Ши Фу и Лао Ши

«Много Силы и Тишины у тех, кто пьет свое вино и свою жизнь неторопливыми глотками, ещебольше - у тех, кто не делает различия между гостем вошедшим и собравшимся уходить... Намоем ковре - чаша с черным вином. Я сижу на подушке, набитой верблюжьей шерстью. Рядом - сидишь ты... Скажи: ты - только вошел? Или уже прощаешься?..» - ШАМИЛЬ ПЕЮ. Стихи принцессы Атех 3.
 
  Просыпаюсь от невообразимого шума. Рассвет только-только кошкой-гуленой  крадется в небо. Уже не ночь, еще не утро. Первая мысль: «Проспала на работу». Вскакиваю, хватаю халат  и  в этот момент просыпаюсь окончательно.
 
   - Тик-так,   тик-так,  тик-так, - здоровается моя крошечная серебристая радость из Киото.

Обещали, что будильничек  будет работать сто лет без ремонта. Нужно вписать его в завещание. Стрелочки говорят, что никуда  не опоздала:  время 6-30 утра.  Вздыхаю с облегчением. Успею  душ принять и с чаем поздороваться. И тут до меня доходит, что сегодня 23 февраля,  красный день календаря, выходной. Минуточку…

   Ор в районе прихожей нарастает. Прислушиваюсь и вздрагиваю от ударов кувалдой по входной двери! По моей новенькой двери,  обшитой белоснежной  кожей.  Шаолиньское терпение улетучивается, словно мы с ним и не встречались.

   - Хозаин!!! Иды суды!!!  -  Вопит замочная скважина. – Хозаииииииин!

   - Урою!  -  Грожу тихим шепотом пространству, допустившему утренний  вандализм.

   Моя внутренняя сладкая парочка, психолог и ученик мудрого Ши Фу, похоже,  на пару отправились кофе попить у Мяснова, оставив разбуженную недовольную дамочку один на один с шумным  «тигрой».

   Рывком открываю дверь. На пороге стоит  азиатский брат.

   - Двэр  ломать? – Спрашивает на полном серьезе.

Улыбка лучезарнейшая! Глаза смеются.  Во мне происходит  сшибка мечты с реальностью.   Такое впечатление, что Шаолиньского монаха переодели в  синюю униформу с надписью на груди «Ремонт».
   
   Сонные соседи выясняют отношения с его коллегами. Все пытаются защитить прекрасные двери, категорически не понимая для чего их нужно на что-то заменять.  Лилия Николаевна, женщина очаровательная в своей невозмутимости, достает из складок утреннего пеньюара изящный розовый телефончик.

   - Алло, - говорит она слегка капризным голосом дамы, привыкший к повиновению всех  из списка контактов, -  доброе утро, Клавдия Андреевна. Как вам спалось? Я не разбудила?

Для справки: Клавдия Андреевна – директор нашего кооператива. Доброго утра и ей!

    Я продолжаю смотреть на  «шаолиньский» десант  и вдруг понимаю, что там, у них,  уже давно все встали, помолились  и пошли на тренировку.

   - Нет-нет, - говорю уже почти доброжелательно, -  дверь  ломать не надо, пусть  живет.

Он становится еще лучезарнее и  сразу соглашается :

   - Пусть живет!

Три месяца длится этот сериал  с капитальным ремонтом  дома  в самый разгар зимы.

   Надо бы спросить учителя: почему мне никак не удается выспаться? Ради чего Мироздание будит меня, бедную разнесчастную зайку,  ни свет ни заря?  Или укладывает спать только под утро?  Не успела я мысленно предъявить претензии к Вселенной, как у меня на кухне  пискнул  телефон.  Пришло сообщение: «Практиковать терпение – самый эффективный способ сохранять духовное спокойствие».  Я засмеялась и мысленно  подписала  «спаслание»  -  Ши Фу.




Сколько лет человеческой цивилизации? Немного  в сравнении с возрастом Вселенной. Мы еще такие маленькие, такие  неразумные, воюющие в общей песочнице за совочек и ведерко, чтобы самостоятельно лепить эксклюзивные  куличики из песка. Мы еще не осознали, что у каждой человеческой жизни есть своя задача. Что мир расширяется не только по горизонтали, но и по вертикали, и под углом, а наша душа  догоняет убегающие звезды. Не понимаем, как важно для человека время живой жизни.  Иногда мне думается, что Земля –   это утроба Мироздания, то самое место, где  вынашиваются  души.  И если это так,  мы не можем родиться в иной мир  недоношенными.  Но нам некогда думать о таких мелочах.  Человек долго-долго взрослеет, потом долго-долго учится, потом создает семью, потом помогает детям растить внуков.  Кажется, Иккю Содзюн написал, что «Беда не в том, что ты не можешь найти ответ на свой вопрос. Беда в том, что ты не находишь вопросы, на которые в этой жизни стоит искать ответы». Не находим.  А все потому, что  некогда. Нам все время некогда. Ну, что же?  Значит, пока так.  Значит, еще не пришло время принять жизнь, как дар…

    Ши Фу краем глаза взглянул на исписанный лист.

    - У  веточек ясеня в вазе  воды не осталось. Ты это… Поди и долей. Вселенная подождет. Не впервой ей.

    Прошел мимо,  с помощью горстки слов снял меня  с ветвей философского древа, поставил на землю, стряхнул  пыльцу  «великих мыслей» с льняных  кудрей и легко вернул в реальность.

    А когда  я позже  протянула ему свой философский  трактат, сказал:

    - Нееее, читать  не буду. Слишком много буковок.

