Беларусь 2018. Тропой майора

                Тропой майора

– Ладно, расскажите, где эти самые места, а мы уж сами как-нибудь найдём их, – Игорь достал тетрадь для записей. Майор, не чувствуя отпора его личной инициативе, соглашается:
– Нужно выйти за пределы санатория и пройти всего 4 километра в одну сторону, а потом тем же путём вернуться назад, такая прогулка очень оздоравливает, я совершаю её почти каждый день.
Дабы он не ушёл далеко в сторону своих оздоровительных практик, спрашиваю:
– Ну, а как насчёт загадочных местечек в лесу?
– О, это кажется, что всё просто, но это не так. Вам по секрету я расскажу: идёшь по тропинке между сосен каких-нибудь пару километров, доходишь до железных ворот, опутанных колючей проволокой, пролазишь под ней, выходишь на высокий берег речки и бережком, бережком спускаешься почти к воде. Здесь вы останавливаетесь и поднимаете голову к верху, в том месте стоит дуб-великан. Макушка у него срезана грозой. И вот на самом этом срезе какой-то умелец выдолбил медвежью морду! Представляете! Сходите, сами увидите – не пожалеете.
– Спасибо, товарищ майор, обязательно сходим,– ставлю «точку» в нашей беседе.
   На следующий день, сразу после завтрака, отправляемся по описанию майора в лес. Между высоких сосен, хорошо утоптанная тропа, вдоль неё по бокам в зелёной траве, прямо как в сказочном мультике, грибы всех сортов и размеров: нежно розовые сыроежки, жёлтые бугорки ещё не раскрывшихся лисичек, коричневые шляпки подберёзовиков, зеленоватые свинушки. Но я строго заказала себе и Игорю – грибов не рвать!
Идём к главной цели: дубу с медвежьей мордой. Вот и ворота с колючей проволокой, проползаем под ней по-пластунски и оказываемся на тропе, усыпанной белым гравием. Проходим немного вперёд, и стоп! Мы здесь уже были, это территория писательского (письменника) дома отдыха, вот и стол у кострища в тени высоких сосен. Да только, по моим наблюдениям это место совсем не подходящее для дубов, им нужно солнце, а тут сплошная тень от сосновых шапок. Встреченные нами поселенцы из дома отдыха «письменника» на наш вопрос о дубе-великане, только разводят руками – не видели, не знаем. Ох, и разозлилась я на этого майора, – это ж надо было протопать столько, проползти под колючей проволокой и что? И ничего.
   В столовой, во время обеда, подошла к столику майора и «популярно» объяснила ему, что я думаю о его ориентировочно-топографических способностях, не забыв сказать ему «спасибо» за науку. Он вначале немного растерялся, а потом долго и нудно начал пояснять, где, вроде как бы, мы ошиблись. Я так устала, что уже не воспринимала его разъяснения, и мне хотелось послать его куда подальше, да и хоть теми тропами к тому медведю.
   Нет у меня и мысли не возникло, что, возможно, он сам хотел показать мне это место (а впрочем, всё может быть). Наша беседа закончилась тем, что майор выразил сожаление:
– Жаль, но завтра отбываю домой, а то сам бы вас провёл туда.
   Вернувшись к своему столику, сказала Игорю, что «следопыт» завтра уезжает на своё хозяйство. И если он хочет всё же увидеть этого «медведя», то нужно подойти в номер майора-«топтыгина», где он ещё раз подробно всё объяснит.
   Игорь отправился за разъяснениями сразу после обеда. В номере майор жил не один, и вот его сосед рассказал, что существует наиболее простой способ добраться до этого дуба. И всего-то нужно: сесть на велосипед, доехать до спуска к реке Ислочь, и на пригорке там растёт совсем и не старый, но, действительно, со срезанной грозой макушкой дуб с мордой медведя.
   Фу, а как же неведомые тропы, железные ворота, колючая проволока, под которой необходимо пролезть, овраги, подъёмы и спуски? А никак… это, наверное, солдатская хитрость.
