Тени погибшей империи

Жизнь–Отечеству, душу–Богу, сердце –Женщине, ЧЕСТЬ – НИКОМУ!

     Исторический очерк  построен на совершенно уникальных материалах, которые  автор нашёл и купил в российских архивах, а также получил в результате общения по переписке с  наследниками князя Сергея  Сергеевича Белосельского-Белозерского,  наследниками последних владельцев  имения Ивановское,  дворян Ямбургского  уезда Санкт-Петербургской губернии.  Использованы    многие  авторские  изыскания  по истории местности.  Приведены фотоматериалы  и документы, ранее никогда не публиковавшиеся и относящиеся к ХIX и началу XX веков. Широко использованы дневники и мемуары ближайшего окружения императора Николая II– гвардейцев элитного Конного полка. Глубоко проработана биография Блоков, в том числе последних владельцев имения Ивановское. Среди ближайшего окружения императора  оказались родной и двоюродный братья, а также родной дядя Натальи Ивановны Блок–Таптыковой- Гирс, вдовы действительного тайного советника.  Эта дама более полувека владела имением Ивановское в ямбургском уезде Санкт-Петербургской губеорнии, была прямо связана с древним родом рязанских  дворян Масловых и  родом  выходцев из Мекленбурга – Блоков. Поэту А.А. Блоку она приходилась двоюродной тётей.  Очерк расчитан на тех, кто интересуется историей России.


Приближённые императора.
История «выскочек» Ямбургского уезда  Блоков–Гирс  и «аристократов»  Масловых, Таптыковых и Мосоловых
История всех русских войн с достаточной убедительностью говорит, что в наших победах и поражениях отнюдь не виноваты фамилии наших полководцев и генералов; наряду с блестящими русскими именами генералов мы видим также имена не русские; вместе с русской кровью на полях сражения льётся и инородческая кровь офицеров русской армии; под общим русским мундиром сердца бьются в унисон. 
                Частный военный журнал «Разведчик», 1 апреля 1914 г.
«Выскочки»  XVIII - XIX в., дворяне Блоки из Мекленбурга
   Корни почтенного  семейства Блоков, давшие для императорской  России  не только известных чиновников и военных, но и всемирно известного поэта АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВИЧА БЛОКА, обнаруживаются среди бюргеров из герцогства Мекленбург-Шверин. Кстати, исконно  славянского, расположенного на бывших землях полабских славян, или вендов, завоёванных  немцами.  У  герцогов текла славянская кровь, и Пётр Великий не без умысла выдал племянницу Екатерину Ивановну за герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда. Целые толстые книги повествуют об этом интересном и важном политическом событии, и не будем отвлекаться. Не исключено, что в мекленбургских Блоках текла также славянская кровь.
Владелица имения Ивановское Ямбургского уезда Санкт–Петербургской губернии была ближайшей родственницей, двоюродной тёткой Александру Александровичу и, как практически все его «блоковские» родственники, не очень ему благоволила. Да его самого, наверняка, привлекала больше семья супруги, Любовь Дмитриевны Менделеевой, старшей дочери великого химика, которая под стать поэту была творческой личностью:  актрисой, историком балета и мемуаристкой. Одним словом, два одарённых человека с бурными страстями и причудами. Кроме всего надо помнить, что дед его А.Н. Бекетов был выдающимся ботаником и другом Дмитрия Менделеева, отец — известным юристом и профессором в Варшаве. Одним словом, интеллектуальная публика.  Так  что общение с фамильной роднёй, в основе которой были всегда высокопоставленные чиновники и военные, обтёсанные системой люди, не  представляло интереса для поэта. По крайней мере, не удалось добыть свидетельств о пребывании ПОЭТА, хотя бы проездом, на мызе Ивановской Санкт–Петербургской губернии.
 История рода Блоков
        В 1752 году в маленьком городке Демитц на Эльбе скончался фельдшер Людвиг Блок, женатый на дочери булочника Сусанне Катерине Зиль. О благородстве с приставкой фон, конечно, речи нет. Сын фельдшера, Иоганн Фридрих (1735–1811), пошел по стопам отца, но продвинулся дальше — изучал медицину в Ростокском и в Берлинском университетах.   В возрасте двадцати одного года со старшим  братом Христианом (1732–1766), также медиком,  в 1755 г. приехал в Россию. Старший  брат, коллежский асессор, служил хирургом в адмиралтейском госпитале в Санкт-Петербурге, член Медицинской коллегии. Причин его ранней смерти в 34 года установить не  удалось.
          Иоганн в России от гордости за учёность самовольно стал употреблять для солидности приставку фон.  Со времён Петра I стало модно иностранцам на русской службе быстро перекрашиваться и становиться Иванами, Федорами и т. д. В русской службе, Иоганн также стал Иваном Леонтьевичем и прослыл искусным врачом. Служил Иван Леонтьевич подлекарем и лекарем в Новгородском полку, в 1777 году его перевели в лейб-гвардии Измайловский полк штабс - лекарем, откуда был взят в 1885 г. на должность лейб-хирурга при Дворе великого князя Павла Петровича, а позже сопровождал за границу молодых великих князей Александра и Константина.
Справка. Согласно этимологическому словарю М. Фасмера термин лейб-медик появился в русском лексиконе в 1724 году. Лейб-медики помимо исполнения своих прямых обязанностей по медицинскому обслуживанию царской семьи и их родственников, осуществляли лечебную практику в учреждениях и могли вести частный приём. Эти специалисты, как правило, происходили из врачебных семей, проявляли блестящие способности к обучению и до пожалования звания лейб-медиков сумели достойно проявить себя, получив признание заслуг со стороны, как коллег, так и пациентов. Принципов отбора кандидатов в лейб-медики не обнаружено, но есть требования к обер-гофмейстеру, придворному, ведавшему дворцовым хозяйством и руководившему придворными церемониями. Поскольку эта должность исполнялась при императорах Александре I  и Николае I Александром Ивановичем  Блоком — сыном Ивана Леонтьевича, то его характер, можно предположить, соответствовал характеру отца.  Племянница Петра Великого  императрица Анна Иоанновна в 1730 году в инструкции требовала от персонала с приставкой Лейб: «персона, которая бы не только доброго житья и поступка была, довольная знания и искусства, и решпект имела:  ВЕРЕН, СКРЫТЕН И ИСТИНЕН; и такого христианского жития и поступка был, что паче своим собственным примером, нежели наказанием ему подчиненных и прочих придворных служителей основание полагал». Главное быть верным, высоконравственным и хранить тайны. Эти требования были особенно важны при назначении лейб-медиков, поскольку сведения о состоянии здоровья царской семьи могли стать оружием в борьбе за власть. Поэтому лейб-медики должны быть исключительно преданными слугами царствующей фамилии. Преданность до самопожертвования была продемонстрирована последним российским лейб-медиком Е.С. Боткиным. Но это уже другая история.
         При дворе наследника престола Павла Петровича, Иван Леонтьевич Блок 15 мая 1785 года был произведен в коллежские советники и фактически получил право на дворянство по чину. По семейной легенде И.Л. Блок возводится в дворянское достоинство при Павле I.  И это для многих краеведов и литераторов стало основной версией, так как ссылались  на самого Александра Александровича Блока, великого поэта и правнука. В его «Автобиографии» говорится:  «...прародитель — лейб-хирург Иван Блок при Павле I возведен в российское дворянство». Кстати,  первой, кто установил истину относительно происхождения рода Блоков, была Мария Андреевна Бекетова (1862–1938),  тётя поэта по материнской линии.  Именно она послала через Пушкинский Дом запрос в Мекленбург-Шверинский архив о немецких предках племянника, великого поэта А.А. Блока. Ссылаясь на семейные предания, она просила уточнить дворянское происхождение Блоков на германской земле. Однако ответ был отрицательным: «Семья, из которой происходил Иохан-Фридрих, была бюргерской. Он сам еще в 1792 г. писал свое имя без обозначения дворянского титула. Если он позже называл себя фон Блок, то причиной этому является, наверное, русское повышение в сословии. К немецкому же дворянству он, насколько нам известно, не принадлежал». Это к определению «выскочек» подходило замечательно. Благодаря петровским указам могло состояться повышение социального статуса для любого гражданина, у которого были заслуги перед  Россией, олицетворением которой и был император! Пётр Великий, к которому можно относиться по-разному, оценивал  «выскочек» высоко и говорил, что почитает таковых «заслугами своими Отечеству доставших себе знатность и уважает их потомков». Вряд ли когда в Германии сын фельдшера стал бы дворянином!
       В России через 36 лет безупречной службы,  да ещё в приближённых императора, это стало возможным. Исследователь Вадим Петрович Старк (1945–2014) разрушил семейную легенду и сообщил, что фактически  дворянство  И.Л. Блок  получает  еще при Екатерине II, а не при сыне Павле I. Санкт-Петербургское дворянское собрание 1 ноября 1791 года  внесло Ивана Блока в третью часть дворянской родословной книги.  Диплом  о дворянстве пожалован Ивану Леонтьевичу также при Екатерине II  25 апреля 1796 года. Естественно, все последующие поколения Блоков на законном основании  принадлежат к российскому потомственному дворянству. К диплому о дворянстве Павел I своему лейб-хирургу  пожаловал указом от 17 августа 1797 года «в вечное и потомственное владение» земли в Ямбургском уезде Санкт-Петербургской губернии, включавшие село Удосолово с деревнями и с крестьянами числом шестьсот душ. Обычно так указывается отрывочно, без названия населённых пунктов в справочниках и литературе. Однако в указе конкретизированы названия сёл и деревень и говорится: «1796. 17 декабря. СП.Бург. Указ Нашему Сенату. В награждение усердной службы коллежского советника и лейб-хирурга Ивана Блока (...) всемилостивейше пожаловали Мы в вечное и потомственное владение лейб-хирургу Блоку шестьсот душ. В то число назначаем к отдаче ему Санктпетербургской губернии Ямбургского уезда дворцового ведомства Кайболской мызы село Удосолово и деревню Велкоту, Полянской мызы д. Хревица, и Самарянской волости деревни: КЛЕННУЮ, СРЕДНЕЕ СЕЛО, АНДРОНОВЩИНУ, ПОРЕЧЬЕ, ВТОРЫЕ ГОРКИ, ЗАБЕЛЬЕ и в деревне Пелешевой двенадцать, с коими в оных селениях по последней ревизии м. п. 600 душ».   Старк В.П. Родословная Блоков // Русская литература. 1994. N3, С. 127-140;  там же Сенатский Архив. СПб., 1888. Т. 1. С. 39, 61.
      Обращение к этому важнейшему документу позволило установить названия тех мест, которые некогда принадлежали предкам Блока, соотнести их с современными населёнными пунктами, а также обнаружить в селе Удосолово у Михайловской церкви ряд захоронений представителей старшей ветви блоковского рода. Только эпитафии на могилах, имена, даты, которые в них приводятся, позволили в ряде случаев восполнить белые пятна в родословной Блоков. Единственно, что не удалось, так это установить соответствие д. Вторые горки и современное название деревни или урочища. Предполагаю, что в более поздних документах во владениях Блоков появляются д. Ветки, которые могли в указе быть названы Вторыми Горками. «Самарянская» волость относится к названию о. Самро, что далеко от наших мест. Но учитывая, что через эти деревни или рядом проходила первая Самрянская (Самерская,Самарянская–А.Д.) дорога, то и волость названа Самарянской, т. е. деревни вдоль этой дороги. Но деревни из указа относились к Ястребинскому приходу, где не было Горок, кроме Соловьёвой Горки, имения в начале XIX в. принадлежавшего знаменитому фельдмаршалу Ивану (Иогану) Дибич-Забалканскому, скульптура которого на памятнике тысячелетия России в В. Новгороде. Второй Горки не обнаружил, предполагаю, это название было и у д. Ветки. В разных архивных документах  встречаются двойные обозначения одних и тех же населённых пунктов, к примеру, д. Сягло иногда обозначается как д. Устье.
Наследники  Ивана Леонтьевича Блока
В 1767 году Иван Леонтьевич женился на дочери штаб лекаря Катарине Виц (Екатерина Даниловна, 1750–1813) и от этого брака родились два сына и пять дочерей. Из пяти дочерей Иоганна–Ивана Леонтьевича лишь одна Екатерина (первенец) умерла в девичестве, остальные вышли замуж — Елизавета за Тимрота;  Елена за Бека, сослуживца Пушкина по коллегии иностранных дел; Дарья за Самуила Готлиба Адлера, издавшего «Указатель жилищ и зданий в Санкт-Петербурге». Все эти трое зятьев Ивана Леонтьевича — немцы.
Удосолово. Могилы Блоков и родственников Пушкина. 2018 г .Фото авт.
 
Лишь одна из дочерей, Мария (1788–1841), выходит замуж за русского, православного, Ивана Михайловича Елагина (1779–1850), генерал майора. В семье Блоков, пожалуй, это было первое слияние «выскочек» и «аристократов», так как родоначальником его считается  Винцентий  Звелагони  (Елагин), выехавший, по легенде, из Рима в Литву в 1340, оттуда — в Москву.  Сын этой замечательной православной пары, Сергей Иванович (1824–1868), морской офицер, кап.1 ранга, за  время с 1862 по 1868 годы издал 5 томов материалов по строительству флота петровского периода, список судов русского флота 1668–1725 гг. Сергей Елагин лично написал 1-й том истории русского флота под названием «История русского флота. Период Азовский», научным трудом которого пользовался и автор при описании строительства флота времён Петра Великого. Дети  Марии уже все будут православными. Начинается процесс русификации рода Блоков, хотя потомки дочерей Ивана Леонтьевича уже не передавали фамилию Блок своим детям.  Два сына Ивана Леонтьевича, Фёдор и Александр дали старшую и младшую ветвь Блоков. Около церкви Архангела Михаила с. Удосолово, сейчас силь¬но разрушенной, что очень печально на фоне строительства совершенно новых подобных  объектов, были захоронены владельцы имения Ивана Леонтьевича, оставленного им своему старшему сыну Фёдору.
Печаль о разрушении столь ценных памятников и одновременно радость непосредственного общения с природой и памятниками героического периода Отечественной войны 1812 года, переполняют  при посещении этих захоронений.  С  августа 2024 года устраиваются в деревне Удосолово Кингисеппского района Ленинградской области Блоковские фестивали. Мероприятие организуется при участии Гатчинской епархии, Музея-квартиры А.А. Блока, Воскресной школы храма Воскресения Христова. Идейным вдохновителем выступает протоиерей Георгий Пименов.

 
Старшая  ветвь Блоков
          Старший сын Ивана Леонтьевича — Блок Фридрих Людвиг (Фёдор Иванович, 1781–1814), полковник, коллежский советник в Коллегии иностранных дел. Сражался под Аустерлицем в составе лейб-гвардии Гусарского полка. Унаследовал имение Удосолово и Велькота, сегодня это  деревни в Котельском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской обл. Жена  с 1812года  — Доротея Екатерина (Екатерина Мартыновна) фон Бучковская (1792–1854). Они и стали основателями старшей ветви рода. Владели родовым имением Удосолово и там же похоронены.
 На старинном кладбище с полуразрушенной церковью автором  сфотографированы  надгробия. Как и многие заброшенные памятники, они производят тяжелое впечатление и навевают грустные мысли.
Но что интересно! Несмотря на то, что первые Блоки, родившиеся в России, женились на немках — Бучковской и Геринг, на могильных плитах мы не находим никакого Фридриха Людвига, а видим русского Фёдора Ивановича и Екатерину. И как ещё раз не вспомнить Петра Великого и его крылатую фразу: «Русский тот, кто служит России!»
Старшая ветвь в следующем  поколении оказывается представленной всего одним лицом — Иваном Федоровичем Блоком (он же  Иоганн Эрнест Александр, 1815 – 1848). На могильной плите чётко читается 14 февраля 1814 г. Это дата более правдоподобна, так как его отец умер в 1814. – А.Д.).

Иван (Иоганн) выбрал военную карьеру и с семнадцати лет служил юнкером в лейб-гвардии КОННОМ полку. Ушёл в отставку в звании поручик. Унаследовал имение Удосолово и Велькота (в т. ч. пустошь Марфицы). 6 февраля 1846 г. женился на праправнучке А.П. Ганнибала  Надежде Александровне  Веймарн (16.8.1825??–14.2.1904) Старк В.П. Родословная Блоков // Русская литература. 1994. N3, С. 135  На могильной плите дата рождения — 16.8.1829. Значит, выдана замуж в неполные 17 лет! Обнаруживается  свойство Пушкина и Блока, так как отец Надежды Александровны — Александр Федорович Веймарн, тайный советник, сенатор (1791–1882) был женат на Софии Павловне, урожденной Шемиот (1798–1827). А она — праправнучка Абрама Петровича Ганнибала, «арапа Петра Великого», генерал-аншефа (1696–1781), и  троюродная сестра А.С. Пушкина. 
Православные Блоки появляются только в поколении, к которому принадлежал отец  поэта.  Но самыми первыми из них были Александр Иванович Блок, полный тёзка своего двоюродного деда, и его брат Федор Иванович, относящиеся к Старшей ветви!

Александр Иванович Блок (1.7.1847—8.2.1875). Полный тёзка двоюродного деда.
На могиле — 12 июня 1845–8 февраля 1875 

Можно только догадываться о причинах разночтения архивных документов и  надгробных плит. Привязываться ли к крещению, особенностям записей в церковных документах и т. д., но перед Богом врать не следует. Возможно, В.П. Старк ошибался! Но если привязываться к дате венчания, то реальнее рождение Александра именно в 1847 году.
Православным в роду был и Федор Иванович Блок (10.10.1848 – после 1917).


Фёдор Иванович Блок(1848–после 1917) Из семейного архива А.И.Новикова
 Статский советник, помещик с. Велькота Ямбургского уезда, владелец фабрики оберточной бумаги в с. Неппово (Неппово, ныне Кингисеппский район Ленинградской обл.), мировой судья, земский начальник, член училищного совета, член уездного комитета попечения о народной трезвости.  Из архивных документов следует, что он был также совладельцем бумагоделательной фабрики в с. Ивановское, которым по наследству владела его троюродная сестра Наталья Ивановна Блок–Таптыкова–Гирс. Странным образом эти родственники родились  в 1848 году, когда свирепствовала  эпидемия  холеры на просторах Санкт-Петербургской губернии. Эта болезнь выкосила из семьи Блоков  Александра Ивановича Блока-старшего – деда Натальи Блок-Таптыковой-Гирс, её отца Ивана Александровича и двоюродного дядю Ивана Фёдоровича. При этом двоюродным братьям не было и 35 лет, и они, как офицеры ГВАРДИИ из самых престижных императорских конных полков, наверняка обладали отменным здоровьем!
Возвращаясь к старшей ветви удосоловских Блоков, следует отметить, что Александр Иванович Блок-младший  умер в 28 лет от роду непонятно от какой болезни и будучи холостым.  Его брат не только оставил заметный след в Ямбургском уезде, но и женился на своей двоюродной сестре  Зиновьевой Ольге Дмитриевне , так же как и он принадлежавшей к потомству А. П. Ганнибала.  Урожденная Зиновьева О.Д. (1860–19.7.1888) по Старку, но на   надгробной плите можно с трудом  разобрать и дату рождения: 28 мая 1860. Старк не очень точен и здесь!
Ее сестра — поэтесса Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал (1866–1907), жена поэта Вячеслава Ивановича Иванова. Отец — Дмитрий Васильевич Зиновьев (1822–1904),  мать — София Александровна Веймарн (1830–20.3.1903), единокровная сестра матери ее мужа Надежды Александровны. Таким образом, Ф.И. Блок и О.Д. Зиновьева-Блок — двоюродные брат и сестра, а также потомки А.П. Ганнибала и в равной степени родства с А.С. Пушкиным. Похоронены тоже в с. Удосолово. 
 Эти две фамилии —   Блоков и Пушкиных давно связала судьба друг с другом!
Несколько слов и о Зиновьеве Дмитрии Васильевиче, который не только стал  родственником Блоков, дав «аристократическую» кровь «выскочкам», но и много сделавший для Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии! В 1850-х гг. основал лесопильный завод при дер. Саркюля. В 1862 г. организует в Нарве торговый дом «Д. Зиновьев и Ко», а в 1863 г. основывает крупный лесопильный завод в местечке Гунгебург (ныне Нарва-Йыэсуу, Эстония), который в 1872 г. переносится в Ивангородский форштадт Нарвы и существенно расширяется. Его сын Александр Дмитриевич Зиновьев (1854–1931) — санкт-петербургский губернатор, шталмейстер, КОННОГВАРДЕЕЦ! В 1911-1917 — член Государственного Совета. С середины 1880-х годов непрерывно находится на выборных должностях корпоративного и местного самоуправления: депутат от дворянства Петергофского уезда, земский гласный по Ямбургскому уезду, гласный Нарвской городской думы, губернский земский гласный, председательствующий (избран в 1894 году) Нарвской городской думы. В 1896 году назначен членом совета Государственного дворянского земельного банка. Его сыновья КОННОГВАРДЕЙЦЫ сражались и погибали за РОССИЮ. 
Интересно, что в этом поколении  Блоков  были заключены только русские браки, если не считать второго брака Наталии Ивановны Блок, вышедшей за вдовца ее покойной родной тетки  Веры Александровны(1831–1882), Фёдора Карловича Гирса (1824–1891).
Портрет А.Д. Зиновьева. 1904 г.
Худ. И.Е. Репин. Михайловский дворец.
Государственный Русский музей.
               
Младшая ветвь Блоков
 «Выскочки» XVIII-XIX вв. дворяне Блоки из Мекленбурга, начавшие своё шествие по российской земле в середине XVIII в., всеми правдами старались закрепиться в старой аристократической среде. Так поступил и младший сын Ивана Леонтьевича, Александр Иванович Блок, женивший своего сына Ивана на Наталье Дмитриевне Масловой (1828–1857), принадлежавшей к старинной рязанской фамилии Масловых, к тому же и весьма состоятельной. Сам Александр Иванович женился в 1813 на  Наталье  Петровне (Наталией Елизаветой), урождённой фон Геринг (1797–1839), дочери генерал-цейхмейстера флота и члена адмиралтейств-коллегии П.Ф. фон Геринга. Вероятно, А.И. Блок, несмотря на видное положение при дворе императора-немца, ощущал определённые неудобства в среде старых «аристократов».  Тогда его решение по старшему сыну весьма обоснованно.   Между прочим, Александр Иванович Блок (1786–1848) — прадед поэта Александра Александровича Блока (1880–1921), владел 400 душами в Ямбургском уезде Санкт–Петербургской губернии, был гофмейстером императорского двора, управляющим собственной его Императорского величества канцелярией (конторой). В скором времени он дослужился до чина тайного советника, и был награждён множеством орденов, в т. ч. Александра Невского, Белого Орла, Анны I степени, Владимира II степени и другими. Владел собственным домом в Санкт–Петербурге на Грязной ул., 22 (современный адрес: ул. Марата, д. 25), в котором жила и 29 июля 1828 года скончалась няня А.С. Пушкина — Яковлева Арина Родионовна. В метрическую книгу Владимирской церкви летом 1828 года было вписано: «скончалась старостию в возрасте 76 лет, 5-го класса чиновника Сергея Пушкина крепостная женщина Ирина Родионова». В этом доме бывал и А.С. Пушкин, и таким образом две поэтических фамилии мирового значения, пересекались в истории не только по родственным связям.
Поэт А.А.Блок принадлежал к младшей ветви рода — Александра Ивановича Блока.  И в этом плане история Ямбургского уезда каким-то боком прикасается  к истории мировой классической поэзии. 
         Александр Иванович Блок был хорошо известен в пушкинском Петербурге. Знакомый с Жуковским по службе при Аничковом дворце, он порою оказывал помощь писателям в переписке их произведений писцами придворной канцелярии, которой он ведал. Этих писцов окрестили даже в литературных кругах столицы «блоковскими». Бекетова М. А Семейная хроника / / Лит. наследство. 1982. Т. 92. Кн. 3. С. 757. 

Портрет  А.И. Блока.
Худ. П.Ф. Соколов. 1829. Акварель. Бумага.
Государственный литературный музей
      

Дом Блока А.И. С.-Петербург, ул. Марата 25 (Грязная22). Из открытых источников

Справка. Знатоки пушкинской биографии знают: Ольга Сергеевна Пушкина (1797–1868) приходилась поэту старшей сестрой, засиделась в девицах до 30 лет, когда ей неожиданно сделал предложение скромный чиновник Николай Павлищев, пятью годами ее моложе. Однако родители Пушкиной оказались против брака, тогда Ольга и Николай обвенчались втайне от старших Пушкиных. Сестра призвала на помощь Александра Сергеевича, и тот уговорил родителей примириться со случившимся. В доме Мадатовой на ул. Грязной 22 было свито семейное гнездо Павлищевых — «уютная квартирка», А.И.Блок приобрёл дом несколько позже.
       С уверенностью говорить о происхождении «выскочек» Блоков на российской земле  стало возможным после подробных исследований В.П. Старка, хотя и у него я обнаружил несколько неточностей, к примеру, Наталья Дмитриевна Маслова была дочерью весьма состоятельного предводителя дворянства рязанской губернии подполковника Дмитрия Николаевича Маслова, а не полковника. Ошибиться было не трудно, так как в Рязанском ополчении 1812 года командиром Конного казачьего полка стал ПОЛКОВНИК  Александр Михайлович МАСЛОВ, а командиром 1-го Егерского пехотного полка подполковник  ДМИТРИЙ  НИКОЛАЕВИЧ  МАСЛОВ.  Кстати у него в полку оказались: брат майор Павел Николаевич Маслов и дедушка будущего приближённого к императору  генерала А.А. Мосолова подпоручик Степан Афанасьевич Мосолов. У его сына Александра Степановича, который родился 17.08.1821, при крещении в Староямской Николаевской церкви г. Рязани воспpиемником, или крёстным, был всё тот же  подполковник Дмитpий Николаевич Маслов.  Офицеров -рязанцев крепко породнила служба и война против Наполеона, породнились потомки выходцев из Золотой Орды Масловы, Мосоловы, Приклонские и Таптыковы. Дмитрий Николаевич фактически крёстным стал у родного племянника, так как его мама была одной из многочисленных сестёр  подполковника Маслова, Мария Николаевна, предположительно 1805 г.р., соответственно очень молоденькой выдана была  замуж.
     Ещё из одной известной аристократической фамилии был ополченец Пётр Григорьевич Приклонский, воевавший под командованием Дмитрия Маслова. За его родного брата Александра Григорьевича Приклонского, Костромского губернатора с 1833 по 1838 гг., Маслов Д.Н. выдал сестру, Належду Николаевну Маслову. Сам  подполковник Маслов Д.Н. тоже был не промах, женился на Наталье Григорьевне Приклонской, 1797 г.р., которой кроме приданого и звучной фамилии по разделу 1835 года достался приличный дом в Рязани. Сам Дмитрий Николаевич  за образцовое командование первым Егерским полком Рязанского ополчения в боях 1812-1813 гг был награждён орденами св.Анны 2 кл,  св. Владимира 4кл  с бантом,  шпагой за храбрость и алмазным знаком св.Анны.
Апухтин В.Р. Рязанское дворянское ополчение 1812-1814 гг.: Очерк и материалы о формировании и передвижении в 1812 г. и о воен. действиях Ряз. ополчения за границей в 1813 г. М.: т-во "Печатня С.П. Яковлева", 1912. С.39, 53,56.
    Читатель наверняка подумает, что автор привлекает информацию, совершенно не относящуюся к теме. Но нет. Преследую конкретную цель — показать настоящих аристократов, и как они подтянули «выскочек» к многим высшим государственным должностям. Когда коснусь ямбургских помещиков, входящих  в окружение  императора, тогда будет понятно, откуда их родовые корни!
         В отличие от старшей ветви рода, младшая постепенно весьма размножилась. Обычно указывается, что у А.И. Блока было четыре сына и четыре дочери, на самом же деле значительно больше — семь сыновей (один из них — дед поэта Лев Александрович) и пять дочерей. Три сына и одна дочь умерли в детстве. В этом поколении встречались как традиционные браки с немцами по происхождению — Гардером,  Гирсом, Берхманом, с уже православной  Е.А. Альбрехт, так и два брака с русскими.
        Иван Александрович Блок, штабс-капитан Конной артиллерии (Иоганн Петр Александр, 1.8.1814–29.10.1848) взял в жёны Наталью Дмитриевну Маслову, дочку  рязанского предводителя дворянства, и они стали родителями Натальи Ивановны Блок,  более полувека владевшей имением при мызе  Ивановской Ямбургского уезда. Младший брат Ивана Александровича, Лев Александрович (Лео Константин, 1823–1883) не стал военным и пошёл по гражданской линии, окончив Императорское Училище Правоведения, проложив туда дорогу представителям последующих поколений, в том числе внуку Натальи Ивановны, полковнику-конногвардейцу, Сергею Ивановичу Таптыкову (1893-1977).
Справка. Императорское училище Правоведения — одно из наиболее престижных высших учебных заведений дореволюционной России.  Основано указом Николая I от 9 (21) мая 1835 г. по идее и на средства принца Петра Ольденбургского (племянник царя) и при тесном участии М.М. Сперанского, с целью воспитания юридически компетентных кадров для административной и судебной деятельности. Петр Георгиевич Ольденбургский, назначенный попечителем училища, приобрел для него у наследников сенатора И.Н. Неплюева дом на набережной реки Фонтанки, 6 (напротив Летнего сада), за 700 000 рублей. Дом был перестроен архитекторами А.И. Мельниковым и В.П. Стасовым. Я знаю это здание, в котором функционирует Ленинградский областной суд, специально заходил в него, чтобы проникнуться атмосферой правосудия. Старина больше давит и строжит, чем вызывает восхищение. О воспитании юристов в царские времена свидетельствует памятная доска при входе. 5 (17) декабря 1835 года состоялось открытие училища. Училище было закрытым учебным заведением и уравненным с Царскосельским лицеем. Оно состояло в ведомстве Министерства юстиции. В него принимались юноши от 12 до 17 лет, только ИЗ ПОТОМСТВЕННЫХ дворян; всего воспитанников было не более 100. Воспитанники училища носили желто-зеленый мундир и треугольную шляпу, зимой — пыжиковую шапку, воспитанники старшего класса носили шпаги. Полный курс обучения был сначала определен в 6 лет, с подразделением на две ступени: 2 начальных и 4 окончательных класса. С 1838 года курс был установлен в 7 лет с подразделением на 4 общеобразовательных класса (с гимназической программой) и 3 специальных. С 1847 при училище были учреждены приготовительные классы (с 1856 — трехлетние). Расход по содержанию училища в конце XIX века составлял 225 000 р. ежегодно; из них 90 000 отпускалось из казначейства, а остальная сумма возмещалась платой за содержание воспитанников. Представители сотен известных фамилий даже современному поколению были выпускниками Училища: писатель И.С. Аксаков, 4-й чемпион мира по шахматам А.А. Алехин, композиторы П.М. Чайковский и А.Н. Серов, видные государственные деятели И.Г. Горемыкин, К.П. Победоносцев, В.Д. Набоков и многие др.
 В Нью-Йорке 5/18 Декабря 1935 года было отмечено кроме молебствия и традиционной трапезы, приемом, устроенным в честь Правоведов Союзом Российских Дворян, с участием Союза Пажей, Объединения бывших воспитанников Императорского Александровского Лицея, Гвардейского Объединения и других организаций.