«Как невозможно описать естественное движение горного ручья, так и не объять в словах тишину разума». А кто это сказал?  Сейчас уже не вспомню…




Я спросила:

   - Что такое Дзен?

И ты ответил:

   - Это созерцание. Посмотри в окно. Что ты видишь?

   - Клен. Мы здороваемся друг с другом весной и прощаемся осенью. Мы оба в Пути.    Я - не покидая дома. Он - места за окном.

   - Теперь ты понимаешь?

И я поняла, отчего так не любила с самого детства рвать цветы для букетов. Да, мне было очень больно,  когда цветок умирал в моих руках или всего  несколько дней жил с оторванной головой в вазе ради украшения гостиной.   Но  глубже осознать это мне было не дано. Сегодня учитель оживил  еще один крохотный кусочек меня. Я узнала, что:

              Как только пытаешься взять в руки цветок,
              Для изучения или наслаждения им,
              он теряет свои очертания и ароматы,
              а потом исчезает для тебя навсегда.

То, что сорвано, исчезает из жизни навсегда.   Оно не само  прекращает свой путь. Но ты делаешь  это с ним.

   Я  осознала, что путь насилия – всегда только один. Он применим и к цветам, и к людям, и к деревьям, и к птицам, и к галактикам, и к планетам… Все в этом мире проходит свой путь от начала до конца и в него не следует вмешиваться личными смыслами.

   Мы полагаем, что узреть человеческую природу трудно или даже невозможно? И не трудно, и возможно. Главное, пока не все выросли,  научиться жить среди сорванных  цветов и  лепета «взрослых» детей.

   Ну, что же? До просветления : «Коли дрова и носи воду». После просветления: «Коли дрова и носи воду».  Как мало сказал учитель, но как много он сказал. Не словами:  только  от сердца к сердцу.





Человек пытается искоренять во внешнем мире  то, что ему не нравится в самом себе. Любой протест – это компенсация собственных дефектов. Как в том милом фильме «Трембита»:

   - Ну, и что, что я – против? Может, у меня характер такой, что я всегда - против?

Наблюдать за подобным поведением   занимательно с точки зрения изучения  и грустно -  с общечеловеческой.  Людям никак не удается выйти на более высокий уровень абстрагирования из-за  страха столкнуться  с тем, что не соответствует их  картине мира. Признать: "Я – не о'кей" , -  больно. А разбираться, в чем конкретно  не о'кей - стрёмно.  Сподручнее для ЭГО  бегать с оружием за теми, на кого  возложили  ответственность за личную несостоятельность,  за плохое управление государством, за денежные  нехватки, за неподтвержденность.
 
   Нападают, пугают:

   - Помни! Я все равно тебя ПОБЕДЮ!

Или ПОБЕЖДУ?
 
   Есть такие «ученые люди», которые  бояться всего неизвестного, воюют с оппонентами, до последнего отстаивая уходящие в небытие, покрытые пылью теории. Воюют до болезни, до готовности НЕ БЫТЬ. Лишь бы только не зайти в то новое, что  пугает апокалипсически.  Как им объяснить, что невозможно знать и контролировать все? И что они далеко не все знают?  Что менять мировоззрение не страшно и даже полезно? Что есть море непознанного,  лично ими не охваченного? Куда там… Они убеждены, что вы – не  о’кей и точка.

   Есть хронические «весельчаки». Эти скачут.  А присмотришься   к выражению их глаз и понимаешь, сколько  всего болезненного скрыто за этой «спасительной» веселостью. И страх свалиться в депрессию, и просьбы о любви, внимании, признании.   Много чего.  Да и  проговариваются они, конечно,  если внимательно слушать. Настоящие радость и счастье ни в рекламе, ни в призывах не нуждаются. А  придуманные -  не обезболивают. Поэтому скачут:
   
- Не болит! Не болит! Не болит!

Скачут, но не вылечиваются.   И тогда громче звучит призыв:

   - Всем скакать со мной! Всем, всем, всем!

Даже, если у других беда, если похоронку получили, если химию проходят в связи с онкологией.

   - Все равно скакать! Я так вижу жизнь! И не пишите, не говорите о том, что где-то или кому-то плохо, меня это вгоняет в депрессию.

И так грустно  становится от этого «скакания», что остается одно – повернуться в другую сторону и уйти, потому что тут тебе не продохнуть от постановочного счастья. Тут своя карта мира и упертый режиссер, забаррикадировавший себя от реальности.
 
   А есть «протестники», зовущие в революции. Они относятся к государству, к ближним, как подростки к родителям.

   - Дай, дай, дай! А иначе я тебя не люблю! И ты меня не любишь!

Под руку «нелюбви» попадает и простой начальник, и премьер, и президент.  Да мало ли кто? В семьях тоже могут случаться революции. Тогда и там раздают шлепки.    Подростковый эгоизм  всегда винит и кричит. Просто у одних буйствует снаружи. У других – внутри. Но для того, в ком живет,  звуки всегда в децибелах.

   Страсти-мордасти, как говорили наши бабушки.    Я - О’КЕЙ, вы – не О’КЕЙ. Всегда поиск виноватых.

   Да, мы существа конкурирующие друг с другом и очень разные. Живем в неидеальном мире среди неидеальных людей. Перетянуть  всех в свою, личную  карту бытия невозможно. Да и нужно ли? Проблемы, выведенные во вне и возложенные на плечи других, покоя  душе  не приносят. Все психологи в один голос просят:

   - Начните лечить мир с себя. Попробуйте себя одолеть. Другого пути улучшить жизнь – не существует. Потому что  жизнь –  это вы и есть.

