Наган для Амура глава 7

Глава 7: Истина в осколках

Подземная камера, залитая теперь светом нескольких мощных фонарей, превратилась в тесную, душную сцену для финального акта столетней драмы. Воздух был густ от запаха сырой земли, пота и напряжения. В центре, на прогнившем ящике, лежали осколки фарфора, выложенные Ксенией на кусок прорезиненной ткани.

Вокруг столпились все действующие лица.

С одной стороны стоял Алексей Викторович Семенов, но уже без пальто, в простом свитере. Его лицо под вспотевшими очками было усталым и серьезным. Рядом с ним — двое молодых людей в гражданском, но с выправкой, явно указывающей на их настоящую профессию. Они блокировали выход из камеры, через который пытались прорваться преследователи.

Эти преследователи — парень в капюшоне и его коренастый напарник — теперь сидели на мокром полу, прижатые к стене. Их агрессия сменилась растерянностью и злобой.

А со стороны другого входа, того, что вел к заводским территориям, стояла Ирина Владимировна де Лазар-Лазарева. Она казалась призраком в этом подземелье: ее элегантное пальто было запачкано грязью, лицо мертвенно-бледным, но глаза горели невероятной решимостью. За ее спиной виднелась фигура немолодого мужчины в рабочей одежде — смотрителя или сторожа с соседней территории, который, как выяснилось, все эти годы знал о старом ходе и помогал ей.

И в самом центре — Артем и Ксения, спина к спине, защищая хрупкие черепки, будто это была не историческая ценность, а живое существо.

— Кажется, все в сборе, — хрипло произнес Артем, переводя дух после погони. Его взгляд метнулся от Семенова к Ирине Владимировне. — Кто начнет? Кто здесь охотник, а кто — жертва?

Первым заговорил Семенов. Он снял очки и медленно протер их.
—Я не охотник, Артем Игоревич. И не архивный крыс. Я — офицер службы безопасности. Моя задача — не допустить, чтобы эти артефакты и информация попали в руки вот к ним. — Он кивнул на сидящих бандитов. — Или стали разменной монетой в политических играх на Западе. — Его взгляд скользнул к Ирине Владимировне.

Парижская дама не дрогнула.
—Вы ошибаетесь, Алексей Викторович. Я здесь не для политических игр. Я здесь, чтобы выполнить долг. Семейный долг перед тетей Вероникой и ее мужем.

— Объяснитесь, — потребовала Ксения, ее голос звенел в каменном мешке. — Все и сразу. Иначе мы разобьем эти черепки здесь и сейчас. И правда снова уйдет под землю. На этот раз — навсегда.

Наступила тяжелая пауза, нарушаемая лишь каплями воды, сочившимися со свода.

Ирина Владимировна сделала шаг вперед.
—Моя семья в эмиграции не была однородной. Часть, как и многие, ненавидела советскую власть и грезила реваншем. Но была и другая часть. Те, кто понял, что старая Россия не вернется. Кто видел, как акульи стаи бывших соратников и просто авантюристов под шумок грабят то, что осталось от нашей культуры. Мой дед, брат отца Вероники, был среди последних. Он связался с… людьми в Петрограде. Через доверенных лиц. Он предложил помощь. Не советской власти, а России. Помощь в отслеживании и возвращении настоящих шедевров, в разоблачении мародеров, которые прикрывались «белой идеей». Канал связи проходил через Веронику. Через ее мужа.

— Операция «Синдикат», — тихо сказал Семенов. — Мы знаем о ней. Но знаем обрывками. Это была сложная, многоходовая комбинация ИНО ВЧК. Часть сети контрабандистов была реальной, часть — создана нами. Цель — выявить и нейтрализовать зарубежные эмигрантские группировки, занимавшиеся не политикой, а грабежом, и их покровителей здесь, в СССР. Ваши прадеды, Веретенов и Железнов, были внедрены в реальную сеть «Синдиката» как исполнители. Но их истинная задача была двойной: передавать дезинформацию «наверх», в руководство сети, и реальную информацию — нам, а также помогать в отправке за границу не ценностей, а… информации о предателях.

Он помолчал, глядя на черепки.
—Фарфор был идеальным носителем. Партия в Константинополь 1926 года. В ней были не просто вещи. В ней были зашифрованные доклады, списки агентов-мародеров, имена их высокопоставленных покровителей в советских и партийных органах. Ваши прадеды должны были обеспечить ее отправку. Но что-то пошло не так.

— Их раскрыли, — продолжила Ирина Владимировна. — Не все, но заподозрили. Или кто-то из покровителей «Синдиката» в Москве почуял угрозу. Операцию начали спешно сворачивать. Агентов «Вера» и «Жнец» решили «вывести». Но «вывод» в те годы мог означать что угодно. Михаил и Иван поняли, что оригиналы списков, отправленные в Константинополь, могут быть перехвачены или уничтожены теми, против кого они направлены. Они создали копию. И спрятали ее здесь, в Петрограде, в самом сердце маршрута «Синдиката». А ключ к месту оставили в вещах, которые должны были пережить их, — в фамильном фарфоре и личном оружии.

