Экстренный случай...

   Маша училась на шестом курсе лечебного факультета в одном из престижных медицинских Вузов Сибири в СССР, в середине 70х... По совместительству она работала фельдшером на Центральной станции Скорой помощи.
   Было нелегко, так как дежурить приходилось по ночам, в воскресенье и праздничные дни. В выходные и праздники обычно ставили на сутки... Маша могла бы не работать, так как получала стипендию, регулярно помогали деньгами родители. Но очень хотелось заработать на свадьбу, а также получить так необходимый будущему врачу опыт экстренных ситуаций.
   Мария была дочерью потомственных провизоров. Мама работала рецептарем, отец заведовал главной аптекой в их родном провинциальном сибирском городке. В десятом классе агитировали поступать учиться в фарм институт или на фармацевтический факультет медицинского. Но девушку в фармацевтику никак не тянуло... Лечить! Только лечить людей! С золотой медалью поступила легко, сдав всего один экзамен по профилирующему предмету. И это была любимая химия, после участий в областных олимпиадах по химии с успешными результатами.
   Зимы в Восточной Сибири преобладали суровые, морозы до 30-40. Много снега, который при ходьбе скрипел под ногами. И молодёжь в сильный холод носила унты, валенки, чтобы не замерзать в модных сапожках. В прошлом веке это было нормально...
   Шуба, меховая шапка, шерстяные гамаши, свитер, шарф на шею, чтобы не задувало, толстые носки и рукавицы. Идёшь - изо рта пар... И надо двигаться-двигаться, чтобы не превратиться в сосульку!
   Любовь... Павел учился на стоматолога, тоже на последнем курсе, пятом. Срок обучения на стомат факе был на год короче. Паша подрабатывал санитаром в больнице. Студентов стом фака ни фельдшерами, ни медсёстами-братьями не брали.
   Познакомились на танцах в общежитии. Два новых пятиэтажных общежития: пятое и шестое находились рядом с административным корпусом и анатомкой. В пятом жили стоматологи и студенты санитарно-гигиенического факультета, в шестом - лечебники и фармацевты. На танцы по субботним вечерам ходили друг ко другу в гости... Недалеко от двух студенческих общаг возвышалась сложенная из красного кирпича областная клиническая психиатрическая больница, которую в шутку называли седьмым общежитием.
   В ту ночь Маша дежурила вторым фельдшером с опытной акушеркой с большим стажем, возглавлявшей бригаду в смене.
   С педиатром и акушеркой всегда было работать проще, чем на обычных вызовах. В осноном возили рожениц и грудных детей в специализированные стационары. Маша носила сумку неотложной помощи, в которую были уложены ампулированные медикаменты, таблетки, металлический тубус с чистым спиртом. В нём стерилизовались между вызовами шприцы и иглы для внутримышечных и подкожных инъекций.
Объём шприцев 1-2-5 мл. Шприцы для внутривенных вливаний на 10-20 мл использовались однократно и возвращались на станцию для обработки и кипячения. Обратно их забирали в специальных стерилизаторах в стерильном состоянии. Все шприцы были стеклянными, многоразовыми. О разовых в то далёкое время в Союзе ещё никто понятия не имел...
Ещё в сумке лежал ртутный термометр, перевязочный материал. Тонометр и фонендоскоп были в личном распоряжении врача или первого фельдшера. А также, принимая смену, первый получал под роспись кислородный баллон и три ампулы наркотиков: морфин, омнопон, промедол. Применялись они крайне редко и вскрытая ампула возвращалась пустой на станцию для письменного списания.
   В ту ночь, когда Маша носила сумку акушерско-гинекологической бригады, вызовов по профилю было немного. Удалось даже вздремнуть на нарах в фельдшерской, оборудованной для ночного отдыха дежурных между вызовами.
Уже под утро, когда оставалось пару часов до конца смены, громкий голос диспетчера по микрофону объявил вызов: бригада двенадцатая. Иванова Галина, фельдшер Новикова Мария... Накинув казённые красные куртки с эмблемой "Скорая помощь", две женщины вышли из тёплого помещения на мороз. Водитель Игнат уже завёл двигатель уазика.
   - Да быстрее садитесь, двери закрывайте! А то выстудите мне машину. Только с трудом прогрел. Куда едем?
   Галина Ивановна протянула путевой лист, озвучив адрес вслух.
   - Ага, частный сектор, - смекнул Игнат. - Если там снег расчищен...
   - Поехали! - скомандовала старшая бригады. - Экстренный случай. Роды и кровотечение...

