***

Заросшие старые склоны разъезжались по сторонам, открывая путь на запад. Крошечный городок Пелонан уютно возлег на Главном Торговом Пути, сейчас он принимал на свои крыши заходящее солнце. Высоко в небе резвились прозрачные розовые облака.
- Неужели нет другого пути? – вздохнула Элленара.
Джернет виновато промолчал. Яго, так же не говоря ни слова, покачал головой. Зато Синтран пустился в долгие и пространные объяснения, предложив принцессе на выбор несколько других возможностей перейти через горы. На самом деле, конечно, толку от его рассуждений было не больше, чем от молчания следопытов. Любой другой путь был намного опаснее. На юге – Торканнальт, северная часть Светлых Гор, откуда дикие гоблины сумели вытеснить не только жадных силлских рудокопов, но и исконных обитателей, карлов-бардуков. На севере – источенное временем Серогорье, и отсюда бардуки ушли еще раньше, причем – по своей воле. Причины этого странного бегства осели в легендах-страшилках под скучным и расплывчатым названием Пещерный Ужас. Сейчас, правда, считалось, что все было гораздо проще: бедные пещеры не интересовали карлов, не прельщала и оторванность серогорских городов от древней столицы, Ахелеара. К тому же, изнурительная затянувшаяся война с дикими гоблинами требовала больше рабочих и солдат.
- Через Пелонан идут сотни караванов ежедневно, – закончил свою речь пикси. – Там привыкли к мельканию лиц всех мастей, наше появление не удивит никого.
Джернет тайком сплюнул. Менестрель был «своим парнем», простым до наглости, готовым пролезть в душу кому угодно, удобно устроиться там и не вылезать ни под каким предлогом. Он мгновенно сдружился с Одноглазым, пустил пыль в глаза принцессе, и теперь тараторил без умолку, надеясь заслужить его, Джернета, доверие. Прослышав, что они едут в Теллен – в школу следопытов, – коротышка завизжал от восторга, тут же нафантазировал себе кучу приключений и теперь только и думал, что о встрече со знаменитыми и легендарными героями, как будто двоих следопытов, находящихся рядом, ему было мало.
Джернету было не по себе. Что-то ковыряло его сердце, беспрерывно тревожило, как камушек в ботинке. Раньше ему казалось, что идея посетить школу не имеет минусов, но сейчас тревога нашептывала ему – неразборчиво, но настойчиво... с тем, что рядом едет Яго, несколько недель назад пытавшийся его убить, Джернет смирился, но у него никак не получалось разгадать странную мину Одноглазого, проявившуюся в тот миг, когда он узнал о Теллене. Что было в ней? Колебание между одобрением и предостережением? Тревога? Но за кого? Обреченность? А может ничего и не было, Яго смотрел как обычно, презрительно и хитро, и в его голове не было ничего кроме, неистребимой в людях подобных ему, заботы о собственном благополучии?
Джернет оглянулся. Кому он может довериться? Принцессе? Зарождающаяся новая жизнь занимала ее сейчас больше всего. Менестрелю, у которого, в лучшем случае, просто ветер в голове, а в худшем – какие-то, ему одному известные, цели? Яго?
- Послушай, нам надо поговорить...
Джернет даже не повернулся к Одноглазому, упрямо цепляясь взглядом за растущий Пелонан.
- Это касается всех, а не только нас с тобой!
- Что тебе надо, Яго?
- Чтоб ты выслушал, черт возьми! Сколько мне раз повторять, что я не собираюсь тебя убивать? Что я дал слово!
- Или ты глуп, или считаешь глупцом меня. Твои усилия так же смешны, как и та комедия в трактире. Вот слушаю я тебя сейчас и думаю: «Где он прячет отравленное вино?»
Яго сморщился от досады, выдохнул: «Да что ж такое?!», Джернет подумал было, что разговор окончен, но Одноглазый бросил ему в спину:
- Тебе нельзя в Теллен!
- Может, это не мне, а тебе туда нельзя? Нельзя попадаться Совету, а? Ну так иди, гуляй на все четыре стороны, никто тебя не держит!
