Цветики. Фиалки

Это рассказ-сказка из сборника "Цветики".
Первый рассказ сборника, про розочку, тут:
http://proza.ru/2025/04/08/870

Малютке-фиалке этой зимой не спалось. Глубоко под снегом поджала она к груди худые коленки, ворочаясь в своей крохотной ямке. Всё дело в том, что ей приснился кошмар. В нём одна за другой приходили к ней сёстры:

– Ты не настоящая фиалка! Мы не хотим больше с тобой играть, поэтому иди и найди себе другую полянку! – так говорили ей они во сне.

Но даже не это расстроило малютку, а то, что, как ни старалась, не могла она даже вспомнить лица сестёр. День и ночь сменяли друг друга, и она считала их по тому, как свет порой тускло пробивался под снежную толщу. Если темно – то могло быть что утро, что ночь, что вечер. Но если проступит капелька света – стало быть, наступил день.

Фиалки-цветики по соседству глубоко спали, дожидаясь весны. Каждая – в своём собственном маленьком снежном коконе. Их виду не нужно переживать о холоде, ведь тела прекрасно переносят морозы в традиционной зимней спячке. Но, опять же, малютке-фиалке не спалось. Вышло так, что это была её первая спячка. Сёстры объяснили ей осенью, что нужно просто лежать и спать, но маленькой фиалке это показалось слишком скучным.

– Интересно, зима – это как? – прошептала она в темноте, выпуская облачко пара.

Звали маленького цветика Филки. Она вышла младшей из сестёр и взошла самой последней. Сестёр же она имела пять: элегантная Фиал, смешливая Кифи, резвая Лифи, скромная Клиф и мудрая Алки. Цвета их различались, но считались они сёстрами, так как выросли примерно в одно время и на одной полянке. Филки от скуки принялась их усердно вспоминать и считать, чтобы заснуть. Лиц она не вспомнила, но вспомнила их цвета.

Фиал считалась старшей. У неё на голове росли белые кудрявые лепестки с синей окантовкой, но одежду она предпочитала строгую и далеко не такую волнистую. Жёлтые глаза её всегда навевали на Филки чувство, что всё будет под контролем. Впрочем, жёлтыми были в принципе все глаза у этих цветиков, такая уж сложилась особенность вида.

Кифи была следующей по возрасту. Если Фиал могла иногда наругать, то Кифи на любые проказы только смеялась и подбадривала к продолжению веселья. Её лепестки – нежные, бледно розовые, выглядели противоположными её настоящему характеру. И частенько обламывались, облетали или вовсе отстригались, в зависимости от того, в какое приключение Кифи попадала.

Лифи... Лифи выглядела как истинная трёхцветная фиалка. Фиолетовые и белые отдельные лепестки с одним ярко-жёлтым по центру, будто приглашающим побегать или поиграть. Она очень дружна со скромной Клиф и постоянно пытается ту хоть немного раззадорить, чтобы та ненадолго прекратила всего вокруг стесняться. А так – Лифи чаще всего можно было встретить либо на деревьях, куда она забиралась просто ради удовольствия, либо на спинках мирных диких жуков. Бегала Лифи быстрее всех, так же хорошо она ловила светлячков или пыталась ухватить за лапки зазевавшихся бабочек. Никто уже не спрашивал "зачем" – все понимали, что ей так просто захотелось, и она сразу же это сделала.

Клиф же, голубая фиалка, старалась держаться как можно дальше от сестёр, хотя и любила их всем сердцем. Вместо игр она предпочитала сидеть на простеньких качельках и грезить о приключениях, а не испытывать их на себе. Клиф научила Филки говорить, она же и посвятила малышку в обычаи фиалок.

Алки, пусть и младшая из старших, но по праву считалась она мудрейшей из них. Не меньше, чем Клиф, она помогала обучать Филки. Её лепестки, белые и пышные, как окружающий сейчас всех фиалок снег, никогда не топорщились от гнева. Она, казалось, могла часами в мельчайших деталях отвечать на каждый вопрос "почему". Маленькая Филки плохо запоминала что слова, что цвета, что названия. Даже имена сестёр она путала, а потому, когда сон всё не шёл, она тихонько шептала их, чтобы не забыть к весне:

– Фиал, Кифи, Лифи, Клиф и Алки... Фиал, Кифи, Лифи, Клиф и Алки...

Лепестки самой Филки были собраны в зимний колпак для спячки – традиционный и функциональный предмет, защищающий нежные жилки от мороза и сохраняющий их в относительной безопасности от выцветания. К тому же, по весне колпаком было очень удобно пробиваться наружу. Свои головные уборы цветики очень любили и, по мере своих способностей, украшали их да разукрашивали. Каждая – на свой лад.

Иногда, когда солнце подсвечивало толщу снега, Филки хотелось приподнять колпак да посмотреть, какого она сама цвета. Повторяя имена сестёр, она успела уже подзабыть. Были ли её лепестки белыми? Фиолетовыми? Синими? Розовыми? Или какого-то другого цвета? Филки не могла, как ни старалась, вспомнить.

Рука её время от времени тянулась к колпаку на голове, чтобы быстренько проверить, но тут же отдёргивалась – уж очень она боялась, что весной все проснутся, а она единственная останется без лепестков. Сёстры не будут над ней смеяться, нет, но они очень расстроятся, ведь расстроится она сама.

Так бы и лежала Филки, как наказали старшие, да повторяла имена, если бы однажды днём не услышала, как кто-то проходит над ней. Шурх-шурх. Шурх-шурх. Ей это показалось очень интересным.

Шурх-шурх. Шурх-шурх.

– Извините! – воскликнула Филки. – Вы, там, наверху! Вы тоже не смогли уснуть в свою спячку, да?

Шаги, удалившиеся было, вернулись на исходную точку – цветик поняла это по нависшей тени. Ответа не последовало, поэтому она попробовала ещё раз:

– Извините, если отвлекаю! Я просто хотела спросить – всё ли у вас хорошо?

На звук её голоса кто-то начал копать, поэтому Филки тут же замолчала. Кто бы это мог быть: друг? Враг? Да и кто бы стал гулять зимой, все же вокруг спят! Но всё же, фиалка чувствовала больше любопытства, чем испуга. В какой-то момент она и сама чуть-чуть подкопала на встречу тени. Но совсем чуть-чуть!

