным мирам. Но ему пообещали встречу впереди, что давало стимул жить дальше ради надежды снова встретиться и навсегда остаться вместе в царстве теней, где уже побывал.

А Митрич искал свою подругу. Он хорошо помнил, что они с Полиной вместе прыгнули через костёр, и его поглотил огненный Дракон. Он помнил соколицу, взлетающую ввысь и крик её звенящий в звёздном небе.

Что стало с Полиной? Кто ему расскажет? Грустный Митрич побрёл в дом своей матери, где начиналось всё ночное светопреставление с духами, магическими заклинаниями,  с колдунами и их ритами.

— Матушка, доброй колдовской ночи! Хотя скоро рассвет. Где Полина? Потерял её после прыжка в костёр. А в руках оказалась вот эта игрушка, жирафик Йося. Откуда он появился в загробной деревне?

— Это внук твой тебе привет шлёт из земного мира, Йосей его зовут, — улыбалась Аксинья на недоумение сына. — А Полина, обратившись в соколицу, улетела в безопасное место.
Шишок здесь на неё охотится.
— Это что? Тот рыжий чертяка что ли?
Так я с ним щас разберусь!
— Тише! Даже не поминай всуе! Силой ты с ним не справишься. Здесь заговор, да заклинание помогут. Ритуал свершился и магия снова в силе. Я чувствую!

Аксинья попросила сына растопить снова печь, принести колодезной воды. Сама зажгла в доме свечи, развесила везде грозди красной рябины, бросила в печь сухой можжевельник и окурила его дымом всё помещение.

Ночь волшебная ещё не кончилась, надо было успеть до утра. Полная луна им была помощницей сотворить заговор на бесёнка и сделать его безвредным.
 
“Как поднимается царь — грозная туча, и под грозною тучею мечется царь — гром, царь — молния. Как от царя — грома и от царицы бегут враги и дьяволы лесные, водяные, и дворовые, и всякая нечистая тварь в свои поместья: под пень и под колоду, в озера и в омуты;

и так бы бежали и от живущих в этом доме и в этой деревне, и от меня, рабы божьей Аксиньи, от Полины и Арсения, Лаврентия и Аграфены, бежали всякие враги и дьяволы лесные, водяные, дворовые под пень и под колоду, в озера и в омуты безотпятно, безотворотно, век по веку,
отныне и довеку, аминь!

И превратится бесёнок Тишка в безобидный болотный ламантин
и даже Грибар ему не помощник! “
Закончила так заклинание Аксинья.

А на улицах деревни забрезжил розовый рассвет. И такая тишина звенела вокруг и переливалась хрустальными колокольчиками, что замер невольно Митрич, чувствуя это магическое чудо наступившего утра после ритуальной священной ночи.




-10- Праздничный перезвон

Очнулся Митрич от тихого прикосновения. Только она его так трогала, Полина, прилетела голубушка сизокрылая. Он обернулся, увидел счастливые глаза, полные слёз.
— Ну что, Полиночка, вернулась, родная! А слёзы, к чему они?
— От счастья, что встретились! Но ты  скоро покинешь нас. Я буду всегда ждать в этой вечности. Обними нашу Глашеньку и внука Йосю. Смешное ему имя дали, правда?
— О, да! С приветом в виде игрушки.

Он показал жене смешного плюшевого жирафа. Жирафик, как живой, крутил своими чёрными глазищами, будто всё понимал, что происходит.

“Эти двое, кажется, никогда не расстанутся, налюбоваться друг на друга не могут! Какой прелестный мир! И что я здесь делаю? Сидел бы дома, и тискал бы меня маленький мальчик Йося. А теперь я с его дедом и, кажется, покойной бабушкой Аполлинарией. Какое сложное имечко! Нет, я не против быть здесь, если надо. Но лучше с мальчиком время провести. Он такой забавный, и спит со мной, и играет”.