Собрание открыл Председатель Союза Дворян Князь А.А. Оболенский, внук А.А. Половцова 12 вып., а приветствовал Правоведов от имени Союза С.С. Бутурлин, который, упомянув о тесной связи истории Российского Дворянства с Училищем – «рассадником Русской культуры и государственности» Отвечали на приветствия старейший из Правоведов в С.Ш.А. – В.К. Кулибин 50 вып. и В.Э. Гревс 58 вып.

Благодаря дворян-хозяев собрания за доброе слово о питомцах Училища, последний сказал: «Наша привилегия была не привилегией корысти, а привилегией жертвы. Не возросла бы наша Россия в великое государство без этой жертвенной привилегии её первого сословия... Мы верим, что, как дворянское учреждение, наше Училище явило лишнее доказательство тому, что Русское дворянство было первым сословием в государстве не для своих узких интересов, но для жертвенной службы Отечеству и его Верховному Главе и олицетворению – Русскому Царю»
Все выпускники обязаны были прослужить 6 лет в учреждениях министерства юстиции. Окончившие училище с отличием, получали чины IX и X классов (титулярного советника и коллежского секретаря — соответствовали штабс-капитану и поручика армии) и направлялись преимущественно в канцелярии Министерства юстиции и Сената; прочие направлялись в судебные места по губерниям, в соответствии с успехами каждого.

          Забегая вперёд, можно отметить последнего владельца пос. Ивановское  Таптыкова С.И., которому Лев Александрович приходился двоюродным прадедом, а знаменитый поэт Александр Блок троюродным дядей. И если далёкий предок был однокашником Константина Победоносцева, известного русского мыслителя и государственного деятеля,  главного теоретика политики при императоре Александре III, то С.И. Таптыков в одном классе учился с великим шахматистом и чемпионом мира Александром Александровичем Алёхиным (1892–1946). Это характеризует уровень учебного заведения, которое было не менее престижно, чем знаменитый Пушкинский Лицей в не менее знаменитом Царском Селе (г. Пушкин)! Здание, в котором размещалось Императорское училище Правоведения   Не исключено, что визитной карточкой для Льва Александровича стало именно окончание знаменитого Училища, что позволило ему жениться на необыкновенной красавице Ариадне Александровне Черкасовой (1832–1900), дочери новгородского губернатора, не без помощи которого он занялся своей  карьерой. Дослужился тоже до высоких чинов, занимал должность вице-директора Таможенного департамента, владел двумя домами в Петербурге, дачей на Петергофской дороге и поместьями в Ямбургском, Гдовском и Лужском уездах. Как пишут, был замкнут, франтоват, женолюбив, маниакально мелочен и скуповат. О, возможно, семейной  скупости и мелочности Блоков можно судить по духовному завещанию Натальи Дмитриевны Масловой от 1857 года и по долгам портным, обойщикам и др. которые ей приходилось делать, будучи женой Ивана Александровича Блока!
Под конец жизни Лев Александрович впал в умопомешательство. Но со старинных  фотографий на нас смотрит лицо, поразительно напоминающее лицо великого А.А. Блока, внука. «Яблочко от яблони» и внук стал почти копией деда. Поскольку фотографий Ивана Александровича не нашлось, то есть основание  предполагать, что братья были похожи. Кстати, Константин Александрович, о котором подробнее расскажу как о командире Конного полка, на мой взгляд, тоже имеет сходство с потомком. Таким образом, можно  не сильно сомневаться в стойком семейном сходстве Блоков в нескольких мужских поколениях.
           По существовавшему закону  дети  Ивана и Льва  становились православными. Сам же Л.А. Блок остался лютеранином и похоронен на Волковском лютеранском кладбище. Могила сохранилась. Даже на могиле деда поэта, собственно как и у всех первых Блоков – лютеран, по-русски обозначено: «Лев Александрович Блок». Один из его сыновей Иван Львович (ок. 1858–1906) был Самарским губернатором и, естественно, родным дядей поэта А.А. Блока и двоюродным братом одной из моих героинь — Натальи Ивановны Блок-Таптыковой-Гирс. Пожалуй, только он  заметно выделяется из похожих друг на друга Блоков, взяв основные черты у русской мамы Черкасовой. Так постепенно бывшие безродные «выскочки» становились потомственными дворянами и  обрастали родственными связями с чиновниками первой величины! И не только с чиновниками, с военными из ближайшего окружения императоров.
Старк В.П. Родословная Блока // Русская литература. 1994. № 3. С. 127–140

 Иван Львович Блок (1858-1906) — самарский губернатор, двоюродный брат Натальи Ивановны Блок–Таптыковой



   
Схема родственных связей «выскочек» Блоков и «аристократов» Зиновьевых,
Одоевских, Масловых и др.Авт. Публикуется впервые


Мы здесь, сыны снегов.
Под знаменем Москвы с свободой и с громами!..
Стеклись с морей, покрытых льдами,
От струй полуденных, от Каспия валов,
От волн Улеи и Байкала,
От Волги, Дона и Днепра,
От града нашего Петра,
С вершин Кавказа и Урала!..
                К.Н. Батюшков. Переход через Рейн. 1817





 


Блоки–Таптыковы  и  представители «аристократии»
Одоевские, Масловы, Мосоловы, Приклонские. Авт. Публикуется впервые.

Поскольку даты постройки первого дома Блоков точно не определить, можно только предполагать, что из д. Андроновщины, подаренной императором Павлом I, место стало называться уже мызой Ивановское в честь отца Александра Ивановича. К периоду первой трети XIX в., когда Александр Иванович был действительным статским советником (по Памятной книжке Санкт–Петербурга за 1835 год), или  несколько позже, когда он стал тайным советником, можно отнести строительство дома-крепости к первой половине XIX в., на что намекал нестандартный размер кирпича, найденного мною. Все его образцы сфотографированы и хранятся. В дальнейшем, название «мыза» последовательно трансформировалось в село после постройки церкви, и пос. Ивановское. До водохранилища, небольшого, образованного плотиной для работы мельницы о четырёх поставах, было чуть более 100 метров, кругом был изначально лес-парк. Всё подходило  для создания достойной барской усадьбы. Со столбовой дороги подходила дорога к дому и другим постройкам. Дом на фотографиях 1913 гг. был построен значительно позже из кирпича местного производства, ради чего был создан небольшой завод на берегу водохранилища. Кирпич пошёл на строительство бумагоделательной фабрики, товарищество по ней было утверждено Указом Императора в 1899 году, церкви, построенной в срок 1901–1904 гг., ряда вспомогательных строений. Именно в это же время строится барский дом Блок–Таптыковых в парковой зоне недалеко от водохранилища.
Старый дом был временно заброшен. Огромные размеры проёмов окон и приличные размеры дома не позволяли из него сделать конюшню или скотный двор. А вот как хранилище материалов для бумагоделательной фабрики и готовой продукции сооружение подходило и именно так использовалось в советское время до создания клуба.   Но пришла война! Оба дома были разрушены! Первый с его мощными стенами в июле-августе 1941 года оказался под огнём вражеской и советской артиллерии, новый, по воспоминаниям старожилов, сгорел и был разрушен стихией гражданской войны, и его руины ушли в тело плотины в 1937–1939 гг., когда увеличивали мощность бумагоделательной фабрики. 


  Вид на дом Таптыковых с. Ивановское в 1913 году. Ровно через 110 лет у колонн бывшего дома стоят слева–направо мои однокурсники: Алексей Лазута – ответственный строитель глубоководных аппаратов АО «Адмиралтейские верфи», Виктор Патрушев и автор
В приведённом мною плане имения Ивановское видно место, где находился последний барский дом, скотные дворы и конюшни, а также фабрика и заводы. План в масштабе, в саженях, подписан лично петербургским гражданским губернатором с 1889–1903 гг. графом Сергеем Александровичем Толем (1848–1923) и вызывать сомнений в достоверности не должен. Интересно, что жилые дома для рабочих, дома для управляющего и конторы, всё размещено компактно и в шаговой доступности. Если и 10-часовой рабочий день, так у станка. Представить, что в большом городе приходится добираться до места учёбы или работы за сутки до 4 часов, то рабочий день в 8 часов оказывается более изматывающим, чем при императорах.
В моей копилке есть и более подробные планы и описания, важные для понимания размеров и масштабов владения Таптыковых и Ко. По моей оценке стоимость имения — в миллиард современных рублей, и особенно сомневаться в этом не приходится!
. 
План имения Ивановское. РГИА Ф. 25 Д. 142  Л. 5 и 5г



 
Дом Таптыковых в с. Ивановское. Фасад. Реконструкция  фасада Дмитриевой Жанны Юрьевны по фотографиям из архива  А.И. Новикова (СПб.)


Родители конногвардейца Сергея Ивановича
       
ЦГИА Ф. 1349 Оп. 2  Д. 554
В  основном у краеведов есть представление об Иване Александровиче Таптыкове,  но насколько оно точное, можно судить по многочисленным публикациям, где датой рождения указан 1868 год! Нет, он родился на год раньше, в январе 1867 года, следовательно, Наталья Ивановна Блок была венчана с Александром Ивановичем Таптыковым не позднее весны 1866 г., когда ей исполнилось восемнадцать лет. Про жену Ивана Александровича  практически ничего известно не было. Хотя ясно, что её папа, действительный статский  советник Николай Константинов  имел отношение к деятельности  жениха и его мамы, Натальи Ивановны. Пока так, интригующе!      











Иван Александрович Таптыков с женой Татьяной Николаевной.
Свадебное фото (1891–1892г.?). Курорт Бад-Киссинген. Бавария. 
Из архива  А.И. Новикова


               
               
               


Сын Ивана Александровича Таптыкова (1867–1911) и Татьяны Николаевны Таптыковой /Константиновой/ (1873–после 1918),  родился 28 апреля 1893 года в семье со связями, и крёстной у него была фрейлина Его Императорского Величества Двора Мария  Александровна Строганова (11.06.1850 – 5.08.1914), представительница богатейшего и интересного рода. И если никто ничего не знает о Строгановых, то, поедая  бефстроганов (строгановы) из мяса, знайте, что родственник Марии приложил к этому блюду воображение и желание вкусно поесть. Её сестра, известная писательница, путешественница, Ольга Александровна (9.09.1857 – Париж, 13.07.1944), была крестной у Ольги Ивановны Таптыковой  (1898–??) и на этот счёт я располагаю тоже  архивным документом. Эта замечательная женщина, которой Россия может гордиться, — представитель настоящей ЭЛИТЫ, почти всю войну 1914–1918 гг. провела в санитарном поезде, который приобрела на собственные деньги. 

ЦГИА Ф. 536 Оп. 6 Д. 6475 Л. 4 (Сергей) и Л. 5 (Ольга)
Кстати, крёстная была замужем с 1879 г. за князем Александром Григорьевичем Щербатовым (1850–1915), известной личностью в императорской России.
Если кто-то был уверен, что в Конный полк брали только по росту и брюнетов с шатенами, то новорожденный Сергей Таптыков сразу заявил себя в кандидаты-конногвардейцы по другим обязательным параметрам: принадлежности к столбовому дворянству и состоятельности. К этому весомым приложением была энергичная бабушка со связями, умудрившаяся во втором браке стать женой действительного тайного советника  Фёдора Карловича  Гирса (1824–1891), сменив на этом ответственном посту родную тётку Веру Александровну Блок–Гирс (1831–1882). А это уже не просто жена, а жена высокопревосходительства. Так ещё обращались только к канцлерам, т. е. ВЫШЕ в чиновничьем сообществе никого и не было!
В семье Блоков были конногвардейцы, и даже командиры Конного полка. О генерале Константине Александровиче Блоке (1833–1897) известно,но были и другие Блоки с меньшими чинами. К примеру, Блок  Иван Фёдорович(1815–1848). Были и юристы, окончившие Императорское Училище Правоведения, такие как Самарский губернатор Иван Львович Блок, а также его отец тайный советник Лев Александрович, родной дедушка поэта А.А. Блока. В родне Блоков много можно найти достойных примеров служения Родине и в качестве военных, и на гражданском поприще. Так что ничего удивительного нет в том, что Сергей Иванович Таптыков, в крови которого текла кровь Блоков, в процессе  становления МУЖЧИНОЙ поступил и окончил Училище Правоведения, а затем стал в строй Конного полка в качестве вольноопределяющегося. Не только Блоки, но родственники по линии бабушки — генералы-конногвардейцы  кн. Н.Н. Одоевский, Маслов и А.А. Мосолов  закручивали мысли в его голове в направлении  Конной  гвардии, а с этими генералами-братьями постоянно находилась в контакте бабушка — Н.И. Блок–Таптыкова–Гирс. Это её мама Маслова Наталья Дмитриевна дала такой удачный ход семейной истории Блоков и Таптыковых. (Бабушки умеют правильно направить человека в жизни – авт.) Есть архивные документы о непосредственных контактах Сергея с одним из них, и по ним ген. л-т. Мосолов А.А. был его опекуном. Когда в воздухе запахло грозой, и началась война 1914 года, Сергей Иванович,  не раздумывая, (принимает решение идти вольноопределяющимся  в Конный полк! Кровь предков и ВОСПИТАНИЕ в духе любви к РОДИНЕ позвали его на ратный подвиг.
Вглядываясь в портреты Блоков и Таптыковых предыдущих эпох и прямых потомков Сергея Ивановича, невольно отмечаешь относительно тяжёлую челюсть, свидетельствующую о решительности субъекта. Вот его внук, Михаил Сергеевич (1955–?) окончил колледж, университет и медицинский институт в США. Он стал  «мануальщиком», сейчас он семейный доктор. Знаю, где он работает, где живёт, но на контакт он не шёл. И представители церкви, и потомки эмигрантов русских, с кем переписывался, пытались с ним пообщаться на английском и русском языках, писали, звонили по телефону, но тщетно. Бог с ним!  Я давно понял, как хорошо жить в России! А там, на Западе, боятся всего! На негра посмотрел не так, слово молвил про него или где рядом, получай для поцелуя грязный ботинок потомка бывшего раба; женщину, не дай Бог, ниже спины случайно задел и…домогательство!  Гони деньги. Или сказал что, хотел  хорошее молвить:  о её достоинствах, красоте!  А  приняли как оскорбление, и тоже получай штраф.  Жить комфортно можно только в «футляре»!!!
Правнук Михаил Михайлович 1988г.р. в медицину пошёл, по стопам отца. В правнучках Сергея Ивановича проснулось желание прикоснуться к финансами,  которыми прадед занимался в различных фондах у своего фронтового друга кн. Сергея Белосельско–Белозерского. Наталья Таптыкоффа, 1999г.р., к примеру, в престижном банке, её двоюродная сестра по фамилии Прокоп тоже в этой сфере. Кстати, в этой семье до настоящего времени хранится «Завещание» Татьяны Николаевны Таптыковой (Константиновой) сыну Сергею Ивановичу Таптыкову на имение Лопец, купленное в далёком 1912 году за 142 600р. Об этом поведала жившая  в США невестка  С.И. Таптыкова  Светлана Ивановна Таптыкова (Воловиченко) 1928–2023 гг., только недавно ушедшая в мир иной.
 Вернёмся к их предку Сергею Ивановичу Таптыкову, без двойной буквы фф на конце фамилии, чисто русский человек. Конногвардеец! Поиски следов Сергея Ивановича привели меня в США, когда страна была ещё «партнёром», там обширная русская двуязычная диаспора  приветливо встретила мои письма и деятельно стала мне помогать.
 «Я задал ваш вопрос предыдущему старосте князю Галицыну. Он говорит, что помнит этого человека, но думает, что он был казначеем либо дворянского общества или фонда князя Белосельского-Белозерского. Если он вспомнит больше, то даст мне знать. Пока это все. Я не имею прямых связей с дворянским обществом, а фонд князя Белосельского-Белозерского давно прекратил свое существование.  Сергей»  Это церковный староста. Нью-Йорк.
С подобных многочисленных писем и не всегда результативных контактов  начиналась моя поисковая деятельность. Многое нашёл в архивах, что-то прислали из-за рубежа, но только не родственники, а организации. Если опубликовать переписку с комментариями, то это материал для большого романа. Делюсь кратко тем, что имею для понимания личности помещика и конногвардейца Сергея Таптыкова, как не крути,  ровесника моего деда, его земляка.
От бабушки Сергею Таптыкову досталось приличное наследство в 1912 году, правда, с обременениями, но выглядело достойно. ЗЕМЛИ в десятинах:  всего удобной и неудобной — 4919, удобной — 4543,8;  неудобной — 375,2. ЦГИА Ф. 1780 Оп. 1 Д. 1129 Л. 1,19, 23; А это пашни, сенокосы, покосы, урожайные земли и т. д. Если переводить в гектары с казённой десятины, то около 5.5 тыс. га, а если мерили в старорусских десятинах, то больше 7 тыс. га. Как не считай — много! Да ещё прикупили в Рагулово от княгини Лидии Александровны Оболенской ему около 30дес.  на берегу реки, и с хорошим лесом. ЦГИА Ф. 1780 Оп. 1 Д. 434 Л. 22-22об.   От фабрики  акции, и от папы с мамой имение Лопец, с лесами и полями 1275 дес., купленные за 142600руб. в 1911  году. 
 


Таким образом, Сергей Иванович СТАНОВИЛСЯ ОДНИМ ИЗ БОГАТЕЙШИХ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЕВ Ямбургского уезда. Суммы в 150 тыс. рублей, которыми могли распоряжаться Таптыковы, особенно не впечатляют, пока их не умножить на коэффициент соотношения царских и сегодняшних рублей. Итог в полмиллиарда уже звучит, и каждый может примерить на себя, как бы он распорядился такими суммами. Кроме всего этого, фабрика бумагоделательная имела ещё участок чуть меньше 2000 га, называвшийся Шипинской дачей. Не потому, что там было отдыхать хорошо, в императорское время дачами назывались крупные участки леса, на которые делилось лесничество. Ф. 577 Оп. 35 Д. 1482 Л. 1-64;   Ф. 1349 Оп. 2 Д. 554 Л. 97-98

Справка. Шипино — деревня в Осьминском сельском поселении Лужского района Ленинградской области. Во времена функционирования бумагоделательной фабрики в начале ХХ века  относилась к Лужскому уезду Красногорской волости
В шипинской даче числилось 1664 десятины, из них пашни 4.4, покосу 19.8, выгону 32.3, лесу 1260.1, болота 345.9 и неудобной земли 2.1 десятина. С 1923 года в составе Осьминской волости Кингисеппского уезда. Деревня находится на левом берегу реки Обнова, притока р. Луги. От Сабска вверх по течению — километров восемь. Вокруг  деревни были дремучие леса. Руби, сплавляй лес молевым сплавом до лесобиржи  фабрики, что недалеко от д. Поречье была, делай плахи в 1.5 метра длиной и на фабрику.  Много чего числилось за фабрикой. Если взглянуть на оценочную стоимость начала прошлого века недвижимого имущества, что числилось и оценивалось за фабрикой, то это  почти 2000 га лесного массива Шипинской лесной дачи при реке Луге потянуло на  41 779 руб, а всего 22 га земли при фабрике уже оценены  в 56 329 руб.
И стали набегать суммы немаленькие и тяжёлые: плотина с турбинным руслом водобегом — 85 483 руб; здание фабрики — 95 029 руб; 6 казарм для рабочих — 14 203 руб. И совсем вроде мелочь: слесарная мастерская — 6 422 руб; дом с помещением для конторы 5 271 руб. Много чего ещё по помёщичьим меркам мелкого: конюшня и каретный сарай, фильтр с деревянным сараем, кузница, 6 сараев для хранения материалов и готовой бумаги, кирпичный завод и жилой дом при нем и т. д. ЦГИА Ф. 852. Оп. 1. Д. 5459 Л. 13 Всего набежало более 300  тыс. серебром или под миллиард на современные деньги.
Конечно, только на  часть  этого богатства претендовал Сергей Таптыков, но уже одно то, что на территоррии имения фабрика солидная работает, придавало вес и владельцу имения.
Если сравнить с многодетными графами Шуваловыми или Бобринскими, которые на слуху и оставили заметный след в Ямбургском уезде, то они были победнее в части владений на Ямбургской земле. К примеру, Петр Павлович Шувалов (1819-1900) —действительный тайный советник и предводитель дворянства С.-Петербургской губернии,   владелец села Ополье, деревень Алексеевка, Горка, Заполье, Малия, Новоселки, Тикопись, Ямсковицы, на 1898 год владел 3 721 дес., что то около 4 000 га. Жулев П.Н. Очерк истории Кингисеппского уезда и города Кингисеппа (бывшего Яма – Ямбурга). Кингисепп: Отд-ние нар. образ. Кингисеппск. Уисполкома. 1924.
Кроме земли  для любимого единственного внучка, продолжателя рода  Блоков–Таптыковых,  оставляла Н.И. Блок–Таптыкова–Гирс  в наследство  ДОМ ДОХОДНЫЙ по 8-й Линии Васильевского острова № 45 и Среднему проспекту № 37. Бабушка славилась благотворительностью, для этого надо было иметь приличные доходы, и дом на Васильевском их обеспечивал! ЦГИА Санкт-Петербурга. Ф. 513. Оп. 102. Д. 1680. 49 л. «Чертежи дома вдовы действительного тайного советника Н.И. Гирс по 8-й Линии Васильевского острова № 45 и Среднему проспекту № 37. Фасады, разрезы, поэтажные планы. Архитекторы:  Тимофеев, К.Г. Прейс, А. Ткаченко»  (1835-1903 гг). В доме, кроме лавок и магазинов, а также простых квартиросъёмщиков, с 1860 г. размещалась типография «В. Безобразов и К», где, наряду со многими изданиями, печатался известный многотомный «Русский биографический словарь». За наём помещений типография, занимавшая 10 комнат и примыкающую квартиру в 4 комнаты с саксонским подданным Оскаром Вексклером, платила  2 500 руб. в год. Простые граждане и одновременно владельцы лавок, платили меньше. Так трубочистных дел мастер, мещанин из г. Юрьева, занимавший 7 комнат и кухню, платил 660 р. в год; крестьянин Некрасов, заготовитель кож и сапожник, занимавший  5 комнат, 1  тёмную и кухню, платил 540 р; крестьянин Калужской губ. Болякин, кожевенник, 5 комнат и кухню — 540руб. Фотограф Иван Иванович  Недешев за наём 4 комнат, большой  передней, кухни и  большой  комнаты для фото выкладывал 1 000 руб. и т. д. и т. п. А во дворе молочница Анненкова держала 8 коров в подсобке, которая относилась к  владениям Натальи Ивановны, жила в 3-х комнатах и кухне за 540 рублей. Всего серебром, т. е. наличными, дом приносил дохода 11 152 рубля. Ф. 515 Оп. 1. Д. 1485 Л. 223, 223об, 224, 224об

          
В 1900-1910-х гг. в этом доме размещалась гостиница и ресторан «Лондон», а в советские времена вместо ресторана работала столовая, которую студенты близлежащих вузов и общежитий называли Лондо;ном с ударением непременно на втором слоге. А почему именно «лондон», никто объяснить  не мог. До недавнего времени в здании располагались компьютерный клуб, игровые автоматы. На углу в полуподвале пирожковая была ещё на памяти относительно молодых. По Положению о трактирных заведениях (1861) трактиры классифицировались как «открытое для публики помещение, в котором либо отдаются внаем особые покои со столом, либо производится продажа кушанья и напитков»; к трактирам были отнесены рестораны и всякие харчевни– столовые, и многое чего ещё подобного. К концу XIX века в Санкт-Петербурге 320 трактирщиков содержали 644 трактира, которые находились преимущественно возле фабрик, заводов, рынков, присутственных мест; в этих трактирах служили 11 тысяч человек. Кухня в трактирах была исключительно русская, чай подавался в чайниках, сахар — кусками на блюдце. Предлагались также раскуренные трубки со сменными мундштуками из гусиного пера. В трактирах имелись «раздевальня», «каток» (буфет с закусками), большой общий зал, «кабинеты», «низок» для торговли вином распивочно, играл «оркестрион» (механическая музыкальная машина, в начале ХХ века — фонограф).
В отличие от ресторанов, которые обычно носили имена владельцев, трактиры были больше известны по названиям городов: «Париж», «Сан-Франциско» и сюда замечательно вписывался «Лондон». Исходя из этих соображений, «Лондон» был скорее ближе к трактиру, чем ресторану. Хотя, как говорится, возможны варианты. После октября 1917 года трактиры прекратили существование, на бытовом уровне название сохранилось как пренебрежительная оценка ресторана, наравне со словом «кабак». Во времена НЭП частное предпринимательство набирало силу, вместо «Лондона», что ассоциировалось с недавней агрессией англичан, открыли ресторан «Олень», но он не прижился,  как и НЭП.
В дальнейшем, в 70-е годы прошлого столетия, работала в этих помещениях столовая, где подавали даже портвейн «777» или «33» и не гоняли студентов и тружеников за распитие.




Дом Натальи Ивановны Блок–Таптыковой–Гирс в 2016 году.
Фото авт.

Дом этот на углу 8 линии и Среднего проспекта  и сейчас существует, есть у меня собственные фото его. Выйдя со ст. метро «Василеостровская», пройдите немного влево и на противоположной стороне увидите коренастый дом в три этажа, на углу которого балкон. Он очень похож на дом   А.И. Блока, на ул. Марата, 25  в котором бывал А.С. Пушкин и умерла его няня Арина Родионовна. В перестроенных помещениях дома теперь располагается редакция «Санкт-Петербургских ведомостей». Если его надстроить на один этаж, получатся «блоковские» близнецы-братья.
В селе Ивановское, кроме замечательного кирпичного дома, построенного лет через пятьдесят после заброшенного первого, был ешё двухэтажный кирпичный флигель в шаговой доступности от основного дома, а также конюшня, каретный двор и т. д..  Новый дом с колоннам по фасаду, с пристройкой и  общей длиной около 45 метров, был красив! На мой взгляд, он  сочетал как старинные атрибуты барского дома, так и новые взгляды на сельскую архитектуру. Не исключено, что начальные эскизы были сделаны Гейденрихом Богуславом Богуславовичем(1818–1896), академиком архитектуры, соседом по имению Лопец, а также соседом в С.-Петербурге.
Сама Наталья Ивановна жила длительное время на Фонарном в доме №12 наслаждаясь спокойной вдовьей свободой (дтс Фёдор Карлович Гирс умер в 1891 году),  наблюдая издали на суету сына и невестки в имении Ивановское.
  С  молодых лет она почувствовала в себе коммерческую жилку,  и в 28лет,  сынишке Ивану исполнилось  только 9 годков, купила шикарную недвижимость в виде П-образного четырёхэтажного доходного дома НА ОФИЦЕРСКОЙ УЛИЦЕ Д.41 (сегодня это рядом со стадионом им. Лесгафта) у Лофгагена Харлама Фёдоровича в 1876 году, затем капитально перестроила здание по проекту архитектора А.К. Буша, что придало доходному дому № 41 современный облик.  В  1876 году она пишется по документам вдовой  капитана  Алексанлра Ивановича, а он 1828  года и ему заметно  до 50-ти лет. Правда, в Коломне и МУСОРГСКИЕ спивались, опускались  и умирали  в 42 года!  В 1892 году Наталья, уже вдова не капитана артиллерии Таптыкова, а вдова действительного тайного  советника Фёдора  Гирса, продала дом на Офицерской статскому советнику Игнату Петровичу Ефимову, богатому петербуржскому домовладельцу.
 Как раз к этому времени активно велась  подготовка к строительству фабрики и зрела мысль о православной ЦЕРКВИ в имении. Живые деньги были очень кстати.
Но старость приходит, накатывает, и поболтать хочется всё больше со знакомыми и родными. В доме на Торговой, 18-20 (Союза Печатников с 1925 г. – А.Д.) проживала   невестка Татьяна Таптыкова с внуком Серёженькой и внучкой Оленькой в квартире с телефоном 41617, её  подруга  Депп  Елена Рюриковна со своими тремя дочерьми и старшим сыном Павлом с тел. 47193, часто приезжавшая всей семьёй на Ивановскую. В этой приятной компании хорошо смотрелась и Гейденрейх Елизавета Александровна с тел. 42247, проживающая в этом же доме, наследница архитектора. Архитектор умер в 1896 году и был похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры, там же похоронена его супруга Александра Федоровна, умершая в 1892 году. Наследники  в 1898 году  продали имение  Лопец лесопромышленникам – крестьянам, а те впоследствии продали Ивану и Татьяне  Таптыковым.  Так что старушке Наталье Ивановне, переехавшей на Мастерскую, 10 с тел. № 47707 со счастливыми тремя семёрками, было с кем поговорить по телефону, зайти или пригласить в гости. Все были знакомы или по-родственному связаны. В старости очень важно общение и чувство общности с родными и знакомыми. Весь Петроград на 1917. Петроград: А.С. Суворин, 1917.  С. 153, 163, 207, 670.
Эту тесно общающуюся компанию под одной почти крышей собрал, как это ни странно, Богуслав Богуславович Гейденрейх, уроженец Риги, выпускник академии художеств по классу архитектуры, который выстроил в 1856 году на углу Торговой и Мастерской в Санкт-Петербурге, в так называемом районе Коломны, доходный дом, оформленный на супругу Александру. Этот огромный дом в четыре с половиной этажа и сегодня внешне красив, в замечательном историческом  месте.  Чтобы яснее представлять современную географию этого района, назову несколько достопримечательностей: Мариинский театр, Адмиралтейские верфи, Никольский Морской собор, Военно-морское училище в районе Лермонтовского проспекта и т. д. В Коломне жил полководец А.В. Суворов,  у театра, в XIX веке — Большого, селились балерины, а рядом — великие князья, к примеру, Алексей Александрович. В начале XIX в.  здесь жил и А.С. Пушкин, а также А.С. Грибоедов, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь, позднее — знаменитые композиторы П.И. Чайковский, М.П.Мусоргский и многие, многие другие знаменитости. В начале ХХ века жил здесь А.А. Блок. Поэтому здесь было престижно и выгодно строить не только собственные особняки, но и доходные дома. Гейденрейх,  как архитектор, понимал выгоды освоения этого района в своих интересах, а посему строит ещё для себя особняк на углу Офицерской (Декабристов) и Английского проспекта. После его смерти дома стали принадлежать наследникам — шестерым детям: двум сыновьям и четырем дочерям. Чертежи дома на участке, принадлежавшем Гейденрейх по Торговой ул., 18, 20 и Мастерской ул., 10. 1856-1889. 42л. (ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. 3869)
Именно в этом  районе, Коломне, в конце XIX в. – начале XX вв. проживала Наталья Ивановна Блок- Таптыкова-Гирс, а рядом с нею её невестка с внуком, Татьяна Николаевна с сыном Сергеем и подруги.
Справка. В документе ЦГА СПб (Ф. Р-6143. Оп. 1. Д. 2591 «Стол записей актов гражданского состояния при Спасском р-оне. 1919 год») на с. 71 указано, что 17 декабря 1919 г. Наталья Гирс (Блок-Таптыкова-Гирс) в возрасте 71 года скончалась дома на Торговой ул., д. 18/20, от атеросклероза и похоронена при Новодевичьем монастыре СПб
Чтобы понять уровень общения и связей семьи Блок–Таптыковых–Гирс, их финансовые возможности, я так долго рассказывал и подводил  ещё раз читателя к мысли о Конном полке как особом полке для особых людей: родовитых и богатых!        Генерал-майор (1917)  генерал-л-т  РККА (1943) граф Алексей Алексеевич  Игнатьев (1877–1954) в  мемуарах  «Пятьдесят лет в строю» красочно описывал свою службу в элитном полку армии Российском Империи — лейб-гвардии Кавалергардском. Конногвардейцы и кавалергарды, как родные братья-близнецы соперничали во всём, поэтому всё, что говорится о них, в полной мере соответствует тем и другим. Генерал  отмечал огромную «стоимость» службы в этом полку, которая была связана с расходами на форму, на двух особо дорогих коней и т. д. Вообще гвардия была некой совершенно отдельной корпорацией, существование которой вносило сильную сумятицу в карьерные устремления российских офицеров. Гвардия комплектовалась за счёт лучших выпускников военных училищ, но можно было попасть в неё и после университетов и подобных высших заведений, пройдя путь «вольноопределяющегося». Были бы только деньги, потомственное дворянство и связи. Но и это не всегда помогало!
По негласному, но твёрдо выполняемому и отмечаемому многими исследователями закону, вступление новичка в полк должны были одобрить офицеры полка. И это перекрывало дорогу любому «вольнодумцу», так как верноподданнические чувства были обязательны для службы в гвардии. Наконец, существовал «имущественный ценз». Таким образом, в гвардии оказывались в первую очередь богатые, родовитые офицеры и
всем этим требованиям  соответствовал помещик Ямбургского уезда имение Ивановское Сергей Иванович Таптыков!



