Проза. ру. шные миниатюрки и стишки

Когда на Прозе.ру я наугад захожу на страницу к очередному неизвестному мне автору в поисках оригинального — в смысле, неповторимого, глубокого и умного, — то зачастую натыкаюсь на бесконечные залежи миниатюрок и стишков. После этого я, разумеется, закрываю вкладку и иду дальше. Да, в этой горе словесного мусора раз в год можно натолкнуться на один-два бриллианта — пусть малых, но с безупречной огранкой. Однако в массе своей я игнорирую этот жанр.
Так вот, почему я не читаю миниатюры и стишки на Проза.ру.
Миниатюры и стихи — это зачастую убежище для тех, кто не способен на дистанцию. Это литература короткого импульса, за которой чаще всего скрывается эмоциональный эгоцентризм. Автор выплеснул сиюминутную эмоцию, полюбовался своим "тонким мироощущением" и пошел дальше, не утруждая себя созданием сложной архитектуры смыслов.
В большом жанре автора не спрячешь. Там нужно уметь простраивать связи, понимать причинно-следственную механику жизни, чувствовать развитие характера. Там видна дисциплина ума и готовность к долгому созиданию. А любители малых форм — это люди «фасада». Они подобны персонажам дешевых оперетт: громко поют о вечном, но при этом поглядывают на часы, чтобы успеть к ужину.
Их мнимая духовность — это просто тонкий слой позолоты на грубом материализме. Это типаж людей, которые могут рассуждать о высоких материях, но при этом твердо убеждены: если человек накормлен и одет, то его душа — это уже излишество, не входящее в их обязанности. Для них жизнь — не процесс, а серия стоп-кадров. Они мастера мизансцены: картинка «заботливого родителя» или «утонченного автора» создана, а то, что за ней растет бурьян и выжженная земля — их не касается.
Они не воспитывают ни свои тексты, ни своих детей — они их просто «выращивают» как сорняки, надеясь, что внешнего лоска будет достаточно, чтобы скрыть внутреннюю дикость. Это люди, не способные на прощение, потому что прощение требует глубины и работы над собой, а они привыкли скользить по поверхности. Любая их «романтичность» — это не состояние души, а цитатник из плохой беллетристики.
Заходя на страницу к такому «миниатюристу», я вижу этот предел. Это мир духовной безотцовщины, где за красивыми метафорами скрывается обыкновенное ничтожество, не способное на ответственность «длинного жанра». Читать их — всё равно что наблюдать за актером, который играет Гамлета, но в перерывах между монологами подсчитывает в уме выручку от продажи билетов. Внутри там — звенящая пустота, которую они пытаются заполнить аплодисментами, не понимая, что их жизнь уже прожита впустую в плену собственных заблуждений.
Самое страшное в таких «авторах жизни» — это их абсолютная убежденность в собственной правоте. Они живут в коконе из дешевых рифм и предсказуемых сюжетов, где они всегда — главные герои, а все остальные — лишь массовка, обязанная вовремя подавать реплики. Они не понимают, что их материализм, упакованный в обертку из фальшивой романтики, — это яд, который медленно отравляет всё вокруг, превращая близких в таких же эмоциональных калек.
В конечном итоге, их жизнь — это не роман, это сборник разрозненных, плохо отредактированных черновиков. Они оставляют после себя пепелище, искренне недоумевая, почему «зрители» не аплодируют. Они не способны осознать, что воспитание души — это не мюзикл, где всё заканчивается счастливым финалом под фанфары. Это тяжелый, ежедневный труд, к которому они патологически не приспособлены.
Именно поэтому я прохожу мимо. Я не вижу смысла вступать в диалог с пустотой, прикрытой кружевом слов. Исправлять их — задача для психиатра, а не для читателя или близкого человека. Они — жертвы собственной недовоспитанности, передающие этот вирус по наследству.
Мой выбор прост: оставить их доживать в их иллюзорных декорациях. Пусть они и дальше пишут свои миниатюры, веря в свою исключительность и «романтизм». В мире, где всё больше сорняков, единственное спасение — это понимание того, что ты сам не обязан быть частью их плохо поставленной пьесы. Мы можем быть «безотцовщиной», мы можем не уметь прощать, но мы, по крайней мере, имеем мужество признать свою ничтожность перед лицом настоящей правды, в то время как они до последнего вздоха будут прятаться за фальшивыми декорациями, боясь сойти с ума от осознания того, насколько мелок был их жанр.