Нерассказанные и ненаписанные истории. 28

   — Успокоился? Времени хватило? — ехидно спросил Михаил Валерьевич Дракона. — У меня-то пара минут если пробежала, то хорошо, а вот у тебя целая ночь была!
   — Ты становишься непочтительным хамом!
   — Но разве это тебя не бодрит?
   Этот вопрос застал Дракона врасплох. Он действительно любил острые углы, возникавшие почти в любой беседе, и чем острее были те углы, тем лучше! Но откуда об этом узнал Рудин? Неужели драконья магия просочилась в голову этого пьяного негодяя и позволяет ему читать мысли? Нет, вряд ли! Скорее всего, этот вопрос — просто совпадение.
   — Бодрит, но и раздражает! Только настроишься на мелодию сказки, так тут ты со своими замечаниями! Смолкни хоть на полчасика и дай закончить историю.
   — Постараюсь, но обещать не могу, — нагло ответил Михаил Валерьевич, сам поражаясь своей отваге.
   — Гм... Итак, Баба-Яга, опешившая и испуганная, увидела большого рыжего кота. «И как он умудрился поместиться в таком маленьком ведёрке?» — промелькнула ненужная, не ко времени мыслишка, Баба-Яга её быстро шуганула и задала крайне важный вопрос, вернее, даже два вопроса: «Ты кто? И как здесь очутился?» «Феерично! Как я здесь очутился! Ты же меня и притащила! Что за безобразие! Сплю, вижу лето и зелёную травку и тут меня подбрасывает в воздух, а потом и обжигает морозным воздухом и несёт куда-то, несмотря на все мои крики о помощи!» «Ты разве кричал?» — удивилась Баба-Яга, ведь она ничего, кроме завывания ветра, не слышала, а слух у неё был такой острый, что совы завидовали. «А как же!» — нагло соврал кот, который всё путешествие трясся от страха, вцепившись в пластиковый ствол старой ёлки, не в силах открыть пасть, чтобы пискнуть слабенькое «мяу». «Да вот только ты глуха как наша соседка с двадцать третьего этажа! Вечно включает магнитофон на самую максимальную громкость, а у меня от её музыкальных пристрастий голова болит. Видишь ли, она фанатка одной рок-группы, очень громкой, с прискорбием должен тебе сообщить». Баба-Яга упала на лавку, ошеломлённая такой говорливостью и обилием абсолютно незнакомых слов. «Тебя как звать-то?» — повторила вопрос очень простой, приземлённый. «Кузенька, а ты кто? Баба-Яга, что ли? Так тебя же не существует!» — захихикал кот, радуясь своему остроумию. А Баба-Яга с сомнением ощупала свои руки и ноги. «Вроде бы существую пока», — слабо ответила бабка и уставилась на неожиданного гостя. Кот тем временем спокойно обследовал всю избу, поморщился, увидев «свежие» занавески на окнах, принюхался, почуяв незнакомый, мышиный запах (инстинкт в карман не засунешь! кот хоть живую мышь и в глаза не видел, почувствовал, как кровь бойчее пробежала по сосудам и заставила сердце волнительно биться), а потом, уверенный в своём праве, спросил: «Где моя миска? И что у меня на ужин?» И вдруг, не дожидаясь ответа, абсолютно неожиданно, этот пушистый негодяй запрыгнул Бабе-Яге на колени, потёрся головой о её щетинистый подбородок, замурлыкал и начал нежно «месить» костлявые бабкины ноги, лукаво заглядывая в недоумённые старухины глаза. Баба-Яга смутилась и, простите за неловкое и несколько грубоватое слово, ошалела от подобного поведения. Ведь её верный Кот, тот, с кем прожито столько веков, никогда не позволял себе такого! Баба-Яга даже и не знала, что коты умеют издавать такие чарующие звуки, от которых в груди распускается тёплый, солнечный цветок. А мягонькие лапочки? Разве можно было их сравнить с могучими, когтистыми лапищами её Кота? Баба-Яга разомлела, сомлела и неумелой рукой ласково погладила Кузеньку по шелковистой шерстке. Почему-то в голову ей пришли абсолютно чужие слова: «Котики бывают шерстяные, шелковистые и плюшевые». Что за прекрасная классификация! Кто додумался до такой умной мысли? Кузенька был именно шелковистым котиком и проводить рукой по его шубке было необычным наслаждением. Могла бы, Баба-Яга и сама с удовольствием бы замурлыкала. Но, как она не пыталась, из горла вырывались лишь звуки, отдалённо напоминающие богатырский храп. «Так что же у меня на ужин?» — повторил вопрос Кузенька, а Баба-Яга растерялась. Ещё пару минут назад она хотела сказать, что сейчас мигом вышвырнет незваного гостя из избушки и пусть он выживает, как может, но сейчас... «Хм, а что ты хочешь?» — спросила Баба-Яга, чувствуя, что не следует предлагать гостю помышковать в компании с лисой. «Я бы хотел пюре из курицы с брусникой, оно ещё в таких красно-чёрных пакетиках бывает», — облизнулся кот. «Извини, у меня нет такого!» «Ну тогда меня, пусть и с трудом, устроят подушечки с говядиной и свеклой». «Прости, но и такое блюдо я не приготовила», — Баба-Яга с ужасом поняла, что она впервые за всю свою жизнь перед кем-то извинилась! Перед котом! Она было взбодрилась и собралась рявкнуть неласковое слово, но Кузенька проникновенно посмотрел ей прямо в