Пёс Петрович

ПЁС «ПЕТ-Р-Р-Р-ОВИЧ»
               
(новогодняя сказка для детей и взрослых)
               
Моей дочери Марте Николаевне и всем жителям одного крымского дома между Мисхорским и Воронцовским парком

                ****************

Между горным хребтом и морским побережьем стоял дом весёлого канареечного цвета. Жили в нём разные человеческие обитатели - бабушки, мамы, одинокие и не очень мужчины, дети, а также приезжие курортники из северных широт необъятной страны.
Жили дружно. Пели песни, жарили шашлыки, пили местное вино. А некоторые даже ездили на работу в близлежащий курортный город, что спускался с трёх зелёных гор в большую бухту к лазурному, тёплому морю. Все в округе знали этот город, как порт и рынок всевозможных развлечений.
Жизнь текла неспешно и размеренно. Так всегда бывает на каждом курортном юге.
В здешних краях было иногда то дождливо, то прохладно, то ветрено, но в основном - невыносимо жарко.
Жёлтый дом смотрел фасадом на море и с раннего утра изнемогал под палящим лучами солнца. А с обратной стороны упирался взглядом в знаменитую на всём побережье высокую мистическую гору, с вершины которой стремительно текла, мимо дома, горная речка с трудно произносимым местным названием.
Когда наступала звёздная южная ночь и дом гасил огни, погружаясь в прохладу и сон, начиналась совсем другая природная жизнь.
Звенели цикады. В кустах шевелились какие-то зверьки. Стрекотали и квакали лягушки. Передразнивая чужие голоса, перекликались невидимые ночные птицы. Чайки, присев на безопасной высоте, гортанно что-то кричали друг на дружке в разных регистрах, как цыганки на рынке, когда те привычно ругаются с местными торговками. Где-то далеко-далеко лаяли невидимые глазу собаки.
Именно в это самое время молодой Кот по имени «Маруся» выходил гулять по балконам дома, то спускался во двор, то осматривал вечно зеленые окрестности.
Надо сказать, что хозяин этого Кота крайне редко бывал дома. Но свой балкон всегда оставлял чуть приоткрытым таким образом, чтобы без усилий гулящему хвостатому питомцу можно было легко проникнуть за покупной кошачьей едой.
Когда хозяин, неожиданно для всех, все-таки приходил, то каждый раз призывно кричал на весь двор: «Кот! Пойдём!». И откуда не возьмись неизменно появлялась Маруся, которая на самом деле была юной худощавой кошечкой серого окраса с большими белыми пятнами по всему телу и с широко раскрытыми на мир удивленными глазами. Хвост крючком выдавал её девичью легкомысленность и молодость.
Но хозяин не вникал глубоко в окружающее его природное многообразие, ни с кем особо в доме не общался и не знал, что соседи давно зовут его «Кота» не иначе как «Маруся».
Задрав хвост и гордо подняв голову «Кот», она же «Маруся», радостно следовал за хозяином, дабы ночью традиционно начать обследовать чужие балконы.
После удушающей дневной жары все обитатели дома, обильно отужинав с неизменным местным знаменитыми винами, мгновенно засыпали, предварительно распахнув настежь окна и двери. Их храп спорил с оглушительным треском цикад. А соседские чайки, любительницы постоянно всех передразнивать, каждый раз нагло глумились над беззаботно спящими людьми.
«Кот» - «Маруся» неслышно, как шпион-ниндзя, передвигался по откосам, мягко прыгал с забора на балкон, садился в проёме двери, наблюдая за человеческим сном. Иногда он даже входил в комнату, ложился на мягкое и дремал. Когда кто-то неожиданно просыпался, он стремглав шмыгал обратно на балкон и затаившись где-нибудь, терпеливо ждал наступления тишины в душной обители хозяев.
Многие сердобольные дамы, зная эти ночные кошачьи вылазки, оставляли в плошке обильный корм. Но каждый раз еда оказывалась нетронутой. «Кот» – «Маруся» всегда был, на удивление, сыт, возможно считая, что побираться ниже его/её достоинства, толи соблюдал какой-то великий кошачий пост, но к еде из чужих рук никогда не притрагивался.
Чёрный одноглазый ничейный котяра «Пират», что обитал в недостроенном доме напротив, всегда завистливо шипел на «Кота» - «Марусю»: «Хоть бы раз взяла меня с собой, злыдня ты этакая!»
