Начало Века Гардарики LV III

  -Нет! Волкодав! - вдруг резко вскинулась Алена, - Немного меняем дорожную карту. Сейчас мы с вами очень быстро катим в  Первопрестольную…
Мужчины уже привыкли к неожиданным выходкам этой девчонки. Эмоции и чувства её так моментально вспыхивали, перерабатывались, менялись - и все они требовали немедленного внимания и участия. Алёна как гипнотизировала одним своим присутствием рядом и не давала ни секунды передышки и без того кипящим мозгам

-Таааак! Кто тут у нас  бизнесмены. Володя! У тебя денег много ? -она буквально подскочила к Мамину и создала   сумасшедшую мордочку готовой на все девочки.
-Ну так.. Пара чемоданов где-то завалялась… - улыбнулся Сибиряк, - а что за кипеж?
-Да! Что с тобой, Лён? - как то даже насторожился Афганец, - Какая Первопрестольная?!!

-фффуххх. Думаю нам и одного хватит…  Значь так, Марат, Свят… Вопрос жизни и смерти, можно сказать - мужчины изумленно переглянулись, - Моей, дурни, моей, не вашей! 

-Есть у меня одна… интуиция… - слегка нахмурившись медленно продолжала девушка - Нет! Слушь! Она такая, блин, стремная,  что ниче не скажу, пусть вначале факты скажут. НЕТ!! И не пытайте! - остановила она резким вскриком Марата - Короче, …да, и в Неройку я оттуда быстрее домчу, чем отсюда…Короче! Мухой в столицу Я, ты и Свят! Вопрос жизни и…   Не губите девичьих душ,  парни!

-Мне кажется, стоит её послушаться - пробасил подошедший Арсений. - Ну вот, валите же скорей все, хоть в столицу, хоть куда… Ш-пана!  Только не перебейте там друг друга, хватит с вас уже.

Володь, ну ладно, давай свой чемодан-то… Все очень быстро, скорость нужна, иначе б такую хрень не просила… Воло-одь! Есть у меня ещё одно чувство, от Ленки сигнал словила… по-моему, очень скоро нам все возвернется в хор-рошем  объеме, и более того. Так что в долг, можно сказать, прошу. Давай!

Она уже носилась по пространству, одержимая вихрем завладевшей ей идеи, требующей срочнейшего выхода - была б возможность паковать что-то  или грузить, Алёнка  бы, несомненно, именно это и делала, но сейчас она могла только что сподвигать мужчин на более скорые сборы нехитрых вещей . Ещё же предстоял переход в десяток с лишним километров через лесную чащобу до трассы, где были припрятаны автомобили.

Святослав с огромным непостижимым чувством наблюдал за внезапно материализовавшейся своей “мамой”. Да! Эта земная девчонка - чуть ли не полное реальное  воплощение той ушедшей Марии, которая являлась парню во снах и была единственным , кроме учителя Марата,  родной душой в долгой тринадцатилетней жизни. И - вот она! Другой и быть не может. Такая живая, мощная, удивительная.  Столько энергии любви и добра от неё исходит, столько родных ему сил и позывов, помыслов… Живая женщина, без которой он уже не представлял себе дальнейшей жизни.

 Возврат в сиротскую обитель с учителем вместе уже просто не был возможен. Наверное, сложно представить мысли, что вот - единственно КУДА есть вернуться, по-другому и нет ничего возможного, но вот именно ТУДА - и невозможно. Просто НЕТ - и все. Тогда что? Тогда и приходят прецеденты нового, необходимого действа и пути.  А дальнейшего пути без этой “мамы” - Алёны - он просто уже не видел. Как и не видел Марата без нее.

Как “мышеловка захлопнулась” у Свята, да и не только у него. Глядя на учителя, парнишка видел, что Марат, вернувшийся к жизни с резким  появлением Алены, все ж был сильно, сильно удручен чем-то.. И это что-то срочно надо ликвидировать, как и всякую другую скверну на пути. И не этого ли хотела девушка?..

