Шифр тарлова ник картер перевел лев шкловский

      
       ШИФР ТАРЛОВА
      
      
       ПРОЛОГ
      
      Греция, 1970 год
      
      Солнце приближалось к зениту в лазурном куполе безоблачного неба, когда Ник Картер вел арендованный «Фиат» через суету площади Афины в городке Литохоро. Несмотря на середину недели, причудливая деревенская площадь была заполнена шумными местными жителями и безвкусно одетыми туристами.
      
      Вдалеке, величественно подпирая облака, возвышалась причина этого столпотворения: гора Олимп, вздымающаяся на 9570 футов. Агент AX с тоской посмотрел на бар на углу площади. В горле пересохло, а затекшие ноги и спина требовали разминки — позади была долгая шестичасовая поездка из Афин по дорогам с плотным движением.
      
      Но короткий взгляд на часы развеял мысли об отдыхе. Нужно было двигаться вперед. Человек, с которым он должен был встретиться, не стал бы — или, точнее, не смог бы — ждать.
      
      Картер без труда нашел узкую дорогу, которая, словно испуганная змея, извивалась вверх до отметки в три тысячи футов — места под названием Приония. Здесь, среди густых зарослей горной сосны и бука, смягчавших суровые контуры массивной горы, заканчивался автомобильный путь.
      
      Найдя свободное место для «Фиата», Картер, подражая другим туристам, достал из багажника рюкзак и пару тяжелых походных ботинок. Переобувшись и закинув рюкзак на плечо, Киллмастер запер машину и сверился с картой.
      
      От Прионии в гору вели три узкие тропы. Следуя полученным инструкциям, он выбрал среднюю и начал подъем. Ник органично вписался в поток мужчин, женщин и детей, весело болтающих на пути вверх и вниз. На нем была типичная одежда местного жителя: тяжелый шерстяной свитер ручной вязки поверх синей рабочей рубашки и мешковатые крестьянские брюки. Черный берет лихо сидел поверх седого парика, скрывавшего его темные волосы. Образ дополняла такая же седая бородка «вандейк» и густые усы.
      
      Маскировка была частью инструкций — каждая деталь была прописана до мелочей для безошибочной идентификации. Время от времени Картер останавливался, делая вид, что переводит дыхание. На самом деле он внимательно изучал людей, движущихся по горе вокруг него.
      
      В отличие от праздных туристов, он пришел сюда не для того, чтобы греться на солнце или любоваться красотой Фессалийской равнины, раскинувшейся далеко внизу. Он был здесь ради встречи с советским гражданином, который хотел дезертировать через Болгарию. И что гораздо важнее самого перебежчика — это «бомба замедленного действия», которую тот обещал принести с собой.
      
      Прохожие кивали ему и радостно приветствовали на греческом: — Привет, привет! Прекрасный день! — Это действительно так, — отвечал Ник.
      
      Многие, как и Картер, несли рюкзаки. Другие возились с корзинами для пикника, нагруженными едой и вином. Восхождение на фессалийский склон Олимпа ради обеда и, возможно, мифического общения с древними богами было популярным развлечением.
      
      На высоте шести тысяч футов растительность начала редеть, а тропы становились круче и опаснее. Здесь почти все туристы останавливались и принимались за еду. Картер же избегал толпы, свернув к более уединенному и труднодоступному месту выше среди скал. Он присел у ручья, который каскадом спускался с горы к самому заливу Термаикос, видневшемуся вдали.
      
      Из рюкзака Ник достал белую ткань, на которой разложил холодное мясо, сыр, хлеб и бутылку вина. Убедившись, что он надежно скрыт от посторонних глаз, Картер вытащил из-под свитера девятимиллиметровый «Люгер» и спрятал его под тканью.
      
      «Люгер», которого Картер называл Вильгельминой, был одним из двух его самых верных друзей. Вторым был тонкий, как стилет, нож «Хьюго» в мягких замшевых ножнах, прикрепленных к правому предплечью.
      
      Ник налил вина, нарезал мясо и сыр. Он ел неторопливо, утоляя голод и ожидая назначенного часа. Когда с едой было покончено, он закурил.
      
      Картер уже собирался потушить третью сигарету и прилечь, прикрыв глаза беретом, когда услышал характерный скрежет ботинок о камни позади себя.
      
      
      
       ПЕРВАЯ ГЛАВА
      
      Мужчина, одетый в темную грубую фермерскую шерстяную одежду, осторожно пробирался по камням к месту, где сидел Картер. Их взгляды ненадолго встретились, прежде чем Картер отвернулся и зажег другую сигарету. Он почувствовал, как мужчина устроился среди камней метрах в пяти.
      
      Прошло несколько минут, слышны были только звуки усиливающегося ветра и детский смех далеко внизу. Наконец мужчина кашлянул, а затем заговорил на английском с сильным акцентом: — Курение — это порок, который, боюсь, я люблю. Ваши сигареты английские? — Нет, американские. — Интересно, не могли бы вы угостить одной? — Ничего страшного, у меня есть лишняя пачка.
      
      Мужчина преодолел расстояние между ними и присел на корточки лицом к Картеру. У него был высокий умный лоб, острое угловатое лицо, а под шерстяной шапкой темные волосы были пронизаны сединой. Когда он принял сигарету и коробку местных спичек, Картер изучал его бегающие зрачки. В них читался страх.
      
      Громкий вздох сорвался с губ мужчины, когда он открыл коробку спичек и увидел напечатанное внутри слово: MAYFLOWER. Он поднял глаза. — Вы... — Картер. Ник Картер. Вам не нужно знать мое агентство. У меня есть полномочия иметь дело с вами на любом уровне. — Отлично. — Еще один вздох, и узкие плечи расправились, мешковатая куртка с облегчением сползла вниз. — А вы? — Меня зовут Александр Тарлов. Я выпускник Московского университета по специальности «журналистика». Я начал свою карьеру в ТАСС двадцать лет назад, но последние пятнадцать лет работал в иностранном отделе «Известий».
      
      Картер кивнул: — Это все можно проверить. — Уверен, что так и есть. — Бледная улыбка Тарлова сопровождалась пожатием плеч. — Последние четыре года я находился в Софии, Болгария. Именно там я обнаружил информацию, которой хочу торговать в обмен на мое дезертирство. — Что это за информация? — Обо всем по порядку, — ответил Тарлов, пытаясь придать твердость тону. — Я сказал вашим людям, что у меня есть семья: жена и дочь. Они должны уйти со мной. Я делаю все это ради дочери. — Это можно устроить. — И полмиллиона американских долларов, и новые документы? — Это, — прохрипел Картер, — будет зависеть от ваших «козырей». — Я так и думал. Можно немного вина, пожалуйста? В горле пересохло. Я никогда раньше не был преступником. — Угощайтесь.
      
      Он пил дрожащими руками. Картер закурил еще одну сигарету и ждал. Каждая пора тела этого человека источала пот страха. Один легкий толчок — и он может броситься в бега. Наконец, подкрепившись глотком крепкого красного вина, Тарлов начал свой рассказ. Чем больше он говорил, тем сильнее напрягалась спина Картера.
      
      Тарлов не лгал. У него действительно была информация «взрывного» характера. Три года назад в Болгарии он случайно наткнулся на подпольную операцию по контрабанде. Он начал копать, думая, что такое разоблачение добавит ему очков в глазах начальства. Но результаты исследования открыли ему глаза на иное: возможность осуществить давнюю мечту — побег на Запад.
      
      Подземный «трубопровод» контрабанды охватывал не только Болгарию, но и Румынию, Венгрию, Чехословакию и саму Россию. Грузы шли в обоих направлениях. Оружие, нефть и продукты, предназначенные для советских сателлитов, продавались в страны третьего мира. В то же время предметы роскоши ввозились для продажи на черном рынке в СССР. Прибыль была огромной, а средства уходили на секретные счета чиновников почти в каждой стране Восточного блока.
      
      — У вас есть доказательства, Тарлов? — Имена, даты отгрузок, а в некоторых случаях мне даже удалось получить названия банков и номера счетов.
      
      Картер присвистнул: — Можно увидеть образец? Хотя бы один.
      
      Тарлов огляделся вокруг, проверяя, нет ли поблизости «людей в плащах», и извлек два листа бумаги: — Вот имя одного из самых влиятельных участников. И список его деятельности.
      
      Картер прочитал имя и снова присвистнул. Это был Борис Тартеноров, помощник заместителя начальника транспорта СССР. Влиятельная фигура, которой прочили место большого босса. — Как видите, — прошептал Тарлов, — каждый поезд, самолет и грузовик в Союзе дает Тартенорову возможности.
      
      Винтовки, минометы, сырье — всё уходило в обход казны. На вырученные деньги покупались джинсы, пластинки и книги для черного рынка. — Вы думаете, Тартеноров копит на свой побег? — спросил Картер. — Вряд ли. В базе наша система не сильно отличается от вашей, Ник Картер. Деньги и блага покупают лояльность и продвижение. Я думаю, товарищ Тартеноров покупает себе путь к вершине власти. — А другие? — Десять-пятнадцать человек в каждой стране Варшавского договора. В России — в три раза больше. Это целая пирамида. — И КГБ? — В каждой ячейке есть свой человек из КГБ, который прикрывает расследования. — В пропагандистском смысле это атомная бомба, — заметил Картер. — Именно. Моя цена не кажется вам слишком высокой? — Нет. И начальство тоже так не решит. Где остальные бумаги? — В безопасном месте, в нейтральной стране. Доступ к ним вы получите, только когда я буду на свободе. У вас есть план?
      
      Картер наклонился к нему: — В Сересе есть человек по имени Деметриус Разик. Мы работали с ним раньше. Он вор и контрабандист, но честный преступник. Он знает эти горы как свои пять пальцев.
      
      Тарлов достал карту и указал на точку: — Вот Банско. В восьми километрах к югу от села Ваткин, в предгорьях Родоп, есть пастушья хижина. Она старая, но ставни на ней новые и выкрашены в ярко-желтый цвет. Их видно издалека. Через месяц мы будем там. Разик должен нас вытащить. Моя жена и я — лыжники, но дочь не справится в такой местности. Придется тащить её. Скажите это своему человеку.
      
      Тарлов поднялся, его фигура стала темным пятном на фоне заходящего солнца. — До свидания, мистер Картер. Надеюсь увидеть вас в Афинах.
      
      Картер прождал час, пока не стемнело, прежде чем вернуться к «Фиату». В голове кружились мысли о масштабе предстоящего дела. Он поехал на восток, к Сересу.
      
      В Сересе Картер провел сорок восемь часов, безуспешно пытаясь связаться с Разиком. Телефоны молчали. Казалось, человек провалился сквозь землю. Картер уже собирался сделать еще одну попытку звонка, когда услышал тихий стук в дверь отеля.
      
      На пороге стоял красивый юноша лет семнадцати. — Вы американец? Николас Картер? Закройте дверь, пожалуйста. — Кто ты? — Картер скрестил руки, напряженно глядя на него. — Ари. Я принес сообщение. У вас есть документы? Картер швырнул паспорт. Юноша кивнул: — Хорошо. Я верю. — Кто такая Мальва? — Жена Деметрия Разика.
      
      Картер мгновенно оказался рядом, сжав затылок парня: — Где Деметриус? Мальчик улыбнулся, несмотря на боль: — Вы очень сильный. Мальва расскажет вам всё. Но сначала я должен спросить: готовы ли вы пересмотреть условия соглашения? Цену нужно поднять.
      
      Сделка была на 25 000 долларов. Видимо, Разик решил поднять ставки. — Хорошо. Где она? — Знаете «Улицу Мечты»? Бар «Диана». Подождите пять минут, пока я уйду, и идите туда. Я буду следить за вами.
      
      
       ВТОРАЯ ГЛАВА
      
      Такси миновало зеленый парк с ухоженными газонами, гребными прудами, тополями и плакучими ивами. Через каждые несколько кварталов город менялся. Такси «Модерн Серес» выехало с широких проспектов. Они были всего в трех кварталах от отеля, когда Картер заметил позади них мальчика на «Веспе». Он почти видел эти темные глаза, блестящие за забралом шлема, который закрывал большую часть лица мальчика.
      
      — «Улица Мечты», — сказал водитель. — Какое место? — Здесь хорошо. Я пройдусь пешком.
      
      Картер заплатил таксисту, поправил легкую куртку и вышел. Краем глаза он увидел, как мальчик паркует «Веспу» и, держа шлем под мышкой, движется по противоположной стороне улицы. Фасад бара «Диана» был лишь немногим менее грязным, чем соседние здания. Основной причиной этого было то, что на вывеске над входом в подвал горели все лампочки, в то время как другие шипели и моргали.
      
      Внутри голые маловаттные лампочки излучали тусклый свет, едва пронзавший туман дыма. Низкая комната была полна звуков: бестелесные голоса, певица из угла, хрипящая жалобную песню о безответной любви, и случайный звон стекла о стекло. Картер двигался сквозь облако дыма и шума, пока не заметил пустой стол у одной из стен. Оттуда он мог видеть всю комнату, и комната могла видеть его.
      
      Официант с усталыми глазами и усами вместо рта появился из мрака. — Вы едите? Картер покачал головой, его желудок скрутило от одной мысли о местной еде. — Узо, бутылку.
      
      Бутылка была на столе через секунду. Рука официанта, словно бросок мангуста, забрала большую банкноту драхм со стола. Сдачи предложено не было. Пока он наливал и пил густую жидкость, глаза Картера привыкли к полумраку. Он увидел её примерно в то же время, когда она заметила его сквозь дымку.
      
      Скуластое лицо под кружевной шалью сохранило остатки красоты. Её волосы были глянцево-черными, обрамляющими круглое лицо. Она была невысокой, с плотным телом и сильными ногами. Она не сделала ни одного движения, не подала знака, что узнала Картера. Но из тридцати или около того женщин в этом месте он знал — это была Мальва Разик. Выразительные темные глаза, казалось, говорили с ним через всю комнату, приказывая сидеть и молчать.
      
      Через двадцать минут вошел мальчик. Он подошел прямо к женщине и что-то прошептал, обнимая её. После этого он исчез в темных недрах заведения. Прошло еще минут десять, а потом женщина встала и медленно двинулась между столами. Время от времени она останавливалась перекинуться парой слов с кем-то, но её глаза неизменно возвращались к Картеру.
      
      Движение поблизости отвлекло его. Гораздо более молодая женщина скользила к нему через смог, её бедра были обтянуты красным платьем с низким вырезом, открывавшим ложбинку между хорошо сформированными грудями. Её волосы, угольно-черные и густые, обильно ниспадали на плечи. Она остановилась прямо перед Картером, и её ярко накрашенные губы расплылись в широкой улыбке.
      
      — Американец? — спросила она. Картер ответил улыбкой и кивком. — Вы говорите по-гречески? — Немного. Наверное, достаточно. — Хороший праздник? — Бизнес. — Очень жаль. Нет времени на удовольствия?
      
      Картер поймал взгляд Мальвы Разик. Она внимательно смотрела на них. — Может быть, — ответил он девушке. — Хорошо. Хочешь купить час? — она рассмеялась. — Если вы не были в Греции достаточно долго, чтобы перенять наши обычаи — тогда две тысячи драхм.
      
      Мальва Разик незаметно кивнула, словно читая по губам Картера и девушки. — Может быть. Пойдем, — сказал Картер, вставая.
      
      В темной лестничной клетке пахло еще хуже, чем в баре. — Это моя комната, — сказала девушка. Это был не более чем шкаф: умывальник, тумба, одно кресло и смятая кровать. Едва они вошли, как дверь в соседнюю комнату открылась, и Мальва Разик шагнула внутрь.
      
      — Заплати ей! — сказала она по-английски. Картер вытащил купюру в тысячу драхм. Мальва бросила через плечо по-гречески девушке, уходившей в другую комнату: — Не забудь, у тебя всего пятнадцать минут. После этого старушка постучит в дверь!
      
      Когда они остались одни, Мальва Разик села на стул и указала Картеру на кровать. — Говори только по-английски, хорошо? — Хорошо. — Ари сказал тебе? Наш друг хочет больше денег, верно? Она кивнула. — Его планы изменились. — Я догадался. Что случилось?
      
      Её руки поднялись в жесте «кто знает?». — С Деметриусом всегда что-то происходит. Он старый ублюдок, но он грек и мой муж, так что я терплю его. Вы будете платить больше? — На сколько больше? — Вдвое. Пятьдесят тысяч. — Пятьдесят? Я не знаю, согласятся ли мои люди... — Должны, — прервала она. — Разику нужно убраться из Греции. Ему предстоит долгий путь. Что скажешь, американец?
      
      Картер колебался несколько секунд, потягивая узо, но уже знал ответ. Деметриус Разик, при всех его недостатках, был единственным, кто мог провести Тарловых через эти горы. У него не было выбора.
      
      — Да, — ответил Картер. — Он будет счастлив. Возвращайся вниз с девушкой и больше не смотри на меня. Полиция наблюдает за мной, понимаешь? — Картер почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Последнее, что ему было нужно — это внимание полиции. — Уходи. Возьми такси до парка Дромена. Объедь парк один раз, медленно. Деметриус будет следить, чтобы за тобой не было хвоста. В северо-западном углу есть три телефонные будки. Зайди в среднюю. Понял? — Понял, — сказал Картер.
      
      Он вышел вместе с девушкой. — У тебя осталось шесть минут. Хочешь меня? — В другой раз. «Rain check», — ответил Ник. — Что такое «rain check»? — моргнула она. — В следующий раз.
      
      Картер снял трубку еще до того, как первый гудок закончился. — Разик? — Николас, мой богатый американский друг, как дела? — Стало бы лучше, если бы я знал, что происходит. — Небольшая проблема с полицией, — донесся приглушенный голос. — На самом деле, считай, что большая.
      
      Голос мужчины звучал странно. Разик никогда не запинался. Картер узнал этот звук — это был страх. — Выкладывай как есть, Деметриус. — С тех пор как мы виделись в Афинах, мне пришлось совершить небольшой акт возмездия. Власти предпочитают называть это убийством. — Черт, — выдохнул Картер. — Трое, если быть точным. Что я могу сказать... они заслужили это. Они решили разделить сделку на троих вместо четверых. Моя доля была четвертой. — И тебе обязательно было убивать их на глазах у полиции? — Оплошность, согласен. Был свидетель. На самом деле, двое. Нет, трое.
      
      Разум Картера лихорадочно строил планы. Разик был незаменим для «Мэйфлауэра». Но если его ищет вся полиция Греции, сможет ли он двигаться по стране с тремя беглецами? — Ты молчишь, мой друг, — сказал Разик. — Я думаю. — Замечательное занятие, но сейчас бесполезное. Либо я нужен тебе для работы, либо нет. — У меня нет выбора, Николас, как и у тебя. Мальва говорила о деньгах? — Да. Пятьдесят тысяч — это больно, но ты их получишь. Будет три человека на выход. — За три жизни пятьдесят тысяч — это честная цена. Видишь огни причала? Арендуй лодку и переправься через озеро. Там увидишь водопад, за ним грот. Я буду ждать.
      
      Линия оборвалась. Картер направился к доку. Пухлый человек взял деньги и махнул в сторону лодок. Картер сел в лодку и начал грести. На озере были и другие пары, но на него не обратили внимания. Водопад находился на темной стороне озера. Пройдя сквозь стену воды, он оказался в гроте.
      
      Там его встретил фонарик. — Сюда, друг, смотри под ноги, камни скользкие. Разик был громадным мужчиной с плечами, которые, казалось, вот-вот разорвут его одежду. Черная борода, низкий лоб и глаза, которые вечно смеялись над миром. Он положил тяжелую руку на плечо Картера. — Добро пожаловать в мой офис. Что у тебя для меня? — Как ты сюда попал? Тут нет второй лодки. — В задней части есть лаз. Я знаю это место с детства, когда прятал здесь краденое. Говори, Николас, время против нас.
      
      Картер быстро рассказал о перебежчиках и дате. Показал карту Тарлова. — Плохо, очень плохо, — прорычал Разик. — Почему? — Там ужасная погода. Нам придется идти через самые высокие пики, там опасные ущелья. И девочка, ты говоришь? — Да. — Мне понадобится снаряжение и еще один человек. — Вот номер счета, — Картер протянул карточку. — «Банко де Свисс». Ваше кодовое имя — «Мэйфлауэр». Первые двадцать пять тысяч будут там завтра утром. — А остальное? — Когда Тарловы будут в Афинах. Как ты собираешься готовиться, если за тобой охотится полиция? — Детские забавы. Мальва и племянник сделают всю беготню. — Разик ухмыльнулся. — Эти Тарловы должны быть очень важными, если вы платите такие деньги. — Они важны, только пока живы, Деметриус. Помни об этом. — Деньги, друг мой, заставляют мою память сиять ярче солнца.
      
      Годы подготовки подходили к концу. Тарлов получил неделю отпуска для лыж в Родопах. Ключ к шифру был в его голове, а сам шифр был вытатуирован на бедре его восьмилетней дочери Катерины в виде бабочки. — Но папа, это будет больно! — плакала она тогда. — Только мгновение, малышка. Это принесет нам чудесную жизнь.
      
      Тарлов готовил её с шести лет, внушая мечты о жизни за пределами России. Он женился на Надежде ради ребенка, но быстро понял, что Надя — карьеристка и фанатик. Поезд в Ваткин пришел вовремя. Тарлов зарегистрировался в отеле. Теперь, глядя в окно на утренний туман, он понимал: нужно сказать Наде. Он отправил Катерину завтракать одну, чтобы поговорить с женой.
      
      Надя вышла из ванной в белом лыжном свитере и обтягивающих штанах. Тарлов не любил её, он просто вожделел её тело. — Ты готов, Алекс? — Почти. Надень все свои украшения. — На лыжах? Зачем? — Сядь, Надя. Нам нужно поговорить.
      
      Он рассказал ей всё. Медленно, размеренно. Её лицо сменилось с недоверия на ярость. — Это измена! — вскричала она. — Ты с ума сошел! — Это богатство на Западе, Надя. Свобода! — Это предательство социалистической мечты! Я русская, я верна стране! Оставайся здесь и сдай этих людей партии!
      
      Она бросилась к телефону. В её глазах была чистая ненависть. Тарлов понял: она выдаст его. Он прыгнул, преграждая путь. Она начала царапать его лицо. Со всей силой он ударил её кулаком под дых, а когда она упала на кровать, нанес два сокрушительных удара за ухо.
      
      Она была жива. Его руки обхватили её горло. Он начал сжимать. Её тело корчилось, грудь вздымалась. Он не смог. Он разжал руки, глядя, как они трясутся. Он не мог её убить. Но и оставить её просто так нельзя. Ему нужно было время.
      
      Он принес из бельевой простыни, разорвал их. Связал её, вставил кляп и засунул в шкаф в позе эмбриона. Запер шкаф, повесил на дверь номер «Не беспокоить» и вышел. Через десять минут он уже вел дочь к подъемнику. — Папа, мужчина сказал, что будет буря. — Мы не боимся бури. — А Надя? — Не сегодня.
      
      Снег падал крупными хлопьями. Разик знал — будет хуже. Он был горцем и чувствовал шторм за часы до его начала. Рядом на снегоступах шел Филиппо. — Мы должны быть у хижины. Надеюсь, этот дурак разжег огонь, — ворчал Филиппо. — Заткнись. Ты не думал, что я плачу тебе пять тысяч за прогулку?
      
      Они увидели дым. Разик вытащил кольт 45-го калибра, дослал патрон в патронник и спрятал руку с оружием в широкий рукав пальто. Филиппо занял позицию в деревьях. Разик подошел к двери. — Привет! Есть кто внутри? Затвор окна приоткрылся. Разик перешел на английский. — Я ищу человека. Мэйфлауэр. — Ваше имя? — Разик.
      