Наконец, снег разошёлся, пуская внутрь естественного укрытия мороз верхнего мира. Насекомик, что заглянул внутрь, внимательно осмотрел цветика, водя антеннами по потолку ямки-норки. Филки не испугалась, ибо насекомик этот выглядел невероятно красиво. Прямо как цветик, но немножко другой! Бело-розовый, как лепестки её сородичей, но с клешнями. Глаза большие, но смотрели безо всякой угрозы. Насекомик был укутан в очень много слоёв перьевых накидок, буквально покрывающих его с головы до лапок, оставляя торчащими только глаза да кончики клешней. Насекомик выглядел несколько удивлённым своей находке и мягко, стараясь не спугнуть, спросил:

– А к какому виду ты относишься?

– Фиалка! Разве же я на неё не похожа?

На глазах Филки навернулось несколько горячих слёз. Если её не узнали, не смотря на колпачок, то, должно быть, за зиму что-то с ней приключилось! Может, из-за того, что она не послушалась старших и проснулась, стала она кем-то другим? Но она же пыталась, честно пыталась, уснуть!

– Прости, я никогда не видел фиалок, – спешно сказал насекомик, увидев такую бурную реакцию. – Я не местный. Честно говоря, я даже немного в бегах.

– А кто вы такой? Я таких, как вы, тоже не видела.

Филки немного успокоилась. Да, выводы о том, выглядела ли она, как положено цветику, делать было рано. Малышка тут же захотела найти какую-нибудь лужу, чтобы убедиться окончательно и развеять всякие сомнения. Насекомик тем временем ответил:

– Я – орхидейный богомол. С более... Южных мест. Здесь я проездом и, честно говоря, с радостью бы с тобой поболтал. Но в тепле. Уж очень я мёрзну, да и снежных мошек уже набрал.

– Разве же можно зимой найти где-то тепло?

– В моей повозке всё возможно, – богомол уверенно кивнул.

– Простите, но я никуда не могу пойти без сестёр. Они очень расстроятся, если я пропаду, даже ненадолго.

Насекомик очень обрадовался такой новости. Он выполз наружу и уже от туда громко сказал:

– Тут ещё такие, как ты, есть? Покажи, я и их откопаю. В моей повозке места всем хватит, нечего вам тут мёрзнуть!

Сквозь оставленную дыру Филки видела, как он взял большую лопату и застыл, ожидая указаний. Малышка несколько взволновалась. Не рассердятся ли сёстры, что их разбудят? Будут ли они ругаться, что она разговаривала с незнакомым насекомиком? И самое важное – наверняка они очень расстроятся, если узнают, что она не спит зимой! Нет, Филки не могла допустить такой катастрофы. Махнув рукой богомолу, она сказала:

– Нет, пожалуйста, никого не будите. Лучше приходите сюда по весне. Тогда мы все с радостью вам встретим!

– Весной я буду уже далеко, – грустно вздохнул богомол. – Моя новобрачная жена так меня любит, что теперь преследует меня по всему свету. От неё мне надо бежать как можно дальше.

– Разве же вы её не любите?

– Очень люблю! – горячо воскликнул богомол. – Люблю даже больше жизни!

– Но почему тогда бежите?

– Всё сложно, маленький цветик... Прежде, чем снова с ней увидеться, я хотел бы посмотреть мир, сколько успею. Знаю только, что, встреть я её сейчас – то голову бы потерял от любви, и не увидел бы ничего нового и интересного. А так, после всех приключений, нам с ней потом столько всего можно будет обсудить!

– Как это здорово! Как романтично! – Филки похлопала в ладошки.

Щёчки и носик её раскраснелись от мороза, проникающего снаружи. Цветик хотела было попросить насекомика закопать её обратно до весны, чтобы не пускать холодный воздух, но тут рядом с собой она услышала шуршание. Снежный пласт медленно разошёлся, пропуская внутрь остроконечный колпак.

– А что это ты тут делаешь, а? – широко улыбаясь и одновременно зевая, как могла это делать только она, внутрь медленно вползла Кифи.

Убежище Филки для Кифи не подходило по размерам, поэтому внутрь она просунула только голову в колпаке. Ею же она и вертела, осматривая обстановку.

– Ого! Это ты откопала?

– Н-нет, – тут же замотала головой Филки. – Я совсем-совсем ничего не копала! Это всё уважаемый насекомик. Вот он, стоит снаружи!

Богомол наклонился, заглядывая внутрь на звук голосов, и помахал одной из двух пар клешней.

– Привет! – просто сказал он.

– Привет! – радостно отозвалась Кифи. – Какой ты красивый! Как тебя зовут?

– Орхи.

– Приветствую тебя, Орхи. Меня зовут Кифи. А это – малышка Филки. Не мог бы ты закопать нас обратно, пока она не простыла? Мне кажется, что до весны ещё далеко.

– Ты права, до весны ещё очень далеко, – со знанием дела кивнул Орхи.

Мысленно он порадовался, что встретил целых двух фиалок за один день. Его возлюбленная была бы очень рада, наверное, услышать про них и их симпатичные колпаки. Насекомик с готовностью перехватил лопату, а Филки спросила сестру:

– Кифи, а я похожа на фиалку?

– Какая ты смешная! Конечно, похожа.

– Точно-точно? Или ты так говоришь только потому, что любишь меня и не хочешь расстраивать? – с подозрением спросила Филки.

– Глупости! Ты самая настоящая фиалка. На тебе же наш зимний колпачок!

Насекомик снаружи кашлянул, привлекая внимание:

– Простите, что всё никак вас не закапываю. Но мне бы очень хотелось ещё немного с вами поговорить. У меня даже есть тёплое место, совсем рядом. Видите ли, я очень люблю цветиков.

– Это заметно, – тут же кивнула Кифи. – Ты даже сам немного выглядишь, как цветик! У тебя такие розовые клешни.

Богомол довольно зарделся. Воистину, не было для него лучшей похвалы, чем комплимент от тех, на кого он так старался походить. Ему захотелось продемонстрировать все свои старания работы над маскировкой, но он побоялся простыть, а потому не снял своей перьевой накидки.

Кифи же, окончательно проснувшись, решила, что малышке не помешает прогулка. Её голова тут же пропала из ямы. Филки услышала, как та прорыла проход в другую сторону:

– Эй, Алки! Алки! Просыпайся!

Она довольно долго пыталась разбудить другую сестру, но та ушла уж в очень крепкую спячку, как и положено порядочным цветикам. Богомол чихнул и сказал Филки:

– Знаете, я, наверное, пойду. Уж очень снаружи холодно, а я боюсь простыть, – признался он. – Если что, моя повозка тут, рядом, вам нужно просто выглянуть наверх, чтобы её увидеть.

Малышка кивнула, и Орхи ушёл. А Кифи, не добудившись одной сестры, пролезла к другой:

– Лифи, дорогая! Ещё не весна, но проснись, пожалуйста. Мы хотим пойти в гости, и я знаю, что ты меня не простишь, если я тебя не разбужу. Никаких "ещё-пять-минуточек", тут очень красивый насекомик! И он скоро уедет. Ты его не увидишь, если не проснёшься, понимаешь?