— Они не просто выполняли приказ, — голос Ксении дрогнул. — Они пошли дальше. Они подстраховались. Потому что не доверяли системе, которую защищали.

— Они доверяли только друг другу, — тихо добавил Артем. Он смотрел на гравировку на черепке, который держал в руке. «Б-17. Гл. 4. Ст. 12-45». — И, наверное, нашим бабушкам. Веронике и Елизавете. Женщины держали связь, когда мужчины уже не могли. «Охраняйте связь». Они просили не о себе. Они просили нас, потомков, найти друг друга. Чтобы правда не умерла.

Коренастый бандит на полу хрипло рассмеялся.
—Красиво. Только правда эта никому не нужна! Сто лет прошло! Кому какое дело, кто кого тогда предал?

— Тем, кто до сих пор пользуется награбленным, — холодно сказал Семенов. — Фондам, коллекциям, состояниям, построенным на вывезенных ценностях. Их потомки до сих пор влиятельны. Им очень не хочется, чтобы всплыли имена их дедов-мародеров. Они наняли вас, чтобы уничтожить улики. Не так ли?

Парень в капюшоне мрачно кивнул.
—Нам сказали: найдите ящик со старым фарфором и уничтожьте. Деньги хорошие. Мы не в политике. Мы в бизнесе.

— А вы? — Артем повернулся к Ирине Владимировне. — Вы хотели просто «вернуть семейную реликвию»?

Она покачала головой, и в ее глазах блеснули слезы.
—Я хотела найти и защитить. Как мой дед. Я знала легенду о списках. Знала, что тетя Вероника что-то хранила. Я думала, если я заберу Амура, увезу его в Париж, это остановит охоту. Оградит вас. Но я опоздала. Охота уже началась.

Семенов вздохнул.
—Мы отслеживали все стороны. Ждали, кто проявит активность. Вы, молодые люди, оказались лучшим детонатором. Вы всех вытащили на свет. — Он сделал шаг к ящику. — Теперь эти осколки… это исторический источник. И одновременно — опасный компромат. Что с ними делать?

Все взгляды устремились на Артема и Ксению. Они были наследниками. Хранителями связи.

Ксения первая нарушила молчание. Она осторожно взяла один из черепков.
—Правда не должна служить мести или новым спекуляциям. Она должна служить истории. Эти осколки, списки… их нужно расшифровать. И опубликовать. Как исторический документ о сложности и противоречивости эпохи. О тех, кто, рискуя всем, пытался сохранить не ценности, а честь. И о тех, кто ее терял.

— Согласен, — сказал Артем. Его взгляд встретился с взглядом Ксении, и в нем было уже не недоверие, а глубокая, обретенная в огне солидарность. — Но не вся правда должна быть обнародована прямо сейчас. Имена потомков… это может стать орудием. Документы должны быть изучены профессиональными историками. Часть — передана в государственный архив под грифом «Хранить вечно». Часть… может быть, опубликована через сто лет.

Ирина Владимировна медленно кивнула.
—Мой дед говорил: «Истина, как хороший фарфор, не терпит спешки. Ее нужно обжечь в огне времени, чтобы проявился настоящий рисунок». Я передам все наши семейные архивы. Для полноты картины.

Семенов некоторое время молча смотрел на них, затем кивнул.
—Это… мудрое решение. Я могу обеспечить сохранность и экспертизу. Но с одним условием: процессом будут руководить не ведомственные чиновники, а ученые. И вы оба, — он указал на Артема и Ксению, — будете включены в рабочую группу. Как наследники и как те, кто эту правду нашел.

Он посмотрел на бандитов.
—А этих… мы передадим куда следует. У них много интересного могут спросить про их нанимателей.

Когда все формальности в сыром подземелье были обговорены, наступила странная, разрядная тишина. Столетняя погоня окончилась. Тайна перестала быть тайной, превратившись в тяжелое, но очищающее знание.

Артем и Ксения последними поднялись на поверхность. Была уже глубокая ночь. Над ними раскинулось редкое, промытое дождем питерское небо, в котором кое-где проглядывали звезды.

Они стояли у черного провала в земле, из которого только что вышли, держа в руках по фрагменту разбитого фарфора — не как трофей, а как память.

— Связь не прервалась, — тихо сказала Ксения.
—Нет, — согласился Артем. — Она оказалась прочнее, чем они думали. Прочнее страха, времени и лжи.

Он посмотрел на звезды, представляя, где-то там, в другом измерении, двух мужчин в кожанках и двух женщин, которые умели хранить верность — друг другу, долгу и какой-то своей, личной правде. Они спрятали ее в хрупком фарфоре, в надежде, что когда-нибудь потомки сложат осколки в целое. И их надежда оправдалась.

Прошлое больше не стреляло в них из темноты. Оно тихо легло в основу их собственной, новой истории, которую им только предстояло написать. Вместе.

"Все персонажи являются вымышленными, и любые совпадения с реально существующими людьми случайны и непреднамеренны."