      Дверь открылась. Внутри была одна комната, огонь и маленькая девочка, дрожащая от ужаса. — Где женщина? — спросил Разик. — Она... не смогла. Разик заметил, как Тарлов прячет глаза. — Почему? — Не важно. Только я и дочь. — Мы принесли полозья для саней. Филиппо! — Филиппо вошел и начал мастерить сани. — Ребенок напуган. — Она не понимает, что происходит, — Тарлов обнял дочь. — Поешьте, — скомандовал Разик. — В шесть выходим.
      
      Тарлов занервничал. — Мы не можем ждать. Нужно уходить сейчас. — Почему? Тарлов шепотом рассказал правду об отеле. — Ты дурак! — взревел Разик. — Надо было убить её, тупая ты задница!
      
      Они вышли в сумерки. Небо потемнело. Началась настоящая буря. Гром гремел прямо над головами, а на стволах винтовок заплясали голубые огни — огни святого Эльма. Девочка впала в истерику. Разик объявил привал. Он присел рядом с ребенком и взял её за лицо своей огромной рукой. — Не бойся. Огонь не тронет тебя. Снег — наш друг. — Она не знает английского, — сказал Тарлов. — Она понимает, — отрезал Разик. Она и правда затихла. В грубом голосе великана было что-то успокаивающее. — Идем.
      
      Они шли, пока не стало совсем темно. — Ущелье Дродиш, — сказал Разик. — Граница в пятнадцати километрах. Отдыхаем до рассвета. Огонь разводить нельзя.
      
      
      
       ТРЕТЬЯ ГЛАВА
      
      Огонь. Под навесом льда и плотно утрамбованного снега трое мужчин прижались друг к другу, держа ребенка между собой.
      
      — Я не голодна, — заявила Катерина. — Ешь, — прорычал Разик, засовывая кусок вяленого мяса девочке в рот своим крошечным кулаком. — Это поможет твоей крови согреться. Ешь это. — Я думал, ты не понимаешь по-русски, — сказал Тарлов. — Нет. Не всегда нужно понимать язык, чтобы понять смысл. Засыпай!
      
      Не говоря ни слова, Филиппо и Разик сменяли друг друга во сне по часу. Даже прижавшись друг к другу в темноте, один из них всегда бодрствовал. Примерно за час до рассвета Разик почувствовал, что шторм стихает. Все они были подняты и пришли в движение за считанные минуты. Филиппо, не спрашивая, понял, что от него требуется, и пошел в сотне ярдов впереди остальных.
      
      — Еще тысяча футов, и станет достаточно светло, чтобы использовать лыжи, — сказал Разик Тарлову.
      
      Через полчаса снег перестал идти, и луна вышла из-за туч, освещая все вокруг четко и ясно. Разик выругался. Они как раз спускались через последнее ущелье. Дальше начиналась открытая местность. Там они могли встать на лыжи и, скорее всего, опередить любую погоню. Прекращение непогоды было чистой неудачей.
      
      Насколько серьезной была эта неудача, Разик узнал на полпути через ущелье.
      
      Снайперов было четверо, по два с каждой стороны ущелья. Все четверо стояли высоко, имея ясный и властный вид на тропу внизу. Они не предупредили, даже не крикнули «Стой!». Четыре крупнокалиберные пули из мощных автоматических винтовок ударили в Филиппо одновременно. Его тело подбросило, как перышко, и почти разорвало вторым залпом, когда он ударился о снег.
      
      Разик схватил девочку одной рукой и нырнул за гряду камней слева. При этом он толкнул Тарлова вправо как раз в тот момент, когда третий залп взметнул снег менее чем в пяти метрах перед ними.
      
      — Лежи, девочка, не двигайся! Тарлов! — Да? — Не показывайся!
      
      Разик метался среди валунов, каждое его движение вызывало новый огонь. К тому времени, как он вернулся к ребенку, у него уже был нужный ответ. Без сомнения, это была команда убийц. Кем бы ни были эти люди, у них был приказ: никто не должен вернуться живым. Он крикнул через открытое пространство Тарлову, сообщая свое предположение.
      
      — Нет, нет, не могут же они быть такими зверями! — прошипел Тарлов. — Не обманывай себя. Поверь мне, русские планируют оставить нас здесь как холодное мясо.
      
      Мужчина начал нести какую-то тарабарщину, в основном по-русски. А потом он стал кричать на людей на скалах. Прежде чем Разик понял, что происходит, Тарлов уже взобрался на один из валунов. Он замахал руками и закричал что-то невнятное.
      
      — Дурак проклятый, ложись! Они не собираются тебя слушать...
      
      Раздался отрывистый автоматный огонь, и Тарлова сбросило с валуна. Он приземлился на спину и перекатился на середину тропы.
      
      — Глупый осел, — прошипел Разик и сполз со своего безопасного места, пока не смог вцепиться пальцами своей мощной руки в капюшон Тарлова. Пока пули взметали снег вокруг, ему удалось втащить русского обратно в укрытие.
      
      — Папа... Папа! — Катерина взвыла и бросилась на грудь отца. — Тихо, девочка! — прохрипел Разик, отталкивая ребенка. — Я должен осмотреть его.
      
      Он разорвал парку Тарлова. Он уже заметил, что одна пуля прошла через бедро мужчины. Кровь быстро замерзала на морозе.
      
      — Папа, папа! — вскрикнула Катерина, раскачиваясь взад и вперед на коленях. — Тише, девочка!
      
      Было еще два попадания: одно высоко в левое плечо, другое — точно в центр груди. Тарлов успел открыть глаза. Его дыхание было не более чем хриплым хрипом.
      
      — Разик... — Да. — Всё плохо? — Плохо. — Скажи мне, грек, я умираю?
      
      Разик кивнул.
      
      — Нет! Не-е-ет, папа! — закричала Катерина, обхватив лицо отца руками. — Ты не можешь умереть, ты не умрешь! Я не позволю тебе! Папа... — Катерина... — простонал Тарлов, используя последние силы, чтобы обнять дочь. — Разик? — Что, русский? — Ты сможешь вытащить её?
      
      Последовало лишь секундное колебание. — Одну?.. Да, привяжу к спине после наступления темноты. — Хорошо. В кармане рубашки... бумажка...
      
      Разик возился, пока не нашел её. — Она у меня. Цифры, буквы и еще цифры. — Это ключ к шифру, Разик...
      
      Голос стих, пока Разику не пришлось прильнуть ухом к губам мужчины, чтобы разобрать слова. Тарлов рассказал ему и о бумагах, и о татуировке. Он сказал, что Картер и американцы дадут ему миллион долларов за шифр, который приведет их к документам.
      
      — Вытащи её, Разик. Половину оставь себе. Всё, о чем я прошу — это чтобы Картер позаботился, чтобы Катерина получила вторую половину, чтобы она была под опекой. — Миллион?.. Американец? — Разик задохнулся. — Да. Сделай это, Разик. Картер — честный человек. Он сказал мне, что ты тоже. Оба вы... — Папа... папа... — Он мертв, дитя.
      
      Внезапно Катерина потеряла сознание. Её тело стало жестким; глаза не мигали, когда она смотрела на ужасные раны отца. Разик занял позицию в скалах и сделал несколько случайных выстрелов в сторону нападавших, чтобы держать их в страхе. Когда он вернулся, ребенок не шевелился. Вообще. Она не двигалась и не мигала. Её глаза застыли в шоке, рот был приоткрыт. Он встряхнул её, но она осталась в том же положении.
      
      Она была в состоянии кататонии. Разик не знал этого слова, но понимал, что произошло. Он начал готовить перевязь. С наступлением темноты он выведет её. Он не сомневался в этом. Не было на свете человека, который смог бы найти или выследить его в этих горах ночью.
      
      «Миллион американских долларов!» — подумал он и начал напевать за работой.
      
      Разик пробирался сквозь завалы камней, таща девочку за собой. Дважды за последние полчаса он отпускал её руку, думая, что теперь она пойдет сама. Она этого не делала. Либо останавливалась как вкопанная и смотрела в пространство, либо садилась на корточки и обнимала колени, пока её тело сотрясали судороги.
      
      Они пересекли границу незадолго до рассвета. С греческой стороны Разик позвонил по номеру, который Картер дал ему в Афинах.
      
      — Плохие новости, мой друг. — Что случилось?
      
      Разик объяснил всё короткими, лаконичными фразами. Он также сообщил агенту AXE, что теперь он — полноправный участник сделки.
      
      — Я запомнил ключ и уничтожил бумагу. Теперь у меня есть половина того, что вам нужно, а у ребенка — остальное. Мы идем в комплекте. — Справедливо, — ответил Картер. — У вас есть то, что мы хотим. Разик усмехнулся. — Ты бессердечный ублюдок, Картер. — А разве ты нет? — Конечно, но от меня этого и ждут... Я вор. — Мой бизнес такой же грязный, как и твой, Деметриус. Постарайся добраться до Афин. Отправляйся в Серес. Я встречу тебя там.
      
      Разик дал ему адрес конспиративной квартиры и повесил трубку. Затем он позвонил Мальве и, не рассказывая всей истории, велел ей ждать его в квартире. Через полчаса он угнал мотоцикл и, надежно привязав руки девочки к своей талии, помчался в сторону Сереса.
      
      Теперь он находился в переулке за «Улицей Мечты», в двух домах от квартиры.
      
      — Мы поднимемся по этой пожарной лестнице, девочка, — прошептал Разик, подсаживая ребенка на спину. — Держись крепко и очень тихо. Он прижал палец к губам, чтобы подчеркнуть свои слова. Её тонкие руки обвили его шею, а ноги обхватили его грудь. Что касается предупреждения о тишине, за последние часы Разик понял, что в нем нет нужды. Девочка не издала ни звука, даже не всхлипнула с тех пор, как они покинули гору.
      
      Максимально тихо он опустил нижнюю секцию лестницы и начал подъем. На четвертом этаже он перемахнул через ограждение и прошел по бетонному выступу к нужному окну. Он вздохнул с облегчением, когда оно поддалось. Мальве удалось ускользнуть от слежки и добраться до убежища. Он спустил девочку через окно, пока её ноги не коснулись комода.
      
      — Спускайся и отойди в сторону.
      
      Она подчинилась как робот, и Разик сам проскользнул внутрь. Дверь в ванную была приоткрыта. В щель Разик видел, что в спальне темно. В длинном коридоре тоже было темно, но в глубине гостиной горел тусклый свет.
      
      «Черт возьми», — подумал он. — «Неужели она пришла, открыла окно и снова ушла?». Она была ему нужна, чтобы присмотреть за девочкой, пока он торгуется с Картером. Взяв Катерину за руку, он потянул её за собой по коридору.
      
      — Мальва... Мальва, ты здесь?
      
      Они были всего в паре дюймов от дверного проема, когда голос жены нарушил тишину: — Беги, Деметриус! Беги! Они узнали про квартиру! Это ловушка!
      
      Мгновенно всё превратилось в хаос. В коридоре и гостиной вспыхнул яркий свет. Из спальни выскочили двое мужчин с револьверами. Еще трое, один из которых удерживал Мальву, были в гостиной. Все вооружены. Разик метнулся к входной двери. Но как только он рванул её на себя, внутрь ворвались еще двое в форме.
      
      Один из них замахнулся дубинкой в кожаной оплетке. Прежде чем Разик успел отразить удар, дубинка обрушилась на боковую часть его головы. Он отшатнулся, покачиваясь, и упал в гостиной. Он чувствовал, как по лицу струится кровь. Он слышал, как жена выкрикивает его имя. И он услышал детский крик. Странно, подумал он, это был единственный звук, который она издала с тех пор, как они спустились с гор.
      
      Руки вцепились в него, пытаясь повалить на пол. Ему удалось выхватить «Беретту» из-за пояса, но её быстро выбили. Двое грубо заломили ему руки за спину. Третий появился перед ним с дубинкой и нанес сокрушительный удар по лбу. Сквозь кровь и слезы боли Разик видел ухмыляющееся лицо мужчины и занесенную для нового удара руку.
      
      Со звериным рычанием Разик ударил ногой в промежность нападавшего. Раздался крик боли, и лицо исчезло. Один из тех, кто стоял сзади, опустил ствол пистолета на шею Разика. Он упал на колени, и сквозь пелену крови увидел лицо ребенка — Катерины. Её изумрудно-зеленые глаза расширились от того же ужаса, который он видел, когда она смотрела на умирающего отца. Её рот был широко открыт, горло судорожно двигалось, но не было ни крика, ни звука вообще.
      
      А затем пять пар рук повалили его и прижали к полу. В промежутке между телами полицейских Разик увидел, как девочка метнулась к двери.
      
      — Нет! — закричал он. — Не уходи, девочка!
      
      Она замерла у двери, её глаза метались, как у испуганного кролика.
      
      — Мальва... Мальва!
      
      Каким-то образом женщине удалось прорваться сквозь кордон полицейских и броситься к мужу.
      
      — Девочка, Мальва! Не дай ей уйти! Найди её и позвони Картеру! Он вытащит меня!
      
      Мальву оттащили, и один из офицеров наклонился к самому лицу Разика. — Никто тебя не вытащит, Деметриус Разик. Тебя ждет Коридалос. Тюрьма до конца твоей жалкой жизни.
      
      Разик плюнул ему в лицо и снова начал звать жену. Но её имя превратилось в неразборчивое хрипение, когда пять пар тренированных кулаков вбили его в небытие.
      
      
       ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
      
      Вена, 1985 год.
      
      Было чуть за три, когда рейс «Люфтганзы» из Берлина приземлился в венском аэропорту Швехат. К половине четвертого Картер с сумкой в руках прошел таможню и поспешил к стоянке такси. До встречи оставалось около семи часов, но он хотел сначала виски, сон и долгий горячий душ — именно в таком порядке.
      
      Это была тяжелая неделя в Восточном Берлине. Он пытался выследить двойного агента, который уже сдал троих их лучших людей. Приказ Картера был прост: стереть ублюдка. Тот оказался неуловимым. Всё решили считанные минуты... пять, если быть точным. Именно столько не хватило Картеру, чтобы перехватить его до того, как тот сел в самолет «Аэрофлота» на Москву, в безопасность.
      
      Что-то выигрываешь, что-то теряешь. Но в этот раз Картер потерял слишком много... много сна и едва не пропустил границу в Западный Берлин. Пара «темных плащей» изрядно помяла его, прежде чем он прорвался. К тому времени, как он добрался до аэропорта Тегель в Западном Берлине, всё тело ныло, а лицо напоминало сырой бифштекс.
      
      На стойке регистрации его ждало краткое сообщение: «Звони домой». Он набрал специальный номер, ведущий в кабинет его босса в «Amalgamated Press and Wire Services» на Дюпон-Серкл в Вашингтоне.
      
      Ответил знойный голос Джинджер Бейтман с легким южным акцентом: — Где ты? — Тегель. У меня рейс «Pan Am» до Кеннеди через тридцать минут. — Отменяй. Я перебронировала тебя на «Люфтганзу» до Вены на тринадцать ноль пять. — Черт, — простонал Картер. — Ну-ну, выше нос, N3. Намечается большое дело. — Надеюсь. Я спал всего десять часов за последние пять дней. — Выспишься в самолете. «Старик» свяжется с тобой сегодня в десять вечера по венскому времени. — Лично? — Картер мгновенно насторожился. — Именно. Позвони в венский филиал, когда прилетишь. — Будет сделано, — сказал Картер. Его мозг уже работал на полную мощность, даже если тело подводило. Если шеф AXE Дэвид Хоук сам покинул Вашингтон, чтобы провести инструктаж, миссия обещала быть жаркой.
      
      — И, Ник... — Да? — Давно не виделись. Бейтман была правой рукой Хоука и обычно находилась «вне доступа». Но бывало пару раз... пару великолепных раз. — Может быть, после этого дела мы это исправим. — Может быть, — сказала она, и в трубке раздались гудки.
      
      Выйдя из такси перед отелем «Кламмер», Картер вспомнил стройные ноги Джинджер, её густую гриву темных волос и то, как она кричала в постели, когда действительно расслаблялась. Эта мысль вызвала смешок. В его нынешнем состоянии кричать мог разве что он сам, когда прикоснется бритвой к избитому лицу.
      
      Он выбрал «Кламмер» на Кернтнер-Ринг, потому что отель был маленьким и вызывал у него ностальгию. Атмосфера старого мира и массивная мебель напоминали ему о Вене, которая скоро исчезнет. Сверкающий хром и сталь новых зданий за пределами Кольца уже угрожали поглотить старый город.
      
      В номере он быстро распаковал вещи и набрал номер прикрытия AXE — венский офис «Amalgamated». — Amalgamated, добрый день. — Прикрытие, Код Красный. — Одну минуту. Деловой тон сменил приветливую интонацию, когда его переключили. — «Рыжий», слушаю. — Да, сэр. Я в «Кламмере», на Кернтнер-Ринг. — Понял. — Не уйду, пока он не позвонит. Люкс 714. — Передам, сэр.
      
      Картер бросил трубку и направился в ванную. Ему нужно было выпить, чтобы провалиться в сон. Он позвонил в обслуживание номеров, но, как назло, целой бутылки «Chivas» не оказалось. Он заказал другую марку и лед. Когда бутылку принесли, он разделся до трусов, выпил полстакана, закурил и сел у окна.
      
      На Ринге в час пик было плотное движение. Он почти чувствовал запах выхлопных газов через стекло. — Что Бог сотворил с автомобилем? — сказал он вслух, а потом поправил себя. Бог сотворил войну, мор и голод. Автомобиль сотворил человек. Он гадал, что из этого хуже.
      
      Стакан опустел. Он тяжело рухнул на кровать и мгновенно уснул. Но сон не был глубоким. Его преследовали обрывки воспоминаний: агент из Берлина, которого он упустил, красивая женщина в Португалии, погибшая из-за его ошибки. Ошибки. Не то время. Во сне он гадал, не собирается ли Хоук напомнить ему о еще одном провале.
      
      Ему казалось, что телефон зазвонил через минуту после того, как он закрыл глаза. Но часы показывали одиннадцать. — Картер? Знакомый хриплый голос мгновенно прогнал остатки сна. — Да, сэр. — Люкс 714, «Кламмер»? — Так точно. — Буду через полчаса.
      
      Картер с трудом поднялся с кровати. Тело отозвалось резкой болью в каждой мышце. Глаза будто склеили, а во рту было сухо, как в пустыне. Он принял горячий душ и побрился. Бритва казалась орудием пытки, будто он водил битым стеклом по лицу. Надев чистую рубашку, серые брюки и синий кардиган, он проверил кобуру «Вильгельмины».
      
      Раздался стук. — Свои. — Открыто.
      
      Дэвид Хоук вошел в сопровождении своей «тени», Нила Гриффена. Картер знал, что где-то поблизости дежурит и второй охранник. Хоук никогда не выходил без них. С тех пор как он создал сверхсекретное подразделение разведки, он стал живой мишенью.
      
      — Выглядишь паршиво. — Чувствую себя еще лучше, — прорычал Картер. — Привет, Нил. — Рад видеть тебя, Ник, — ответил Гриффен и поставил на стол поднос с тремя чашками кофе, после чего отошел к двери.
      
      — Тебе придется собраться, — Хоук сел за стол и жестом пригласил Картера сесть напротив. Картер отхлебнул кофе, добавив в него немного виски. Хоук нахмурился, глядя на незажженную сигару в зубах. — В лечебных целях, — пояснил Картер. Хоук кивнул.
      
      — Неудача в Берлине. — Спасибо. Если честно, я облажался. — Нельзя выигрывать всегда, — пожал плечами Хоук. — Что у нас? Картер кивнул на папку перед шефом. — Помнишь «Мэйфлауэр»? — Конечно. Наши отцы-основатели на маленькой лодке. Хоук усмехнулся. — Подумай еще.
      
      Картер на минуту задумался, пока память не выдала ответ. — Разик... ребенок... Катерина... Бумаги Тарлова. — Верно. Файл снова открыт. Освежи память.
      
      Картер начал просматривать бумаги. Всё всплывало в сознании, как прилив. Арест Разика, мольбы его жены Мальвы. Картер тогда лично навещал Разика в тюремной больнице в Афинах. «Найди девчонку, Николас. Вытащи меня отсюда. Забери меня, Мальву и девчонку из страны. Тогда договоримся».
      
      Тогда AXE перевернули всю Грецию и острова, но Катерину Тарлову не нашли. Активировали агентов в Болгарии и Албании на случай, если её перехватил КГБ. Ничего. Девочка будто испарилась.
      
      — Ничего, Разик. Она исчезла. — Я не удивлен, — ответил тогда грек. — Знаешь, сколько бездомных беспризорников в Греции? — Можешь меня вытащить? — Нет шансов. Мои люди не пойдут на это при таких серьезных обвинениях, если у нас нет козыря. — А без девчонки, конечно, козырей нет. — Правильно. Может, всё-таки дашь мне ключ от шифра на случай, если мы её найдем? — Поцелуй меня в мой греческий зад, Картер.
      
      Искали еще месяц — безрезультатно. Деметриуса Разика осудили за тройное убийство и дали пожизненное в тюрьме Коридалос. Картер навестил его в последний раз. — Не передумал? — С чего бы, Николас? Полмиллиона долларов не помогут мне в камере. А без шифра и ключа мы оба в проигрыше. — А Мальва? — У неё остались первые двадцать пять тысяч. Племянник Ари присмотрит за ней.
      
      Так дело «Мэйфлауэр» было закрыто и помечено как «неперспективное». Но теперь, глядя на Хоука, Картер понимал: оно снова в игре.
      
      — Разик хочет выйти. Картер пожал плечами. — Он сидит уже... сколько? Лет четырнадцать-пятнадцать. — Верно. Но теперь у него есть что-то конкретное. — Например? — Он утверждает, что нашел девчонку. Если это так, мы сможем его вытащить. В Афинах сейчас другое правительство. — Да уж, — хмыкнул Картер. — И оно не особо дружелюбно к нам. — Как и к «той» стороне. Ставки высоки... — Хоук сделал паузу. — Стоит попробовать, — ответил Картер, чувствуя, как азарт вытесняет усталость. — Введи меня в курс дела.
      
      — Жена Разика, Мальва, умерла три года назад. Рак. Те двадцать пять тысяч она использовала с умом — вместе с племянником Ари купила бар-ресторан в Афинах. Денег хватало, чтобы продолжать поиски девочки. — И Ари её нашел? — Нет, мы так не думаем. Мальва до самой смерти была на связи с Разиком. Когда её не стало, Ари продолжил контакты, но поиски заглохли. Мальва была мозгом, Ари — лишь исполнителем. Около двух лет назад дела у него пошли плохо, он был вынужден взять партнера. Десять месяцев назад Ари погиб в автокатастрофе на Миконосе. Партнер унаследовала бизнес и связь с Разиком. Именно она вышла на нас с предложением о новой сделке.
      
      Хоук передал Картеру досье и фотографию. — Её зовут Дарва Чаркис. Мать — болгарка, отец — грек. Родилась в 1948-м в деревне Мелити. В подростковом возрасте приехала в Афины, работала прислугой. Потом жила в Риме, позже на юге Франции. Видимо, на Ривьере она и сколотила капитал, на который выкупила долю у Ари. Это фото сделано две недели назад у бассейна в Пирее.
      
      Картер взглянул на снимок и невольно присвистнул.
      
      Согласно досье, Дарве Чаркис было тридцать семь лет. Она хорошо о себе заботилась. Телеобъектив запечатлел каждый изгиб ее тела — а изгибов было много. На ней была только нижняя часть чисто-белого бикини, которое едва прикрывало то, что должно было быть скрыто. Ее грудь была твердой и высокой, свидетельствуя о том, что она никогда не носила верх от купальника на солнце. Лицо было безупречным, без морщин, в обрамлении копны мягких тициановых волос.
      
      — Дарва Чаркис сделала свою ставку на Ривьеру отнюдь не как домохозяйка, — заметил Хоук. — Думаю, мы можем с уверенностью это предположить, — сухо ответил Картер.
      