   Когда медики прибыли на вызов, залаяла собака за забором частного деревянного дома. Окна на фасаде были в резных наличниках и закрыты наглухо ставнями. Из сеней выбежала в полушалке совсем юная девушка, школьница.
   - Маме плохо. Помогите!
   Галина Ивановна и Маша прошли в натопленную избу, в которой горел свет в задней комнате-спальне. На кровати с никелированными спинками сидела женщина лет сорока с одутловатым лицом, в линялом бумазеевом халате. От неё попахивало алкоголем. Растрёпанные, крашенные перекисью волосы с отросшими тёмными корнями, кустарный маникюр на некрасивых ногтях коротких пальцев, местами облупился лак. И... плоский живот...
   - А кто здесь рожает? - удивилась Галина Ивановна, повидавшая за 25 лет в акушерстве разные казусы.
   - Родила уже, - подняла безразличные, бесцветные глаза женщина.
   - Как родила? А ребёнок где? Послед вышел?
   - Вон в газетке в мусорном ведре, - указала взмахом руки пациентка. - А кровь пока дочь бегала Скорую вызывать Бог знает куда, пока вы ехали, остановилась... Мажет чуток. Но так и должно быть. Мне не в первой...
   Галина Ивановна опешила и, не поинтересовавшись деталями произошедшего, кинулась стремглав к ведру, убого стоявшему в одном из углов спальни. На дне лежали в кучке два свёртка в газетной бумаге: один побольше, другой поменьше... Маша смотрела на происходившее с тяжёлым, трепещущим сердцем. Такое она видела впервые...
   Развернув на столе в зале свёрток побольше, акушерка ахнула!
   - Бл..дь!
   Крошечный, скрюченный мальчик, сантиметров 30ти  в длину, белый, как мрамор, лежал без признаков жизни...
   - Лобелин, кордиамин! - закричала Галина Ивановна, выхватывая из рук Маши ампулы и шприцы на 1мл. Молниеносными, уверенными движениями она набрала 0,2 мл одного, потом другого лекарства, уколола поочерёдно обездвиженную ручку недоношенного неживого младенца. После начала тремя пальцами правой руки массировать хрупкую грудку мальчика.
   - Маленький мой, задыши! Задыши! Убили тебя... А ты мог бы жить. Тебе 26-28 недель...
   Младенец неожиданно для всех едва заметно чихнул, кажется, сделал слабый вдох, подав эфемерный признак надежды. Но второго дыхательного движения не последовало.  Подвергшийся реанимации в домашних условиях так и не открал глаз и не пискнул...
   Только теперь ошарашенная Маша заметила, что остаток пуповины был перевязан грязным шнурком от обуви... В другом свёртке лежало детское место, плацента, напоминавшая кусок сырого мяса, вышедшая целиком... Поэтому предпосылок к обильному кровотечению у матери, по большому счёту, не было...
   - А где Ваша обменная карта, мамаша? - наконец удосужилась спросить Галина Ивановна, сверкнув гневным взглядом.
   - Я не стояла на учёте, - пробормотала горе-мать.
   - Так отчего преждевременные роды начались? Принимала какие-то препараты?
   - Да нет. Просто тяжёлое подняла. Не подумала, - замялась пациентка.
   - И не обманывай, мама, - вдруг подала голос девочка-подросток, стоявшая всё это время в стороне. - Признайся честно, что и самогонку пила, и отвар какой-то, и в бане парилась до упаду...
   - Собирайтесь. Поедем в роддом, - приказала Галина Ивановна. - Кровит? Вот, возьми пелёнку.
   Она уже перешла с нерадивой бабой на "ты".
   Тельце Галина Ивановна бережно завернула в чистую ткань.
   - А ребёнка - на судмедэкспертизу повезём. И пусть только докажут, что родился живым!
   - Статья? - испугалась родильница, мгновенно окончательно протрезвев. - Не надо было никого вызывать, - процедила сквозь зубы, злобно зыркнув на дочку. - Закопали бы в огороде...
   Женщина медленно нехотя одевалась. Ни малейшего сожаления, ни раскаяния...

   Было очень холодно на открытом воздухе. Дул ветер. Срывались с чёрной высоты редкие снежинки, как потерянные надежды что-то изменить. Скорее живая падшая женщина была мертвецом, а её мёртвый ребёнок, от которого она так просто избавилась, олицетворял жизнь бессмертной души.
   Ничего не понявший водитель Игнат погнал уазик, как на пожар, благо, что по дороге недавно прошла снегоуборочная техника. Все молчали, как будто набрали в рот воды...

   С работы Маша шла, как побитая... Это была какая-то дикая, не физическая, а душевная усталость...
   На утренних занятиях студенты её клинической группы присутствовали на кафедре акушерства и гинекологии на операции Кесарево сечение. Операция проходила под общим наркозом. В 70х 20го века в СССР эпидуральная анестезия еще не была внедрена. Не было таких технологий, как и обследований УЗИ, КТ, МРТ, без которых невозможно представить современную медицину. Бригада медиков, боровшихся за жизнь матери и ребёнка, делала своё дело самоотверженно и профессионально. Две жизни под руками. И обе нужны и важны...
   Маша уже решила для себя, что специализируется в акушерстве и гинекологии. Терапевтом становиться совсем не хотелось. Перспектива всю жизнь работать с хрониками, которых зачастую невозможно до конца излечить, со стариками, чьи возрастные особенности не позволяют сделать их молодыми и здоровыми, никак не прельщала.
   С Павлом встретились уже к вечеру. Он знал, что после ночи Маше надо было отоспаться, просто необходимо.
   - Как дела, малыш? - улыбнулся он, чмокнув Машу в щёку.
   - А чего только я вчера не насмотрелась на вызове...
   И Маша подробно рассказала своему парню эту невероятную историю, которая не выходила у неё из головы.
   - А я хочу детей, - серьёзно произнёс молодой человек, крепко прижав к себе любимую.
   Слава Богу, они были в её комнате в общежитии некоторое время одни. Но девчонки-соседки могли войти в любую минуту.
   - И пусть наш ребёнок будет счастливым! - сказала Маша.
   - Пусть наши дети будут счастливыми! - поправил её Павел. - Минимум двое!
   Их торжественная регистрация и свадьба в ресторане на 50 человек гостей были запланированы через месяц...