Под Рождество...

миниатюра

Декабрьским вечером пожилой мужчина Глеб Иванович сидел у окна своей уютной квартирки на окраине Москвы. За окном шёл снег крупными хлопьями, медленно кружась в свете фонарей. Мужчина взглянул на часы и вздохнул: снова Новый Год приближался быстро, незаметно. Только недавно были встречи друзей юности, шумные застолья и разговоры до утра. Теперь же многие разъехались, растворились в чужих городах и странах, утратив связь друг с другом навсегда.

«Странно, — подумал Глеб Иванович, глядя на заснеженную улицу, — раньше казалось, что впереди целая вечность, полная приключений и открытий. Время бежит быстрее молочного коктейля на столике кафе.»
До Нового года оставалось всего ничего, а праздничного настроения и близко не чувствовалось.

Мужчине было чуть больше шестидесяти, однако возраст давно перестал восприниматься как причина одиночества. Просто друзья детства умерли или рассеялись по миру, жена — на работе, сын вырос и обзавёлся собственными заботами и редко навещал отца. Уже много лет праздник казался пустым ритуалом: ёлка, оливье, салатики, шампанское… Но праздника-то настоящего, волшебного, живого не ощущалось вовсе.

И вдруг дверь скрипнула, будто открываясь сама собой. Мужчина обернулся, удивлённо приподнявшись над креслом. У порога стоял незнакомый мужчина средних лет, аккуратно одетый, слегка улыбающийся.

— Прошу прощения, — начал мужчина, поправляя воротник пальто. — Наверное, я попал не туда?

Однако стоило гостю сделать шаг внутрь комнаты, как взгляд его задержался на полках старинных книг, покрывших стены гостиной. Старые издания классиков русской литературы мерцали золотистыми корешками.

— Вот это библиотека! — восхитился незнакомец. — Настоящая редкость!

Хозяину дома показалось странным такое проникновение в чужой дом, но любопытство победило осторожность.

— Любопытно познакомиться с ценителем хорошей литературы, — пробормотал мужчина, приглашая незваного гостя присесть.

Незнакомец представился Григорием Петровичем.

За чашечкой чая разговор плавно перешёл от литературных предпочтений к жизненным впечатлениям, воспоминаниям молодости, трудностям взросления и неожиданному чувству лёгкой грусти, которое сопровождает каждого пожилого человека в праздники.

— Знаете, ведь всё дело в чудесах, — задумчиво заметил Григорий Петрович. — Когда мы верили в чудо, оно происходило само собой. С возрастом мы просто перестаём верить. Возраст  — это понимание пределов возможного. А пределов — нет вовсе, иначе, как в нашей голове. Поэтому всё в жизни, чего по-настоящему хочешь  — сбывается! Да — да! Случается самым удивительным образом. Меняются только наши приоритеты...

Мужчина внимательно слушал, словно впервые видел мир таким ясным взглядом. Вдруг нечто шевельнулось в памяти: знакомые лица, голоса, смех — всё, что было ему так дорого. Всё, чего он хотел для себя, уже случилось. Или нет?!


Незаметно ночь опустилась за окно, оставив улицу пустынной и тихой. В тишине зажглась гирлянда на старой елочке, и её свет заполнил комнату мягким сиянием.

— Вам знакомо чувство, что с нами происходит только то, на что мы сами согласились? — спросил Глеб Иванович своего нового собеседника.

Григорий Петрович усмехнулся, грустно прикрыв глаза ладонью:

— О да, конечно. Мне кажется порой, что наши мечты и есть ключ к нашей жизни. Плохо когда нет мечты.

— Что-то изменилось с годами, правда? — хмыкнул Григорий Петровича, осторожно потянувшись к книжному шкафу. — Молодость такая беспокойная всегда, полная иллюзий и планов. Думаешь, что жизнь состоит из бесконечных возможностей...

Глеб Иванович согласился:

— Ах, молодость — глупа! Задним умом понимаешь, столько сил потрачено впустую, столько ошибок сделано! Кажется, весь опыт приходит только тогда, когда он уже не нужен никому.

 — Говорят, в сорок лет поздно учиться танцевать вальс, а в шестьдесят уже поздно жалеть о прошедшем. — заметил Григорий Петрович, — Каждый возраст приносит свою мудрость, вот только понимаешь это слишком поздно.
— Так и должно быть, — вслух подумал Григорий Петрович, — Чем старше становишься, тем меньше вещей кажутся важными. Начинаешь наконец радоваться мелочам, которых в молодости совершенно не замечаешь.

— Всё-таки какое блаженство проживать жизнь заново, зная, куда лучше направить усилия, — мечтательно произнес Глеб Иванович. — Хотя в молодости, наверное, именно эта непредсказуемость и придавала остроту ощущений.

— Верно, — ухмыльнулся Григорий Петрович. — Жизнь взрослого — это сплошная дисциплина и ответственность, а детство и юность — игра, свобода и легкомысленность. И одно без другого невозможно.

Минуты шли, наполняясь теплотой разговора, запахом свежеиспечённого пирога и негромким треском свечей на ёлке. Затем Гриша поднялся, поклонился хозяину дома и сказал спокойно:

— Спасибо вам большое, уважаемый Глеб Иванович за то, что помогли  выпасть из повседневной суеты.

Мужчина долго смотрел вслед своему гостю, наблюдая, как тот исчезает среди снежинок, пляшущих в лучах уличных фонарей. Казалось, зима стала мягче, воздух приобрёл аромат свежести и радости. Внутри появилось ощущение лёгкости, какой-то внутренней свободы.

Ночью он спал крепким сном, полным ярких сновидений.

Утро следующего дня ознаменовалось звонком телефона — звонил сын из далёкого Томска. Он сообщил радостную новость: скоро приезжает и проведёт праздники вместе с отцом.
Жена испекла свой фирменный рыбный пирог и приготовила непередаваемо вкусный праздничный салат с кальмарами. А ещё  подарила тёплые шерстяные  носки. Это любовь!

Позже пришла открытка от старого друга из Ельца, пожелавшего счастливого Рождества и пригласившего в гости: возраст — не диагноз! Ты даже не думай сдаваться! 
Мужчина понял: чуду предстоит случиться вновь.