***

Я стояла на краю крыши и смотрела вниз на копошившихся в своих мелочных делах людей. Они сновали мимо дома туда-сюда и не знали, что кто-то наверху пристально за ними наблюдает и понимает, что не хочет жить подобно им, так же бесцельно и бесполезно проводить время, отпущенное им в этом мире.
— Вот именно, бесполезно. – Произнесла я вслух и, наконец, оторвала взгляд от группы подростков с пивом и сигаретами, тусовавшихся на детской площадке.
Я посмотрела на верхушки деревьев и улыбнулась, увидев, как замечательно красиво ветви с еще свежими, изумрудными в лучах солнца листьями сгибаются при каждом порыве ветра. Я раскинула руки, как птицы крылья, и закрыла глаза, желая ощутить то, что чувствуют птицы, ловя ветер.
— Я надеюсь, ты не собираешься прыгать? – раздался позади знакомый голос.
— Пока нет, – ответила я не оборачиваясь, но спустя пару мгновений повернулась, подошла к Жене и, посмотрев ему в глаза, с улыбкой добавила: – Пока нет причин.
Женя улыбнулся в ответ. Он всегда улыбался, когда мы были вместе – не было повода грустить. Я любила его улыбку, она была обворожительна, но больше мне нравились его глаза, голубые, как чистое небо, это была настоящая небесная бездна, и в этой бездне я видела настоящую любовь.
Мы спускались по лестнице, и я думала о том, каким замечательным, по сравнению с другими на этой неделе, должен быть этот вечер. А все потому, что чаще мы видеться не могли. Женя работал, а я училась, и времени у обоих было в обрез. Но мы терпеливо ждали моего совершеннолетия, и там мы уже сможем жить нормально, вместе в своей квартире. Когда я об этом подумала, у меня вдруг появилось плохое чувство, что это только мечты. Я быстро прогнала его, ведь откуда мне было знать, что это, действительно, останется лишь мечтами.
Этот вечер не особо отличался от других, которые мы провели вместе, он был таким же счастливым. Но как трудно было поверить в случившееся на следующий день.
Сначала все шло, как в обычный день, за исключением странного предчувствия. А потом… началась война.
Женя отправился на фронт, а через некоторое время, когда я зашла проведать его мать, мне сообщили о его смерти. Тогда я почувствовала, как мое сердце, мою душу, мой разум пронзила острейшая боль. От невозможности осознать произошедшее, не видя и не чувствуя ничего, кроме этой боли, я вышла из дома, в который мне уже не было суждено вернуться. Я шла, не осознавая, куда иду, и опомнилась только когда очутилась на краю той самой крыши, на которой мы с Женей встречались. Я стояла на краю крыши, вспоминала те чудесные дни и не могла сдержать слез. Но, вдруг, в голове стало пусто, и лишь одна мысль сохранилась: «Шагнуть, сделать один единственный шаг, и мы вновь будем вместе. Ведь теперь у меня есть причина». Я уже готова была совершить этот шаг, когда ощутила, что сквозь эту мысль пробиваются другие, более светлые и правильные. «Жить». Всего одно слово, зато какое сильное. «Жить во имя любви». Какое это чудесное чувство, привилегия настоящего человека. «Жить во имя любви к Жене, к Земле».
Я отправилась на фронт. Я хотела спасти Землю.

Спустя какое-то время я сидела в ожидании следующего дня и не могла уснуть, потому что на утро должен был начаться бой, мой первый бой. Нэриане почему-то никогда не нападали посреди ночи, лишь, когда солнце показывалось из-за горизонта, они начинали появляться. Тогда и земляне брали оружие в руки и шли в атаку. Приходилось идти, а не стрелять из окопов – не брали нэриан пули издалека, что-то чуждое нам и нашему миру их защищало. Зато у нас не было защиты от их оружия. Не было у нас доспехов от их мечей и стрел. Да и как защититься, если каждый меч норовит снести тебе голову, а каждая стрела жаждет проткнуть твою плоть. Им было не занимать опыта и мастерства во владении этим оружием, так же как и магией. Вероятно, она защищала их от наших пуль, и она, по-видимому, убивала некоторых солдат, просто падавших замертво, когда оказывались достаточно близко к нэрианину, чтобы можно было убить его…
Однако мне все это только рассказывали, сама я не видела. Но мне предстояло это увидеть, и потому я не спала.
На рассвете я с другими солдатами взяла оружие и пошла убивать, но мне не пришлось этого делать. Когда я оказалась в каком-то метре от одного из нэриан, я внезапно почувствовала, как мое тело перестало меня слушаться, как мое сознание гаснет.
Когда я очнулась, я лежала на удобном травяном ложе под раскидистым деревом в прохладной тени. В ветвях пели свои чудесные песни птицы. И потому я не испугалась, когда поняла, что вокруг ходят, занимаются своими делами одни нэриане. Я лишь подумала о том, что не может быть ничего плохого, когда мне так хорошо.
Я села и тут же увидела, что ко мне идет один из них. Я не паниковала, просто сидела и ждала, я была готова ко всему.
Он подошел ко мне, слегка наклонил голову в знак приветствия и сказал:
— Ты здесь не пленница, ты – гостья.
Сказав это, он развернулся и ушел, оставив меня наедине с моими мыслями.