   - Как громко ты протестуешь, даже в моей комнате слышно.

Ши Фу вошел ко мне  с улыбкой Будды, держа на руках рыжего друга. Оба они безмятежны. Японцы… Что с них взять?

   - Оставь в покое Японию, - говорит он.

И вдруг подходит ближе и ласково гладит по голове слегка шершавой ладонью.

   - Расти, - говорит он и опять уходит к себе.

Иду на улицу. В снег.  Он в апреле особенный, мокро-пушистый. Воробьи засели в кустах колючего шиповника и вопят на весь микрорайон. Вороны облепили провода над подъездом, косят глазами, перекаркиваются. Смотрю на шагомер, засекаю…  А почему, собственно, следовать плану:  ежедневные  шесть километров? Удваиваю время активной медитации. Велено расти. Расту.





Великий пост самое тихое, самое кроткое время, посвященное размышлениям о вечном.  Сегодня идут военные действия.  Казалось бы,  какое, может быть  уединение и созерцание?  И тем не менее.   Небо открыто…  Физически видно, как белым огнем летит  вверх соборная  молитва, как становятся для всех очевидной необходимостью  доброта и сострадание. Русские  знают, что беда объединяет. Все меньше слышится  пустых призывов к миру во всем мире. Люди  поняли, что планета разделилась на тех, кто этот мир ищет и тех, кто хочет  воевать любой ценой и до бесконечности, чтобы продолжать паразитировать на других, обворовывать, обогащая лишь себя. Как же грустно.  И как же дико.  Этот Великий пост – особый, он про человеческие зернышки, которым  уготовано свыше  вырасти в новые сорта пшеницы, стать пятью  хлебами и накормить  всех, кто захочет его принять.

   Сегодня спросили, как внутри моей  души уживаются меж собой православие и дзен буддизм. Я подумала и уклонилась от ответа.  Почему? Наверное, потому, что тот, кто знаком с философией дзен никогда бы не задал подобного вопроса. Адепты этого учения  доброжелательно относятся ко всем другим  религиям. И в этом проявляется их деликатная терпимость. Мне  же  близки и  соприродны  молчание, созерцательная  тишина,   повествовательность, скупость в эмоциях, уравновешенность, выстроенный спокойный ум,  отсутствие какой бы то ни было  экзальтации, а также минимализм во всем. Буддизм умеет обучать этому быстро, со знанием дела.    Чего мне не хватает в буддизме?  Мне не хватает в нем Любви. Личностной, всеобъемлющей, абсолютной в своих проявлениях. Мне в нем не хватает Христа.  Возможно, я одна такая «неправильная», такая «усеченная» с точки зрения «религиозного законодательства», но так, уж, случилось.

   Ши Фу принес целую корзинку шишек. Значит, будет ставить самовар. Едва взглянул на нас с компьютером через приоткрытую дверь:

   - Монитору  исповедуешься?

И прошел в кухню. Зажурчала вода, хлопнул дверцей холодильник, кот спрыгнул с теплой лежанки и, подняв хвост трубой, важно прошествовал следом за хозяином. Не стану нарушать их идиллию. Позовут,  если понадоблюсь.





«Я увидел, что вы умеете, а также увидел то, что вы не умеете. Ваша техника впечатляет, правда. Она почти безупречна, но у нее есть одно ограничение – вы.  Вами управляют амбиции и гордыня. Ваше умение идет не от вашей души. И уже не важно, насколько хороша ваша техника. Ничего не заменит вам душу». - Вонг Джек Ман. Фильм «Рождение Дракона». Один из моих любимых.

   Марьинский луг отдыхал под снегом. Наст становился ноздреватым и хрупким. Дело шло к весне. Мы медленно шли по самому краешку, протаптывая узенькую тропинку: всего в четыре следа. 
             
   - Реальность такая, какая она есть. Если приходишь к безоценочному восприятию, то  не тратишь жизнь впустую, пытаясь переделывать  мир под себя. При этом,  твоя энергия сохраняется в балансе, ум в спокойствии, эмоции – в доброжелательности, что бы не происходило вокруг.

   - Если бы я была садовником и имела дело не с проблемным полем людей, а с цветами…

   - И на цветы нападает тля, их ломает ветер, бьет град. Ты же защищаешь их от катаклизмов?

   - Да, не все, конечно, к сожалению.

   - А люди ничем в этом смысле от  цветов не отличаются. Кому-то нужно их защищать, пока они сами не обучатся это делать.  Есть ключи к каждой профессии. А есть универсальный, отпирающий дверь в любую из них.

   - ?

   - Стили в духовных  практиках не возникли на ровном месте. Долгие годы мастера наблюдали за поведением птиц и животных. Они заметили, что человек может интуитивно повторять поведение, например, тигра, даже не отдавая себе в этом отчета.

   - ?

   -  Тигр -  большая кошка, которая умеет атаковать в определенных обстоятельствах. Вот тебе задание: подумай, чему ты могла бы научиться у тигра?

   -  Но, Ши Фу, я же работаю с поврежденными людьми. Их нельзя атаковать.

Он улыбнулся:

   - Человека атаковать нельзя. А его проблему?

И  добавил, улыбаясь одними глазами:

- Зри в корень, а потом просто съешь оладушек.