   На следующий день мы на велосипедах отправились искать дуб. Всё было так, и не так, дорожка от стрелки указателя дома «письменника» действительно уходила вниз на берег речки. И на пригорке рос дуб, со срезанной грозой макушкой. А вот дальше, при ближайшем рассмотрении ствола, то, что майор называл медведем, на мой взгляд таковым совсем и не было. Скорее, это «нечто» было похоже на образ индийского гуру или на крайний случай благообразного старца. Ну, это уж как кому…
Предположу, что не имея рядом с санаторием сколько-нибудь интересных мест, кто-то решил высечь на дубе том «лик»! Дабы было, что посмотреть любознательным отдыхающим. И ещё есть вариант, что здесь «письменники» приложили руку…
   По высокой росной траве мы вышли на берег Ислочи, довольно быстрой речки с руслом шириной от силы в два метра. Противоположный берег был похож на зелёный лужок с жёлтыми и сиреневыми цветами и кое-где тощими берёзками. Мы умылись чистой и прозрачной речной водой, жёлтое песчаное дно хорошо просвечивалось, но ни рыбок, ни лягушек рядом не было. Я еще раз глянула на зелёный лужок:
– Эх, хороша там травушка для покоса, бабочки и синие стрекозы так и кружатся там с цветка на цветок! А если найти брод, а потом с коряжки на коряжку и…
Но супруг прозаично умерил мой пыл:
– Ты знаешь, мне кажется там под травой настоящее болото, видишь, деревья там не растут, две эти хлипкие берёзки ничего не значат. Даже и не думай перебираться туда, затянет и я вряд ли смогу тебя вытащить.
– Да не надо меня ниоткуда тащить, я и сама вижу эту обманчивую зелёную зыбкость.
   Мы ещё полюбовались быстрой реченькой и её маленькими каскадами, перепрыгивающими через корни тальника. Боже, хорошо-то как!
  Обратно мы добрались довольно быстро, всё-таки пара колёс это вам не пара ног.
               
                И снова санаторные будни

  Может кому-то показаться, что всё скучно и однообразно в таких санаториях. Да, наверное, это так, но мы, собственно, и ехали не бегать по экскурсиям, а спокойно отдохнуть и подлечиться. Твёрдо следуя предписаниям врача, мы посещали все назначенные нам процедуры.
   Однажды, во время обеда, между столиками в самой середине столовой неожиданно возникла дама и повелительно произнесла:
– Товарищи отдыхающие, прошу вас прерваться на минутку.
Дама «не выпендривалась» и не пыталась скрыть белорусский акцент (то есть, «цоканье» и «дзеканье»). Приведу, как пример: президзент, бацку, цело (тело). И это было приятно. Все посетители столовой замерли над своими тарелками, обратясь в чуткий слух. Дама приятная во всех отношениях, не высокого роста, стройная, на высоких каблуках, на голове хорошо сидящий белый парик, в ушах модные клипсы (кожаная нарезка), которые доставали ей до плеч, на глазах очки-хамелеоны. В дальнейшем она, как и в первый раз, была со вкусом одета и ни разу её наряд дважды не повторялся.
   Для начала она оповестила нас обо всех экскурсиях, на которые можно записаться и которые не были дешевле 25 белорусских рублей, (это довольно дорого). Затем она отправилась на кухню, и через минуту вслед за ней выскочила группа молодящихся мужчин (с зачёсанными лысинами) и различными музыкальными инструментами (что они там делали, то ли репетировали, то ли снимали пробу с готовящихся блюд, ; не знаю).
Громко зазвучала музыка (это явно была фонограмма), так как один из музыкантов, ещё что-то дожёвывал, а другой намертво зажал струны на гитаре. За соседним столиком от неожиданности кто-то поперхнулся котлетой и закашлялся. Музыканты без надрыва открывали рты и, приплясывая, «пели». Женщина-аниматор или массовик-затейник представила их как ансамбль продолжателей когда-то популярного ВИА «Песняры», то есть:
– «Косив Ясь конюшину, косив Ясь конюшину, похглядав на дивчину…».
Короче: – Сегодня вечером всех вас приглашаем в актовый зал на концерт. Я буду продавать билеты прямо перед началом концерта.
   Народ вежливо похлопал музыкантам и принялся доедать свой обед. За соседним столиком дамы довольно громко переговаривались:
– Думаю, это у неё свой седой волос, женщина-то в возрасте…
– А ты приглядись, как следует, волосы явно синтетические и причёсаны гладенько волосок к волоску.
   Наверно, близость к Минску нашего санатория стала причиной просто нашествия различных солистов, ансамблей музыкантов, танцоров и даже ложечников-частушечников.