Маруся или не отвечала, или бросала в ответ: «Да больно надо! Ты же старый - свалишься ещё!»
«Как есть злыдня! А ещё соседка…» - бурчал себе в усы бесхозяйный чёрный «бомжара».
Кот Пират был уже достаточно старый. Плохо ходил. Лазить не мог. Чем он питался летом никто не знал. Зимой и осенью часто под окнами надрывно выл, взывая к совести обитателей жилых квартир. Многие его жалели и кормили. Он даже давал себя за это погладить. В целом он был сентиментальный и добрый.
Молодым котам и кошкам Пират любил рассказывать, что служил на флоте и глаз потерял в бою с неприятелем в Крымскую войну, про которую, однажды, слышал от людей.
Но, на самом деле, он был обычным сухопутным сочинителем, то есть несусветным вралём. Глаз он действительно потерял не сам, а в драке с одним матерым самцом. И было это давным-давно ещё в молодые годы.
Детородные кошки в любое временя года им не интересовались, а порой и просто отбирали принесенную людьми магазинную еду. Маруся его жалела, но, как мужчину, тоже игнорировала.
Пират часто философски любил повторять:
«О, кошачьи женщины! Имя вам - интрига, кокетство и коварство! Все вы живёте во имя своего плотоядного эгоизма!»
(Впрочем, за человеческими самками, некоторые мужчины и даже литераторы порой подмечают тоже самое.)
В минуты жизненных волнений, дабы обрести душевное равновесие через философский взгляд на суть вещей и мир в целом, к Пирату, бывало, захаживали: Ёжик – «Пых-Пых» по кличке «Кипяток», рыже-серая вороватая Лиса – «Смуглянка», Чайка – «Рада» по кличке «Чума», Белка –«Стрела» по кличке «Кисточка».
Многие не знают, но у всех живых существ тоже есть душа. И она требует, не только осмысления происходящего, но и развития, через общение с Учителями, Гуру или Философом-Отшельником.
Одним из таких философов современности они считали старого одноглазого Пирата, который не только мог выслушать, но и дать совет в виде, к месту изреченной пословицы, поговорки или афоризма.  Ну, например: «Блажен кто верует- тепло ему на свете!» или «Смелость города берёт!», или же «Богу - богово, а Кесарю – кесарево!». Хотя гость, не зная, кто такой Кесарь, все рано уходил довольный, оставляя старому одноглазому коту на прокорм «толику малую» от чистого сердца.
Почти всегда посетитель, пришедший искать утешение, после неспешного общения с философом, неожиданно понимал, что причина душевного смятения – есть он сам. Так доселе кипевшие страсти начинали понемногу утихать, как шторм на близлежащем переменчивом море.
Маруся же, будучи молодой кошкой, считала эти нудные «Беседы с Пиратом» – глупым старпёрским «переливанием из пустого в порожнее». Она, как все юные и энергичные барышни, считала, что уже всё знает с рождения и сама может научить любого - как жить, думать и действовать.
«Я не заморачиваюсь!» - так обычно «Кот» – «Маруся» отвечала всем, кто старался с ней вступать в диалог о предназначении или миссии всех живых существ, воплощённых на земле.
Однажды, кому-то сухо отрезав в очередной раз: «Я не заморачиваюсь!» она, вдруг, услышала в ответ грозное: «Р-р-р! Пет -р-р-ро -вич!»
Из двора жёлтого дома на всю округу, в её сторону полетел оглушительный собачий лай на самых высоких нотах агрессии в целях наступательной самообороны.
Хорошо, что Маруся сидела на высоком пустующем без хозяев балконе. Она чуть было не свалилась от неожиданности вниз и чуть было не оглохла от истошного псиного визга. В соседних домах собак никто почему-то, не держал и Маруся их никогда доселе не видела. Так, далекие лающие голоса, конечно, она слышала и по рассказам знала, что собаки в природе где-то существуют.
Но, чтобы вот так воочию… Округлив от удивления и без того выразительные глаза, она спряталась за балконный выступ, наведенный на жёлтый дом ради архитектурной красоты, и стала внимательно изучать пришельца.
По двору метался белый пёсик, по документам мальтийская болонка, напоминающий безобидную кудрявую овечку.
