Ла Горита и искусство эскайолы

Могучие атлантические волны плавно накатывали на черный берег, до блеска зализывая полоску вулканического песка. Жаркое полуденное солнце щедро лило свои лучи на узкие улочки Ла Горита – тихого местечка на восточном побережье острова Гран-Канария. Впрочем, из одной открытой двери стоящих вплотную двух- и трёхэтажных домов, покрашенных преимущественно в желтые и белые цвета, доносился грохот  и визг строительного перфоратора. Седовласый пожилой сеньор в очках с позолоченной оправой сидел тут же на раскладном стульчике, смиренно скрестив руки на животе.

В какой-то момент из двери на свет Божий вышел кучерявый строитель – тоже полуседой, но от пыли, в таких же запылённых шортах и майке. С режущим даже моё ухо акцентом осведомился у ветерана - не поднимут ли соседа шума по поводу шума строительного?

- Антонио! – буквально взвизгнув не хуже того перфоратора, взвился  тут канарский сеньор на ущемлявшего хотя бы только в мыслях его права и свободы эмигранта. – Это мой дом! Я волен в нём делать, что захочу! Понятно?

Лично мне, услышавшему эту тираду даже из глубины входной комнаты на первом этаже,  стало понятно:  надо покачественней  заканчивать свою работу и сваливать отсюда поскорей.

Накануне вечером мне позвонил Толик – лепший мой канарский кореш (и законный  уже житель Канарских островов).

- Слушай, тут – ё-хайды! - надо клочок стены  эскайолой отделать. В Ла Горита приедешь?

Эх, где наша не пропадала – я пообещал.  Грядущий день был совершенно свободным, поэтому: чего дурака валять – раз!  Антонио – Толика, что никак не мог овладеть искусством эскайолы, надо  выручать – два! Ну и Ла Горита – местечко,  мимо которого десятки раз благополучно проезжал на автомобиле или автобусе, наконец посетить: это было главным во всех моих здешних  начинаниях.

А у Толика с эскайолой – также как и с «эспаньолом» - дело шло туговато.

Что такое эскайола? О, это настоящее национальное искусство и его мастера законно  располагаются  совсем недалеко от тореадоров и танцоров фламенко. Это – высший пилотаж строительного мастерства! Секреты эскайолы хранятся почти в тайне и передаются из поколения в поколение: как правило – от мастера отца к подсобнику сыну, что и сам однажды станет настоящим мастером.

Суть мастерства: покрыть голые кирпичные или шлакоблочные стены слоем гипса. Одним махом превратить черновую поверхность в ровную, блестящую стену или потолок. Чтоб без всяких там нескольких слоёв шпаклёвки с нудной затиркой наждачным волокном по окончании.

Для этого «пион» - подсобник, мальчишка на побегушках, что непременно есть у каждого мастера - «офисиаль» - в течение нескольких минут колдует над ведром с водой, в которое постепенно насыпает гипс – заводит гипсовую массу. Чего-то там меряет большим пальцем, оценивает интенсивность процесса и завихрения клубящегося пара… В общем: «Не ходите дети в школу – постигайте эскайолу!».

Ну а потом вдруг как ошпаренный подкидывает ведро на козлы мастеру: теперь тот спеши – вымазывай! Черпай прямо голой рукой – клешнёй из ведра на гибкую пластиковую тёрку и ляпай – наноси ровно на стену или потолок. На всё про всё – три-четыре минуты у тебя, не больше: тёплый гипс стынет на глазах. Правда, его всё равно останется немного на дне «бальде» - резинового ведра: подсобник добросовестно выколотит остаток, сполоснёт ведро начисто и начнёт шаманить новый раствор. Главное – чтоб не осталось ни единой шероховатости или царапины на идеально гладком новом фрагменте стены. Чтоб демонстративно проведя по блестящей поверхности пальцем, можно было пренебрежительно сбросить с губ: «Перфекто!»

Вот то и есть – эскайола: высший пилотаж которой возможно постичь отнюдь не каждому, отчего и «эскайолисто» - почти что небожители! -  на острове в такой цене.

Мне, отлучённому от таинства канарской эскайолы советским десятилетним образованием, навёрстывать  пришлось самому, украдкой да втихомолку подглядывая на работу местных асов, бросавших высокомерные взгляды со строительных козел. И за отсутствием подсобника большие объёмы я делать никак не мог – и разводить гипс для работы, и тут же укладывать его на стены в одиночку не поспевали даже канарцы.

Но сегодня дело было плёвым – меньше квадратного метра стены – как раз в том месте, в котором в неё входило несколько патрубков водяной системы. Это, конечно, являлось дополнительной  сложностью, но только не для меня – достаточно уже поднаторевшего в диковинном этом ремесле. Так что за какой-то час вылизал я этот объём натурально – как на выставку… Натурально – пояснял вам, несведущим, про диковинную эскайолу дольше!

Довольны работой остались и Толик, и хозяин. Уважительно поглядывая в мою сторону, сеньор осведомился у моего друга о цене работы.

- Толян, да что я буду наглеть –  и двух часов не работал! – пожал плечами я. – Двадцатка будет в самый раз.

Антонио согласно кивнул и обернулся к хозяину:

- Куарента!

Тот вытащил и протянул Толику  означенные сорок евро, что называется, «без базара».

- Ну ты и клещ, Толян! – по-доброму смеялся я, когда вызвался проводить меня друг до остановки. – Еще и разжился на кореше!

- Ё-хайды! – разводил руками пройдоха. – Сказал бы ты «сорок», я бы тебе и сорок заплатил.

Частично компенсировал дело мудрый Толян заходом в ближайший бар, в котором заплатил за две порции виски с кока-колой. На выходе из заведения мы и попрощались сердечно. Толик пошел обратно – в глубину тихих улочек  залитого солнцем  местечка, а я двинулся в сторону древней столицы острова – города Тельде, что уходил в горы по другую сторону дороги от Ла Горита. Пользуясь случаем, надо было продлить культурную программу дня, побродив по старым улочкам и запечатлеть единственно уцелевшего  (хороший гуанче – медный гуанче) от нашествия конкистадоров  коренного жителя самобытного народа  гуанчи   - детей вулкана – нанизывающего на длинную пику большую океанскую рыбину.