Сергей Таптыков — от «вольнопёра» до полковника Конной Гвардии
 
 






Воспитанник Императорского Училища Правоведения 1913 г.
Фото из архива А.И. Новикова (СПб.). 
Полковник-конногвардеец Сергей Иванович Таптыков в 1922 году. Сербия.
Фото из арх. С.С. Белосельско-Белозерского. Публ. впервые 
       
Если внимательно рассматривать фото полковника, то на левой стороне груди, там где сердце, увидим скромный крестик Императорского Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия — высшую военную награду Российской империи, на правой стороне груди знак выпускника Училища Правоведения.
Что было известно о С.И. Таптыкове до того, как я взялся за расширенное исследование его биографии.  Только, в основном, справочные данные в виде, который я привожу ниже. Такого же плана и о других близких ему людях, с кем учился, с кем воевал. И в этом перечне, безусловно, барон фон Дистерло Юрий (Георгий) и князь Сергей Белозерский-Белосельский, ГВАРДЕЙЦЫ! 

В конногвардейском объединении, функционировавшем за границей, были  сведения о том, с какого года и кто в конногвардейцах, кто и  где живёт! Какие фамилии рядом с Таптыковым Сергеем! Все эти молодые люди стали конногвардейцами в 1914 году! Князь Сергей Сергеевич Белосельский-Белозерский, Зиновьев Андрей Александрович (об этом семействе воинов много романов можно написать, достаточно вспомнить о Григории Орлове, фаворите Екатерины II, который был двоюродным братом предку Зиновьевых — Василию Николаевичу, сенатору и генерал-адьютанту). Папа Андрея был тоже заметной фигурой: Александр Дмитриевич с 1897 по 1917 гг. являлся  губернским предводителем дворянства и, одновременно с этим, с 1903 по 1911 гг. — петербургским губернатором. Трое сыновей из семи погибли, Андрею посчастливилось остаться в живых. Не менее известна фамилия баронов Меллер-Закомельских не только в Ямбургском уезде, но и в России. Предок стал бароном и Закомельским по воинским заслугам. Г.А. Потемкин охарактеризовал заслуги  в докладе императрице генерал-аншефа Иван Ивановича Меллера в покорении Очакова скромно, но весомо: не щадил себя! Его далёкий потомок Владимир Фёдорович (1894–1962) — ротмистр Конного полка, и сам не промах, воевал усердно и был женат на герцогине Наталии Георгиевне (1900–1995), дочери герцога Георгия Николаевича Лейхтенбергского. Семейство было очень богато и авторитетно. 
Революционный водоворот их всех закрутил и выбросил на далёкие берега Европы и Америки. Но фронтовое, офицерское братство, воспитание и чувство локтя «своего круга» привели к тому, что они, да и многие другие с подобными корнями и биографиями, оказавшись на чужбине, старались объединяться в различных организациях.
Справка. ТАПТЫКОВ Сергей Иванович. Училище правоведения 1914. Штабс-ротмистр л. гв. Конного полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; янв. 1919 в эскадроне своего полка в Сводногвардейском кавалерийском полку, ранен фев. 1919 под Благодатным; с 24 мар. и 12 мая 1919 помощник командира эскадрона л. гв. Конного полка в Сводном полку гвардейской кирасирской дивизии; сент. 1919 командир дивизиона, дек. 1919, в мае 1920 командир эскадрона л. гв. Конного полка. Полковник. В эмиграции в Германии, затем США. Ум. 18 июля 1977 в Нью-Йорке. С.В. Волков. Белое движение. Энциклопедия Гражданской войны. М., 2003. 672с.





Училище Правоведения и его воспитанники–офицеры Конной  гвардии
                Пусть будет Училища  кров дорогой
                Рассадником правды и света.
                Пусть светит он нам путеводной звездой
                На многие, многие лета...
                А. Апухтин. «5 Декабря»


Александр Александрович Блок в работе «Интеллигенция и революция» в 1918 году дал характеристику подготовки интеллигенции к служению Отечеству, к которой, безусловно, относился и Сергей Иванович, его троюродный племянник, в конечном счёте, получивший образование в престижном Училище Правоведения.
 «Семья: "Слушайся папу и маму". "Прикапливай деньги к старости". "Учись, дочка, играть на рояли, скоро замуж выйдешь". "Не играй, сынок, с уличными мальчишками, чтобы не опорочить родителей и не изорвать пальто".
 Средняя школа: "Пушкин — наша национальная гордость". "Пушкин обожал царя". "Люби царя и отечество". "Если не будете исповедоваться и причащаться, вызовут родителей и сбавят за поведение". "Замечай за товарищами, не читает ли кто запрещенных книг". "Хорошенькая горничная — гы".
Высшая школа: "Вы — соль земли". "Существование Бога доказать невозможно". "Человечество движется по пути прогресса, а Пушкин воспевал женские ножки". "Вам еще рано принимать участие в политической жизни". "Царю показывайте кукиш в кармане". "Заметьте, кто говорил на сходке".
Государственная служба: "Враг внутренний есть студент". "Бабенка недурна". "Я тебе покажу, как рассуждать". "Сегодня приедет его превосходительство, всем быть на местах". "Следите за Ивановым и доложите мне".
Что спрашивать с того, кто все это добросовестно слушал и кто всему этому поверил?»
Смешно сегодня читать или нет? Что-то рудиментами сохранилось в системе воспитания и до сегодняшнего дня, но системного подхода, безусловно, не наблюдается.  Однако такая среда и методика взращивала, обучала и воспитывала МОНАРХИСТОВ, для которых царь и Отечество было синонимами.  И если душа принадлежала Богу, то ЖИЗНЬ, безусловно, царю. Это в 1914 демонстрировали все высокородные и не очень, офицеры! Сегодня многие стали говорить с горечью, что процесс обучения и воспитания, как единый корень становления нового человека, разорван. Не хватает ПАТРИОТИЧЕСКОГО воспитания, системного!   Интернет-всезнайка завоевал  молодёжь и с подъёма до отбоя обрабатывает, делает из него «человека мира», с прелестями, о которых и говорить неприлично. А как надо воспитывать?? Не знаю. Но фраза одного прапорщика запомнилась: «У нас через полгода обучения родным отцом становится КОМАНДИР бригады, а родной мамой МОРСКАЯ ПЕХОТА». Значит можно методически так построить воспитание и обучение, чтобы любить Родину–мать и Отечество! Обратил внимание на то, что выпускники престижного Училища Правоведения были ВОСПИТАННИКАМИ, не студентами, не слушателями, не  учениками, а воспитанниками. За его внутренний мир и готовность защищать «Царя и Отечество» отвечало учебное учреждение. Да и в военных училищах выпускников считали воспитанниками.  В  первую очередь образовательное учреждение отвечало за воспитание, а потом уже за качество знаний выпускников. Потом с гордостью то же Училище Правоведения говорило, что краса и гордость России Пётр Ильич Чайковский — наш воспитанник; знаменитый чемпион мира по шахматам Алёхин Александр Александрович (1892–1948) здесь же воспитывался (кстати, одногруппник С.И. Таптыкова). Многие министры и генералы, поэты, к примеру Апухтин А.Н. (1840–1893), «поэт милостью Божией», славили свою «alma mater», понимая, что именно это учебное заведение «вскормило» их и дало путёвку в большую жизнь. Не забыли мы эту науку предков по подготовке  граждан  Великой страны!?
Несколько зарисовок из дневников Владимирова Льва Львовича приведу, он был  одним из последних воспитанников. 4 Марта1917 год. До большевиков ещё ой как. «Я был прав, говоря вчера — прощай Училище. Да, прощай. Императорское Училище Правоведения больше не существует. При каком отвратительном зрелище я вчера присутствовал. Я видал, как три хулигана — «сознательных русских гражданина» — срывали на главном фасаде накладные буквы «ИМПЕРАТОРСКОЕ». 11 Марта по телефону сообщили о предстоящем посещении Министра Юстиции Керенского.  Почти все воспитанники старшего курса были в военных училищах. Младший курс построился в библиотеке. Керенский при входе в вестибюль сразу поздоровался за руку с швейцаром Вагановым и столпившимися тут же училищными солдатами, сказав, что отныне они «свободные граждане» и имеют «все права».
Затем он вошел в библиотеку, где был встречен начальством и дежурным Изразцовым, подошедшим к нему с рапортом. Он тоже подал ему руку и, видимо, был удивлен, когда НА ЕГО ПРИВЕТСТВИЕ КУРС ОТВЕТИЛ «ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ, ГОСПОДИН МИНИСТР». Тут он произнес речь, что, дескать, нет звания выше звания свободного гражданина, и дал понять, что отныне нам придется отказаться от прежних привилегий. «К чему этот строй, стойте вольно, не правда ли так лучше?» На это воспитанник Самаржи громко заметил: «ВОЕННЫЙ СТРОЙ У НАС С 1835 г., ЖАЛЬ ЕГО ОТМЕНЯТЬ». «Так вы хотите его сохранить?» – Тогда все хором ответили «хотим, хотим». Керенский пожал плечами и милостиво согласился – «Ну, так пусть будет по-вашему».
 Так же бездумно в приказе №1 поиграли в «свободу» в масштабе армии новые  «демократы», что и привело к её окончательному разложению и выходу из войны. Даже в середине 1917 года у России были заметные успехи с десятками тысяч пленных  австрийцев и германцев. Как придут «революционеры», так от армии с флотом перья летят. А как заветы на все века для России императора–миротворца Александра III?
Я специально остановился на  эпизоде из жизни Училища с г. Керенским А., чтобы читателю была понятна окончательно моя мысль о воспитании. Тем более, что Сергей и его друг Юрий Дистерло из этого Училища, ВОСПИТАННИКИ! «Военный строй у нас с 1835 г., жаль его отменять». «Так вы хотите его сохранить?» – Тогда все хором ответили «ХОТИМ, ХОТИМ». Л. Пашенный. Императорское Училище Правоведения и правоведы в годы мира, войны и смуты.  Издание Комитета Правоведской Кассы. Мадрид, 1967. С. 415–440   


Имение Ивановское Ямбургского уезда  и представители «золотой молодёжи»

В имение  Ивановское стремилась попасть «золотая  молодёжь» того времени из Санкт-Петербурга и губернии. Многие были  давно знакомы. Одни провели юношеские годы  в стенах знаменитого Училища Правоведов, другие по родственным или товарищеским связям родителей.  Одним словом, к  Сергею,  приятелю с хорошими корнями, богатому и завидному жениху, не прочь были заглянуть девушки и юноши.

Вид с колокольни церкви  Св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова
на бумагоделательную фабрику в селе Ивановское. Застроенный ныне берег
водохранилища свободен и представляет бескрайнее поле.
Зима 1913-1914 гг.

Местные жители представляют достаточно крутой спуск от оставшихся старинных колонн к озеру. Если учесть, что вода в водохранилище была метров на пять ниже современного уровня, то с такой горки прямо от дома на лыжах можно было кататься, а со стороны озера при фотографировании дома гора вырезала нижнюю часть фасада, красивую лестницу и веранду. Именно сокрытие нижней части дома, и драпировка открытой веранды наблюдается на следующем зимнем снимке 1913 года.

   
В середине Ольга Ивановна Таптыкова (1898–?).
Вид со стороны озера на задний фасад дома  Таптыковых. Слева –Милица (Лита)Евгеньевна Депп (1896–1985); справа – Александра Евгеньевна Депп (1897–1999). Фото зима 1913-1914 гг. Из арх. Александра  Ивановича  Новикова


Имение Ивановское. 1914 год. Задний фасад барского дома. Слева Ольга Таптыкова, справа Александра Депп. Фото из архива А.И. Новикова с его пояснениями:

Инна Евгеньевна Депп (7.10.1895 – 10.01.1988) — врач-хирург, проживала в Ленинграде;
Внучатый племянник: Александр Иванович Новиков — врач, хранитель и исследователь истории семьи;
Сестра: Милица Евгеньевна Депп (22.08.1896 – 12.02.1985) — врач-гематолог, проживала в Ленинграде;
Сестра: Александра Евгеньевна Депп (10.11.1897 – 14.07.1999) — одна из первых российских дипломированных женщин-инженеров.

Судя  по надписи на фотографии, в имение специально приглашался из русской НАРВЫ  фотограф ЭДУАРД  ЮКСАР с аппаратурой, и сделал  всё профессионально.



   
Воспитанник Училища Правоведения 1912 г. и штабс-капитан — преображенец Юрий (Георгий) барон фон Дистерло 1918 г. Архив семьи  Б.А. Бобринского. 
Фото у дома Таптыковых из архива А.И. Новикова (СПб.).



















У дома Таптыковых: слева Сергей Таптыков, барон Иван Таубе,
барон Юрий (Георгий) фон Дистерло. Фото из архива А.И. Новикова (СПб.)

СПРАВКА. Иван Таубе родился 2 июня 1892 г. в Гатчине в православной семье надворного советника барона Михаила Фердинандовича Таубе (1855–1924) и его законной жены Анны Александровны. В 1894 году в семье Таубе появились младшие братья-близнецы Сергей (1894–1937) и Михаил (1894–1936). По датам смерти видно, что репрессии не обошли стороной  братьев, оставшихся в Советской России. Иван учился в реальном училище К. Мая с 1905 по 1909 гг. После его окончания поступил в Императорское училище правоведения, где учился с 1909 по 1912 гг. Семья Таубе в это время проживала в С.-Петербурге по адресу Английский пр. 38, кв.5. С баронессой Александрой  Фердинандовной фон Таубе, одинокой богатой соседкой по Английскому проспекту тесно взаимодействовала Н.И. Блок–Таптыкова–Гирс. После начала Первой мировой войны Иван в 1915 г. закончил ускоренные офицерские курсы и был зачислен в ЛЕЙБ-ГВАРДИИ СЕМЕНОВСКИЙ полк в чине прапорщика. В период гражданской войны воевал в составе Белой армии Вооруженных Сил Юга России. С 1920 г. находился в эмиграции. Дальнейшая судьба Ивана неизвестна. По некоторым сведениям, он скончался в Брюсселе в 1941 году. Все три брата были участниками молодёжных встреч в имении  Ивановское. В 15 км от села Таубе держали лесопильный заводик и могли себе позволить хоть каждый день наведываться к друзьям Таптыковым. Михаил дослужился до штабс-капитана  Преображенского полка и попал под каток репрессий первым. Принял монашество в 1920-е годы. После закрытия Оптиной пустыни зарабатывал на жизнь преподаванием иностранных языков, из которых он хорошо знал ФРАНЦУЗСКИЙ, НЕМЕЦКИЙ, АНГЛИЙСКИЙ, ИТАЛЬЯНСКИЙ, ЛАТЫНЬ. 16 июня 1927 года арестован. Монах Агапит (Таубе) скончался от тяжелой болезни 18 июля 1936 года и был погребен на одном из кладбищ в городе Орле.
Сергей с 1914 г. служил в Царской Армии, имел звание как и брат близнец штабс-капитана лейб-гвардии Преображенского полка, участник  Первой мировой войны и с 1918 по 1923 гг. служил командиром в РККА. С 1929-го — лагеря, строительство Беломоро-Балтийского канала. Арестован 28 ноября 1937 г. как «представитель царской реакционно-монархической, дворянско-помещичьей аристократии, убежденный и непримиримый враг советского строя». Приговорён к расстрелу 3 декабря 1937 г. тройкой при УНКВД СССР по МО по обвинению в причастности к антисоветской группе и антисоветской агитации (ст.58-10,58-11 УК РСФСР). Приговор приведен в исполнение 8 декабря 1937 г.
А.А. Бовкало. Из истории рода Таубе // Немцы в России. Российско-немецкий диалог. СПб. 2001. С. 493-501

Если несколько оживить  скудную информацию справочного варианта, то придётся воспользоваться мемуарами самого барона Георгия (Юрия) Романовича фон  Дистерло, опубликованными в 2015 году. Мне пришлось широко раскинуть сети в поисках потомков моих героев и —  повезло! Сначала я обратился к Алексею Николаевичу Бобринскому, а через него связался с сыном Отца Бориса и Матушки Елены Дистерло. «Дорогой Александр Валентинович!
Я переслал Ваше письмо сыну О. Бориса Бобринского и Елены Юрьевны, Николаю. Надеюсь они смогут Вам ответить».   И сын, серьёзный специалист в космической области,  любезно мне помог с адресами и телефоном родителей: «Уважаемый Александр, большое спасибо за Ваш интерес к судьбе моего деда Дистерло Юрия Романовича. К сожалению, мы располагаем весьма скудной информацией о Таптыковых. Получив Ваше сообщение, я переговорил со своей мамой, Еленой Юрьевной. Всё, что нам удалось узнать — всего лишь мелкие фрагменты, отрывочные воспоминания и упоминание фамилии Таптыковых. Я был бы рад помочь Вам в Ваших поисках. Единственное, что могу вам предложить, это созвониться по телефону с моей матерью, проживающей во Франции, в Бургундии. Николай Бобринский».

Елена Георгиевна Бобринская (Дистерло) и её супруг протопресвитер Борис Алексеевич.
 Источник: "Град Петров"


Родился Борис Алексеевич (1925–2020) в семье графа Алексея Алексеевича Бобринского, потомка сына Екатерины II и графа Григория Орлова. Его дед Алексей Александрович(19.05.1852–02.09.1927)  имел непосредственное отношение к Ямбургскому уезду. Он  был известным историком, археологом, политическим деятелем. С 1875 г. он С.-Петербургский уездный предводитель дворянства; в 1878-1898 гг. — С.-Петербургский губернский предводитель дворянства, с 1880 г. — гласный Ямбургского уезда, с 1881 г. — гласный С.-Петербургской городской думы, в 1907 г. избран депутатом 3-й Государственной думы. Был знаком и сотрудничал со знаменитыми ямбургскими земцами В.В. Оболенским, Н.Е. Сиверсом, Ф.И. Блоком.
Алексей Александрович Бобринский  принимал участие в раскопках древнерусских курганов  совместно  Л.К. Ивановским  неподалеку от Ямбурга и оставил воспоминания об этом периоде. В 1886-1917 гг. он председатель Императорской Археологической комиссии; с именем Бобринского связано археологическое исследование Херсонеса Таврического, Ольвии и др. Бобринский занимался историей дворянства С.-Петербургской губернии, в т. ч. и Ямбургского уезда. Опубликовал статистику Ямбургского ополчения 1812 года, портрет его командира Павла Леонтьевича Шемиота и некоторые сведения о нем. Занимался судьбой первого ямбургского дворянского депутата Ф.С. Вольфа.. Его сын и отец  Бориса, граф Бобринский Алексей Алексеевич (1893–1971),  учился вместе с Дистерло Юрием в Пажеском  корпусе. Понятно, почему  их дети знали друг друга и стали мужем и женой.
Бобринский А.А. Граф Алексей Александрович Бобринской. 1852-1927. (Сын об отце) // Культурное наследие Российского Государства. Вып. IV. Ученые, политики, журналисты об историческом и культурном достоянии. СПб., 2003.
Все  дети протопресвитера Бориса Алексеевича по наследству носят титул графа. В 1957 году он женился на баронессе Елене Юрьевне, урождённой фон Дистерло, дочери Георгия (Юрия) фон Дистерло, частого гостя в имении Ивановское. Как только цунами после Гражданской войны, выбросившее их из родной страны на чужбину, успокоилось, Георгий переехал с дочерью из Китая в Европу, и судьба свела молодых людей. У них трое детей, внуки и правнуки. Борис Алексеевич всегда мечтал о единении русского народа в лоне православия и единого культурного поля и настойчиво работал над этим. Все, кто общался с ним, сходятся во мнении, что это был невероятно добрый  и светлый человек, к тому же  выдающийся  богослов.

Протопресвитер Борис Бобринский и священник Георгий Пименов из СПб  в Преображенском храме Покровского монастыря в Бюсси-ан-От. Фото любезно предоставил протоиерей Георгий 
      

Старинный русский род баронов Дистерло происходил из герцогства Юлихского.  Теннис фон Дистерло переселился в Курляндию около 1550 года. Отец автора воспоминаний — барон Роман Александрович Дистерло (1859-1919) окончил Санкт-Петербургский университет. С 1886 года служил по министерству юстиции и позже — в Государственной канцелярии. В 1912 году его назначили сенатором, а в 1914 году – присутствующим членом Государственного Совета. Тайный советник.  Дочь Эмилия  была замужем, в 1919 году умерла в Одессе. Сам Роман Александрович в этом же году умер от сыпного тифа  в Петрограде.
Его сын Юрий (Георгий) Романович родился 22 июня 1895. в Петергофе. Он окончил училище Правоведения (77 выпуск – январь 1916 года), ускоренные офицерские курсы Пажеского корпуса и был произведён в прапорщики лейб-гвардии Преображенского полка 1 февраля 1916 года. Осенью того же года он попал на фронт, участвовал в сражениях, в том числе в кровопролитном бою под Мшанами 7 июля 1917 г., где отличились гвардейские полки Преображенский и Семёновский, созданные ещё Петром Великим. Юрий, контуженный в этом бою, был отправлен в Казань с уже свирепствовавшей «демократической властью свободной России», там был арестован за ношение офицерских погон. Тех погон, которыми гордились в России, тех, которые уважали со времён Петра Великого враги. Далее следующий этап мытарств раненого и контуженного Георгия. Его посадили в тюрьму, как потенциального белого уже большевики. Там просидел более трёх месяцев, ожидая расстрела. Но ему повезло благодаря внезапному появлению в городе чешских войск. Это был уже август 1918 года. В гражданскую войну Юрий был дежурным офицером при генерале Ю.Д. Романовском, дослужился до звания штабс-капитана. С 1920 года Юрий Дистерло находился в эмиграции в Харбине, Ницце и позднее в Париже. Здесь он окончил институт высших наук по французской литературе и культуре. Воспоминания и исторические очерки, стихи и очерки о России публиковались в журналах «Возрождение» и «Союз дворян». Умер 6 марта 1975 года в Париже, похоронен на кладбище Сен Женевьев Де6буа. По моим данным, Сергей Иванович Таптыков несколько раз наведывался в Париж, не исключено, что они встречались. По крайней мере, дочь Юрия Романовича Елена подтверждала факт упоминания в семье фамилии Таптыковых. Как товарищ по учёбе Сергея Ивановича, Юрий оставил воспоминания о годах пребывания в Училище Правоведения и о посещении села Ивановское в 1913–1914 гг. Фото за 1913 год подтверждают факт летних встреч, зимние фото и воспоминания Юрия вселяют уверенность в правоте утверждения о регулярном общении молодёжи в имении Ивановское.
Благодаря сохранившимся дневникам участницы многочисленных встреч молодёжи на Ивановской в имении Таптыковых Александры Евгеньевны Депп, удалось установить практически всю молодёжь, за исключением Аси, которая есть на фото с подписями. 
Итак, участниками энергичных молодёжных развлечений были: Ольга и Сергей Таптыковы, Ольга и Сергей Безобразовы, бароны Ива (Иван), Сергей и Михаил Таубе; барон Георгий (Юрий) и Эмилия фон Дистерло, Павел, Инна, Милица (Лита) и Александра (Аля) Депп;  Галя Кошелева, Марианна Шрейбер, Головин, Кончаловский.
Из архива А.И. Новикова (СПб.): «…..На Пасху нас с Литой пригласила Татьяна Николаевна Таптыкова в свое имение «Ивановское». Там были Оля Безобразова, Ива и Сережа Таубе. 1913… Рождество мы все четверо (Павел, Инна, Лита и Аля Деппы – прим. А.И.) провели в Ивановском, где собралась большая молодежная компания: Оля и Сережа Безобразовы, брат и сестра Дистерло, Галя Кошелева, Марианна Шрейбер, Ива и Сережа Таубе, Головин, Кончаловский… На масленицу мы снова были в Ивановском. Там встретились с Безобразовыми, Галей Кошелевой и Мишей Таубе».
Ольга и Сергей Таптыковы — принимающая сторона, дети помещка Ивана Александровича Таптыкова. Ольга и Сергей Безобразовы  на первый взгляд должны были бы быть детьми Бориса Васильевича Безобразова (1867–1918), земского начальника 1-го участка Ямбургского уезда. Его имение Ястребино, руины которого в народе известны как Красный Пахарь, находилось в десятке вёрст от имения Таптыковых. Но при более внимательном изучении материала, оказалось, что у него дети — Борис и Катя. Сергей Сергеевич (1892–1965) и Ольга Сергеевна (1895–1944?) Безобразовы оказались племянниками Борис Васильевича и детьми в недалёком будущем сенатора Сергея Васильевича Безобразова (1857–1936). Во времена массовых встреч и гуляний Сергей оканчивал историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, был эрудитом, что в эмиграции позволило ему стать епископом Константинопольской православной церкви. Про баронов Таубе и Дистерло упомянуто выше, сёстры Депп представлены на фотографиях и коротко о них в подписях к фото, Павел Евгеньевич Депп (1894–1918) — один из первых российских морских лётчиков. В 1918 году предпринял попытку перелёта из Баку в Красноводск над позициями врага. Пропал без вести. Марианна Шрейбер, с достаточно необычными  именем и фамилией, привлекла моё особое внимание. Постарался определить — из каких она краёв и слоёв общества, и совершенно неожиданно её фамилия попалась на глаза. Занимаясь биографией конногвардейца Георгия Евгеньевича Рауш фон Траубенбергера (1897-1919), погибшего в бою в 22 года, обнаружил, что он  был двоюродным братом  Владимиру Набокову (1899–1977), того самого, скандально знаменитого. И, читая о Набокове в работе Брайна Бойда , в т. ч. о его похождениях и «любовиях», обнаружил в описании учёбы  Владимира в Англии после революции   интересную  встречу на одном балу с девушкой, хорошо ему знакомой по Петербургу. И этой девушкой была Марианна Шрейбер, в которую  был влюблён ещё девятилетним мальчиком! Он её помнил по Петербургу как балерину и так представлял своему приятелю. Спортсмен и «дон-жуан» не мог не очаровать Марианну, и у них возникла  короткая энергичная связь! Я попросил Александра Ивановича Новикова поискать в  «волшебных»  бабушкиных дневниках намёк на принадлежность Марианны к профессии  или к окружению, дружбе с кем-то?? И Александр Иванович нашел: Марианна Шрейбер действительно была танцовщицей (или балериной) : «1917 год. 27-го февраля — революция. Накануне бал у  Шрейберов,  где Марианна танцевала умирающего лебедя…». Но стоп! Был-то бал у  Шрейберов! Значит это место, где есть возможность устроить бал! А на балах принято танцевать, решать деловые вопросы, музицировать и, естественно, устроителям бала  гордиться детьми и внуками, которые чего-то достигли. А что если Марианна не профи-танцовщица, а любитель, которая любит просто танцевать и у которой давно в кумирах Анна Павлова? Показать «умирающего лебедя» накануне смерти империи, было даже символично. Справочник «Весь Петербург» за 1917 год дал интересную и известную мне личность: изобретателя мин и тралов, капитана 1 ранга Николая Николаевича Шрейбера (1873–1931), проживавшего на Английской набережной 72. Он был из семьи сенатора, действительного тайного советника и тоже Н.Н. Шрейбера. У такого дедушки и папы могла быть достойная для компании на Ивановской девушка. И действительно, у флотского минёра оказывается дочка — Марианна и, вроде, она 1900 г.р. Возможно, и немного ранее. Практически в этом возрасте  Ольга Таптыкова, и ей она подходит как подружка! Перед войной семья кап. 1 ранга  Н.Н. Шрейбера проживала вместе с его тестем — действительным статским советником председателем правления Петроградско-Тульского поземельного банка Александром Федоровичем Масловским в прекрасном особняке на Английской набережной в доме № 72. А вот этот дедушка заметно важнее,  чем военный изобретатель! Все интересы Натальи Ивановны Блок-Таптыковой-Гирс и её уже вдовы-невестки Татьяны Николаевны Таптыковой как раз и закручивались вокруг земли, кредитов, покупок и продаж.  Поземельный банк выдавал ссуды под залог земли и городских имуществ и был очень интересен Таптыковым. Сам особняк был куплен Масловским в 1895 году и служил пристанищем для семьи до 1919 г.