      Он просмотрел остальную часть файла. Она вернулась в Грецию примерно за три месяца до встречи с Ари Подопалосом и покупки его бизнеса. Кроме этого, ценной информации было мало. — Ее прошлое, — сказал Картер, — между местом рождения и Афинами — полное зеро. Хоук кивнул: — Кроме того, в ее биографии много дыр между отъездом и возвращением в Афины. — Попахивает чем-то, — сказал Картер. — Никаких имен любовников? — Никогда не была замужем. Она — классический пример очень туманного прошлого, но сейчас она — всё, что у нас есть. — Может ли она быть «подсадкой»? — Возможно, — кивнул Хоук. — КГБ мог легко проследить путь Тарлова по трупу охранника, Филиппо Дукакиса. Он и Разик были друзьями с детства, и Филиппо редко брался за работу, если ее не планировал Разик. Но, Ник... таких умных девушек из бедных деревень в Испании, Италии и Греции тысячи, и у всех похожие истории. Думаю, пока мы примем ее легенду за чистую монету. — Мне подходит, — сказал Картер. — Особенно если она — наш единственный вариант.
      
      — Именно. Она — наш единственный контакт с Разиком. Слава богу, он настоял, чтобы сделку заключали через нее. — Где встреча? — Через два дня. К югу от Афин, перед Вулой, есть пляжный курорт Астир. — Я знаю его, — ответил Картер. — Частный и очень дорогой. Там ошиваются скучающие европейцы и их высокомерные детки. Даже шлюхи не ложатся там меньше чем за 250 американских долларов. Хоук кашлянул: — Уверен, вы знаете об этом больше, чем я. Картер улыбнулся. Он в этом сомневался — он слышал истории о Дэвиде Хоуке в его лучшие годы. — Мы забронировали вам номер в «Эллен» под вашим настоящим именем. Это роскошный отель прямо на пляже. Просто зарегистрируйтесь и ведите себя как турист. Женщина сама свяжется с вами. — Как Разик нашел девчонку спустя столько лет? — спросил Картер. — Мы не знаем точно, но, судя по словам женщины, он был абсолютно уверен, что сможет её найти.
      
      Картер быстро произвел подсчет в уме. Девочке сейчас должно быть уже двадцать три года. Прошло слишком много времени. — Вы не думаете, что Разик просто хочет заключить сделку, чтобы выбраться из тюрьмы и сбежать? — Все возможно, — ответил Хоук. — Но если есть хоть один шанс на миллион, что он нашел Катерину Тарлову, мы должны его использовать. Если люди из документов Тарлова были важны пятнадцать лет назад, то сейчас их значимость выросла в сто раз. Это делает пропагандистскую ценность бумаг астрономической.
      
      Хоук встал и протянул руку. Картер пожал ее, ощутив былую силу этого человека. — Будь на связи, N3. Мы обеспечим поддержку в любой момент, когда потребуется. Не говоря больше ни слова, Хоук вышел из номера, оставив после себя едкий запах сигары.
      
      «Найди девушку, — подумал Картер, — а затем бумаги Тарлова». Он уже чувствовал, как усталость покидает его тело.
      
      Волосы Деметриуса Разика почти поседели, как и его борода. Но живот по-прежнему был плоским, и мышечный тонус не покинул его крупное тело за годы заточения. Ему теперь требовались очки, чтобы читать или видеть детали вблизи. Надев их, он в десятый раз за день — как делал каждый день с тех пор, как Нисирос стал его сокамерником, — принялся изучать фотографию над своей койкой.
      
      — Ах, Разик, зачем ты мучаешь себя мыслями о женщинах? Я должен забрать это фото, чтобы ты не страдал так! Разик перевел взгляд на койку, где развалился Кури Нисирос. Этот человек был изможденным, уродливым подобием человеческого существа — с узкими прищуренными глазами, сатанинскими выгнутыми бровями и толстой отвисшей нижней губой. Но Разик считал его прекрасным. Когда Нисирос переехал в эту камеру, он принес Разику новую надежду на свободу.
      
      Взгляд здоровяка вернулся к снимку. Он вспомнил тот первый день, когда мелкий воришка въехал в камеру, распаковал сумку и приклеил фото на стену. — Моя мать, — смеясь, сказал он тогда. — Такой я ее помню. Спустя час Разик мельком взглянул на фото. Сначала он не поверил своим глазам. Затем нашел очки и присмотрелся. И тогда он громко застонал. — Тебе нравится, а? — спросил Нисирос. — Очень, — ответил Разик, едва сдерживая возбуждение в голосе. Фото было сделано в комнате, похожей на гостиную типичного греческого дома среднего класса. В центре сидела почтенная женщина в черном, окруженная шестью привлекательными молодыми девушками.
      
      — В середине моя мать, а это ее «домашние» девочки. — Бордель? — Моя мать прокляла бы тебя, услышь она такое! — прорычал Нисирос. — Она любит называть это «домом радости». — Кто эта блондинка с бледной кожей и зелеными глазами? — А-а, эта... Её зовут Джозина. Нежное создание, скажу я тебе. И это к лучшему, потому что она немая.
      
      Разик с трудом сдерживал себя. Теперь она была старше — взрослая женщина с высокой статной фигурой. Волосы стали чуть темнее, кожа — еще бледнее. Но форма лица, излучающая эльфийскую невинность, и эти незабываемые изумрудно-зеленые глаза не оставляли сомнений. Девушка на фотографии была Катериной Тарловой. Разик был в этом уверен.
      
      — Разик, Деметриус Разик! Охранник подал знак, и Разик направился к двери, которая открылась с электронным жужжанием. — К тебе посетитель.
      
      Это была она — Чаркис. Разик пристроился за охранником, второй охранник встал сзади. По команде его повели в крыло для свиданий. В кабинке перед входом оба охранника обыскали его. Заключенным запрещалось проносить в зону посетителей даже сигарету. — Хорошо, Разик, четвертый столик. Дверь бесшумно отъехала, и Разик вошел в зал. Дарва Чаркис сидела, пристально наблюдая за тем, как он идет к ней. Ее платье из мягкого, облегающего материала имело золотисто-рыжий оттенок, дополнявший цвет ее волос. Когда она наклонилась к нему, Разик почувствовал смущение при виде глубокого выреза, обнажавшего изгибы ее груди. «Чертовски неподходящее платье для визита к человеку, который сидит взаперти пятнадцать лет», — подумал он. У нее было поразительное лицо с острыми, угловатыми чертами. Разик признавал, что она красива, но надменный нос и узкие темные глаза всегда заставляли его мозг подавать сигнал осторожности.
      
      — Деметриус, ты хорошо выглядишь. Разик опустился на деревянную скамью напротив и кивнул: — Спасибо. У тебя не найдется сигареты? — Да. — Она потянулась в сумочку за пачкой, предварительно показав ее охраннику. Тот подошел, осмотрел сигареты, понюхал их и кивнул. Когда он отошел, она зажгла две сигареты и передала одну Разику. — Ну как? — спросил он, глубоко затянувшись и выпуская дым через ноздри. — Я позвонила по номеру в Афины и передала всё, что ты написал. Они связались со мной прошлой ночью. Всё устроено. Утром я еду в Астир. — И они гарантировали, что пришлют Картера? — Да. Разик выдохнул дым и уставился в ее темные глаза. Ему хотелось заглянуть в её мысли или душу. — Почему ты так помогаешь мне, Дарва? Она пожала изящными плечами. Это движение вызвало «танец» ее груди под платьем, что снова нервировало Разика, но лишь на мгновение.
      
      — Теперь ты мой партнер. Ари оставил тебе половину бизнеса. И ты сказал, что если эта женщина будет найдена, это принесет огромные деньги. — Ты любишь деньги, Дарва? — А разве не все мы их любим, Деметриус? — Она улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. — Мне бы только хотелось, чтобы ты объяснил подробнее, в чем суть дела. — В свое время, Дарва, — загадочно улыбнулся Разик. — Ты всё узнаешь в свое время.
      
      «Жаль, что дуралей Ари слишком много выпил, празднуя успех, и сорвался со скалы на Миконосе», — подумал он. Но, по крайней мере, Ари успел позвонить Дарве и сообщить, что нашел девушку. Дарва пришла к Разику с новостями на следующий день после похорон. Это была их первая встреча, и он не сразу ей доверился. Но Ари всегда называл Дарву своей спасительницей и полностью ей верил. Если бы она была мужчиной, говорил Ари, он бы на ней женился. Теперь, когда Ари не стало, Разику был необходим контакт с внешним миром. Ему пришлось довериться этой женщине.
      
      — Повтори еще раз план, Дарва. — Я должна сказать Картеру, что цена теперь удвоена. Если он согласится — а ты уверен, что согласится, — я назову ему место. Когда девушку похитят и подтвердится, что Джозина — это Катерина Тарлова, половина суммы должна быть переведена на швейцарский счет на твое имя. — Хорошо. А потом? — Потом ты должен быть условно-досрочно освобожден, чтобы лично сопроводить Картера и передать «товар». — Отлично. — Деметриус, что это за «товар»? И какое отношение к нему имеет эта девушка? — Всему свое время, Дарва. Она снова пожала плечами. Разик улыбнулся: — Картер знает, как опознать ее без сомнений. Ты будешь хорошо вознаграждена, обещаю. Свяжитесь со мной, как только Картер даст согласие. — Обязательно. Она встала, и платье подчеркнуло ее великолепные формы. Она протянула руку, и Разик сжал ее. — До свидания, Деметриус. — До свидания. И, Дарва... в следующий раз надень что-нибудь вроде мешка. Закрытое до самой шеи. Это платье не для сердца мужчины, у которого пятнадцать лет не было женщины.
      
      Высотный отель «Эллен» располагался на самом краю залива. С террасы своего номера на десятом этаже Картер видел деревню Астир, которая возвышалась над белыми пляжами, словно сверкающий драгоценный камень. Он прибыл в Афины вчера днем и арендовал «Форд Кортина» в аэропорту. Не заезжая в центр, он направился в Глифаду, где нашел ресторан без толп туристов. Ужин был дорогим, но превосходным.
      
      В десять вечера он зарегистрировался в «Эллен». Оставив сумки, он провел два часа в баре, наблюдая за посетителями в надежде увидеть женщину, похожую на Дарву Чаркис. Когда никто подходящий не появился, он вернулся в люкс. Сообщений для него не было. «Это её игра, — решил Картер. — Свяжется, когда будет готова». Сон был крепким. Он проснулся в десять утра, заказал кофе и сок. Был полдень. Он сидел на балконе, наблюдая за загорелыми телами у бассейна и на пляже. Группа молодежи играла в волейбол, девушки загорали топлес за выступом скал. Он смотрел, но мысли были заняты делом.
      
      Была ли Дарва Чаркис настоящей? Действительно ли Ари Подопалос погиб случайно? Сколько Разик рассказал этой женщине? И не является ли всё это ловушкой для него и правительства США? Тихое мурлыканье телефона прервало его мысли. — Мистер Картер? — Да. — Прекрасный день для купания. — Кто это? — Меня зовут Дарва Чаркис. — Где встретимся? — спросил Картер. — В бассейне слишком людно. — Как насчет моего номера? — Опыт научил меня всегда вести дела на открытом воздухе. Это полезнее во многих смыслах. — Вам решать. — Два шезлонга зарезервированы на ваше имя на пляже. Я также забронировала соседние места с обеих сторон для приватности. — В котором часу? — Скажем, в час дня? — Идет.
      
      Голос женщины был низким и уверенным, английский — с акцентом, который он не мог точно определить как греческий. Картер надел плавки, халат и сандалии. У лифта он заметил крепкого мужчину с квадратным подбородоком, который делал вид, что изучает брошюру об Афинах. Их взгляды встретились лишь на секунду. На мужчине была яркая рубашка, но мешковатые брюки от дешевого костюма и поношенные черные туфли выдавали в нем человека, не вписывающегося в атмосферу курорта. «Мы еще увидимся», — решило профессиональное чутье Картера.
      
      На пляже Картер подошел к администратору. Тот проводил его к зарезервированным шезлонтам в самом конце ряда. — Желаете чего-нибудь выпить? — Да, немецкое пиво, если есть.
      
      Картер растянулся на шезлонге, не снимая халата. Официантка — высокая темнокожая девушка в бикини — принесла пиво. Она не стала записывать номер его комнаты, нагло заявив, что запомнит его и так. Он допивал пиво, когда заметил её. Дарва Чаркис вышла из раздевалки и направилась прямо к нему. Её фигура «песочные часы» и эротичная походка приковывали взгляды. «Она в отличной спортивной форме», — отметил Картер. Она устроилась рядом, выложив из сумки лосьон и сигареты. Когда официантка принесла ей местное пиво, Дарва сняла шляпу. На ее лице почти не было косметики — природа и солнце сделали это ненужным. Картер поймал себя на мысли, что ему было бы интересно узнать о ней побольше.
      
      Последним жестом перед тем, как лечь, она сняла верх бикини. Картер невольно сглотнул — её грудь была практически идеальной. — Ты очень красивая, — решил он не игнорировать очевидное. — Спасибо. — Дарва Чаркис? — А ты — Ник Картер? — Да. Рассказывай. Она была холодна как лед. Сняв очки, она оценила его взглядом мясника, выбирающего тушу для ужина. — Я поклоняюсь солнцу. — Я вижу, — Картер лениво скользнул взглядом по её телу. Она издала сухой смешок и коснулась его халата: — Ты не любишь солнце? Или не можешь загорать? — Скажем так, я не люблю лишних взглядов. Но я приехал не за загаром. Расскажи мне о Разике. — Он нашел девушку. Но мне велено говорить детали только после того, как ты согласишься на новую сделку.
      
      — Больше денег? — вздохнул Картер. — Да. В два раза больше первоначальной цены. Картер хотел было удивиться сумме, но осекся. Она не назвала цифру, она сказала «в два раза больше». Значит, Разик не доверяет ей информацию о точных суммах. — Мне нужно связаться с Вашингтоном. — Деметриус этого и ожидал. — Ты ведь не знаешь всей сути дела, Дарва? — улыбнулся Картер из-за темных очков. — Разик сказал только, что я должна защищать его интересы и что я стану богатой. — Но тебе хотелось бы знать всё, верно? Она пожала плечами и перевернулась на спину. — Было бы проще, если бы я понимала, во что ввязываюсь. — Мне интересно, как Разик её нашел. Мои люди перевернули всю Грецию, Албанию и Болгарию. Ничего. — У него появился новый сокамерник. У того было фото семьи — его матери и девушек из её «дома радости». Среди них Разик и узнал ту, которую вы искали. Её зовут Джозина. — Спустя пятнадцать лет? Он уверен? — Он уверен, и Ари подтвердил это до аварии. — Как он её опознал? Она прикусила губу: — Не знаю. Но Деметриус сказал, что ты поймешь. — Да, я пойму.
      
      Она улыбнулась и сжала его колено: — Хорошо. Если твоё начальство согласится, мы отпразднуем это за ужином. Почему бы не совместить дело с удовольствием? — Я только за. Где? — Ресторан «Корфу». Любой таксист знает его. В восемь? — В восемь, — ответил Картер, вставая. — Подожди, Ник... сделай одолжение. Намажешь мне спину маслом? — С удовольствием.
      
      Она перевернулась на живот, и он обильно нанес пахучее масло на её длинные ноги и спину. — Переворачивайся. Она послушалась. Пока он мазал её ноги, он небрежно спросил: — Ари много пил? — Постоянно. То от счастья, то от несчастной любви. — Как была его личная жизнь перед аварией? — Картер перешел к её животу. — Не знаю, я в это не лезла. Он дошел до её груди. Она забрала у него бутылочку с маслом и ослепительно улыбнулась: — Дальше я сама... пока что.
      
      — Как хочешь, — Картер вытер руки о ее полотенце и встал. — В восемь? — Ресторан «Корфу». Галстук обязателен. — Есть две вещи, которые я всегда надеваю по вечерам, — улыбнулся он. — Галстук и девятимиллиметровый «Люгер».
      
      Он обернулся лишь раз. Она осторожно наносила масло на грудь нежными, любящими движениями.
      
      В вестибюле он нашел закрытую телефонную будку и набрал афинский номер. — Добрый день, Объединенная пресса и телеграфная служба. — Повторяю, «Код Красный».
      
      Ответа не последовало, лишь несколько щелчков, а затем в трубке раздался знакомый молодой мужской голос: — «Красный» на связи. — Это N3. Соедините меня по линии скремблера. — Да, сэр, прямо сейчас.
      
      Ожидание заняло почти пять минут. Пока он ждал, Картер закурил и проверил вестибюль на наличие того парня в яркой рубашке и мешковатых брюках. Того типа он не нашел, но заметил замену. Новый агент был одет в том же стиле, но был выше и шире в плечах, с лицом, которое и по цвету, и по форме напоминало лепешку из пресного теста.
      
      — Горячая линия, — отозвалась Джинджер Бейтман. — Картер. Я установил контакт. — Она похожа на свою фотографию? — Еще как, — усмехнулся он. — Боже мой, и всё это настоящее? — Разве леди пристойно спрашивать о другой леди? — Нет, но вы не можете винить меня в любопытстве. Переключаю вас.
      
      Хоук отозвался после первого же щелчка. Картер доложил ситуацию прямыми, короткими и лаконичными фразами. — Разик не болван, — прорычал Хоук, выслушав его. — О нет. Он понимает: если кто-то из тех «мальчиков» всё еще у власти, то они забрались очень высоко. Цена этих бумаг растет вместе с инфляцией. — Думаю, это стоит того, чтобы попытаться, но, конечно, мне придется всё проверить. — Дама хотела бы получить ответ за ужином. — Во сколько ты будешь там? Картер взглянул на часы. — В восемь вечера, ровно. — Твое руководство дает добро.
      
      Вернувшись в номер, Киллмастер достал из сумки бинокль и вышел на террасу. Она всё еще была там, лежала на спине во всем своем сладострастном золотистом сиянии. Картер подумал о предстоящем вечере, о её улыбке и о том, как её рука ласкала его колено. Он знал: если она сделает первый шаг, он охотно позволит себя соблазнить. Удивительно, какие выводы можно сделать о людях, когда оказываешься с ними в одной постели...
      
      Ресторан «Корфу» представлял собой темную, освещенную свечами «пещеру». Между полом и потолком неподвижно висел плотный слой табачного дыма. Но ароматы еды компенсировали всё — это были запахи, не похожие ни на какие другие в мире.
      
      В зале было многолюдно, но он сразу её заметил. Даже за маленьким столиком в одном из самых темных углов она светилась как маяк. В мягком свете свечей она была еще прекраснее. Дарва сидела с аперитивом в руке, почти царственная, и казалась такой же холодной и твердой, как бриллиантовый браслет на её левом запястье.
      
      Её белое вечернее платье было практически без бретелек — вид был поразительный. Настолько, что тучный немец за соседним столиком, каждый раз заглядывая через плечо своей жены, проносил ложку мимо рта, проливая суп на галстук.
      
      Картер скользнул в кресло напротив и взял её руку. Он поцеловал её и ощутил мускусный аромат, природу которого не мог сразу определить. Запах был тяжеловат; Картер решил, что она, вероятно, принимала ванну меньше часа назад. Её кожа выглядела именно так — свежевымытой, чистой. Она буквально сияла.
      
      — Ты творишь чудеса с костюмом, — сказала она, не спеша убирать свою руку из его ладони. — Ты сама никогда не выглядела лучше, — ответил он, улыбаясь и глядя в её декольте.
      
      Её ответная улыбка казалась искренней. Картер заметил, что на краю её бокала не осталось следов помады. Он невольно восхитился женщиной, которая так безупречно контролировала свой макияж. — Надеюсь, ты не возражаешь, я взяла на себя смелость сделать заказ. — Всё в порядке, ты здесь местная.
      
      Картер заказал виски и подождал, пока его принесут. — Я нахожу интересным, что ты никогда не была замужем, — сказал он. Это был грубый способ дать ей понять, что у него есть на неё досье, и резкий выпад, чтобы сбить её с толку. Она даже не моргнула. — Я рано поняла, что трудно быть сильной женщиной и женой одновременно. Жены должны оставаться на заднем плане с опухшей грудью и раздутым животом, вечно ожидая следующего рождения ребенка. Картер улыбнулся и кивнул: — Согласен. В тебе нет ничего материнского. — Я думаю, Ник Картер, что я такая же женщина, какой ты — мужчина. Я чувствую в тебе жестокую дикость, беспокойство. Мне это нравится. Терпеть не могу скучных, обычных людей.
      
      Прежде чем разговор стал еще серьезнее, принесли еду: рыбный суп, сувлаки на маленьких шпажках с острыми специями и медовый десерт из тончайшего теста фило. Пока они ели и пили вино «Шевалье де Родос», беседа была легкой и ни о чем. Но за кофе она наклонилась вперед, и её тон стал деловым.
      
      — Полагаю, ты сделал звонок? — Сделал, — Картер откинулся на спинку стула, выпуская дым. — Если девушка — та, за кого её выдает Разик, и если у неё есть хотя бы половина информации, мои люди согласны на финансовые условия.
      
      Дарва Чаркис глубоко вздохнула и откинулась назад. Её распущенные волосы мягко коснулись плеч. — Как ты уже заметил, Деметриус не доверяет мне полностью. В свою очередь, я не доверяю ему... и тебе. — А я не доверяю ни одному из вас. Полностью.
      
      Она отвела глаза. Картер отметил, что её рука не дрогнула, когда она разливала свежий кофе. — Можно сказать, я очень жадная женщина, Ник. Чтобы я продолжала, я хочу знать две вещи. — Валяй. — Во-первых, сколько денег получает Деметриус? Он пообещал мне половину. Я хочу знать, половину от чего.
      
      Картер взвесил ситуацию. В этот момент ему было плевать на Разика. Всю грязную работу и риски придется брать на себя ему и этой женщине, пока Разик просиживает задницу в тюрьме Коридаллос. — Хорошо. Если Разик предложил тебе половину, то твоя доля составит ровно миллион долларов США. Но как ты будешь выбивать эти деньги из него — твое дело. Мне нужна только информация. — Это вполне приемлемо. Второе: я не хочу идти вслепую. Я хочу знать, что именно мы ищем. — Нам нужны очень важные документы. Шифр, объясняющий их местонахождение, и ключ к этому шифру. Мне нужны оба. — И у этой девушки, Джозины, они есть? — У неё шифр. У Разика — ключ.
      
      Она отлично владела собой. Но Картер слишком хорошо умел читать людей. Он заметил это в её глазах, в легком тике в уголках рта — удовлетворение, почти восторг от того, что ей удалось вытянуть из него так много. Он сделал пометку в памяти: на новость о миллионе долларов она почти не отреагировала, но информация о шифре и ключе её явно зацепила. «На что на самом деле нацелилась Дарва Чаркис?» — подумал он.
      
      — И последнее... я уже говорила это Деметриусу. Я пойду до самого конца. Если меня, как говорят у вас в Америке, попытаются «выжать» из дела, я готова убить любого из вас. Или обоих. Он не сомневался, что она говорит серьезно. До этого момента многие её жесты были позой. Это — нет.
      
      — Справедливо. Где девушка? — На Миконосе. — Это я и так знал. — Как ты понимаешь, это остров элиты с особыми вкусами. Хозяйку заведения зовут госпожа Нисирос. У неё два места: одно для высшего общества, другое — для обычных туристов и местных. — А Джозина? — Дом недалеко от центральной площади, улица Двенадцати Харама. Как только она будет у нас, Разик потребует освобождения. — Мы уже начали давить на греческое правительство по этому вопросу. Проблем быть не должно, как только я проведу опознание. — Когда ты это сделаешь? — Утром я вылетаю на Миконос. Настроение Дарвы снова изменилось, она тепло улыбнулась: — Мы утром отправимся на Миконос. — Мы, — согласился Картер. — А теперь, когда дела закончены...
      