- Тупой щенок! – прошипел Яго и отстал.
Теперь разговор, и впрямь, был окончен...
Пелонан походил на сотни других городков, рассыпанных вдоль Главного Торгового Пути. Даже сторожевые башни, примыкающий с севера грозный замок, конные дозоры и прочие атрибуты пограничных селений, не бросались в глаза, словно спрятанные за суетой караванщиков, воплями лавочников и всеобщей неразберихой. Пестрая толпа не слишком резво освобождала дорогу всадникам, каждый второй провожал их недобрым взглядом, и Джернету стало не по себе. «Это – усталость, – подумал он, – только и всего. Тревога, напряжение и тяжелая дорога». Дерзкий грубый голос заставил его вздрогнуть.
- Эй, Одноглазый!
Мельком взглянув на принцессу – она резко побледнела, – Джернет быстро нашел в толпе горлопана, загорелого и толстогубого, и обернулся к Яго. Тот отреагировал странно: молча соскочил с коня и бросился к кричавшему человеку, раскинув руки. Элленара шумно выдохнула, поняв, что это – старый знакомый Одноглазого. Джернет, наоборот, насторожился.
Яго перебросился с толстяком всего парой фраз и повернулся к Джернету хмурый, как осенняя туча.
- Быстрее. На постоялый двор!
Джернет фыркнул.
- Послушай, Яго...
- Я сказал: быстро! – рявкнул Одноглазый.
Он запрыгнул в седло и мигом рассек толпу, давая дорогу остальным. До самой корчмы он больше не проронил ни слова, только однажды, повернувшись к Джернету, быстро поднес растопыренные пальцы – средний и указательный – к глазам, и тут же сжал кулак с отставленным большим пальцем. Это значило: «Смотри в оба, рядом – опасность».
И Джернет смотрел. Он направил взгляд в пустоту и сосредоточился. Через несколько мгновений городская улица стала нечеткой, потеряла цвет и странно расползлась, начали ярко и жгуче выделяться движущиеся объекты. Широкий Взгляд, или, как его иногда называли, Глаз На Затылке, тайное умение следопытов, кроме зрения крайне обострило слух. Он выхватывал из окружающего гомона, ставшего тише и ровнее, отдельные реплики и услужливо вписывал их в общую картину. Джернет замечал вооруженных людей и изучал их быстро, но тщательно.
Охранник каравана, «очеловечившийся» гоблин. Стыдливо прячет лицо в недрах глубокого капюшона. Взгляд равнодушный. Посмотрел и отвернулся. Еще один охранник, с ножами в рукавах, такой же капюшон. Надо же! Полуэльф? Таращится вслед. Долго, слишком долго. Отвернулся и пошел прочь. Двое городских стражников, уступившие дорогу. Переглянулись? Что-то говорят друг другу... «А девка-то – из благородных!» – «Как пить дать!» Несколько голых по пояс бродяг возле ворот постоялого двора. В рванье, но вооруженные до зубов. Даже не повернулись. Слуга с метлой... стоп! Рукоятка слишком ровная и гладкая. Это не метла. Глаза слуги, из-под широкополой шляпы, смотрят тяжело и внимательно. Торговец на телеге, груженой тканями, одетый в алые шелковые шаровары. Возле руки, среди тюков – меч.
- Джернет!
От резкого возвращения в красочную и громкую суетню закружилась голова, и Джернету понадобилось время, чтобы придти в себя.
Хозяин постоялого двора, плюгавенький лысый мужичок, нервно теребил чистый передник. На золотую монету, которую сунул ему Яго, он смотрел как на ядовитого паука.
- Лошадей покормить, а как же... комнату хорошую, ага... и еды, само собой... – бормотал он, тревожно озираясь.
Джернет быстро повернулся к слуге, тот уже перестал делать вид, что метет.
- Быстро внутрь! – Яго подтолкнул принцессу к двери.
- Э-э... от лестницы, вторая дверь справа! – крикнул вслед трактирщик.
Они почти бежали по лестнице. Джернет увидел, как бледна Элленара. Коротышка-менестрель, непривычно серьезный, придерживал ее за руку.