Я же недолго просидела под тем деревом, ибо всего шагах в двадцати от меня была река, а я очень любила воду. Потому я встала и пошла к берегу. Я не знаю, сколько я простояла, слушая журчание воды, любуясь бликами солнца на ее поверхности. Мне было очень спокойно в это время, и даже не хотелось возмущаться по поводу зданий на другом берегу, портивших впечатление от пейзажа, но казавшихся одинокими, ибо земляне их покинули, когда нэриане подошли достаточно близко. Но я подумала об этом вскользь. Мне не хотелось даже мысленно возвращаться к цивилизации. Но хотелось окунуться в воду, смыть с себя все, смыть свое прошлое и жить настоящим. Однако вместо этого я решила оглядеться, посмотреть поближе на нэриан, быть может с кем-нибудь поговорить.
Я стояла и оглядывалась вокруг, осваиваясь, точно кошка, наблюдала за другими. Внезапно мой взгляд привлекла небольшая группа людей, потому что один из них показался мне знакомым.
— Женя… – проговорила я одними губами. – Мой Женя.
Но в голове тут же пронеслась холодная мысль: «Не мой Женя», ибо в этот момент он посмотрел мне в глаза, и я поняла: нет больше той любви, которая нас когда-то связывала.
Женя отвел глаза и спустя мгновение, как будто набравшись смелости, направился ко мне. А я не могла отвести от него взгляд. Мне не верилось, что он жив, что сейчас мы будем разговаривать, хоть и разговор этот будет не такой, как мне мечталось. У меня даже промелькнула мысль, что надо было прыгнуть с той крыши, когда была возможность…
— Здравствуй, – сказал Женя, подойдя ко мне.
Я же не смогла вымолвить ни слова, язык не поворачивался, и в горле пересохло.
Несколько секунд мы молчали, только смотрели друг на друга.
— Ты прости меня! – нарушил он молчание. – Не уберег я нашу любовь. До конца жизни тебя одну любить хотел, а сердце по-другому возжелало. Я так же как ты сюда попал. Очень немногим это удается, немногие этого достойны. А как здесь очутился, так и ее встретил. Она из нэриан, здесь за ранеными ходит. Красотой своей меня пленила, да и я ей полюбился, говорит: «такой небесной бездны в глазах даже у нэриан не видела». Ты прости меня, пожалуйста, жизнь я тебе испортил.
Я стояла, онемев, как громом пораженная. Женя стоял передо мной и чуть ли не плакал. А я вдруг почувствовала, как полегчало на сердце и душе. Сердце вновь застучало, ибо замерло оно, когда увидела я Женю. И я, улыбнувшись Жене, как тогда на крыше, сказала ему:
— Не испортил ты мне жизнь, а, наоборот, к жизни вернул. И тогда, когда впервые с тобой встретились, и сейчас, когда я тебя погибшим считала и умирать на войну пошла. Но тебе же известно, что есть настоящая любовь. А именно она между нами и творилась. А сердцу не прикажешь. Коли обратилось оно к кому-то, то не отворотишь уже обратно, только если само захочет. Любишь ее, так люби и счастлив будь, и я тем самым счастлива буду. А прошлое с улыбкой вспоминать буду. И другом тебе верным стану, если дозволишь.
— Спасибо тебе. – ответил Женя улыбнувшись, тут и нечего было больше сказать.
А улыбка у него была все та же. Но не мне теперь ею любоваться.
— Расскажи мне о нэрианах. – попросила я.
— Да я и сам-то не многое знаю, хоть и живу среди них прилично времени. Они такие же люди, как мы, живут на такой же планете, как наша Земля. Вот только, как бы это сказать, другие они. Мы вот, все цивилизованные, у нас и водопровод, и электричество, и много всякого разного мы напридумывали, а у них этого нет. Зато у них магия. Для нас это сказки, а для них – реальность. И труд ручной они уважают, а мы вот нет.
— Потому ты с ними? Потому что они правильнее живут? – спросила я.
— Да, так. – ответил Женя.
Я хотела ещё спросить, но тут Женю позвали, и он ушел.
Я смотрела ему вслед, и на душе было спокойно. Моя жизнь продолжалась и его тоже. Лишь один вопрос вертелся на языке, но некому было его задать. Но неожиданно я получила ответ. Произошло непонятное: в глазах потемнело на мгновение, и я оказалась одна в совершенно другом месте. Оно было так прекрасно. Вокруг все зеленело и цвело, пели птицы… все было так чисто, не задето цивилизацией, и я подумала, что, наверное, такая красота царит на планете нэриан, и так было на Земле до появления людей. «Или будет после их исчезновения». Эта мысль пришла неожиданно, как подсказка. Я развернулась и увидела, что стою на том же берегу той самой реки, но спустя многие-многие годы, ибо на другом берегу стояли те одинокие заброшенные заросшие зеленью полуразрушенные каменные здания, которые некогда построили земляне.
В глазах вновь потемнело. Я вновь стояла в своей реальности и смотрела на еще целые дома, на них не было еще ни росточка, но я знала – они появятся. Благодаря этому видению я поняла: нэриане выиграют эту войну. И ради увиденного мною, стоит жить и сражаться. Та красота – веская причина жить.