Английская наб., 72. Особняк Масловского-Шрейбер. Фото из открытых источников

Кстати, в 1824–1826 гг. в особняке снимал квартиру художник О.А. Кипренский, знаменитый уроженец Ямбургского уезда. Но здание  на фото  неоднократно перестроенно после времён Кипренского
Взглянув на огромные окна второго этажа у меня все сомнения о возможности проведения бала, на котором присутствовали красавицы Депп и, наверняка, офицеры  Балтийского флота, а также готовящиеся в офицеры и стремящиеся на фронт молодые люди, готовые пролить кровь за Отечество, отпали!
 Завтра случилась февральская революция, переворот, а впереди ещё «вихри враждебные» закрутят семью Шрейберов. И уважаемый изобретатель, которого вспоминают до настоящего времени на лекциях в ВМА им. Адмирала Кузнецова, окажется в эмиграции в Лондоне с женой, двумя дочерьми и сыном Николаем. Именно в Лондоне была встреча и с Владимиром Набоковым. И все сомнения о Марианне Шрейбер, её дружбе и встречах с Таптыковыми, Деппами, Безобразовыми, баронами Таубе и Дистерло у меня исчезли.
Дьяконов Ю.П.  НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ШРЕЙБЕР – ИЗОБРЕТАТЕЛЬ МИН И ТРАЛОВ (1873-1931) (Биографический очерк) СПб., 2009. С. 16
Совершенно очевидно, что дневниковые записи Александры Депп и воспоминания Юрия фон Дистерло хорошо дополняют друг друга: «Последняя зима перед войной была в Петербурге особенно оживлённой — балы, небольшие вечера, катания с гор в Таврическом саду, скеттинг-ринг (каток) — всё это непрерывно чередовалось, оставив в памяти след беспечного веселья перед грозно надвигавшимися событиями. Моё время делилось между занятиями, которые меня интересовали и светской жизнью, которой я увлекался ещё несравненно больше. На Рождество я с моей покойной сестрой был приглашён в деревню, В ИМЕНИЕ ТАПТЫКОВЫХ, находившуюся недалеко от Петербурга. Там собралась большая компания молодёжи, человек 20. ВСЁ ПРЕБЫВАНИЕ В ИВАНОВСКОМ, ТАК НАЗЫВАЛОСЬ ЭТО БЛАГОСЛОВЕННОЕ МЕСТО, БЫЛО СПЛОШНЫМ ПРАЗДНИКОМ: УТРОМ УХОДИЛИ НА ЛЫЖАХ И КАТАЛИСЬ С ГОР, ПОТОМ ОТПРАВЛЯЛИСЬ КАТАТЬСЯ НА ДРОВНЯХ ПО ОКРЕСТНЫМ ЛЕСАМ, ПОТОМ ЗАЖИГАЛИ ЁЛКУ И НАЧИНАЛИСЬ ТАНЦЫ И ПЕНИЕ, И ТАК ДО ПОЗДНЕГО ВЕЧЕРА, КОГДА МУЖСКАЯ КОМПАНИЯ САДИЛАСЬ ИГРАТЬ В БРИДЖ… Весна и начало лета 1914 года на севере России были очень хороши, после переходных экзаменов в следующий класс я проводил лето в Балтийском крае, где увлекался парусным спортом и теннисом (не случайно на нескольких фотографиях  Юрий  с теннисной ракеткой. – А.Д.). В половине июля начались слухи о войне, и хотя положительного ничего не знали в маленьком городке, среди мирно съехавшихся петербуржцев началась непонятная паника, как будто немцы могли сразу занять Балтийский край. Я вполне отдавал себе отчёт, что с объявлением войны улетит беззаботная счастливая жизнь, и надеялся, что чаша эта минует нас. Но с того момента, когда война была объявлена, настроение моё переменилось: надо было спешить в Петербург, быть в курсе развёртывающихся событий и, главное, действовать и быть чем-то полезным… ВСЕ НАШИ МЫСЛИ БЫЛИ НАПРАВЛЕНЫ ТУДА, ГДЕ СРАЖАЛАСЬ НАША АРМИЯ. То и дело приходили вести о гибели кого-нибудь из наших старших товарищей. С фронта стали приходить тревожные вести, и если в начале войны я желал поступить в армию, чтобы принимать участи в великих событиях, то в это время я стал смотреть на это КАК НА МОЙ ДОЛГ. Мой отец, наконец, дал своё согласие, но сказал, что я должен пройти офицерские курсы, так как армия нуждается в офицерском составе, а не в рядовых. Я решил тогда переходить в Пажеский корпус и, помню, как мне сделалось невероятно грустно покидать Училище и делать это по собственной воле. Однако отступать перед таким настроением я счёл бы позорным. Жребий был брошен, и через несколько дней я прибыл в лагерь Пажеского корпуса, снял навсегда свой родной мундир и облёкся в непривычную мне тогда военную форму. Принц разрешил всем правоведам, ушедшим на военную службу, держать экзамены в любое время. Таким образом, я растянул экзамены на три месяца и стал постепенно их сдавать. Конечно, ОДНОВРЕМЕННО ДЕРЖАТЬ ЭКЗАМЕНЫ и в Училище, и в корпусе было довольно трудно, и РАБОТАТЬ ПРИШЛОСЬ ОЧЕНЬ МНОГО, но и удовлетворение при окончании было большое. ИЗ 30 ЧЕЛОВЕК, ОКОНЧИВШИХ КУРС, ВСЕ ПОСТУПАЛИ В АРМИЮ, А НЕКОТОРЫЕ БЫЛИ УЖЕ НА ФРОНТЕ… По традиции, после выдачи дипломов бывшие воспитанники ПРОИЗНОСИЛИ РЕЧИ НА 5 ЯЗЫКАХ. ПО ЛАТЫНИ говорил Юрша (Лев Эдмундович — подпоручик лейб гвардии егерского полка), ПО-ФРАНЦУЗСКИ — Бутовский, ПО-АНГЛИЙСКИ — Кессель (Владимир Константинович — поручик 20-го Финляндского драгунского полка), немецкой речи по случаю войны не было. Наконец, ПО-РУССКИ прекрасную речь произнёс Денисьев (Всеволод Иванович – корнет Дагестанского конного полка). После акта в Училищной церкви был отслужен молебен, и все мы торжественно приняли присягу на верность Государю императору… В заключение мне остаётся сказать несколько слов. Училище правоведения, созданное при крепком монархическом строе, приняло, воспитало и выпустило много поколений. ПРАВОВЕДЫ БЫЛИ ПЛОТЬЮ ОТ ПЛОТИ НАШЕГО ДВОРЯНСКОГО И СЛУЖИВОГО СОСЛОВИЯ. Разумеется, с крушением нашей государственности, с распылением нашего дворянства кончило своё существование и Училище. Число правоведов будет ежегодно уменьшаться, но я верю, что ИДЕИ, ВОСПРИНЯТЫЕ НАМИ, ПЕРЕЖИВУТ НАС И В БУДУЩЕМ, ПРЕОБРАЖЁННЫЕ И ПРИМЕНЁННЫЕ К ЖИЗНИ, ВОСТОРЖЕСТВУЮТ И УСТАНОВЯТ В РОССИИ ВЕЛИКУЮ МОНАРХИЮ, КРЕПКУЮ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ И СТРОГУЮ ЗАКОННОСТЬ…
Я остановился на подробностях подчинения младших классов старшим потому, что цуканье (цукать — грубо издеваться над кем-нибудь) было одной из традиций правоведов: старший класс отдавал младшему самые нелепые приказания, а младший должен был беспрекословно их выполнять. В моё время этот порядок вылился в строго установленную систему, которая, отбрасывая некоторые крайности, имела, по-моему, много положительных сторон в эпоху, когда РУССКАЯ МОЛОДЁЖЬ ПОТЕРЯЛА ВНУТРЕННЮЮ ДИСЦИПЛИНУ И НЕРЕДКО ВПАДАЛА В РАСПУЩЕННОСТЬ. Вот почему те, подчас странные формы, которые принимало цукание на младшем курсе не возбуждали негодования у младших за редким, впрочем, исключением. Обижаться на отдельных лиц было бы возможно, но ОБИЖАТЬСЯ НА ВСЮ СИСТЕМУ было бы тем же, что не признавать сложившихся годами традиций или тем же, что не быть правоведом».
Барон Дистерло и др. Три голоса утраченной страны. Авт.-сост. Л. Зотова. СПб., 2015. С. 35–36.
 Про подход   к воспитанию через «цукание»  было мне известно , то про знание каждым выпускником-правоведом пяти языков было познавательно, вещь значимая и заставляет задуматься: а многие ли выпускники престижных университетов могут похвастаться знаниями хотя бы двух языков!? И если бы с мерками степени распущенности молодёжи того времени подойти к молодёжи Запада сегодня, какова бы была оценка?
Вот такая молодёжь шла на войну в 1914 году и сражалась за свои привитые  МОНАРХИЧЕСКИЕ ценности на полях гражданской войны!

  Родственники Блоков из аристократов  Масловых, Приклонских, Таптыковых и Мосоловых


                Масловы
Дмитрий Николаевич Маслов (1786–после 1860) — дедушка Натальи Ивановны Блок–Таптыковой–Гирс, ген. л-та князя Одоевского–Маслова, ген. л-та Мосолова А.А. и др.  Подполковник. Рязанский губернский предводитель дворянства (1817 – 21). В службу вступил в л.-гв. Преображенский полк унтер-офицером 27.06.1795; определен прапорщиком в Кексгольмский гарнизонный батальон 14.12.1797; пожалован: в подпоручики 9.01.1798, в поручики 4.05.1798, в штабс-капитаны 23.06.1798, в капитаны 1.11.1798; переведен в 1-й Егерский полк 14.11.1801; пожалован в майоры 11.09.1806; по прошению "за ранами" отставлен 27.01.1809. Был в походах: с 10.09.1805 на корабле "Всеволод" до Шведской Померании, 22 сентября высажен на берег у г. Грейсвальда; 8 октября – в Мекленбурге; 29 октября переправился через р. Эльбу в Ганновер; с 10.02.1806 в Пруссии; 28 ноября в сражении у с. Помехово; 11 и 12 декабря – у Сухотина, 14 декабря – при Пултуске, 22.01.1807 – при Алленштейне, 23 января – при Янкове, 25 января в сражении при Ландсберге получил несколько сабельных ран в руку и захвачен в плен; отбит генерал-майором Львовым; с 29.08.1808 – в Финляндии против шведов; 16 сентября в сражении у Гельзина ранен пулей в локоть левой руки; в 1809 награжден орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом. 24.06.1812 рязанским дворянством избран командиром 1-го Егерского полка Рязанского ополчения. За отличия при блокаде Гамбурга и Магдебурга награжден орденом Св. Анны 2-й ст. За храбрость в сражении при с. Рейхенберг 25.10.1813 пожалован алмазными украшениями к ордену Св. Анны 2-й ст. За ним состояли 2107 душ в разных губерниях. Такой папа мог 45000 серебром отдать приданого любимой дочери  Наталье Дмитриевне, что  по современным деньгам не менее 100 млн. рублей.
Анна Николаевна Маслова — его родная сестра, 1793 года рождения. За ней в 1823 году состояло 39 душ в с. Пущино Рязанского уезда и 47 душ в д. Михайлово Пронского уезда. Она же Таптыкова и мама Александра Ивановича, штабс-капитана артиллерии, от которого пошли Таптыковы Ямбургского уезда имения Ивановское и Таптыкоффы в США.
Мария Николаевна Маслова (1805?–?) — родная сестра Дмитрия и первая жена Мосолова Степана Афанасьевича (1782–?), подпоручика. Это родители второго мужа Натальи Дмитриевны Масловой. За ним в 1809 г. состояли 6 душ в с. Глубокое Рязанского у., 32 души в сц. Степановка Кирсановского у. Тамбовской губ., 83 души в с. Никольское (Березники) Сердобского у.Саратовской губ. и 49 душ в с. Вежи (Измайлово) Новосильского у. Тульской губ. Александр Степанович, в соответствии с завещанием  Натальи Дмитриевны,  становится  опекуном Натальи Ивановны Блок, которой на момент смерти матери было только девять лет. Он же стал вторым мужем Натальи Дмитриевны Масловой выданной за Блока Ивана Александровича, умершего от холеры в возрасте 34 лет.
Надежда Николаевна Маслова (1792?–?), ещё одна родная сестра Дмитрия, удачно выданная замуж за будущего Костромского губернатора Александра Григорьевича  Приклонского.

Приклонские
Александр Григорьевич Приклонский,  р. 1791. Действительный статский советник. Кавалер офицерского Императорского Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия (Орден Святого Георгия) — высшей военной награды  Российской империи. КОСТРОМСКОЙ ГУБЕРНАТОР. За отличие в сражении пожалован в прапорщики и награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. 23.06.1810; за отличие в сражении произведен в подпоручики и награжден орденом Св. Анны 4-й ст. 16.11.1812; назначен старшим адъютантом в 6-й пехотный корпус 5.08.1813; за отличие в сражении произведен в поручики 17.08.1813; награжден орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом 20.01.1814; переведен в л.-гв. Литовский полк 2.04.1814; в л.-гв. Московский полк – 5.04.1815; назначен адъютантом к генерал-лейтенанту кн. Щербатову 20.04.1816; пожалован в штабс-капитаны 26.01.1818; в капитаны – 26.12.1818; переведен в 1-й Егерский полк подполковником 14.08.1819; уволен по домашним обстоятельствам ПОЛКОВНИКОМ 24.02.1820; переименован в действительные статские советники 15.08.1833; назначен костромским гражданским губернатором 4.11.1833; награжден орденом Св. Владимира 3-й ст. 9.10.1834. Был в походах: с 22.05. по 24.11.1809 против австрийских войск в Галиции под командованием генерала от инфантерии кн. Голицына; с 27 декабря – против турок в Молдавии; в 1810 – в Валахии и Болгарии; 22 мая – при взятии Базарджика; 26 мая – при взятии г. Коварны; 30 мая – у крепости Варны; 23 июля – у Шумлы; 16 и 26 августа – при Батине; 17 сентября – при взятии Никополя; 15.07.1812 – против французов при г. Кобрине; 31 июля – против австрийских и саксонских войск при Городечне; 16 ноября – на р. Березине; до 1 декабря – в преследовании неприятеля до г. Вильны; с 13 декабря – в Польше и Пруссии; с 16.01. по 5.04.1813 – при блокаде Торна; 7 мая – при взятии Кенигсберга; 8 и 9 мая – под Бауценом, где получил сильную контузию от пули в грудь, но не покинул место сражения; 7 августа – при д. Зибен-Эйхен; 9 августа – близ Левенберга; 11 августа – под Кольбергом; 14 августа – в генеральном сражении на р. Кацбах; 17 августа – в сражении под Левенбергом; 23 сентября – близ Дрездена; 26 сентября – при д. Дюрабель; 11.01.1814 – при взятии г. Линьи; 13 января – при Сен-Дизье; 17 января – при Бриен-ле-Шато; 20 января – при Ла-ротье; 28 января – при Лафере; 30 января – при Монмирейле; 31 января – при Шатотьери; 10 февраля – при Мери-сюр-Сене; 23 февраля при Краоне; 25 февраля – при Лаоне; 21 марта – при Париже.
За ним в 1823 состояло 20 душ в с. Спас-Утешенье Рязанского у. В 1836 за ним состояло 100 душ в Рязанской губ., 566 душ в Костромском у. и 217 душ в Нерехтинском у. Костромской губ.; 14 душ в Шуйском у. Владимирской губ.  Жена –НАДЕЖДА НИКОЛАЕВНА МАСЛОВА (1797–1844).
Таптыковы
Иван Иванович Таптыков  р. 1786 году. В службу  вступил унтер-офицером в Астраханский Гренадерский полк в 1802 году. В 1805 стал юнкером, в этом же году пожалован в корнеты, а в 1810 – уже в поручики. За отличие в сражении при Бородино произведен в штабс-ротмистры осенью 1812 года, а в 1815 – в ротмистры. По болезни уволен со службы майором с мундиром в 1819 году. В 1807 году был награжден орденом Св. Анны 4-й ст. Бывал в походах в Польше и Пруссии, в Саксонии, а в 1815 во вторичном походе во Францию дошел до Парижа.
За ним в 1823 году состояло 34 души в сельце  Брашкино Зарайского уезда Рязанской губернии. Его женой была Анна Николаевна Маслова 1793 года рождения, дочь коллежского асессора Маслова. За ней в 1823 году состояло 39 душ в с. Пущино Рязанского уезда и 47 душ в д. Михайлово Пронского уезда. Масловы — один из дворянских родов Российской империи, произошедший от Александра Маслова, выехавшего якобы из Литвы к великому князю Олегу Ивановичу Рязанскому. Похоронена Анна в том же некрополе Казанского женского монастыря, что и ее дочь Игуменья Евгения.

Мне писала Тамара Янкова–Таптыкова из Канады, что в  семье её  прапрапрадеда было 7 детей. Первый ребенок родился в 1819 г. и это был её прапрадед Николай. Затем в 1820 г. родилась Екатерина в замужестве де Ладвез. Мария родилась в 1822 г. и 15 ноября 1826 года родилась Авдотья (Евдокия) Таптыкова, будущая игуменья женского монастыря. Она была крещена 21 ноября в с. Пущино Рязанского уезда и восприемницей ее (крестной матерью) была старшая сестра девица Екатерина Ивановна Таптыкова  (в замужестве де Ладвез). В 1828 году родился Александр, именно тот Таптыков, капитан  артиллерии, который женился на внучке Блока А.И. Наталье Блок и стал владельцем имения Ивановское. У прапрадеда еще были 2 младшие сестры: Надежда 1829 года рождения и Софья 1830 года рождения — мать братьев Александра и Петра Энгельмейеров с интересной родословной и судьбой.

Евдокия Ивановна Таптыкова, игуменья монастыря

     Евдокия Ивановна Таптыкова окончила в Санкт-Петербурге Институт благородных девиц (в 1848 г.), затем, спустя 4 года, неожиданно ушла в монастырь (в 1852 г.) и впоследствии стала игуменьей Рязанского женского монастыря в возрасте 37 лет в 1863 г. Несомненно, она была человеком бесконечной доброты и душевной красоты. Обладая большими организаторскими способностями, 30 лет своей жизни она посвятила возвышению Казанской обители. Этот портрет написан рязанским художником Н.С. Ивановым, его работы есть в музеях Татарстана, Перми, Рязани. Евгения, игуменья Казанского женского монастыря в Рязани на момент написания портрета, в 1861-м, была ещё молода — ей немногим за тридцать. Примерно такого возраста был и капитан  артиллерии Александр Иванович Таптыков, когда женился на 18 летней Наталье Ивановне Блок в 1866 году, т. е. ему было 38 лет. Портрет его или описание не сохранились, возможно, он был похож на старшую сестру или родного племянника Петра.  Младшая сестра матушки Евгении — Софья Ивановна Таптыкова (р. 1830) вышла замуж за вологодского помещика дворянина Энгельмейера Климента Ивановича (р. 1827), который имел поместье недалеко от Рязани, учился в Московском университете , имел чин коллежского асессора и был губернским секретарем (2). Его отец, выходец из Германии, изучал медицину в Петербурге, был в Вологде начальником Медицинского управления и действительным статским советником, что обеспечило ему и его потомству  дворянство.


Пётр Таптыков, родной племянник кап. артиллерии Таптыкова Александра Ивановича. Из архива Тамары Янковой(Таптыковой).
 

               
Рындин Игорь Жанович.
Материалы по истории и генеалогии дворянских родов Рязанской губернии / под ред., с предисл. и доп. Б. В. Горбунова. - Рязань : Изд-во Рязанского обл. ин-та развития образования, 2006-. Т. 10: Таптыковы - Худековы. Т. 10, вып. 3- 8. - 2013.



                Мосоловы


Мосоловы, по преданию, происходят от выехавшего при великом князе Василии Васильевиче из Золотой орды мурзы Ахмета, в крещении Мартемьяна. Его потомство внесёно в VI часть родословных книг Нижегородской, Пензенской и Уфимской губерний.  Другой род ведёт начало от Сидора Астафьевича Мосолова, городового дворянина Мещерской десятни (1580). Этот род внесён в VI часть родословных книг Калужской, Рязанской и Тульской губерний. Род имеет полное основание относиться к «аристократам» и гордиться  древностью. Рындин Игорь Жанович.
Материалы и исследования по рязанскому краеведению. - Рязань : Изд-во Ряз. обл. ин-та развития образования, 2000-.Т. 10, вып. 5: Лавровы - Мясоедовы. Т. 10, вып. 5. - 2010. - 422 с.
Все перечисленные «аристократы» имели  владения в Рязанской губернии и не только, представители всех родов участвовали в сражениях с Наполеоном и числились в Рязанском ополчении. «Фронтовая» дружба привела к перекрёстной женитьбе на сёстрах друг друга и частому участию в крещении новых представителей родов  в качестве восприемников — крёстных. 
Апухтин В.Р. Рязанское дворянское ополчение 1812-1814 гг.: Очерк и материалы о формировании и передвижении в 1812 г. и о воен. действиях Ряз. ополчения за границей в 1813 г. М.: т-во "Печатня С.П. Яковлева", 1912. С. 48–52


Родственники  владельцев имения Ивановское Ямбургского уезда  в приближённых  у  императоров

  БЛОК КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ (1833—1897).  Двоюродный дед знаменитого поэта А.А.Блока. Он приходился  родным  братом  владельца имения Ивановское (мызы Блока) — Ивана Александровича Блока и  дядей Наталье Ивановны Блок. Был командиром лейб-гвардии Конного полка с 18.08.1884 по 20.11.1890 . Участвовал в  Хивинском  походе 1873 года,  почётный опекун, генерал-лейтенант.  Блок родился 6 февраля 1833 года в Санкт-Петербурге и принадлежал к  дворянской семье.  Его дед Иван Леонтьевич Блок — именно тот, который получил за заслуги перед императором Павлом I  мызу Ивановскую (Андроновщину, сегодня пос. Ивановское).
            16 мая 1892 года, Блок был уволен от должности командира бригады с назначением почётным опекуном Санкт-Петербургского присутствия Опекунского совета учреждений императрицы Марии (с оставлением в списках лейб-гвардии Конного полка), а 30 августа 1893 года произведён в генерал-лейтенанты. Он был также  родным  дядей Самарского губернатора, убитого в ходе Революции 1905–1907 годов, Ивана Львовича Блока  и двоюродным   дедом известного поэта Александра Александровича Блока.  Наталья Ивановна Блок-Таптыкова – Гирс, его родная племянница, была также  членом опекунского совета учреждений императрицы Марии.  17 февраля 1897 года Блок скончался в Санкт-Петербурге и был похоронен на Волковом лютеранском кладбище (могила сохранилась).  Блок был холост и детей не имел.      

Чтобы оценить уровень должности командира Конного полка, достаточно упомянуть  великого  князя  Павла  Александровича Романова (1860–1919), который сменил  К.А. Блока  и стал после него командовать этим элитным  полком с  20.11.1890 по 11.08.1896 . Он был  РОДНЫМ братом императора Александра III и дядей Николая II.  Сын ты императора, брат ли, а обязан пройти все стадии становления офицера без скидок на происхождение.  Ровно ШЕСТЬ ЛЕТ, ОТ ЗВОНКА ДО ЗВОНКА,  КАК И ПРЕДЫДУЩИЙ КОМАНДИР КОННОГО ПОЛКА БЛОК К.А., ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВО ГЛАВЕ ЭТОГО НЕОБЫЧНОГО  ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ, в котором собраны дети самых известных фамилий России. Шестой сын императора Александра II и его супруги императрицы Марии Александровны; генерал-адъютант, генерал от кавалерии, звания, которые были получены позднее при назначении на более высокие должности, чем командир полка.

Портрет великого князя Павла Александровича в форме конногвардейца 1897. Худ. В.А.Серов.
Государственная Третьяковская галерея. Москва
  После  становления  офицера-командира, Великий князь П.А. Романов допускается командовать 1-й гвардейской кавалерийской дивизии (11 августа 1896 – 25 декабря 1898), а затем становится командующим Гвардейским корпусом (25 декабря 1898 – 14 октября 1902). В этих соединениях были уже собраны самые элитные конные части, на слуху из них Конный полк, Кавалергардский полк, Казачьи лейб-гвардии полки и т. д. СЫНОВЕЙ ИМПЕРАТОРА НЕ БАЛОВАЛИ, ВСЕ ОНИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ СЛУЖИТЬ РОДИНЕ И СТАНОВИТЬСЯ ВОЕННЫМИ. 
           С самого своего рождения Павел числился в списках Преображенского полка. Потом он служил гусаром; увлеченность лошадьми определила его дальнейшую военную стезю. Как большинство внуков Николая I, Павел был высок, находил конкретные цифры в 185 см, но на фотографиях он заметно выше многих.  Возможно, впечатление об очень высоком росте под два метра  придавала худоба, которая в сочетании с широкими плечами делала его статным.  С другой стороны, лошади должны были быть в холке не менее 170 см, а на портрете князь заметно выше лошади, 190 см не менее! В целом  он отличался приятной внешностью: большие темные глаза, высокий лоб с залысинами, обязательные усы. Одним словом, образец для Конного полка и кавалергардов. Смело можно предположить, что и Константин  Блок и  князь Николай Одоевский- Маслов, впрочем, как и многие другие командиры  Конной гвардии, походили на портрет, составленный для Павла Александровича Романова.  Если  претендент  на командира в  образ  статного и высокого не вписывался, то тогда можно было командовать гусарами, уланами и т. д.  С «конногвардейскими»  внешними данными Павел Александрович часто в семейных спектаклях  играл роль первого любовника.   Государственный секретарь А.А. Половцев неоднократно отмечал театральный талант младшего сына Александра II. В оценке критически настроенного сановника талант Павла Александровича признается и вызывает восхищение даже у него. Например, описывая спектакль, данный в Мраморном дворце у великой княгини Александры Иосифовны 17 февраля 1886 г., он упоминает, что «великий князь Павел Александрович играет роль первого любовника в изумительном совершенстве».  Собирался уже закончить повествование, когда в глаза бросилось 4 июня, день бракосочетания Павла с греческой принцессой Александрой.
      Александр III, которого удручало то, что большинство его наследников и родственников женятся на иноверках, был рад, что невеста брата православная, а его жена, Мария Федоровна, доводилась невесте теткой. Так что такое сватовство возражений не вызвало, и дело сладилось. В июне 1889 года Петербург торжественно встречал невесту Павла – Александру Георгиевну Греческую. Наверное, так еще никогда не встречали невест великих князей. Все императорское семейство прибыло в столицу из Петергофа на пароходе и высадилось на Английской набережной. Оттуда кортеж в золотых каретах  в Зимний дворец. По ходу движения шпалерами стояли войска, собрались толпы народу, приветствовавшие принцессу Александру громкими криками. Бракосочетание состоялось на следующий день, 4 июня, а уже 6 июня новобрачные въехали в свой Ново-Павловский дворец на Английской набережной. Он был куплен у барона Штиглица за почти два миллиона  серебром и  переоборудован под жилье для новобрачных.  Жениху в ту пору было 29 лет, а невесте – девятнадцать.  Этот немец  Штиглиц имел прямое отношение к Ямбургскому уезду,но это отдельный и большой рассказ.
              Павел Александрович Романов был  замечательный мужчина и воин, у которого была интересная судьба и трагический конец в послереволюционное время. Его  сменил    ещё один ближайший родственник помещицы Н.И. Блок, на тот момент уже вдовы действительного тайного советника Фёдора Карловича Гирса, КНЯЗЬ ОДОЕВСКИЙ-МАСЛОВ НИКОЛАЙ  НИКОЛАЕВИЧ (1849–1919).