Филки почувствовала некоторое шевеление, и с другой от неё стороны проклюнулся новый колпак. Фиал, старшая из всех, проснулась от всего окружающего шума и не выглядела слишком этим фактом довольной. Она с укором посмотрела в сторону, где шумела Кифи, и сказала:

– Можешь передать той негоднице, что у нас тут, вообще-то, спячка? А то мне далеко ползти.

Филки, промолчав, что всё началось из-за неё, тут же прислонилась головой к нужному проходу:

– Кифи! Фиал говорит, что ты шумишь.

– Нет, Филки, я просила не так передать. Передай, как я сказала.

– А как именно ты сказала?

Старшая на чуть повышенном тоне терпеливо и медленно повторила:

– Я сказала: у нас тут, вообще-то, спячка.

– Кифи! У нас тут, вообще-то, спячка. Так тебе Фиал передала.

Кифи временно отвлеклась от попыток разбудить Лифи. Ехидно улыбнувшись, она подползла к маленькому цветику и прошептала ей так, чтобы никто не услышал:

– Передай Фиал, что я уже всех разбудила.

Фиал тут же обеспокоенно спросила:

– Ну, что там? Она вроде стала потише.

– Кифи просила передать, что она уже всех разбудила.

– Как?! – гневно воскликнула Фиал.

На это восклицание тут же высунулась и Кифи. Широко улыбаясь, она недовольно поцокала, глядя с другой стороны стены прямо на Фиал:

– А ещё старшая, называется. Ты чего так шумишь? Разбудишь же всех!

Так, начался долгий спор между двумя сёстрами. И, пока они спорили, на звук родных голосов успели потихоньку проснуться и остальные. Теперь уже пять шапочек-конусов выглядывали из стен маленькой "комнаты" Филки, и все – галдели, каждая о своём.

– Нет, ну это абсолютный бардак. Мы все сейчас должны спать, иначе к весне отцветём! – твердила Фиал.

– Надо поскорее догонять того насекомика, а то он навсегда уедет! – торопила всех Кифи.

– Как это – уедет? У него есть большой жук? Или он укатится на коньках? – пыталась уточнить Лифи.

Скромная Клиф просто хлопала глазами, не понимая, что происходит и почему все разговаривают посреди спячки. И только Алки подкопалась поближе к маленькому цветику и прямо спросила:

– Так... С чего всё началось?

– Я не могу уснуть.

Все сёстры тут же замолчали. Сочувственно они смотрели на младшую, и каждая из них начала думать о способе, как бы ей помочь. Для фиалок не уйти в спячку – очень плохо. Такие цветики спокойно доживали до весны, но вылезали уставшие, осунувшиеся и грустные, ведь всю зиму они проводили в одиночестве и тишине. Мало какому цветику такое бы понравилось. Разве что Клиф, но Филки не была такой, как Клиф.

– И давно ты не можешь уснуть? – тихо и сочувственно спросила Клиф.

– Ой, я не знаю. Сначала я немного поспала. А потом солнце всходило и садилось, а уснуть никак не получалось.

– Ну, тут всё понятно, – со знанием дела сказала Лифи. – Ты просто недостаточно устала перед спячкой. Тебе надо побегать, порезвиться, покататься на коньках – и точно уснёшь.

– У неё пока нет коньков, Лифи, – напомнила Алки.

И правда, все присутствующие имели при себе коньки. Они нужны были, чтобы цветики успели немного покататься до того, как окончательно растает снег. Коньки любили не меньше, чем колпаки, засыпая с ними в обнимку в ожидании потепления. Таким образом они праздновали окончание зимы, красуясь друг перед другом заранее отрепетированными танцами. Но малышке Филки ещё не сделали коньки, так как она не успела скопить разменного железа. Вместо коньков на её груди, как медаль, висел металлический диск – в нём совсем немного не хватало на лезвия для коньков. Учитывая, что цветики растут даже во сне, с коньками осенью решили повременить на один цикл, когда и металл от обменов накопится, и Филки перестанет расти.

Тогда, следующей осенью, она с сёстрами бы отправилась к кузнецам, что сделали бы ей личные коньки. Витиеватые или простые, но всегда – идеально подогнанные по ноге. Кузнецы любили заказы фиалок, ведь работа была не слишком сложная и очень приятная. Эти цветики так горячо и радостно благодарили краснощёких кузнецов, что те надувались от гордости, не хуже кузнечных мехов.

– Может, я смогу покататься в ваших коньках? – с надеждой спросила Филки.

Но все колпаки стали отрицательно качаться. Ножки Филки слишком маленькие, да и учиться ей надо было явно на чём-то более удобном.

– Но! – вдруг воскликнула Лифи. – Я могу тебя покатать! Заберёшься мне на спину, и прокатимся по нашему озерцу.

– Его наверняка замело снегом, – заметила Алки.

– Ничего, расчистим, – отмахнулась Лифи.

Всем идея очень понравилась. Сонливость с них сняло моментально, колпаки тут же исчезли из ямки Филки.

– Встретимся наверху! – сказали ей через стены старшие.

Маленький цветик сжала медальку на груди. Осторожно и аккуратно стала она выползать по проходу, выкопанному насекомиком. И то, что увидела она, показалось ей самым настоящим чудом. Привычная ей полянка возле озера, обрамлённая горами и вековыми деревьями, вся покрылась похрустывающим белым снегом. Он искрился на свету, ослепляя и радуя одновременно, а пять её сестёр уже с нетерпением притоптывали на месте, готовые пуститься в работу.

– Пойдём кататься! – тут же воскликнула Лифи, подхватывая малышку под левую руку.

– Нет уж, сначала мы посетим насекомика, – тут же вмешалась Кифи, подхватывая её же под правую. – Вот уедет он, а мы с ним даже не пообщались!

– Да чего ты заладила. Насекомик и насекомик, что ты их, летом не насмотрелась? – Лифи с явным недовольством фыркнула.

Алки, видя, что спор сам собой не уляжется, решила вмешаться:

– Давайте сначала посмотрим насекомика. Быть может, он поможет нам расчистить лёд, чтобы покататься. Если он такой хороший, как вы о нём отзываетесь.

– У него есть лопата! – вспомнив, воскликнула Филки. – Он ей меня и откопал. Она очень большая и не такая, как у нас.

– Снегоуборочная, наверное, – тихо и с улыбкой сказала Клиф.

