СЕМЬ и Я

                «СЕМЬ и Я». ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIII.


- Людка, ты  чего, ноу-хау какое придумала?
Парочка сожителей уютно расположилась на разложенном диване. После плотских утех каждый из них чувствовал себя усталым. Спрашивается, зачем лишний раз утомляться, если они и так трудятся, как лошади?
- Макс, у нас сегодня рабочий день, -спохватившись, Клочкова переспросила,- Ты, кажется, о чем-то меня спрашивал.
- Старуха сколько на продаже недвижимости просадила? Небось опять строчит жалобы?
Клочкова не оценила сомнительного юмора приятеля. На круглой физиономии сорокапятилетней бабы запечатлелось выражение настырного упрямства, сквозь которое проскальзывало чувство врожденного превосходства, - Пусть строчит. Я предупреждала перед тем, как она решила выйти из игры. Из-за ее капризов я потеряла около двухсот тысяч.  Будем считать, что я ей их ссудила под большие  проценты.
- Она не остановится. Может, ее прихлопнуть?
- Оставь. Кто дуре припадочной поверит? Запомни, Макс, сегодня  верят тем, у кого есть деньги, - уставившись в потолок, она рисовала в воображении ровные стопки перехваченных бумажной лентой купюр. Когда бумажки новенькие, они безукоризненные. В случайных руках деньги изнашиваются очень быстро. Денежные знаки требуют бережного к себе отношения, чтобы они принесли пользу своему владельцу, их надо любить, хотя бы ради тех благ, которыми они способны одарить обладателя, - Старуха не умела ценить деньги. Дура старалась как можно быстрее от них  избавиться. Представляешь, Макс, избавиться от денег!!! Разве можно представить себе большую глупость?
Вместо улыбки, он по-лошадиному обнажил зубы. Его гримаса не пришлась по вкусу. Вздохнув, она всего лишь брезгливо поморщилась.
- Люси, насколько мне известно, у тебя в закромах еще две более благоустроенные квартиры. Почему бы нам не переехать в одну из них?
- Сначала докажи, что это – моя собственность.
Макс повернулся на бок, опираясь головой о согнутую в локте руку. Он, не отрываясь взирал на собеседницу, пытаясь уловить малейшее изменение в ее настроении, - Но мы-то с тобой это хорошо знаем.
- Забудь все, что тебе известно, если не  хочешь вновь угодить в места не столь отдаленные. И, вообще, с клиентами будь немногословным.
- А не пора ли мне тебя поучать, - обиженно парировал Макс.
- Чему? Как мелочь у старух из карманов тырить?
Обида сменилась злостью. – Слишком умная стала.
В разговоре повисла пауза. Макс демонстративно отвернулся от сожительницы. Смахнув налет усталости, Клочкова была готова продолжить перекрестный допрос. Она осторожно коснулась кончиками пальцев оголенной шеи Макса. Он оставался недвижим.
- Обиделся, что ли? Напрасно. Мы с тобой на равных …
- Только доходы ты распределяешь не поровну, от большой любви, может быть …
- Порой удивляюсь на тебя. У нас с тобой все общее.
- И доходы.
- И доходы, - эхом вторила Клочкова. Сразу же последовал вопрос, - Тогда почему я не могу ими распоряжаться?
- Можешь. Только мне, производя сделки с недвижимостью, это сделать проще.
- Мне не нравится, что я должен, буквально, выпрашивать у тебя деньги.
Протяжный вздох предшествовал ответу, - Макс, ты же умный, образованный человек, а игнорируешь элементарные меры безопасности. Я контролирую все финансовые сделки, веду переговоры с клиентами, Ты в состоянии это сделать за меня?