  КНЯЗЬ  Николай Николаевич  ОДОЕВСКИЙ–МАСЛОВ  (1849–1919)–двоюродный брат двоюродной тётки А. А. Блока
     Как стал Маслов  князем Одоевским? Дело в том, что родной брат  мамы Николая Николаевича  был не только князем, поэтом, но и человеком с трагической судьбой.   Князь  Александр  был конногвардейцем, последним мужчиной в роду Одоевских.  Несколько слов  об этом незаурядном молодом человеке.
      Утром 14 декабря 1825 года молодой офицер лейб-гвардии Конного полка князь Александр Иванович Одоевский, двоюродный брат по материнской линии Александра Сергеевича Грибоедова, автора бессмертной комедии «Горе от ума» и один из близких друзей А.С. Пушкина, находился среди восставших на Сенатской площади.   Его влекли идеалы дружбы, товарищества, служения Отечеству.  Когда Одоевского осудили и отправили в сибирские рудники, все его личное состояние по суду  перешло родной тетке и ее мужу. 1 февраля 1827 года из Петропавловской крепости в Сибирь отправилась последняя партия осужденных декабристов, и среди них – молодой поэт, бывший блестящий офицер Конногвардейского полка, Александр Одоевский. …
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода.
Вас примет радостно у входа.
И братья меч вам отдадут….
Писал восторженный Пушкин А.С., отправляясь сам в ссылку, но не в Сибирь, а в знаменитые сегодня  заповедные Пушкинские Горы и село Михайловское.  Взволнованный пушкинским посланием, ссыльный Александр Одоевский овечал :
…Наш скорбный труд.
не пропадет —
Из искры возгорится пламя:
И просвещенный наш народ.
Сберется под святое знамя,
Мечи скуем мы из цепей —
И пламя вновь зажжем.
Свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!
        Печальна дальнейшая судьба осужденного по четвертому разряду Александра Ивановича Одоевского. После десяти лет сибирской каторги, в 1837 году, он зачисляется РЯДОВЫМ НИЖЕГОРОДСКОГО ДРАГУНСКОГО ПОЛКА, участвовавшего в боевых действиях на Кавказе. Вот так, из «князя в грязи», РЯДОВЫМ!  Не бунтуй! Но есть шанс кровью доказать любовь к императору!
        Здесь же в это время служил и М.Ю. Лермонтов, ставший близким другом опального поэта. Участвуя в боях на восточном берегу Черного моря, Александр Иванович заболел тяжелой формой малярии и от нее умер в местечке Псезуапе.  Жизнь декабриста и поэта оборвалась на роковой черте, ему исполнилось только 37 лет.  И Пушкин, который им когда-то восторгался, тоже в 37 лет погиб. Лермонтов М.Ю, который прожил на 10 лет меньше, немного пережил обоих, посвятил  Александру  Ивановичуе прекрасные стихи:
Я знал его: мы странствовали с ним.
В горах востока, и тоску изгнанья.
Делили дружно; но к полям родным.
Вернулся я, и время испытанья.
 Такова судьба была у Лермонтова писать стихи «на смерть поэта». И Пушкину писал «Погиб поэт, невольник чести пал, оклеветанный молвой…»  Потрясающий талант и довольно неприятный субъект по воспоминаниям близко знавших его людей.
        В современном курортном поселке Лазаревское, в небольшом тенистом сквере, вблизи берега моря, установлен памятник Александру Ивановичу Одоевскому с надписью «Из искры возгорится пламя», а в пос. Головинка у тюльпанового дерева находится памятный камень с фамилиями декабристов, служивших на форте Головинка. Среди фамилий Нарышкина, Загорецкого и других, есть фамилия и  князя.
«Пора отдать себя и смерти и забвенью!
Не тем ли, после бурь, нам будет смерть красна,
Что нас не севера угрюмая сосна,
А южный кипарис своей накроет тенью...»   
перед смертью  написал князь Александр Иванович Одоевский.           И я  там был, «мёд– пиво,  пил»,   любовался необычными  тюльпанами на огромном дереве и сожалел, что по мужской линии оборвалась цепь рюриковичей - Одоевских  со смертью князя  Александра.
        Была надежда, что род  возродится через  женитьбу Николая Дмитриевича Маслова (1821–1878), родного брата владелицы имения Ивановское,  на княжне Софье Ивановне Одоевской ( 1836–?) и  род будет продолжен.  В первом поколении так и случилось.  Николай Николаевич Маслов, высокий статный красавец, посвятив свою жизнь служению Отечеству, мог бы иметь наследников! Но — не судьба!
Князь  Н.Н. Одоевский Маслов (1849–1919)– двоюродный брат,  дядя и двоюродный дед  последних владельцев поместья Ивановское  Н.И.Блок–Таптыковой – Гирс, её сына  Ивана Александровича   Таптыкова и Сергея Ивановича, конногвардейца. Портрет работы неизвестного художника,1903—1908 гг. Новочеркасский музей истории Донского    казачества
         Николаю Николаевичу  довелось   командовать  Конным полком с 11.08.1896  по  25.05.1901.  Интересно, что назначение на командира полка состоялось день в день с убытием родного дяди  Николая II   П.А. Романова на вышестоящую должность.  Князь Н.Н. Одоевский-Маслов был русским  генералом  от кавалерии,  генерал-адъютантом, войсковым  наказным атаманом  Войска Донского.  Высочайшим указом 30.06.1878 было дозволено присоединить к своей фамилии и гербу фамилию, герб и титул угасшего рода князей Одоевских и именоваться князем Одоевским-Масловым.  И в этом рядовом событии ничего интересного не было бы, если бы он не был  двоюродным братом Натальи Ивановны Блок (1848–1919?)  по линии матери  Натальи Дмитриевны Масловой, дочери подполковника и предводителя рязанского дворянства.  Николай Николаевич с   апреля 1907 года и по 1917 год заведовал придворной частью в Москве и был  начальником  Московского дворцового управления, одновременно с 10 августа 1909 года почетным опекуном, затем (с 1914 года) председателем  Московского присутствия Опекунского совета учреждений Императрицы Марии. В отчётах по выставкам, которые организовывала его сестра Наташа, часто встречается и его фамилия. И в те времена  на важные мероприятия из Москвы можно было быстро и не хлопотно добраться.  На 1917 год  генерал –попечитель Николаевского сиротского женского профессионального училища в Москве и член комитета по устройству в Москве музея 1812 года. После 1917 года проживал и скончался в Москве, предположительно в 1919 году.

Герб  князя Н..Н. Одоевского–Маслова

Дворянский герб сочетал элементы гербов дворян Масловых с воином, одетым в серебряные латы и  разрывающим  челюсти золотого льва. и  князей Одоевских– чёрного  орла  в золотой на главе короне с распростёртыми крыльями, держащего  в лапах позолоченный крест.
Часы каминные. Ю.А. Раппопорт. Фирма К.Фаберже. 1901. Государственный исторический музей  (ГИМ).
Инвентарный номер ОК 5414/1
          Великолепные часы из полированного малахита с литыми серебряными позолоченными фигурами гвардейцев Конного полка в полной мере отображают добрые чувства  офицеров полка к своему командиру. Выполненные одним из лучших мастеров знаменитой ювелирной фирмы Фаберже, часы были подарены офицерами лейб-гвардии Конного полка князю Н.Н. Одоевскому-Маслову. Награды в сочетании с декоративными элементами и воинскими атрибутами были включены ювелиром Ю. Раппопортом в художественное оформление часов.
Таковы были традиции и мне, когда я убывал с 1-й флотилии атомных подводных лодок в 1982 году для дальнейшего прохождения службы в Ленинграде, сослуживцы подарили переносной цветной телевизор с трогательной надписью. Это была роскошь по тем временам и хотя он давно не востребован по прямому назначению, но душу греет, как и сорок лет назад!

 Единоутробный брат двоюродной тётки А.А.Блока–ген. л-т Мосолов Александр Александрович
Александр Александрович Мосолов (1854–1939 гг.) — человек непростой судьбы. Ему довелось стать непосредственным участником исторических событий, в корне изменивших судьбу России. Изучив по спискам весь генералитет императорской армии, не обнаружил ни одного Мосолова с отчеством Александрович, кроме Александра Александровича Мосолова. Со времён Петра Великого до Николая II с таким именем и отчеством генерал был ЕДИНСТВЕННЫМ! Истиной будет моё утверждение, что постоянно встречающийся в документах генерал и помещица Наталья Ивановна Блок-Таптыкова-Гирс именно те люди, о которых я пишу. Для простоты в документах многие даму обозначали под фамилией Таптыкова либо Гирс, заметно затрудняя исследование.
Будущему генералу и приближённому к императору в 1874 г. исполнилось   двадцать лет, и Александр стал вольноопределяющимся — одним из первых в Конном полку. И если посмотреть всякие «википедии» с его биографией, то находишь массу неточностей, которые требуют более углублённого изучения. Как протекала его жизнь до момента поступления в Конную Гвардию? Вроде получил домашнее образование. В другом источнике получаю другую информацию, что сын губернского секретаря Александра Васильевича Мосолова и Елизаветы Алексеевны Кошелевой окончил  Дрезденскую политехническую школу, возвратился в Россию и поступил на службу в 1873 году. Но на момент окончания учебного заведения там была только одна  Королевская саксонская политехническая школа в Дрездене! Школами в то время назывались учебные заведения уровня института и университета. Дрезденская школа давала высшее инженерное образование! Как вам нравится вариант, чтобы в 19 лет  получить высшее инженерное образование только для того, чтобы сесть на гвардейского коня! И всякое в жизни бывает, но чтобы губернский секретарь с множеством детей и занимающий одну из низших чиновничьих должностей смог отправить сына за границу, предварительно дав ему домашнее достойное образование, маловероятно. Да ещё такой заботливый папа и умер то до рождения своего последнего, восьмого ребёнка, выделив  ему столько финансов, что он стал КОННОГВАРДЕЙЦЕМ, что не только престижно, но крайне дорого. Все его старшие «братья и сёстры» остались на самых низших ступенях чиновничьей среды, не странно ли?
И тут же возникает предположение, что был кто-то ещё, кроме умершего «отца», обладавший финансами и возможностями, заинтересованный именно в Александре, так как другие дети Александра Васильевича Мосолова не далеко укатились от родительской  «яблони».
Дальше больше встречалось неувязок в биографии конногвардейца. Родился 3.03.1854 в Рязани и крещен 5 марта в Николодворянской церкви г. Рязани. Пользовался я  серьёзными данными от краеведа Игоря Жановича Рындина (Рязань). И «папа» у него 22.09.1821 (13.07.1821???) года рождения, с датой рождения очень близкой к рождению другого папы по моим прикидкам, Мосолова Александра Степановича. Умирает предлагаемый Рындиным папа ещё до рождения сына. Был такой Александр Васильевич Мосолов, и  нет его уже к лету 1854 года. Папа сам был причислен к роду отца только в 1833 году. Обычно так поступали с детьми, рождёнными не от законной жены.
Опыт собственных краеведческих изысканий подсказывал, что если есть нестыковки и сомнения, то надо более решительно вгрызаться в исторический материал.  К примеру, Алексей Фёдорович Гирс, губернатор Киева и многих других губерний, которого многие относили к действительному тайному советнику Фёдору Карловичу Гирсу (1824–1891), супругу владелицы имения Ивановское Н.И. Блок–Таптыковой –Гирс, оказался при тщательном изучении мною документов, сыном адмирала Фёдора Александровича Гирса (1835–1906).
Занимаясь семьёй владельцев пос. Ивановское Ямбургского уезда  в деле РГИА Ф. 1349 Оп. 2 Д. 554 Л. 97-98 обнаружил, что Таптыков Иван Александрович родился 28 января 1867 г., а многие  краеведы упорно указывали его рождение 1868 годом, и пытались настаивать, ссылаясь на всеми признанный авторитет, опубликовавший спорную дату. И таких интересных исторических ошибок можно обнаружить множество.   
Чтобы отнести с уверенностью А.А. Мосолова к единоутробному брату Н.И. Блок–Таптыковой–Гирс, пришлось проделать углублённую работу в архивах. Представляете, если моё утверждение, что он был помещиком Ямбургского уезда, окажется несостоятельным? Эта фигура из весьма близких людей для семьи императора и его отношение к Ямбургскому уезду, где о нём до настоящего времени никогда и не слышали, придётся подтверждать документально.
Проверяю версию, что его отец Александр Степанович Мосолов, Р. 17.08.1821, кpещённый 19 августа в Староямской Николаевской церкви г. Рязани, воспpиемником (крестным) у которого был  подполковник ДМИТPИЙ НИКОЛАЕВИЧ МАСЛОВ, — именно его отец! Мать Александра Степановича была  сестрой  Дмитрия Николаевича — Мария Николаевна Маслова (1805– ???). У этого А.С. Мосолова и корни все военные, восприемник или крестный не кто-нибудь, а богатейший помещик и предводитель рязанского дворянства, папа Натальи Дмитриевны Масловой–Блок. Достойный  родственник будущему генералу! Маслов Д.Н. — герой 1812 года, и денег не меряно. И к моменту рождения Александра он перебрался в столицу, в С.-Петербург, где неоднократно в документах встречается в качестве восприемника на крестинах, к примеру, Таптыковых. Это было его любимое занятие, быть восприемником для новорожденных. Возможно, столица позвала его не просто так с Рязани, дочка, судя по всему, после родов стала сильно болеть, ей была необходима поддержка. Тем более, что у неё на руках были дети. Дочке (пока предполагаемой матери А.А. Мосолова)  в приданое Дмитрий Николаевич  выделил 45000 серебром, на наши деньги  более 100 000 000 рублей! Значит, дочку Наташу любил, и почему бы внуку не помочь финансово и протекцией? Сам Маслов Д.Н.  был женат на Наталье Григорьевне Приклонской (1797–?), её брат Александр Григорьевич Приклонский (1791–?), полковник, действительный статский советник и георгиевский кавалер,  был он  ещё и  Костромским  губернатором. Очень заметный уровень и такие родственные связи способствуют «правильной» ориентации в жизни для потмков. Когда-то Пётр Григорьевич Приклонский, его брат, служил под знамёнами Дмитрия Николаевича Маслова и присмотрел его сестру Надежду Николаевну Маслову для брата Александра! Между прочим, сын Петра Приклонского, Григорий Петрович (1.04.1826–?) крещен был 4 апреля в Нововознесенской церкви г. Рязани и восприемником был  Степан Афанасьевич Мосолов, дед А.А. Мосолова. Ясно и не подлежит обсуждению факт, что рязанские Масловы, Мосоловы и Таптыковы тесно общались в течении десятилетий. Изучение истории перечисленных родов «аристократов» могло бы занять много времени и вылиться в огромное литературное произведение, но сосредоточусь на главном — на личности А.А. Мосолова.
       Что верно, так это то, что он  в 20 лет стал вольноопределяющимся, а затем в феврале 1875 года был произведён в корнеты Лейб-гвардии Конного полка. Именно того, где командиром на тот момент  был барон, а затем граф Фредерикс, будущий Министр Двора. С производством в офицерское звание Мосолова А.А. поздравил сам Великий князь Николай Николаевич–старший, будущий командующий русской армией в русско-турецкой войне 1877-78 гг., затем он был представлен будущему  Императору Александру III.  С начала 80-х годов XIХ века Мосолов состоял флигель-адъютантом и командовал конвоем князя Александра Болгарского (Баттенберга) в Софии. В 1888 году на крупных манёврах под Ровно состоял при Великом князе Николае Николаевиче–младшем, командовавшим конным объединением. После манёвров Николай Николаевич вынужден был сказать своему «противнику» генералу Струкову: «Боевая практика имеет значение. Один Мосолов мне вовремя напомнил придвинуть резерв, и из-за этого признали, что я тебя победил». С самых первых офицерских шагов Александр  стал проявлять себя как думающий и преданный офицер, обратив на себя внимание людей из окружения императора. На должность Начальника Канцелярии Императорского Двора Мосолов был назначен в чине полковника в марте 1900 года и снова попал под начало графа  Фредерикса, который в это время был Министром Двора. Целых семнадцать лет (1900–1917) помещик ямбургского уезда и единоутробный  брат двоюродной тётки А.А.Блока исполнял должность начальника Канцелярии Министерства императорского двора, что позволило ему соприкасаться с внутренней жизнью царского дворца и войти в ближайшее окружение императора Николая II. На этой должности он стал в 1902 году генерал-майором, а  с декабря 1908 года — генерал-лейтенантом. По его определению, он был «правой рукой министра  Фредерикса В.Б., а левой рукой именовался граф Гейден. Мосолов А.А. При дворе последнего Российского императора: записки начальника канцелярии Министерства Императорского Двора. М. 2020. С. 139 
 Справка. Гейден Александр Федорович (1859–1919) – русский военный моряк, граф. Окончил Петербургский университет. В 1882-1883 гг. служил в армии. С 1884 – на флоте, на разных судах в Средиземном и Балтийском морях. Служебная карьера Гейдена  развивалась весьма успешно. В 1900-1906 гг. он занимает пост начальника канцелярии императорской главной квартиры, был флигель-адъютантом в Свите его Величества. С 1916 он член Адмиралтейств- совета. Революция и ранняя смерть остановили его карьеру. Скончался в Москве.














Генерал-лейтенант Александр Александрович Мосолов.
Фото из откр. ист.
   
В составе двора императора  мой герой присутствовал на встречах с лидерами Германии, Австро-Венгрии, Франции, Англии и других.  Внутри страны ему довелось непосредственно общаться с премьер-министрами реформаторами С.Ю. Витте, Столыпиным П.А,  Треповым А.Ф.; генерал- губернатором Петербурга Д.Ф. Треповым и старцем Григорием  Распутиным. С  последним  за один вечер выпивалось большое количество вина и решались государственного значения вопросы под рюмку, когда в душе открывался «третий глаз». Кстати, братья Треповы приходились  Мосолову А.А. шуринами, т. е. родными братьями его жены Елизаветы Фёдоровны (1858–1920), а значит, встречи были скорее семейные, чем только официальные. Так что   мой герой очень часто  имел встречи с людьми высшего света и топ менеджерами  во дворцах, на торжественных приёмах и семейных посиделках.
Справка.  С.Ю. Витте — внук нашего земляка, уроженца Ямбурга АНДРЕЯ МИХАЙЛОВИЧА ФАДЕЕВА (1789/1790-1867), саратовского губернатора, которому довелось иметь счастье лично проживать в одной комнате в Кишинёве с Пушкиным А.С..  Библиографический листок. Воспоминания А.М. Фадеева // Русская старина. 1898. №2 ; Воспоминания Андрея Михйловича Фадеева. 1790-1867. В 2-х частях. Одесса. 1897.
А теперь представим себе, что неизвестного и худородного рязанского дворянина допускают могучие братья к спальне Елизаветы Фёдоровны Треповой (1858–1920), сестёр которой они выдавали замуж за графа шведских кровей Михаила Евстафьевича Нирода и других благородных женихов. И девушка Елизавета была фрейлиной, особой, приближённой к императрице. Ясно, что была она на виду и могла женихов  выбирать.  Интересное совпадение, что её старший брат Трепов Фёдор Фёдорович (1854-1938), будущий генерал и сенатор, одногодок моего героя, начинал службу также в Конном полку и позже в Болгарии участвовал в боевых действиях против турок опять-таки рядом с А.А. Мосоловым.  Нет сомнений, что  было у него время не только оценить Александра как офицера, но и представить его в роли шурина, узнав всю подноготную о его происхождении.
Пока не убедительно и хочется представить путь таланта «из грязи в князи»?  Уверен, что такие времена закончились на Петре Великом, утверждавшего, что «ДОБЛЕСТЬ ЧЕЛОВЕКА, ВЗОШЕДШЕГО НА ВЕРШИНУ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРИЗНАНИЯ, ТЕМ ВЫШЕ, ЧЕМ СКРОМНЕЕ ЕГО ПРОИСХОЖДЕНИЕ». Как это звучит диссонансом с установкой – «у маршала есть свои дети».    Наследники Петра многое забыли из заветов предка и позже обязательно в обществе  мерились происхождением.
 Действительно, когда со мной связалась Екатерина Эдуардовна Родионова, исключительно образованная женщина, свободно владеющая французским и английским языками, многое прояснилось. Она сообщила, что длительное время восстанавливает генеалогию семьи, к которой непосредственно имел отношение Александр Александрович МОСОЛОВ! В её семейных альбомах нашлись старинные фотографии 17–18-летнего Саши Мосолова и его друзей. Это было как раз  время обучения в Королевской саксонской политехнической  школе в Дрездене, и фото друзей были сделаны в период 1863–1871 гг., из чего я сделал вывод, что именно в  эти годы  Саша получал образование в Саксонии. Хочешь или не хочешь, а немецкий он знал блестяще, что пригодилось впоследствии при общении с императорской семьёй, где было принято свободно общаться на европейских языках, в первую очередь, на немецком. Письма Александра Степановича Мосолова, которые тот писал на французском падчерице Наташе (Нине) и сыну Саше, предполагают, что дети знали и французский язык. ГАРФ Ф.1001 О.1 Д.5
Екатерина любезно поделилась фотографиями, сообщив, что ранее они нигде не публиковались! Это было началом нашей интересной переписки, в которой она с использованием архивных документов подтвердила, что по духовному завещанию Ивана Александровича Блока ГАРФ Ф.1001 О.1 Д.1003 наследницей имения Ивановское становилась его жена Наталья Дмитриевна Блок-Маслова. Серьёзно поработав в московском архиве, Екатерина Эдуардовна нашла массу документов, которые уточнили мои догадки по семейным хитросплетениям и отношениям между Блоками, Масловыми и Мосоловыми. На основании ранее найденных мною в С.-Петербургских архивах  материалов я построил гипотезу о близком родстве Натальи Ивановны Блок-Таптыковой-Гирс и Александра Александровича Мосолова, однако однозначного документального подтверждения у меня на руках не было. Но присланные мне документы Екатериной подтвердили мои догадки о единоутробности брата и сестры: Саши Мосолова и Натальи Блок!  Предполагаю, что документы на  А.А. Мосолова, генерала, приближённого к императору, оказались именно в Центральном государственном архиве России (ЦГА РФ), в силу его непосредственного отношения к высшей власти. В найденных документах ГАРФ Ф.1001 О.1 Д.981  имеются четыре листа завещания Александра Степановича Мосолова за 1859 и 1861 годы, где строго обозначены все мною ранее перечисленные персоны. Засвидетельствовал его твёрдую память и здравый ум бывший командир, барон Василий (Вильгельм) Богданович Энгельгардт (1805–1886) — генерал-лейтенант. Когда-то, с 7 августа 1856 года, Энгельгардт командовал 1-й бригадой 2-й лёгкой кавалерийской дивизии, куда входили драгуны и гусары, и именно в лёгкой кавалерии служил штабс-ротмистр А.С. Мосолов.
Представим на секунду, зачем молодому, здоровому сорокалетнему мужчине  писать завещание? Только обстоятельства, связанные с ухудшением здоровья заставляют его дважды браться за завещание. Что было причиной этому, неизвестно. Смерть ли любимой жены Натальи Дмитриевны в 1857 году, потрясшая его до возникновения серьёзного расстройства здоровья, или боевые ранения в период Крымской войны, когда Анти-Россия со всех направлений атаковала империю, или какие другие обстоятельства в виде пандемий холеры, неизвестно. Но именно в это время, оставшийся один на один с малолетними детьми: Наташей, или как он её в своих письмах на французском называет Ниной, и с пятилетним Сашей, он принимает решение об их устройстве и опекунстве. Опекуном своего малолетнего сына он назначает брата своего, поручика Алексея Степановича Мосолова. Также пишет: «Одинаковой любви и заботливости поручаю я сына моего Александра деверю и любимому другу моему поручику Лейб-гвардии гусарского его Величества полка Дмитрию Дмитриевичу Маслову и искреннему приятелю моему отставному ротмистру Алексею Ивановичу Сахарову». Относительно Натальи Ивановны Блок, его падчерицы, в завещании он настаивает, что в случае его смерти опекунство и управление имуществом (полученное от жены) он возлагает на Дмитрия Дмитриевича Маслова. И желает, чтобы опекуны делали так, чтобы брат с сестрой (Саша и Наталья) жили и воспитывались вместе и поддерживали друг друга. И чтобы ни в коем случае опека над Наташей не была поручена родным ее покойного отца Блока, как и было выражено в духовном завещании Натальи Дмитриевны Масловой.   И про раздел имущества, кому что достанется, и прочее.
Как было реализовано опекунство, Екатерина Эдуардовна определила из многочисленных писем Александра Степановича на французском, адресованных падчерице Наташе и сыну Саше.
         Наташа была помещена в пансион Анжелики Осиповны Труба (1808–1886), француженки. Как так получилось, что в 1839 году по предложению великой княгини Елены Павловны она приехала в Россию, и взяла на воспитание её детей, неизвестно. Но в   1857 году Труба учреждает пансион для женщин. Программы лучших женских пансионов приближались к учебной программе институтов благородных девиц. А пансион Труба относился к первому разряду и обязан был предоставить обучение закону Божьему, русскому, французскому и немецкому языкам, арифметике, истории, географии и «приятных искусств» — музыке, танцам, рисованию, рукоделию. Из чего можно заключить, что к своему бракосочетанию с Александром Ивановичем Таптыковым  Наталья Блок  подошла всесторонне подготовленной молодой женщиной с широким гуманитарным  образованием. Всемирная иллюстрация. Санкт-Петербург: Г.Д. Гоппе: 1869-1898. 1886, Т.35 (1 янв. - 21 июня). С. 38.

Плата за обучение в женском пансионе была выше, чем в мужском, и доходила   до 2000 руб. в год. Для сравнения, обычно управляющий крупным помещичьим имением получал от 400 до 600 рублей. Позволить себе обучение детей в таком частном пансионе могли только состоятельные люди и относящиеся не к каким-то мещанам и купцам, а с хорошей родословной. Да и размещался пансион в самом центре Петербурга, и если Екатерининский канал или канал Грибоедова многие не знают, то величественный Казанский собор, расположенный на канале, знают все! А начинался канал тоже у известного всем Марсова поля. Не менее известен храм Спаса на крови («Церковь Воскресения Господня), построенный на месте убийства Александра II (отсюда и название «на крови»). Нумерация домов начиналась именно от него. А известный дом иезуитов с колоннами в наши дни №8, как раз и определяет исходное положение пансиона. И представить себе здесь обычную деревенскую девочку из Ямбургского уезда становится невозможным. Образ вышколенной и образованной дамы скорее подходит для Натальи Ивановны Блок. Её деятельная натура проявилась позже в многочисленных   коммерческих  предприятиях, в т. ч. строительстве бумагоделательной фабрики в имении Ивановское, церкви Иоанна Богослова, покупках и продажах домов в центре Петербурга. Адрес-календарь С.-Петербурга. Справочная книжка на 1881 год. Издание книжного магазина А. Цинзерлинга. С. 305.
Как устраивалась судьба мальчика Саши Мосолова при предполагаемых многочисленных опекунах, упомянутых в завещании отца, трудно и представить! Но доподлинно известно, что, в конце концов, он оказывается под патронажем друга отца, полковника Николая Николаевича Рогозы. Его жена, Вера Яковлевна, очень Сашу любила, своих детей у  супругов не было. Это определило то, что весьма богатая женщина с мужем приняли горячее участие в судьбе и финансовом обеспечении будущего генерала. Несколько слов о Вере Яковлевне.
 Родилась Вера Яковлевна Тулинова-Рагоза в 1832 году и широко известна была в Тамбовской губернии как основательница Тулиновско-Софийского монастыря в с. Тулиновке. Деньги нужны не малые, и их имели от промышленных предприятий. В 3-й четверти XIX века ей принадлежало 4 суконные фабрики: три в Рассказове и одна в Тулиновке. В середине XIX века тулиновским фабрикантам даются дворянское происхождение и герб. А это значит, что гвардейский офицер имел право жениться на такой дворянке без осуждения офицерского собрания полка. Жизненные  обстоятельства сложились так, что Вера стала единственной наследницей огромного состояния. Как это произошло?
У отца Веры Якова Михайловича было трое детей: дочери Вера и Софья, сын Иван. Иван ослушался родителей (женился на крестьянке из села), был лишен наследства и дворянства. В1877 г. умерла Софья. Хозяйкой Тулиновки и фабрик в Рассказове стала Вера Яковлевна Тулинова, на тот момент вышедшая замуж за помещика Николая Николаевича Рогоза. Будучи бездетной, свои душевные порывы она стала отдавать Саше  Мосолову, которому даёт прекрасное домашнее образование, а затем, оторвав от любящего сердца, отправляет за границу на обучение. Как я понимаю, Вера Яковлевна хотела привязать Александра к делу и дрезденская инженерная школа как раз давала техническую и экономическую подготовку. На одной из фотографий этого периода Саша, скорее Александр, смотрит вдаль и старается представить своё будущее: с одной стороны очень хочется добром отплатить приёмным родителям и стать инженером, с другой — очень привлекает военная служба. Все его корни по линии Мосоловых и Масловых были связаны с военной службой, почти все мужчины были офицерами и служили Царю и Отечеству.  После Дрездена едет в Петербург, вернее плывёт через Стокгольм, и пишет: вот, мол, и влетит мне от Рогозы, что я за границей гораздо дольше пробыл, чем следовало. Что повлияло на окончательное решение по выбору профессии, неизвестно, но Александр Александрович Мосолов выбирает военную службу и становится вольноопределяющимся в самом элитном гвардейском полку империи, в Конном.
Все детективные истории с родословными, которые мне пришлось решать с помощью анализа и синтеза имеющихся материалов, привели к определённости, и моя предварительная ошибка в предположении, что дед Дмитрий Николаевия Маслов взял на себя опеку и финансирование обучения А.А. Мосолова, была исправлена с помощью общения с Екатериной Эдуардовной Родионовой. В 1884 году скоропостижно скончался Н.Н. Рогоза, но к этому времени А.А. Мосолов уже становится состоявшимся конногвардейцем, поучаствовавшим в битвах на Балканах, где нашёл на долгие годы друзей-товарищей и приобрёл авторитет у генералов и даже Великих князей.










Будущий конногвардеец и генерал-лейтенант Мосолов Александр Александрович
в период обучения в Дрездене. 1871 год.  Публикуется впервые



 Удостоверение, выданное студенту политехнической школы Александру Мосолову в 1873году
ГАРФ Ф1001. оп1, д2, л17







   
 



На защите Родины сын и племянник  генерала А.А.Мосолова
— Раньше других я должен
Сына вперед посылать.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!
— Такая уж поговорка  у майора была.

К. Симонов. Сын артиллериста. 1941
            
Война была трагична для многих семей в России, от императора до простолюдина. Не обошла она стороной и семью генерала А.А. Мосолова. Его сын и племянник погибли в сражениях. Вечная им память! У настоящей элиты существует право  в первых рядах самим защищать своё Отечество.
Началась война 1914 года,  Первая мировая, совсем не Великая, а трагическая, как и всякая война, и сын ген. л-та Мосолова А.А., сотник Лейб-гвардии Казачьего полка, успел выехать из Берлина последним поездом перед самым объявлением войны. В странах Европы, в том числе и в Германии, офицерам не возбранялось отдыхать в свой отпуск, именно в такой же ситуации с женой оказался и знаменитый генерал Брусилов. «Видя, что немцы арестовывают русских офицеров, он (сын) выскочил из поезда и перешёл границу пешком, несмотря на стрельбу часовых», – вспоминал Мосолов-старший






.

 


Александр Александрович Мосолов-младший в разные годы.  Фото из арх. Екатерины  Эдуардовны Родионовой.