Лифи не слишком был интересен насекомик. Особенно – когда совсем рядом будущий каток. Однако сёстры были правы, кататься лучше на расчищенном льду, а потому она только расстроенно вздохнула, следуя за ними.

Цветики прошли по свежим следам, оставленным насекомиком. Один след явно исходил от двух его лапок, но были и другие. Очень маленькие и едва заметные, скорее как крапинки, чем следы. Филки помнила, что богомол тут кого-то ловил, на то указывало и некоторое петляние его следов. Но кого именно – она не запомнила. Только когда что-то очень маленькое, даже меньше, чем сама Филки, проскакало мимо её ножек, она обратила внимание. Снег местами шевелился!

Странные пушистые белые существа, незаметные в неподвижном состоянии, выскакивали прямо из-под ног! Лифи тут же поймала за длинные тонкие лапки парочку.

– Ого, таких я ещё не видела, – заключила она.

То ли паучки-альбиносы, то ли живые пушинки, эти существа не слишком испугались цветиков. Те двое, кого поймали, получив такую возможность, тут же вскарабкались Лифи на колпак!

– Можно мне одного на колпак тоже? – тут же стала просить Филки.

Лифи с готовностью отцепила и плавно передала малышке одно существо. Пока оно карабкалось на новое место, Филки вспомнила, кого ловил богомол.

– Снежные мошки! – воскликнула она.

– Кто-кто? – с любопытством переспросила Клиф.

– Снежные мошки. Их, наверное, тот большой розовый насекомик и ловил.

– Мне кажется, они называются как-то по другому, – Алки попыталась вспомнить, но не смогла. – Хорошо, пусть тода будут снежными мошками.

Цветики нашли ещё нескольких. Снежные мошки совершенно не сопротивлялись, когда их брали и поднимали, более того, они даже несколько радовались. Ведь фиалки излучали крохотное, но всё же тепло, а снежные мошки такое очень ценили. Покачиваясь на смешных длинных лапках, они почти что танцевали. Зачем они это делали, цветики не понимали, но то одна, то другая, пытались за ними повторить по пути.

Повозка Орхи и правда оказалась довольно близко, и зрелище собой представляла чудное. Подобное сложно пропустить, даже имея желание. Большие широкие колёса, отсутствие каких-либо ездовых жуков, основание – из металла и труб, а сверху большой стеклянный купол. По сторонам зачем-то установлены под углом к небу большие прямоугольные пластины. Но самое странное, эта повозка тарахтела, как недовольный железный жук. Время от времени из труб в задней части выходил со звуком хлопка то ли сизый пар, то ли бледный дым. Клиф тут же спряталась за остальных.

– Ой, ой, – сказала она. – Это и есть ваш насекомик? Он совсем не симпатичный.

– Нет, это же его повозка! Видишь – вон там маленькая дверка, – восторженно отозвалась Кифи. – Я слышала, богомолы очень любят изобретения и опыты. Наверное, конкретно этот – какой-то изобретатель.

Филки нахмурилась, пытаясь запомнить новое слово.

– Изо..?

– Изобретатель! Тот, кто придумывает всякие штуки.

– Считаюсь ли я изобретателем, если я придумала седло из скорлупок шишек для одного жука-рогача? – спросила Лифи.

– Да, разумеется.

– Ладно, – снисходительно сказала Лифи. – Тогда, быть может, мы и найдём о чём поговорить с вашим насекомиком.

Когда Клиф немного успокоилась и убедилась, что "металлический тарахтящий жук" не собирает никого из них есть, все фиалки выстроились у двери, негромко в неё постучав. Дверь открылась тут же.

– Здравствуйте! – радостно воскликнул Орхи. – Пожалуйста, проходите, скорее, греться! Ох, как вас много, настоящее чудо!

Цветики внимательно осмотрели богомола. Был он уже без перьевой накидки, и вид имел невероятно милый для насекомика. Бело-розовый окрас с нежно-зелёными вкраплениями и правда придавал ему невероятное сходство с цветиком. Алки это не очень понравилось. Она про себя подумала: «Зачем это насекомику быть таким похожим на нас?» Но вслух ничего не сказала, чтобы не грубить радушному богомолу.

Кифи вбежала в повозку первая, следом, оглядываясь по сторонам, зашли и остальные. Повозка изнутри оказалась даже больше, чем снаружи. Под стеклянным куполом места хватило всем, и ещё на стольких же оставалось. Пол внутри стекла оказался устлан почвой, из которой росла сочная трава. Местами в неё воткнули различные изогнутые ветки, изображающие, по всей видимости, одновременно и деревья, и предметы мебели. Ближе к передней части повозки находилась маленькая закрытая комнатка.

– Там пункт управления повозкой, – тут же сказал Орхи, заметив взгляды пары цветиков. – Пожалуйста, не ходите туда. Там играться не следует. А вот всё остальное – в вашем полном распоряжении! В том числе и почва, если вам потребуется подкрепиться, и оттаявшая вода.

Он с широкой радостной улыбкой стал показывать цветикам свои веточки. На каких-то предполагалось сидеть, на каких-то – качаться. Лифи тут же забралась как можно выше, пытаясь достать до потолка купола. Клиф стояла прямо под ней, на случай, если сестра вдруг упадёт. Кифи и Филки стали ходить вокруг насекомика, рассматривая его и охая от восхищения. Примерно то же самое делала и Алки, только ходила она по окружности самого купола, аккуратно трогая стекло и думая, как же дорого всё это было построить. Фиал же тихо сидела в сторонке на подвязанных к одной из веток качелях, наблюдая за всеми.

По центру повозки располагался обогреватель. Никто из цветиков так и не смог понять, как именно он работает, но куда важнее было то, что свою работу загадочное устройство выполняло исправно, и в перевёрнутой колбе сохранялось пригодное для жизни тепло. Один лишь нюанс существовал у этой конструкции: из-за повышенной влажности на стекле по всей его поверхности образовались закрученные морозные узоры, от чего никак не получалось толком рассмотреть, что происходит снаружи. Но зимой не так уж много и происходило, так что цветики не заостряли на этом явлении своё внимание.

Куда как более интересным им показалась коллекция ручных светлячков. К потолку купола то там, то сям оказались на верёвочке приклеены не слишком большие стеклянные шары с отверстием на самом верху. А внутри них мирно дремали светлячки в ожидании темноты.

– А можно мне одного погладить? – робко попросила Клиф.

– Разумеется. Что угодно для моих гостей!

Орхи с лёгкостью снял один из шаров и аккуратно достал спящего светлячка. Тот проснулся всего на миг, когда его передавали цветику, и то лишь для того, чтобы тут же уютно устроиться у неё на ручках. Клиф почувствовала себя капельку спокойнее теперь, когда у неё был собственный, пусть и временный, светлячок.

