День признания в любви Лоле Спайс

     Развлекавший меня пару дней поисковик на третий предсказуемо обосрался, втерев атомного ублюдка, ниггеров каких - то и Индийский океан. Эта байда с фоточками одного дня в истории напомнила мне старинную телепередачу, её бывший ведущий " Взгляд " вёл, очкастый такой и долгообразный. Мастырил он очень познавательную и интересную тему именно за один день в мировой истории, но календарь цивилизации тем и славен, что день на день не приходится.
     - Какой сегодня день, Онфим ?
     Спросил как - то раз своего товарища Евфима вымырнувший из моднейшего сериала мягкой силы персонаж вымышленный.
     - День взятия Казани, - сверился с численником Евфим, - и крещения татар Иваном Грозным.
     Все в России знают, что крестил он их их натурально хером, усевшись на троне их хана и вытащив член из - под шубы. Каждый татарин подходил и целовал лиловую головку государя, приобщаясь, не без того, контачась напрочь, что исключало дальнейшее пребывание человеком, ну, и радуя батюшку - царя.
     - Где Мудищев ? - гаркнул Малюта, улыбчиво рассматривая ритуал крещения из - за трона. - Надо бы государя развеселить пуще.
     И тут же, разумеется, рюссиш кляссик.
     - Другой Мудищев был Порфирий,
     При Иоанне службу нёс,
     И подымая х... гири,
     Он веселил царя до слез.
     - Надо бы свою Олимпиаду забацать, - предложил в порядке инициативы Годунов, злобно ожигая Скуратова завистливым взором, - чисто в Подмосковье, нехай гири подымают х...и все неприсоединившиеся к миру наживы и чистогана.
     - А на хера мы тогда в Ливонию свиными рылами лезем ? - парировал опытнейший Малюта, ниспровергая Годунова. - Мы, выходит, хотим присоединиться к ним ?
     - Аполитично рассуждаешь, - расслышал спор лукавых царедворцев чуткий на ухо Грозный, - видишь окружающий мир сквозь прорези в боевом шлеме, путаешь оккупацию и переделку на скотский русский уровень окружающих территорий с возвращением Прибалтики домой. В Европу.
    - Не та Еваропа, совсем не та, - вмешался Пархоменко, протягивая государю дары велии : рыжую мандавошку Латынину, коня знатного Невзорова и дегенерата Бабченку до кучи.
    - Ты мне грызунку гнусную поднеси, - закапризничал Грозный, веля усадить дары на кол, - Канделаку. Я ее на кол сажать не буду, я ее на х... усажу.
    - Она у Путина четверть века сидит на кукане, - объяснил ситуацию Пархоменко, а Грозный зашатался, белея, так осознал, что по всем статьям превзошел его объединятель земель русских, ведь Иоанн нумер Кятр всего лишь в тридцать раз увеличил наследованное от отца, а Пуйло Крым возвернул с частью соседки, тупо и явно ненадолго засунув их в Конституцию, которая непременно будет изменена после него, так как всякий русский царь меняет всё вообще под себя.