Восточные страдания

Самая большая мечта любого европейского мужчины, хоть на день стать обладателем настоящего восточного гарема. Увы, по нашим последним данным, на востоке тоже уже все не так в порядке, и тлетворное влияние запада сказывается и там. Итак, гарем, вечер, султан, или шах, или хан, или шейх,  робко прокрался на  женскую половину своего дворца. Его тут же встречает дежурный евнух.
- Здравия желаю! – Приняв под козырёк, басом доложил. - Дежурный по гарему евнух Василий!
- Ты новенький что ли?
- Так точно!
- Из военных?
- Прапорщик!
- Ну, докладывай.
- Ваше султанское величество, во вверенном мне подразделении на данный момент находятся 333 жены вашего высочества. Из них 82 находятся в декретном отпуске,  42 в послеродовом,   64  временно недоступны к выполнению своих обязанностей по естественным причинам. Кстати запас этих самых с крылышками, подходит к концу. Осталось всего два вагона, боюсь до конца недели не хватит.
- Ну, ладно-ладно, - морщится султан, - завтра велю закупить еще эшелон прокладок.  Сколько там этих, - он делает движение, словно рисует гитару, - осталось в строю?   
- В строю 182 жены. Только не все готовы к употреблению.
- Это как?
Евнух замялся.
- Сорок восемь жен объявили о том, что они приверженцы однополой любви, и вообще мужчины - это ошибка природы.
- О, Аллах, до чего мы дошли! Вон всех из дворца! Рассчитать всех без выходного пособия! Ну, веди, к кому можно.
Первая жена сосредоточенно читает толстую книгу, время от времени что-то часто выписывая в тетрадь.   
- О, Зухра, свет моих очей! - Начинает Султан, пытаясь обнять женщину,  - Ты как всегда читаешь? Так можно и посадить зрение. Не пора ли нам вместо этого заняться любовью?
- Отстань, змей! -  Обрывает та. - У меня тут самое интересное место!
- Что, опять любовный роман?!
- Нет, это Коран, и я, кажется, нашла место, где Аллах говорит Мухаммеду, что мужчины тоже должны носить паранджу, чтобы не смущать своими красивыми лицами правоверных женщин.
Ошеломленный шах уходит,  видит другую женщину.  Та танцует танец живота. Восхищенный шейх некоторое время наблюдает за ней потом подходит.
- О, Лейла, я люблю тебя больше всех остальных моих жен!
- Уйди, постылый, видишь, не для тебя танцую!
Мимо шейха со стороны проходит еще одна женщина, обнимется с Лейлой, и они уходят. Ошеломленный хан оборачивается к евнуху.
- Нет, ты видел, а?!
- Откуда эта ересь?
- С воли. С экскурсиями приходят феминистки, ведут свою пропаганду, вот они и испортили баб.
- Больше в гарем никаких журналов и экскурсий! Деньги потеряем хорошие, но чтобы никаких этих феминисток больше не было! 
Они идут дальше, и видят еще одну жену,  разговаривающую по мобильнику.
- О, Джамиля... - начинает муж, но та его обрывает.
- Нет,  ты не видишь, я по сотику с Парижем разговариваю? Это между прочим Билайн, и за входящие платят. Баксы то капают. Тебе что,  последних семи нефтяных вышек не жалко?
- Жалко.
- Тогда отстань, я с Лагерфельдом  разговариваю. Обсуждаю наряд к  будущему хаджу.
Она снова начинает говорить в трубку.
- Так, дорогуша, на чем мы с тобой остановились? Значит  паранджа у нас будет ярко-оранжевого цвета, и кое-где, так, небрежно набросаем с десяток небольших бриллиантов, а то ведь это хадж, а не карнавал, сильно выпендриваться там не положено. 
Две молоденьких жены листают мужской журнал. Султана они не видят.
- Да, этот Антонио Бандерас такой душка! - Мечтательно говорит одна.
- А мне больше нравится Бред Питт.
- Ой, Гюльчатай, я всегда говорила, что такая извращенка. Разве можно любить мужчину с голубыми глазами и светлой головой? Они же все такие страшные.
- Страшные не они, страшный наш султан. Я как вспомню его волосатый живот до колен, аж тошнить начинает. А вот, посмотри, голый Ван-Дамм! И почему мы не у него в гареме?
Султан вырывает из рук женщин журнал, и начинает им хлестать обоих. Те с визгом разбегаются.
- Откуда эта пакость?! - Орет шейх евнуху. Тот разводит руками.
- Контрабанда, мой хозяин, я же говорил.  Очевидно, поставляют с воли.
- Проверять каждую тряпку, каждую хурму и финик, но чтобы я больше этого не видел. Иначе всех евнухов кастрирую уже на голову! И тебя в том числе! 
В это время он видит озабоченную женщину в очках, с калькулятором в руке.
- О, Зейнаб, как я рад тебя видеть! Моя старшая жена...  - он пытается ее обнять, но та сердито отталкивает его.
- Ты что, старый, с ума что ли, сошел! Я кто тебе, старшая жена или какая-то соплюшка из наложниц? Обратись как положено, в письменной форме, за две недели, чтобы я успели приготовиться. Надо съездить в Женеву на очередную подтяжку лица, откачать часть жира, подкачать силикона в груди. Вдруг ты придешь, я разденусь, а ты меня не захочешь?  Ты, что, хочешь меня перед остальными женами опозорить?
- Да нет, нет, что ты!
Султан бормочет оправдания, потом оглядывается по сторонам, разводит руками.
- Гарем большой, а толку ни какого. Закупить еще, что ли партию жен, да помоложе? Может, новые они лучше будут? А, Вася?
- Да не, они сейчас все какие-то бракованные идут. Берешь как настоящие, а они китайской сборки. 
- Да, - соглашается шейх, - Да и цены что-то на них в последнее время поднялись. Последние нефтяные скважины придется продать. Чем кормить их тогда? Что делать?
Вася оглядывается по сторонам, шепчет на ухо хозяину: - У меня есть соседка. Она безотказная. Муж у ней как раз на севере…
- Постой, ты что, вахтовик, что ли?
- Ну да!
- А дорого она берёт?
- Да какой там дорого! Ещё и щей нальёт!
- Это далеко?
- Воронеж. Два часа лёту.
- Погнали.
Они уходят, Вася на ходу продолжает инструктировать шейха.
- Ну, там, букетик, шампанское, «Родные просторы», хорошо, если стихи ещё какие знаешь…
Евгений САРТИНОВ.