-Парни! Ещё пара минут и я взорвусь на хрен! Да шевелите ж вы поршнями, блин! Вперёд в  Москву, россияне!

-Я не с вами! - заметил Сибиряк,-мне там сейчас не резон вообще…

-Да, Вов, ты прав . Прости уж, что ребят  увожу от тебя…Ничего, уверена, вернёмся с оркестром… И Ленкой! - последнее она добавила уже жёстко , с хищной улыбкой,  припечатав некоей неизбежностью для Володи Мамина.

 Да, она что то явно давно предполагала о судьбе подруги, которая  ту неминуемо “накроет” в довершение чего то   

-Кстати, Володь, езжал бы ты в Ангарск, там немного отдохни… По-моему, это стОит. И затеряться там  можно..
-Ален, ты что то ни разу  не стратег… Как затеряться на родине!! Где семья, отец, Да там уж, небось..

-Ты УБИТ!!! Забыл, что ль!  Взорвали тебя на хрен! Даваааай, порадуй батю своего! Он же любит тебя, дурень… И не знает тебя ни х…, прости мой французский. Не будут  мертвяка искать по родинам! И ты наконец, порадуй собой отца! И живым и… и настоящим..,что ли.  Все, гони бабло и разбегаемся, Цигель! …И я вот, .. своего…по-радую…Так сказать.. кон чем…

Последнее она произнесла резко нахмурившись и явно перебирая по струнам слабо переносимую боль.


-Вот… чувиха, по другому не назвать! - подключился колдун к напалму Алены,  -но, сыно, похоже, она дело говорит. Давай, сгоняй с ней. Тоже вижу - надо! - доверительное прошептал он Марату. - вам обоим надо!

  *    *    *

…От Игоря Бархинцева ушла, наконец, жена. Долгие годы раздражения и желчи  мужа,а также невозможной пустоты внутренней взяли свое, и Людмила как то собралась и тихо-тихо затворила дверь , отойдя невесть куда, без малейшей цели . Не так давно, где то месяц назад это произошло.

Мужчина пятидесяти восьми лет от роду теперь уже потерял все. Серость и никчемность окружающей жизни приложила его окончательно. Ненависть к ушедшей дочери, неблагодарной, отвратительной дряни… Наверное,давно уже где то сгинувшей или доживающей свой непутевый век в наркопритонах - по другому он думать о ней не мог.  - не проходила и не уменьшались. Подобная этой, даже преобладающая,  глухая,досадная ненависть к христианскому богу - странный парадокс, но возникшая при упоминании, что та самая его Алёна вдруг уверовала и стала неожиданно фанатичной христианкой - по типу “как он мог принять ТАКУЮ!? Или , вернее, как ТАКАЯ   могла в него поверить??” Это ж  не бог, а сущий … Не пойми кто.
Желчь, тоска и язва (неминуемый спутник подобного отношения с миром) его добивали, и ни на грамм он не мог сойти с самого себя. Никакая нормальная мысль уже давно не посещала эту душу… Людмила - терпела только постоянные стенания мужа о равномерно уходящем здоровье, ненавистной работе охранником какого то склада,, Ненависти и отвращения к дочери и её богу.  -терпела, терпела  и,  наконец, ушла. И стало ещё хуже.

Сколько таких “одиноких мужичков за пятьдесят”, воспетых в каком то шансоне, ходит по улицам, в Первопрестольной - особенно!.
И ещё одна штука - был бы он хотя б алкащом, может, этот неказистый факт хоть на пол-грамма скрасил бы это дикое, страшное без преувеличения, состояние дошедшего до последнего края Хомо Сапиенса. Ну, хоть какое то общение с себе подобными, хоть какие то кратковременные облегчения или даже,как бывает, проблески хоть чего-то нормального, живого ! Да нет, этого не было у Игоря Николаевича Бархинцева. И этого он … просто Не Мог по своим “строгим” жизненным принципам - как жить и что делать.  Оставалось буквально одно - ждать, когда приберет “костлявая”

Да и  скорейший приход той самой “костлявой” приблизить он, несомненно, тоже ”не мог”, как и все остальное, с чем встречался в жизни.

