К Рождеству

Эти строки я написал пять лет назад,
как ответ и продолжение рождественского стихотворения Иосифа Бродского.
––––––––––––––––––––––––
Иосиф Бродский
––––––––––––––––––––––––
Волхвы пришли. Младенец крепко спал.
Крутые своды ясли окружали.
Кружился снег. Клубился белый пар.
Лежал младенец, и дары лежали.
––––––––––––––––––––––––
Иосифу Бродскому
––––––––––––––––––––––––
Волхвы ушли. А Он всё крепко спал.
Вселенная те ясли окружала.
Уже — не снег. Уже — не белый пар.
Короны всех царей вокруг лежали.

And I did this tonight, on Christmas night.
Not by chance.
The world today feels saturated with uneasy expectations —
with the recurring sense that this Christmas might be the last.

Yet more than two thousand years ago,
that same night announced not an end,
but a beginning —
the beginning of a new era of goodness, hope, and light.

Joseph Brodsky translated his own Nativity poem into English
––––––––––––––––––––––––
Joseph Brodsky — Nativity
(English, author’s version)
––––––––––––––––––––––––
The Magi came. The Child was fast asleep.
The manger’s vaults stood rigid in the dark.
The snow kept spinning. Breath grew white and deep.
The Child lay still. The gifts lay by the mark.

I tried to continue that gesture today,
as I did five years ago with the Russian verses.

––––––––––––––––––––––––
After Joseph Brodsky
––––––––––––––––––––––––
The Magi left. He still was fast asleep.
The universe pressed in on that small frame.
No snow remained. No breath stayed white or deep.
The crowns of kings lay mute, deprived of name.

Giorgio de Chirico — The Disquieting Muses

Я выбрал де Кирико, потому что здесь Рождество —
не событие, а тишина после него,
когда история уже началась,
но ещё не обрела формы.

«The Magi left» ; пустая площадь
«He still was fast asleep» ; остановленное время
«The crowns of kings lay mute» ; обезличенная власть

Так я вижу сейчас наш мир, наше время.
Маятник завис и может качнуться в любую сторону.
Надежда!
Или ?