Филки, пока все отвлеклись, успела сдвинуть колпак на бок и быстро проверить цвет своих лепестков, спустив один из них на уровень глаз.

«Ого, я – прямо как вишенка! Вау. Таких фиалочек, как я, мне ещё не попадалось». Филки очень порадовалась своему красивому цвету и решила, что обладать плохой памятью – это не самый худший недуг. Ведь, даже если она снова забудет собственный цвет, то просто сможет потом ещё раз ему порадоваться!

– Твой сорт называется "красный бархат", – шёпотом подсказала ей подошедшая Клиф.

Скромная фиалка заметила, как малышка крутится возле стекла, пытаясь себя рассмотреть. У Филки никак не получалось увидеть своё отражение, поэтому она всё ещё немного сомневалась в том, фиалка ли она.

– Бесполезно мне рассказывать, Клиф. Я же опять забуду.

– Ничего, я буду напоминать столько, сколько потребуется.

– А что такое, тогда, "сорт"?.. И "бархат"?..

Когда все более-менее привыкли к обстановке, насекомик встал в центр и несколько раз щёлкнул клешнями, привлекая к себе внимание. Всем пришлось немного приподнять головы, так как фиалки не слишком высокие, и богомол возвышался над ними, как молодое дерево. Откашлявшись, он ещё раз всех поприветствовал и спросил:

– Скажите, похож ли я на цветика?

– Похож! – хором ответили фиалки.

– А нужно, чтобы стал неотличим! Но чего же мне не хватает, чтобы стать прямо как настоящий цветик? – задумчиво протянул богомол.

– А зачем тебе становится цветиком? Чтобы спрятаться от жены? – поинтересовалась Кифи.

– Не только от неё, но и от птиц. Мы, насекомики, пусть порой и быстрее, и сильнее цветиков, но нам приходится постоянно спасаться от угрозы с неба. Мои собратья чаще всего маскируются в зелёный цвет, чтобы сливаться с листвой. Но, наблюдая за южными цветиками много циклов, я пришёл к выводу, что птицы привыкли к нашей обычной маскировке! Куда как более внимательно они стали вглядываться в кроны деревьев. А вот вы, цветики, подозрений у них совершенно не вызываете. Так, я стал общаться с цветиками-орхидеями. Удивительные существа с невероятно красивым цветением. Я жил рядом с ними так долго, что смог практически идеально повторить на себе их окрас. Но вот возникла проблема... Как думаете, какая?

Поняв, что говорит уж очень много, богомол предложил цветикам отгадать свою проблему.

– Твоя проблема в клешнях! – с ходу заявила Лифи. – Они похожи на лепестки только тогда, когда ты стоишь неподвижно. Но, стоит тебе пошевелиться, как сразу понятно, кто ты есть!

– Не совсем так, но допустим, – благосклонно согласился насекомик. – Однако, моя проблема ещё более масштабна.

– Вы слишком высокий, – предположила Клиф. – Да, высокие цветики существуют, но их не так часто встретишь в наших краях.

– Уже теплее! – воскликнул Орхи. – Да, вы на верном пути, попробуйте ещё!

Все шесть цветиков глубоко задумались. Несколько минут ходили они под куполом, размышляя, что же от них хочет услышать насекомик. Наконец, Алки поняла:

– А! Так вы же притворяетесь цветиком-орхидеей, но у нас орхидеи в округе не живут!

– Истинно так! – радостно провозгласил Орхи. – И вот теперь, я с радостью бы попросил вашей помощи. Пусть выхожу я на улицу не слишком часто, но весной это изменится. Времени у меня окажется не столь много, чтобы подготовиться как следует. Может, вы могли бы мне подсказать, в какой вид цветика мне замаскироваться? Это бы мне очень помогло.

Фиалки стали перечислять своих ближайших соседей:

– Ромашки! Одуванчики!

– Нет, я не смогу повторить такой образ, – сразу же отмёл идею богомол, когда ему их описали. – Тоненькие лепестки в таком количестве, это уж очень сложно. Может, есть что-то более похожее... на меня?

– Бархатцы!

– Жёлто-оранжевый... Нет, слишком уж броско.

Фиал выступила вперёд:

– А что насчёт ирисов?

– Ирис?

– О, да, теоретически, он бы мог под них замаскироваться, – тут же поддержала идею Кифи. – Если найдёшь колонию ирисов, то они бы были тебе более чем рады. Ты бы мог, заодно, питаться их вредителями.

– Но, Кифи, ирисы растут далеко не ранней весной, – мягко заметила Алки. – Мне кажется, мистер богомол ожидает услышать, что мы поможем ему стать фиалкой. Верно?

Орхи несколько смутился тому, что его мягкую подводку к теме так быстро раскрыли, но отрицать не стал:

– Да. Если честно, то самая маленькая из вас упоминала, что вы всходите ранней весной. Я бы хотела взять ваши образы, если вы позволите себя зарисовать. У меня есть немного пигмента, да и наброски я делаю быстро.

Цветики охотно сняли свои колпаки, учитывая, что в таком тёплом месте холод им больше не угрожал. Копны лепестков тут же опали им на плечи, когда они развязали ленты, что сдерживали их.

– Возьмите пример с меня, – предложила Кифи. – Мои лепестки и вьющиеся, и розовые! Вам даже не придётся особо перекрашивать свой хитин. Разве что – немного украсить.

– Не слушайте её, – возразила Лифи. – В лесу самые частые фиалки это фиолетовые или трёхцветные, как я. Вас сразу же издалека примут за большого цветика, если присядете и сомкнёте правильно окрашенные клешни. Главное – не забудьте яркое жёлтое пятно, это мой фирменный знак!

Фиал кашлянула:

– Ранней весной ещё довольно много снега. В таком случае вы могли бы стать как я или Алки – белый отлично скроет вас от хищных птиц.

Филки грустно молчала. Её цвет уж точно не подходил для маскировки богомолу. Украдкой она вытерла пару непрошенных слезинок. «Я точно не фиалка. Наверное, это даже не мои сёстры. Я и меньше, и на коньках кататься не умею, и цвет у меня совсем не такой, как у них». Кифи, заметившая расстройство малышки, тут же показала на неё пальцем:

– Вот, точно! Смотрите, какой у нашей Филки красивый цвет! Весной вас примут за фиалку, а летом, доработав маскировку, вы можете сойти за розу.

– Разве же розы у вас встречаются?

– Конечно! Розы же везде есть, где побольше, где поменьше. Главное, чтобы было кому им прислуживать, а уж они-то о себе позаботятся.