Лично я, с сестрой в молодости не пропускавшая ни одного концерта в Саратове различных знаменитостей: В. Ободзинского, Э. Хиля, ВИА «Орера» с Бубой Кикабидзе и Нани Брегвадзе (и других разнообразных ВИА типа «Поющих сердец или гитар», «Самоцветов» и т.д., и т.п.), так «наелась» сего «винегрета», что и через десятки прожитых лет меня не тянуло восстанавливать в памяти те юные ощущения. Да и зачем?.. Вот именно из-за этих соображений я и не собиралась посещать местные мероприятия. Мой супруг с юности признавал только песни бардов. Так что мы по вечерам просто гуляли в окрестностях санатория. Наш сосед по столику в столовой (врач-гинеколог) однажды, когда его супруга предложила: – Может, сегодня для разнообразия сходим на концерт?
С сарказмом хмыкнул: – На это?
В это время, выскочивший вперёд тромбонист усиленно пытался выдуть мелодию к «Порги и Бесс» Гершвина.
– Врёт ведь безбожно, паршивец, сплошная фальшь – и гинеколог грустно добавил:
– Я когда-то сам кончал музыкальную школу и очень любил исполнять эту мелодию.
   Не знаю, как остальные, но наш столик игнорировал всех и балалаечников, и плясунов, и даже якобы солиста легендарного ВИА «Песняры». Этот розовощёкий усатый товарищ явно красовался перед нашими крашено-фальшиво-белозубыми пенсионерками, пытаясь привлечь их внимание. Многие пенсионеры были уже глуховаты и потому переспрашивали друг друга:
– Кто, кто это, откуда, сколько стоит билет?
Билеты на все концерты гастролёров стоили одинаково по 10 белорусских рублей и, судя по всему, печатались в самом санатории.
   Расскажу сразу про концерт в наш предпоследний день пребывания в санатории. Аниматор – Нина Сергеевна (мы уже хорошо были с ней знакомы), то ли сама их откуда-то «выцарапала», то ли они её сами нашли, привезла к нам четырёх казачков-танцоров с саблями.
Выскочили эти бравые ребята в синих костюмах и широких шароварах с громкими криками под не менее громкую плясовую. Нина Сергеевна, пытаясь избежать вчерашнего конфуза, когда отдыхающий едва не подавился котлетой, начала махать руками казачкам, дескать, сделайте музыку потише (вернее убавьте звук «фанеры»). Но казачки так «раздухарились», или просто делали вид, что не понимают её знаков, продолжали свою программу уже между нашими столами. Один из четвёрки, самый лихой, размахивал саблей прямо над нашими головами, едва не задевая приборы на столах. Мне стало немного страшно, а вдруг рубанёт по супнице или, что ещё хуже… Неожиданно из-за стола вскочил высокий, плотный, коротко-стриженный мужчина офицерской выправки, да как гаркнул прямо у меня над ухом: – Слава! И тут же дамы за другим столом запели: – «Роспрягайте, хлопци, конив, та лягайте спочувать…»
Высокая женщина, не обделённая телесами, громко подпевала хлопчикам с саблями, утирая катившиеся по щекам слёзы умиления. Её соседки громко прихлопывали в ладоши. Наша аниматорша поощрительно улыбалась: касса на сегодняшнем концерте – будет!
   Трудно сказать, кого в столовой сидит больше: белорусов, украинцев, русских или татар, но, судя по растерянным лицам посетителей, многие из них были россиянами из Курска, Тамбова, Воронежа или Подмосковья. Короче, эта часть постояльцев явно не была готова к проявлению такого. Наше поколение, воспитанное при социализме, даже сегодняшнее отношение к России не воспринимало, как повод для ответного призыва типа ; «Слава великой России!» «Братство народов» для нас совсем не пустой звук. Я, и сама наполовину украинка (мои деды и прадеды были украинцами), хоть убейте, не понимаю такого неприязненного настроя. Неужели дела минувших дней действительно так будоражат кровь.
   На выходе из столовой у многих было непонимающе опрокинутое выражение лиц. А двое пожилых мужчин даже поспорили меж собой:
– Считаю, что всё это неудачная, глупая выходка…
– Да нет, ты не понял, это просто творческий порыв. Помнишь, как мы в молодости подпевали на концертах.
А я подумала, про себя: Хай спивають, тильки бы не былис…
;