Он давно уже не убирался в своей огромной (как оказалось в одиночестве) московской трешке, все приходило в полное запустение, ломалось, крушилось. . И сам он брился уже “через раз”, и гигиена…


…Как то раз, вернувшись с работы, он непонятным чувством вдруг понял, что в квартире кто то был. “Может,жена что то дозабрала - да нет. не жена, во первых, ничего её уже не было в квартире, а во вторых… ничего и не пропало вообще! Но был, кто то был, явно был! - трудно было объяснить, как он это понял, но уверенность была стопроцентная.  К своему ужасу (иначе не сказать, но почему то именно “ужасу”) Игорь не мог найти ничего недостающего в доме. Так зачем же тогда к нему влезали? Милицию звать он, понятное дело, не собирался, да и что им сказать то, кроме собственной звериной уверенности - никаких фактов.

О! Кажется расчёски старой в прихожей, как будто не было на месте. Что за бред?! Какой то дурной расчески, которой он уже месяц не пользовался! За ней, чтоли, воры залезали??!!


И вдруг страшно, невыносимо “заныл” Ростов-на-Дону.  Память об этой командировке почему тот не давала ему покоя уже более тридцати пяти лет.  Он гнал, гнал, гнал всю жизнь эту память,но она пробуждалась и временами сводила его с ума. В этом было что то будто существующей отдельно от его сознания в повседневности последующей жизни. Поэтому и “гнал” он это, как истинный здравомыслящий атеист, нормальный “советский человек” - а оно не гнадолсь… Другая Людмила, хрупкая Ростовская  Мила, альбиноска, нежная, бессловесная. Такая тихая и покорная, как и все альбиносы - слабая физически и также морально… Ничего не возражающая и не требующая…  Такая лю….  Нет, нет, НЕТ! это невозможно!


Он был выходной в это утро. Проснулся, принял таблетки от язвенной боли, поставил чайник. Что то его заставило выглянуть в окно  там из подъехавшей незнакомой машины выходили мужчина с женщиной и подросток… Женщина подняла взгляд на оконо…..

Сильнейшая сердечная боль от заколотившегося в аритмии мотора буквально швырнула Бархинцева на продавленный диван. Он увидел свою дочь, которую не видел уже пятнадцать лет.  И как она изменилась, как она была немыслимо, безумно красива!  От неё, от лица, от взгляда, брошенного вскользь буквально на окна,  шло сияние. Движения уверенные, как будто тело играет, подчиняясь некому общему поток движений мира вокруг нее.

Это невозможно было не заметить. И невозможно отрицать, что звереныш, грубый и несносный, покинувший его пятнадцать лет назад, превратился в удивительнейшую по стати женщину. “Сколько ей лет то?”…- судорожно думал отец - “Двадцать …ВОСЕМЬ! Так много”

Спутники Алены - мужчина со шрамом и подросток с очень странным взглядом. Компания шла прямиком к подъезду, вот сейчас и позвонят в дверь…
Так вот, кто к нему “приходил” в его отсутствие. Да, конечно,они же, но зачем? И зачем они сейчас тут?!!

Только зверская аритмия и невыносимая сердечная боль. И - пошедшая на взлёт желчь и ненависть ко всему, удвоенно, утроено.. Звонок в дверь. Надо бы открыть, как бы найти силы подняться.
А может, не открывать. Да, лучше не открывать. Злейшая боль и страх перед какой то новой неизбежностью. Опять звонок… Нет, все ж открыть надо. Надо, НАДО!!