Филки шмыгнула носом:

– Говорят, у роз есть шипы. Летом вас точно будут обходить стороной, боясь пораниться.

Богомол задумался. Да, добавить пару жёлтых крапинок-глаз весной и закрасить их летом, это звучало, как не самый худший план. Но на всякий случай он всё равно сделал наброски каждой из сестёр. Не только для маскировки, но и из научного интереса – в конце концов это были первые встреченные им в зимнее время фиалки.

– Спасибо, вы мне очень помогли. Может, и я вам могу чем-то отплатить? Знаете, я держу путь в оранжерею.

– Оранжерею?

Все цветики синхронно склонили голову на бок, от чего насекомик не смог сдержать улыбки. Уж очень ему они все нравились.

– Да, это такая постройка. Как моя повозка, но гораздо, гораздо масштабнее. Богомол, мой коллега по переписке, пригласил меня перезимовать у него. Его хобби – собирать у себя зимой цветиков и изучать их взаимодействия друг с другом. Никаких жутких экспериментов, обещаю. Просто такой тёплый островок. Я уверен, вам там очень понравится.

Голова Филки заболела от столь многих неизвестных слов. Она жалобно потянула Алки и Клиф за рукава:

– Масштабнее? Коллега? Хобби? Взаимодействия? Эксперименты?

– А, простите. Я изъяснюсь проще, – Орхи неловко переступил с лапки на лапку, подбирая слова. – Я имел в виду, что у меня есть друг, который построил домик для всех цветиков, чтобы им было тепло зимой.

– Вау! – Филки захлопала в ладоши. – Давайте поедем, посмотрим? Можно? Можно?

– Нельзя, Филки, – резко сказала Фиал. – А кто же тогда будет зимовать? Эта оранжерея – явно место для тех цветиков, кто не может, как мы, спать в снегу. Так зачем нам забирать чужие места? Мы сходим туда летом, если мистер Орхи подскажет направление, и оно не будет уж очень далёким.

– Ох... С этим, пожалуй, будут трудности. Видите ли, до моего друга даже на моей повозке – много дней пути. А она, уж поверьте, быстрее всякого цветика в несколько раз.

– Ну, тогда ничего не поделаешь. Точно не сможем.

– Но с радостью одолжим вашу лопату для снега! – тут же сказала Кифи. – А взамен её мы можем украсить вас нашими ленточками. Маскироваться нужно правильно, и уж если я что знаю, так это то, что мы, фиалки, обожаем ленточки.

– И колпак! – воскликнула Филки. – Нам нужно сделать вам колпак, без него – какая же вы будете весенняя фиалка?

– Филки, колпак же только для малышей... – начала было говорить Алки, но вовремя осеклась и понизила голос, замаскировав остаток фразы не слишком убедительным кашлем.

Никто из сестёр не решался сказать, что они все носили колпаки только для того, чтобы Филки не чувствовала себя обделённой. По правде говоря, взрослым фиалкам уже не нужны были никакие колпаки, и зимовали они так только ради младшей сестры.

Чтобы смягчить обстановку и не дать Филки задуматься о только что сказанных словах, сёстры надолго отложили уборку снега, посвятив своё время украшению богомола. Лифи тут же запрыгнула на ближайшую ветку и стала измерять размер головы насекомика, чтобы прикинуть, сколько нужно материала, чтобы сделать колпак. Клиф, всё ещё побаивающаяся Орхи, держалась поближе к Кифи. Фиал пыталась понять, куда на насекомика следует повесить ленточки, чтобы придать ему наиболее добродушный вид. Алки же стала отгонять разбегавшихся от поднявшейся суматохи снежных мошек, чтобы не мешали. Те всё норовили запрыгнуть на горячий обогреватель и обжечься, поэтому ей пришлось гоняться за ними по траве, чтобы успеть их перехватить.

Ленточки цветиков все, кроме одной, пустили в дело, поэтому у сестёр лепестки стали топорщиться из-под колпаков, даже когда они нахлобучили их обратно.

– А зачем вам, кстати, мистер Орхи, снежные мошки? – спросила вдруг Филки. – Вы с ними играете? Просто я вижу только тех, что мы принесли на себе.

Богомол быстро взглянул на старших, выражением своих глаз спрашивая, стоит ли ему сказать правду. Фиалки отрицательно помотали головами, поэтому он ответил:

– Да, я с ними играю. Они очень милые и пушистые, верно?

– Верно, верно! – радостно согласилась Филки. – А чем они питаются? Может, я смогу одну взять с собой до весны? Если бы я могла обнимать что-то мягкое и пушистое, то точно бы крепко уснула!

И вновь насекомик посмотрел на старших. Те сделали ну очень большие глаза. Милые и пушистые снежные мошки появлялись преимущественно зимой. Они пировали на останках тех цветиков, что не успевали вовремя добраться до тепла.

– Нет, маленькая фиалка, понимаешь... Ммм.. Я должен забрать всех снежных мошек с собой!

– Прямо всех-всех?

– Да. Это будет подарок моему другу.

– Какой вы, оказывается, жадный.

Орхи рассмеялся.

– Ну, я же всё-таки насекомик! Мы все такие, ты не знала?

Вскоре богомол весь оказался увешан ленточками, даже с запасом. А на макушку ему Лифи, сбегав с Клиф до места зимовки и забрав некоторые запасные материалы, водрузила колпак. Филки начертила на колпаке узоры, которыми осенью украсила колпаки сестёр. И осталось дело за самой малостью, без которой, однако, обойтись было никак нельзя. Фиал похлопала самую робкую из всех по плечу:

– Ну? Как тебе, Клиф? Не страшный же? Попробуй подойти и поздороваться.

Названная фиалка с большим сомнением смотрела на чудо-юдо перед собой. Могучие клешни богомола теперь украшали розовые, белые и зелёные ленточки, придавая ему вид несколько комичный. Заметив взгляд фиалки, он немного ими помахал, а затем присел на землю, принимая чудесным образом очень даже цветочный вид. Колпак, пожалуй, несколько выбивался из всей композиции, но на фиалок этот образ действовал умиротворяюще.

– Здравствуйте... – Клиф подошла и взяла богомола за одну клешню, покачав её вверх и вниз.

– Здравствуйте, – почтительно кивнул богомол, не меняя позы. – Я похож на страшного насекомика?

– Нет, совсем не похожи.

– А на цветика?

– Ну... Если смотреть издалека, – честно призналась Клиф.

– Сойдёт, для начала. Так, говорите, вы хотите где-то расчистить снег? Сегодня я уже таким занимался, так что могу продолжить. Услуга за услугу, верно?

– Приятно иметь дело с порядочными насекомиками, – теперь уже и Фиал пожала ему клешню.