Макс молчал, размышляя над услышанным. Его обходят, мнение его игнорируют. Он на вторых ролях, видимо, судьба у него такая, после зоны …Еще раз очутиться за решеткой? Врагу не пожелаешь. Умелые, массирующие движения, до монотонности однообразные, сначала сняли напряжение с болезненного участка, затем привели к постепенному восстановлению утраченных функций. Он вновь почувствовал себя человеком. Что лично ему для счастья надо? Деньги? Власть? Любовь? Лучше объединить все эти параметры. Любовь к деньгам и власть над теми, кто желает ими обладать у него в крови. Из трех величин лишь деньги первичны, только они способны дать власть над толпой. За деньги он продаст даже мать родную, не говоря уже о Людке.
- Я тоже так считаю, Макс. Никто и ничто не может по силе воздействия сравниться с толстой пачкой новеньких купюр. Я больше всего на свете люблю Власть. Об этом я некому еще не говорила, - глаза Клочковой, обычно бесцветные, наполнились оттенком безнаказанности. Она ненавидела серый цвет, но именно он помогал ей скрывать зло, которое она сеяла вокруг себя. Люди, которые ее окружали, часто менялись, выходя из игры, не выдерживали прессинга, со временем отказываясь участвовать в клочковских махинациях. Встречались и такие, кто входил во вкус и пытались создать капотнинской маме достойную конкуренцию. Но где им до ее размаха? – Иногда мне хочется, чтобы на меня уставились, как на картину. Гораздо реже желаешь укрыться ото всех и вся. У тебя так бывает, Макс?
- Однажды я понял, только те, у кого имеются деньги, настоящие люди. Могу закрыть глаза на подлость людей с толстыми кошельками. Ничтожества без денег не достойны элементарной жалости. В жизни надо быть разборчивым.
Клочкова лишь согласно кивала головой. Она «лепила» его долго, отсекая все лишнее, подстраивала индивидуума под специфику работы. Получился настоящий шедевр, которым она вполне могла распоряжаться по своему усмотрению. Душевный стриптиз, который он себе позволил, пойдет  в дело. Никто не ведает, что ждет их впереди, и, все-таки, она должна держать ситуацию под контролем. Макс подскажет там, где надо. Остальные ничего не должны знать, вот залог успешного существования ее фирмы …  «Рога и копыта». Задействованные в общем деле рабочие единицы, должны меняться, как перчатки. Всякий раз объясняя новому лицу суть проблемы – условие, при котором она остается практически неуязвимой. Любой вправе обижаться, уязвленный человек способен на подлость. Каждый обижается на разное, поэтому рассчитать заранее, что или кто  вызовет агрессию подчиненного, в действительности невозможно. Подстраиваться под кого бы то ни было, она не станет. Образованного шалопая она также, в любой момент в состоянии вывести из игры, если того потребуют ее интересы. На всю свою жизнь она запомнила прощальное напутствие отца, сказанное им незадолго до ее бегства из родного села Причаны: «Никого не слушай, некому не доверяй. В жизни так, если ты не укусишь, сожрут тебя. Избавься от гуманизма, и ты станешь самой счастливой». Нельзя сказать, что она слепо следовала наказу близкого человека. Она просто жила, училась уму-разуму,  старалась, как можно меньше привлекать к себе внимание, хотя это оказалось труднее всего, учитывая ее характер. Ее обманывали, она платила соответствующе, и тут же уходила в тень. Служителям правосудия ее не  в чем было упрекнуть, в окружении ее нет осведомителей. Она может позволить себе сменить все, вплоть до имени, документов. Даже попам на исповеди она не сообщает о себе полной правды. Иногда ей кажется, что она сама о себе  не все знает. Правда – слово не из ее лексикона. Ложь – вот истинное оружие современного мошенника. Впрочем, это не о ней.