-Здравствуй. Пустишь? - как то глухо произнесла Алена, видно было, что в её душе волнений было не меньше, чем у него. Слова она произносила с какой то натяжной и большим трудом. - Ладно, пусти уж. Есть… что сказать… давай,


От его внимания не утекло, что она как будто резко отринула желание сказать “папа”, или “отец”. Вроде как губы замерли на этом обращении. Обратил также  внимание на мужчину, бывшего рядом с Аленой. Тот как то дико, каким то безумным взглядом его пожирал. Что ждать от этой троицы? От дочери - что угодно, только не хорошего. Такая дрянь, стерва, шлюха… на новый взлёт пошпа желчь, от которой он уже просто орать был готов. Язва пробуждалась.  Но мужик то как страшно смотрит. Ооооо!

-Т-ты… не дочь мне! - вдруг , как будто извне, кто то за него “изрыгнул” эту нелепую и вряд ли возможную для нормального человека после пятнадцать лет разлуки, фразу.

Блудная дочь как будто дернулась, как будто сморщилась от непонятного чувства, ломающего её изнутри, но потом подняла глаза и даже улыбнулась. Через какую то силу

-Так пустишь!

Он отошёл в сторону и дал троим пройти в квартиру.

-Ты прав! - вдруг звонок отчеканила Алена, как дверь закрылась, параллельно доставая какие то бумаги-документы - ты прав! И ты не представляешь, о… отец! Какое счастье, какое это огромное счастье,  что ты сейчас прав!  Да! Я не дочь тебе!! - с данными словами с девушки как бы сошел морок, она озарилась буквально изнутри, глаза начали улыбаться, мощная  стать распрямилась на глазах -  Но…

Передала ему документы. Два бланка, он заметил только слово “экспертиза”..., прочесть, конечно, он ничего не мог…

-Но, отец! - продолжала лучиться Алена, - не за тем мы тут, чтоб дальше ссориться . Познакомься с сыном!

Игорь Николаевич схватился за сердце и осел на диван. Раздался стон…
_Где лекарства?! - жёстко рявкнул Марат  и рванулся по направлению указанной руки. Моментально вернулся с нитроглицерином и чашкой воды
-Давай…. Отец! Все хорошо!

-Олежка! - вдруг слабым голосом проблеял Бархинцев.

Афганец с Алёной переглянулись, сильно удивившись этому имени…

-Ты! Олежка? Кто… мама?… Мила? - продолжал “удивлять Игорь Николаевич.

По лицу Афганца прошла волна жёсткой боли, сжались кулаки. Во взгляде мужчины Игорь теперь  прочитал резкую перемену  настроения - казалось, теперь этот парень готов был неожиданно прибить его, хоть перед этим лекарство дал и даже “отцом” назвал.

-Он из ростовского детдома. - буквально встряла между ними Алена, почуяв перемену настроения Марата… уже, явно, бывшего “Марата…” (Афганец вдруг после “представления” Святослава вдруг невзлюбил все свои имена. )

-Аааа… Росто-о-ов   - Игорь Николаевич , вдруг весь как скукожился, сгруппировался, обхватил голову ладонями и… вдруг горько зарыдал. , в голос…, дрожа всем телом. Взахлеб и не скрывая уже ничего.

Отрыдавшись, он поднял беспомощные глаза на Афганца..

-Сынок! Олежка, прости меня, если сможешь… Я ж ничего не знал про тебя… Она… она говорила, … хочу, чтоб у нас был Олежка… Она… хотела… Олежку… а я, я…    - и снова пошёл захлебываться в приступе рыданий. Отдышавшись, закончил - а мне… просто надо было уехать.. Командировка кончилась! - последнее уже было сказано каким то чужим голосом. - Я не знал, что ты уже был у нее!! Сын, прости меня, и Мила..

Неожиданно для себя Алёна вдруг обняла несчастного человека
, когда то бывшего ей отцом и чуть ли не сама всхлипнула

-Ну все, пОлно! Вот твой сын, и он простил тебя… Он рад, что ты ему нашелся. правда.   И нам с тобой… незачем враждовать более.  Нам пора менять жизнь к лучшему… ПОлно!

