Соль на стекле

В мастерской пахло скипидаром и мокрой шерстью — Лиза сушила у батареи шарф, в котором пришла с набережной. За окном дрожал мартовский свет, и река выглядела так, будто кто;то разлил по льду молоко и забыл размешать. Отец, не оборачиваясь, водил кистью по холсту, и в каждом движении было что;то осторожное, как у человека, который учится заново говорить.

— Ты опять рисуешь одно и то же, — сказала Лиза. — Реку, мост, дальний берег.
— Не одно и то же, — ответил он. — Сегодня здесь есть соль.
Он кивнул на стекло: на подоконнике лежала тонкая белая полоска — след от того, что Лиза, не заметив, прислонилась мокрым рукавом к окну. Соль высохла и стала похожа на маленькую дорогу, по которой никто не ходит. Отец взял карандаш и провёл на холсте такую же линию — не в том месте, где «надо», а там, где она случилась.

Лиза вспомнила, как в детстве он учил её смотреть: не «дерево», а «дерево, которое сегодня устало»; не «дом», а «дом, у которого окна как мысли». Потом они перестали говорить — не из-за ссоры, а из-за тишины, которая накапливается годами, когда каждый уверен, что другой и так всё понимает. И вот теперь, в этой мастерской, тишина снова стала рабочей: её можно было размешивать кистью, как краску.

Отец отступил, прищурился и неожиданно улыбнулся: на картине появилась не просто река, а место, где кто;то стоял у окна и оставил след. — Видишь, — сказал он, — любовь не всегда как солнце. Иногда она как соль: её замечают, когда она высохнет. Лиза молча сняла шарф, подошла к нему и впервые за долгое время обняла так, будто это тоже можно написать — одним точным мазком, чтобы не расплескать.