   Истинная духовность скромна.  Она   не  демонстрирует  свои благие качества.  Ведя все живое к добру, использует простые методы -  слова и поступки. Учителя   скрывают от людей  тончайшие ароматы своих душ, чтобы у людей не вызывать ошибочную привязанность к себе. Даже могут менять  внешний вид, дабы ни в ком не вызвать самоуничижения. И всегда спешат к тем, кто в скорби призывает их по имени. Сострадательное сердце равно  служит всем без исключения.  С терпением, целеустремленностью и усердием  Любящая Доброта,  Благое Сострадание, Искреннее Сорадование и Мудрая Невозмутимость перевозит на лодках к Беспредельному всех ищущих спасения…

   Талым снегом тянуло из открытого окна. Через сетку было видно, как синичка раскачивалась на качелях из кусочка сала, прикрепленного к веточке. Дети катались с горки – мокрые и счастливые. Глубоко пожилая пара осторожно прогуливалась по скользким дорожкам вдоль укрытого льдом пруда, бережно поддерживая друг друга.  Свадебные и скорые повозки тянулись по заснеженным шоссе, разносчики  пиццы и курьеры из «Лабиринта» спешили по адресам.  Обычная Жизнь. 

   А где-то там, среди звезд и планет, рождались и гасли сияющие миры. Ничего не происходило быстро. Свет Любви и Благодарности копился тысячелетиями. А когда зажигался, то горел неисчислимо  долго в тех Благожелательных, которые никогда и ни за что  не ждали благодарности, но всегда спешили на помощь к любому живому.    Так солнечные лучи умеют  освещать пространство жизни и смерти.

   Гнев, жажда обладания, ложь, стремление к власти и наживе терзали планету войнами. Умы были затуманены, врата сердец человеческих заперты. Любви не пройти. Сколько же их, спящих в кошмарных снах и не имеющих представления о чистых духовных Землях? Мучение неведения, скупость и зависть, необъяснимая тоска терзали привязанный к ошибочным  идеалам  ум человечества.

   Но во все времена  доброта,  сходила на землю, чтобы однажды улыбнулись леса и луга, запели красотой цветов поля,  облака и горы вспомнили древние, как мир, сказания о том, что обязательно придет время, когда  все люди, наконец,  станут свободным светом. Потому что сколь бы  ни было  велико число живых существ, их до самого конца будут без устали выводить на путь спасения те, кто отказался от блага  для  себя ради их блага.




В три часа ночи меня разбудила скрипка Гаррета. Телефон  решил  исполнить концерт целиком. Чтобы не перебудить  обитателей заколдованного дома, пришлось лезть под подушку за нарушителем тишины.

   - Алло,  вы не спите?

   - Уже не сплю.

   - Поговорим?

Можно подумать, что, если скажу «нет», это что-то изменит.

   - Что у вас случилось, Николай?

   - Она от меня ушла. Насовсем. Я подавлен. Нет! Я уничтожен!

Интересно, а с кем же я тогда сейчас говорю? Он, мой бывший и ныне уничтоженный пациент, звонит из другого пространства?

   - Почему вы молчите?

Голос полный подозрений. Как обычно. Не проходящая тревожность. Компенсируется лишь на короткие периоды.

   - Я не молчу, Николай. Я слушаю вас.

   - Устал мучиться, не могу больше. Зачем она старается причинять мне боль, зачем забирает жизнь?

Не люблю я таких вопросов. Если бы меня спросили рецепт винегрета, то было бы совсем другое дело. А тут уровень требования  приблизительно такой: как построить ракету за один день, имея начальное школьное образование.

   - Помните, о чем мы говорили с вами в прошлый раз?

   - Я сейчас не способен ничего вспоминать.

   - Ну, хорошо. Я попытаюсь вам напомнить. Но сначала налейте себе теплого чая. Потом  сядьте поудобнее,  закутайтесь в  одеяло, утеплитесь. Я подожду.

   В телефоне послышалась возня, потом засвистел чайник, потом меня дважды ударили по уху чем-то тяжелым (наверное, уронили).  Я потрясла не до конца проснувшейся головой, потом из сострадания к ушам включила умеренную громкость и положила телефон на соседнюю подушку. Как же спать хочется…

   - Я тут, - голос был по-прежнему  мало вменяемым.

   - Чай у вас черный? Или зеленый?

   - Черный…

   - А зеленый вы не любите?

   - Терпеть не могу.

   - Хорошо. Это очень хорошо, что вы помните о своих вкусах и предпочтениях.

   - А она всегда заваривала мне зеленый чай, твердила про его пользу. Я ей верил. А она меня мучила.

Отвлекающие маневры не прошли. Ну, что, же? Поехали дальше.

   - Николай, мы с вами обсуждали, что в вашей жизни есть человек, женщина, которая причиняет вам боль, но вы никак не можете отпустить ее на свободу. Так?

   - Так…

   - Вы мне неоднократно говорили о том,   что жить  вам с ней вместе не нравится.  Дальше    сообщали, что лучше изнывать и терзаться, чем остаться одному  без нее.  И следом  перечисляли  ее недостатки в масштабе до горизонта.. Так?

   - Так.

   - Мы с вами договорились о том, что необходимо идти вглубь себя, чтобы найти ту часть в вас, которая на нее злится и терзает себя. И начать работать именно с собой, именно с этой частью.  Не с женщиной, которая мучает вас  во вне,  а с той частью себя, которая лишает покоя. Так?

   Он долго молчал. Потом тихо ответил:

   - Так.