Так, компания двинулась обратно к замёрзшему озеру. С помощью большой лопаты, насекомика и усилий всех цветиков, лёд проступил из-под своего пушистого одеяла. Мутный, но на удивление ровный, он так и просился на пробу. Ещё до того, как все закончили, Лифи уже натянула коньки. Как и обещала, она посадила лёгкую Филки себе на спину и стала с ней наворачивать маленькие круги по очищенному пространству.

– Ого! Поскорее бы и мне так научиться, – сказала малышка.

– Я тебя обязательно научу, – со всей серьёзностью отвечала Лифи, чьи щёчки и нос покрылись румянцем от мороза. – Можем даже до спячки начать тренироваться, при первых заморозках. Выкопаю ямку и налью тебе туда дорожку, которая быстро замёрзнет. А когда перестанешь падать совсем уж часто – и на большой лёд, быть может, успеем сходить.

Их нагнала Клиф, тоже успевшая бросить уборку и переобуться в любимые коньки. Двигалась она не так быстро, как Лифи, но гораздо плавнее сестры. Филки нравился быстрый и уверенный стиль катания, но и в плавном она нашла свои плюсы – сидя на Клиф, она совсем не боялась упасть.

Далее наступила очередь и остальных цветиков покатать на себе Филки. Фиал хорошо прыгала, Кифи могла долго катиться на одной ноге, а Алки отлично давались вращения. Насекомик то и дело клацал клешнями, что заменяло ему аплодисменты. Он немного подмёрз даже в накидке из перьев, но из купола ему было бы никак не разглядеть катания сестёр, поэтому он пока не уходил.

– Так-с, – вдруг скомандовала Кифи, – а теперь – хоровод в честь будущей звезды катания на коньках!

Филки поставили в центр задуманного круга. Старшие стали быстро кататься вокруг неё, красуясь своим мастерством – то одна подпрыгнет, то вторая закинет голову за ногу, то третья начнёт вращаться прямо в движении. Филки только и успевала, что хлопать, взглядом она как могла пыталась уследить за всеми и сразу. У неё даже несколько закружилась голова, особенно когда цветики стали, смеясь, очень быстро кататься вокруг неё. Вдруг, она услышала треск.

– Ой-ой, перестарались! – воскликнула Кифи, тут же падая в центр.

Филки удивлённо оглядывалась. Лёд, на котором они до того стояли, вдруг со странным глухим звуком отделился от остальной массы, несколько возвышаясь теперь над остальным озером. Сквозь трещины она рассмотрела тёмную воду, и, к своему удивлению, едва успела перехватить попытавшуюся спрыгнуть прямо в неё снежную мошку.

– А, поаккуратнее с ними, – сказала Алки. – Кажется, у некоторых насекомых есть некое тепловое зрение. Я такое слышала.

– Да, это правда, – поддержал её слова Орхи, осторожно подходя и протягивая цветикам лопату. – Снежные мошки ищут питание по разнице температур. Так как лёд явно холоднее находящейся под ним воды, то она им могла показаться тёплой. Да и умом мошки эти, честно говоря, не блещут.

– Но они же милые! Зачем вы так о них? – возмутилась Филки, прижимая снежную мошку к себе.

– Разве одно другому противоречит? – удивился Орхи. – Они могут быть и милыми, и глупыми одновременно. Это даже по своему очаровательно.

На этих словах он невольно скосил взгляд на цветиков. Но развивать эту мысль, из вежливости, не стал. Вместо этого он аккуратно при помощи лопаты перенёс цветиков обратно в безопасное место. Далось ему это не слишком легко, стоять на льду ему до того не приходилось, но с задачей он справился довольно быстро. Ведь цветики очень лёгкие. Только одна Лифи отказалась, предпочтя с разгону перепрыгнуть образовавшуюся трещину самостоятельно. В этом она преуспела, и подвиг её был встречен бурными овациями присутствующих.

Тем временем вечерело. Зимой солнечный день короток, поэтому совсем немного успели покататься цветики. И богомола, и Филки они тоже покатали за ручки и клешни, поддерживая их по бокам.

– Мы с тобой прямо две обучающиеся фиалки, а? – спросил Орхи. – Я, правда, ещё пока не совсем фиалка. Но, познакомившись с вами, определённо вскоре стану очень похожим.

– Честно говоря, мистер Орхи, я думаю, что могу оказаться не фиалкой, так что не берите с меня пример.

– Почему же? По мне, так вы определённо одного рода.

– Глупости говоришь, Филки, – рассмеялась едущая рядом Кифи. – Как тебе такое даже в голову пришло? Посмотри на себя и на нас, мы же идентичны! Что лепестки, что листья.

– Но у вас листья-локаторы тонкие, а у меня – плотнее и покрыты волосками.

– Это чтобы тебе лучше в спячке спалось, – предположила Клиф.

– Но что, если я больна? Моя память не так хороша, как у остальных. По правде говоря, мне кажется, что я могу вас всех позабыть к весне, если не успею уснуть.

– О, как по мне, ты определённо больна, – важным тоном сказала Фиал.

– Правда?! Я так и знала! И как называется моя болезнь?

– Она называется детство. Расслабься. Даже если ты что-то опять забудешь – мы напомним.

Клиф подъехала к насекомику и попросила его наклониться. Она что-то долго шептала ему на локаторы, прежде чем они, никому ничего не сказав, удалились в повозку. Мало кто заметил этого, ведь цветики занялись новой забавой: принялись катать маленькие рыхловатые шарики снега в руках. Они не делали их слишком уж твёрдыми, чтобы никто не поранился. А затеяла всё, разумеется, Кифи. Филки не успела моргнуть, как Кифи вдруг скатала первый снежок и кинула его в Фиал.

– Ах, ты!.. Это нечестно, ты не предупреждала! – воскликнула старшая, тут же наклоняясь вниз и загребая порцию снега.

Но Лифи оказалась быстрее всех, тут же запуская по снежку в обеих. Она попала прямо по колпакам, сбивая их на лёд, от чего цветики охнули от невиданной наглости сестры. Филки на всякий случай придержала свой собственный колпак руками, но в неё старшие никогда и не целились. Вместо этого, они стали гоняться друг за другом на коньках, периодически падая и проскальзывая. Запускалось так много снежков, что в какой-то момент цветики, путая свои снаряды, без оглядки кидали попавших под горячую руку снежных мошек. Те удивлённо взмахивали тонкими лапками в воздухе, цепляясь за колпаки, в которых их бросали.

– О, о, погодите секунду!

Запыхавшаяся Кифи подняла руки, попытавшись успокоить бой, но тут же получила три снежка в колпак.