Яго запер дверь на засов, подошел к окну и захлопнул ставни.
- Ну, что увидел?
- Слуга с метлой. Возможно – полуэльф. Оборванцы около ворот...
- Верно. И еще трое или четверо.
Джернет вынул меч, положил его на колени.
- Что это все значит? – воскликнул Синтран. – Вы тут не одни, извольте объясниться!
- Знаешь, кто они такие? – спросил Одноглазый, разминая шею.
Джернет молчал.
- Если бы ты почаще захаживал в Теллен – знал бы. Тот полуэльф с ножами, и гоблин, и тип в красных штанах, и все остальные – будущие следопыты. Пока – ученики.
- Я ни черта не понимаю, Яго.
- Я хотел тебе всё объяснить, помнишь? Я говорил, что тебе нельзя в Теллен, но ты не хотел меня слушать! Я не знаю, сколько у нас осталось времени. Может – час, а может – минута... а может нас не тронут до самой темноты.
- Рассказывай. Почему мне нельзя в Теллен? – спросил Джернет.
- Я бы рассказал, что я думаю о тебе и о твоем ослином упрямстве! О том, что, благодаря тебе, мы кроткими мышками притопали прямо в мышеловку! Но я не буду об этом говорить, потому что именно сейчас это ни к чему. А ты, из-за своей юношеской впечатлительности, еще, чего доброго, полезешь на рожон.
- Ты обманывал меня, когда говорил, что вы отчитались перед Советом за свое задание, верно?
- Да, черт возьми! Быстро соображаешь, садаор, месяца три всего прошло, а ты уже догадался! Та рыжая, колдунья, оформляла заказ у самого Аргуса. Помедленнее продиктовать? Ар-р-гу-у-с-с. Наш мудрый и всеблагой учитель, если ты забыл. Старик искал добровольцев, вызвались мы. Убив тебя, мы должны были покинуть клан навсегда, но Аргус лично обещал нам, что никто не будет нас преследовать. Он просил, чтобы все было шито-крыто. Самооборона там, или несчастный случай. Нам обещали огромные деньги, мы даже не интересовались, откуда они возьмутся: Совет ни в жизни столько бы не заплатил, да и та колдунья, думаю, тоже. Хочешь знать, во сколько тебя оценили?
Джернет молчал.
- Тридцать тысяч ливров, мой юный друг. Неплохо, да? Потом я краем уха прослышал, из какой казны течет эта золотая река. За тебя платил Крылатый Меч, понял? Тридцать тысяч – нам, на троих, и, наверное, не меньше должен получить Аргус. Видно, эти волшебные мечты не дают ему покоя, теперь он плюнул на деликатность и выслал за твоей головой целую ораву недоучек, захотел довершить все без красоты и изящества, но наверняка. Сменил, так сказать, стилет на дубину. Им даже искать тебя не пришлось, ты оказался столь любезен, что пришел сам. Кстати, эта бойня будет называться казнью – тебя ведь, наверняка, обвиняют в похищении и убийстве принцессы Идалира – вот этой, которая пока что сидит рядом с тобой, живая и здоровая, а рядом с твоим именем, в приговоре, будет начертано: «Шпион Дрэгера».
- Тогда скажи, почему ты здесь, а не там, на улице?
Одноглазый скривился.
- Я впервые в жизни дал Слово Следопыта. Веришь, я, негодяй, вор и убийца, никогда раньше не давал Слова? Может, не все так плохо в моей низкой душе?
Яго замолчал на секунду, покачал головой.
