Им не было покоя от меня

!.Им не было покоя от меня
 Происходило это под Новосибирском, в старинном купеческом местечке Колывань. Это всего шестьдесят километров от большого города вниз по течению Оби. Есть легенда, что когда строилась транссибирская железная дорога, купцы Колывани собрали денег и отправили делегатов к руководителям строительства с тем, чтобы дорога по их городку не проходила! Не хотели менять провинциального уклада жизни на хлопоты по устройству станции, на встречи и проводы поездов, на появление бродяг как вечных спутников вокзалов. Так и осталась Колывань тихим местечком на живописном берегу.

Занесло меня сюда по воле случая. Был я тогда в разводе с женой и менял место жительства. Собирался начать жизнь с нуля, жениться. Была такая девушка на примете. Познакомился с ней по работе в газете. Приехала она из Одессы. Окончила в своё время четыре курса университета, но оставила учебу. Несколько лет работала оператором на электроподстанции. А потом решила стать журналистом. Работу нашла по объявлению в журнале «Журналист».  Издавался он в Москве и расходился по всем республикам.

В нём же, в этом журнале, может быть даже в том же номере, была напечатана статья корреспондента «Комсомольской правды» Анатолия Стреляного. Он делился впечатлением от посещения районной редакции, из которой я недавно уволился. Когда он стал расспрашивать о делах в районе, все ему отвечали одинаково: «Вот был бы сейчас Василий Иванович, он бы Вам всё рассказал!» Стреляный так и написал: на таких журналистах районные газеты и держится! Эта публикация в журнале очень помогла мне в жизни.

 С бывшей женой мы не ладили все девять лет совместной жизни. Потому что началась она с обмана. Она была старше меня на шесть лет. И пока я учился в техникуме и служил три года в армии, она успела уйти от своего мужа, забрав ребёнка, и ещё дважды или трижды выйти замуж. Мене же, неопытному и честному парню, она соврала, что залетела. Всех, кто не занят физическим трудом, она считала хитрецами. Сама же предпочитала сидеть дома. Это тогда, когда на одну зарплату вдвоём можно было прожить только полмесяца. А когда я выписывал газеты и журнал, то она говорила: «Это чтобы начальство о тебе хорошо думало!» И сжигала их и выбрасывала.

А между тем работал я в редакциях старательно. Открылся у меня какой-то зуд корреспондентский. Жаден был до общения с людьми! Я хорошо знал жизнь и города, и района. До приезда в Новосибирскую область поработал в городской газете в Кузбассе, в двух районных газетах на Алтае и в одной в Казахстане. Всё искал местность, где можно прожить на одну зарплату. И подспудно искал редактора, у которого можно поучиться работать. Оказалось, что люди везде жили почти одинаково. Трудолюбивым всего хватало, у ленивых были только трудности. А редакторами часто работали люди далеко не творческие.

Какие прекрасные должности я находил для бывшей жены! Однажды направили мы её на месячные курсы инспекторов пожарной охраны. Она получила удостоверение специалиста, оделась в форму инспектора. Как замечательно выглядела она в новеньком обмундировании! Вот уже и не физическая работа, давай, покажи себя! И она показала: категорически отказалась работать! Подвела и начальника пожарной охраны района, и меня. Мне стыдно было в глаза людям смотреть. Это переполнило чашу моего терпения, и я четвертый раз поменял место жительства. Но это не изменило её поведения. Она прочно решила «сидеть на моей шее». И я подал на развод.

В Новосибирске я пришел в обком Компартии, рассказал о себе, ничего не утаивая. Показал публикацию в «Журналисте» как рекомендацию и попросил направить меня на работу туда, где я мог бы иногда заниматься рыбалкой и охотой. Два вакантных места оказались в уютной Колывани.  И вскоре я предстал перед редактором. Им оказалась довольно молодая симпатичная женщина.  Прасковья Михайловна Ганина была приветлива и улыбчива. 

Если я устраивался на работу до обеда, то к вечеру уже приносил в редакцию так называемый «материал»! Это могли быть статья, репортаж или короткая заметка. Таков был стиль моей работы. На этот раз я побывал на местном маленьком базаре и похвалил его в заметке. Уже к вечеру снял квартиру.
Вскоре из Одессы приехала моя невеста. И мы приступили к работе. Я был определён заведующим отделом писем, а она корреспондентом. В других отделах работали по одному опытному газетчику.

Мы сходу включились в работу, и с тех пор материалов в газету хватало, даже создавался запас. Автомашина в редакции была на ходу. Часто выезжали в сёла. А я ещё и сам находил, с кем поехать попутно. Не ограничивал себя темами быта, торговли, связи, а смело вникал в жизнь партийных, профсоюзных и комсомольских организаций. То есть оставался газетчиком широкого профиля.

Работа в редакции измеряется простым подсчетом строчек. И я обыкновенно оказывался на первом месте и получал самый высокий гонорар. Неплохо справлялась под моим руководством и молодая газетчица.