– Да послушайте же вы! – уже громче сказала она. – Давайте кидать снежных мошек, чтобы Филки тоже смогла участвовать. Мошки лёгкие, они колпаки не сбивают. И победит та, у кого к возвращению Клиф их будет меньше всего!

– А куда она, кстати, ушла? – тут же забеспокоилась Фиал.

– Не волнуйся, они с Орхи вернулись в повозку, – откликнулась Алки, набирая полные руки снежных мошек. – Может быть, насекомик замёрз, а Клиф захотела снова подержать светлячков? Скоро вернутся, в любом случае. Лучше попробуй от меня увернуться!

Филки, обрадовавшаяся, что теперь и она сможет поиграть, тоже присела на корточки. Она просто вытянула руки возле сугроба, и несколько снежных мошек тут же взобрались на них, почувствовав тепло. Дело пошло гораздо веселее прежнего, ведь помимо того, чтобы попадать маленькими созданиями по колпакам, приходилось ещё и следить, чтобы бросок не скинул предыдущих брошенных. Алки пусть и не отличалась такой сноровкой, как Лифи или Кифи, зато неплохо рассчитывала броски. Своими частыми вращениями она довольно быстро сбрасывала всех мошек со своего колпака. Те, опав на лёд, тут же быстро-быстро прыгали в сторону снега и вытягивали в сторону цветиков лапки. Снежным мошкам тоже понравилась эта игра, поэтому они не разбегались и с нетерпением подпрыгивали на месте каждый раз, когда кто-то проезжал мимо.

Филки не могла так же ловко кататься и уворачиваться, как остальные, поэтому она просто обменивалась мошками с сёстрами. Вокруг неё образовалась "безопасная зона", где цветики иногда останавливались передохнуть. Во время отдыха они кидали на колпак Филки одну снежную мошку, взамен давая ей три попытки, чтобы попасть в себя. Под конец игры у неё даже стало получаться, поэтому Фиал неожиданно для себя получила от малышки две "штрафных" снежных мошки. Те переползли на самый кончик колпака, к десятку остальных. На самой младшей, впрочем, их стало так много, что и колпака перестало быть видно – только бесконечное шевеление белых пушистых созданий с чёрными глазками.

Клиф и Орхи несколько удивились зрелищу, когда вернулись. Поле битвы, вот что собой теперь напоминал каток. Особенно со всеми разбросанными по его периметру снежками, провалами в снегу в тех местах, где особо часто падали цветики и всему тому подобному.

– Вы объявили войну снежным мошкам? – смеясь, спросил Орхи. – Потому что, мне кажется, они вас побеждают!

– Ой, а что это вы тут устроили? – поинтересовалась Клиф.

Не потому, что хотела поучаствовать. Ей просто стало любопытно.

– Неважно, – отмахнулась Кифи. – Лучше скажите, что вы делали и куда ходили.

Двое переглянулись и подошли к Филки. Клиф протянула той нечто белое, перетянутое нежно-зелёной ленточкой.

– Вот! Раз тебе будет проще спать, обнимая что-то мягкое, то мы с мистером Орхи остригли несколько снежных мошек. А из их ворсинок склеили и связали тебе вот такой пушистый шарик. Правда же он похож на снежную мошку?

– Ой, но ведь они теперь замёрзнут! – с ужасом сказала Филки, на глазах которой тут же навернулось слёзы.

– Нет-нет, – поспешил поправить её Орхи. – Даю слово, пожертвовавшие свои ворсинки на эту игрушку мошки будут жить у меня, пока вновь не нарастят свои накидки. А потом я их отпущу на свободу.

– Правда? – Филки шмыгнула, вытягивая руки и принимая подарок.

– Истинная правда, – уверенно кивнул Орхи.

Когда стало совсем уж темнеть, фиалки попрощались с Орхи. Долго махали они ему, выпуская облачка пара из ртов. Даже дождались момента, когда его странная повозка вдруг вся засветилась, зашумела и поехала. Безо всяких жуков, сама! Светлячки проснулись, а потому изнутри стеклянный купол светился, точно маленькое солнышко.

– Это какое-то волшебство! – восхищённо сказала Филки.

– Нет, он просто изобретатель, – наставительно поправила её Алки. – Кто знает, может и я, вдохновившись, изобрету нечто подобное. Как насчёт коньков, которые едут сами по себе?

– Ого! А как?

Алки откашлялась. Так далеко её план не заходил, да и разбираться в устройствах насекомиков она особо не собиралась. Цветикам гораздо приятнее гулять, цвести и играть, чем сутками напролёт сидеть с бумагами и винтиками. Металл, знаете ли, полезнее пускать на лезвия для коньков, чем на сомнительные мероприятия.

– Неважно, неважно. Это может подождать до лета. Ты как? Устала?

Все сёстры собрались вокруг Филки, проверяя, готова ли она к спячке. У них осталась одна единственная ленточка, которой они подвязали малышке немного увядшие лепестки, накрыв их сверху колпаком. Все зевали, устав от зимних забав, и Фиал, как старшая, отдала последнюю в сезоне команду:

– Чтобы с Филки больше ничего не приключилось, будем спать все вместе. А если снова проснёшься – обязательно буди нас, хорошо?

Филки робко, но довольно кивнула:

– Хорошо!

Цветики вернулись под снег. Для зимовки они выбрали ямку Кифи, так как та худо-бедно вмещала их всех. Свернувшись друг на друге, цветики мирно стали считать снежных мошек, чтобы уснуть.

– Первая снежная мошка, – начала Фиал.

– Вторая снежная мошка, – продолжила Клиф.

– Третья снежная мошка, – поддержала Алки.

Когда очередь дошла до Филки, она не ответила. После пережитых чудес зимы, укрытая лепестками сестёр, она очень быстро и крепко уснула, прижимая к себе белый пушистый шарик, перевязанный ленточкой. И снились ей светлячки над гладью родного озера, и сотни фиалок, танцующих на полянке. А среди них танцевала и она – не менее фиалка, чем все остальные.

Орхи, отъехав подальше, чтобы больше не тревожить никого под снегом, тем временем достал бумагу и писчие приспособления. Используя тускловатый свет от ручного светлячка, он подробно описал встреченных им особей – такая уж у богомола привычка.

«Надеюсь, ещё увидимся в будущем, фиалки и сенполии», – так подумал он, засыпая в окружении оставленных цветиками снежных мошек. На купол его повозки падали крупные хлопья начавшегося снегопада. Снег к утру укрыл и оставленные всеми ими следы, и ямки, и расчищенный недавно лёд.

И всё вернулось на круги своя, будто ничего и не произошло вовсе.