Толи от того, что характер грозной собаки, не соответствовал облику, толи по иной причине, Петрович был бесстрашен, громогласен и очень зол, особенно на всех кошек без исключения.
Всем своим видом он показывал: «Я готов порвать любого, кто вступит на мою территорию или приблизится к моим хозяевам!»  - коими считал молодую бабушку Тамару и её внука Глебушку от роду семи лет.
Надо сказать, что молодая бабушка быстро вышла замуж в первокурсном студенчестве, а её две молодые дочери тоже рано завели детей. Поэтому хозяйку «Петровича» за глаза некоторые называли «Молодая Баушка».
Родители Глеба в этот день уехали на заслуженный курортный отдых, а внука и пса оставили на попечение в жёлтом доме у родительницы.
«Петрович!» - раздался «баушкин» призывный клич – «Кушать подано!»
И Петрович, позабыв про учуянную вражину-кошку, хитро прячущуюся на чужом балконе, припал к металлической миске, где, заботливо выложенные мясные фрикадельки ручной работы, были обильно политы вкусным соусом из молодой говядины.
Надо сказать, что покупные пакетики с кормом, где всегда изображены счастливые домашние питомцы, пёс на дух не переносил. Внук Глебушка искренне любил «Петровича». Тот отвечал ему тем же, поэтому «Молодая Баушка» старалась, как могла угодить капризам и пищевым пристрастиям белой овцы, в виде грозной собаки, которой радовался ненаглядный внук.
Именно с этого дня, то есть с появлением собаки «Петровича», в обманчивом образе невинно-травоядной дочери горных пастбищ, вся округа потеряла покой.

Если Ёжик – «Пых-Пых» по кличке «Кипяток» иногда шуршал с другой стороны забора, то «Петрович» орал сиреной, призывая к спасению земельного надела, принадлежащего обитателям желтого дома, а значит и его хозяевам - Баушке и Глебушке, которым был предан за говяжью подливку и не только.
Если рыже-серая вороватая Лиса – «Смуглянка» шла на охоту по склону, мимо сонных соседских домов, продираясь через колючие кусты и прочие дикоросы в сторону туманной горы, нависающей над улочкой, то пёс грозно и напряженно рычал, пугая неизменной фразой: «Пет-р-р-ро-вич всё видит!»
Чайка – «Рада» по кличке «Чума» научившись повторять интонацию собаки, садилась на самый высокий столб. И там, имитируя лексику и манеру изложения фраз, нещадно дразнила Петровича, доводя того до помешательства. Со стороны казалось, что пёс, словно волшебным образом раздвоившись, общается сам с тобой на повышенных тонах.
«Цирк приехал!» -  звала с высоты Чайка насладиться собственным безнаказанным мастерством всех обитателей округи.
Иногда «Баушка», высунувшись с балкона во двор, недоуменно спрашивала у орущего на кого-то пса: «С кем это ты разговариваешь?» «Петрович» терялся, не зная, что ответить, а Чайка молниеносно улетала.
Лишь Белка –«Стрела» по кличке «Кисточка» старалась не попадаться никому на глаза, собирая пропитание на тех деревьях, что плодоносили поодаль. Поэтому «Петрович» с ней до поры знаком не был, пока не случилось одно трагическое, но поворотное событие в жизни всех героев этой истории.

За несколько дней до Нового года, под вечер, когда дом практически уже опустел, ибо все обитатели начали разъезжаться по друзьям, родственникам и знакомым для встречи главного для людей праздника, «Молодая Баушка», собрав Глебушку и разложив множество «заготовок» по сумкам и баулам, вызвала такси. Предстояло ехать к дочерям в близь лежащий курортный город, дабы начать готовиться к торжеству.
Следует заметить, что на юге у моря зимой темнеет рано. Пока ждали такси, пока выносили во двор поклажу, «Петрович» крутился всё это время около внука и «Баушки», мешая сосредоточенно и вдумчиво осуществить задуманное.
И надо же было такому случиться, что в тот самый момент, когда автомобиль загудел за воротами, возвещая о своём прибытии, «Кот»-«Маруся», наблюдавший с безопасного расстояние за происходящим, спрыгнул с балкона на забор и шмыгнул на улицу возле автомобиля в самую темноту.
Рассвирепевший «Петрович», ненавидевший кошачьих всем своим кудрявым, но свирепым организмом, будучи без шлейки и поводка, рванулся вслед.