Обернувшись, она обнаружила, что Макс уснул сном младенца.  Овальное лицо с пропорциональными чертами, напомнило ей лик праведника, с картины великого мастера. Если бы ей суждено было родиться живописцем, на полотне рядом она изобразила бы порождение рук человеческих, способное вогнать в искушение. Что делать простым смертным, дабы избежать греховного соблазна? Искушение везде и повсюду окружает человека, буквально, с пеленок. Разве могла она пройти мимо чужих грядок в Причанах, где спели крупные томаты? Великий Боже утверждает в Ветхом завете, что все люди рождены равными. Тогда почему ее семья Лотяну с завистью взирала на соседей, ни  в чем себе не отказывающих? Зачем, следуя завету, «плодиться и размножаться», если родители  не умеют содержать собственное потомство? С детства ее многодетная семья вынуждена была экономить всякую мелочь, и в том нет вины отца. Негде было в Причанах заработать, а как хотелось жить в достатке, ни в чем себе не отказывая. Клочкова вздохнула. Ее старший брат пожелал уравнять сельчан в имущественных правах. После того, как он украл несколько кур у обеспеченного сельчанина, Гешку на первый раз простили. За второе воровство дали реальный срок. Отсидев за решеткой три года, Георг озлобился и более не старался не оставлять свидетелей в живых. Ему дали второй срок за воровство и нанесение тяжких телесных повреждений. На родину, в Молдавию он уже не вернулся. И тогда Людка уяснила себе. Воровство – целое искусство. Умение конфисковать у дураков материальные излишки она довела до уровня мастерства. Прежде, чем совершить очередное преступление она долго и тщательно выбирала жертву. Охотнее всего втереться в доверие к одинокому, интеллигентному  человеку. Без зазрения совести она шла на их обман. А то, как же? Если не она, так ее. Это в Причанах она чаще всего выступала  в роли жертвы. Здесь, в крупном городе легко затеряться, потому она избрала для себя иную ипостась. Увы, но сытой жизни когда-нибудь может прийти конец. Ее главнейшая задача, как можно дольше оттянуть печальный конец. Ей не пережить тягот, которые выпали на долю невезучего братца. Для Моти она не пожелала бы подобной участи, поэтому она будет воровать, пока есть руки, ноги, голова, и пусть она останется в памяти любимого сыночка, как истинная Божья мать, самая щедрая и всемогущая. Аминь.
В прихожей хлопнула дверь. Сын вернулся из школы. Без сожаления оставив в одиночестве Макса, она поспешила на встречу Матвею. Ни слова не говоря, парень сбросил верхнюю одежду и побрел в свою комнату. Клочкова сдерживала природное любопытство и не расспрашивала сына. С одного взгляда было заметно, что он расстроен. В переходном возрасте многое видится по иному, тяжело переносятся обиды. Мотя такой восприимчивый, его нельзя оставлять наедине с его бедами. Спустя несколько  томительных минут Клочкова нарушила сыновье уединение. Его она нашла лежащим на диване и смотрящим в потолок. Нечто пугающее читалось в его пристальном взгляде. Обеспокоенная мать присела на краешек дивана. Они оба молчали и, вероятно, каждый думал о своем. Клочкова мечтала проникнуть в тайные мысли сына. Как бы он ни наделал глупостей,- Матвей, что случилось?
Он даже не перевел на нее взгляд, продолжая сверлить им потолок.
Людмила повторила свой вопрос. Ледяное безмолвие, исходящее от Матвея, продолжало угнетать ее. Конечно, Мотя никогда не отличался болтливостью, но нельзя доходить до крайности.
- Знаешь, Матвей, у меня в твоем возрасте иногда возникало желание скрыться ото всех, но это не помогало решению моих недетских проблем. Матвей, все недосказанное будет у тебя лежать на душе мертвым грузом. Сними с души камень. Поделись со мной.
Равнодушный взгляд парня скользнул по ней и вновь уткнулся в потолок. Наваждение  какое-то. Стоит пойти от противного, - Мотя, помоги мне тебя разговорить, -  спустя минуту она добавила, - Не хочешь разговаривать, напиши в форме письма.