С началом Мировой войны на западе России отличился полк, в котором продолжил службу сын Мосолова Александр Александрович–младший (10.10.1889–1915). Но 4  августа 1915 он погиб в бою у д. Новики, что под г. Бауска во время Виленской операции. Эти населённые пункты в районе современного ВИЛЬНЮСА.  Погиб племянник Натальи Ивановны Блок–Таптыковой–Гирс и дядя Сергея Ивановича  Таптыкова, последнего владельца с. Ивановское , конногвардейца, полковника Белой Гвардии. Судьба Мосолова А.А.–младшего складывалась обычно для сына генерала и племянника могущественной семьи Треповых. В августе 1909 года он окончил Пажеский корпус и был выпущен в Лейб-гвардии Казачий Его Величества полк. Казармы Лейб Казачьего и Атаманского полков располагались вдоль Обводного канала  и  в 1933 году были отданы под минно-торпедный институт. Александр Александрович Мосолов–младший семьи не создал, всего себя сотник отдавал службе. За короткое время был награждён четырьмя орденами. Друзья и сослуживцы  так характеризовали  офицера:  «Сотник Мосолов отличной семьи, паж, был чудный товарищ, прекрасной души человек. Господь подал ему славную кончину. Говорят, он убит сразу пулей в голову, но как трудно, тяжело пережить эту потерю его родителям. Одно утешение — ЗА РОССИЮ погиб их сын» Офицеры РИА - база данных и фотоархив офицеров и формирований Русской Императорской Армии начала ХХ-го века     ria1914.info›index.php/Мосолов…Александрович_2
           Ещё один родственник, племянник генерала, конногвардеец Мосолов Григорий Алексеевич, также погиб в боях. Как видно из послужного списка корнета Мосолова, он ро¬дился 26 января 1892 года. Происходил из потомственных дворян. Окончил Московский университет. Холост. 1 февраля 1916 года поступил в Пажеский корпус и 1 октября в чине пра¬порщика окончил курс обучения.
Военную службу начал в рядах лейб-гвардии Конного полка на Юго-Западном фронте. Был награжден орденом св. Анны 4-й степени с надписью «За храб¬рость» и произведен в корнеты. В мае 1917 года Мосолов, будучи в это время адъютантом командира Гвардейского кавалерийского корпуса, подает рапорт о переводе его на службу в Ка¬бардинский конный полк. Рвался на боевую работу, не хотел рюмки мыть за генералом и стать «паркетным шаркуном».   По прибытии 17 мая в полк, корнет Григорий Мосолов был определен в 4-ю сотню. В ее составе он  участвовал в наступле-нии.   Погиб 21 декабря 1917 г. в Малой Кабарде, защищая местных жителей от бандитов. Вестник конногвардейцев. 1971. № 18. С. 9.
Как сражался племянник, видно из приказа  по Кавказской конной дивизии № 165  от 3 июля 1917 г. «§ 1. 27 июня Кабардинского конного полка корнет Мосолов с разъездом 4-й сотни в 26 человек при старшем уряднике Эфендиеве  послан был для отыскания брода на реке Ломнице в районе дер. Бабино. Части нашей 11-й пехотной дивизии передовыми цепями занимали опушку леса на правом берегу реки в 11 / 2 верстах от реки у дер. Бабино. Вся долина реки находилась под ружейным и артиллерийским огнем австрийцев, занимавших окопы по левому берегу реки и разведчиков их из Бабина. Корнет Мосолов, рассмотрев подступы к реке и рассыпав разъезд в лаву, бросился с Эфендиевым к реке. Противник открыл частый огонь по лихим джигитам, которые перебравшись кто вброд, кто вплавь, доскакали до дер. Бабино и, укрывшись за первыми ее домами, спешились, а корнет Мосолов со старшим урядником Эфендиевым, всадниками  Шуановым и Хаджи-Муратом Асановым, вызвавшимися охотниками, направились через деревню для разведки неприятельского расположения.. Противник усилил ружейный и артиллерийский огонь. При этом герой-храбрец Эфендиев был разорван на части попавшим в него снарядом, корнет Мосолов ранен двумя пулями и контужен, всадник Шуанов ранен. Единственный уцелевший всадник Хаджи-Мурат довел с подоспевшими всадниками раненых к коноводам. Через некоторое время спешенная сотня Кабардинцев заняла Бабино, куда затем были направлены Дагестанцы и пехота. Объявляю сердечную благодарность лихому корнету Мосолову и молодцам разведчикам Кабардинцам. Вечная память Георгиевскому кавалеру 3-х степеней Эфендиеву.» С.275
 Через полгода Герой погиб. Вечная ему память!



           Конногвардейцы в Первой мировой войне
Хотят весь мир пересоздать.
В тех и в других война вдохнула
Гнев, жадность, мрачный хмель разгула,
А вслед героям и вождям
Крадется хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Размыкать и продать врагам…
               
М. Волошин. 1919

Настроения в обществе перед войной и реакция на её итоги в эмиграции.

Интересная обстановка была перед войной. В общем, дела шли совсем не так плохо. Россия развивалась, делая иногда шаг назад, волновалась, восставала, но потом делала большой прыжок! Кредиты шли, правда, незаметно, словно паутина, пеленая собственную экономику и лишая её самостоятельности.   Всё  получилось бы  успешно для Анти-России и без крови, но процесс умирания огромной страны тогда затянуться мог на многие десятилетия.  Финансовая удавка позволяла жертве делать определённые движения, но в рамках дозволенного и с перспективой полной потере самостоятельности по желанию кредиторов.
А хотелось, как и всегда, всего и сразу.  И «золотых унитазов» каждому на Западе.  Собственно, чтобы остановить это поступательное развитие Великой страны, Анти-Россия руками Германии попыталась убрать конкурента и остановить  её. Через десяток-другой лет восточный гигант стал бы непобедим. Наши товары стали вытеснять английские и немецкие товары с азиатских рынков... Россия индустриализировалась. У нас были Менделеев, Сикорский, Столыпин и много других выдающихся людей. Новые предприятия, малые и большие, железные дороги, корабли разного назначения строились усиленно.
Наше высшее образование было неплохое. Инженеры наши были не хуже  европейских, собственно, многие студенты обучались за границей. Наши суды были хороши. Мировые судьи для малых дел, суд присяжных — для больших и, главное, прокуратура — не обвинение, а контроль над судопроизводством. В этом мы были впереди многих стран... Наш рубль принимался во всем мире.
Был закон — границы автоматически закрывались для вывоза зерна за границу, как только объявлялся голод в какой-нибудь губернии. Торговцы тотчас же посылали туда хлеб, чтобы открыть себе границу. Таким простым способом голод ликвидировался даже без участия правительства. Собственно, таким образом можно регулировать не только продовольствие, если захотеть.
Неграмотных среди молодежи почти не было. Хотя, грамотность была условной, могли читать по слогам и процент грамотных увеличивался.  Но, в целом, русская наука имела много мировых имен. В литературе, музыке и в театре мы были «впереди планеты всей». И с кредитами «ротшильдов» и Ко рассчитались бы. Вроде всё было не совсем плохо, т. е. не настолько плохо, чтобы исправлять скачкообразно революцией.
   Непосредственно перед войной в столице России, в Петербурге, было особенно оживлённо! И это отмечали многие авторы-литераторы, а также мемуаристы. Не было скучно  молодёжи: балы, небольшие вечера встреч с друзьями и девушками, катания с гор, скеттинг-ринг (каток), теннис, море и яхты, а для более опытных «гуляк» и в чинах — салоны, рестораны и т. д.!
Развлечения, в зависимости от личных интересов и толщины кошелька,  чередовались, оставляя в памяти молодых людей след беспечного веселья. Поэты Серебряного Века собирались и на публике читали свои стихи, многие из которых чувственны, эротичны, прославляли особым образом столицу и Россию. Ощущали юноши и девушки грозно надвигавшиеся события и последующее самоубийство Европы или молодость живёт другими представлениями, трудно сказать. 
С.-Петербург, столица Великой России,  в последние годы  перед войной особенно был  роскошен и деловит. Кроме центра, скроенного по лекалам Петра Великого, всегда были привлекательны для молодёжи и гостей уникальные питерские Белые ночи. В конце концов, Елисеевский магазин на Невском, который и сегодня в зеркальном блеске, и для которого завозили вагонами экзотические фрукты и лучшие вина Европы, привлекал покупателей и просто зевак. Большинство не помнит, от чего он Елисеевский. А  владельцем был купец первой гильдии и крупнейший миллионер Елисеев, именно в это время переживавший семейную драму, после преезда со второй женой в Париж   испытывал демонстративное недовольство детей от первого брака.
Уклад жизни петербуржцев был тоже интересен и сочетал в себе, как сказали бы сегодня, мировые стандарты с особенным русским колоритом. В Михайловском театре, что на площади Искусств, француженки-актрисы неплохо вписывались в русскую труппу, придавая особый шарм; тёмные бармены из Кейптауна готовили расслабляющие  коктейли в ресторанах; офицеры, после казарм и общения с лошадьми, заглядывали в различного рода злачные места для восстановления тонуса и подпитки боевого духа. В Белые ночи во все времена можно было увидеть возбуждённых спорами и любовным томлением студентов, «ночных бабочек», мелькающие возки лихачей, подвозящие пошатывающиеся фигуры то ли офицеров, то ли средней руки чиновников к дому. Всё это и многое другое создавало уникальный питерский колорит перед Первой мировой войной.  Именно так я, если не вдаваться в детали и подробности, представляю особенность жизни столицы перед войной.
В общественной жизни всё сильнее чувствовалось наступление капитала: появлялись всё новые и новые частные банки. Работала питерская биржа, хозяева жизни всех мастей стремились в столицу, чтобы откушать и вкусить невиданные в провинции блага, предоставляемые столицей. Патриархальная Россия незаметно сдавалась системе, которая перенималась у Запада и не соответствовала традиционному русскому укладу.
На бирже в 1913 году была ощутима явно особая спекулятивная горячка: около 40000 человек зарегистрировалось в качестве биржевых маклеров. Как ни странно, в этих тысячах было огромное количество людей с достойными профессиями: врачей, учителей, адвокатов, которым казалось, что главное суметь выгодно приобрести акции нужной компании и деньги потекут рекой. «Халява, плиз» всегда привлекала людей, но, как правило, они гнались за миражом, словно ослы, у которых морковка перед носом.  Знающие быт того времени писатели с удивлением отмечали, что ещё недавно, не умевшие отличить облигацию от акции ГВАРДЕЙСКИЕ офицеры, стали с увлечением обсуждать новости биржи и неминуемое поднятие цен на сталь в свете усиленного строительства флота.
«Золотая лихорадка», как и положено пандемии, была всесильна и всеобъемлюща.  Питерские «денди а-ля Евгений Онегин» от любовных романов переключились на книги, раскрывающие глубинные механизмы экономики. Ещё недавно в салонах светских львиц увлечённо пели романсы и томно вздыхали перед стройным кавалергардом, а перед войной модно стало приглашать дельца из Одессы с пузцом, сумевшего грамотно обернуть скромный «капиталец» и превратить его в большие миллионы. Губернии, уезды, волости и просто крестьяне присоединялись к спекулятивной гонке, и незаметно Россия-матушка, из страны праздных помещиков и тяжёлого вида мужиков накрывалась идеями условных денег. Неизвестное завораживает, и сегодня в воздухе пахнет «цифровым рублём» или электронной пользовательской платежной системой по аналогии с цифровыми кошельками и банковскими счетами. Основной единицей для расчетов в сети является «биткоин», и многие с головой ушли в новое, оставаясь иногда без старых штанов.
Смогли новые правительственные структуры начала ХХ в. грамотно вписать страну в капиталистическое пространство или нет, показала война, в которую вступили без должного количества пулемётов, снарядов и даже винтовок. Заказанное вооружение за рубежом во время боевых действий поставлялось со срывом договоров, а своя промышленность смогла выполнять потребности фронта не более 50%. Есть сухие цифры отчётов и множество очень умных обтекаемых  умозаключений, что всё было замечательно.  Но если между строк читать, то как во французской  песенке о прекрасной маркизе, у которой сгорел дом, конюшня, лошадь «а в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо!» В период войны друзья-коллеги из Антанты — Анти-России успешно срывали оплаченные договорные обязательства, выполняя их только на 10-40%.
Война надвигалась, симптомов было множество, начиная от военных конфликтов  в Африке, Балканах, Греции и различного масштаба убийств политических деятелей и даже королей, но серьёзного внимания к ним не было. Серьёзного настолько, чтобы поставить промышленность на военные рельсы и мобилизовать своевременно ресурсы страны. Нет, по ряду показателей производства стрелкового оружия, наблюдался даже спад. Вот небольшой фрагмент из книги воспоминаний Великого князя Александра Михайловича Романова: «Когда брат мой, великий князь Сергей Михайлович, по возвращении в 1913 году из своей поездки в Австрию, доложил правительству о лихорадочной работе на военных заводах центральных держав, то наши министры в ответ только рассмеялись. Одна лишь мысль о том, что великий князь может иной раз подать ценный совет, вызвала улыбку. Принято было думать, что роль каждого великого князя сводилась к великолепной праздности. Военный министр генерал Сухомлинов пригласил к себе редактора большой вечерней газеты и продиктовал ему статью, полную откровенными угрозами по отношению к Германии, под заглавием «Мы — готовы!». В тот момент у нас не было не только ружей и пулеметов в достаточном количестве, но наших запасов обмундирования не хватило бы даже на малую часть тех миллионов солдат, которых пришлось бы мобилизовать в случае войны. В вечер, когда эта газетная статья появилась, товарищ министра финансов обедал в одном из излюбленных, дорогих ресторанов столицы. — Что же теперь произойдет? Как реагирует на это биржа? — спросил его выдающийся журналист. — Биржа? — насмешливо улыбнулся сановник: — Милый друг, ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КРОВЬ ВСЕГДА ВНОСИТ В ДЕЛА НА БИРЖЕ ОЖИВЛЕНИЕ. И действительно, на следующий день все бумаги на бирже поднялись. Инцидент со статьей военного министра был забыт всеми, кроме, быть может, германского посланника». Романов А.М. Книга воспоминаний. М., 1991. С. 201-202.
Контрастом с лихорадочной работой заводов в Германии и Австрии по выполнению  военных заказов  выглядело спокойствие и веселье в столице. В зиму 1913–1914 гг. танго входило в большую моду. Томные звуки экзотической музыки неслись по России из края в край. Цыганки рыдали в кабинетах ресторанов, звенели стаканы,  румынские скрипачи, одетые в красные фраки, завлекали нетрезвых мужчин и женщин в сети порока.
Правительство так убаюкивало всех, что летние отпуска на курортах Европы проводили даже многие военные. И в этой беспечности мне что-то напомнило 22 июня 1941 года. К примеру, генерал Брусилов с женой возвращался домой уже в начале войны и с трудом пересёк границу, сын ген. л-та Мосолова, сотник Л.-Гв. Казачьего полка Александр  Александрович –младший, племянник Натальи Ивановны Блок-Таптыковой-Гирс, в августе 1914 года под залпы германских пограничников перебегал границу, следуя из отпуска в Россию.
Самое удивительное, вряд ли кто из  жителей Европы лично стремился к войне и желал её. Но коллективный психоз при кличе «ату его» тоже явно проявлялся. За попытку напомнить об ужасах грядущей войны европейцы убили Жана Жореса (1859–31июля 1914) в Париже и бросили в тюрьму Карла Либкнехта (1871–1919) в Берлине. Немцы, французы, англичане, австрийцы, русские и бельгийцы — все легко подпадали под власть психоза разрушения и психоза убийства. Но самым трагичным был явно просматриваемый факт отсутствия здравого смысла у  королей, императоров, султанов и их министров, что особенно ярко просматривается с высоты сегодняшнего дня. «Вильгельм произносил речи из балкона берлинского замка. Николай II приблизительно в тех же выражениях обращался к коленопреклоненной толпе у Зимнего дворца. Оба они возносили к престолу Всевышнего мольбы о карах на головы зачинщиков войны. Все были правы. Никто не хотел признать себя виновным. Нельзя было найти ни одного нормального человека в странах, расположенных между Бискайским заливом и Великим океаном. Когда я возвращался в Россию, мне довелось быть свидетелем самоубийства целого материка». И это писал Великий князь, двоюродный брат императора и друг детства и юности Александр Михайлович Романов. Романов А.М. Книга воспоминаний. М., 1991. С. 201-202.
Пропаганда базируется на глупости и невежестве людей. Но не нужно забывать, что глупость самая большая сила в мире. Массы глупы и поддаются пропаганде. Вовсе не следует говорить правду, а повторить десять тысяч раз ложь, слегка разбавленную правдой, и массы примут ложь за правду. «Лги, шуми громче, чего-нибудь и останется», — учил своих пропагандистов министр пропаганды гитлеровской Германии Йозеф Геббельс. И из той же «конюшни»  призыв врать круче остальных: «Чем больше ложь, тем скорее в нее поверят».
И только живот человека всегда честен и просветляет мозги, напоминая, что сколько раз не повторяй «халва», слаще во рту и сытой радости не будет. Но при задуренной голове сначала машут руками, а потом вслушиваются в урчание живота.  Революцию сделала ловкая пропаганда левых, пропагандой удалось создать у народа впечатление откровенной гнили царского режима, а у германцев во всех бедах внутренних и внешних обвинить Россию и русских. Всё в мире повторяется на различном витке исторической спирали, учил ГЕГЕЛЬ.  И поехали дружно на войну тогда! Удержаться бы сегодня!
В убийстве империй, понимая только видимое волнение общественного сознания и не вникая в глубинные процессы, не всегда понятные даже философам, приняли активное участие гвардейцы!  Чтобы понять с какими чувствами и настроениями они пошли на войну,  надо поднять известные и неизвестные материалы.
Гвардейцы имели традиции, передававшиеся от одного поколения офицеров другому. Это были парады, ритуалы и просто бытовая культура, индивидуальная для каждого из полков. В конце XIX столетия войсковые части составляли свои истории и открывали войсковые музеи. В настоящее время многие из летописей, как правило, написанные офицерами полка, являются уникальными источниками по истории войсковых частей, давно прекративших свое существование.
Следуя девизу гвардии «За веру и верность», конногвардейцы, как и подавляющая часть гвардейских офицеров, БЫЛИ ВЕРНЫ РАЗ ДАННОЙ ПРИСЯГЕ. После Октябрьской революции почти весь офицерский состав Конной гвардии эмигрировал, большинство офицеров обосновалась во Франции.
В 1922 году командир Конной гвардии Свиты генерал-майор Гартман выступил с инициативой создать общество для взаимной моральной и материальной поддержке офицеров Конного полка, а также для возможного дальнейшего Служения Престолу и Отечеству. И в 1923 году был образован Союз Конногвардейцев, в который вошли офицеры последнего строевого состава, а также офицеры, когда-либо служившие в полку. Главный центр «Союза..» находился в Париже.
В 1939 году «Союз..» был переименован в «Конногвардейское Объединение», которое существовало до последнего времени. В 1936 году было принято решение принимать сыновей офицеров-конногвардейцев, а также рядовых членов полка. Требовалось немного: горячая любовь к прошлому полка и желание действительно помогать сохранению памяти о Конном полке.  Вестник… 1962. №11. декабрь. С. 2
5 декабря 1929 г. общим собранием Союза конногвардейцев было принято решение об издании «Истории Л.-гв. Конного полка». Работа над «Историей» началась еще в России до революции, и её  возглавил герцог Г.Н. Лейхтенбергский, который написал 1-й и начал работу над 2-м томом. После революции 1917 г. рукопись удалось вывезти в Германию, но смерть помешала  автору завершить труд.  Его  продолжила группа офицеров: Н.Н. Бобриков, А.П. Тучков, В.И. и Г.И. Вуич  во главе с полковником в отставке В.Ф. Козляниновым. Конногвардейцы собирались на квартире Козлянинова, где был создан полковой музей, хранивший материальные памятники по истории полка. Издание «Истории» финансировали Великий князь Дмитрий Павлович и князь С.С. Белосельский-Белозерский. В 1931 г. была издана «Юбилейная памятка конногвардейца». 1-й том вышел в 1938 г. тиражом 100 экземпляров; 2-й — в 1966; 3-й — в 1964; 4-й, состоящий из 12 тематических папок с иллюстрациями — в 1961 г.
Кроме того, до 1934 года было выпущено 4 номера «Вестника Конногвардейского Союза», а с 1953 г. ещё 11 номеров «Вестника Конногвардейского Объединения», которые явились существенным дополнениям и определённым вкладом в летопись истории полка. В «Вестниках» особо ценными, на мой взгляд, оказались воспоминания непосредственных участников боевых действий Мировой и Гражданской войн и возможность проследить жизненный путь в эмиграции некоторых членов Объединения по опубликованным некрологам. Изучая «Вестник…», я активно пользовался данными и воспоминаниями конногвардейцев из него для собственного представления об этом элитном Конном полке и восприятия эпохи офицерами.
Председателями Союза и Объединения с 1923 года были известные конногвардейцы, среди которых и ЯМБУРГСКИЙ помещик генерал л-т Мосолов Александр Александрович, единоутробный брат Натальи Ивановны Блок–Таптыковой–Гирс. Вестник… 1962 №11. С.2
Генерал-адъютант Фёдор Фёдорович Трепов-младший (1854–1938). Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор (1908-1914). Фёдор Фёдорович служил в одно время с А.А. Мосоловым в Конном полку и был его свояком.
Комаров Ипполит Александрович(1859–1934).
Великий князь Дмитрий Павлович Романов (1891–1942) был всего поручиком, но в историю вошёл вместе с Феликсом Юсуповым как убийца Г. Распутина. Был связан с англосаксами, продержался как знамя «Союза» недолго.
 Свиты генерал-майор Гартман Борис Георгиевич (1878–1950). В начале мировой войны в чине полковника командир лейб-гвардии Конного полка. Участник похода в Вост. Пруссию (08.-09.1914). Был ранен в бою при Каушене (в ногу и плечо навылет) 06(19).08.1914, возглавляя пешую атаку подчинённых. Награжден орденом Св. Георгия 4-й ст.
Генерал-майор граф Нирод Фёдор Максимилианович (1871–1952), конногвардеец.
Князь Сергей Александрович Оболенский (1879–1960), штабс-ротмистр лейб-гвардии Конного полка.
С  1960 года барон Владимир Анатольевич фон дер Пален (1880¬–1963). Этот шведско-немецкий род навсегда вошёл в историю не как род генералов и деятелей Российской империи, а как род потомков цареубийцы, фигуры знаковой, на фоне которой бледнеют деяния родственников.
Конногвардейцы со временем выбывали из строя масштабнее, чем во время сражений, когда воинское мастерство и молодецкая удаль позволяли сохранять жизнь в бою. В неравном бою со временем и беспощадной старостью все воинские наработки и идейные установки на целую жизнь помогали плохо, точнее, совсем не помогали. В 1923 ГОДУ НАСЧИТЫВАЛОСЬ 112 КОННОГВАРДЕЙЦЕВ, в 1951 — 50, а в 1962 ИХ  ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО 29. Вместе с ними уходили монархические идеи устройства государства.
«Помянем товарищей дней молодых! …В полвека ушло их так много! И чудится: в этот торжественный час, разверзлась их сень гробовая. Их милые тени приветствуют нас, незримо над нами витая. Покой отошедшим и счастья живым, и слава им вечная вместе. Пусть будет союз наш навек нерушим во славу Отчизны и чести!». Апухтин 5 ДЕКАБРЯ 1885 ГОДА
 
Фамилии живых конногвардейцев на 1955 год. Здесь  встречаются фамилии (и много немецких), которыми Россия гордилась столетиями, и которые ей верой и правдой служили. Приложение №1 // Вестник… 1956. №5            

Через пятьдесят лет после начала Первой мировой войны, сидя за «рюмкой чая», бывшие конногвардейцы, вспоминая минувшие дни и подводя итоги, осознали, что «во время войны с её неудачами и успехами наша армия проявляла чудеса храбрости, покрыла себя неувядаемой славой и СВОЕЙ ЖЕРТВЕННОСТЬЮ ТРИЖДЫ СПАСЛА СОЮЗНИКОВ ОТ ГИБЕЛИ». Это не пустые слова о спасении союзников, а подтверждённые многочисленными исследованиями факты. А факты и документы свидетельствуют, что игра английской дипломатии с кайзером по уверению его в нейтралитете, вступление в войну неотмобилизованной армии России для спасения Парижа, неготовность промышленности к выполнению военных заказов при длительной позиционной войне, и многое другое привели к государственной катастрофе. «В равном бою противник был не в силах её одолеть. Увы! Победил её враг внутренний, и война в России, вместо того, чтобы кончиться победно, закончилась небывалой катастрофой, во время которой русский народ потерял всё. Этой КАТАСТРОФЕ СИЛЬНО ПОМОГЛИ И НАШИ СОЮЗНИКИ; они наивно полагали, что республиканские русские войска будут ещё лучше сражаться. Ллойд Джорж сказал после отречения Государя: «ПЕРВАЯ  ЦЕЛЬ  ВОЙНЫ  ДОСТИГНУТА!», и была февральская революция, развал русской армии, углубление революции и т. д. и т. п. Наши бывшие союзники: французы, англичане и другие, через год после того, что наши войска перестали драться, победили австрогерманцев (без русской революции это случилось бы значительно раньше), и 11ноября 1918 года чрезвычайно торжественно праздновали заключение перемирия. Все союзные войска приняли участие в этих торжествах. Русских же войск, честно, в продолжении трёх лет проливавших свою кровь на полях сражений, не было. Русские заключили сепаратный мир, русские не участвовали в победном конце войны… Молитвенно вспомним наших командиров, с которыми мы ходили в бой, и всех конногвардейцев, которых больше нет. А за здравие и долголетие наших дорогих товарищей Клюки, Торнау, Ширкова, Козлянинова, Таптыкова и Чернышова, принимавших участие 50 лет тому назад в мобилизации и вышедших с полком на войну, мы особенно высоко поднимем бокал вина во время благовещенского завтрака».
Вот так чёрным по белому и написано «КАТАСТРОФЕ СИЛЬНО ПОМОГЛИ И НАШИ СОЮЗНИКИ». Собственно, «коллеги», «партнёры» и «попутчики» к этому всегда и стремились.  На праздновании всех полковых праздников в Нью-Йорке на квартире князя Белосельского присутствует всегда С.И. Таптыков . Вестник…1971 №18. С. 12   
В 1964 году исполнилось 50 лет со дня производства в корнеты князя С.С. Белосельского, А.А. Зиновьева и С.И. Таптыкова.  Вестник…  Декабрь1963 –январь 1964. №12. С. 1-2
 А как всё начиналось 110 лет назад?

  Начало войны 1914 года
Накануне Первой мировой в Русской Императорской армии мирного времени насчитывалось более 1,4 млн. чинов, в том числе 42-43 тысячи генералов и офицеров.
К офицерам относились обер-офицеры от прапорщика до капитана и штаб- офицеры от майора до полковника. Некомплект офицерских кадров к 24 июля 1914 года составлял 3000 человек, и юнкеров выпуска 1914 года пришлось произвести в офицеры на две недели раньше положенного срока. С объявлением мобилизации призыву подлежали еще примерно 3,5 млн. человек и запас резервистов в возрасте до 38 лет  иссякал.  Кроме этого  были сущесвенные недостатки в плане технической подготовки войск. Генерал Брусилов писал6  «.. следует признать, что в техническом отношении мы были подготовлены неудовлетворительно и что если бы военное министерство не занималось преимущественно войной с Государственной думой, а шло бы с ней рука об руку, то результат подготовки получился бы иной. Объяснение, что МЫ ПРЕДПОЛАГАЛИ БЫТЬ ГОТОВЫМИ ЛИШЬ К 1917 ГОДУ, И ЧТО ВОЙНА ЗАСТАЛА НАС ВРАСПЛОХ, только усугубляет вину, ибо нам было известно, что немцы подготовляются к 1915 году, а следовательно, мы также должны были, чего бы это ни стоило, подготовиться к этому году, а не к 17-му. И это было, хотя и трудно, но возможно; мы же готовились недостаточно энергично, спустя рукава, не желая привлекать к этой работе общественные силы из личных политических соображений внутреннего порядка, и дошли до того, что начали войну, имея только по 950 выстрелов на легкое орудие, а ТЯЖЕЛЫХ ОРУДИЙ ПОЧТИ СОВСЕМ НЕ ИМЕЛИ» Брусилов А.А. МОИ ВОСПОМИНАНИЯ.  ВЕЧЕ.,  2014. С.40
(Интересно замечание по неготовности к войне в 1914году. К войне с немцами в 1941-м были тоже не совсем  готовы, т.к высшее руководство СССР готовилось к противостоянию в 1942-1943гг.–А.В.)

В элитных войсках Гвардии, сосредоточенных в Санкт-Петербургском и — в меньшей степени — Варшавском военных округах, служили примерно 85-90 тысяч чинов, включая почти 2,5 тысячи генералов и офицеров. 23 гвардейских генерала принадлежали Свите Его Императорского Величества.
23 июля 1914 года в Красном Селе, снискавшем историческую известность как место маневров и лагерей, состоялся последний гвардейский парад по случаю визита Раймона Пуанкаре. Причем чины Гвардии маршировали перед президентом Французской республики под Лотарингский марш, что мне представляется «французским поводком  для русского бойцового зверя», с помощью которого можно решить проблему оккупированной немцами части французской земли. Насчёт поводка, это, конечно, образ, возникший в голове автора, который ознакомился с историей «финансовой удавки» в виде  многомиллиардных кредитов, полученных от французов Россией.
Полки 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, в которую входил и самый элитный Конный полк, в мирное время имели четырехэскадронный состав (эскадрон — 5-6 офицеров, 160-200 нижних чинов).  Во время войны эскадронов стало 6, и численность  личного состава в полках увеличилась до 1.3 тыс. человек.
Как показало время, сложность армейских проблем заключалась в неумелом оперативном планировании и управлении, начиная от уровня дивизий и корпусов, в недостатке технических средств, в первую очередь — пулемётов, тяжёлой артиллерии и боеприпасов, и в слабом военно-промышленном комплексе мирного времени. Всё это просчитывалось, докладывалось, заострялось, но за внешним блеском парадов  принципиально не замечалось.
28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии. На Невском проспекте начались стихийные патриотические манифестации. Толпа восторженно качала встречавшихся на пути офицеров, не предполагавших, что спустя всего три года те немногие из них, кто останутся в живых, а также их товарищи по оружию, однополчане и однокашники, будут  отнесены этой же толпой к врагам народа. Революционно настроенные «либерально-демократическими» приказами, воззваниями, поражениями на фронтах солдаты и матросы будут охотиться и убивать неугодных командиров без суда и следствия.
А пока всё было радужно и перспективно, настроено на ПОБЕДУ! 2 августа Великий князь Николай Николаевич (Младший) был назначен Высочайшим повелением Верховным Главнокомандующим. В тот же день в Зимнем дворце состоялся прием генералов и офицеров, свободных от служебных обязанностей. Государь выглядел серьезным и спокойным, собственно, как и всегда, а собравшимся грядущая война представлялась короткой и славной: били мы всегда германцев и турок, побьём и в этот раз. Сомнений в этом у гвардейских офицеров не было никаких, патриотические порывы демонстрировались и в Конном полку, где до 50% офицеров было с немецкими корнями.
На Северо-Западном фронте 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии вошли в состав 1-й (Неманской) армии генерала от кавалерии Павла Ренненкампфа, а 3-я пехотная гвардейская дивизия поступила в распоряжение командующего 2-й (Наревской) армии генерала от кавалерии Александра Самсонова.
Основные силы Гвардейского корпуса генерала от кавалерии Владимира Безобразова (1-я и 2-я дивизии, Стрелковая бригада) сосредоточивались на левом берегу Вислы, в районе Варшавы, в новообразованной 9-й армии (резерв Ставки), предназначенной для вторжения в Германию по линии Познань – Берлин.  АЛЕКСАНДРОВ К. Русская Императорская Гвардия: август 1914-го  Звезда. 2013. №11. 153–165
И было бы здорово, сосредоточенным ударом в одном направлении решить быстро стратегическую задачу и войти в Берлин. Но настойчивые просьбы французского союзника, оказавшегося в августе 1914 года в критическом положении, вынуждали Великого князя Николая Николаевича (Младшего) к активным действиям сразу по трем операционным направлениям на разных театрах: в Восточной Пруссии, Польше и Галиции. А удар растопыренными пальцами несравним с коротким сильным апперкотом, и война стала напоминать «американскую жвачку», вроде и жуёшь, а сытости нет.