Видно было, как посреди маленькой улицы, освещенной фонарями, мимо домов, лезущих в гору, несётся пятнистый «Кот» - «Маруся», а за ним белое рычащее, как собака, облако. Это был «Петрович».
Заплаканная «Баушка» и зарёванный внук, вместе с ободряющим их таксистом, ещё долго бродили взад и вперед по пустой улице, освещая все тёмные закоулки фонарём и настойчиво звали любимого «Петровича» вернуться всяческими увещевательными фразами и ласковыми голосами.
Наконец поиски были признаны напрасными!
Машина вместе с расстроенными людьми и баулами уехала в город. Пёс был потерян, возможно навсегда. Перед Новым годом, как правило, уже не до поиска убежавшей собаки, хотя «Баушка» и обзвонилась случайно оставшимся в округе соседям с просьбой отыскать, приманить, изловить за хорошее вознаграждение белого любимца. Но результатов это не дало никаких.
Праздники в семье у Глеба прошли на трагической ноте. Все взрослые понимали - кто «причина всеобщей кручины». «Баушка» улыбалась натянутой улыбкой, чтобы не портить семейный праздник, но каждые несколько часов просилась вернуться обратно в жёлтый дом в попытке загладить свою вину. «Мама! Да угомонись уже!» - прервала её терзания одна из взрослых дочерей – «Надо будет - нового Петровича купим!»
«Мне не надо нового! Мне надо моего!» - разрыдался, брошенный собакой, маленький Глеб, все ещё веривший в чудо возвращения и целиком поддерживающий «Баушку» в её оптимистичном порыве искреннего энтузиазма. Все зашикали на нечуткую дочь и бросились утешать Глеба.
Праздничные огни на любовно украшенных новогодних ёлках горели уже почти во всех домах страны, повсеместно создавая уютную атмосферу счастливого детства и тревожной мечты, которая обязательно должна сбыться. Недалеко от жёлтого дома возле недостроенной «заброшки», тоже имелась своя Ёлка.
 Хотя в приморских краях традиционного росли лишь кедры, сосны, кипарисы, туи, лавровые кустарники и прочие вечно зеленые деревья, а ёлки с роду не водились. Кто-то видимо специально привёз северную красавицу на южный берег к далёкому синему морю и высадил возле своего дома, в надежде ежегодно украшать хвойные ветки для всеобщей радости, как напоминание об очередном непростом, но всё же прожитом годе с искренней верой в светлое будущее уже в наступающем году. Но эту печальную ёлку никто, никогда и ни разу не наряжал. Она стояла одинокой «потеряшкой» на приморской земле среди пышной горделивой растительности чужая и совсем никому не нужная.
Казалось, что и «Петровича» с Ёлкой объединяет как раз одиночество, безысходность да горестное чувство ненужности. Они ещё не знали о существовании друг друга. Да и на первый взгляд, собаку и ёлку в Новый год не может связывать никакое взаимное влечение, притяжение или событие.
Но вернёмся к истории…
Как только «Петрович», так и не догнав «Кота» - «Марусю», вдруг очутился на незнакомой дороге, что пролегала высоко над склоном, то ошалев от ревущих большущих машин, снующих туда-сюда, мигом бросился обратно в самую чащу леса.  Долго изучая новые места, несколько раз заблудившись, мокрый, грязный и голодный, но все ещё полный пьянящего духа свободы, он, наконец, добрёл до знакомого жёлтого дома.  Хотя на небе уже блестели полночные звезды, в окнах вокруг не было ни одного огонька. Даже фонари на столбах кто-то те погасил в целях экономии.
Поскулив и даже несколько раз нерешительно полаяв, но так и не найдя от пустого необитаемого пространства запертого дома никакого сочувствия, он залез в ближайшее укрытие, где и провёл первую ночь на воле, после легкомысленной охоты за котом, сделавшей его ничейным, потерявшимся и бездомным животным.
Так начались нескончаемые дни выживания «Петровича» в дикой природе. Холод, «тоска по лучшей жизни», обида на людей и на самого себя - стали повседневными переживаниями собачьего горького опыта. Но главным испытанием был не проходящий, мучительный голод,
«Сначала пусть эта бесчувственная бабушка придёт и накормит меня, вымоет, извинится и пожалеет своего маленького пупсика. Может тогда я её и прощу!?» - твердил он, борясь с собственной гордыней и сосущим желудок ненасытным огнем.