Никакой реакции не последовало. Словно чужие они. Через четверть часа она отправится на заключение сделки. Нужно быть собранной, чтобы не пришлось потом исправлять допущенные ошибки. С ее стороны было упущение связываться с сутяжной Теряевой. Та строчит кляузы, будто романы, только порядочных людей от дел отвлекает. Откуда ей было знать, что старуха, вдобавок, еще  состоит на учете в психо-неврологическом диспансере. Стало быть, еще около двух лет жить в тяжелом ожидании отмены сделки в Калуге. Однако, она должна дружить с законом. Ей просто необходимо опережать кляузную старуху на несколько шагов вперед, иначе успех всего предприятия будет под вопросом. Такая золотая рыбка, как эта Теряева встречается нечасто. Доверчивая, честная, обеспеченная, и вдобавок, припадочная. В любой момент может сдохнуть. Лоснящееся от жира физиономия Клочковой болезненно поморщилась, пардон, умереть, и все что ею было завещано, будет принадлежать Люси по закону. Разве это – не коммунизм? Настрадавшись в детстве от голода, несправедливости, заносчивости богатых сельчан, в настоящее время она имеет намерение отомстить целому миру за пережитые унижения. Пусть в интернете она демонстрирует подписчикам собственное дружелюбие, ей … насрать на них, на всех. Двуличию ее обучили еще в Причанах, и меняться она ничего не собирается.
Последующие два часа она провела, как под гипнозом. Смотрела в документы, ставила подписи. Она  явно заболела доверчивостью, хотя знает, что должна подозревать всех и каждого, дабы отстоять свои интересы. Она готова быть хищницей, акулой, дабы обеспечить счастливое будущее любимому сыночку, что является прямой обязанностью каждого родителя. Своих не винит, много у Лотяну отпрысков было.
Вот и снова она в родных стенах. Так важно, чтобы здесь тебя всегда ждали, и принимали на «ура» все твои решения.  Тяжела участь главы семьи. Обо всем у нее болит душа. Усваивает ли Матвей учебный материал, нет ли у него проблем в общении со сверстниками, вдруг он приболел? С этой мыслью она поторопилась в  комнату к сыну. Макс, между тем, продолжал отсыпаться.
- Мотя, как ты, сынок? – Клочкова распахнула дверь дальней
комнаты. Здесь она застала сына за любимым  времяпровождением.
Уткнувшись взглядом в монитор компьютера, парень жил
привычной жизнью. Игра целиком захватила его. Похоже, он даже
не обратил внимание на ее появление, - Ты сделал уроки?
И вновь вопрос остался без ответа. В Клочковой постепенно
закипало   возмущение. Понятно, что здесь требуется ее прямое
вмешательство. Едва повесив меховой жилет на вешалку, она
ринулась в атаку,- Ты …  крайне несобранный, много времени
тратишь на пустые занятия. Отвечай,  какие у тебя завтра уроки?
Не отрываясь, Матвей буркнул, - Математика, физика, кажется, …
еще физкультура.
- Все?
- Все, кажется.
Усмотрев в полумраке, где отключается монитор компьютера,
Клочкова быстро проделала манипуляцию, и тут же включила
верхний свет.
- Зачем?
- Я заберу компьютер, если ты не будешь заниматься по программе.
Где сделанные уроки?
- В телефоне.
- Врешь, - с негодованием парировала рассерженная мамаша.
- Сейчас это повсюду практикуется.
- Покажи.
- Грузный увалень нехотя схватился за телефон и начал отыскивать
в нем нужную информацию. Клочкова пристально наблюдала за
манипуляциями. Страничку за страничкой листали толстые пальцы.
На лице ответчика застыла маска, ловко скрывающая его эмоции. Так продолжалось уже более двух минут.
- Знаешь, почему не находится?
Округлившиеся от любопытства глаза уставились на мать, - Нет.
- Потому, что никаких сделанных заданий там нет. Я завтра пойду
в школу, и обо всем узнаю сама.