Они обнялись и пошли по улице чудесной деревни. После ночного праздника зимнего равноденствия было необыкновенно тихо. Вкусно похрустывал снег под ногами. Топили печи в домах, пахло дымком и морозной свежестью.
Пушистые шапки снега красовались на крышах домов, на соснах и елях. Митрич смотрел вокруг и радовался. И снег его больше не раздражал, как в былое время. Он даже улыбнулся своим мыслям. И звон хрустальных колокольчиков не отпускал, перекликался с его чувствами и ожиданиями. Ещё он услышал птичий пересвист, как весенним утром в саду.
Вдыхая полной грудью прозрачный воздух, напрягая глаза и слух, чтобы запомнить и с собой унести, как самую дорогую память.
“Мы снова встретимся, обязательно, где бы я ни был, я помню тебя родная Полина”, – думал Митрич, обнимаю жену.
Супруги подошли к дому Лаврентия, где их уже ожидала вся семья соседа, в центре стояла грустная Аграфена.
Предстояли последние прощания, обнимания и молчаливые целования.

Вдруг кто-то вскрикнул, показывая вверх, все подняли головы. А в голубом небе среди стай ворон и галок торжественно проплывал дирижаблем толстый ламантин, громко трубя и распугивая птиц.
Да это же обезвреженный бесёнок Тишка! Чудеса! Ай да, Аксинья! Ай да, матушка! Магия вернулась!
Деревню собирали на проводы.



-11- Дом, милый дом

— Стойте! Подождите!
По дороге деревни бежал седовласый высокий мужчина, махая руками.
— Не уходите! Подождите меня!

Все обернулись и ждали. Видимо, чудеса на сегодня ещё не закончились.
— Да, это же мой отец! Успел! Думал не повидаю!
Митрич пошёл навстречу бегущему.
Они встретились, обнялись. Именно таким он запомнил отца, когда его не стало двадцать лет назад, разбил инсульт. Кадровый военный, участник военных операций, всегда был образцом чести и силы духа.
— Как жизнь молодая, Арсений?
— Смеёшься, Дмитрий Фёдорович, какая она молодая, я давно пенсионер.
Уж не надеялся встретить тебя. Ты-то здесь как выживаешь, грехи отмолил?
— А я за тобой наблюдаю иногда, как ты депрессуешь из-за снега! А!? За грехи мои не переживай! Глафире, внучке, кланяйся, и правнука обними, Йосю!

К ним подошла Аксинья, поцеловала и перекрестила сына, обняла мужа.
Появилось в воздухе яркое свечение и замелькали искрами слова Стерегущего:
— Благие вести вам несу, люди добрые!
Вернулась магия в наш тонкий мир. Вернулось и прощение после свершения ритуала Равноденствия и благословения Вездесущего.
Гости наши, вы готовы оставить загробный мир и вернуться в ваше земное царство?

Митрич и Лаврентий вышли вперёд, поклонились Стерегущему, поклонились душам чудесной деревни.
— Благодарим за милосердие и благословение! Принимаем волю Вездесущего и просим вернуть нас с умилением в земной мир.
Друзья обнялись и пошли на выход из деревни. Жители их провожали взглядами и молитвами.
— Будем ждать вас, но не торопитесь!
Счастливой вам жизни в земном мире.

Шептала Полина, ей вторили Аграфена и Аксинья. Долго ещё они смотрели вслед уходящим, пока их две одинокие фигуры не растворились в морозном тумане.

***
Сколько длилось путешествие в пространстве и во времени никто из героев определить не мог. Оказавшись дома, Лаврентий и Митрич долго не могли осознать и поверить в то, что с ними приключилось. Приснилось, решили они.
Но портрет Аграфены продолжал разговаривать с Лаврентием, и он был очень этому рад.
А к Митричу через неделю нагрянула дочь Глафира с мужем и двухлетним сыном Йосей из Италии. И дед был счастлив до небес, особенно радовался  подарку внука, плюшевому смешному жирафику Йосе.