«Ладно! Я её простил! Пусть приходит без извинений!»
«Нет, ну какова? Шляется где –то, а я тут погибай и мерзни?»
«Где мои клопсики- фрикадельки? Где моя законная подлива, наконец?»
«Баушка! Ты где?»
Но никто не приходил и на зов не откликался.
Надо сказать, что «Петрович», как нашкодивший ребенок, боялся вылезать из своего укрытия. Ежеминутно ожидая чуда, он верил, что вот-вот калитка, ведущая во двор дома, наконец, радостно скрипнет и весело лязгнувший кодовый замок запустит внутрь знакомого человека, связанного с едой и бабушкой Тамарой.
Время шло, но никто не приходил и не появлялся. «Петрович», порядком устав от изнурительно ожидания, вылез из своего убежища и шатаясь на ветру от голода, побрёл в поисках хоть какой-то пищи. Тут, как назло, начался дождь, который часто льёт или мелко сыпет на юге зимой, вместо пушистого предновогоднего снега.
Вымокший пёс, дрожа от холода, на этот раз забился под какую-то брошенную на стоянке разбитую в аварии машину и, неожиданно для себя самого, протяжно, по–волчьи заскулил. Дождь не унимался, голод усиливался, на выручку никто не спешил.
Ночью ударил мороз. «Петрович» под кузовом автомобиля под утро забылся тяжелым сном. Время от времени он, словно грудной ребенок, плакал, видя сны из своего недавнего счастливого прошлого с доброй, хлопотливой бабушкой и жизнерадостным внуком Глебушкой.
«Глебушка! Дай, на завтрак хлебушка?!» - неожиданно для себя самого тявкнул пёс и проснулся.
Но него пристально смотрели две головы в три кошачьих глаза. Это были «Кот» –«Маруся» и черный одноглазый старый «Пират» -философ.
«Ты кто? Чей будешь? Под машиной –это моё место! Уходи!» - миролюбиво, но твёрдо произнёс «Пират».
«Я, Пет-р-р-ро-вич!» - хотел было грозно рявкнуть ничейный бездомный постоялец, но вместо этого жалобно заскулил, как обиженный щенок.
Тут «Кот» –«Маруся» что-то начал шептать на ухо своему чёрному одноглазому спутнику.
«Понял!» - сказал «Пират» – «Пошли за мной! Будешь у меня жить, пока твои не вернуться!»
Повинуясь приказу «Петрович» послушно вылез из - под машины.
Сидевшая, как всегда, на возвышении Чайка - «Рада» по кличке «Чума», видела, как за идущими в гору с поднятыми хвостами «Пиратом» и «Марусей» не отставая плелась, опустив голову, грязная, мокрая, обессилевшая собачонка, то спотыкаясь, то падая.
«Такова судьба многих брошенных людьми животных, которых сначала приручили, а в итоге бросили умирать в дикой природе! О, люди, вам имя – эгоизм и неразумность!» - с грустью заметила Чайка и, сделав контрольно-дозорный круг, перелетела на ёлку к заброшенному, недостроенному дому, где годами обитал отшельник и философ - одноглазый кот «Пират».
«Петрович» пластом лежал на старом тёплом ватнике, когда-то оставленным строителями в не продуваемым ветром сухом закутке. Перед ним лежала только что пойманная «Марусей» крыса со свёрнутой головой.
«Этого есть я не умею… и не смогу… наверное…»  - только и смог произнести обессиленный «Петрович» и снова закрыл глаза. 
«Брезгует?!» - удивилась Маруся.
«Ну, как знаешь! Тогда мы уж сами…» - неопределенно заметил «Пират» и пошептавшись с «Марусей» добавил –«Ты тут подремли пока чуток. Ватник то он тёплый. Их у меня много разных. А Маруська – то она мигом…»
Следившая за обстановкой с небес Чайка «Чума» с интересом отметила, как «Маруся» сперва лихо пронеслась в сторону жёлтого дома, махая в воздухе хвостом словно пропеллером, затем стремительно влезла через приоткрытую фрамугу в жилище уехавшего хозяина, и пулей вернулась обратно с набитым, как у хомяка, щеками, держа в зубах цветной пакетик с изображением сытой кошки.
«Обедать готовятся…» - подумала Чайка – «Да неужели эту мелкую кучерявую псину своим кормом кошачьим угощать будут?»
