История К. Управление снизу

Борт самолёта Группы Омега Gulfstream II

22 мая 1980 года

Нора – ибо ирландка – купила Кэтлин длинное, почти до щиколоток, роскошное зелёное платье, обильно расшитое традиционными узорами из золотых нитей (такое носили в древности кельтские королевы – Мария Нолан не даст соврать).

К платью прилагалось явно недешёвое и не менее роскошное бельё (Энке в этом не сомневался, ибо вкус у мисс Хиггинс был отменным), изящные туфли на низком каблуке (стандарт оперативниц Группы Омега) … и по-мужски широкий кожаный ремень с огромной золотой пряжкой-трилистником – символом Ирландии. Ибо, несмотря на, мягко говоря, некомфортные детство и юность на Изумрудном острове, Нора горячо любила свою родную страну.

Весьма симпатичное личико (без макияжа Кэтлин была привлекательна, но не более того), девушке нарисовала явно Лидия Крамер. Заразившаяся этим увлечением от своей в то время коллеги Ванды Бергманн.

Ныне – под именем Ванды Яновны Мазур – фройляйн Бергманн была коллегой Хорста Людвига Энке. Ибо с мая 1943 года (на работу её принял лично Лаврентий Павлович Берия по прямому приказу Сталина) возглавляла Спецотдел Х – борьба с паранормальным противником. Ныне тоже в звании полковника - в КГБ СССР.

Гольфстрим II – обычное дело для бизнес-джетов – был переоборудован в соответствии с пожеланиями заказчика. Де-факто Группы Омега, хотя формально он принадлежал никому не известной компании-прокладке. Одним из изменений был на удивление просторный кабинет для приватного общения в хвосте самолёта – с двумя то ли большими креслами, то ли маленькими диванами.

Когда самолёт (на удивление быстро) набрал крейсерскую высоту, диван-кресла заняли соотвественно Хорст Людвиг Энке и Кэтлин Стэнли (последнее, впрочем, ненадолго – официально она вскоре исчезнет по программе защиты свидетелей).

Кэтлин сразу взяла инициативу в свои на удивление цепкие руки (после таких злоключений, как у неё, такое хоть и очень редко, но случается). И осведомилась:

«Я видела, что в грузовой отсек загрузили какой-то контейнер… там, случайно, не мои ящики… и остальные дивайсы, которые Камерон на мне юзал?»

Энке кивнул: «И они тоже». Кэтлин предсказуемо объявила:

«Я хочу в своей новой обители провести ночь в ящике»

«В полном или на голову?» - без малейшего удивления спросил Энке.

Девушка пожала плечами: «Без разницы – на твоё усмотрение…»

Энке эта просьба не удивила потому, что Кэтлин слишком привыкла к лайфстайлу БДСМ-рабыни. А рабыня хочет не свободы – рабыня хочет хорошего хозяина.

Что Кэтлин (ещё не совсем бывшая К) немедленно и подтвердила: «Я слишком привыкла к ящику, порке, подчинению… если я резко вернусь в так называемый нормальный мир, у меня будет нервный срыв… или приступ психоза…»

«Ты разговаривала с Вернером?» - осведомился Энке.

Доктор Вернер (ныне снова Блох) был, пожалуй, крупнейшим в мире специалистом по БДСМ-психологии. Кэтлин кивнула:

«Он сейчас в Городе Ангелов… лекции читает в UCLA… я ему рассказала по телефону, в общих чертах, о моих приключениях… он сказал, что мне нужно избавляться от этой зависимости постепенно, без резких рывков в течение… по его предварительной оценке, двух месяцев или около того…»

По опыту Энке, имевшему дело с такими злоключениями, это было похоже на правду. Поэтому он кивнул – а девушка не так уж неожиданно продолжила управление снизу. С которым Энке (его жена была его С/М нижней) имел дело дома вот уже тридцать шесть лет.

Кэтлин сняла ремень и протянула ему: «Выпори меня. Прямо сейчас. Меня давно не пороли… мне некомфортно…»

Энке взял ремень, ибо знал, откуда ноги растут. Вынужденный лайфстайл К так перепрограммировал её энергетику, что без регулярной порки у неё наступит энергетическая асфиксия.

Психологам и психиатрам это было известно давно - по их компетентному мнению, БДСМ-лайфстайл вызывает у обоих партнёров зависимость наподобие наркотической – с неизбежной ломкой в случае долгого воздержания. 

«Тебя всегда ремнём пороли?» - осведомился он. Она покачала головой: «Только за провинности… для развлечения Камерон меня кнутом лупил…».

Она запустила руки под платье, спустила трусики до колен, задрала платье до талии и встала на колени в кресло-диван. После чего приказала: «Надень мне браслеты на запястья и лодыжки… я хочу в полную силу… сколько захочешь…»

Он подчинился… и очень сильно влепил ей полсотни ударов. Она даже не застонала – только глубоко и тяжело дышала. Ибо была привычная…

Закончив порку, Энке добыл из аптечки мазь имени доктора Кронбергера (боль исчезнет мгновенно, а следы от порки через пять дней максимум) и смазал иссечённые ягодицы девушки. Снял с неё браслеты, она вернула платье и трусики на законное место, удобно устроилась в кресле и улыбнулась:

«Теперь я готова к серьёзному разговору». И начала свой рассказ.