Гл. 14. История Ори

Дел на корабле у нее совершенно не было, вначале ей нравилось просто прогуливаться по палубе, слушать волны и любоваться ими. Она вспоминала свою юность, какой яркой и необычной, она видела свою будущую жизнь тогда.
“Я надеялась, что она будет похожа на сказочный сон”.
Команда вначале смущалась ее, избегала и косо смотрела, но она знала, что, если вести себя вежливо и дружелюбно, то они вскоре привыкнут к ней. Один из моряков как-то угостил ее печеньем, Ори приняла угощение, поблагодарила мужчину и не торопясь съела ее. После этого команда начала чувствовать себя свободнее с ней, а некоторые даже решались на короткие беседы.
Только Клири сохраняла прежнюю холодность, даже некоторую враждебность по отношению к ней, но бывшую королеву это не смущало. Она видела в ней осторожного зверька, осознающего свою уязвимость и беззащитность в этом мире, и, что хуже всего, обиженного за это свое унизительное положение.
“Скорее всего она сама придет ко мне, ведь я помню, как это”.
В постоянной и спокойной качке, в наблюдении за глубокими и тихими морскими волнами, тревожные мысли стали покидать ее, стало возвращаться чувство свободы. Она целыми днями наблюдала за волнами, слушала их, мысленно говорила с ними.
Однажды, когда вечернее солнце уже касалось воды, ее тело начало двигаться само собой, она услышала ритм океана и подхватила его. К ней вернулась способность творить. Она снова могла петь, к ней вернулась полнота дыхания, она снова чувствовала себя талантливой и счастливой.
Вдохновение отпустило ее, когда небо освещали последние лучи солнца, она замолчала, глубоко вздохнула и только тогда открыла свои огромные, яркие, изумрудно-голубые глаза и увидела вокруг себя команду с раскрытыми ртами от удивления.
Ориент не растерялась и грациозно поклонилась, в ответ ей тут же зааплодировали, а капитан дружески подал флягу с водой.
- Держите, королева.
Она улыбнулась ему глазами и утолила свою жажду, моряки сразу же окружили ее, спрашивая, была ли эта “та самая песня”, можно ли увидеть еще и “тот самый танец”, после которого король пожелал никогда не расставаться с ней? А если не эта песня, то может ли она спеть ту?
Им вместе было плыть еще две недели, Ори пообещала вскоре показать им часть своего репертуара, а пока ей нужно было отдохнуть. Моряки не хотели отпускать ее, почувствовав ее доброту и забыв про ее все же еще действующий титул, им хотелось услышать, как можно больше сплетен о жизни во дворце, о странной жизни, текущей там, недоступной для их них.
Ори уже начинала теряться в вопросах, когда капитан Дрейк легко коснулся ее плеча и предложил проводить до каюты, она сразу ухватилась за это, извинилась перед командой за слишком сильную усталость, напомнила о своей беременности и пообещала позже ответить на все их вопросы.
Стоило ей только остаться одной в каюте, как усталость от многочисленных вопросов и долгого перерыва в пении навалилась на ее, она немного прошлась по каюте и зажгла магический светильник. Не так, чтобы ей нужен был свет, но с ним было уютнее, а спать пока не хотелось, пусть тело и требовало отдых.
Ориент присела на кровать, прислонилась к стене и погрузилась в воспоминания, раньше, когда она путешествовала с театральной труппой или цирком, то никогда не возвращалась в памяти к давно прожитым дням, но, с момента замужества, и до сегодняшнего дня это стало для нее чем-то вроде привычки.
Девушка закрыла глаза и снова перед ней предстало будто бесконечное хлебное поле... Мать зовет ее, но идти к ней не хочется. Ее нисколько не интересовали скучные домашние обязанности: ни в готовке, ни в уборке, ни в шитье - она смысла никакого не видела и всячески их избегала. Занятия брата с мечом были ей куда интереснее, но стоило ей только раз коснуться меча, как вся семья подняла шум и мать сильно отругала ее.
Ей оставалось только сдаться и наблюдать исподтишка за уроками фехтования. По ночам, она выходила на задний двор и старалась повторить увиденные движения, она понимала, что ей не хватает помощи, что никто не укажет ей на ошибки. Тогда начинала прислушиваться к себе, училась чувствовать свое тело, его ритм, помогая себе тихим пением, и так придавала плавность хаотичным движениям, подчиняя их своей воле.
Мать невероятно злилась тому, что она всегда спала до полудня и никак не помогала по хозяйству, а еще хуже сопротивлялась всем ее попыткам пристроить нерадивую дочь хоть на какую-то работу, а еще лучше просто выдать замуж и сбросить со своих плеч этот груз. В такие моменты Ори всегда убегала и весь день просто слонялась по деревне.