На квартире мы спали на полу. Это нас не смущало. Были уверены, что жильё нам рано или поздно выделят. Жена рьяно принялась за устройство быта, часто стирала, тщательно гладила. Я привозил воды на тележке с бочкой столько, сколько надо было горожанке, привыкшей пользоваться водопроводом и канализацией. Нам показали угол огорода, куда нужно выливать использованную воду. И вскоре участок, куда мы её выплёскивали, стал заболачиваться. 

Хозяева забеспокоились. Они поняли, что горожанку не приучить пользоваться водой по минимуму, как это они делают, и решили отказать нам в проживании. Мужчина придумал легенду, по которой к ним на жительство переезжает больная сестра. И сочинял, как она сильно болеет. Прасковья Михайловна засомневалась, по этой ли причине нам отказывают. Я даже предложил, чтобы она пошла и проверила. Но она деликатно этого не сделала и выделила нам маленький кабинет. С тех пор мы спали уже на стульях.

Свою жену, которая была моложе меня на шесть лет, я полюбил какой-то отеческой любовью. Дина же видела во мне мужчину состоявшегося и обращалась ко мне только на «Вы». При этом она была выше меня ростом. Ей потребовалось два года, чтобы перейти на «ты». Росла она в семье полковника, которого по службе направляли в разные гарнизоны. Следуя за ним, она вместе с матерью и младшим братом побывала и на Камчатке, и в Грузии, и ещё где-то. Служба отца закончилась в ГДР, где он умер на операционном столе. После такого горя семья вернулись в родную Одессу. Им обязаны были предоставить квартиру, но были и слёзы, и хождение по инстанциям. Мать, Мария Ильинична, была строгой и даже беспощадной только с детьми, а перед начальством она робела. Поэтому и жильё выделили им неполноценное, половину квартиры. Так они стали жить в районе Молдаванки.

Дина вспоминала, как в красивых зарубежных сапожках, которым завидовали подруги, она нещадно мерзла холодными зимами! Но денег не хватало, чтобы купить утепленные, поэтому мать пошла работать на электроподстанцию трамвайного назначения. Туда же потом устроила и дочь. Там стояли ртутные выпрямители. От их испарений у Дины стали хрупкими зубы. Ко времени нашего знакомства во рту у неё вместо зубов были только тёмные корни. Это и некрасиво, да и питаться трудно.  С момента знакомства я всё время думал о том, как ей помочь.

 Мать её сошлась со своим старым знакомым, теперь овдовевшим. Это был пенсионер из железнодорожников. У него была хорошая пенсия, шикарная дача на берегу моря. Мария Ильинична была рада, что теперь все изменится к лучшему. Но о том, что нужно проявить заботу о дочери, она не подумала. Не помышлял об этом и новый жилец. Он только вино попивал да шутки двусмысленные отпускал, когда оставались наедине.

Вот в такой обстановке Дина забрала трудовую книжку и укатила устраиваться на работу в газету по объявлению. Естественно, что такой опытный журналист, как я, стал для неё кумиром. Я уже развелся и работал последние недели. С Диной мы поговорили по душам. Она уволилась и поехала в Одессу ждать от меня сигнала. Когда она ко мне приехала, то зубы у неё были ослепительной белизны! Мать с отчимом обратили, наконец, внимание на девушку и оплатили протезирование. Позднее они поспешно переслали вещи, которыми пользовалась Дина. Но это будет позднее, когда я добуду квартиру.

Молодая жена стойко переносила все невзгоды. Может быть после всего пережитого и такая жизнь казалась ей раем? Но меня это совсем не устраивало. Я ходил на прием к начальству, объяснял, что жить в кабинете и спать на стульях мне уже надоело и что вынужден буду искать другую редакцию. А самому уже понравился райцентр. С двух сторон омывала его спокойная речка, которая впадала в Обь. Между притоком и могучей рекой был обширный луг со множеством стариц. Места для рыбалки и охоты превосходные! Не зря купцы отводили подальше шум города.

Вскоре приняли на работу ещё одного сотрудника. Это был муж преподавательницы, которую перевели на работу в местный техникум. Этой семье с двумя школьницами предоставили особняк, который до сих пор считался нежилым. Что-то там подремонтировали и вселили. Я отправился посмотреть на заселённый дом. Он стоял на входе в парк и в прошлом служил административным зданием детского дома. Рядом с ним стоял другой нежилой дом, ранее бывший складом. Но меньшего размера. В нем были целы и окна, и двери, но не было полов.

Тут во мне взыграла хозяйственная жилка! По моему настоянию председатель райсовета дал задание жилищно-коммунальному предприятию постелить полы и привести дом в нормальное состояние. Но не было материала на пол. Журналист я или тряпка? Я нашел доски в местном стройуправлении. Ну, как нашел? Строители меняли деревянные полы в зале большого здания на паркетные. Освобождавшиеся доски могли отдать жилищному предприятию. Я договорился с обеими сторонами, осталось только подождать.
(Продолжение следует).