Но и сухой корм, принесенный «Марусей» за щекой, и еду из красочного блестящего пакетика, «Петрович» решительно отверг.
«Я к такому не приучен!» - еле прошептал он и забылся в голодном обмороке.
Именно поэтому «Пират» был вынужден созвать на мозговой штурм всех окрестных обитателей дикой природы. Открывая собрание, он сразу поставил вопрос о спасении живой души ещё теплившейся в изнеженном теле маленькой собачки.
Всем миром они решили кормить и выхаживать, брошенного на произвол судьбы, умирающего гостя из сытого человеческого мира.
Посмотрев воочию на безжизненного пса, через некоторое время Лиса принесла нескольких пойманных мышей и слепого крота.
Чайка украла недоеденную сосиску в тесте и почти целый гамбургер у зазевавшихся посетителей шумного кафе, из близлежащего курортного города.
Белка поснимала с голых деревьев последние остатки миндальных и грецких орехов, а затем ещё и притащила несколько малюсеньких, уже местами треснувших, красных гранатов, размером с куриное яйцо, которые никто из людей никогда не собирал на самых вершинах.
«Маруся» – форточница снова слазила в квартиру уехавшего на праздники хозяина. С трудом открыв холодильник, она приволокла сардельку и сыр, которые ещё посылали в пространство аппетитные запахи.
Когда вся принесенная еда, красиво разложенная одноглазым философом, словно на праздничный стол, накрыла перевернутую большую картонную коробку, то перед носом, проснувшегося от неожиданности «Петровича», предстала картина, в которую он не сразу поверил, приняв за очередной сон из сытого прошлого. Но аппетитный будоражащий запах, помноженный на невыносимый голод заставили мгновенно проглотить и украденный гамбургер, и надкусанную сосиску, и соседский сыр с сарделькой. Булочку от гамбургера и пропеченное тесто поделили между собой Белка и Чайка. Остальное с удовольствием доели Лиса и «Маруся» с «Пиратом».
Когда с трапезой было покончено, все не сговариваясь, сгрудились возле ожившего «Петровича», который блаженно переваривал съеденное.
«А в городе сейчас нарядно! Все гуляют, празднуют! Еды кругом полно!» – прервав возникшее молчание, мечтательно изрекла сытая Чайка – «Ёлки, разукрашенные на всех площадях… и на набережной, тоже горят…всюду гирлянд понатыкали. Я к полуночи ещё разок туда слетаю! Все-таки хорошо, что у этих людей праздники бывают и им в радость, и нам- кормёжка. Главное светло, как днём… всё видно, у кого что, под шумок, стащить можно. Нас чаек в городе особо не обижают. Порой и хлеб в воздух забавясь, бросают… А, мы на лету изящно ловим…кормят, одним словом, хотя сами вроде не просим. Сегодня люди во всю праздник отмечают… Новый год у них называется!»
«Так что ли!?» - закончив речь, обратилась она к спасенной от голода собаке.
Услышав эту новость, почти уже засыпающий, «Петрович» неожиданно для всех горько разрыдался.
Он долго безутешно плакал, словно обиженный матерью ребенок, уткнувшись в чёрный старый ватник, вспоминая все предыдущие праздники в кругу семьи, где его любили, играли и баловали, где он вдохновенно показывал «фокусы и концертные номера», веселя гостей.
«Я домой хочу!» - только и услышали его спасители. И одновременно, не сговариваясь, разом почувствовали, что хотят тоже устроить свой праздник, дабы утешить «Петровича» и порадоваться самим.
«Считаю – следует ёлку нарядить, как у людей!» – глубокомысленно изрёк одноглазый философ.
«Я это мигом!» - вызвалась стремительная и юркая Белка.
«Я тоже помогу!» – добавил, незаметно приползший к «шапошному разбору», тихоход Ёжик «Пых-Пых». На спине у него красовались два поздних зимних яблока жёлтого цвета. «Вношу свой вклад в праздник!» - решительно добавил он.
Кот «Пират», деликатно подойдя к Ёлке, одиноко росшей возле «заброшки», торжественно, но вкрадчиво, как это умеют делать только коты, обратился к колючей красавице с такими словами: «Сударыня! Не могли бы Вы, поучаствовать с нами в одном праздничном мероприятии? Мы хотели Вас нарядить, то есть украсить, так сказать, для приведения в восторженное состояние нашего городского потерянного друга, если Вы не будете против, конечно!? Мур! Мур! Мур!»