Северо-Западный фронт и гвардия
Русский немец генерал Ренненкампф имел 94 батальона пехоты, 55 батарей легкой артиллерии и 124 кавалерийских эскадрона, его противник — 102 батальона пехоты, 95 батарей, включая 22 — тяжелой артиллерии, и 60 эскадронов, не считая частей ландштурма (резервисты 3-й очереди). Немцы были сильнее русских, особенно в артиллерии, но приказ сверху гласил: «Вперёд»!
Обе дивизии Гвардейской кавалерии действовали на правом фланге в составе импровизированного сводно-кавалерийского корпуса (отряда, группы), состоявшего из четырех дивизий под командованием генерал-лейтенанта Гуссейна Келбали хана Нахичеванского, командовавшего в 1906–1911 годах Л.-гв. Конным полком.
Утром 17 августа войска 1-й армии перешли государственную границу. Первый же бой у Сталлупенена 17–18 августа русским удалось выиграть, но с большими потерями (63 офицера и 6664 нижних чина против 1,5 тысяч у немцев). Вот и сказалось немецкое превосходство в артиллерии.
Кавалерия хана Нахичеванского, действуя в рамках общей задачи, двигалась на Инстербург. 19 августа под Каушеном по направлению к Краупишкену (северо-восточнее Инстербурга) русские кавалеристы вступили во встречный бой с немецким и подразделениями 2-й ландверной пехотной бригады. Первыми неприятельский огонь приняли на себя два эскадрона улан Ея Величества, обстрелянные окопавшейся пехотой. Усиленный ландвер (12 орудий, 3 эскадрона кавалерии и велосипедная команда) переправился через реку Инстер и грозил всему правому флангу 1-й армии, поэтому хан Нахичеванский хотел предупредить движение противника.
Каушенский бой стал первым крупным боем с участием Гвардии. Атака гвардейской кавалерии в конном строю захлебнулась. Кавалергардам, конногвардейцам, уланам, конногренадерам, кирасирам пришлось спешиться. Командир кавалергардов генерал-майор князь Александр Долгоруков с обнаженной шашкой в руках поднимал в атаку залегавшие цепи. Кульминацией боя стала известная атака в конном строю 3-го эскадрона Л.-гв. Конного полка под командованием Л.-гв. ротмистра барона Петра Врангеля на стрелявшую батарею противника. Под непрерывным огнем конногвардейцам удалось доскакать до противника, захватить две пушки и 4 зарядных ящика.
ПОТЕРИ ОФИЦЕРОВ ВЫГЛЯДЕЛИ ОЧЕНЬ ВЫСОКИМИ, особенно в соотношении с солдатской убылью — аристократия воевала, следуя принципу « Честь обязывает». Так, например, Л.-гв. Кавалергардский полк потерял 10 офицеров и 48 нижних чинов, а Л.-гв. Конный — 14 офицеров и 38 нижних чинов.

Справка. В Конном полку убиты:  Михаил Андреевич Катков — Л.-гв. корнет,  Андрей Андреевич Катков — вольноопределяющийся, Дмитрий Владимирович Суровцов — Л.-гв. штабс-ротмистр, Михаил Георгиевич Бобриков — вольноопределяющийся,  Александр Сергеевич Курченинов 1-й — Л.-гв. поручик, Дмитрий Сергеевич Курченинов 2-й — Л.-гв. корнет, Владимир Сергеевич Князев — Л.-гв. корнет, Георгий Александрович Зиновьев — Л.-гв. корнет, Николай Николаевич Бобриков — Л.-гв. штабс-ротмистр, Борис Егорович Гартман — барон, Л.-гв. полковник, Михаил Александрович Торнау — барон, Л.-гв. корнет, Константин Тимофеевич Накашидзе — князь, Л.-гв. корнет, Петр Александрович Бенкендорф — граф, Л.-гв. Штабс ротмистр, Карл Карлович Багге-аф-Боо II — барон, Л.-гв. корнет.
Александров К. Русская Императорская Гвардия: август 1914-го // Звезда. 2013. №11. С.153–165
 Братья Катковы перед отправкой на фронт.
Фото из откр. ист.








Вольноопределяющийся Бобриков Михаил Георгиевич,
(1892 – 6.(19)08.1914). Убит в бою у д. Каушен. Православный, дворянин. Сын генерала ГеоргияИвановича Бобрикова. 
Фото из откр. ист.

 

На следующий день, 20 августа, при Гумбинене разыгралось знаменитое сражение, в котором участвовали 64 тысячи чинов армии Ренненкампфа против 75 тысяч немцев армии фон Притвица. При Гумбинене немцы имели перевес и по количеству артиллерийских орудий, и по мощи артиллерийского огня. Перевес врага по по артиллерии был почти двойным.
Но русские обратили неприятеля в бегство, захватив 12 орудий, 13 пулеметов и до 1,5 тысяч пленных.
Начальник германского Полевого Генерального штаба генерал-полковник Гельмут Иоганн Людвиг фон Мольтке (младший) озаботился таким непредвиденным обстоятельством и приказал снять с Западного фронта пять дивизий (примерно 45 тысяч человек) для немедленной отправки на Восток, начавшейся 25 августа. Еще две дивизии задерживались и бесцельно простояли в районе Меца, города на северо-востоке Франции. Ударное правое крыло фон Мольтке, нависшее над ПАРИЖЕМ, утратило равновесие — теперь после отправки сил с Западного фронта в Восточную Пруссию 49 дивизиям наших союзников противостояли только 45 германских дивизий. В результате давление германских армий на Францию ослабло, немцы были вынуждены отказаться от обхода Парижа с севера и свернули к р. Марне, притоку Сены.
   «Сократившие» дугу немецкие войска повернули на юг и подставили свой фланг войскам парижского района. В знаменитой битве на Марне, где в боевое соприкосновение вошли более 2 млн. человек, фельдмаршал Клюк должен был отойти и окопаться. Произошло «чудо на Марне», хотя и большой ценой — одних только французов погибло более 200 тысяч.
Уткин А. Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне. Смоленск, 2000.

Войска Самсонова, усталые и измотанные бесконечными переходами, попали в классические «клещи». И это изобретение не вермахта, а иногда забываемые историками битвы Александра Невского, Дмитрия Донского и других с их «засадными» полками. Просто вермахт, любитель проверенных схем, взял их на вооружение и успешно совершенствовал до поры до времени. К 23 августа, когда начались решительные бои, пять армейских русских корпусов оказались отдалены на расстояние от 130 до 220 км от исходной базы наступления. 2/3 сухого пайка были уже съедены, а в тылу царил хаос.  Буквально через несколько лет ситуация повторилась у ретивого Тухачевского при походе Красной армии на Варшаву.   Уроки истории надо знать и изучать  всегда!
Немцы наносили удары с флангов, по сходящимся направлениям. Русские  XIII и XV корпуса были уничтожены в жестоких боях 30-31 августа, получив сокрушительный удар со стороны своего левого фланга в глубокий тыл. Остальные соединения понесли тяжелые потери. 30 августа в три часа утра Самсонов застрелился. Александров К. Русская Императорская Гвардия: август 1914-го // Звезда. 2013. №11. С.153–165
САМООТВЕРЖЕННОСТЬ СНИЗУ и отсутствие единой жёсткой воли сверху, ОШИБКИ НЕ ТОЛЬКО В СТРАТЕГИИ, НО И В ТАКТИКЕ, недостаток снарядов и пулемётов привели к катастрофическому финалу. Собственно, не менее удручающая картина была и в 1941-м году с теми же «клещами», отсутствием нормальной связи и пониманием  того, что происходит на поле боя. Но это тема отдельной книги.
Но как грустно и тяжело вчитываться неподготовленному читателю в сводки боёв, фамилии неизвестных генералов, и мне показалось, что с точки зрения эмоционального восприятия событий, когда  в душе остаётся больше, чем в голове, важнее привести живые воспоминания участников тех событий.

Воспоминания ротмистра Кирилла Валериановича ШИРКОВА (1890?–1966) 
Вестнк конногвардейского объединения.  1957. №7.  С.3–9


Справка. Окончил Пажеский корпус в 1911. Корнет.. Ротмистр Л.-гв. Конного полка. В Вооруженных силах Юга России; летом 1919 в эскадроне Л.-гв. Конного полка, окт. 1919 командир того же эскадрона.

«В декабре 1913 года командир полка генерал м-р Скоропадский призвал меня к себе и спросил: интересовало бы меня принять команду связи, которую надлежало сформировать. Ко¬манда уже начала формироваться под начальством корнета Курченинова II, но ввиду его белезни — плеврита, надолго отрывавшего его от службы, ген. Скоропадский решил назначить меня.
Дело было совсем  новое, и он  обещал  всячески меня поддержать.
Мне было очень лестно получить такое вполне самостоятельное назначение, и я обещал, что приложу все старания  для выполнения возло¬женной на меня задачи.
Пришлось переодолеть немало трудностей для того, чтобы добиться каких- нибудь результатов. 
 
Справка. Применение телефона в бою имело важное значение, являясь средством оперативного реагирования на изменение тактической обстановки. В кавалерийском подрывном деле как взрывчатое вещество употреблялся порошкообразный тол, спрессованный в виде шашек (патронов) с прямоугольным основанием, имеющих размеры 5х5х10см.  и вес в 400граммов.; патроны помещались в цинковые оболочки. Каждый эскадрон или сотня снабжались особым подрывным вьюком, в котором перевозилось 60 таких патронов, а также необходимые для производства взрывов принадлежности, материалы и инструмент. Кроме того, в тюке был инструмент для порчи пути  без подрыва. Подрывное имущество эскадронов было рассчитано на производство только одиночных взрывов, притом небольшими зарядами (3.5–5 кг) и исключительно при помощи Бикфордова шнура. В эскадронах подрывному делу обучались  унтер-офицеры и выпускники полковой  учебной команды, а также  все  разведчики.

Состав людей оставлял желать много лучшего. Большинство из них бы¬ло малограмотно и тут  пришлось вести борьбу с  командирами эскадронов, старавшихся сплавить людей похуже.
В моем положении одного из самых младших офицеров это было особенно трудно. И в этом деле, довольно деликатном, помог мне полковник Гартман, взявший меня под  свое покровительство. Приш¬лось, конечно, примириться с некоторым процентом малограмотных, которых пришлось усиленно обучать.
Лошадей давали из эскадронов, причем, конечно, самых дурноезжих. Это опять вызывало столкновение и, особенно, в этот раз, с моим собственным командиром эскадрона бар. Врангелем Петром Николаевичем. Учитывая, что проводить телефонные линии на дурноезжих лошадях немыслимо, понятно, как я вол¬новался, споря, что дурноезжие лошади мне не подходят. Мои усилия увенчались успехом.
Все занятия я старался вести, обучая людей тому, с чем, казалось мне, придётся встретиться на войне. Впоследствии, я был  рад обнаружить, что не ошибся. И самое главное, что доводилось да автоматизма: 1. точная, механи¬ческая, в привычку вошедшая, передача приказаний, 2. отличное чтение  карт  и ориентировка, 3.  быстрое проведение линий, 4. знаком¬ство с  аппаратами и нахождение повреждений на линии и в  аппаратах.
В конце апреля 1914 года команда связи вышла вместе с учебной командой в Красное Село раньше полка и с этой поры она начала жить на половину самостоятельной жизнью. Занятия нача¬лись полевые: взводные учения, езда по полям  врозь, устройство окопов и т. п. Проводка телефонных линий в пешем строю, потом В  конном: на шагу, на рыси и, наконец, на галопе.
Раз в неделю устраивались состязания между группами из 3-х человек. В каждой группе один устанавливал аппарат, второй скакал с третьим и разматывал катушку, третий устанавли¬вал телефон и передавал телефонограмму. Группа, сделавшая все это быстрее всех, получала приз или в виде пива или по целковому...
В начале июля Конная Гвардия заканчивала период полковых заня¬тий полевой службы у дачного поселка Сиверский.
Самые веселые и легкие были эти занятия: игра в войну. Половина полка в  сторожевом охранении, а другая наступает. Одним не про¬зевать, а другим ловко подкрасться... Все в движении, целый день на чистом  воздухе, npиятно проявить свою ловкость, лихость, смекалку. Так полдня, а потом полдня легкий переход на новое место, новый бивуак. Нет казарменной обстановки, скучных строевых занятий, муштры. Утром слышны веселые голоса, смех, довольное пофыркивание  коней, даже у сурового  вахмистра Н.Н. Горлова в голосе слыш¬ны довольные нотки.
Из года в год  были эти полевые занятия и люби¬ли их все, офицеры и солдаты.
А в этом году выдалась «сторожёвка» особенно  веселая. Дачный поселок, полк на поляне на берегу реки. Через ре¬ку нами был построен мост на «козлах» в 10 сажень длины и аршин ширины, к большой радости дачниц, бегавших по нему на наши солдатские балы по вечерам, когда играли трубачи и пели песенники. До позднего часа  солдаты под руководством молодых офицеров лихо отплясывали кадрили и польки с дачницами и их кухарками.
Моя команда связи вела свои занятия и веселилась как и все, и не думали мы, расставаясь с чудным  бивуаком и возвращаясь в Красное Село, что через несколько дней мы будем проезжать на поезде эту Сиверскую, направляясь туда, где придётся применить на деле наши познания, npиобретённые за эти 7 месяцев и закончившихся торжественным взрывом построенного в дачном поселке моста.
10-го июля в Красном Селе  полк представлялся на Царском Смот¬ре, на котором присутствовал  президент Французской республики Пуанкаре.
После смотра, позавтракав в собрании, я шел по главной улице, ког¬да меня окликнул командир полка ген. Скоропадский, ехавший верхом с  Высочайшего завтрака: «Ширков, бегите в собрание к Гарт¬ману и скажите офицерам, что полк сейчас по тревоге выступает в Петербург. Там какие-то беспорядки».

Через полчаса полк шел к Петербургу, чтобы больше никогда не возвращаться в Красное Село. По слухам в Петербурге рабочие бунтуют и даже опрокинули нес¬колько трамваев, но почему — непонятно, т. к. они не предъявляют никаких требований. (Только из мемуаров узнаёшь, что в очень благополучном 1914 году, когда большевиками не «пахнет», когда кругом «французские булки» за копейки, когда пенсионная реформа лучшая в мире, а рабочие, «сукины дети», смеют бунтовать! Или в «датском королевстве» не всё так красиво было, как в начале ХXI в. некоторыми историками  раскрашивалось чёрно-белое полотно жизни императорской России, нарисованное в СССР? – А.Д.). 
Я сел  в автомобиль Скоропадского вместе с полковым адъютантом бар. Багге. Проезжая мимо Путиловского завода видели бродящих рабочих, но довольно мирно настроенных. В Петербурге поражала пусто¬та на улицах, как будто всё притаилось…..

Обедали у «Контана», а вечером эскадроны пошли на заставы по заводам, и я пристроился к эскадрону Его Величества, который был направлен  на кожевенный завод бр. Бруснициных. Рабочие- кожевенники не бастовали и не могли понять, почему происходят  беспорядки.
Все последующие дни протекали в этих дежурствах. Офицеры разных  эскадронов, по очереди отпускаемые, собирались на обед в каком-нибудь ресторане, т. к. собрание не действовало, и здесь встречались с офицерами других  полков  и делились разными слухами.
 («Кюба!», «Контан!», «Медведь!», «Донон!»
Чьи имена в шампанской пене
Взлетели в Невский небосклон
В своем сверкающем сплетенье!.. Н.Агнивцев),

А слухов было много и волнующих. Тучи сгущались. Австрийский ультиматум Сербии, а в Красном Селе торжества и спектакль-гала, каковой всег¬да бывал в это время. Тут-же Ахтырцы, пришедшие с юга на лагер¬ный сбор, спешно погрузились и ушли; производство 12-го июля из военных училищ в офицеры раньше срока; отправка взвода полка на охрану моста Финляндской ж. д., где он чередовался с Атаманцами и т. д. Все указывало на то, что происходит для нас неизвест¬ное и вызывало толки и гадания.
17-го июля вечером мы обедали у «Донона» (Набережная Мойки, 24. фешенебельный ресторан "Донон". В "Донон" ездили гвардейские офицеры, чиновники высших рангов, министры, великие князья, артистическая богема. – А.Д.) в обществе Каткова, Курченинова, Князева и еще нескольких человек, когда брат преображенца Валуева, обедавшего с  нами, бывший секретарем министра иностранных дел Сазонова, подошел к нашему столу и сообщил, что только что Германия объявила  нам войну и что сейчас будет отдан приказ об общей мобилизации.
Мы С НЕИСТОВЫМ ВОСТОРГОМ ПРИНЯЛИ ЭТО ИЗВЕСТИЕ. Начиналось то, для чего мы учились, для чего жили. Начиналась новая жизнь, увы, для многих такая короткая! Жизнь полная событий, необычайно заман¬чивая своею неизвестностью.  Почти все мы в нашем юношеском востор¬ге, ВООБРАЖАЛИ, ЧТО ВОЙНА КОНЧИТСЯ ЧЕРЕЗ  ДВА МЕСЯЦА И, КОНЕЧНО, ПО¬БЕДНО В БЕРЛИНЕ
Подтверждением этой нашей уверенности было то особенное настроение серьёзного, скажу, сознательного энтузиазма, охватившего все населе¬ние Петербурга!   Мы немедленно помчались в канцелярию полка, где уже все собирались и  командир  полка прочёл телеграмму штаба дивизии, что, объявляется общая мобилизация, первым часом  которой считать 12 часов ночи с 17-го на 18-ое июля. После чего каждый офицер  получил свой заветный оранжевый мобилизационный пакет, распределявший его деятельность на последующее дни по минутам.
Началась мобилизация. Моя команда связи переходила на самостоятельное существование, по¬полнялась людьми, лошадьми, получались двуколки, седла, хомуты, пополнялось техническое имущество, подрывные вьюки и взрывчатые шашки. Мобилизация в полку шла, точно часовой механизм, по минутам.
Всё  было рассчитано и учтено в мобилизационном расписании; каждый шаг, каждое действие отдельного зубчика сложного армейского механизма так было согласовано, что не могло быть задержки или путаницы.
Все переоделись в I-ый срок обмундирования с защитными фуражка¬ми. Офицеры получили солдатские гимнастерки и шинели добротного русского сукна.
По улицам шли мобилизованные, равняясь в рядах и в ногу, с песнями, радостно и весело, как на праздник. Провожавшие  бабы не плакали, а шли рядом с ними. 
По городу сплошные манифестации с портретом Государя, с пением гимна и «Спаси Господи, Люди Твоя». Появление где бы то ни было военных вызывало взрыв восторга.
В свободные часы приходилось бегать и закупать необ¬ходимое для себя в Гвардейском  Экономическом Обществе, где  была толчея, а все  необходимое уже почти было разобрано. Там встречались товарищи по корпусу, друзья из других полков. Поздравления, пожелания; у всех радост¬ная горячка, восторг, как будто шли и спешили на праздник. Все чувствовали великий момент истории России и РАДОСТНО ГОТОВИЛИСЬ ПРИНЕСТИ СЕБЯ ЕЙ В ЖЕРТВУ, ОТДАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ ЗА ЕЕ СЧАСТЬЕ И ДОСТО¬ИНСТВО И ПОСЛУЖИТЬ СВОЕМУ ГОСУДАРЮ.
Особенного напряжения этот энтузиазм достиг, когда все офицеры собрались в 4 часа дня 19-го июля в Зимнем Дворце на молебен и были услышаны при волнительном молчании слова манифеста и напутственного обращения Государя в нашем лице ко всей ЕДИНОКРОВНОЙ, ЕДИНОДУШНОЙ, КРЕПКОЙ, КАК СТЕНА ГРАНИТНАЯ, АРМИИ СВОЕЙ и благословения её на труд ратный.
Все опустились на колени и в неописуемом душевном востор¬ге, со слезами на глазах ответили на слова Монарха, обожаемого в этот момент каждым до самозабвения, пением, молитвенным  пением гимна.
Ответным эхом раздались звуки гимна, подхваченные толпой, стоявшей снаружи дворца, двухсоттысячной  сплошной массой.
Государь вышел на балкон и вся толпа, как один, продолжая петь, стала на колени. Гимн перешел в молитву: «Спаси Господи». Момент незабываемый. Нель¬зя описать этого духовного подъема над  всем мирским. Казалось, за этой толпой была вся Россия в духовном единении со своим императором, восставшая с сознанием жертвенности за восстановление правды на земле,  правды Божьей,  попранной грубой силой.
Как мы, с  моим другом, корнетом Катковым, очутились на набе¬режной в толпе рабочих, баб и самого разнообразного люда, не пом¬ню совершенно. Очнулись мы лишь, когда вдруг перед нами в тол¬пе образовалось свободное место, и мы увидали перед собой ТОГО, ра¬ди которого счастливы были мы идти умирать, нашего обожаемого ГОСУ-ДАРЯ, шедшего медленно под руку с Императрицей и с Наследником, в раздвигавшейся перед Ним шаг за шагом неиствовавшей толпе. Это было истинное слияние Царя с  народом. Все без разбора пере¬живали и чувствовали себя сынами одного народа, детьми своего Царя.
Будучи прижатыми к парапету набережной, мы видели, как  Государь отвалил на гребном вельботе, стоя и держа руку под козырьком, про¬вожаемый перекатывающимся могущественным  — УРА — У..Р…А а.а а.
Молча, с сильно бьющимся от  восторга сердцем, мы дошли с Катко¬вым до Адмиралтейства. В этот вечер, отпущенный мною прощаться в Царское Село унтер-офицер Иваненко, вернулся потрясенный пережитым. Толпа, подхватила его в  извозчичьей пролетке и несла на руках почти до самого полка. Так велик был подъем  русского народа в  этот  знаменательный день.
21-го июля, в 5 час. дня был молебен на площади перед полковой церковью. Весь полк был построен, и первый раз команда связи сто¬яла в полном составе отдельной частью в строю полка. Величествен¬на была картина коленопреклонённого каре Конной Гвардии вокруг своих штандартов, конногвардейцев, молившихся в последний раз у своей церкви.
Кругом стояла толпа и трогательно было безмол¬вное молитвенное единение остающихся с покидающими навсегда свои казармы и шедшими исполнять свой ДОЛГ ПЕРЕД ЦАРЕМ И РОДИНОЙ конногвардейцами.
22 июля (3 августа) утром команда связи, сняв фуражки и осенив себя крестным знаменем, покинула плац  казарм, уходя с I-м эшелоном.
Но  произошло невообразимое. Хотя все эти дни, по завершению мобилизации, т. е. уже с 20-го полученные командой молодые лошади запрягались в двуколки для обучения, тут они все понеслись вскачь. И на Морской, неда¬леко от дома №46 пришлось спасать двуколки и ездовых, спешив полко¬манды. В горячке я бросил свою лошадь и, когда стал ее искать, мне её подвел не мой вестовой, занятый спасением двуколок, а господин с почтенным брюшком, снявший котелок и сказавший: Господин ОФИцер, вот Ваша лошадка.
Так трогательно было в эти дни отношение петербуржцев к нам. У церкви  Измайловского полка мы были остановлены солдатами и офицерами со священником, которые бла¬гословили  нас на ратный подвиг иконой.
Погрузка прошла быстро и гладко, благодаря опыту пробной мобилизации осенью 1913 года.
Провожали нас родственники. В I час дня после полкового сигнала тронулись в  путь на войну.
На всех станциях и вдоль пути машут платками. На ст. Сиверской, когда узнали, что проходит Конная Гвардия, весь эшелон был засыпан цветами и папиросами. Солдаты их курили еще в  Восточной Пруссии, вспоминая милую «сторожёвку».
В вагоне солдаты пели песни и были не менее веселые, чем мы. Ку¬да мы ехали было совершенно неизвестно. На всех мостах стояли уже ополченцы, ходили слухи о боевых действиях нашей кавалерии на гра¬нице.
На станциях я обучал команду приёмам порчи железнодорожных путей взрывом  и на перегонах брал по очереди солдат для обучения управления паровозом. Машинист  всех нас с радостью обучал всему.
23-го июля (4 августа) на рассвете подошли к Ковно (Литва, Каунас. – А.Д.), откуда нас продвинули до ст. Пильвишки. В 8 час. утра начали выгружаться и пошли к дер. Кровянишки на бивуак.
По дороге двуколки застревали в песке, не вытягиваемые строевыми верховыми лошадьми. Поэтому, увидев писаря Красновода верхом на огромном жеребце-битюге, я предложил ему поменяться, на что он охотно согласился. Лошади были быстро обменены, и моя двуколка легко тро¬нулась с места. Но документы на обмененных  лошадей  переданы не были.
Эта перемена лошадей, конечно, внесла впоследствии некоторую пута¬ницу, т. к. кобыла «Нора», оказалась жеребцом, да ещё гнедым, а у Красновода его огромный битюг-жеребец «Шустрый» оказался стройной кобылой!
Моя команда стала на бивуак со штабом  полка и со 2-м эскадроном. Полковник фон Валь и Суровцов расположились в сарае. Я же, решив, что теперь я на войне, значит, по словам присяги, от коман¬ды нигде отлучаться не буду и, вероятно, вообразив себя князем Святославом и потомком своих предков кочевников, улегся рядом с бивуаком команды у стены сарая, подложив под голову седло и завернув¬шись в бурку. Походной кровати я с собой не взял, считая это не¬достойной и ненужной роскошью.
Днем было чудно хорошо в тени фруктового сада литовского хутора. Стояла не особенно жаркая июльская погода с легким ветерком. Я был полон гордости, глядя теперь на свою ко¬манду, и был увлечен массой новых забот.
Прежде всего, надо было наладить свое довольствие. Походной кухни не было, пришлось  купить  котел, и надо было выбрать повара, артельщика, каптенармуса .
Перекатали новый провод на старые катушки, т. к. на новых провод запутывался.
В этих заботах прошёл день. Для обеда были куплены два барана. Помню этот бараний суп. Он для всех нас в первый раз пока¬зался таким вкусным. Каши, конечно, не пришлось делать. Упоминаю обо всех этих мелочах, чтобы ясна была картина, как война учила приспосабливаться, и то, что вначале казалось невозможным, потом входи¬ло в обыкновение.
Овёс получили со станции из интендантства, сено купили на месте. Уже днем, после обеда, Валь и Суровцев, улегшиеся на походных кроватях в сарае, вылетели пулей через пол часа, заеденные ку¬риными блохами и поселились в халупе на ночь. Дневальные на коновязях встали в полном вооружении при заряженных винтовках.
Всем было приказано оружие положить возле себя. Никаких сведений о противнике. Кирасиры впереди нас в охранении. Поздно вечером, где то на северо-западе послышались ружейные выстрелы.
Я отправился с несколькими солдатами для освещения местности. Пом¬ню, освещённые луной поляны и нас, бредущих с осторожностью в тем¬ноте. Таинственность усиливалась сознанием, что действительно мож¬но встретить настоящего неприятеля, что это не маневры и что, если будут стрелять, то боевыми патронами. Так хотелось встретить врага первым из полка и быть в деле, после которого принести трофеи или за¬хватить пленного.
Ночью я проснулся от неприятного ощущения: что-то нудно щекотало лицо, была мутная темнота и раздавался какой-то ужасно скучный, то¬скливый шорох. Я не мог понять, что со мной и где я. Наконец, понял, что моросил дождь и прямо мне на лицо; а шорох  этот — капли, стекающие с соломенной крыши и падающие на крапиву. почему я здесь, а не в постели? и как это неприятно! и почему, собственно, лежу я, закрывшись буркой, и седло вместо подушки?  и пронзила мысль:  АХ, ДА ЭТО ВОЙНА. БОЖЕ, КАК СКУЧНО И СКОЛЬКО ЕЩЕ БУДЕТ ТАКИХ  НОЧЕЙ.
Встал, обошел своих лошадей на коновязи; они стояли, понуря голо¬ву и поджав  хвосты, как на сторожёвках или маневрах, а люди хра¬пели, как всегда. И только дневальный бодрствовал в тишине с вин¬товкой и при полной амуниции и своим видом в первый раз пояснил, что делаем мы серьезное и трудное дело и что ждут нас не только одни радости и веселье. От дождя пришлось завернуться с головой в бурку.
23-го выступили на Ельковишки. В сумерках, когда зажглись огни, переходили железную дорогу. Эти огни по сторонам мигали и, казалось, что сигнализируют лампами и фонариками. В действительности это был просто свет в халупах, который при движении колонны, то закрывался кустами и деревьями, то открывался. Посылали дозорных, кото¬рые, конечно, ничего не находили.
Встали на квартиробивуак в казармах 3-го Смоленского Уланскаго полка, вышедшего на границу по 6-ти часовой мобилизации. Здесь все носило характер спешного ухода. Брошенные вещи, платье, тряпки, по¬суда .
23-го днем появились два улана с ранеными лошадьми из разъезда. Мы их окружили и закидывали вопросами. Это были люди, которые уже видели «его» и поэтому казались чем- то особенными.
По их рассказам оказывалось, что у немцев на касках защитные чехлы, винтовки и сабли при сёдлах. Что кавалерийские разъезды ата¬ки не принимают, а наводят  на пешие  части. Они захватили одного пленного и показывали каски с  убитых.
В  этот день, перед вечером был отправлен от нашего полка бо¬евой разъезд в 12 коней от 4-го ген.-адъют. графа Фредерикса эс¬кадрона под командой корнета Князева. Ему была дана задача вскрыть охранение противника и, если возможно, прорваться за него.
Под вечер полк выступил в имение Шукли, где штаб бригады и полка стали в господском дворе. 2-ой эскадрон пошел в стороже¬вое охранение.
Мне было приказано связаться телефоном со сторожевыми резервами, со штабом дивизии и с кавалергардами. Тщетно предлагал я командирам эскадронов провести им телефон в их главные заставы. Все отказались: – Не стоит, это близко и у нас есть конные ординарцы..
Первое время провода постоянно рвались, т. к. части к ним еще не привыкли, не обращали внимания и совершенно не ценили связь, как офицеры, так и солдаты. Только после первого боевого крещения по¬няли важность технической связи, и тогда началось бережное отношение к своим проводам. Но все же команде связи пришлось сразу применить способ подвешивания провода всегда и всюду, хотя это требова¬ло большой работы и большого расхода людей.
23-го вечером в сторожевом охранении нас сменили кавалергарды. Провод я свой оставил. Этот день почти полностью мы провели спокойно в господском дворе Шукли; все офицеры помещались в господском доме, а полк на коновязях  под деревьями парка.
Беззаботно и весело проводили время офицеры, как будто где-нибудь на маневрах под Петербургом. Питались обедом, приносимым  денщиками из  эскадронных  кухонь.
Около 4-х часов послышались выстрелы со стороны сторожевого охранения и Кавалергарды донесли, что немцы повели наступление на их заставу у хутора Гудкова.
Поэтому полк собрался и выступил к сторожевому резерву и на сме¬ну раньше времени. Но кавалергарды отбили сами наступление, и мы всту¬пили в сторожёвку. На этот раз командиры эскадронов и даже на¬чальники застав просили об установке телефонов. Опыт кавалергардов и чувство действительной угрозы от настоящего противника тре¬бовало этого, и я был удовлетворен  в  моей обиде  на первый отказ в  сотрудничестве, к которому я с таким рвением готовил свою команду. В этот день мною было проведено 3 линии. Так на¬чалась настоящая работа команды связи, незаметная, но постоянная изо дня в день, самоотверженная, утомительная и бессонная. Даже тогда, когда другие отдыхали, солдаты команды связи были заняты, кто на дежурствах, кто починкой аппаратов, кто провода. Становился ли полк на бивуак после тяжёлого перехода, команда связи еще прежде пред¬стояло связать полк с  дивизией и эскадроны со штабом полка и толь¬ко много позже, когда полк уже спал, люди команды устраивались кое-как.
Офицеры квартирьеры старались отвести лучший бивуак, конечно, свое¬му эскадрону и потому, команде связи доставалось всегда самое пло¬хое место. Но в этот первый период, когда стояла чудная летняя погода,  везде было хорошо, хорошо было и нам.
Вспоминаю я такую картину штаба в  это время: какая-нибудь халупа, в сенях стоит часовой у двери, в комнате на скамейке стоит черный телефонный аппарат и телефонист, прислонившись къ стенке, полулежит, держа около уха трубку. На полу, на соломе лежит генерал Скоропадский (29 апреля 1918 года в Киеве была провозглашена Украинская Держава, а новым руководителем государства стал гетман «москаль»  Скоропадский Павел Петрович.  Благодаря  помощи немецкой армии сумел удерживать власть на протяжении семи с половиной месяцев. Попытавшись усидеть сразу на нескольких стульях, гетман не удержался ни на одном. – А.Д.), и адъютант Багге пишет Приказ на полевой книжке. Тут же кто-нибудь из полковников, или Гартман или Козлянинов. Всё это пространство освещено свечками, укрепленными в бутылки. В углу стоит  штандарт. Денщиков нет и кто-нибудь из вестовых или трубачей го¬товит чай. В другой комнате направо и в кухне устроились орди¬нарцы, вестовые и трубачи. Лошади на дворе, посёдланы, но с отпу¬щенными подпругами.
От времени до времени пищит телефонный вызов–проверка: – Наумцев, а Наумцев, слушаешь? То-то, слушай. Как у вас? Как порвётся, иди сразу и проверяй.
 – Опять пищит: - Орлов, а Орлов,  проверка!
И так всю ночь. Постепенно все засыпают; из щели двери пробива¬ется свет. Слышно, как сменяется, бряцая шпорами, часовой. Неисто¬во кашляет во сне Багге и опять: -ту-ту. – Мезенцев, а Мезенцев –,  и под это засыпаешь сам. Ночью просыпаешься вдруг от кашля–лая Багге или от вошедшего телефониста, передающего какое-нибудь приказание из штаба дивизии.
Тихая сторожёвка, нигде не слышно выстрела и на дворе тепло, пахнет поспевшим хлебом, и, кажется, всё так мирно, как всегда и даже собачий лай где-то сзади так обыкновенен и мирен.
Лишь этот -ту-ту-ту не спящего телефонного аппарата говорит, что всё это обманчиво, что всё притаилось и, что смотрят зоркими глазами, пронизывая темноту Конногвардейцы, верные сторожа Российской Империи, на рубежах охраняющие её покой».