глаза. Да что там глаза, он в душу проникнул, подлец! «Что же я буду кушать?» «Есть прекрасный заяц! Он томился в печи всю ночь! Стал мягоньким и вкусным!» «Ладно, тащи сюда этого зайца, может быть он будет таким же съедобным, как и кролик!» — недовольно сказал кот и тут же приказал: «А завтра у меня рыбный день! Я хочу лосося!» «Что ж это за рыба-кит такая? Не водятся у нас эти самые в речке! Вот карасиков могу добыть! Сейчас же сбегаю к Водяному!» — засуетилась Баба-Яга. «Ну, беги», — вальяжно разрешил Кузенька. «Только я рыбу с косточками не ем, мне вредно, ты их повытаскивай! А карасиков запеки, жареное мне тоже вредно!» Вот так Баба-Яга и попала в сладостное рабство, о котором она впоследствии вспоминала с лёгкой грустью, — Дракон умолк и уставился на огонь, то ли перебирая в памяти события прошлого, то ли раздумывая о настоящем, то ли предвидя будущее. — Кузенька полностью подчинил её своей воле, указывал, как бабке жить и что делать, а также заставлял летать в город, чтобы добывать коту пастеризованное молоко (настоящая хозяйка кота, начитавшись умных статей, была убеждена, что лактоза взрослому котику вредна, поэтому в молоке Кузеньке отказывала, а он его так любил!). Как долго продолжалась бы подобная жизнь? Кто знает... Наверное со временем Баба-Яга растеряла бы все свои колдовские навыки, а волшба, окутывавшая избу на курьих ногах, испарилась бы из-за обилия вещей абсолютно не сказочных, которые Баба-Яга натащила, чтобы доставить вечно недовольному Кузеньке удовольствие и радость. Плюшевые мышки, мячики, яркие обёртки, целлофан и пластик оставляли прорехи в сказочном поле, ядом реальности выжигали в нём дыры, залатать которые могла лишь сама хозяйка, то есть Баба-Яга. Но ей было некогда, она прислуживала Кузеньке и, как это ни странно, чувствовала себя абсолютно счастливой. И, как это иногда и бывает, счастье одного персонажа разрушало жизни других. Баба-Яга, теряя свою врождённую связь с лесом, не чуяла опасные перемены, не замечала, что Водяной дряхлеет день ото дня, что медведи вдруг проснулись, не дождавшись весны, и шатаются по лесу голодные и злые, что вековые, крепкие с виду деревья, вдруг начали падать, словно невидимая, сильная нога изо всех сил пинала их ствол до тех пор, пока могучие корни, не в силах боле сопротивляться злобной силе, ослабевали и не могли удерживать могучее древо. Лес умирал. Законы и причинно-следственные связи есть и в сказках. А если один персонаж вдруг меняется настолько, что перестаёт походить на себя самого, всё вокруг приходит в опасное движение. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы не...
   — Кот! — вскричал Михаил Валерьевич. — Кот Бабы-Яги вернулся, верно? И всё исправил!
   — ... если бы не древняя магия, ещё теплящаяся в избушке, в самом лесе, — Дракон сделал вид, что не слышал возмутительного вопля. — Её-то и почувствовал Кот Бабы-Яги (справедливости ради нужно сказать, что дела в городе у него шли не настолько радостно и гладко, как он надеялся, поэтому он и сам подумывал о возвращении, но ему было бы стыдно признаться, что он вынужден был вернуться), а вот когда он почуял, что с родным лесом творится нечто неладное, он, не раздумывая, поспешил на помощь. Путь Кота был тернист и усеян буреломом и драками. Защитная магия больше не защищала кошачью шкуру, и каждый волк, каждая лисица считали своим долгом пригласить Кота на обед или ужин в качестве основного блюда. Сказать, что Кот был поражён, значит сильно преуменьшить его эмоции. Впервые в жизни Коту стало страшно, он шкурой чуял, какая беда угнездилась в родном чаще и звалась эта беда — Кузенькой.
   — Сотворили из обычного кота какого-то монстра! — недовольно сказал Михаил Валерьевич не в силах больше сносить подобное поругание милого котика. — Он-то при чём? Это всё Баба-Яга. Размякла старая, захотелось ей уюта. Наверняка ещё и носки вязать начала?
   — С чего ты взял? — Дракон удивлённо склонил голову.
   — Если верить твоему рассказу, то есть Катиной сказке, Баба-Яга стала превращаться в самую обычную бабку! А они всегда что-нибудь вяжут.
   — Знаешь, мне очень нравится ход твоих мыслей! Если получится, я подкину Кате эту идею. Впрочем, она пропадёт. Ведь я уже сказал тебе, что эта сказка никогда не будет рассказана и записана.
   — Очень жаль! Она прекрасна и интересна. Я могу предугадать, чем она закончится, но мне интересны подробности! Продолжай, то есть заканчивай!
   — Великодушно благодарю за разрешение, — ухмыльнулся Дракон и, конечно же, моргнул. — Слушать чужие приказы? Исполнять их? Вот ещё!
   Дракон положил двадцать восьмую монету на бархат и, не веря своим глазам, пересчитал оставшиеся монеты.
   — Три? Всего лишь три монеты? Три истории? — ужаснулся Дракон, ещё не подозревая, что самый главный, огромный, можно сказать, парадный ужас у него ещё впереди.
©Оксана Нарейко