      Он наклонился вперед и коснулся её губ. Поцелуй не был ошеломляющим или страстным. В нем не было чувственного тепла, но он не был и холодным. Он не говорил «да», но обещал возможности. — Почему ты это сделал? — Ты красивая женщина. Разве нужна другая причина? — Я думаю, — сказала она, повернув к нему лицо, — что мы действительно очень похожи. — Пойдем? — Я ненавижу отели. Поедем на мою виллу? — Я думал, ты живешь в Афинах. — У меня есть квартира в Афинах. Но в Астире у меня вилла.
      
      Картер провел кончиком пальца по её щеке к горлу. Она спонтанно и искренне рассмеялась. — Думаю, этот вечер будет не только прибыльным, но и интересным.
      
      У неё была легкая накидка, которую Картер принес из гардероба. Он набросил её ей на плечи в темной нише у входа, и она развернулась в его объятиях. На этот раз поцелуй был «вулканическим». Картер скользнул руками под накидку, ощутив её почти обнаженную спину. Она прильнула к нему всем телом. Ощущение её груди, прижатой к его груди, мгновенно подняло температуру на несколько градусов. — Моя машина за углом, через два квартала. Нам туда!
      
      Они шли рука об руку по центру узкой мощеной улицы. Дарве было трудно идти на каблуках. Витрины магазинов были темны, редкие уличные фонари едва разгоняли мрак. Они почти дошли до поворота, когда двое мужчин вышли из теней дверного проема, преградив им путь. Даже в тусклом свете Картер узнал их. Безвкусные рубашки сменились темными мешковатыми куртками в тон брюкам — их «рабочей униформой». У обоих были широкие, плоские и мрачные лица.
      
      Рядом с ним Дарва резко остановилась. Она ахнула, прижав руку к горлу. Картер заметил, что страх на её лице был настоящим — она побледнела как полотно. Он обернулся. Сзади приближались еще двое. — Где твои ключи? — прошептал он. — В руке. — Хорошо. Когда я скажу «марш», сбрасывай туфли и беги со всех ног! — Но... — Делай, как я говорю! В машине ты будешь в безопасности. — А как же ты? — Объедешь квартал и кружи, пока не увидишь меня. И не останавливайся, если я буду не один.
      
      Едва он договорил, как высокий тип впереди поднял руки. В его огромных ладонях была «Беретта» с глушителем, ствол которой был направлен прямо в живот Дарвы Чаркис. — Беги! — прошипел Картер и бросился вперед, как раз когда «Беретта» начала дергаться от выстрелов.
      
      Он врезался плечом в бедро высокого, сбив его на напарника. Раздался негромкий хлопок выстрела и звук рикошета от кирпичной стены. Пока нападавшие барахтались в дверном проеме, Киллмастер перекатился по булыжникам и вскочил на ноги. Один из тех, кто заходил с тыла, уже был над ним. — Хватай бабу! Мы возьмем его! — крикнул человек на чистом русском языке и бросился на Картера.
      
      Киллмастер парировал захват, ударив противника коленом в пах, а на обратном движении обрушил локоть ему на шею. Быстрый взгляд показал, что второй агент уже сворачивает за угол. У него тоже был пистолет с глушителем. Но Картеру было не до него — двое из дверного проема снова были в игре. Тот, что с «Береттой», перехватил пистолет за ствол, собираясь использовать рукоятку как кастет. У второго в руке была увесистая дубинка.
      
      Они атаковали одновременно. Картеру удалось нанести точный удар в кадык владельцу дубинки, что на мгновение его остановило. Но рукоятка «Беретты» нашла цель, рассекая кожу над левым глазом Картера. Он пошатнулся, и прежде чем успел прийти в себя, дубинка обрушилась ему на шею. Парень был профи: не прерывая замаха, он добавил еще пару ударов по ребрам Картера. Удар развернул его, а колено в почки отправило на землю. Тяжелый ботинок впечатал его спиной в булыжники. Картер не смог сдержать крик боли — камни содрали кожу на коленях и лице.
      
      Мастер убийц откатился в сторону, получив еще один болезненный удар по пояснице. Он с трудом поднялся на ноги. Трое противников снова смыкали кольцо. Вдалеке послышался рев двигателя и визг шин. Дарва сорвалась с места.
      
      Картер проклял решение оставить «Вильгельмину» (свой основной пистолет) в отеле. В то же время он гадал, почему тип с «Береттой» бьет его рукояткой, а не стреляет в упор. Они шли в атаку. Картер напряг правое предплечье — сработал пружинный механизм, и «Хьюго» (стилет-выкидушка) скользнул в ладонь.
      
      Он принял очередной удар дубинкой на левое предплечье и резко вскинул правую руку. Игольчатое остриё «Хьюго» вошло саперу под подбородок и прошило мозг. Картер развернул безжизненное тело и оттолкнул его. Когда он бросился бежать, из-за угла выскочил четвертый. Картер сбил его плечом в живот и припустил прочь.
      
      — Черт! Он убил Василия! — Вы двое — за ним! Я за машиной. Нельзя бросать тело здесь!
      
      Картер нырнул в переулок, крики преследователей остались позади, но топот их тяжелых каблуков приближался. — Вон он! — Не стреляй, идиот! Он нужен нам живым!
      
      Переулок петлял, впереди забрезжил свет уличного фонаря. В груди всё горело, колени подкашивались, но он бежал на остатках сил. Переулок вывел на широкую деревенскую улицу. Он пытался сообразить, куда могла поехать Дарва. Справа — спуск, слева — подъем. Выбора почти не было. Даже на спуске они настигли его. Один нырнул ему в ноги. Картер попытался увернуться, но зацепился ногой и рухнул. Второй уже был в прыжке, целясь ногами ему в голову.
      
      Киллмастер успел откатиться и снова пустил в ход «Хьюго». Мужчина взвизгнул от боли, когда стилет распорол ему живот. Падая, Картер резко довернул лезвие, вызвав еще один вопль. Стилет вышел из раны, и противник, хрипя, свернулся калачиком, зажимая рану.
      
      Последний агент стоял на коленях, направив «Беретту» в грудь Картеру. Ненависть и боль исказили его лицо, он колебался — стрелять или нет. Решение приняли за него. Раздался рев мощного мотора, визг резины, и из-за угла на полной скорости вылетели ослепляющие фары автомобиля.
      
      Когда машина неслась к ним, Картер увидел, что это серый «Мерседес»-купе последней модели. Нападавший тоже заметил машину, и, судя по его реакции, увиденное ему совсем не понравилось. Он перевел взгляд с Картера на машину и обратно, а затем вскочил на ноги.
      
      Выдав напоследок длинную тираду на чистейшем русском мате, он развернулся и бросился в переулок. «Мерседес» летел прямо на Картера, но у того больше не было сил сопротивляться. Он прислонился к стене здания и позволил событиям идти своим чередом.
      
      Через секунду машина с визгом замерла в футе от его ног. Дверь распахнулась. — Садись! Быстрее!
      
      Это была Дарва, и её глаза горели от ярости. «Куда делся её недавний испуг?» — мелькнуло в голове у Картера. Он быстро перекатился в сторону и, прежде чем залезть в салон, успел обшарить карманы всё еще стонущего на земле агента, переложив их содержимое к себе. — Черт возьми, поторопись!
      
      Он поднялся и запрыгнул на пассажирское сиденье. Она рванула с места так, что Картера вдавило в кресло. — Ты в порядке? — прошипела она. — Буду жить. Где твоя вилла? — В горах, в паре миль отсюда. — Поезжай кружным путем... максимально запутанно. — Всё будет нормально. О вилле никто не знает, я купила её на другое имя.
      
      Картер застонал от боли, когда она вписалась в поворот на двух колесах. — Всё равно поезжай длинной дорогой и помедленнее. При такой езде они выследят нас по звуку шин! Она сбросила газ и смахнула салфеткой пот с лица. — Зачем они пытались нас убить?
      
      Судя по тону и сжатым челюстям, Картер почувствовал, что этот вопрос она задает скорее самой себе. — Кто знает? — ответил он, нащупывая губами сигарету. Он не стал добавлять, прикуривая: «Но я-то знаю, детка, что убить они хотели не меня. Им нужна была ты».
      
      
      
      ГЛАВА ПЯТАЯ
      
      Высокий кованый забор с шипами был скрыт густой живой изгородью, отсекающей любопытные взгляды. Она свернула в темную аллею. Свет фар упал на массивные деревянные ворота. Должно быть, они управлялись дистанционно, потому что Дарва что-то нажала на приборной панели, и створки начали открываться. — Уединение, — прокомментировал Картер. — Именно поэтому я её купила. Место, где я могу побыть одна.
      
      Машина с ревом пронеслась по круговому подъезду мимо высоких деревьев. Тяжелый аромат ночного жасмина и бугенвиллеи хлынул в открытое окно. Снаружи вилла не выглядела роскошной, но после тесного салона купе она показалась Картеру огромной. — Позволь мне помочь тебе, — прошептала Дарва, подставляя плечо под его руку. — С удовольствием.
      
      Она провела его по каменной лестнице через террасу. Внутри была кромешная тьма. Она сделала несколько шагов и остановилась: «Осторожно, здесь стена». — У тебя глаза как у кошки. — Я просто знаю, где стоит мебель.
      
      Послышался шорох задвигаемых штор, и комнату залил свет. Она повернулась к нему и ахнула: — Боже мой, ты выглядишь ужасно!
      
      Картер осмотрел то, что осталось от его одежды. Пиджак и рубашка были превращены в лохмотья и залиты кровью. Одна штанина была оторвана ниже колена, на другой зияла дыра над бедром. Обе ноги выглядели так, будто по ним прошлись скребком для чистки чешуи. Лицо, судя по ощущениям, было в таком же состоянии. — Всё так плохо? Дарва кивнула, осторожно касаясь кончиками пальцев его синяков. — Кожа на подбородке и щеке содрана. На голове шишка, и оба глаза скоро заплывут.
      
      Он застонал и попытался отстраниться от стены, но лучше бы он этого не делал. Боль пронзила копчик и разошлась по ребрам. Стиснув зубы, он рухнул в её объятия. — Что болит? — Шея... спина... ребра. — Я вызову врача. — Нет, не стоит рисковать. — Тогда мы затащим тебя в горячую ванну и посмотрим, нет ли переломов. Картер через силу улыбнулся: — Согласен, если ты потрешь мне спинку. — Ты сейчас не в той форме для шуток, — ответила Дарва, прочитав скрытый смысл в его улыбке. — Но спину я тебе потру. Идем!
      
      Спальня оказалась самой просторной комнатой в доме. Посреди стояла кровать размером с пару бильярдных столов под желтым шелковым балдахином. У стены расположился огромный диван, кресла и круглый стеклянный столик — всё выглядело подчеркнуто дорого. Панорамное окно открывало вид на огни Астира и море.
      
      Дарва провела его через порог. Пол из черной плитки был частично скрыт пушистым белым ковром. Наступая на него, Картер надеялся, что не слишком сильно заляпает его кровью. Она усадила его на диван и отступила. Перед её платья был весь в пятнах. — Прости, испачкал твой наряд. — Это не подлинник, — небрежно бросила она. — Пойду наберу воду. — Можно мне сначала выпить? Виски? — Бренди подойдет? — Отлично.
      
      Даже в своем состоянии Картер не мог не любоваться тем, как атласная ткань платья облегает её фигуру при ходьбе. — Принеси всю бутылку. Она так и сделала.
      
      Картер пристроил свои избитые кости на подлокотник дивана, глотнул бренди и сделал несколько экспериментальных движений, чтобы оценить ущерб. Кроме ребер и тупой боли в пояснице, которая начала утихать, он обнаружил, что находится в сносной форме. Сбросив остатки куртки и рубашки, он понял, что большая часть крови на нем — чужая. Да, он был в гораздо лучшем состоянии, чем те двое, что познакомились с его стилетом «Хьюго».
      
      К тому времени, как она вернулась, он уже стащил туфли, носки и шорты, положив ножны «Хьюго» рядом с собой. — Не могу дотянуться до шнурков, — соврал он. Дарва замерла в дверях ванной. Она уже успела переодеться в темно-синий атласный халат. — Теперь я понимаю, почему ты не снимал халат на пляже, — пробормотала она. Её глаза расширились, блуждая по его плечам, груди и бедрам. На его теле почти не было живого места — оно было испещрено фиолетовыми и белыми шрамами от прошлых заданий. — Всё не так страшно, как кажется, — усмехнулся он. — Я всё еще жив.
      
      Она подошла к нему. Её руки слегка дрожали, когда она снимала с него обувь. Впервые с момента их знакомства её «алмазный» взгляд смягчился. — Что же вы на самом деле делаете для своего правительства... помимо того, что выслеживаете девушек и вытаскиваете преступников из тюрем? Картер едва не поддался искушению сказать правду: «Я убиваю людей, леди». Но он сдержался. Еще не время. — Может, однажды я тебе расскажу.
      
      Вода в ванне была достаточно горячей, чтобы сварить курицу, но для Картера она стала спасением. Он отстегнул ножны, положил их на пол и погрузился в воду. Это было похоже на инъекцию морфия — боль в теле начала отступать.
      
      Дарва появилась в дверях. — Что это? — спросила она, глядя на его оружие. Картер нажал на спуск, и стилет привычно скользнул ему в ладонь. — Уродливая игрушка. — Смотря с какого конца на неё смотреть.
      
      Она опустилась рядом на колени. Её руки принялись за работу: она ощупывала, проверяла и массировала его мышцы, заставляя Картера то хрипеть, то вздыхать от облегчения. Её движения были профессиональными. — Когда-то я училась на медсестру, — пояснила она. — Кое-что помню.
      
      Картер откинулся на край ванны, позволяя ей заняться его ногами. Когда её руки поднялись выше колен, ситуация начала меняться. Она заметила его реакцию и замерла, но прежде чем она успела отстраниться, Картер схватил её за плечи и притянул к себе. Сначала она напряглась, но быстро ответила на поцелуй. Его рука скользнула под её халат, нащупав грудь. Соски мгновенно затвердели под его ладонью. — Кажется, у тебя точно ничего не сломано, — пробормотала она. — Но ты уверен, что готов к этому? — Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
      
      Она вышла из комнаты, оставив его в неведении — было ли это согласием. Когда вода остыла, Картер выбрался из ванны, обернулся полотенцем и пошел в спальню. В комнате царил полумрак, разбавляемый лишь лунным светом. Дарва Чаркис лежала на огромной кровати, её пеньюар окутывал тело, словно тонкая паутина. Картер сбросил полотенце.
      
      На фоне ослепительно белых простыней её смуглая золотистая кожа выглядела невероятно чувственно. Он скользнул к ней, и она тут же обхватила его шею, издав гортанный мурлыкающий звук. Все боли и ссадины забылись, когда он почувствовал тепло её тела. Его рука скользнула по её шелковистому бедру к упругому животу. Она впилась зубами в его ухо, сдерживая стон. Её пальцы оставляли огненные следы на его спине. Она потянула его на себя, и он осторожно вошел в неё. Страсть вспыхнула с новой силой. Дарва выгибалась навстречу его толчкам, впившись запястьем в собственный рот, чтобы заглушить крики.
      
      Когда всё закончилось, они лежали на боку, лицом друг к другу. Дарва лениво проводила пальцем по его челюсти, глядя на него загадочными глазами. Желание улеглось, и в голову Картера снова начали возвращаться вопросы.
      
      Он вспомнил её реакцию на деньги. Миллион долларов — и она приняла это почти равнодушно. Но информация о шифре и ключе привела её в явное возбуждение. Это было бы логично, будь она агентом КГБ. Но нападавшие говорили по-русски, и они явно пытались её убить. Это не имело смысла. Зачем убивать свою? Разве что она «переметнулась», выбрав роскошную жизнь на вилле с «Мерседесом».
      
      — Ты о чем-то... напряженно думаешь, — её голос прозвучал совсем рядом. — Угу. Пытаюсь понять, почему эти русские сегодня так настойчиво пытались тебя убить. — Меня? Я думала, они охотились на нас обоих.
      
      Картер слегка повернул голову. Дарва снова прищурилась, ее взгляд ничего ему не говорил. — Я так не думаю, — произнес он. — Ты узнала кого-нибудь из них? — Нет. А как ты определил, что они русские? — Они говорили по-русски. Я владею им... бегло.
      
      Ее глаза сузились еще сильнее. — Я тоже размышляла обо всем этом. Ты, должно быть, сорвал неплохой куш, прежде чем купить ресторан вместе с Ари. Не думаю, что обычный бар и ресторан в Афинах позволили бы тебе накопить на все это.
      
      Ее улыбка была натянутой. — Я не собираюсь рассказывать тебе о мужчинах из моего прошлого, особенно когда я с тобой в постели. — Дарва... — Тсс.
      
      Ее губы заставили его замолчать, а рука нашла его тело. Ее прикосновения были уверенными, нежными и полными эротизма. Она медленно поцеловала его, спускаясь ниже. — Дарва. — Нет, не сегодня. Молчи.
      
      Она владела им своими губами, а руки ласкали теплую плоть бедер и ягодиц. Он чувствовал ее грудь на своих коленях и понимал, что проснувшаяся страсть — по крайней мере на эту ночь — вытеснит всякое любопытство. Внезапно она оторвалась от него и оказалась сверху, стоя на коленях. Ее грудь была прямо перед его глазами, а длинные золотисто-рыжие волосы ниспадали на плечи, точно накидка. — Ты все еще хочешь поговорить? — Нет, ты победила, — ответил он, хватая ее за бедра.
      
      Она приподнялась и опустилась на него, поглощая целиком. Упершись руками в его грудь, она начала двигаться. Он откинул густую гриву ее волос назад и обхватил ее грудь. Твердые соски покалывали ладони, а ритмичными толчками таза она забирала его в себя все глубже и глубже. Внезапно она выгнула спину, прижала его ладони к своим и начала тереть ими свои груди. — Сильнее, — прохрипела она сорванным голосом. — Жестче!
      
      Не разрывая контакта, Картер яростно рванулся вверх и перевернул ее на спину. В ее глазах полыхал тлеющий огонь, алые губы были приоткрыты, обнажая зубы. — Сильнее, сильнее! — прошипела она.
      
      Мысль промелькнула мимолетно. Она заставила его замолчать, ослепила его разум своим телом. В его жизни была лишь одна женщина, способная на такое. Ее имя не имело значения, но важно было ее прошлое. Она была «продуктом» КГБ, выпускницей элитной школы секса под Москвой. — Вернись ко мне, Ник... сейчас!
      
      В этот момент он перестал что-либо видеть и соображать. Его глаза плотно закрылись, и он превратился в один сплошной сгусток острых ощущений. Он просунул руку под ее округлые ягодицы и приподнял ее. Дальше не было ничего, кроме движения — мощного, мускулистого натиска против мягкой, податливой и гостеприимной плоти.
      
      Наконец, с последним, захватывающим дух приливом, силы покинули его, и он тяжело опустился на мягкие подушки ее грудей. Перед тем как провалиться в сон, он готов был поклясться, что последним звуком, донесшимся до его ушей, было ее тихое, довольное мурлыканье.
      
      Это был шестичасовой переход на лодке из порта Пирей на остров Миконос. К тому времени, как на горизонте показалась береговая линия с ее суровыми побеленными домами и характерными ветряными мельницами, Картер чувствовал, что почти полностью оправился от яростной ночной битвы.
      
      Утром в Пирее они едва успели подняться на борт, как он нашел шезлонг и отключился. Дарва разбудила его горячим кофе за полчаса до прибытия. Сейчас она сидела рядом, глядя на приближающиеся пляжи. Они говорили мало и ни словом не обмолвились о прошлой ночи. Картер не стал возобновлять допрос этим утром.
      
      На самом деле он был краток: — Корабль на Миконос отходит в восемь. У меня арендованная машина, ты возьми свою. Встретимся на борту. — Почему по отдельности? — У меня свои причины.
      
      Когда он вернулся в отель «Эллин», чтобы выписаться и забрать сумку, он обнаружил, что кто-то копался в его одежде. Дело было не в том, что он упаковывался слишком аккуратно, а в том, что за годы жизни «на чемоданах» он всегда складывал вещи одинаково и мог мгновенно определить, если что-то было не на своем месте. Однако ничего не пропало. Картер понимал: тот, кто рылся в его вещах, не нашел ничего подозрительного.
      
      Он достал «Вильгельмину» (свой 9-мм Люгер) из бельевого шкафа для прислуги и направился в Пирей. Примерно в трех милях от Астира он заметил «хвост» — белый «Фиат». Внутри сидел смуглый человек с худым лицом, впалыми щеками и густыми усами, скрывавшими крошечный рот.
      
      Через пару миль Картер заехал к ресторану. «Фиат» проехал мимо, но Картер знал, что тот его еще подцепит. Он ждал в заведенной «Кортине», пока мимо не промчался «Мерседес» Дарвы. Подождав еще четыре машины, он тронулся следом. Заметить слежку за Дарвой было легко. Она была быстрым и слегка безрассудным водителем. Черный «Эскорт» с мужчиной за рулем едва поспевал за ней. Картер глянул в зеркало заднего вида, заметил свой «Фиат» и расслабился.
      
      На пароме он пробыл на мостике ровно столько, чтобы убедиться, что все поднялись на борт, а затем нашел укромное место и заснул.
      
      Ее голос прервал его мысли: — Трап опустили.
      
      Картер встал и потянулся. Тело все еще ныло, но всё было не так плохо, как могло бы быть. — Наши сторожевые псы еще здесь? Она кивнула. — Один точно. Думаю, второй задерживается, чтобы следовать за нами на расстоянии. — Представляю, — сказал он, хватая сумки. — Пошли!
      
      Такси не понадобилось. Почти все отели рядом с пляжем находились в пешей доступности от пирса. Шикарные элитные места располагались на холмах или на противоположной стороне острова, но Ник готов был довольствоваться меньшим комфортом, чтобы быть поближе к Джозине.
      
      — Один номер или два? — спросил Картер, когда они подошли к стойке регистрации. Дарва пожала плечами: — На твое усмотрение. Он взял два смежных номера со стороны пляжа. На протяжении всей регистрации клерк бросал на него странные взгляды. Зайдя в комнату и встав перед зеркалом, Картер понял почему.
      
      Его лицо за время поездки на лодке «расцвело» всеми цветами радуги. — Дарва! — Да? — она появилась в дверях. — Ты можешь что-нибудь с этим сделать?
      
      Ей потребовалось больше часа, чтобы наложить грим и пудру. Но когда она закончила, а он надел темные очки, он решил, что не будет привлекать слишком много внимания. — Боюсь, это лучшее, что я могу сделать, — вздохнула она. Он улыбнулся и сжал ее плечо. — Сойдет.
      
      Он стоял у окна, глядя вниз. Прямо под ним проходила главная дорога острова. За ней тянулась бесконечная череда магазинов и аркад, а дальше — пляж. Несмотря на разгар сезона, пляж был почти пуст: туристы из Германии и Скандинавии, способные позволить себе Миконос, еще не прибыли.
      
      Затем он заметил их. Возле кабинок для переодевания на корточках сидел человек, курил и то и дело поглядывал на отель. — Они там... наблюдают. Дарва подошла к окну. — По крайней мере, они не русские, — сказала она и быстро добавила: — Ну, не похожи на них. — Нет, скорее всего, наняли местных. Вероятно, у них приказ просто наблюдать и докладывать о каждом нашем шаге. — И что нам делать? Мы не можем вести их прямо к девчонке. — И не поведем, — отрезал Картер, роясь в сумке, пока не извлек белый льняной костюм. — В этом я буду слишком заметен. Теперь слушай, вот что ты сделаешь...
      
      Они шли рука об руку по набережной главной гавани. Воздух был наполнен ароматом цветов и свежего хлеба с изюмом. Время от времени они останавливались у витрин или наблюдали за ремесленниками. В одном магазине Картер купил широкополую шляпу, почти такую же белую, как костюм, и вторую пару солнцезащитных очков.
      
