Правописание и произношение

Правописание в английском, французском и немецком языках — это настоящее испытание для детей и взрослых. Оно почти не отражает звучания слов, наполнено историческими артефактами и исключениями, и при этом почти никто из знаменитых лингвистов не поднимает этот вопрос. Чомский ссылается на Коржевского и обсуждает смысл слов, их неопределённость, но не останавливается на самой уродливой стороне языка — на спеллинге, который делает обучение чтению и письму мучительным процессом.
Английский язык изобилует примерами, где написание почти не подсказывает произношение. Французский и немецкий полны своих ловушек: окончания, диакритические знаки, непредсказуемое звучание буквенных сочетаний. Для детей это настоящая пытка. Они учатся читать дольше, чем могли бы, ошибаются, теряют уверенность. Это уродство языка отражается и на взрослой жизни: оно отнимает время, силы и энергию, которые можно было бы направить на творчество, на глубокое понимание мира.
И всё это при том, что решение проще, чем кажется. Для изменения спеллинга нужен лишь административный акт, решимость — и целое поколение детей могло бы учиться с лёгкостью, как учатся дети в Испании или Италии, где буква почти всегда соответствует звуку. Но никто не решается. Это безволие уродует детей, лишает их внутренней уверенности и превращает процесс обучения в борьбу.
Последствия выходят далеко за пределы школы. Когда слова не отражают смысла, люди недопонимают друг друга. Коржевский и Чомский обсуждают, как многозначность слов создаёт конфликты — от локальных споров до глобальных войн. Например, слово «собака» кажется простым, но собак много, и все они разные. Слова вроде «социализм» или «капитализм» имеют массу оттенков. Несовершенный спеллинг усиливает этот хаос, потому что затрудняет точную передачу смысла.
Писатели и поэты — единственные, кто видит это ясно. Мы работаем со словами и смыслами, с человеческим опытом, а не с бюрократическими абстракциями. Мы выражаем общечеловеческое, а не интересы узких групп. И именно поэтому для общества так важно, чтобы слова были доступны, логичны и прозрачны.
Уродство спеллинга — это не только эстетическая проблема. Оно уродует мышление, мешает обучению, отвлекает от творчества, затрудняет коммуникацию. И всё это при том, что его можно исправить, если будет решимость. Пока же миллионы детей и взрослых продолжают страдать от этих исторически закреплённых идиотизмов.
Я хочу поднять этот вопрос, потому что писатель видит глубже: простая логика и простая забота о детях могла бы изменить мир. Но вместо этого мы наблюдаем безволие, которое уродует будущие поколения.