Все присутствующие при этой сцене затаили дыхание.
А счастливая Ёлка, помолодевшая на несколько лет, встрепенувшись, как влюбленная гимназистка, отчего вечерняя влага с вечнозелёных иголок шурша попадала вниз, словно искрящиеся слезы радости, закивала согласно макушкой. При этом «Петрович» даже перестал страдать.
«Она согласна!»- объявил везучий переговорщик - «Пират» и все дружно зааплодировали.
Шустрая Белка вместе с Чайкой быстро развесили мелкие, но яркие гранаты, яблоки и орехи.
На небе ближе к полуночи рассеялись тучи и снова начало подмораживать. Огромные звёзды, выкатившись на тёмно-синий габардин неба и освятив маленькую улочку, таинственно заблестели в каплях и кристалликах воды на ёлочных иголках и крышах пустых домов, словно переливающиеся гирлянды. Все завороженно смотрели на это неожиданное чудо, которое устроила щедрая Природа, подарив волшебный праздник для своих «детей»
«Ура!» -  все звери, включая «Петровича», захлопали в ладоши.
Потом ещё раз поев, водили хоровод. Каждый исполнил свою звериную песню и, вдоволь на обнимавшись, стали расходиться. Поблагодарив Ёлку и друг друга, звери уснули, сбившись в кучу возле счастливого «Петровича».  «Кот»- «Маруся» в обнимку с чёрным и одноглазым «Пиратом», Рыже-серая вороватая Лиса – «Смуглянка», Белка –«Стрела» по кличке «Кисточка» и даже Ёжик – «Пых-Пых» по кличке «Кипяток» на некотором отдалении (иголки знаете ли) - видели сказочные сны.  Они были по-настоящему счастливы.
Нарядная Ёлка радостно сияла, переливаясь в мистическом свете звёзд, потому что, наконец, сегодня стала самой нужной, оказавшись в самом центре внимания душевной компании.
Она лишь Чайка – «Рада» по кличке «Чума» всю новогоднюю ночь «цыганила» еду среди гуляющих жителей, таская пакеты из города, чтобы утром проснувшееся звери имели сытный праздничный завтрак.
После Нового года «Петрович», побывав одной ногой на небесах, ел уже всё подряд и даже ходил на охоту с «Марусей» и Лисой за грызунами. Он стал сосредоточенным и молчаливым. Лишний раз не открывал для лая пасть и яростно вгрызался в крысиную шею острыми когтями, за что сразу заслужил доверие и Лисы и кошачьих. Он почти забыл про Глебушку и «Баушку» и даже перестал всхлипывать по ночам.
В один из соседних домой, после праздников, вернулись жители. Какая-то тётка несколько раз на дню начала подозрительно подзывать «Петровича» фальшивым ласковым голоском, всё пытаясь приманить чем-то вкусненьким.
Но пёс, памятуя слова философа «Пирата» про «бесплатный сыр в мышеловке», на провокации не поддавался. Он или бросался на утёк, или злобно рычал на безопасном расстоянии.
Чайка «Рада» добровольно вызвалась следить за тёткой и громко передразнивала её же голосом, как только та появлялась на улице.
«Кот» – «Маруся» по-прежнему беззаботно лазила по балконам.  С высоты она с интересом наблюдала за самыми значительным и событийным, собирая смешные или поучительные истории для рассказов за вечерним общим ужином у гостеприимного «Пирата» в заброшенном доме возле Ёлки.
Так, однажды, под вечер её внимание привлекла подъехавшая жёлтая машина, из которой решительно вылезла «Баушка» Тамара вместе с внуком и обеими дочерями, одна из которых была - мамой Глебушки, а также - законной хозяйкой пса «Петровича».
Навстречу из соседнего дома, запыхавшись, выбежала фальшивая тётка и указав рукой на недостроенный дом выпалила: «Вон на той стройке он и обитает! Я уж его и звала, и прикармливала, и сетку та на шнуре в кармане приготовляла…Не идёт к чужим, хоть ты тресни… Хитрай!»
«Я все поняла!»- сказала решительная бабушка Тамара и достав круг свежей ливерной колбасы, посвистев, позвала- «Петрович! Домой!»