      Медленно они спустились к воде. Внезапно Картер подтолкнул Дарву к стоянке такси. — Садись. Они уселись на заднее сиденье. Картер наклонился к водителю: — К пирсам. Нам нужен рыбацкий бар... старый.
      
      Машина рванула с места. Картер оглянулся: два «сторожевых пса» запрыгнули в другое такси кварталом выше. «Боже, — подумал Картер, — они просто любители».
      
      Такси петляло по извилистым улочкам, приближаясь к гавани и старой части города. Водитель одинаково часто жал на клаксон и на тормоз. Через двадцать минут они остановились перед грязным зданием с покосившейся вывеской «Корпос». — Это старейший рыбацкий бар на Миконосе, но будьте осторожны. Днем там иногда случаются драки, когда напиваются рыбаки, отработавшие ночную смену. — Здесь есть черный ход? — спросил Картер. — Да, в переулке. — Поезжайте туда и ждите нас.
      
      Лицо водителя выразило скептицизм, но он тут же просиял, когда Киллмастер бросил горсть драхм на переднее сиденье.
      
      Это было старое заведение: стены, обитые деревом, грубо отесанная балка вдоль одной из стен, десяток длинных дощатых столов со скамьями в центре и кабинки по бокам. Потолок был черным от копоти, а всё место пропахло табаком двухсотлетней выдержки, потом и вином. — Живописно, — прошептала Дарва. — В самый раз, — ответил Картер, проводя ее к одной из кабинок.
      
      К столу подошел официант весом фунтов в триста, с сединой на висках и татуированными руками. На его футболке красовалась надпись на английском: «Beer Drinkers Get More Head». — Еды нет. — Узо... два.
      
      Он неуклюже удалился и вернулся меньше чем через минуту с бутылкой и двумя стаканами. — Две с половиной тысячи драхм. Картер улыбнулся. — Чушь собачья. Здоровяк пожал плечами. — Тогда тысяча.
      
      Киллмастер вложил одиннадцать сотен драхм в его мясистую ладонь. Когда официант отошел, Дарва разлила напиток, и они чокнулись. — Надеюсь, это сработает, — пробормотала она. — Сработает. У тех двоих снаружи туннельное зрение.
      
      Поверх края стакана Картер окинул взглядом комнату. За столами сидело восемь пар и две «ночные бабочки», решившие отдохнуть днем. В другой кабинке четверо играли в карты. Трое мужчин пили в одиночку. Тот, что сидел у бара, был почти таким же огромным, как бармен — он не подходил. Второго Картер заметил еще при входе — тот был слишком щуплым и с бородой.
      
      В последней кабинке напротив Картер увидел рыбацкую кепку с черным козырьком и мускулистое плечо в джинсовой куртке. — Я скоро вернусь.
      
      Он прошел через зал в сумрачный коридор. Мужской туалет был слева, женский — справа. Прямо впереди была дверь, сквозь грязное квадратное окошко которой пробивался солнечный свет. Картер выглянул и улыбнулся: такси стояло в десяти футах, водитель читал газету.
      
      Убедившись, что дверь не заперта, Киллмастер вернулся в начало коридора и из тени начал изучать свою «цель». В мужчине было около шести футов и двух дюймов роста — он был сложен как Картер, но фунтов на двадцать тяжелее. В белом костюме этот лишний вес не будет заметен. Щетина и черные кудрявые волосы тоже не выдадут его, если спрятать их под шляпу и низко опустить поля. Помимо кепки и куртки, на нем были тяжелые рыбацкие сапоги, джинсы и черный свитер.
      
      Картер подошел к кабинке. Рыбак поднял на него тяжелый взгляд. — Рыбак? — Хм. — Не возражаете, если я присяду? В ответ послышалось ворчание.
      
      Картер скользнул на скамью напротив. — Купить вам выпивку? Мужчина с грохотом поставил кружку на край стола. Огромный бармен возник мгновенно. — Пиво не надо... узо, бутылку.
      
      Картер улыбнулся. «Человек по мне», — подумал он. Зачем пить дешевое пиво, если кто-то угощает узо? Картер дождался, пока мутную жидкость разольют, расплатился, закурил и наклонился вперед. — Ник, — представился он. — Спиро. Eis igian (За здоровье), — буркнул грек, осушил стакан залпом и тут же налил второй. — Хочешь хорошо поесть, выпить и провести остаток дня с красивой дамой? — Ты сутенер? Я на мели. — И заработать кучу денег. — Я честный рыбак. Контрабандой больше не занимаюсь. Проваливай.
      
      Картер вытащил пачку денег и выложил на стол десять купюр по тысяче драхм. — Что я должен перевезти? — спросил Спиро, ухмыляясь и обнажая редкие зубы. — Ничего. Выпивка и еда за мой счет. — А женщина? — Она — «не трогать». Ты просто сопровождаешь ее и идешь туда, куда она скажет. — Звучит неплохо. Когда? — Прямо сейчас. Я хочу, чтобы ты поменялся со мной одеждой. Костюм можешь оставить себе. — Идет! — рассмеялся Спиро. — Если тебя не смущает, что ты будешь вонять рыбой.
      
      — Иди за мной через минуту. Картер посмотрел на часы. Примерно через час должно было стемнеть. Он вернулся к Дарве. — Один готов. Кто-нибудь из наших мальчиков заглядывал? Она покачала главой. — Один высунулся в дверь, осмотрелся и, увидев меня, ушел. — Скорее всего, второй следит за черным ходом. Ты действительно думаешь, что они клюнут? — Клюнут, — сказал Картер. — Ты знаешь, что делать? — Посетить все таверны на холмах... Костас, Пьеро... потом ужин и в «Монпарнас» до конца вечера. — Умница. И выбирай места потемнее.
      
      Он уже выходил из кабинки, когда она схватила его за запястье. — Ник? А этот парень не какой-нибудь маньяк-насильник? Пора было поставить ее на место. — А если и так? — холодно ответил он. — Если ты смогла убить Разика и пыталась убить меня, с пьяным рыбаком ты точно справишься.
      
      Спиро последовал за ним в подсобку. Через пятнадцать минут они обменялись одеждой и содержимым карманов. — Сидит неплохо, — сказал Картер, оценивая грека. — Застегни пиджак и нахлобучь шляпу пониже. Грек повиновался. Картер надел на него свои солнцезащитные очки и кивнул. — Ты сумасшедший, парень, но за такие деньги я готов на безумства. Кто эта женщина? — Моя младшая сестра. Будь с ней вежлив. Пошли!
      
      Дарва нервно ждала в коридоре. — Спиро... Дарва. Дарва... Спиро. Хорошо проведите время. Дарва пошла первой, Спиро следовал за ней, пригнувшись, как ему было велено. Картер наблюдал, как они забираются в такси. Как только машина тронулась, он заметил в окне одного из преследователей. Выждав пятнадцать минут, он сам выскользнул в переулок.
      
      
      
      
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      
      Картер бродил по старому городу, пока почти не стемнело. Найти улицу Харама оказалось нетрудно — достаточно было идти на шум. Улица Харама и две соседние с ней были средоточием злачных мест: бары, танцполы, таверны, кафе и старые трех-четырехэтажные здания, гордо именовавшиеся «отелями». Из каждого дверного проема, мимо которого он проходил, неслась музыка — от американского рок-н-ролла до усиленных динамиками звуков бузуки. В уме он начал классифицировать их: шумные, очень шумные и оглушительные.
      
      Улица была длиной чуть больше пяти кварталов; она начиналась от площади и спускалась к самой гавани. В своей ветхости она обладала странным обаянием, становясь всё более неопрятной по мере приближения к воде. Номер 12 находился в последнем квартале. Картер замедлил шаг, прикурил сигарету и осмотрелся.
      
      Кованый забор без ворот вел в небольшой дворик — просто голая земля и пара пальм. Ниша входа едва освещалась единственной тусклой желтой лампочкой. Побелка на четырех этажах здания давно посерела, а краска цвета морской волны на ставнях облезала длинными полосами.
      
      Киллмастер спустился к гавани и через узкий переулок прошел на параллельную улицу. Задняя часть дома №12 примыкала к другому «отелю», на первом этаже которого располагался бузуки-бар. «Скверно, — подумал он, — если только между зданиями нет внутреннего перехода».
      
      Он снова сделал круг через площадь и вошел во дворик. Дверной молоток был выполнен в форме женской груди. Ник ударил им пару раз, и на уровне глаз открылось смотровое окошко. — Вы открыты? — спросил он. Глаза за щелью впились в его лицо, изучили одежду, и дверь с грохотом распахнулась. — Ты не грек, — констатировала высокая женщина с грузным телом, которое, казалось, вот-вот лопнет в тесном черном платье. Она вышла на тусклый свет лампы. — Итальянец, — ответил Картер. — Моряк. Вы мадам Нисирос? — НЕТ. Она слишком хороша для этого места. У нее дом на холме. — Но это ведь заведение мадам Нисирос? Друзья говорили, что у нее лучшие девочки. — Это ее заведение. Ты пьян? — она наклонилась вперед, пристально глядя ему в глаза. — Всего лишь немного узо. — Хорошо. Деньги есть? Он показал ей пачку купюр. — Ладно, входи!
      
      Внутри всё выглядело гораздо приличнее, чем снаружи. Бар, совмещенный с залом ожидания, был чистым; в центре стояли столы и стулья, а вдоль стен тянулись диваны. Картер насчитал десять девушек, сидевших на диванах в разной степени раздетости. Свет вокруг них был слишком приглушенным, чтобы разглядеть детали. — Хочешь девочку прямо сейчас или сначала выпьешь? — Сначала выпью. — Хорошо, тогда выбирай. Все девочки чистые, очень симпатичные. Тебе понравится.
      
      Она заковыляла прочь, а Картер направился к бару. Воздух был пропитан ароматом дешевых тяжелых духов, смешанным с запахами кухни и плохого вина. В зале были еще двое клиентов: долговязый юноша и тучный мужчина с румяным лицом и лысиной. Они бросили взгляд на Картера, смущенно опустили глаза и снова принялись пялиться на девиц. «Бордели везде одинаковы», — подумал Картер, усаживаясь на барный стул.
      
      Бармен обладал мощным, но гибким телом боксера. Картер догадался, что тот подрабатывает вышибалой: его темные глаза профессионально просканировали Ника с ног до головы, выискивая под одеждой подозрительные выпуклости от оружия. — Узо, стакан.
      
      Пока несли напиток, его глаза привыкли к полумраку. Одну за другой он изучал девушек. Выбор был широк: низкие, высокие, пышные, худые, рыжие, блондинки и брюнетки. Но ни одна из них не подходила под описание Разика — под то, как должна была выглядеть Катерена в свои двадцать три года.
      
      Худощавый молодой человек, очевидно, сделал выбор. Высокая женщина с длинными черными волосами, спускавшимися по ее модельно-худой спине, встала. На высоких шпильках она подплыла к юноше и плюхнулась ему на колени. Торг длился меньше двух минут. Она поднялась, рывком поставила его на ноги и потащила вглубь коридора. Мальчик робко последовал за ней, не глядя по сторонам. Картер услышал, как где-то в коридоре открылась дверь. Послышался гул голосов, смешок, а затем дверь закрылась, отсекая все звуки.
      
      Большинство девушек продолжали стрелять глазами в сторону Киллмастера, потягивающего узо. Он еще раз проверил каждую — на случай, если что-то упустил. Не упустил. — Сделал выбор? — «черное платье» вернулась, и теперь ее тон стал более напористым. — У меня странные вкусы, — ответил он, доставая из кармана тонкую камеру. Женщина пожала плечами. — Все люди разные. Пожалуйста, у нас есть всё. Какую хочешь? Картер указал на высокую рыжеволосую девицу и миниатюрную брюнетку с восточными чертами лица. — Хочешь сразу двоих? — Скорее троих. Мне нужна еще блондинка. — Эти две перед тобой. Какая третья тебе нравится? — в глазах старухи сверкнули значки драхм. — Ни одна из этих. Побледнее, повыше... — он набросал краткое описание девушки Тарлова. Не точное, но достаточно близкое, чтобы ни одна другая не подошла под этот образ. — А, поняла! Есть одна. Зовут Джозина. Но сейчас она занята. — Я подожду.
      
      Мадам сделала знак когтистой рукой. Рыжая и брюнетка направились к бару. — Пойдем, я отведу тебя в комнату. Картер пошел следом, девушки пристроились сзади. Они миновали коридор и поднялись по лестнице. Чем выше они поднимались, тем сильнее пахло духами, но здесь этот запах смешивался с дезинфицирующим средством, а не с кислым вином и дымом. — Здесь у нас самый большой номер.
      
      Она распахнула дверь, и Картер вошел в просторную комнату со старой, но удобной мебелью. Стены были увешаны зеркалами, а кровать была такой огромной, что на ней легко поместились бы четверо. — Президентский люкс, — ухмыльнулась женщина. — И за услуги фотографа придется доплатить. — Сколько? — За трех девушек и комнату на час... — она помедлила, оценивая платежеспособность клиента. — В долларах или... Картер рассмеялся. — Я не взял чемодан с валютой. В драхмах. — Пять тысяч.
      
      Он заплатил. Женщина быстро заговорила по-гречески с девушками, затем повернулась к Нику: — Я сказала им, чего ты хочешь. Они согласны на фото, если только это не для порно-журналов. У нас приличное заведение. Третью пришлю, как только она освободится.
      
      Она вышла, переваливаясь с боку на бок, а девушки начали лениво раздеваться. Пока они это делали, Картер возился с камерой, сочиняя на ходу сценарий, чтобы дотянуть до прихода третьей девушки. — Ты уверен, что тебе нужны только фотографии? — спросила рыжая на ломаном итальянском, вращая бедрами. — Пока — да, — улыбнулся Картер.
      
      Он неловко расставлял их в позы, делал снимки, менял ракурсы. Через три кадра он понял, как глупо это выглядит со стороны. Его «композиции» больше напоминали картины Нормана Роквелла, чем развороты эротических журналов. На лицах девушек застыло насмешливое выражение. — Ложитесь на кровать. Побольше страсти! — скомандовал он. Они подчинились, и Картер продолжил щелкать затвором. К тому моменту, как за его спиной открылась дверь, по его спине градом катился пот.
      
      Вошла Джозина. Она тупо кивнула. — Она немая, не говорит, — пояснила рыжая. — Но слышит отлично. Брюнетка что-то резко хрипнула по-гречески, и Джозина кивнула. Она подошла к стулу у единственного окна и начала раздеваться. «Она подходит, — подумал Картер. — Те самые зеленые глаза». Их взгляд, смотрящий с круглого, невинного лица, казалось, никогда не состарится, даже если вокруг появятся морщины. Волосы теперь были темно-русыми, но это ей шло.
      
      Когда она наклонилась, чтобы снять туфли, Картер поймал себя на мысли, что маленькая девочка выросла в очень красивую женщину. Сбросив крестьянскую блузку и пышную юбку, она оказалась крупнее, чем он предполагал. Ноги были длинными, гладкими и сильными. Трусики-бикини подчеркивали узкую талию и тяжелый женственный изгиб бедер. Грудь была тяжелой, но твердой, когда она освободила ее из бюстгальтера.
      
      Внезапно Картер осознал, через что этой женщине пришлось пройти за последние пятнадцать лет, и к горлу подступила тошнота. Но когда она сняла трусики, восторг вытеснил все остальные мысли. Там была она. Татуировка: разноцветная бабочка в полном полете.
      
      Она повернулась со скучающим выражением лица, ожидая указаний. — Что Джозина должна делать? — спросила рыжая. — Позировать, — ответил Картер. Он вставил новую пленку и сделал десяток снимков в разных позициях: в кресле, на полу, на столе... всегда поближе к свету. И каждый кадр был сфокусирован на бабочке на ее бедре.
      
      — Хорошо, достаточно. Можете одеваться, — сказал он. Наконец-то. — И это всё? — рыжая игриво потянулась к нему. — Разве ты не хочешь повеселиться? — Я уже получил свое удовольствие, — улыбнулся он, уворачиваясь от ее рук. Рыжая и брюнетка захихикали, подтрунивая над его якобы отсутствующей мужественностью. Джозина лишь пожала плечами и оделась.
      
      Картер дал всем троим щедрые чаевые и спросил, где туалет. Рыжая указала направление, продолжая натягивать белье. В коридоре Картер направился к задней части дома. Чем дальше он шел, тем громче становилась музыка из соседнего клуба. Он шел на звук, как волк по следу зайца.
      
      В конце коридора было три двери. Первая открылась легко. Тот самый долговязый юноша лежал на кровати, а девица сидела на нем верхом. Парень пискнул, его глаза стали размером с блюдца при виде Киллмастера. Девушка лишь улыбнулась и продолжила свое занятие. — Прошу прощения.
      
      Вторая дверь вела в ванную. Третья была заперта, но когда Картер приложил ухо к тонкой панели, звуки бузуки зазвучали громко и четко. Он прикинул возможность спуститься по черной лестнице, но хотел убедиться наверняка. Третья отмычка на его связке щелкнула, замок поддался. Бинго. Лестница вела прямо вниз. Черный выход шел через клуб.
      
      — Эй, ты что там делаешь? Картер развернулся, прикрывая за собой дверь. Это был бармен. Его мышцы были напряжены, а взгляд мог бы растопить лед. Мадам в черном платье стояла прямо за ним. Оба быстро двигались к нему. — Искал туалет, — застенчиво сказал Картер, поднимая руки. — Зачем ты отпираешь дверь? Это служебный вход! Бармен был уже в трех футах, и Картер понял, что тот не остановится. — Ошибся дверью... — Какая к черту ошибка!
      
      Картер нанес короткий удар кулаком в живот и добавил коленом в лицо, когда тот начал оседать. Старуха закричала как банши и бросилась на него, выпустив когти. Картер перехватил ее запястья и прижал к стене. Она пыталась вцепиться зубами ему в шею и одновременно ударить коленом в пах.
      
      Двери в коридоре начали открываться, из комнат выбегали обнаженные девушки. Следом бежали мужчины, на ходу пытаясь натянуть штаны. Толпа становилась слишком большой, и Картер понял, что медлить нельзя. Он отпустил левую руку старухи, и прежде чем она успела ею воспользоваться, нанес точный удар правым локтем в челюсть. Она рухнула на пол грудой черной ткани.
      
      Картер бросился по коридору сквозь толпу. Он скатился по лестнице к главному входу, пока позади него царил полный бедлам. Но удача была не на его стороне. В этот момент в дверях появились четверо молодых американских моряков. Картер попытался проскочить мимо, но задел одного плечом, отбросив того к стене.
      
      — Какого черта ты не смотришь, куда прешь, папаша! Это был крупный, мускулистый парень с веснушчатым лицом и копной светлых волос. Его плечи едва не разрывали синюю форменку, а шея была толстой, как у быка. Остальные трое полукругом преградили Нику путь. В их глазах светился азарт, подогретый узо. Картер попытался пройти, но блондин схватил его за руку. — Я спросил: кого ты толкаешь, приятель?
      
      «Днем это просто дружелюбные дети, — подумал Картер, — но ночью, выпив лишнего, они превращаются в агрессивных хулиганов, жаждущих драки, чтобы самоутвердиться». — Извините. Я тороплюсь. — Ага, сейчас. Моряк замахнулся. Картер отступил, но один из приятелей схватил его за руки сзади. Наверху послышался рев очнувшегося бармена.
      
      — Я не хочу причинять вам вред, — прорычал Картер. — Ты слышал, что это дерьмо несет? Блондин ударил Картера в живот. Киллмастер вывернулся, приняв удар на бедро, и резким движением локтей освободился от захвата. Парень сзади охнул от боли — локоть Ника встретился с его ребрами.
      
      Блондин нанес короткий удар, целясь в сердце, но Картер ушел в сторону и обхватил голову противника руками, сильно ударив его об стену. Моряк закричал, когда кровь брызнула из разбитого носа. Двое других попятились, опустив руки. Картер отшвырнул блондина в сторону и вылетел за дверь. Через минуту он уже растворился в ночной темноте.
      
      Он ходил от пристани к пристани, где рыбацкие лодки терлись бортами о катера и яхты. Наконец он нашел то, что искал. Это было судно футов тридцати длиной, с каютой на четверых. На корме стояли два кресла для глубоководной рыбалки, а на мачте развевался флаг чартерного судна. На носу было написано: Катаиф, Миконос.
      
      — Эй, есть кто на борту? — Возможно, — хрипло отозвались из тускло освещенной каюты. — Мне нужен чартер. — Всё забронировано. — Плачу наличными... вдвойне. — Поднимайся.
      
      Картер ступил на палубу и спустился по трапу в каюту. — Наличные? Хозяин лодки был одет так же, как Картер, но в нем за милю чувствовался греческий моряк. Высокий, широкоплечий, слегка сутулый. Лицо — длинное и квадратное, с короткой щеткой седых волос. — Половина сейчас, половина — когда доберемся до Милоса. — Путь неблизкий. — Я хочу выйти незадолго до рассвета. — Когда? — Завтра утром. — Я же сказал: я забронирован.
      
      Справа от Картера на переборке висела табличка с расценками. Он сверился с ней, подошел к столу и аккуратно отсчитал полную сумму за рейс. Старик даже не моргнул. — Столько же получишь, когда придем на Милос. Старик поднял голову, его темные глаза внимательно изучали Картера. — Я должен подать отчет о рейсе начальнику порта.
      
      Смысл этих слов был понятен. Картер улыбнулся, и впервые за всё время суровое лицо моряка расплылось в ухмылке. Картер добавил к купюрам на столе еще несколько бумажек и направился к люку. — Зарегистрируй Родос как пункт назначения.
      
      Вернувшись на улицы, Картер обошел стороной Харама-стрит и направился к отелю. Те двое всё еще были на посту: один сидел в кафе на углу, другой торчал в дверном проеме. «Они вообще когда-нибудь спят?» — подумал он. Обойдя два квартала, Ник пробрался к заднему входу в отель и вошел через кухню. Сразу за дверью он подхватил пустой ящик. Тот вонял рыбой, а на дне еще плескался подтаявший лед.
      
      — Ты что здесь делаешь? — спросил мускулистый мужчина в белом фартуке. — Поздняя доставка, — буркнул Картер, прикрывая лицо ящиком на плече. — Морозилка внизу, в конце коридора. — Спасибо.
      
      Он бросил ящик у морозильной камеры и юркнул в дверь служебного лифта. Через две минуты он вошел в свой номер и замер. Возле кровати было движение. Он напрягся, но знакомый запах духов успокоил его. Послышался вздох облегчения, и зажглась настольная лампа. В правой руке Дарвы был зажат револьвер 25-го калибра с перламутровой рукояткой. — Как всё прошло? — Хорошо, — ответила она, кладя пистолет на тумбочку. — Ты был прав. Они дилетанты. — Где наш друг? — В моей комнате, в отключке. Первую половину вечера мы били тарелки, пили и танцевали. — А потом? — А потом он понял, что я не собираюсь с ним спать, и решил просто допиться до беспамятства, — она сползла с кровати и охнула. — Боже, как у меня болят ноги! — Это было не зря, — усмехнулся Картер, доставая сумку. — Я нашел Катерену Тарлову. Или, по крайней мере, я уверен на девяносто процентов. Остальные десять подтвердятся, когда я проявлю пленку.
      
      Он извлек из сумки набор реактивов, рамки для слайдов и портативную лампу для фотолаборатории. В ванной он смешал химикаты в раковине и ванне. Дарва протиснулась следом. — Помощь нужна? — Не совсем. Она не уходила, и Картер не стал настаивать. Он взял две катушки пленки: на 12 и 24 кадра. Короткая была вспомогательной, но он проявил и ее. Камера была разработана специально в лабораториях AX в Вашингтоне. Вместе с ультрачувствительной пленкой она позволяла делать четкие снимки почти в полной темноте. Света, который был в комнате Джозины, было более чем достаточно.
      