Матвей молча злился. Мать забрала у него телефон, отключила от сети компьютер. Он был полностью отрезан от своего игрового
пространства. Жуткая несправедливость! Какое она имеет право,
вмешиваться в его жизнь? Его личное дело, как он проводит время. Мамаша, злюка заставила вытащить учебника из рюкзака и
грозилась проверить домашнее задание … Если бы она хоть  в
чем-нибудь разбиралась. В сущности, она примитивна, как …
язвительная усмешка исказила толстые губы Матвея … как ранние
гоминиды. Научный термин он слышал на уроке зоологии, и с
энтузиазмом оценил его. Реакция посторонних на прозвучавшее
ему понравилась. В ответ они тихо  … выпадали в осадок.
Серые глазищи что-то упорно искали. Жирные пальцы никак не могли успокоиться. Десять толстеньких друзей рыскали в поисках точки опоры. Как непривычно быть всем без надобности. Вот они сложились все разом, образуя мощные кулачищи. Этим бы орудием труда по материнской … жопе. Теперь остается лишь вздыхать и спать. Да, именно так. Зарывшись физиономией в подушку, он тут же задремал, будто в пропасть какую провалился. И, все-таки, он найдет путь из  лабиринта, не для себя, для Пэна. Он обещал, значит, сделает. Вправо-влево, вправо-влево, вправо-влево, это уже змейка. Необходимо разнообразие. Пэн любит неожиданности, почему бы не выставить на его пути адронный коллайдер, про который так любит болтать физик. Нет, не пойдет. Если бы он знал, как выглядит чертов коллайдер. Вроде, как труба, с небольшим диаметром, но очень длинная, это, чтобы элементарные частицы моментально разгонялись. Вот бы там отыскать для себя укромное местечко, чтобы никакая лютая мамаша его не обнаружила, а еще энергии побольше, чтобы хватило на мировую бесконечность. Кроме электронного приятеля Пэна ему никто не нужен. Цель его – выход из лабиринта. Она недосягаема, и, все-таки, он претворит задуманное в жизнь, и будет всегда один, в том заключается истинное предназначение Игрока.
- Привет, редиска. Опять дрыхнешь? Смотри, счастье проспишь.
Сквозь сон он слышал громкое бормотание Макса, склонившегося над самым его ухом. Отгородившись от него подушкой, Матвей намеревался спать далее. Не вышло. В другом ухе прозвучал крик: «Что ты сделал для победы?»
Это было так внезапно, что Мотя нехотя уселся н6а толстую задницу, - А, что?
В ответ его спросили, - Чем ты отличаешься от  обезьяны?
- Какой обезьяны? – промямлил Матвей, протирая  глаза.
- Жирный, ленивый, возможно, тупой. Тебе известно, что человек разумный произошел от обезьяны?
- Я в это не верю. Человек разумный выше животных.
- А ты сам? Чем ты отличаешься от обезьяны?
Матвей задумался. В вопросе крылся какой-то подвох. Макс не более сведущий, чем он сам, - А ты отличаешься от обезьяны?
Макс усмехнулся, но его искаженная улыбка оставила равнодушным зрителя. Улыбка тут же преобразилась в гримасу, - Я выше тебя, потому, что больше знаю и больше умею. У меня есть диплом, заработанный истинным путем…
- По какой статье диплом?
От злости и возмущения он заскрежетал зубами, - Ты, жирная свинья, я ведь могу тебе врезать и не посмотрю, что ты несовершеннолетний.
Стало понятно, надсмотрщик не отстанет от него, - Ладно. Я … неудачно пошутил. Что делать надо?
- Учебники доставай. Уроки быстро, - командовал Макс.
Если бы они знали, как  он ненавидит домашние задания, учебу. Он уже умный, и то, что ему нужно, Матвею известно.
- Живее, недоделанный, - подгонял неприятель.
Перелистывая страницы учебного пособия, Матвей никак не мог найти нужное. В учебник он не заглядывал давно, - Чего делать, Макс?  Задания в телефоне, а его забрала мать.
- Вспоминай.
Матвей выждал немного и сообщил неутешительное, - Не помню.
Озадаченный Макс   не долго ломал себе голову, - Тогда делай все
подряд.
Толстые губы сморщились в куриную гузку, -  Я не сумею. Может,
ты поможешь?