   - Когда у вас не получается уйти от человека, не получается отпустить ситуацию внутри себя самого, то остается только один путь: пройти сквозь свою  внутреннюю боль. Война с женщиной снаружи,  вне вас,  абсолютно лишена всякого человеческого смысла. Она ничего не меняет. И ничего не дает.  Больно конкретно вам, с этим  и нужно работать.  Понимаю, что  трудно и быстро не получается.  Любая трансформация  в области сердца, то есть в области любви, процесс не из легких.  Вам не удается туда проникнуть, потому что  дорога к сердцу забаррикадирована  болью, местью и злостью. С ними в царство любви не пройти. А эти чувства в вас пока  побеждают. Но это временно, как на любой войне.  Чтобы  их одолеть, необходимо не только психическое, но и физическое здоровье. Вы же не пойдете в бой  с переломанными  ногами? Так?

   - Так.

   - Перенаправьте свое внимание на другие объекты, позитивные для вас, примите успокоительное, чтобы выспаться, три раза в день кушайте, гуляйте пешком. Это все поможет восстановить телесный  ресурс.  Но помните, что  процесс восстановления физической формы – дело  ни одного дня.

   - Я вам о любви, а вы…

   - А любовь – это тоже практика. Высокая,  особая,  но практика. Если вы с одним человеком пройдете сквозь эту запредельную боль, убрав все бывшие точки зрения и ненужные мыслеформы от ума, если вы признаетесь себе, что любите человека, который причиняет вам боль, если ваше сердце примет его психозы, жестокость и месть, его нелюбовь к вам, отвратительные поступки. Если вы сможете взрастить в себе подлинную любовь к нему, то в дальнейшем вы сумеете  это сделать и во всех  остальных  случаях.

   - Но практика, которую вы мне предлагаете,   может занять всю жизнь.

   - А разве любовь того не стоит? Любить всех подряд  –  дело нехитрое.  Любить конкретного человека  - подвиг.  И он вам, однозначно, по плечу.

     Заскрипела дверь. В проеме показалась голова Ши Фу.

   - Пойдем-ка погуляем, - предложила голова. – Сеанс окончен. Дальше он без тебя справится.

На той стороне раздался извиняющийся голос:

   - Вы, наверное, устали? Вам, наверное, спать пора? Уже петухи кричат?

Наверное.  Я дала отбой и стала одеваться. На улице  Ши Фу спокойно ходил по дорожкам сада. Куда он меня потащит ни свет, ни заря?

   - А разве это важно?  - Спросил он. – Когда ты научишься вовремя беседовать?

   - И что мы будем делать?

   - Стихи читать.

   - Стихи?!

Замечательное занятие в четыре утра…
   
 "Где ж вы,мои ноченьки? " -  Александр Вертинский.





   - Ну, вот, - сказал доктор, - швы сняли, присоединившуюся к ране инфекцию вылечили, еще недельку понаблюдаем и я отпущу вас в  горы или куда вы там намылились?

   Уже никуда. Еще неделька и мои друзья и домочадцы  вернутся из дальних краев. Скоро опустеет сад. Разве что поздний чернослив раскрасит мелким  темно-лиловым горохом полинявшую от засухи крону дерева в самом дальнем углу у забора. Именно через неделю пора  будет собираться в город. Лето пролетело, как один день. Или жизнь?

   Я вышла из больницы на улицу поселка. Автобус до деревни ждать целый час. Жара. Над асфальтом – марево. Все прячется в тень, даже мухи. Одиноко стою на пыльном перекрестке. Со стороны города поворачивает музейная машина-каблучок. Летит, почти, как иномарка, и лихо тормозит буквально в метре от меня. За рулем -  крепкая дивчина в цветастой рубахе и шортах. Лицо настолько загорелое, что синева глаз выплескивается  наружу  как-то неестественно, мультяшно что ли.  Бейсболка опрокинута на затылок, отчего козырек задрался вверх не просто озорно,  а комично.

   - Тебе куда?

Называю деревню. Она морщит нос.

   - Из больнички?

Киваю.

   - Садись, а то через полчаса поджаришься, как гренок на костре.

Я в полной уверенности, что поджарюсь раньше, быстро сажусь в машину. Лишь бы она не передумала тащиться  за семь километров по лесной дороге.

Едем молча. Она хочет поговорить. Я это чувствую.

   - Вы здешняя?

Заливисто смеется:

   - Я из Ржева. У нас тут лагерь неподалеку. Учитель привез.

   - Учитель?

   - Или наставник. Да какая разница, как назвать?

   - И чему же он вас учит?

   - Да всему понемногу. Местные сектой называют. Сторонятся. А мы и не обижаемся.

   - Как интересно!

   - Интересно, да. Да вы приезжайте к нам, сами все увидите.

   - Я пока не могу вести машину, у меня была сильно повреждена нога. Нужно время для реабилитации.
 
Она бросила на меня быстрый взгляд:

   - Хотите я за вами приеду и отвезу к нам в гости?

Я не спешила соглашаться. Хотела ли я попасть к неизвестному учителю? Нет. Хотела ли я ехать к незнакомым людям в их палаточный городок? Нет. Я никогда не нуждалась в стае. Даже в переходном возрасте. Всегда была одиночкой-наблюдателем. Заманить меня в команду невозможно. Если только Ши Фу направит? Но он этого не сделает, потому что, по мере внутреннего роста,  человек все меньше и меньше нуждается в сообществе. А он намерен и дальше меня выращивать. Я улыбнулась, вспоминая нежную и мягкую  заботу учителя.

   - Я посоветуюсь со своим Ши Фу, хорошо? – Спросила я ее.

Она промолчала. Дальше разговор не клеился. Деньги за извоз она отказалась брать категорически. Добрые дела положено делать бесплатно!  Я поняла.