      Когда он развесил пленку для просушки, в голосе Дарвы послышалось хриплое нетерпение: — Что теперь? Картер подготовил рамки для слайдов. — Вставляй негативы в эти рамки, пока я буду их нарезать. Это особый процесс — сепия с цветовыми вкраплениями. Действует как слайд, но с негатива легко сделать четкое увеличение.
      
      Прошло еще полчаса работы, прежде чем они вернулись в спальню, где Картер снова полез в свою бездонную сумку.
      
      — Что это? — спросила Дарва. — Темная коробка, держатель и линза. Все вместе это представляет собой аппарат, на котором добропорядочные семьи показывают слайды из отпуска по субботам. Не так изысканно, как коммерческий проектор, но дело свое делает. Выключи свет.
      
      Она повиновалась и встала за плечом Картера. Ее дыхание стало тяжелым, когда он прогнал первые кадры из ролика на двенадцать экспозиций. — Кто это? — Работницы, — коротко ответил он, быстро пролистывая остаток пленки.
      
      На первом фото из длинного ролика появилась блондинка: она раздевалась, блузка и юбка как раз соскальзывали с ее тела. Ее лицо было полностью повернуто к камере. Дарва, стоявшая рядом, ахнула: — Это она! — Откуда ты знаешь? — Ари описывал её мне именно так.
      
      Картер принял этот ответ, но продолжил просмотр. Когда он дошел до крупного плана бедра Джозины с татуировкой, он встал и подошел вплотную к стене, на которую проецировалось изображение. Он внимательно изучал каждую деталь. Сам он не мог ничего разобрать, но был почти уверен, что криптографы из AXE смогут что-то вытянуть. — Значит, это татуировка… — Конечно, — ответил Картер, разбирая оборудование. — Это бабочка, и именно благодаря ей я знаю, что Джозина — это Катерена Тарлова.
      
      Ему не пришлось ничего объяснять — по тому, как ожили её глаза, он понял: Дарва догадалась. — Татуировка и есть шифр! — Именно.
      
      Он спрятал один из слайдов в тайник сумки, упаковал приборы, а остальные негативы положил в мягкий почтовый пакет. — Значит, мы можем уходить прямо сейчас? — спросила Дарва. — Девушка нам не нужна, у нас есть шифр на пленке. — Не совсем, по двум причинам. Во-первых, область с татуировкой на теле девушки гораздо больше, чем на фото. Моим криптографам может понадобиться оригинал, чтобы расшифровать всё полностью. — А вторая причина? — Разик. На самом деле он неплохой малый. Он дал обещание умирающему человеку позаботиться о девочке и намерен его сдержать. — Он мне об этом не говорил.
      
      Картер улыбнулся, заклеивая пакет. — Он много чего тебе не договаривал, Дарва, помнишь? Я скоро вернусь.
      
      Он спустился по лестнице в вестибюль к таксофону. Резидентура AX в Афинах работала безупречно. Единственное, что их беспокоило — это медлительность греческой почты. Картер решил, что есть способ получше.
      
      У ночного портье были неопрятные седые волосы, тонкий нос и почти полное отсутствие подбородка. На нем были бесформенные штаны и мятая фиолетовая рубашка, расстегнутая так, что был виден его дергающийся кадык. — У тебя есть сейф? — Мужчина кивнул в сторону старого черного ящика с ржавым циферблатом. Картер поморщился. — Это очень важная посылка. Я оставлю ее у тебя. Завтра утром придет человек из агентства «Amalgamated Press and Wire Services». Отдашь пакет ему.
      
      Портье вздрогнул, принимая сверток. — Повтори, кому ты отдашь пакет! — рыкнул Картер. Клерк промямлил правильное название, открыл сейф и положил посылку внутрь. Когда он обернулся, Картер схватил его за грудки фиолетовой рубашки и притянул к прилавку. — Этот человек очень большой и очень злой. Если он не получит пакет в целости или если ты его вскроешь — гарантирую, он сломает тебе обе руки и обе ноги. Понял? — Да, да, я понимаю! — пропищал клерк.
      
      — Очень хорошо, — ответил Картер, отпуская его и засовывая пачку купюр в карман портье. — Купи себе приличную рубашку.
      
      Он проверил окно. Один из наблюдателей, вероятно, ушел проверять задний двор… слишком поздно. Второй дремал в дверном проеме. Картер вернулся в номер, разделся и лег в постель. Свет из-под двери ванной погас, и через минуту вышла Дарва. Ее великолепное тело отчетливо просвечивало сквозь тонкую ночную сорочку. — Что мы делаем дальше? — Забираем девчонку.
      
      Она выключила свет и подошла к кровати, прижавшись к нему всем телом. — Когда? — прошептала она, проводя пальцами по его ноге. — В четыре утра. Нам обоим нужно поспать.
      
      Он перевернулся на бок. Прошло около часа, когда он почувствовал, что она встала. Он не менял ритм дыхания, притворяясь спящим, пока она накидывала халат и выскальзывала из номера. Через пятнадцать минут она вернулась и осторожно легла обратно. В темноте Картер улыбнулся. Она очень удивится, когда завтра днем они пришвартуются на Милосе вместо Родоса.
      
      
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      
      Картер плеснул водой в лицо и в третий раз за пять минут посмотрел на часы. Ровно четыре. Работа на улице Харама, 12 закончилась, и девушки разошлись по комнатам, надеясь на долгожданный сон. Дарва стояла в дверях, посасывая сигарету и пытаясь проснуться. — Справишься с сумками? — Да. Уверен, что тебе не нужна помощь? — Если понадобится, я приду за тобой. Как называется лодка? — «Катаиф». — Четвертый пирс? — Да. — Хорошо. Выходи через полчаса после меня.
      
      Картер надел белую рубашку, коричневые брюки и легкую куртку. «Вильгельмина» (его Luger) привычно устроилась в кобуре на лодыжке. Последним он взял из сумки шелковый галстук и засунул его в боковой карман. — А что делать со Спиро? — Пусть отсыпается. Номер оплачен до полудня.
      
      Он бросил последний взгляд в зеркало. Теперь он совсем не походил на итальянского моряка. — Ник… А что, если ты не придешь на «Катаиф»? — Значит, я либо обманул тебя, либо я мертв и вечеринка окончена.
      
      Он оставил ее одну и спустился. Наблюдатель №1 сидел в кафе напротив, сгорбившись над чашкой остывшего кофе. Картер прошел мимо, не оборачиваясь. Он знал, что тот пойдет следом. Уличные фонари едва светили. Через два квартала Картер свернул в узкий неосвещенный переулок. Найдя подходящий дверной проем, он затаился, вытащил шелковый галстук и натянул его обеими руками.
      
      Шаги преследователя ускорились — он боялся потерять добычу. Когда он поравнялся с нишей, Картер бесшумно выскочил, набросил галстук на шею мужчины и затащил его в темноту. — Давай поговорим, малыш. Где твой напарник?
      
      Мужчина отчаянно сопротивлялся, пытаясь ударить Картера локтем или наступить на голень. Но когда галстук впился в гортань, рычание сменилось хрипом. Картер придавил его коленом. — Еще тридцать секунд, и ты труп. Я немного ослаблю хватку, чтобы ты мог шептать ответы. Кто тебя нанял?
      
      Парень заговорил, как только воздух попал в легкие: — Афины… человек по имени Григорий. Мы должны звонить каждые два часа и докладывать, что вы делаете. — Номер в Афинах? Парень достал из кармана клочок бумаги. Картер выхватил его. — Где второй? — Пошел звонить. В кафе за вашим отелем. — Этот Григорий — русский? — Не знаю… вряд ли.
      
      Картер почувствовал резкое движение правой руки мужчины. Тот оказался не так прост: в руке блеснул нож, направленный Нику прямо в глаз. Лезвие прошло в полудюйме, лишь слегка задев ухо. — Проклятый дурак, — прошипел Картер. Он рванул галстук вверх, одновременно впечатав колено в спину противника. В тишине раздался отчетливый сухой хруст, похожий на перелом толстого карандаша.
      
      Картер спрятал галстук, прислонил тело к двери и побежал обратно к отелю, на ходу запоминая номер с бумажки. Наблюдатель №2 только что отзвонился, значит, у Ника было два часа форы.
      
      Он увидел Второго через окно кафе. Тот выглядел бдительнее напарника. Картер затаился у черного входа в отель. Ему повезло: хозяин кафе начал закрывать заведение. Наблюдатель вышел и, оглядевшись, выбрал для засады дверной проем прямо напротив того места, где прятался Ник.
      
      Как только мужчина шагнул в тень, Картер в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние. Тот услышал скрежет подошв по булыжнику, но было поздно. Удар плечом в поясницу прижал его к стене, а галстук мгновенно захлестнул горло. Как и первый, этот человек мгновенно забыл о сопротивлении, пытаясь лишь просунуть пальцы под удавку.
      
      — Твой друг мертв. Говори, или отправишься за ним! О чем Дарва говорила по телефону? — Какая женщина? Какой звонок? Клянусь, я не знаю!
      
      Картер поверил ему. Значит, Дарва звонила кому-то другому. Он вырубил мужчину двумя резкими ударами за ухо и спрятал его тело в мусорный контейнер.
      
      Через пять минут Ник уже был на улице Харама. Клуб бузуки гремел вовсю. Картер пробрался к задней стене и сел за столик. — Рецину, два стакана. Жду друга, — бросил он подошедшей официантке. Расплатившись, он сунул ей еще тысячу драхм: — Мне нужно позвонить. Очень личный звонок. Здесь слишком шумно.
      
      Официантка кивнула на дверь с надписью «Private». Картер предварительно отпил вина и плеснул немного на куртку, чтобы от него разило спиртным. В коридоре за дверью была крошечная контора. Дождавшись, пока официантка уйдет, Картер вскрыл вторую дверь — кладовую, соединяющую клуб и отель.
      
      Он поднялся по лестнице. Четвертый этаж. В коридоре горела одинокая лампа. Ник взлохматил волосы, спустил куртку с плеча и, изображая пьяного, ввалился в первую попавшуюся комнату. Там была обнаженная женщина, читавшая журнал. — Ой, дорогая… кажется, я заблудился, — пробормотал он. — Вышел в туалет и забыл номер. — Я сейчас позову мадам… — она потянулась к колокольчику. — Нет, пусть карга спит. Скажи, где номер Джозины? Тихой такой блондинки? — Этажом ниже, девятая комната. Картер сунул ей тысячу драхм. — Может, останешься? — предложила она, глядя на деньги. — У нас можно и втроем… — В другой раз, красавица. Сейчас я хочу только спать.
      
      Он спустился на третий этаж. Отыскал девятую комнату. Дверь поддалась. В комнате было тихо. На кровати спиной к двери лежала девушка под тонкой простыней. Свет фонарика выхватил коротко стриженные темно-русые волосы. Джозина.
      
      Картер запер дверь. Теперь — самое сложное. Он достал ампулу с транквилизатором и снял колпачок с иглы. Левой рукой он мягко потряс ее за плечо. Она перевернулась. Ее зеленые глаза открылись. В них не было страха или вопроса — лишь странное, пугающее принятие своей участи, от которого у Картера внутри всё сжалось.
      
      Она была живым автоматом, человеческим телом, которое делало лишь то, что ему приказывали. — Боже мой, — прошептал Картер вслух, — что же тебе пришлось увидеть и пережить, чтобы выжить все эти годы?
      
      Единственной реакцией стало насмешливо приподнятая бровь — знак того, что его слова достигли её сознания. Ампула с транквилизатором — составом, который должен был сделать её подвижной, но полностью послушной его командам — уже была наготове, но Картер медлил. — Джозина? — Он осторожно провел кончиками пальцев по её лбу, погладив волосы. Она моргнула и кивнула.
      
      — Я поговорил с мадам. Она разрешила тебе уйти со мной. Мы поплывем на лодке. Хочешь? Последовало несколько быстрых морганий, напряженный мыслительный процесс и, наконец, еще один кивок. — Тебе больше не придется здесь жить. Больше не будет мужчин. Ты сможешь плавать, лежать на солнце и делать всё, что захочешь.
      
      Уголок её рта приподнялся. Это было лишь подобие улыбки, но Картер понял: ампула не понадобится. Он убрал её в карман и подошел к шкафу. Содержимое было жалким: дешевые облегающие платья и прозрачные блузки, в которых девушка должна была источать секс. Перерыв этот хлам, он выбрал пару поношенных джинсов, свитер и легкую куртку. Когда он обернулся, она уже стояла посреди комнаты в короткой хлопчатобумажной рубашке.
      
      — Одевайся, Джозина, — сказал он, бросая вещи на кровать. Одним движением она стянула рубашку через голову. Под ней на ней были лишь крошечные черные нейлоновые трусики. Она одевалась быстро и без тени стыда. Картер тем временем нашел на дне шкафа пару поношенных, но крепких кроссовок. Когда она обулась, он взял её за локоть и повел к двери.
      
      Внезапно она остановилась и вырвала руку. Решительно мотая головой, она начала пятиться. Картер уже потянулся за ампулой, думая, что она передумала, но девушка остановилась у небольшого туалетного столика. Она щелкнула светом и ловко начала наносить макияж. Закончив, она быстро расчесала спутанные волосы и улыбнулась Нику через зеркало. Он понял: ей годами вдалбливали, что она не имеет права выходить из комнаты без грима. Это было «хорошо для бизнеса».
      
      Картер почувствовал, как его тянет к ней. Несмотря на то, чем она занималась, в ней была необыкновенная невинность. Короткие светлые волосы лежали на голове как пушистая шапочка. Кожа под слоем грима была бледной и гладкой. Сильный, правильный нос, полные губы… Но именно глаза завораживали его больше всего. Теперь он понимал Разика: такие глаза невозможно забыть даже через пятнадцать лет.
      
      — Готова? Она кивнула. Ник наклонился и поцеловал её в лоб. — Тогда идем.
      
      Они проскользнули через потайную дверь, которую Картер запер за ними. В клубе людей стало меньше. Бармен был занят у входа, официантка лениво курила на табурете. Улучив момент, Картер провел Джозину к своему столику и усадил напротив. — За твою новую жизнь, — он налил два бокала вина. Она пригубила напиток, хотя слова явно мало что для неё значили.
      
      Они просидели пятнадцать минут, чтобы официантка зафиксировала их присутствие. Когда они направились к выходу, путь им преградил бородатый гигант в одежде рыбака. — Джозина! — взревел он. — Как эта старая ведьма выпустила тебя с этим иностранцем? Я всегда вижу тебя только в этом свинарнике! Его пьяные товарищи расхохотались. Не дожидаясь ответа, великан — его звали Локор — сгреб девушку в охапку. — Давай в другой раз, друг, — спокойно сказал Картер, положив руку ему на плечо. — Сегодня она со мной.
      
      — Ба! Локор пьян, ему нужна женщина! Мы заплатим в три раза больше, чем этот иностранец! — Отпусти её, — прорычал Картер. Бармен уже направлялся к ним, а друзья Локора встали, предвкушая драку. Локор не слушал. Он потащил Джозину к выходу. Картер не мешал — на улице было просторнее.
      
      Как только они оказались на булыжной мостовой, Картер действовал. Локор был на голову выше, но Ник нанес резкий удар ребром ладони прямо в кадык великана. Тот выпустил девушку, хватая ртом воздух. Двое друзей Локора бросились в атаку. Первый пошел на таран, опустив голову. Картер, как матадор, ушел в сторону и встретил его ударом ноги в лицо. Мужчина «рыбкой» нырнул на камни, ломая нос и челюсть.
      
      Второй взревел и выхватил длинный нож. Он нападал снизу, целясь в живот. Картер сделал финт плечом, поймал запястье врага и с силой ударил его предплечьем о свое колено. Кость хрустнула, нож звякнул об камни. Ник добавил серию из четырех коротких яростных ударов в лицо, от которых противник рухнул.
      
      Но Локор уже пришел в себя. Огромные руки обхватили Картера сзади, как щупальца спрута. Ноги Ника оторвались от земли. Ребра затрещали под давлением стальных мышц. Картер понял, что грубой силой ему не победить. К счастью, его руки остались свободны. Он лихорадочно потянулся в карман куртки. — Убью тебя, ублюдок… — хрипел Локор ему в ухо.
      
      Пальцы Ника наконец сомкнулись на ампуле. Он резко ударил каблуками по коленям гиганта. Хватка на секунду ослабла, Картер извернулся и вогнал иглу в шею Локора через собственное плечо, до упора вдавив поршень. Транквилизатору требовалось десять секунд. Эти секунды показались вечностью — ребра Ника едва не сложились внутрь, в глазах потемнело. Но вдруг мышцы Локора обмякли. Картер высвободился и для верности нанес пару ударов в живот, пока туша великана не рухнула к его ногам.
      
      — Ты в порядке? — спросил он Джозину, которая прижалась к стене напротив. Она кивнула. Картера вырвало от боли и нехватки кислорода. Отдышавшись, он заметил, что окна клуба полны изумленных лиц. Бармен стоял в дверях, молча глядя на поверженных гигантов. Через секунду окна опустели, и снова зазвучала музыка бузуки. Шоу закончилось.
      
      Они добрались до пристани. Катер «Катаиф» уже прогревал дизели. Старый шкипер курил трубку. — Она — третий пассажир? — Да. Уходим? — Как только отдашь концы.
      
      Дарва вышла из люка, когда они ступили на палубу. — Ты достал её! — воскликнула она, глядя на Джозину. — Да. Джозина, это… Он не договорил. Джозина смотрела на Дарву широко открытыми глазами. Её тело затряслось, из горла вырвался хрип, и она рухнула в обморок на руки Картеру.
      
      
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      
      Легкое прикосновение к плечу — и Картер мгновенно проснулся. Над ним стоял шкипер. — Будем на месте через полчаса. В камбузе свежий кофе.
      
      Солнце было уже высоко. Дарва спала в соседнем кресле, закутавшись в одеяло. Ник спустился в камбуз. Кофе был крепким и горячим. Через перегородку он заглянул в каюту: Джозина всё еще спала. Она не шевелилась с того момента, как он перенес её туда после обморока.
      
      — Что с ней? — спросила проснувшаяся Дарва, спускаясь следом. — Трудно сказать. Может, она приняла тебя за очередную мадам, которая заставит её работать. Но Картер чувствовал, что дело в другом. Джозина была живым трупом, она выстроила стену психологической анестезии, чтобы выжить. Но вид Дарвы пробил эту брешь. Почему? Он намеревался это выяснить.
      
      «Катаиф» огибал южную оконечность Милоса. Справа виднелись пляжи Аполлонии и гора Пророка Илии. Шкипер заглушил двигатель, и катер пошел под парусами. — Эй! — крикнул старик. — Ты смыслишь в парусах? — Немного. — Помоги, будем заходить в порт.
      
      Ник поднялся на крышу рубки к лебедке. Джозина уже вышла на палубу. На её лице была широкая, искренняя улыбка — Картер впервые видел её такой счастливой. Она подставляла лицо брызгам, не замечая, как намокший свитер облепил её тело. Дарва протянула ей чашку кофе. Улыбка мгновенно исчезла с лица девушки. Она взяла чашку, но её взгляд — озадаченный и тяжелый — не отрывался от Дарвы до самой пристани.
      
      В порту Адамас их уже ждал Делос Пападакис. Его старый седан с надписью «ТАКСИ» стоял у самого пирса…
      
      Делос Пападакис выхватил сумки из его рук. — Я думал, ты не выживешь, ублюдок. Надеялся, что кто-нибудь придушит тебя в переулке на Миконосе! — Потребовалось бы больше, чем кучка греков, чтобы задушить меня, ты, маленький воришка, — со смешком ответил Картер.
      
      Делос Пападакис расхохотался, бросившись к задней части седана с сумками. Он был не выше пяти футов ростом и, вероятно, весил сто фунтов, даже если бы промок насквозь. Он выглядел на двадцать лет моложе своих пятидесяти, в которых он признался, и он не переходил с места на место — он метался. Его лицо было костлявым, угловатым, с настороженными глазами и широким ртом, всегда загнутым в уголках в вечном смехе.
      
      — Вилла готова. Жена почистила ее сверху донизу вчера. Я нанял свою любовницу номер один, чтобы она была твоим поваром. Она приготовит обед, когда мы приедем. Если вам что-нибудь понадобится в течение дня, горничная всегда будет дежурить. Она — моя любовница номер два. Ну, Картер, ты, свинья, представь меня! — Джозина. Делос Пападакис поцеловал руки девушки. — Ты мила, — сказал он и повернулся к Картеру. — У нее глаза призрака, — пробормотал он, и лицо его стало серьезным. — Что с ней не так? — Она не говорит. Грек повернулся к девушке и широко ухмыльнулся: — Джозина, ты еще прекраснее! А вы, мадам? Это Дарва Чаркис. — Дарва! — выпалил Делос, обхватив руками испуганную женщину и просунув свое лицо между ее грудями. — Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел! Если ты так пожелаешь, я сделаю тебя моей любовницей номер один! Добро пожаловать на Милос!
      
      Глаза Дарвы расширились. Ее ноздри раздулись, когда она вырвалась из буйных объятий маленького человека и повернулась к Картеру. — Что я могу сказать? — ответил он, пожав плечами.
      
      Обед был исследованием контрастов: бессмысленная болтовня Делоса, сдержанная тишина Джозины и сердитые, бегающие взгляды Дарвы. Еда была превосходной: свежие лобстеры и кефаль-барбуни вместе с острым козьим сыром и салатом с добавлением самого крепкого оливкового масла, которое Картер когда-либо пробовал.
      
      Покончив с едой, Клото — «любовница номер два» Делоса, темноглазая красивая девушка с крепкими ногами и мощной грудью — проводила Джозину и Дарву в их комнаты. Двое мужчин налили бренди и побрели на террасу. — Как много тебе рассказали из Афин? — спросил Картер. Маленький человек пожал плечами: — Всё, что мне нужно знать, я предполагаю. Ты стремишься к чему-то большому. У девчонки есть ключ. Тебе нужен безопасный дом, чтобы сохранять хладнокровие, пока этот человек, Разик, не будет освобожден. — Вот и всё. — Звонок поступил сегодня утром. Мальчики-лаборанты в Вашингтоне не смогли ничего разобрать по фотографиям. Слишком размыто. — Я так и думал. — Они присылают парня и его ассистентку после полудня рейсом «Олимпик», чтобы изучить оригинал.
      
      Картер вздрогнул и закурил. Он впервые успокоился за последние дни. Вытащить Джозину было гораздо проще, чем он ожидал. А учитывая, что на Милос есть ежедневный рейс из Афин, остров идеально подходил для их цели. Кроме того, Делос был надежным человеком. У AX был старый ордер из Рима, висевший над головой этого человека, что гарантировало его лояльность. Не то чтобы им это было нужно — Делос давно понял, что работа на американское агентство приносит вдвое больше денег.
      
      — У вас все еще есть прямая связь с Афинами? Грек кивнул: — В таверне, там внизу. По твоей просьбе все телефоны здесь на вилле отключены. — Где вы с женой остановились? — Над таверной. Картер усмехнулся: — Я так понимаю, ты владеешь и ею? — Конечно, — улыбнулся Делос. — Я владею таверной, землей до самого моря и до горы, самым большим отелем в Адамасе и большей частью рыболовного флота. — Мы были добры к тебе, Делос. Улыбка превратилась в ухмылку: — Вот почему я люблю американцев. Да здравствует капитализм... и коммунизм. Пока они дерутся, я толстею! Есть ли немедленные инструкции? — Лишь несколько. Я хочу, чтобы девушка, Джозина, чувствовала себя в своей тарелке. Пусть твоя жена отвезет ее в деревню, купит ей одежду, все, что она захочет. Купите ей купальник, чтобы она могла пользоваться бассейном. — А пляж? — Нет. Ей лучше оставаться поближе к вилле. И пусть ее сопровождают, когда она в деревне. — А другая... эта великолепная Дарва? — Следите за ней как ястреб. Она ни за что не должна покидать виллу без охраны. — Клото и Лотос справятся. Они останутся здесь. И у меня есть человек у ворот двадцать четыре часа в день. — Делос, я восхищаюсь твоей самоотверженностью, — ухмыльнулся Картер. — Как долго вы пробудете? — Только пока не договоримся об освобождении Разика. — А потом? — Тогда мы вложим ключ в шифр и отправимся за главным призом. Я буду на связи, как только поступит звонок из Афин.
      