В один день, когда ссора выдалась особенно крупной, Ориент просто украла немного денег и села на случайный поезд, ехавший в Баклунд, крупный промышленный город. В поезде она познакомилась с девушкой, такой же беглянкой, но куда более опытной в жизненных вопросах. Элиза, так звали новую подругу, была трудолюбивой и послушной девушкой. В свои четырнадцать она, казалось, умела все на свете: могла помочь по хозяйству, знакома была с бухгалтерским учетом (ее отец был мелким, но преуспевающим торговцем), уже работала в швейной мастерской и даже умела чинить обувь. В общем, Ори почувствовала, что этой девушке стоит держаться, и, если бы не смерть родителей и не жестокое обращение ее новых опекунов, то Элиза была бы завидной невестой и точно бы построила прекрасную жизнь в своем небольшом городе.
“Мы сняли маленькую комнатку в трущобах... Тогда мы поняли, как мало у нас на самом деле денег. Уже на следующий день пришлось отправиться искать работу”.
Элиза быстро нашла работу у портного, державшего мастерскую возле порта, самой Ори пришлось пройтись дальше, ведь у нее никаких навыков не было. В результате у нее получилось прибиться к одной таверне не с лучшей репутацией и устроиться туда официанткой.
Подруга работала прилежно и старательно, очень скоро портной заметил ее и сделал личной помощницей, повысил жалование. К ней начали обращаться другие девушки, и репутация Элизы становилась только лучше, и скоро она стала “своей”.
С Ори было почти так же... В таверну заходило много наемников, авантюристов, были даже мелкие преступники, которые много пили, грубили, распускали руки. Хозяин стал учить ее “отвечать”, данная публика понимала только грубое поведение и конкретные ответы, постепенно она начала перенимать дурные привычки ее окружения, и тоже начала становиться “своей”.
С самого начала очень разные, и связанные лишь случайными обстоятельствами, пропасть между девушками начала только расти и вскоре стала непреодолимой. Элиза переехала в более благоприятный район, ее жалование уже позволяло ей снять комнату получше, а Ори осталась одна в жалкой комнате с одним матрасом. И даже эту комнатушку ей было тяжело оплачивать одной, но она знала, что хозяин таверны скорее удавиться, чем хоть на копейку повысит ей зарплату.
От того, что было дальше у Ори покраснели щеки, сейчас она испытывала только стыд за свою слабую натуру.
“Тогда я чуть не перешла за грань”.
Из-за отчаянного положения ей пришлось принять к себе женщину, занимавшуюся ночной работой, а самой до самого утра работать официанткой, и потом приходить домой, спать и снова идти к трем часам на работу. Эта женщина плохо на нее влияла, она часто пила и предлагала выпить ей, в какой-то момент Ориент перестала отказывать ей, а потом и клиентам в таверне.
Как-то, уже очень плохо соображая от усталости и алкоголя, она согласилась на просьбу одного авантюриста с засохшей кровью на доспехах что-нибудь станцевать и спеть. В голове был туман, и под восторженные крики толпы она влезла на стол и вспомнила единственные танец, который уже давно стал частью ее тела, это были те движения, что она так старательно пыталась повторить за братом и которые стали ее личным танцем.
Дальше она ничего не помнила, да и вообще она потеряла сознание и хозяину таверны пришлось уложить ее на диване в собственной гостиной. Голова болела страшно, но боль быстро отступила, когда Ори получила выговор сначала от хозяина, а потом и от его жены, работавшей на кухне. Она доставила им неприятности и поставила в неловкое положение, ей отдали жалование и выставили за дверь.
Шестнадцатилетняя Ориент плакала на главной площади Баклунда, денег у нее было мало, да еще и та женщина воровала у нее. Похожей работы она не найдет, если не хозяин, то хозяйка позаботиться, чтобы в других заведениях о ее репутации стало известно. Оставались только промышленные районы с их грязной и вредной работой, за которую платили еще меньше, чем за работу официантки. Можно было еще устроиться в прачечную... Она вспомнила морщинистые и потрескавшиеся руки женщины с их этажа, которая снимала комнату с мужем...
“А ведь она немногим старше меня...”
Слезы у нее не останавливались, она не хотела смиряться со своей судьбой, а мозг продолжал лихорадочно искать варианты... В итоге она поднялась и решила обойти все бары и таверны, чтобы успеть объясниться до того, как хозяйка нашепчет о ней всему городу. Она поднялась, умылась водой из фонтана, как могла привела себя в порядок и начала заходить в каждое заведение, которое видела и спрашивать нужны ли им работники.
К вечеру сил у нее совсем не осталось, получив очередное “нет”, она заказала немного еды и чая, потому что вспомнила, что не ела с прошлой ночи. Слева от себя она услышала шепот и нерешительные смешки, компания за столом определенно смотрела в ее сторону и что-то обсуждала.
“Я подумала, что слухи уже разнеслись”.
Ори покраснела и начала есть быстрее, шепот тоже стал будто быстрее, но она старалась не прислушиваться к ним и уже собиралась встать из-за стола, как к ней тут же подсел мужчина-зверолюд в странной одежде и лютней за спиной...
“Да, так я встретила Тодда и его труппу... Я даже не возвращалась домой, так боялась, что они уйдут без меня. Сразу же прилипла к ним...”
Ори уже засыпала, совершенно забыв про магический светильник... Он не мешал ей погрузиться в крепкий сон, но тихий, неуверенный звук разбудил ее.
Кто-то стучал в ее дверь, несмотря на очень позднее время...