«Мам! Да пошли в дом, включим свет он сам прибежит!» - почти хором предложили обе взрослые дочери.
«Нет! Я потеряла, я и найду!» - мягко отрезала «Баушка».
«Ба, я с тобой!» - настоятельно потребовал внук и, взяв за руку, потащил в сторону заброшенного дома. «Петр-р-р-ро-вич!» - грассируя громко крикнул Глебушка.
«Петр-р-р-ро-вич!» - повторила «Баушка» Тамара.
 «Петр-р-р-ро-вич!» - громко позвали взрослые дочери.
«Петр-р-р-ро-вич!» - передразнила всех вездесущая Чайка «Чума»
«Петр-р-р-ро-вич!» - отозвалась коробка недостроенного дома.
И тут, в наползающей темноте, вниз по улице к стоящим в ожидании людям, покатился с радостным лаем некогда белый, но всё еще кудрявый шарик маленькой собачки.
«Петрович» со всего размаха бросился под ноги к Глебушке, а тот поймав на лету своего лучшего друга, радостно прижал к новенькой, куртке, которая перестала быть и новой, и чистой в одно касание.
«Куда!» – произнесли все три женщины хором – «Он же грязный!»
- «А руки то, руки!»
- «Убери от лица, он может быть заразный?!»
- «Отпусти немедленно, я кому сказала!»
Сыпавшиеся на Глеба приказы не заимели никакого действия. «Петрович» радостно лаял и лизал лицо хозяина, а тот, чуть пританцовывая в обнимку с вернувшимся счастьем, повторял и повторял: «Петрович! Мой, Петрович! Вернулся!»
Бабушка Тамара, педагогически поняв всю щекотливость ситуации, как опытный семейный дипломат протянула псу, под самый нос, круг ливерной колбасы со словами: «Это твоя любимая!»
И «Петрович» сдался. Он, схватив зубами тяжелую вкуснятину стремглав бросился в сторону жилища –туда, где ему помогли выжить и сделали членом дружной звериной команды.
Опешившие люди, не успев ничего понять, уже было ринулись за ним в погоню, но фальшивая соседская тётка остановила их окриком: «Куда! Там же стройка! Темно! Ноги переломаете! Мальчонку пожалейте!»
Тогда Глебушка отчаянно крикнул в темноту: «Петр-р-ро-вич!» Это был их пароль и отзыв. В ответ раздался ответный захлебывающийся лай. И пёс, вылетев пулей из своего недавнего жилища, уже нёсся вниз по склону навстречу мальчику, хозяину и другу, но без колбасы.
В это время в центре «заброшки» перед кругом колбасы сгрудились все звери.
«И как это понимать?» – спросила Чайка «Рада».
«Просто его нашли, а он вернулся. У каждой живой твари должен быть хозяин!» - заметил «Пират» и скупая философская слеза выкатилась горошиной из его единственного глаза.
Лиса, понюхав принесенную «Петровичем» свежую колбасу, подытожила: «Думаю, это – его подарок всем нам!? Давайте разделим поровну!»
Из разворачивающейся жёлтой машины, прильнув к автомобильному стеклу, в сторону чернеющего в темноте заброшенного дома, смотрели мальчик и его самая счастливая и преданная собака «Пет-р-р-ро-вич!» уже заботливо укутанная  бабушкой в тёплый плед.
На брошенной стройке, в глазницах пустых окон молча стояли спасители - новые звериные друзья: Ёжик – «Пых-Пых» по кличке «Кипяток», рыже-серая вороватая Лиса – «Смуглянка», Чайка – «Рада» по кличке «Чума», Белка –«Стрела» по кличке «Кисточка», Кот - Маруся и одноглазый чёрный «Пират» - философ.
«Мам! Смотри! Кто-то ёлку нарядил?» - заметила одна из дочерей –«Прикольно!»
Радостная, вечно зеленая Ёлка, покачивая ветвями в свете фар отъезжающей машины, слала в мир важное послание: «Новогодние чудеса всё-таки случаются!», всем своим загадочным видом демонстрируя истинность своих слов.
Машина, набирая скорость, уже мчалась в сторону города. Но ещё долго-долго, словно кого-то провожая, летела высоко в небе одинокая чайка, маша на прощание белыми крыльями счастья.
                КОНЕЦ
/декабрь 2025 г. Крым/Алупка/