Справка. Часто встречающиеся фамилии  офицеров  Конного полка в  1914–1921 гг.
Скоропадский Павел Петрович — генерал-майор свиты Е.И.В., командир полка; Шильдкнехт Александр Александрович — полковник, заведывающий хозяйством Придворной Конюшенной частью; Манвелов Александр Александрович, князь — полковник, адъютант командующего Императорской Главной квартиры; Долгоруков Василий Александрович, князь — флигель-адъютант полковник, состоит в свите Е.И.В.; Гартман Борис Егорович — полковник, помощник командира полка по строевой части, председатель суда общества г.г. офицеров; Валь Вильгельм Викторович, фон — полковник, помощник командира полка по хозяйственной части; Козлянинов Владимир Федорович — флигель-адъютант полковник, заведующий библиотекой офицерского собрания и полковым музеем; Бобриков Николай Николаевич — ротмистр, командир 4-го ген.-адъютанта графа Фредерикса эскадрона; Врангель Петр Николаевич, барон — ротмистр, командир 3-го эскадрона ; Мейендорф Павел Феофилович, барон — ротмистр, состоит в Военно-походной канцелярии Е.И.В.; Суровцов Дмитрий Владимирович — штабс-ротмистр, командир 2-м эскадроном; Пущин Всеволод Всеволодович — штабс-ротмистр, командир эскадрона Его Величества; Дерфельден Владимир Иванович, фон — штабс-ротмистр, адъютант Его Императорского Высочества Главнокомандующего войсками Гвардии и Петербургского военного округа; Бенкендорф Петр Александрович, граф — штабс-ротмистр, субалтерн-офицер эскадрона Е.В.; Клюки фон Клугенау Александр Александрович — штабс-ротмистр, заведующий офицерским заемным капиталом; Струве Сергей Густавович, фон — штабс-ротмистр, начальник полковой учебной команды; Ильин Алексей Алексеевич — поручик, заведывающий офицерским собранием; Романов Иоанн Константинович, Его Высочество князь — флигель-адъютант поручик, клитор полковой церкви, заведывающий школой солдатских детей и певческой командой; Багге-оф-Боо Карл Карлович, барон — поручик, полковой адъютант; Гедройц Евгений Евгеньевич, князь — поручик, субалтерн-офицер 2-го эскадрона; Зарнскау Николай Константинович, граф — поручик, субалтерн-офицер 3-го эскадрона; Кушелев Вадим Владимирович — поручик, делопроизводитель полкового суда, начальник нестроевой команды, заведывающий полковой мастерской; Курченинов Александр Сергеевич — поручик, субалтерн-офицер 2-го эскадрона; Торнау Михаил Александрович, барон — поручик, помощник начальника полковой учебной команды; Романов Дмитрий Павлович, Его Императорское Высочество великий князь — флигель-адъютант корнет, субалтерн-офицер эскадрона Е.В.; Курченинов Дмитрий Сергеевич — корнет, заведывающий командой связи; Князев Владимир Леонидович — корнет, субалтерн-офицер 4-го ген.-адъютанта графа Фредерикса эскадрона; Ширков Кирилл Валерианович — корнет, заведующий полковой солдатской лавкой и в полку оружием; Катков Михаил Андреевич — корнет, полковой казначей; Дубенский Николай Дмитриевич — корнет, субалтерн-офицер 4-го ген.-адъютанта графа Фредерикса эскадрона; Накашидзе Константин Тимофеевич — корнет, субалтерн-офицер 3-го эскадрона; Таптыков Сергей Иванович — вольноопределяющийся. 
   Примечание.  Часто встречающиеся немецкие фамилии принадлежат, в основном, прибалтийских немцев. В XIII веке северная часть Прибалтики была завоевана германскими крестоносцами. Из сословия вассалов Ливонского Ордена, Рижского и Дерптского епископств, сложилась корпорация так называемых Балтийских рыцарств. Этот термин укоренился, наряду с названиями: остзейское, балтийско-немецкое дворянство, в отечественной и зарубежной научной литературе. В 1710 году остзейские сословия, дворянство и бюргерство, капитулировали перед российскими войсками, а согласно Ништадтскому миру (1721) Лифляндия, Эстляндия и остров Эзель окончательно вошли в состав России.
В течение нескольких столетий балтийско-немецкие дворяне обладали полной властью в органах местного и регионального управления. Они задавали тон на ландтагах - съездах сословных представителей, решавших важнейшие провинциальные дела. Из их среды выбирались ландраты - должностные лица, осуществлявшие управление между ландтагами.

110 годовщина Каушенского боя  в августе 2024 г. и воспоминания конногвардейцев о  войне
6/19-го августа 1964 исполнялась 50-я годовщина со дня боя у дер. Каушен в Восточной Пруссии, когда 1-ая бригада 1-ой Гв. Кавалерийской дивизии покрыла себя неувядаемой славой, но понесла очень тяжелые потери, особенно в  офицерском составе.
В этот день молитвенно вспоминают конногвардейцы и их потомки всех павших смертью храбрых в  этом бою однополчан.
Из Конногвардейцев, участвовавших в Каушенском бою, оста¬лись в живых на 1964 год только бар. М.А. Торнау, К.В. Ширков, С.И. ТАПТЫКОВ, бывший тогда вольноопределяющимся, и унтер-офицер Лейб-Эскадрона П.В. Чернышев.  «Вестник …» остановился на этом эпохальном событии для Конной Гвардии и были опубликованы воспоминания бар. Торнау Михаила  Александровича (1886–1966), которые явились дополнением к информации, размещённой в Истории Конного полка. 

Справка.  М.А. Торнау  окончил Училище правоведения 1908, офицером с 1909. Штабс-ротмистр Л.-гв. Конного полка. В Вооруженных силах Юга России. Полковник. Эвакуирован в 1919-1920 из Новороссийска в Константинополь на корабле "Константин". В эмиграции в Германии, затем в США. Ум. 24 дек. 1966 в Нью-Йорке.


Торнау Михаил  Александрович, воспоминания о бое у д .Каушен
Вестник … 1963-64 гг. №12. С. 3-11

«6-ое Августа — день Преображения и праздник Преображенского полка, в мирное время производство молодых  офицеров и конец лагерного сбора в Красном Селе.
Для Конной Гвардии этот день особенно знаменателен, так как 6-го августа 1914 года она еще раз доказала «кто она» и что СЫНЫ ЕЁ  ГОТОВЫ ВСЕГДА УМЕРЕТЬ ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО.
После мелких боев на нашей территории (Бои в Литве. – А.Д.), из коих самый крупный бой был у хутора Гудкова, где мы потеряли несколько человек ранеными,  вечером 31-го июля подошли к Прусской границе. Мелкая река разделяла нас и врага, на той стороне виднелся громадный столб, выкрашенный черным и белым. На нашей стороне стоял пустой  дом сторожевого поста пограничной стражи. Единственными  живыми суще¬ствами были куры, брошенные  а произвол судьбы пограничниками.
Отправили разъезды, которые донесли, что противника не видали и, что в  деревнях  почти все жители покинули свои жилища.
Утром 3-го августа перешли границу. Действительно, ближайшие деревни были пусты, но всюду были большие запасы провианта: копченые гуси, всякия колбасы и т. п. Особенно понравилось нашим солдатам сигары. Оглянувшись, я заметил у каждого  сигару в зубах, а у некоторых их было даже по две. Было смешно и грустно, так как от  непривычки многим курильщикам сделалось дурно.
В районе деревни Ингладен стали на ночлег. Это был хутор и казался заброшенным. Но в подвале нашли несколько испуганных женщин, которым наши «немцы» объяснили, что их никто не тронет. Валь попросил их при¬готовить офицерам xopoший  ужин,  за который он заплатил  русским золотом. Они были крайне удивлены и очень благодарили. Фруктовые сады были полны фруктов, и было разрешено срывать их  с деревьев.
Разъезды Князева и Курченинова 2-го донесли, что наткнулись на группы  велосипедистов, а также на разъезды 9-го Конно-Егерского и 5-го Кирасирского полков  германцев, которые боя не приняли.
4-гоавгуста, около 12-ти часов, мы подошли к деревне Грумковейзен, из которой вышла конная часть противника и дви¬нулась на нас. Гартман приказал полку развернуться в боевой порядок и ее атаковать. Пришлось скакать по картофельному полю и натыкаться на  проволочные  изгороди.
Немецкая конница стала отходить, а из-за деревни грянуло несколько артиллерийских залпов. Прицел их был по нашему центру, почему пострадал только 2-й эскадронъ: корнет кн. Кропоткин был сильно контужен, и было ранено два конногвардейца и несколько лошадей. Когда мы подскакали к деревне, противник  успел отойти и скрыться в лесу, который  был  сразу  за ней.
К вечеру подошли к гор. Пилькален, из  которого нас обстреляли орудийным и ружейным огнем, но который был занят нами совместно с Кавалергардами. Бой продолжался и далее в самом го¬роде, так как противник не успел его вовремя очистить; на улицах лежали убитые германцы, и всю ночь наши патрули вылавливали из домов  одиночных оставшихся.
5-го августа пришли на ночлег в дер. Мальвишкен. Вече¬ром наш генеральный штаб– Гартман, Валь и Бобриков были вызваны в штаб дивизии на «совет в Филяхъ» и за командира остался Козел, а я — временно командующим 4-м эскадроном. Пришло приказание занять сторожевое охранение, в которое направлены эскадрон Е.В. ( Его Величества)  и 4-й , а 2-ой эскадрон– в сторожевой резерв, 3-й Врангеля — разведыватель¬ный эскадрон.
Накануне у Рененкампфа был большой бой под Гумбиненом, и поэтому генерал направил туда всю пехоту, стоявшую впереди нас в сторожевом охранении.
Когда Пущин и я привели эскадроны к месту назначения, вдоль большой дороги Рагнит - Гумбинен, мы увидали, что наши два эскадрона должны занимать участок, где раньше было два ба¬тальона пехоты. Заставы пришлось сильно растянуть; у меня левый  фланг обеспечивал 4-ый взвод Багге Белый, а правый фланг Пущина – Бенкендорфа был совершенно открытым. Впереди лежал густой кустарник, кишевший германскими велосипедистами.
Нам сказали, что придут казаки заполнить открытые пространства, но они так  и не появились. Пришлось охраняться усиленными до¬зорами во все стороны, так что на заставах оставалось всего несколько человек, Багге и Князев просили у меня еще людей, но  на моей главной заставе остались только я, вахмистр Иванис, трубач, эскадронный писарь и мой вестовой.
Ночью на заставах шла перестрелка с велосипедистами. Пу¬щин и я просили у Козла помощи. Около 12-ти часов ночи npиехал ко мне ординарец с донесением, и лицо у него было радост¬ное: «Ваше высокоблагородиe, Кавалергарды пришли». Сразу стало легче. Через полчаса приехал ко мне для связи Гернгрос-кавалергард.
В 8 часовъ утра приказано было снять охранение и присоеди¬ниться к штабу полка. Возвращаясь, я проходил мимо 2-го эскадрона. Офицеры сидели вокруг Суровцова, только что кончили завтракать, весело острили и дразнили Кушелева, что он об¬жора  и  что он их объедает. Предложили мне закусить, но я должен  был  явиться с рапортом  к  командиру полка. Кто бы мог подумать, смотря на их  веселые лица, что через несколько часов их не будет в живых.
Когда я подъехал к штабу полка, вышел ко мне командир эскадрона Бобриков, и сказал, что день обещает быть спокойным. Выступление было назначено к вечеру, а так  как наш полк всю неделю был впереди, то мы будем двигаться последними в колонне дивизии.
Было около 10-ти часов, солнце сильно пекло, день обещал быть очень жарким. Вдали была слышна легкая перестрелка в районе 2-й  Гв. Кавалерийской дивизии. Эта стрельба становилась всё  сильнее, наконец, загремели орудия, В II часов  прика¬зано было готовиться к выступлению. Все части дивизии проходи¬ли мимо нас, пока не настала наша очередь.
Двинулись шагом, но вскоре приказано было перейти на рысь. Стрельба на левом  фланге становилась все сильнее и сильнее. Пройдя рысью версты две, мы дошли до леска: на опушке леса стоя¬ла Кирасирская бригада в  резервной колонне. Арапов (командир Кирасир Её Величества) с жаром спорил с Казнаковым, и оба сидели верхом на конях. Около них спешенные стояли Долгоруков  и Скоропадский.
Приказано нам было встать в затылок в резервную колон¬ну и спешиться. Наконец Долгоруков подошел к своему полку и вызвал эскадрон Лазарева.
Развернувшись по полуэскадронно, Лазарёв галопом дви¬нулся вперед. Скоро пришло от Лазарева донесение: атака не удалась, почти все лошади перебиты, сам Лазарев  контужен, и ос¬татки эскадрона залегли под сильным германским огнём и двинуться дальше не могут.
Долгоруков вызвал  Кантакузена с  двумя эскадронами, и они опять двинулись в  конном  строю. Скоро вернулись его коноводы и пришло донесение, что двинуться дальше они тоже не могут. Тогда Долгоруков, оставив  маленькй конвой для охраны штандарта, спешил  последний эскадрон  и с  ним  пошел  в  бой..
Скоро от него пришло донесение, что Кавалергарды расстреляли все патроны и не могут двинуться ни вперед, ни назад. Просит присылки патронов и поддержки.  .Гартман подошел к Казнакову, что-то сказал и скомандовал: 2-ой и 4-ой эскадроны… в  цепь,Лейбъ-эскадрон на поддержку 2-го, а 3-й в  резерве. Взвод под командой князя Гедройца остаётся для охраны двух  штандартов: Кавалергардов и Конного полка.
2-ой и 4-ый эскадроны  пошли вперед. Проселочная дорога вела в гору и по её бокам  были глубоко вырытые канавы, а за ними кругом картофельное поле. Из деревни противник начал нас  обстреливать. На краю деревни, шагов  в ста, находилась ветряная мельница, а  на ней наблюдательный пункт  противника. . .
2-ой эскадрон влез в левую канаву, 4-ый в  правую и, согнувшись, начали двигаться  в гору. Идти было нелегко, ка¬навы на дне мягкие и, кроме того, еще шашки болтались между ногами. Сперва 2-ой и 4-ый держали равнение, но вскоре Суровцов решил  выбраться из канавы в открытое поле, где раскинулъ цепь и бегом стал делать перебежки. Вскоре эскадрон Его Величества поравнялся с нами.
Тем временем немцы, замтив наше движение, поставили пулеметы и начали обстреливать канавы. Затрещали очереди, но на наше счастье, они сперва взяли очень высокий прицел и град пуль полетел выше наших голов. Возьми германец сразу пра¬вильный прицел и  от наших  эскадронов  ничего бы не осталось.
Оставаться в канавах дольше было невозможно. Бенкендорф кричалъ Пущину, что надо скорей выбраться из канавы  и  я тоже стал кричать Коке Бобрикову.
На это Кока спросил «а где же  немцы!» Ответ былъ моментальный и Кока свалился, раненый в плечо и руку. Трубач и несколько человек его подняли и поне¬сли на пункт. Я же немедленно приказал всем вылезти из канавы. Тут же немцы взяли правильный прицел и стали букваль¬но поливать канаву свинцом. Если бы мы замешкались   в канаве и вылезли немного позже — никто бы не уцелел.
Я сказал Багге немедленно рассыпать ; эскадрона в цепь, а сам с другим ; эскадроном побежал больше вправо и взял направление на мельницу. Скоро мне стали попадаться убитые кавалергардские лошади. От сильного солнца у них животы распухли. Противник открыл сильный огонь, и поэтому пришлось лечь. Пробежать нисколько шагов  и опять лечь.
Скоро мне стали попадаться отдельные кавалергарды в цепи. За одной убитой лошадью лежал контуженный Сергей Воеводский, я спросил, кто старший, оказался с  перевязанной шеей Коссиковский.  Я  попал  в  район  остатков Эскадрона Её Величества Кавалергардов.
Скоро появился весь грязный и в пыли, потерявший совсем голос Долгоруков.
Справка.Князь Александр Николаевич Долгоруков (1872–1948) — русский военачальник, генерал-лейтенант, герой Первой мировой войны. В 1914 году командир полка Кавалергардов.
    
Я привстал – он мне сказал: «Soyez les bienvenu,s» (приветствую) и со своим штабом  отправился по направлению к Гартману.
Как только начнешь перебегать – немцы осыпали градом пуль. Вперед двигаться было почти невозможно, а отходить на¬зад через голое пространство еще хуже. Положение откровенно жуткое и мысленно я думал, а что, если они пойдут в  наступление — их  такая  масса, а у меня всего растянутых 30-40 че¬ловек?
Получаю донесение, что Багге ранен и эвакуирован. Посы¬лаю на его место Князева, тем временем Дубенский успел отор¬ваться с частью полуэскадрона и уже влился в правый фланг эскадрона Кушелева. Туда направился Князев и был  скоро убит.
Сознаюсь, было чувство, как будто мы попали в ловушку. Оглядываюсь кругом — помощи нет никакой. Минуты казались ча¬сами. Наконец ко мне подошел Козел (ком. 2-го Дивизона — 3 и 4 эскадрон). Я его спросил, что дальше делать? Козел мне отве¬тил, чтобы я поступал по своему разумению и отпра¬вился обратно к Гартману.
Вдруг в группе Гартмана суматоха, Гартман упал, старался опять встать и опять упал. Валь, трубач Климов, ТАПТЫКОВ и другие кое-как его подняли и затем стали его выносить. Команду принял  Валь.
Доходят сведения, что 2-ой эскадрон несёт большие потери: Зиновьев и Курченинов убиты. В эскадроне Его Величества Бенкендорф ранен. Посмотрел на часы, начало пятого.
Вдруг на горизонте показалась группа всадников — сперва рысью, потом галопом  в нашем направлении. Первая мысль бы¬ла, что немцы решили, наконец, нас атаковать с тыла. Значит, скоро  будет  всему конец. Направление конной атаки было взято вправо от деревни, как раз, где цепи моего эскадрона. Сперва скакали повзводно, а потом  головная часть рассыпалась в лаву. Кто-то крикнул: – это наши вороные кони! Это  была атака 3-го эскадрона Врангеля.
Тем  временем 2-й эскадрон  вместе с Уланами и КонноГренадерами ворвались на окраину деревни, и некоторые избы были уже в их руках. Эти избы простреливались насквозь и противником и нами. Тут были убиты Суровцов и Курченинов 1-й. Лейб эскадрон тоже добрался до деревни. Рентельн ранен. 

Справка. Эвальд Вольдемар фон Рентельн (1893–1947) русский офицер, со временем оберст вермахта. Кавалер Рыцарского креста. Расстрелян как предатель в СССР.

Появились Гусары. Тем временем Врангель пролетел между цепями и держал  направление на открытое место между деревней и мельницей. Лошадь прапорщика Вольфа понесла, и он оказался впереди командира эскадрона. Напрасно Врангель ему кричал «на место!» Говорят, он первый врезался в прикрытие батареи и стал отдавать немцам приказания по-немецки.
Орудия замолчали. Вскоре через мои цепи на рысях прошли коноводы 3-го эскадрона.  Лошади  окровавленные, а  у людей вид  просто озверелый. За ними четыре всадника–подпрап. Голубь и два нижних чина поддерживали офицера. Когда я подошёл    к  ним, то  офицером оказался  Катков, смертельно раненый в подключичную артерию — он был весь в крови и  тихо спросилъ, – «а что, брат Андрей?» Я сказал, что он жив и здоров. «Не¬правда...» Немного дальше они остановились, нижние чины спе¬шились и его на руках  понесли  и  он скончался.
Был  шестой час вечера  и  наши уже  выбивали немцев из деревни. Много изб горело. Немцы окопались за деревней и отстрели¬вались. Вдруг опять загремели орудия. Оказывается, они подвезли еще два орудия на позицию за деревней. Теперь у меня оказалось гораздо больше людей. В моей цепи прибавилось несколько десятков  кавалергардов, улан, конногренадер и даже два гусара. Кавалергарды забрали мельницу и рас¬кинулись вокруг неё. Я со своими людьми тоже двинулся вперед. Вдруг сзади меня появились два наших орудия, снялись с передков на открытом месте за моей цепью и начали давать залпы. Немцы, конечно, немедленно ответили. Один снаряд ра¬зорвался около меня. Стакан пролетел так близко, что от сотрясения воздуха я упал. Взводному Букрееву сбило фуражку, Захаров (потомъ былъ моим денщиком) получил осколок в  правый висок. Я хотел встать, но не мог. Правая нога не действовала. Боль страшная, как оказалось позже, был поврежден главный ножной нерв. Мне помогли встать и я, опираясь на шашку, пробовал двигаться. Подбежал ко мне кавалергардский трубач и сказал: «Я Вам помогу дойти до пункта, а Вы просите там носилки для корнета Карцева. Он очень тяжело ранен (умер на пункте). Я передал команду Букрееву, и при помощи трубача стал  ковы¬лять. К нам присоединился Сергей Воеродский. Двигались мы очень тихо, иногда нас обгоняли пули про¬тивника, но стрельба стала слабеть. К нам   навстречу со свитой и распущенным значком ехал  начальник Конной Груп¬пы — наш ген.-адъютант Хан Нахичеванский. Он  подъехал  ко мне и сказал: Ты куда ранен? Я сказал, что не могу двигать правую ногу. Но у тебя все лицо в крови? Я думал, что я обливался потом, а оказывается, от сотрясения кровь вы¬ступила из пор. Находящийся в Свите Хана вел. Князь Дмитрий Павлович подъехал ко мне и дал мне чистый платок, чтобы вытереть лицо. Добрался, наконец, до пункта, где лежали Гартман, Баг¬ге, Бенкендорф, Бобриков и другие. Приехал на пункт командир Лейб-драгун Тео Нирод и ПОДНОСИЛ ИЗ  БОЛЬШОЙ  ФЛЯЖКИ «SCOTCH», настоящий шотландский виски.
Блестящая стрельба нашей артиллерии удержала немцев от наступления и спасла нас от разгрома. А победой мы обязаны Пиперу Врангелю, который своей геройской атакой повернул  весы в  нашу пользу...»    За эту атаку Врангель был награжден орденом Св. Георгия 4-й ст.
Справка. Орден Святого Георгия и Георгиевский крест — это две разные воинские награды. Они учреждены в Российской империи в разное время и имеют различный статут. Орден Святого Георгия официально назывался «Императорский Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия», учреждён в 1769 году императрицей Екатериной II. Официальное название Георгиевского креста — «Знак отличия военного ордена Святого Георгия», награда учреждена императором Александром I в 1807 году. И это медаль! Император Николай II в своем дневнике отметил, что ротмистр Врангель был первым офицером, ставшим Георгиевским кавалером ордена  в войну 1914 г. – А.Д.
 
Из походного дневника штаб-ротмистра Лейб-гвардии Конного полка Сергея Густововича фон Струве,(1881–1915) 6-ое августа 1914 год.  Вестник… 1970. №17.   С..7

С.Г.фон Струве. Фото из откр.ист.

«В авангарде шли Кавалергарды, мы за ними. У Опелишкен у кавалергардов завязался бой, они пошли на правый фланг, а нас спешили и повели на фронт на Опелишкен. Мы шли в цепи, второй и четвёртый эскадрон впереди, лейб-эскадрон в резерве. Подходя к Опелишкен, неприятельская артиллерия открыла по нам сильный огонь, а немецкая пехота ружейный.
Тяжело на сердце, гнёт ужасный — сколько потеряно товарищей. Убито 6 офицеров, два вольноопределяющихся, ранено девять. Мир праху вашему дорогие: Д.В. Суровцев, Курченковы первый и второй, Катков, Зиновьев, Князев. Наступили сумерки. МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ ПОСТАВЛЕНА ПЕЧАЛЬНО, надо увозить раненых — не на чем, дорогих наших убитых захватили с собой и пошли в деревню Линденталь…» (До конца дней своих штабс-ротмистр, флигель-адъютант Сергей Густавович фон Струве был верен вековым заветам и полковым традициям Лейб-гвардии Конного полка. Одна из главных традиций — в грозный военный час быть в самых ответственных и опасных местах. Гордая этой привилегией Гвардия честно исполняла свой долг перед родиной на фронтах Первой мировой войны и умирала с девизом — за Веру и Верность. С этим девизом погиб и конногвардеец, флигель-адъютант Сергей Струве, верный славной памяти своего отца — барона Г.Е. Струве и деда — героя Отечественной войны 1812 г. генерала Ф.В. фон Дризена. Автор этого дневника был убит под Марианполем 27 февраля 1915 года. – А.Д.).
В сентябре 1914 г. полк вел боевые действия и разведку в районе Гродно и Августов, в октябре-ноябре находился в резерве в районе ст. Барановичи, а с декабря 1914 г. по февраль 1915 г. нес сторожевое охранение и был в резерве в районе р. Пилицы,  д. Вулька Куликовская,  Посвенте и  Вержбица.
Конная Гвардия в самом начале 1915 года вновь приняла участие в боевых действиях: Пилица, трудная зимняя кампания в районе Мариямполя, Козлово-Рудские леса и, наконец, военные действия на двинском направлении. Вестник… 1965. №13. С. 1
Однако конные атаки уже уходили в прошлое. Маневренный период войны закончился, началась война позиционная. В январе 1915 г. из кавалерийских полков (в т. ч. и Конного) были отчислены эскадроны на формирование стрелковых частей. В конце 1916 г. - начале 1917 г. на базе эскадронов был сформирован Лейб-гвардии Стрелковый полк 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии. С февраля по март 1915 г.  конногвардейцы вели боевые действия и несли сторожевое охранение в районе г. Людвинов, Мариамполь; в апреле–июне стояли в резерве в районе Ораны-Вамболи; в июле действовали в районе Коварска; в августе-сентябре участвовали в Виленской операции; в октябре вели бои в районе мыз Бригген и Скирно; с ноября 1915 г. по июль 1916 г. находились в резерве в районе г. Проскуров и Люцин. В июле 1916 г. принимали активное участие в Ковельской, а в августе-октябре во Владимир-Волынской операциях. С декабря 1916 г. по февраль 1917 г. Конный полк был в резерве в районе ст. Клевань, с марта по август дислоцировался и нес охрану железных дорог в районе ст. Ровно, Сарны. В годы войны Конным полком командовали генерал-майоры П.П. Скоропадский, Б.Е. Гартман, полковник В. Старосельский, генерал-майор М.Е. Оленич.
       В период Первой мировой войны российская гвардия как в Петровские времена и в последующих сражениях показала себя с самой лучшей стороны. Там где была гвардия, там была ПОБЕДА! Действия на поле боя гвардейцев вызывали общее восхищение  союзников и противников России. Однако, в этих тяжелых боях кадровый цвет гвардии был, в основном, выбит, что, возможно роковым образом, сказалось на судьбе монархии в 1917 году… Хотя утверждение и спорное, но то, что мощный гвардейский скелет армии был надломлен, это точно.  Гвардейцы умели не только пить, танцевать мазурку, играть в карты и стреляться на дуэли, но и героически  умирать на поле боя, не избегая опасности и не сгибаясь при свисте пуль и разрывах снарядов. «Честь превыше всего!» было не лозунгом, не пустым колыханием воздуха в бравой офицерской компании, а, скорее всего, руководством к действиям в жизни. Основная опора и защита императора была уже выбита в первые два года сражений «Великой» войны, великой по количеству пролитой дворянской крови, по количеству погибшего народа. В ходе Гражданской войны, бывшая императорская гвардия продолжала таять в ходе кровопролитных сражений, а затем и вовсе исчезла, частично оказавшись в эмиграции. 
Среди большой войны жестокой,
С чего — ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далёкой,
Как будто мёртвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примёрзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.
А. Твардовский. Две строчки