Гранатовые косточки. Глава 10. С чистого листа

Она снова приехала к дому на обрыве, сидела на песке, на том же месте. Ветер трепал её волосы, теперь лишённые ярких прядей, просто тёмные с бледными призраками цветов, собранные в хвост. В руке она сжимала тот самый гранат. Он стал лёгким, сморщенным, лишенным влаги, похожим на камень. Жизнь из него давно ушла.

Она достала из кармана перочинный нож. Лезвие со скрипом вошло в сухую кожуру. Зоя с силой разломила фрукт пополам. Внутри, в паутине высохших бежевых прожилок, тускло поблёскивали тёмно-бордовые, почти чёрные зёрна. Символ единства, рассыпавшийся в прах.

Зоя поднялась, подошла к воде и, склонившись к самой воде, высыпала косточки в набегающую волну. Они качнулись на поверхности, как последняя дань, и океан забрал их в свою вечную, безразличную глубину. Быть может, выбросит их потом на далекий берег и там вырастет новое деревце. Несколько капель старого сока, тёмных, как кровь, осталось у неё на пальцах.

Она вернулась на песок и достала из рюкзака помятый конверт. В ладони лежало скомканное официальное письмо.

“Решение комиссии по медицинской этике... в связи с грубым нарушением профессиональной дистанции... отзыв лицензии…”

Рио подал жалобу. У неё даже не было сил злиться на него. Он выполнял свой долг, остался верным своему кодексу. Зоя понимала, что после добровольного ухода Кима и сомнительных условий работы, комиссия вполне могла устроить им обоим проверку, даже без жалобы, так что Рио просто подстраховался. Слушание она проигнорировала. Какой смысл?

Она сидела так, не зная, куда идти дальше, пока вечерняя прохлада не начала проникать под одежду. Тогда она достала телефон. Набрала номер.

Ли Джон ответил не с первого звонка. Его голос в трубке звучал отстранённо:

— Зоя, чего тебе?

— Ли Джон... Моя виза... — она сглотнула ком в горле. — Мне нужна помощь с документами. Чтобы остаться, найти работ.

На той стороне повисла долгая пауза. Он вздохнул.

— У тебя достаточно денег.

— Не в этом дело. Я хочу…

— Зоя... Уезжай.

— Но...

— Возвращайся домой. На родину, — он говорил тихо. — Здесь для тебя ничего нет. Только плохие воспоминания. Там... там ты сможешь начать всё с начала. Тебе будет... лучше. Поверь.

Отказ был жёстким. Он предлагал ей единственный возможный акт милосердия в их мире — забвение. Он давал ей шанс уйти из-под возможного огня.

Она ничего не ответила. Просто отключила телефон. Ли Джон был прав.

Она медленно поднялась с песка, отряхивая ладони. Песчинки прилипли к тёмным пятнам от сока на её пальцах. Внезапно на секунду вновь накатила тошнота. Лёгкая, едва заметная волна дурноты, которую она списала на усталость, стресс и запах морской воды. Ничего серьёзного. Просто тело, наконец, сдавалось после бесконечных дней борьбы.