   Дома размышляла об этой  странной встрече. Вообще-то  в моей жизни практически все встречи были странными. И люди, которых посылали по судьбе, тоже казались не рядовыми. Если, конечно, рядовые люди в принципе существуют.

   Мы встречаемся друг с другом по разным поводам. Случается так, что потом хотим отменить плохо сыгранный нами  спектакль. Но жизнь не поддерживает сценические приемы. Она ровным счетом ничего не отменяет. И не забывает. Единственная возможность сгладить очередную халтуру – это сыграть заново или изменить   финал. Так сказать,  повторить, но качественнее, на бис!  Сколько в моей жизни было дурно сыгранных спектаклей? Несколько было. Неумелый режиссер? Халтурщик сценарист? Никудышная актриса? Или все вместе? 

   Плохие стихи можно выбросить. Плохую прозу – тоже.  Сцены жизни -  только  иначе прожить, с тем, чтобы  иначе  выйти в верный  финал, после которого  сами собой  испарятся  угрызения совести.

   Однажды я читала у Вертинского про девочку с изумительными и печальными глазами.  Лариса Андерсен – трогательный цветок, обнаруживший себя на восточной ветви русского зарубежья и цветущий в атмосфере вечной влюбленности.  Современники давали ей нежные имена: Белая Яблонька, Печальный Цветок, Горний Ангел. В их числе был и Александр Вертинский -  поклонник красоты и таланта.  Он писал: « Я хочу отметить появление «странного» цветка, прекрасного и печального, выросшего в «Прохладном свете просторного одиночества». И еще не затоптанного жизнью».

Вы мой пленник и гость, светло-серая дикая птица,
Вы летели на Север. Я вас подобрал на снегу
С перебитым крылом и слезой на замерзшей реснице,
Я вас поднял, согрел и теперь до весны берегу…»

Вертинский говорил, что стихи Ларисы тихи и пронизаны нежной и покорной печалью.

В ответ на ее строки:

…Тихой поступью ходят ангелы
По степным тропам.
Если будем сидеть тихонечко,
Подойдут и к нам…

Он скажет:

И они подходят к ней
И даже очень близко.
Потому что подлинная поэзия
Происхождения божественного.

   Задумчивая, хожу по дому, как доктор прописал. Хожу, чтобы нога вспоминала о том, что и ей дано трудиться и день и ночь… Слоняюсь из комнаты в комнату, а потом, взглянув в окно, зачем-то делаю фотографию уходящего за деревья солнца.  Не получается.  Белесой тайной  солнце прячется в облаках. А фотоаппарат опять выдает странный, немного потусторонний снимок. Это его хобби. Не в первый раз. И вот что интересно: глючит обычно в тот момент, когда я обременяю себя воспоминаниями о плохо сыгранных финалах в своей жизни.

   Александр Вертинский позже напишет ей  стихотворение, которое назовет «Ненужное письмо»... Очень красивое стихотворение... Титаны Серебряного века... Великие Мастера...

   Наливаю в бокал зеленый чай со льдом. Больная нога блаженствует на диване. Пульт включает шестой канал - «Культура».  И ...

Приезжайте. Не бойтесь.
Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами ее не вернуть.


Так и остаюсь с бокалом зеленого чая в руке. Совпадения умеют поражать.  Вечер, посвященный памяти Вертинского в самом разгаре. Телевизор включился именно в тот момент, когда исполняли под музыку стихотворение "Ненужное письмо"...

Лед почти растаял,  солнце  ушло за деревья... От Ши Фу - ни слова.  Чудеса на сегодня закончены.





   Я  через лупу рассматривала фотографии старинных шелковых кимоно. Какая тонкая работа! Мало найдется  женщин, которые  могут остаться равнодушными к  подобной украшающей красоте.

   Ши Фу заглянул через плечо  и заметил:

   - Гейши любят нарядные халаты и котиков.

   - Во-первых, кимоно, а не халаты, а во-вторых...  Шутишь все?

   - И не думал шутить.

   - Психотерапевт ничем не отличается от гейши?

   - Ну, почему? - Спросил  он вполне серьезно. -  Отличается, конечно.

   - И чем же ?

   - Психотерапевт  ходит в белом халате, а гейша -  в цветастом.
 
    Я потеряла дар речи.

   - Ты это, ужинать собираешься? - Спросил Ши Фу, как ни в чем не бывало.

   - Крекер с маслом, медом и с листочком мяты? -  Съехидничала я, сморщив нос.

А он ответил так искренне, так спокойно, и с удовольствием:

   -  Ага, это очень вкусно.

Утонченный вкус эпикурейца  в сочетании с величием Пути... 





   
"Любой без исключения человек способен осознанно или неосознанно испортить нам жизнь! Но только при условии, если мы отдали ему свою силу". -  Сказал как-то Александр Меньшиков.

   Когда у человека хотя бы однажды произошла Встреча с Богом, то он очень ясно начинает видеть  сердцем и  демона.  В этом смысле наш народ   можно назвать ясновидящим, то есть обладающим тонким  внутренним зрением. И вовсе не потому, что мы особо  образованы или начитаны больше, чем  другие народы.  Нет.  Ум россиян сродни мудрости: сердце почти безошибочно чувствуют, что Божье, а что демоническое. И, выбирая первое, второму не верит и соединяться с ним не хочет. За это от демонов и получает. Но, как говорят: нет худа без добра. Чем активнее демоны, тем  ярче сияет благодать Бога. И тем чаще Бог сам идет  на защиту  человека, который в Него верит.