Лошадиные резцы были готовы перемолоть что угодно и в
кратчайшие сроки.  Глаза зорко наблюдали за провинившимся, пока
тот застыл над раскрытой страницей. Незнакомые символы
расплывались перед глазами. Сюда бы Пэна, он живо отыскал
выход из положения, - Не та задача.
- Решай ту задачу. Не собираюсь тратить на тебя свое время. 
- Несправедливо заставлять делать лишнее. Помоги, Макс.
- Какая мне с того выгода?
- Могу похвалить тебя перед мамашей.
- Ей требуются не чьи-либо отзывы, а конкретные дела. Соображай
быстрее, толстяк.
Матвей, по привычке стал отстукивать пальцами по письменному
столу. Его вниманием, наконец, завладел учебный материал.
Манипуляции пальцами не помогли, соображения не прибавилось.
И ни одного примера перед глазами. Что делать? – Макс, ничего не
приходит в  голову.
- Потому, что у тебя не голова, а кастрюля. Без учения сегодня
никак нельзя. Каждый человек обязан учиться.
- У меня нет способностей.
- Не верю. Желания у тебя нет, а способности – дело наживное.
Объясни, зачем полстрочки исписал азбукой?
Матвей проследил взором и возразил, - Это сила тока из задачи.
В  него уткнулся насмешливый взгляд,- И как ты это … озвучишь?
- «А»… а что? – несколько удивленно полюбопытствовал
ответчик.
- Не «А», а ампер. Сила тока измеряется в амперах. Ты хоть
что-нибудь можешь запомнить? Ты завтра получишь пару, ты это
понимаешь?
- Мне не привыкать.
Они смотрели друг на друга, так, словно увиделись впервые. 
Максу первому надоело разглядывать чужие «прелести». Он
брезгливо поморщился и тут же изрек, - Учти, в тюрьму попадают
не только умные люди, дураки там тоже встречаются. С умными
считаются, а дураков не ставят ни во что. Они, точно мерзкие
слизни, должны под всех подстраиваться.
- Зачем ты все это мне говоришь?
- Знакомлю с одним из вариантов твоего будущего.
Физиономия толстяка моментально посуровела, черты лица стали
резкими, куриная гузка растянулась в прямую линию. Серые, как
у матери, глазищи сузились в две точки. Взор их был устремлен в
неизвестность. Безысходная сосредоточенность  угадывалась в этом
взгляде в никуда.
- Что молчишь, парень?
- Надоели вы все, - в сердцах воскликнул Матвей.
- С этого места поподробней. Чего тебя не устраивает, конкретно?
Из толстого увальня он преобразился в звереныша, - Желаю жить
по-своему, без чьих-либо указок.
- А деньги у тебя на вольную жизнь имеются?
- До совершеннолетия пусть  мамаша обеспечивает.
Макс усмехнулся, - Ты – наглец. Выходит, тебе все должны. А ты …
Ты?!!! Разве ты некому, ничего не должен?
- Нет. Тебе, уж точно, - после короткой паузы добавил Матвей.
- О матери подумай. Она для тебя на все готова, - увещевал
собеседник.
- Я ей нужен только, как прикрытие.
- Какое прикрытие?
- Ее воровской деятельности.
- Врешь!
- В классе на меня смотрят, как на преступника. Тычут пальцами,
шепчутся  за спиной, обзываются, грозятся избить …
- Когда хотят, не грозятся, а делают. Тебя пугали, наблюдали за
твоей  реакцией.
- Интернет пестрит матерными отзывами о ее «работе».
- Завидуют. Люди  вокруг тебя завистливые, мерзкие чудовища,
которые только и ждут, чтобы ты совершил ошибку. Тебя
проверяли, как дурака. Не спихивай свои ошибки на других.
- Мать – воровка, и мне это известно.
- Держи свои знания при себе. Ты ей всем обязан, в том числе,
 и   собственным сытым существованием.
Макс уходил, как победитель. Ему только, что оставалось, признать
поражение.