“Ты  все, ты лучшее,  что у меня есть. И я хочу, чтоб у нас был мальчик. Назовём его Олегом. Игорь, какое счастье, что ты приехал в наш город. Это ж судьба!”
Это судьба. Игорь Бархинцев приехал в Ростов-на-дону в одну из своих многочисленных командировок и встретил там ее, и полюбил всеми возможными чувствами, на которые был способен. Конечно, заранее предполагая, что любовь-любовью,а ничего с ней, с этой девушкой быть и не может. Он из Москвы, у него работа, она никуда из Ростова не думает ехать. Но как он её полюбить успел! Такая тихая,хрупкая, такая покорная и благодарная… С тяжёлым чувством отчалил он из города на Дону  домой. И, надо сказать, много сил потратил на “забывание” этого неожиданно посетившего его чувства.

 А она хотела сына  от него, Олегом назвать… Хотела и думала об этом, строила планы.


-Посмотри на сына, он простил тебя, слышишь,простил! -  уже почти кричала Алена, неожиданно поддавшись истерии сильных чувств, вдруг (совершенно неожиданно для нее) прорвавшихся от Игоря Николаевича.

-Я - не дочь твоя, теперь уж точно… Господи! Это какое же счастье
, что это так! Ты не представляешь, как я люблю,люблю тебя за одно только это!! За то, что это так!  Но… потерпишь меня снохой, а?  Я уже не та, не жди от меня дурного, о…отец.  Олег! - вдруг резко она обратилась к Баркову. Тот как будто ждал этого обращения, сразу откликнулся, -Олег!  Милый! - помоги ему успокоиться, скажи ты что нибудь!

-А Мила как? - глупо спросил Бархинцев, чем снова вызвал непонятный приступ жестокой боли Афганца…

-Я тебе потом скажу, скажу, сейчас, парней отправим прогуляться, погодь… -зашептала Алена. Глаза её были на мокром месте, колотун сердца как будто был даже виден по движениям тела.

-Пап! Я тебя простил, успокойся… И я тебя не брошу! Ты нужен мне,  Успокойся. Прошу! - говорил Афганец в каком то странном для себя состоянии. Незнакомом и неизведанном доселе. -Хорошо. Что ты есть. И Аленку прости, она у тебя очень, очень  славная.

Девушка тем временем уже щебетала на кухне со Святом
-А ты, Свят, у-у-у..   послушай!  Сейчас попроси Марата…не Марата..  Блллин! Как вас всех зовут то! - Ну. ты понял, позови  прогуляться по городу чуток. Столица ж, ядрен бог!  Во, как-то, в “Детский мир” что ли, его попроси зайти.. Будто так охрененно интересно тебе…  А там Лубянка.. Знаешь, - она лукаво улыбнулась - есть у меня  чуйка - что мы с твоим отцом и с тобой как не то нанесем весёлый визит и на Лубянку, и на Петровку… ещё пока не поняла, куда первее из этих злачных мест… - парнишка с восторгом смотрел на нее, разгоравщуюся от собственных фантазий деву, - но, короче,мужики, скучать не будем, гарантия!  Всему найдётся время.. А пока - дай мне с дедом договорить наедине. Уведи человека, У? Сделаешь?
-Железно, Лён!

-Ну что! Олег Игоревич! прекрасное имя, по моему, а, Волкодав? - встретила она на кухне вошедшего Афганца. - Так ты, наверное, бегом к Сироте своему за новым паспортом, а? - чмокнула любимого в губы - это ж твоё истинное имя! Оле-е-ег! как приятно звучит. Мой князь, Хельги-ярл!

-Парни, да, проедьтесь  недолго, на пару часиков, верно… Гляньте там Лубянку, Петровку, может, штурмовать их придется, мой князь! … Оцените подступы - она,конечно, умильно подсмеиваясь своей тарабарщине , - дайте мне с… с папой нашим  закончить.
-Пошли, сын! - поднялся Афганец
-Эй, народ! Также посетите Арбат мой. И Хитровочку… Наверное, это вам больше  понравится, чем Лубянка-то. - продолжала напутствовать москвичка. - не все ж только штурмовать нам!