      Картер повернулся. Это была Дарва, как всегда красивая, в струящемся белом платье и тюрбане вокруг волос. — Я хотела бы спуститься в деревню, мне нужно кое-что купить. — Всё есть здесь, на вилле. — Нет, не совсем. Мне нужны... женские штучки. Мужчины обменялись взглядами. — Делос будет рад отвезти вас, — сказал Картер. — Конечно, — кивнул грек. Она постучала каблуками по террасе и спустилась по каменным ступеням к машине. — Делос, не выпускай ее из виду и не подпускай к телефону, — прошипел Картер. — Твое желание — мой закон!
      
      Картер подождал, пока седан выедет за ворота, и нашел Клото. — В какой комнате младшая женщина? — У нее вторая дверь направо наверху лестницы. Картер поднялся через две ступеньки. На стук дверь открылась сразу. Джозина была в халате на три размера больше, ее волосы были мокрыми после душа. — Джозина, я хотел бы поговорить, задать вопросы. Это нормально? В ответ она схватила его за руки и вытащила на террасу, обводя рукой окрестности. Картер понял без слов. — Да, очень красиво. Посиди здесь. Ты можешь писать, Джозина? Он изобразил движения ручкой. Она покачала головой. — Ты помнишь свое детство? Она мучительно наморщила лоб. Через минуту на лбу выступил пот. Она лишь беспомощно пожала плечами. — Ладно, забудь. Ты боишься Дарвы? Она напоминает тебе кого-то? Глубокая мысль. Может быть. Но она не могла вспомнить. — Ты помнишь, когда тебе сделали татуировку? Нет.
      
      Это было бесполезно, но у него была догадка. Он достал «Вильгельмину» (Люгер) из кобуры на голени и положил на стол. Реакция была мгновенной. Краска отхлынула от ее лица, она вскочила, как от огня. Ее глаза не отрывались от пистолета, пока она пятилась к перилам. Картер быстро убрал оружие. Только после того, как он обнял ее, она успокоилась. — Делос отвезет тебя в деревню позже. Купишь одежду. Это твой дом на время. Она кивнула.
      
      Когда Картер вышел, он был уверен, что знает, как вернуть ей память. Реакция на пистолет сказала ему о многом. Уже смеркалось. Десмонда Моубрея и его помощницу доставили на виллу. Криптограф выглядел как типичный аналитик, а его помощница Делла была высокой брюнеткой с деловым взглядом и великолепным телом. Выяснилось, что Делла, эксперт по фотографии — его жена.
      
      — Мистер Картер? — Моубрей стоял в дверях. — Называй меня Ник. — Хорошо. Можно мне выпить? Виски, чистый. Это была интенсивная работа. Они сели за стол. — Ну? — Всё, как я и подозревал. Фотографии были искажены. За годы чернила потускнели, а рост и изменение веса изменили конфигурацию татуировки. — Ваша жена смогла что-то сделать? — Да. Мы сняли изображение на прозрачную пластину и перевели в негатив. С помощью расчетов веса Делла воспроизвела оригинал.
      
      Вошла Делла: — Вот оригинал. Прямой оттиск гораздо четче ваших фото. Картер передал снимок Моубрею, который уже вооружился лупой. — Да, здесь есть символы в крыльях бабочки. Но они разрознены. — А вот редукция (уменьшение), — добавила Делла. — Насколько это возможно близко к оригиналу. Моубрей изучал фото пять минут. Картер ерзал и курил. Наконец криптограф улыбнулся: — Я понял! Числа в голове Разика — это координаты, а это — ключ к имени. — Где бумаги? — В могиле на кладбище «Богородицы Кровоточащего Сердца». Картер нахмурился. Таких кладбищ тысячи по всему миру. — Именно, — кивнул Моубрей. — Поэтому вам всё еще нужно то, что в мозгу Разика.
      
      Картер собирался выключить лампу, когда в дверь постучали. — Это я, Дарва. Можно? Она проскользнула внутрь с бутылкой коньяка и двумя бокалами. Под пеньюаром ничего не было. — Этот человечек Делос не выпускал меня из виду. Чуть не зашел со мной в дамскую комнату! — Я знаю, — ответил Картер. — Но почему? Разве я не сделала всё, что просили? Она подошла к кровати, взяла его за руку и положила себе на бедро. — Пока что — да. — Теперь у тебя есть шифр? Картер кивнул. Она выглядела красиво и смертоносно. — Когда выпустят Разика? — Надеюсь, завтра. — Я пойду с тобой за ним? — Нет. Ты останешься здесь до конца сделки. Она выключила свет и легла рядом. — Это твое последнее слово? — прошептала она. Ее руки взялись за дело.
      
      
      
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
      
      Картер был всего лишь человеком. В конце концов, ее руки сделали свое дело. Он обхватил ее, она вскрикнула от наслаждения... а потом это случилось. Тотальная вялость. Его тело обмякло, он словно таял. Он почувствовал, как она выскользнула из кровати. Он не мог пошевелиться. Бренди. Она накачала его наркотиком. «Ну и ладно», — подумал он, засыпая. — «Делос и его люди не дадут ей уйти далеко».
      
      — Я хочу, чтобы вы проверили два телефонных номера, — сказал Картер Корлиссу в Афинах. — Один принадлежит «Григорию». И вернитесь к Александру Тарлову. Когда я устраивал его дезертирство, мы впервые встретились здесь, в Греции. Я хочу знать, как он выбрался из Болгарии для той встречи. Попросите наших людей в Софии изучить газеты за последние 15 лет. — Что они ищут? — Может, и ничего, — Картер передал фото Дарвы. — Проверьте, не мелькало ли это лицо в прессе. Русские пытались убить ее. Это может быть уловкой, чтобы я ей доверял, а может, кто-то в Москве знает ее грехи лучше нас. — Я посмотрю, что можно сделать, — Корлисс развернул карту. — А теперь обсудим маршрут побега.
      
      Тюрьма Коридалос была зловещей массой камня на равнине между Афинами и Пиреем. Полуденное солнце плавило асфальт. Картер сидел в кафе напротив ворот и пил пиво. Поток машин и пешеходов не прекращался. — Еще одно? — спросил официант. — Одно мне и три для друга. Он скоро выйдет. — Я принесу пять, — понимающе кивнул официант.
      
      Дверь тюрьмы распахнулась. Вышел Деметриус Разик. Он постарел. Огромный медведь теперь шаркал ногами. Он оставил длинные усы, которые не скрывали вечную ухмылку. Посреди улицы он замер, сгорбился и проревел: — Деметриус Разик, грек, говорит вам всем: пошли вы к чёрту! Он дошел до кафе и осушил кружку в четыре глотка. Затем протянул руку Картеру: — Ты выглядишь таким же старым, как я, американец. Как шпионаж? — Бум, — ответил Картер.
      
      Разик просил пиво, пистолет и женщину. Картер передал ему Маузер под столом. — А женщина? — Ей придется подождать. Потому что на улице есть люди, которые хотят тебя убить, а я хочу, чтобы ты был моим должником, когда я спасу твою шкуру. Разик захохотал: — Американец, ты всё тот же бессердечный ублюдок! Картер установил правила: Разик подчиняется ему. — Согласен. Всё, что я хочу — мои деньги. Картер вручил ему швейцарскую сберкнижку. — Теперь уходим.
      
      Они вышли через черный ход в переулок. — На краю площади байкер, — шепнул Картер. — Сзади еще двое. Ты берешь тех, что сзади, я — переднего. Стреляем и бежим. Нас подберет белый «Мерседес». Не сопротивляйся им. — Твои люди? — Ты поймешь, — ухмыльнулся Картер.
      
      На площади появились семеро мужчин со славянскими лицами. Профессионалы. С ревом вылетел байкер на BMW в черном шлеме. Он скользнул к ногам Картера и выхватил .45 калибр. — Сейчас! — крикнул Картер. Маузер Разика грохотал как пушка. Картер стрелял из Люгера. Байкер перевернулся и упал замертво. Толпа в панике разбежалась. Все превратилось в хаос. — Пошли! — взревел Картер. Они бежали. Белый «Мерседес» вылетел из переулка. Люди в масках схватили их и затащили в салон, приставив Беретты к ушам.
      
      — Ты уверен, что байкеры были нашими? — выдохнул Разик в машине. — Уверен. — Тогда зачем мы их уложили? — Мы этого не сделали, — улыбнулся Киллмастер. Один из людей в масках снял ее — это был Корлисс. — Шоу было хорошим? — Фантастическим.
      
      Картер объяснил Разику: — Русские прислали Команду А и Команду Б. Теперь они будут думать, что нас перехватили конкуренты. Пока они разбираются, мы будем далеко. Разик качал головой: — К черту объяснения. У кого-нибудь есть выпить? Ему протянули фляжку. Корлисс передал Картеру папку.
      
      Ночью мощный катер вошел в бухту на Милосе. Там их ждал Делос. — Я решил отвезти тебя сам. На вилле Разика провели в гостиную к Моубрею. — Давай, Разик. 15 лет ожидания. Выкладывай! — Где Дарва? — В деревне. Делос привезет ее. А девушка Тарлова? Посмотри. Картер раздвинул шторы. На террасе у бассейна сидела Джозина. — Боже, она женщина! — выдохнул Разик. — Пятнадцать лет делают это с детьми. К работе.
      
      Разик сел за стол и медленно вывел шесть групп цифр и буквы. — Это займет время, — сказал Моубрей. — У нас оно должно быть, — ответил Картер. В этот момент из холла раздался крик Дарвы: — Где этот сукин сын Картер?! Ник улыбнулся Разику: — Женщина, которую ты просил, прибыла.
      
      Вечер прошел тихо. Картер ужинал с Джозиной. Она видела его волнение и жестами (прикосновение к щеке и имитация сна) пыталась успокоить его. Моубрей ушел в отель, пообещав прислать расшифровку курьером, как только головоломка сложится.
      
      Картер часто думал о ней. Но каждый раз образ Джозины как взрослой женщины стирался, уступая место видению напуганного восьмилетнего ребенка-сироты. Это чувство исчезало в тот же миг, когда он смотрел ей в лицо. Сейчас она медленно покачала головой, и улыбка сошла с ее губ. Картер ответил ей тем же серьезным взглядом.
      
      Вдруг она встала из-за стола, словно очнувшись, и скользнула в его объятия. Она поцеловала его в кончик носа и прижала его руку к своей груди. Когда он попытался убрать руку, она удержала ее и поцеловала его в губы. Это не был поцелуй искушенной женщины — это был поцелуй благодарности. Его смысл было нетрудно истолковать: Катерена-Джозина связывала свою новую удачу с Картером, и это был единственный известный ей способ отблагодарить его.
      
      Вопреки здравому смыслу, Картер обнаружил, что отвечает на поцелуй. Казалось, это пробудило в ней искру. Она соскользнула с его колен, стянула через голову платье и сбросила туфли. Ее белье — белое и кружевное — творило чудеса с ее точеной фигурой. Картер начал было возражать, но было поздно: не пытаясь отвернуться, она полностью разделся перед ним.
      
      Картер прикусил губу. В конце концов, он был всего лишь человеком. Он почувствовал, как на спине выступили капли пота. Он провел «ментальную инвентаризацию» увиденного: чистая, гладкая кожа, стройная шея, высокая грудь, тонкая талия и плоский живот. Он уже видел ее обнаженной на интимных фотографиях в досье, но сейчас была огромная разница. Раньше ее глаза были пустыми, теперь же они стали цвета моря и тлели внутренним огнем.
      
      Она уже потянулась к нему, когда дверь распахнулась и в комнату вошел Делос. — Ой, извините! — воскликнул грек, собираясь отступить. — Останься, Делос, — остановил его Картер. — Я сейчас. Он собрал одежду Джозины и передал ей. — Завтра, Джозина, люди Делоса полетят с тобой в Женеву. Там тебя ждет клиника и школа. Тебе больше никогда не придется беспокоиться о деньгах, там будут люди, которые помогут. Озадаченная хмурость исказила ее лицо, и Картеру показалось, что он увидел слезы. — Поспи спокойно, — мягко сказал он и поцеловал ее в кончик носа. — Пошли, Делос.
      Ключ к Кселбу
      
      — О чем это было? — спросил Делос, когда они сели в машину. — Она благодарила меня за новую жизнь. — Очень воспитанная девушка, — хмыкнул грек.
      
      Остаток пути до деревни они проехали в молчании. Войдя в гостиницу через задний ход, они постучали к Моубрею. Криптограф впустил их, а Делос устроился у окна с сигаретой. — Это было сложнее, чем я думал, — начал Моубрей. — Ваш приятель Тарлов расставил ловушки. Видимо, он подготовил систему ключей на случай, если с ним что-то случится. Но я ее взломал.
      
      Он разгладил на столе карту Испании и Португалии. — Когда я расшифровал название кладбища — «Богоматерь Кровоточащего Сердца», я сначала искал христианские символы. Но они были лишь маской, ложным следом. Ключ Разика вел в другую сторону — к мусульманской культуре.
      
      Картер наклонился вперед, изучая обведенное место на карте. — И где это? — Зелб. — Что? — Зелб — центр мавританской культуры на юге Португалии до того, как он пал перед крестоносцами. — И стал известен как Силвеш, — прошептал Картер, проводя пальцем по карте к деревне в Алгарве.
      
      — Вы знаете это место? — спросил Моубрей. — Знаю, но, видимо, недостаточно хорошо. Я знаю там кладбище, но оно называется иначе. — Верно. Ключ «Кселб» заставил меня покопаться в истории. Вы знаете замок Силвеш? В его подземельях несколько лет назад обнаружили святыню — место захоронения крестоносцев. — «Богоматерь Кровоточащего Сердца», — догадался Картер. — Именно. Тарлов был археологом-любителем. В таких святынях обычно есть ниши — «сейфы», встроенные в основание гробниц. Ключ Разика — это набор инструкций, как найти и открыть такой древний сейф.
      
      Картер выпустил струю дыма. — Подойдет. Корлисс в Афинах выяснил, что когда Тарлов дезертировал, он был в Лиссабоне на похоронах какой-то коммунистической шишки. — От Лиссабона до Силвеша три часа езды, — добавил Моубрей. — Он вполне мог успеть это сделать. Бумаги наверняка на микрофильме в герметичном контейнере. Я уверен в ключе на девяносто пять процентов.
      План операции
      
      Картер быстро обрисовал план. Моубрей и его жена должны были вылететь в Португалию немедленно. — Корлисс организует военный борт из Афин в течение двух часов. Полет займет около пяти часов. С учетом разницы во времени и машины в Лиссабоне, вы будете в Силвеше к рассвету. Мы вылетим коммерческим рейсом утром. У вас будет девять часов форы. Этого хватит? — Более чем, — ответил Моубрей.
      
      Картер вышел из комнаты. На вилле Делос удвоил охрану. Ник поднялся на второй этаж и постучал в дверь Разика. Тот зажег лампу, вытирая сон с глаз. В воздухе стоял запах виски и едва уловимый аромат духов. — Мы нашли место, — сказал Картер. — Утром летим в Лиссабон. — Лиссабон? Будь я проклят! — проворчал грек. — Ты договорился с Дарвой? — Я предложил ей процент, — кивнул Разик. Картер промолчал. Дарва требовала половину, но, видимо, согласилась на меньше. Он догадывался, почему.
      
      — Я отправляю Джозину в Швейцарию утром, — добавил Ник. — О ней позаботятся. — Хорошо с твоей стороны, американец, — буркнул Разик. — Я тоже помогу ей из своей доли. — Это твое дело. Если получим документы, я выплачу остаток в Португалии, и ты будешь свободен. Но учти: деньги, которые ты просишь — это грабеж. — Ты бы не платил, если бы оно того не стоило, — Разик рассмеялся, но тут же помрачнел. — Ты у двери, американец? — Нет, если мы получим бумаги.
      
      
      
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
      
      Картер ушел в свою комнату, выключил свет и стал ждать. Через десять минут он услышал мягкие шаги в коридоре. Дарва проскользнула в комнату Разика. Картер беззвучно приоткрыл свою дверь и подошел к комнате грека. Дверь была приоткрыта.
      
      — Но я должна пойти с тобой, Деметриус, — шептала Дарва. — Ты сам сказал, что не доверяешь ему. Я буду твоими глазами за его спиной. — Я сказал, что ты получишь долю, Дарва. — Дело не только в деньгах. Ты должен это понимать. Она сбросила халат. В лунном свете Картер видел ее четкий силуэт у окна, когда она склонилась над кроватью. — Теперь мы вместе, Деметриус. Я помогу тебе. Разик застонал: «Ты дьяволица...» — Пятнадцать лет — это долго, не так ли? — промурлыкала она, скользя по его телу.
      
      Картер закрыл дверь и вернулся к себе. Спустя час в его дверь тихо постучали. — Картер? — это был Разик. — Да? — Дарва летит с нами в Португалию. — Я на это и рассчитывал, — улыбнулся в темноте Ник. — Спокойной ночи.
      Афины: Звонок Корлисса
      
      В аэропорту Афин, в десятиминутном перерыве между рейсами, Картера вызвали к телефону. Это был Корлисс. — Ты получил посылку? — Да, носильщик передал. Паспорта отличные, — ответил Ник. — Что по Григорию? — Мы взяли его. Григорий Балешниров, 36 лет, оперативник КГБ. Протеже Бориса Тартенорова. — Бинго! Сам «большой человек». Что он говорит? — Поет как птица. Тартенов догадался, что секрет знает только Тарлов или его жена Надя. Когда Надю (Дарву) отправили на задание, Балешниров годами следил за ней, ожидая момента. Его приказ был: убить женщину, как только связь с бумагами подтвердится, чтобы перехватить информацию.
      
      — Что сейчас делает наша «Надя»? — Она отошла от Разика и зашла в дамскую комнату. — Там есть прослушка? — У нас прослушивается каждый телефон в дамских комнатах аэропорта, — усмехнулся Корлисс. — Сообщить худшее? — Давай.
      
      Когда Картер вернулся к спутникам, Дарва уже сидела рядом с Разиком, излучая спокойное самодовольство. — Проблемы? — спросил грек. — Нет, — соврал Картер. — Просто проверяли кредитную карту за рейс с Милоса. Он мельком взглянул на Дарву. Он уже знал, кому она звонила из туалета.
      
      — Разик, улыбнись! — Деметриус широко ухмыльнулся, перегибаясь через проход, пока стюардесса проверяла его билет. — Отныне для Деметриуса Разика — только самое лучшее!
      
      Картер улыбнулся в ответ, когда «большая птица» оторвалась от земли. Как только самолет набрал крейсерскую высоту, автоматически подали напитки. Ник отказался от своего и откинулся на спинку кресла, чтобы вздремнуть. Через проход Разик и Дарва, склонив головы друг к другу над бокалами, вели тихий тет-а-тет. Киллмастер не пытался подслушивать. Что бы они ни замышляли, он был уверен, что уже выиграл.
      
      Полет прошел без происшествий. Излишек шампанского сморил Разика. Дарва дремала рядом, но Картер был уверен, что она спит не полностью. Трудно уснуть, размышлял он, когда в голове пляшут «сахарные сливы» будущих богатств.
      
      Пару раз Ник вставал размяться. В первом классе, кроме них троих, была лишь пожилая дама в норковой шубе, сжимающая плетеную сумку — ее он исключил из списка угроз еще до взлета. Но в туристическом классе он заметил двоих: они сидели далеко друг от друга, по разные стороны прохода, но их было легко узнать. Оба могли бы позировать для вербовочных плакатов КГБ.
      Аэропорт Портела-де-Сакавем
      
      Когда капитан объявил о посадке в Лиссабоне, Картер пристегнулся. Пройдя таможню, он оставил Разика и Дарву у багажной карусели. — Забирайте сумки. Я оформлю прокат машины. — Картер? — Разик остановил его. — Куда мы едем? — На юг, я скажу по дороге, — ответил Ник через плечо.
      
      Он направился к стойкам аренды, но как только скрылся из виду, вскочил на эскалатор и поднялся на антресольный этаж. Найдя место за колонной, откуда открывался хороший обзор, он замер. Внизу Разик и Дарва стояли у карусели. Те двое из самолета также были там, по разные стороны, периодически бросая короткие взгляды друг на друга и на Дарву.
      
      Картер просканировал зал. Он был уверен: Дарве понадобится рычаг. Какое-то оружие. И аэропорт — лучшее место для передачи. Но кто связной?
      
      Вскоре Дарва зашевелилась. Она что-то сказала Разику, поцеловала его в щеку и нырнула в толпу. Картер быстро заметил контакт. Это была невысокая коренастая женщина в темно-синем костюме с сумкой через плечо. Под левой рукой она держала туго свернутую газету. Женщины шли навстречу друг другу, как наведенные ракеты.
      
      Они прошли плечо к плечу. Картер со свистом выпустил воздух. Обмен был безупречен. У коренастой женщины осталась сумка, но не газета. Теперь газета была в руках Дарвы.
      Шифр из Афин
      
      Ник спустился к стойкам проката. — Картер. На мое имя должна быть бронь. — Да, сэр, — кивнула девушка, протягивая пакет документов. К нему скрепкой был приколот конверт. — Это оставили для вас раньше.
      
      Киллмастер отошел в сторону и вскрыл конверт. Внутри была двухстраничная компьютерная распечатка — перехват звонка, который Корлисс подготовил по его просьбе.
      
       (Из распечатки): — Где тебя черти носили? Никакой инфомации после звонка с Миконоса! — Этот ублюдок ввел меня в заблуждение. Мы были на Милосе. — Он на хвосте? — Он подозревает, но не уверен. Мы летим в Лиссабон. — Понятно. Твой муж был там перед дезертирством. У нас есть люди в порту. Ты вооружена? — Нет. Свинья забрала мой пистолет на Милосе. — Ищи Зелию в аэропорту Лиссабона. Обычный обмен. Попробуй узнать точно, где бумаги. Американец очень умен. Разик податлив? — Очень (хихикает).
      
      Картер подписал бумаги на аренду, зашел в туалет, сжег распечатку и смыл пепел. Вернувшись к Разику, он забрал сумки. Выезжая со стоянки, он заметил коренастую женщину (Зелию) в красном «Фиате». Она не приближалась — ей и не нужно было, она уже знала конечную точку.
      Замок Силвеш
      
      Путь на юг занял три часа. Силвеш встретил их покрытыми мхом крышами и узкими мощеными улочками. В машине висело тяжелое напряжение. — Как я получу вторую половину денег? — спросил Разик. — Мы поедем в Фаро, там аэропорт и отель. Утром я позвоню в Вашингтон, они переведут средства в Женеву. Ты позвонишь в банк, подтвердишь депозит, и мы разойдемся. — Мне не нравится ждать ночь в отеле, пока бумаги у тебя, — буркнул грек. — Тяжело тебе, — отрезал Картер.
      
      Ник стоял на башне замка из красного песчаника. Внизу, у фонтана, сидел Разик — усталый старый грек на фоне алых пуансеттий. Его взгляд был прикован к железной решетке в стене двора, почти скрытой кустами. Дарва сидела в ресторанчике неподалеку, допивая кофе.
      
      В 17:00 замок закрывали. Охранники начали выпроваживать туристов. Картер спустился и направился к кустам. Разик и Дарва тенью последовали за ним. У решетчатой двери Ник выхватил набор отмычек. Он проигнорировал старый замок — это была бутафория. Настоящий замок крепил одну из решеток к полу. Секунда — и дверь открылась.
      