   Бог предлагает людям любовь. Демоны -  страх.  Бог -  милость. Демоны -  месть. Бог - дружбу.  Демоны -  вражду. Бог - чистоту. Демоны - падения. Бог - свободу. Демоны -  зависимости. И, при этом, они  утаивают от человека, что если он  падает, то ровно  настолько низко, насколько сам себе позволяет. С какой целью утаивают?






Я не ожидала, что получу эти два вопроса в ответ на миниатюру "Отстраненно - не значит свысока".

1. Вы же сами писали о безусловной любви ко всему живому? А теперь решили поделить людей на угодных и неугодных?

2. А почему у вас в одной куче  ДАО и христианство?

   Отвечаю на первый вопрос. Святые отцы христианства завещали не принимать грех в человеке, но при этом сохранять безусловную любовь к нему. Я не вижу в этом противоречий.
Разве мы перестаем любить того, у кого сломана рука или повреждена душа? Болезни тела лечат врачи. Болезни души тоже есть кому лечить. Но невозможно принудить человека с помощью насилия начать исцеление от его болезни. Нужно ждать, когда он сам примет это решение. Сам захочет выздоравливать. Поэтому я, за редким исключением, выбираю отстраненность, а не отвержение. Отстраненность необходима, чтобы человек разобрался с самим собой, со своей жизнью. а на это нужно время. Я не говорю сейчас о преступниках, которые представляют угрозу для многих. Это дело правоохранительных органов. Речь идет об обычных людях, о нас с вами.

Совсем недавно читала "Легенду о Сухиде". Там обозначена  и еще одна точка зрения:

"Верьте своей душе, она чувствует людей вокруг: если с кем-то нет ощущения понимания и спокойствия, если чувство тяжести не покидает - это камень, который тащить с собой нет смысла. С людьми должно быть легко - тяжестей в жизни и так хватает. Не бойтесь говорить правду и уходить тогда, когда считаете нужным: чужие клубки могут опутать ноги и затянуть в ворох проблем, не давая найти то, чего всегда искала ваша душа".

Не могу сказать, что полностью  разделяю эту точку зрения, потому что  для меня человек -  все-таки меняющаяся вселенная. Спустя какое-то время он может очень сильно удивить теми изменениями, которые в нем произойдут.

Отвечаю на второй вопрос.

ДАО - это не религия. Тут не во что верить.

Это такая же древнейшая философия, как и та цивилизация, из которой она вышла. Культуры Азии и Востока чрезвычайно многогранны и интересны.  Изучая Восток, я открыла для себя удивительную вещь: в отличие от Запада, там подавляющее большинство людей не ищет смысла жизни. Он дан им задолго до того, как его начали искать западные философы. Смысл жизни как бы встроен в  культурные коды стран Азии и Востока.
Разумно ли отбрасывать многовековой опыт этих древних народов? Вот, например, от  Ван Липина:

"Те, кто понимает секрет жизни, взращивают в себе чистый покой, умеряют свои желания, не обременяют сердце внешними вещами. Они оберегают свой дух единством, пестуют его гармонией и соединяются с Великим Течением".

Разве в этих словах  мало мудрости?




Она перешагнула узкий ручей, сбежавший с холма в сторону синей рощи.  Поющий лес  молчал  после увертюры, сыгранной  им восходу. Деревья не торопились  быстро сочинять продолжение. Но женщина  знала, что продолжение  будет непременно  -  то ласковое, едва  различимое, которое люди принимали за шелест крон. Она же  была той единственной, кто  знал о  нежных поцелуях деревьев, об их легких касаниях, о музыке, звучавшей через них. Стоило обнять шершавый ствол и приложить  к  нему ухо, как медленно, словно из далекого звездного пространства  приплывала музыка, соединяясь с той, которой  звучала ее душа. Она могла слышать себя потаенную, спрятанную от всех отшельницу  горного озера. Дерево вдыхало в себя  ее тонкий, невидимый  мир, а потом возвращало его, переводя на язык музыки.

    - Пиши о любви, не прося любви, - слышала женщина мелодию себя.

    - Из пригоршни звуков, которые в тебе остались, сложи слово «продолжение» и пусть оно пишет дальше историю тебя. Мы споем ее  всеми кронами так, чтобы и  соседние леса узнали о молчаливой и тихой владычице  вод.

    - Что за ерунду ты пишешь? – Спросил Ши Фу, незаметно подойдя ко мне со спины.

    - Я пишу сказку с хорошим концом.

    - Про что?

    - Про любовь.

Он засмеялся.

    - У любви не бывает хороших концов. Она заканчивается рано или поздно со смертью любящих. Пора бы тебе это знать.

    - А как же вечность?

Мой голос немного дрожал от того, что учитель так прагматично говорил о самом бесценном в этом мире – о любви.

    - В вечности у нас будут совсем другие заботы.

    Я стояла у излюбленного места, возле окна. На улице тихо моросил затяжной осенний дождик. И вдруг клен, который я посадила шесть лет назад, протянул тонкую ветку, сплошь покрытую красными, как кровь, листьями, и погладил ею по стеклу. Нет, не так… Он погладил меня через стекло. Я это поняла сразу. Вы думаете, что виноват  был ветер?  А ветра не было. Совсем.




    «Бес может иногда преобразовываться и в ангела  света, будучи ангелом тьмы».  –  делился опытом   преподобный Серафим Саровский.

   Я готовлю натто, добавляю горчицу karashi и соевый соус, выкладываю на рис, а сверху выливаю сырое яйцо.