  *   *   *

-Всё ж невозможно это на сухую, давай накатим за примирение! - девушка достала бутылку водки из сумки - уж очень жёстко вышло!
Разлили, выпили…

-Ну, как тебе сказать. Я просто все поняла за столько лет. - Алена была откровенно рада, что один из её немалочисленных, порой невыносимых  душевных гнойников наконец, вскрывался и закрывался окончательно, -  я ж тоже не понимала, почему такой сукой хотелось быть к тебе и к матери, что вы мне , враги, что ли! Но не владела собой, мелкая была, все ж перло танком,... п…ц какой то… Да, сорри за мой язык, что то сдерживаться не могу сейчас. Потерпи, пожалуйста.. Это я скорей про себя, тебе ничего личного  Мне ж было от этого хреновее, чем вам, пойми!

…Он спокойно её слушал. После “третьей” уже пришло некое умиротворение, что ли, принятие и признание себя, бывшей своей дочери и ситуации.

-Так вот, что я поняла. Прими и ты… Такой мужчина, как ты, все ж смог полюбить, именно полюбить женщину! Та самая Мила - это ж была твоя судьба, единственно возможная твоя судьба, врубись!  Вряд ли такие как ты, прости уж меня за жестокость, но вряд ли такие, как ты, могут поиметь что то иное. А она была ТВОЯ -  целиком, но ты её предал. Вернее, не ее, себя, любовь свою предал. Именно СВОЮ - а не ее, вот все так и обернулось. К тебе такой ж-жопой обернулось.


-Но… она же… она же… Олежку выбросила… Ааааа.
-Стопэ! А ну не заводись. Видишь, жив Олежка, и полюбил тебя. И простил.

Нет, реально, сложно быть такой вещуньей… не нализаться бы в усердии, а то он что то и не пьёт больше. И это никак не может. Вот такие, блин, мужики у нас в столице растут..

-Врубись полностью в одно - ты предал свою любовь, самого себя. Она и стала зверем от твоего предательства. И дело не в ней, а в тебе. Она ни на что не способна. А у тебя, раз ТЫ полюбил - не тебя, заметь, а именно ТЫ - были все пути и посылы дать ей жизнь человеческую. Никто другой ей этого не дал бы, поскольку она именно ТВОЯ судьба была. Но ты вернулся в этот город, где мы сейчас бухаем с тобой, Зачем, почему? “Так надо”, наверное, считал, по другому никак, наверное… Сам себя кастрировал, однако. И её сделал зверем ублюдошным, гнилым… От такого предательства. Врубись, все  это было б глупостью и чушью несусветной,  и вообще не достойным обсуждения, но если б ты НЕ ЛЮБИЛ! А просто, скажем, трахнул попутно!

-А…как она сама… Интересно… - жалобно проблеял Игорь
-Думаю,после этого долго не живут - Алёна плотно сжалась губы, - Да не думаю, считай,знаю… Суициднулась месяцем позже.. Или прибили где-то, хер знает, так далеко не вижу…

Возникла минута тяжёлого молчания. Девушка уже не предлагая бывшему отцу, наливала себе одной.

-Так вот и секрет всего последущего! От тебя ж воняло этим предательством своего чувства! И меня мама нагуляля, ясное дело - ты ж с ней был по какой то ублюдошной обязанности “ так надо”, бл…!  Вот и гуляла маменька напра-нале, и меня родила хрен знает от кого и безо всякого чувства! И получили вы суку такую, как повзрослела. А! Врубись, вот корень зол всех. И были б вы одни такие, так ведь нет!!!

Девушка перевела дух. Сама не думала, что данный монолог так непросто ей дастся ..