- Нет, не то. На самом деле, плевать мне на тебя, садаор. И на Слово плевать. И на Тарфа этого безмозглого, которому ты, кажись, вышиб последнее, что там было в его башке. Ты мне не нравишься, от этого никуда не деться, а Слово – оно ведь всего лишь Слово. Если этот коротышка, сочиняющий песенки, считает себя Повелителем Слов, то чем хуже я? Сейчас я здесь, а не там из-за другого. Я не люблю, когда убивают детишек. У каждого должна быть какая-то слабость. Дренги, сожравшие мою мать, оставили меня в живых, потому что я был слепым и беспомощным. Эти трупоеды пожалели детеныша человека, и с тех пор убийцы детей кажутся мне хуже дренгов. Хуже людоедов, понял? Хуже тех, кто убил и съел мою мать! Та грязная толпа, что пришла сюда за твоей головой, обязательно убьет всех. Тебя – само собой. Меня – тоже понятно за что. Певун, разумеется, шмыгнет в какую-нибудь щелочку. А принцессу заколют твоим мечом. Для них это особенно важно, чтобы меч был твой, я уже сказал. А потом они извлекут ребеночка. Не знаю как. Представлять даже не хочу. И размозжат его голову об стенку.
Элленара тихонько охнула.
- Я понимаю, что сейчас – не время, но у меня болит с самого утра... кажется, будто на мне тяжелый раскаленный пояс...
- Ты очень бледная, – заволновался Синтран. – Ты же ничего не ела со вчерашнего дня!
- Я нарочно... я ждала, что начнется...
- Что нам делать? – Джернет встал, меч упал на пол, но он этого даже не заметил.
Принцесса на секунду зажмурилась.
- Горячей кипяченой воды и стерильный нож...
В дверь осторожно постучали. Все замерли.
Яго очнулся первым.
- Что надо? – крикнул он.
- Это я... хозяин... вы просили обед.
Яго бросил взгляд на Джернета. Тот поднял меч, шагнул к двери и откинул засов.
- Ты один, хозяин? Надо, чтобы ты был один. Если нет, то я даю время тем, кто стоит рядом с тобой уйти. Подальше. Если они не уйдут, то... впрочем, пусть сами догадаются, что будет.
- Я один, поверьте! – заволновался трактирщик. – Не понимаю, что на вас нашло!
Джернет пинком распахнул дверь.
- Я только хотел узнать, что вы хотели бы...
- К черту обед! – перебил его Яго. – Тащи свежие полотенца и горячую воду. Водка есть? Тоже неси. Синтран, сходи с ним...
- Я сам схожу, – буркнул Джернет.
Он вышел в коридор. Хозяин с опаской покосился на обнаженный меч и, не сказав ни слова, засеменил к лестнице.
Лестница – единственный путь на второй этаж. Грязная толпа будет карабкаться по этим ступеням, подбираться к двери с засовом...
Джернет разжал намертво стиснутые зубы и попытался успокоиться. Это было непривычно и неестественно: понимать, что собственная жизнь волнует не так, как раньше, что инстинкт самосохранения задавлен страхом и ответственностью за жизнь чужую.
Трактирщик юркнул в комнату прислуги, а Джернет остался стоять на лестнице. Он оперся на резные перила и посмотрел в зал. Десяток постояльцев тут же повернулись к нему. Он кашлянул, привлекая внимание остальных.
- Добрые люди... я боюсь, что вы можете понять меня неправильно, но все-таки выслушайте. Моим спутникам сейчас нужен покой. Это очень важно. Я бы не обращался к вам, если бы не знал, что поблизости, а, возможно и среди вас, есть люди, которые хотят нас побеспокоить. Для таких я говорю следующее...
Джернет несколько раз глубоко вздохнул. Надо успокоиться, мысли путаются... «Почему твоя стрела попала в цель?» Да потому, что я этого хотел, черт возьми!
- Для таких говорю: я буду стоять здесь, на лестнице. Я – Джернет из Глэйда, следопыт и садаор из дома Речного Дракона... – Джернет задрал рукав, обнажив татуировку, позволил всем рассмотреть ее хорошенько, потом сжал кулак: дракон шевельнул хвостом. – Я – не рыцарь, не воин и не герой, я – хладнокровный убийца. Сегодня я буду спасать жизнь, даже две жизни. Для этого я сделаю все, что потребуется. Я многого не умею. Я не умею разговаривать с наглыми менестрелями, я так и не научился разбираться в людях, я даже не знаю, для чего мне свежие полотенца и горячая вода, но убиваю я непревзойденно.