      Они скользнули внутрь. Стены винтовой лестницы осыпались, пахло мокрым мхом. Наконец они вышли в небольшую комнату с земляным полом. — Черт, — прошипел Разик. — Неужели этот русский впихнул всё это в одну татуировку? Картер не стал уточнять, что ориентируется не по тату, а по памяти о чертежах студента-археолога.
      
      Они прошли через лабиринт катакомб и вышли в большой зал. Картер щелкнул выключателем на стене. — Это святилище крестоносцев. «Богоматерь Кровоточащего Сердца».
      Тайник
      
      В центре стоял постамент из четырех мраморных плит с тремя железными крестами разного размера. — Помоги мне, Разик. Тяни большой крест по часовой стрелке! Они навалились плечами. Ржавая ось поддалась со стоном. — Теперь маленькие — против часовой! — Как сейф в банке! — прохрипел грек.
      
      Когда механизмы сработали, Картер нащупал углубление на грани большого креста. Нажал лезвием ножа — открылась петля. — Тяни на себя! — скомандовал он Разику. — Верхняя половина откидывается вместе с мраморной плитой. Под плитой обнаружилась ниша. Внутри лежала хромированная канистра высотой в шесть дюймов. — Это всё? — голос Дарвы дрожал от жадности. — Да. Герметичный контейнер с микрофильмами. Страховка Тарлова на безбедную жизнь. Никто не открывал это место годами, считая его пустым. Но откуда он узнал об этом месте?
      
      Картер повернулся к женщине: — Почему бы тебе не рассказать самой, Надя? Откуда твой муж знал про этот тайник?
      
      
      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
      
      Она, должно быть, уже приготовила пистолет, пряча его в складках юбки. Слова едва сорвались с губ Картера, когда она вскинула руку и отступила назад. Это была компактная «Беретта» калибра 9 мм, и обращалась она с ней как профессионал.
      
      — Возьми его пистолет, Деметриус. И вытащи стилет из ножен на его правой руке. — Ты дурак, Разик, — выплюнул Картер, пока грек освобождал его от «Вильгельмины» и «Гюго». — Не совсем. Предложение дамы просто лучше твоего, американец. — Вы хоть знаете, кто она такая? — Да, — ответила за него Дарва. — Я всё ему рассказала. Он знает, какой была моя жизнь в России после того, как мой дурак-муж дезертировал. Я объяснила, как горько мне было выживать. Поэтому я сама вызвалась работать на ГРУ, чтобы вернуть эти документы. — Но Борис Тартеноров имел доступ к вашим файлам, — заметил Ник. — Военная разведка обучила вас и отправила на задание.
      
      Это был первый раз, когда на её лице отразился шок. — Значит, организацию возглавлял Тартеноров? Мы никогда не были в этом уверены. Картер кивнул. — Тарлов назвал мне его имя как пример коррупции в высших эшелонах власти сразу после нашего обеда. Как давно ты знаешь, что Григорий и остальные «помощники» Тартенорова охотятся за тобой? — Я и не подозревала об этом, пока в ту ночь меня не попытались убить.
      
      Картер рассмеялся. — Забавно, не правда ли? Держу пари, это напугало вас до чертиков. Вы работаете на ГРУ, а ваши же парни из КГБ пытаются вас прикончить! — Теперь это не имеет значения, — отрезала она. — У меня будет всё, что я хочу. — И что именно?
      
      За неё ответил Разик: — Вот почему её сделка лучше твоей, мой друг. Да, она работала на русских, но она никогда не хотела возвращаться в Москву после того, как они с ней обошлись.
      
      Ник напрягся. Этот поворот не приходил ему в голову. — Шантаж? Надя Тарлова кивнула. — Я спрячу документы в таком же надежном месте, как это. И люди, упомянутые в них, как и само правительство, будут платить мне за молчание. — И, — добавил Разик, — они не придут за мной в отместку за то, что я передал бумаги вам. Думаю, американец, ты видишь, что в её сделке гораздо больше плюсов. И кроме того, — он приобнял её за талию, — у Дарвы есть что предложить. Разик слегка сжал её. Картеру показалось, что он заметил, как тело женщины невольно вздрогнуло.
      
      — Как вы узнали, что я Надя Тарлова? — прорычала она. Картер пожал плечами. — Немного дедукции, немного догадок. Вы упомянули, что учились на медсестру. После бегства Александра Тарлова его жена вернулась в Москву и пошла учиться, чтобы начать новую карьеру — медсестры. Потом она исчезла. Кроме того, наши люди в Софии нашли вашу свадебную фотографию. Вы с Тарловым были прекрасной парой. Можно мне закурить?
      
      Она кивнула и взглянула на часы. — Полагаю, вы планировали это долгое время? — Годы. До последней детали. — И Разик всегда был частью плана? — Нет, — ответил грек. — Честно говоря, я был с тобой до вчерашней ночи. — Значит, возня в постели изменила твое решение? Разик громко рассмеялся. — Должен признать, это помогло. Но Дарва убедила меня: я буду в безопасности только если сам буду контролировать бумаги. — Что заставляет тебя думать, что тебя не убьют, Разик? — прошипел Картер. — Потому что ваше правительство этого не допустит, — сказала Надя. — Пока мы живы, у вас остается шанс получить документы.
      
      Картер раздавил окурок пяткой. — Логично. — Я же говорила, я планировала это годами, — торжествующе произнесла она. — Теперь даже Разик помогает. Была лишь одна вещь, которую я не могла предусмотреть — как выбраться, когда бумаги будут у меня. Я не знала точно, где мы окажемся. — Как и Разик — до сегодняшнего утра, — добавил Картер. — Но этого времени хватило, мой друг, — улыбнулся грек. — Португалия была чистой удачей. Годами я занимался контрабандой во всех портах от Пирея до Танжера. Пара звонков — и я нашел старых друзей.
      
      У Картера внезапно возникло нехорошее предчувствие. Они слишком мало внимания уделяли Разику. — Пора, — заявила Дарва-Надя. — Вперед, Деметриус. Картер, ты идешь первым. Я буду прямо за тобой, и «беретта» будет смотреть тебе в позвоночник. Помни, ты будешь не первым, кого я убью. — Я запомню, — сказал Картер. — Как помню и Ари Подопалоса. Он посмотрел на Разика, ожидая какой-то реакции, но тот лишь хмыкнул. — Она рассказала мне и об этом, американец. Ари должен был уйти, чтобы она стала моим новым контактом.
      
      — Двигайся! — прошипела Надя, вонзая дуло в спину Ника. Разик поднимался по лестнице, неся канистру. Картер шел следом. Его ум уже лихорадочно строил новый план. Тот факт, что женщина собиралась обмануть собственных нанимателей, вносил коррективы, но был логичен.
      
      Когда они достигли верхних ворот, Разик прошептал: — Они уходят. Открывай, Картер. Ник открыл ворота, и они скользнули во двор. Картер автоматически направился к главным воротам, планируя разыграть перед привратником сцену с «запертыми туристами». Но Надя направила его в другую сторону. — Сюда! Я видела другой выход, когда мы входили.
      
      Они быстро двигались в тени крепостной стены. Надя была впереди, Картер посередине, Разик замыкал шествие с «Вильгельминой» в руке. — Ты дурак, Разик, — снова шепнул Картер через плечо. — Если она планировала это годами, зачем ей ты в последнюю минуту? — Чтобы вывести нас из Португалии в Марокко. — А что потом? — Я рискну, — пожал плечами грек. — Заткнитесь оба! — оборвала их Надя.
      
      Картер вскрыл боковые железные ворота отмычками меньше чем за минуту. Они вышли в поле, обходя город широкой дугой. Надя на ходу объясняла Разику план: Зелия и еще трое мужчин из КГБ будут ждать их на стоянке у замка.
      
      Когда они вошли в лабиринт узких переулков у подножия холма, Надя скомандовала: — Стоять! Держи его на мушке! В тени между домами она забрала канистру у Разика, быстро вскрыла её и переложила пакеты с микрофильмами в объемистые карманы своей юбки. Затем она развернула свой широкий шелковый пояс. — Руки вперед! Запястья вместе! Она туго связала руки Картера. Пустую канистру она сунула ему в карман куртки, а его пустой Люгер взяла в руки.
      
      Они вышли к стоянке. Маленький красный «Фиат» Зелии стоял неподалеку. За рулем сидел один из агентов из самолета. — Бумаги у нас, Ильич! — крикнула она. Мужчина с глупой ухмылкой выскочил из машины. Надя в два шага преодолела расстояние, приставила Люгер к его груди и трижды выстрелила.
      
      Ильич рухнул. Надя мгновенно вытащила магазин из Люгера и сунула пустой пистолет в связанные руки Картера. Затем она с силой ударила его коленом в поясницу. — Беги, Картер! Беги изо всех сил, или я пристрелю тебя на месте! Для убедительности она пустила пулю из «Беретты» прямо у его уха. Ник побежал в тени домов. Сзади он услышал топот ног других агентов и крик Нади: — У него документы! За ним! Ловите его! Я перережу ему путь на машине!
      
      Еще две пули щелкнули о камни рядом с Ником. «Умно, — подумал он. — Дама соображает на ходу». Он бежал через открытое поле под ярким лунным светом. В центре поля он остановился и поднял связанные руки над головой, держа Люгер за ствол кончиками пальцев. Двое преследователей выскочили из тени и залегли у забора.
      
      — Тебя поимели! — крикнул Картер по-русски. Они подбежали к нему, повалили на землю и обыскали. — Канистра пуста. Пистолет разряжен. У Нади Тарловой микрофильмы. Она планирует шантажировать ваше начальство. Она сговорилась с Разиком. У него есть лодка. Вызовите своих по рации! — Ты лжешь, американец!
      
      Один из них ударил Ника в живот, другой — по лицу. Но через минуту реальность дошла до их тугих голов. — Зелия! Зелия! — закричал один в рацию. — Женщина предала нас! — Она уехала на юг в сторону Лагоа! — ответил голос Зелии. — Ильич мертв, — добавил Картер. — Она застрелила его моим пистолетом и бросила его мне. Агенты КГБ побледнели. Они поняли, что их подставили. Ударив Картера еще пару раз по ребрам, они бросились обратно к стоянке.
      
      Картер с трудом поднялся, сплевывая кровь из разбитого носа. Ему удалось перетереть шелковый пояс о штукатурку дома. Руки были свободны. Он добрался до своей машины. Агенты КГБ уже улетели на юг, прихватив тела своих погибших. Картер открыл фальшдно в багажнике своей машины и достал две запасные обоймы для Люгера.
      
      Он выехал со стоянки. В четверти мили он увидел брошенный синий «Фиат» — Надя устранила еще одного агента на дороге. Ник нажал на газ. В деревне Лагоа он оказался перед развилкой: налево — к Фару, направо — к Портиману. Он не знал, куда они поехали, но время не ждало.
      
      — Разик, улыбнись! — Деметриус широко ухмыльнулся, перегибаясь через проход, пока стюардесса проверяла его билет. Она была словно в другом мире. — Вот наш рейс. Поехали. Размещение в первом классе! Отныне для Деметриуса Разика — только самое лучшее...
      
      Картер улыбнулся в ответ, когда «большая птица» взлетела. Когда они достигли крейсерской высоты, напитки подали автоматически. Картер отказался от своего и откинулся на спинку сиденья, чтобы вздремнуть. Через проход головы Разика и Дарвы склонились друг к другу в шепотом тет-а-тете. Киллмастер не удосужился подслушивать. Что бы они ни говорили, он был почти уверен, что уже выиграл.
      
      Полет прошел без происшествий. Избыток шампанского сморил Разика. Дарва дремала рядом с ним, но Картер был уверен, что она спит не полностью. Трудно заснуть, размышлял он, когда в голове пляшут «сахарные сливы» будущих богатств.
      
      Дважды он вставал размяться. В первом классе, кроме них троих, была только одна пассажирка — маленькая пожилая дама, сжимающая плетеную сумку из ротанга и закутанная в норковую шубу. Он исключил ее еще до взлета. Туристический класс был другим. Он заметил двоих в задней секции. Они сидели по разные стороны прохода, далеко друг от друга, но их было легко узнать: оба могли бы позировать для вербовочных плакатов КГБ.
      
      Капитан объявил, что самолет подлетает к аэропорту Портела-де-Сакавем в Лиссабоне, и Картер пристегнулся. Пройдя таможню, он оставил Разика и Дарву возле багажной карусели. — Забирайте сумки. Я оформлю прокат автомобиля. — Картер? — Разик остановил его. — Куда мы едем? — На юг, я скажу по дороге, — ответил Картер через плечо.
      
      Он направился к стойкам аренды, но как только скрылся из виду, вскочил на эскалатор и поднялся на антресольный этаж. Найдя место за колонной, откуда открывался хороший обзор, он замер. Внизу Разик и Дарва все еще находились у карусели. Те двое из самолета также были там, бросая короткие взгляды друг на друга и на Дарву.
      
      Картер просканировал зал. Он был уверен: Дарве понадобится рычаг. Какое-то оружие. И аэропорт — лучшее место для передачи. Краем глаза он увидел, как Дарва зашевелилась. Она что-то сказала Разику, поцеловала его в щеку и двинулась в толпу. Картер быстро заметил контакт. Это была женщина — невысокая, коренастая фигура в темно-синем костюме с сумкой через плечо. Туго свернутая газета была под ее левой рукой. Две женщины направились прямо друг к другу, словно наведенные ракеты.
      
      Они прошли плечом к плечу. Картер со свистом выпустил воздух. Это был отличный обмен. У коренастой женщины все еще была сумка, но газеты уже не было — теперь она была в руках Дарвы.
      
      Ник спустился к стойкам проката. — Картер. На мое имя забронирована машина из Афин. — Да, сэр, — кивнула девушка, протягивая пакет документов. К нему был прикреплен конверт. — Это оставили для вас раньше.
      
      Киллмастер отошел в сторону и вскрыл конверт. Внутри была двухстраничная компьютерная распечатка — перехват звонка от Корлисса. «Где ты был? Информация о путешествии на Родос...» «Этот ублюдок ввел меня в заблуждение. Мы были на Милосе». «Он на хвосте?» «Он подозревает, но не уверен. Мы в аэропорту Афин, летим в Лиссабон». «Твой муж был в Лиссабоне перед дезертирством. У нас есть люди. Ищи Зелию в аэропорту. Обычный обмен. Узнай, где бумаги. Американец очень умен. Разик податлив?» «Очень (хихикает)».
      
      Картер подписал бумаги, зашел в уборную, сжег распечатку и смыл пепел. Вернувшись к карусели, он забрал Разика и сумки. Выезжая со стоянки, он заметил коренастую женщину в красном «Фиате». Она не приближалась — ей и не нужно было, она уже знала конечную точку.
      
      Поездка на юг к городку Силвеш заняла три часа. — Как я получу вторую половину денег? — спросил Разик. — Мы поедем в Фаро. Утром я позвоню в Вашингтон, они переведут средства в Женеву. Ты позвонишь в банк, и мы разойдемся. — Мне не нравится ждать ночь в отеле, пока бумаги у тебя, — проворчал грек.
      
      Ник стоял на башне замка из красного песчаника. Внизу Разик сидел у фонтана. Его взгляд был прикован к железной решетке в стене, почти скрытой кустами. Дарва сидела в ресторанчике неподалеку. В 17:00 замок начали закрывать. Картер спустился и направился к кустам. Разик и Дарва последовали за ним. У решетчатой двери Ник выхватил отмычки. Настоящий замок был внутри, соединяя решетку с полом. — Понял, — прошипел он, открывая дверь.
      
      Они прошли через лабиринт катакомб и вышли в большой зал — святилище «Богоматери Кровоточащего Сердца». В центре стоял постамент с тремя железными крестами. — Помоги мне, Разик! Она вращается по часовой стрелке. Они навалились на большой крест. Со скрипом механизм поддался. Затем Ник повернул два меньших креста против часовой стрелки. — Как в хранилище! — прохрипел Разик. Картер нажал на секретную петлю, и мраморная плита откинулась. Внутри лежала хромированная канистра. — Это всё? — голос Дарвы дрожал. — Это герметичный контейнер с микрофильмами. Страховка Тарлова. Но откуда он узнал об этом месте? Почему бы тебе не сказать ему, Надя? Как твой муж узнал об этом?
      
      
      
      В сторожке у ворот было темно. Впереди лежала деревня под названием Прая-ду-Карвоэйру. У подножия поселка находился пляж, а небольшая двухполосная дорога вела к рыбацким причалам. Это был шанс, хоть и мизерный. Картер включил передачу и на красный свет пересек главную дорогу. Дорога была узкой, и луна спряталась за облаком, но он не сбавлял скорость.
      
      Одна широкая крутая кривая, затем еще одна, более резкая. Он уже собирался переключиться на третью передачу, как вдруг заметил слева кольцо цыганских фургонов. Они стояли всего в тридцати футах от дороги, и вокруг костра в центре сгрудились фигуры. Он резко затормозил и, не глуша двигатель, рванул к огню.
      
      Темнокожий великан с черными волосами до пояса уже наполовину вытащил нож из ножен. Картер поднял кулак, полный денег. — Спокойно, друг, — сказал Киллмастер. — Красный «Фиат», ехал быстро. Они пошли в сторону Карвоэйру?
      
      Мужчина посмотрел на деньги, и Картер сунул их ему в руку. — Красная машина остановилась там, у деревьев. Мы слышали выстрел. Больше ничего не знаем. — Спасибо. — Подожди минуту. У тебя есть еще деньги? Мастер Убийц догадался, что услышал не всё. Он отсчитал еще несколько купюр. — Еще одна машина проехала туда. Она остановилась, сдала назад к тому же месту. Подождала немного, а потом снова рванула вперед. Больше мы ничего не знаем.
      
      Вернувшись в машину, Картер поехал дальше. Он медленно миновал пробковую рощу и чуть не пропустил вспышку движения среди деревьев. Он остановился, выключил фары и выскользнул наружу, на ходу снимая «Люгер» с предохранителя. Но беспокоиться было не о чем. В десяти футах в глубине рощи он услышал стон, а затем прерывистый вздох.
      
      
      Луна, вырвавшись из-за тучи, ярко осветила огромные нависшие ветви и пару ног. — Разик? Разик, это ты? — Да, американец... Это я, Деметриус Разик, дурак. И этот дурак сейчас пытается запихнуть свои кишки обратно.
      
      Картер шагнул вперед. Разик, сползший с дороги, сумел прислониться к дереву. Его лицо было белым, как его рубашка до того, как она пропиталась кровью. — Куда она попала? — спросил Картер, опускаясь рядом с ним на колени. — Одна в правое плечо, высоко, а другая в живот. — Сука, — прошипел Картер. — О да, мой друг, идеальная сука. Но должен признать — очень красивая и прекрасная любовница.
      
      — Почему она это сделала? Грек пожал плечами, что вызвало приступ тяжелого кашля. Когда он стих, он заговорил снова: — Она никогда не собиралась выполнять нашу сделку. Как только я сказал ей, в какой бухте ждет араб, она просто выстрелила в меня. Сначала в плечо. Мне удалось выбраться из машины, но она чертовски быстрая. — Где ждет араб? — В Лунной бухте. Это примерно в двух километрах к западу от Карвоэйру. Крошечный залив к югу от алжирской деревни. — Я знаю это место, — ответил Картер. — Сам пользовался им раньше.
      
      Разик усмехнулся, что вызвало новый приступ хрипа. — Русские заметили, как я пытался ползти к деревьям. Я сказал им, куда она направилась. Сука заслужила это, не так ли?
      
      
      Картер просунул руку под плечо грека и осторожно поднял его на ноги. — Ты чертовски прав, — прорычал Ник. — Ты не собираешься меня бросать? — Нет. — Ты же знаешь, что я умираю. — Знаю. Просто не хочу, чтобы ты умирал здесь, разговаривая с кем-то другим. — Ах, друг мой, ты никогда меня не разочаровываешь. — Правильно, ублюдок до конца. Мы отличная пара.
      
      Картер дотащил его до машины. Он разорвал свою рубашку и как можно туже перевязал живот Разика, а затем плечо. Натянув куртку, он втиснул грека на пассажирское сиденье и сел за руль. — Я залью кровью всю машину, — прохрипел Разик. — Это прокат, — ответил Картер, включая передачу.
      
      К северу от деревни Разик велел свернуть на узкую, заброшенную дорогу направо. — Это короткий путь. Может быть, мы успеем до того, как они доберутся до неё. — Веришь или нет, Разик, но я не хочу оказаться там раньше них. — Что? — Ты действительно всё облажал, грек. Если бы ты играл по моим правилам, у тебя была бы хотя бы половина денег. — Ага, — со стоном ответил Разик, — я действительно всё испортил.
      
      Они мчались по узкой дорожке, больше похожей на переулок, еще минут десять. Картер не включал фары, ведя машину только при лунном свете. — Думаешь, араб заберет её без тебя? — Черт возьми, да! — засмеялся Разик. — Он вор. Если у неё есть деньги, он отвезет её хоть в ад! Сворачивай здесь налево. Это выведет нас на утес над бухтой.
      
      
      Картер подъехал к самому краю скалистого обрыва, остановился и заглушил двигатель. — Я вернусь, когда всё узнаю, — сказал он и выскользнул из машины.
      
      Он осторожно пробирался по камням, пока не оказался на краю двухсотметровой пропасти. Время было рассчитано идеально. Справа, на нижней дороге, он услышал звук мотора, а затем тишину. Под ним пляж был пуст, но примерно в пятидесяти ярдах в бухту заходил мощный катер.
      
      Голоса справа звучали растерянно — люди КГБ искали путь вниз. Катер уткнулся носом в песок. Из-за скал внизу появилась фигура Дарвы (Нади). Картер понимал: русским не обязательно было убивать её, но Вашингтону было бы выгодно, если бы КГБ вернул документы. Тогда Москва сочла бы инцидент исчерпанным, а «спящие» копии, сделанные Моубреем в Портимане, стали бы настоящей дипломатической бомбой на следующем саммите.
      
      Но Надя была слишком жадной. А Разик слишком долго тосковал по женщине. Ник перегнулся через зазубренный камень, поймал в прицел «Люгера» лобовое стекло катера и выстрелил четыре раза.
      
      Эхо еще не замерло, когда моторы катера взревели на реверсе. Надя бежала по песку, крича что-то человеку за разбитым стеклом. К тому времени, как она вбежала в воду, катер был уже в двадцати метрах.
      
      
      Вспененная вода бурлила под кормой, мощный катер развернулся на 180 градусов, уходя в море. Надя дважды выстрелила из «Беретты» вслед угасающим огням, её пронзительный вопль слился с ревом двигателей. Она кричала в пустоту, но безрезультатно.
      
      Справа послышался топот — кто-то спускался по узким деревянным ступеням. — Надя Тарлова! — крикнул по-русски хриплый голос. — Брось оружие, или мы стреляем!
      
      Она закричала, кружась в воде, и упала на колени. «Беретта» тявкнула дважды. Со ступенек донесся предсмертный крик, а затем последовал залп ответного огня. Надя вынырнула из прибоя, попыталась встать, но затем медленно, словно совершая свой последний нырок, упала навзничь в воду.
      
      Картер дождался, пока невысокая коренастая женщина (Зелия) и другой русский вытащат тело Нади из воды. Когда он убедился, что они нашли микрофильмы, он вернулся к машине. — Можешь спать спокойно, Разик. Она не выжила.
      
      Но Разик его не слышал. Разик уже никогда ничего не услышит.
      
      ЭПИЛОГ (по материалам обложки) Секрет, способный раздвинуть «Железный занавес», был почти в руках Картера. Почти. Но не совсем. Тайные знания дезертира Александра Тарлова были зашифрованы, а ключом к шифру была татуировка на теле загадочной женщины. Киллмастер нашел её, но в этой игре победителем вышел не только он. Документы вернулись в Москву, но у Вашингтона остался козырь в рукаве.
      
      КОНЕЦ КНИГИ