-Бл…ский город. Знаешь, пап, мне иногда кажется, что такая муть только в Москве и возможна, что в любых других местах все ж такого нет. И только из-за того, что именно здесь бытует понятие “так надо” вместо “так хочу”, “так по сердцу”.  Знаешь, мне кажется, что в детдоме, или в семье полных маргиналов, потерявших человечий облик, наверное, лучше детям, чем в таких “нормальных” семьях… И в других местах, может, мне везло, но я не встречала таких “нормальных” как вы с мамою! Ну что ты сюда прибежал! И Милку что ли не мог с собой взять, раз любил!  Что - это что ль, счастье твое???!!- она нетрезво взмахнула рукой, обведя  неубранную затхлую комнату.

Бархинцев, небритый, с болезненные блеском в глазах, с дрожащими от крепкого нездоровая руками , весь как скукожившись, буквально с мольбой смотрел на “свою Алену”, буквально моля её скорее закончить эту пытку. Которая и ей была не по душе, это ж явно.

-Лан, приплыли. - наконец вздохнула бывшая дочь - но главное, что ты все ж дал этому миру Олега! Ты ж не гнилой человек, просто слабый и… Ладно, хватит об этом. У тебя такой замечательный сын. Настоящий воин, сильнейший.. Человечище… У него очень интересная дорога, много задач. И я даже передать тебе не могу, как я люблю этого человека!   И, все, давай на этом остановимся. Мне есть за что благодарить тебя. И тебе награда. Пап, я не учу, я правда, …я правда, готова полюбить тебя, уже как отца Олега. Да, теперь уж точно - Олега! Разве такой потомок не заслуживает того, что и папа его достойный!  И… И… Прости меня ещё раз за все, что я тебе доставила… Перед богом прошу, прости.

Он смотрел на эту сидящую перед собой немыслимую красавицу.. Те же фенечки- браслеты, бисер-медь - серебро на запястьях… Такие ж были и на той тринадцатилетней бунтарке. И “пацифик” на груди, соседствующий с огромным “цыганским” символом христианства. Кучеряшки, длиннющие распущенные волосы, огромные проникновеннуе глазища… Эта молодая женщина реально была как богиня. И сейчас эта богиня, кажется, принесла ему ,наконец, какое то подобие умиротворения, примирения… Как то проще стало на душе. И сына ему.. Принесла. Привезла. Олега.

Игорь Николаевич вдруг подумал, что ради этого момента , может и стоило жить. Ведь если б не этот их визит - он же буквально разлагался живьем, потерявший весь смысл существования. И не случись этого - так бы все вскоре и пришло. Далее он мучительно представил, что за предательство своего чувства… За что ж тогда эта награда? И сын простил его. Искренне, он видел, и что за человек этот Олег, которого родительница выбросила на помойку в Ростове - тоже видел За что ему такое прощение, чем он заслужил?

Он взглянул ещё раз благодарны взглядом на Алену, что принесла ему все это. Его взгляд остановился на этом “цыганском” кресте на роскошной груди бывшей дочери. И вдруг он… Как будто захотел перекреститься.. Нет, не так - он вдруг почувствовал огромное желание зайти в храм, куда не заходил ни разу в своей жизни.. Или… Или как ещё можно отблагодарить эту Алену… Или нет, не ее, а того,кто за ней.. А кто за ней?! Но отблагодарить точно надо, как его отблагодарил кто-то… Прощением.

Мысли путались в бешеном ритме. Не сойти б с ума.

-Ладно. Предлагаю обнимашки и …давай добьем же это колдовство  -  дочь помотала бутылкой, где уже было на донышке. - сейчас парни вернутся, а мы тут такие дурнющие сидим. Давай, отец, спасибо тебе за Олега… Ну, давай же, обнимашки-поцелуйки!  А то завтра нам бежать менять жизнь к лучшему. Ждут нас!

Игорь Николаевич  обнял свою бывшую дочь и уже бессчетный раз горько, по стариковски беспомощно, расплакался у неё на груди. Ещё никогда в жизни он не был так благодарен женщине, как сегодня.

Продолжение следует.
 






























!