   Внимательно  слушаю в записи беседу учителя, приехавшего в Россию из далекого горного Тибета. Он рассказывает о том, кто такие ботхисаттвы, как важно учиться преодолевать раздражительность, для чего нужно практиковать молчание. Лама утверждает, что покой и тишина скучны для современного человека. У сегодняшних людей, наоборот, есть повседневная потребность возбуждать свои нервные окончания.  Для меня это не актуально. Мои нервные окончания блаженствуют, когда им предлагается тишина, покой и молчание.
    - Сильные преодолевают преграду, мудрые – весь путь.- Учит лама.

   Моя память, как всегда,  не к месту услужлива.
   
   Лет пять назад, в хроническом желании помогать тем, кому больно, я по детской доверчивости,  попала в руки  к инфернальным троллям и была вынуждена пройти сквозь самые грязные информационные измывательства. Из всех своих  фейкометов они палили циничной и темной  ложью без устали, изо дня в день, из месяца в месяц. И печальнее всего было то, что их «игрища»  прикрывались религиозными флагами или "глубокими" философскими концепциями.  Пустой болтовней о возвышенном они, как сетью, вылавливали  доверчивых...   «Бесы гнусны», - говорил преподобный Серафим Саровский. И только столкнувшись с ними, понимаешь насколько.

   День за днем, месяц за месяцем  они разворовывали  мой  покой.  Восточная философия считает, что забирать не отданное – это  смертный грех, худший из разбоев. Но грех для демонов – естественное состояние. Чему удивляться?

   Не успела я прийти  в себя от этой виртуальной экзекуции, как  началась реальная война…
 
   И вот сегодня, наблюдая скорбные  события, происходящие в мире,  я отчетливо формулирую:

    - Дежавю.

   После  встреч с существами из антимира нужно очень долго отмываться,  молиться, снова и снова вникать в учения святых,  слушать  благостных и мудрых  учителей, изучать древние духовные практики, пытаться им следовать, чтобы вернуться в полноценную жизнь из мертвой реальности. Выздоравливаешь не за один день. Но полученная прививка помогает, как обещают мудрецы, обезопасить тебя  сразу на несколько жизней вперед.

   Сегодня, день за днем я практикую, живя   тихой и, по-возможности, осознанной жизнью.

   Ши Фу говорит:

   - Для ученика важнее спокойное одиночество, чем хаос, насыщенный людьми.

   Жизнь среди котят и ежиков, лесов и полей с иван-чаем, бескрайнего неба – целебна.

   Но у меня не получается до конца ослепнуть и оглохнуть. Я не могу отрицать или не замечать тяжких реальностей  войны,  так похожих на ту, информационную,  через которую проходила сама.  И с каждым днем  спокойствие ума,  благожелательная доброта, безгневие, не успев прорасти внутрь, чтобы снова стать мной,   терзают  душу чужой несправедливостью, жестокостью и обманом.  Доброта и благость  на войне ускользают стремительно. Расчеловечивание  убыстряется усталостью от сражений. Благодать  растворяется прямо на глазах. Душа оказывается  не готовой  стать  гнездом и убежищем для белых ангельских птиц, потому что не успевает    разморозиться  до конца после бед, обрушенных на нее в  прошлом.
    А Ши Фу улыбается умиротворенно и благостно.

   - Что делать? – Спрашиваю я его.

   - Ты воин? – Отвечает он вопросом на вопрос.

Нет. Я не могу быть воином, хотя воинственный дух живет в какой-то части меня и выходит наружу  несмирением  с насилием.  Однако с военной профессией мне  не по пути.  Правда,  когда воюет моя страна, я с ней до конца, что бы не случилось. Это внутреннее противоречие изматывает.

   - Знаешь, о чем сейчас думаю? –  Пытаюсь вызвать его на разговор.

   - Чтобы над чем-то размышлять, нужно иметь чистый ум. Ты уже очистила ум?

Нет. Мой ум представляет собой весьма скорбное собрание противоречащих друг другу мыслей. Внутри него пока не  расслышать чьи-то вразумительные сольные партии.

   - Я устала думать по кругу.

   - Ну, так решись на что-то.

   - В главном – давно.  Но в деталях,  не могу примирить между собой все противоречия.

   - Знаешь что, - сказал Ши Фу, -  делай вместо раздумий и слов для людей то, чему уже научилась. Просто делай. Можешь?

О, да. Это я могу.

   И вот сегодня пишу:  не важно, какие обстоятельства складываются вокруг нас. Они могут сменять друг друга как ночь и день. Но во время любых перемен нужно продолжать делать для людей то, что ты уже умеешь, даже если оно кажется незаметным, почти неосязаемым или не востребованным в сию минуту. И еще: никто не один. Твои «другие»  стоят рядом с тобой, спиной к спине и в этом  -  настоящая правда.

   - С сочувствием забинтовать  чей-то пораненный палец или сшить меж собой надорванные кусочки чьей-то души – одно и то же, - добавляет Ши Фу.

    А потом:

   - Ты это…  Не забудь про цветы: их пора пересаживать. Только землю согрей заранее, корни не поморозь.
 
   Он не любит долгих диалогов. И всякий раз удаляется в сад. Сегодня  внимательно слушает, как скрипит под ногами последний то ли снег, то ли лед   в тени корней  старых кряжистых яблонь.  Совсем скоро деревья оживут и оденутся в шелк бело-розовых цветов. Жизнь любит украшать серую неприглядность дыханием Красоты. Потому-то  она  всегда сильнее смерти.