Глава 11 2. Но я другому отдана...

Полёт из Москвы до Нью-Йорка длится больше двадцати часов, а от Нью-Йорка до Карсон-Сити вообще ничего не ходит: надо лететь шесть часов до Рино и там ждать автобуса, который якобы прибывает раз в час, но это неточно.
Всё это не что иное как "бесполезное знание", так называют его специалисты, - вроде знания о числе чугунных колес вагона трамвая постройки 1959 года, которым, наверное, обладает эрудит Вассерман - но больше уж точно никто. Единственное, на что годится бесполезное знание - оно устанавливает какой-то лимит, односторонне детерминируя действия живой силы: быстрее, мол, всё равно никак не добраться.
- Давай двинем сразу в Лас-Вегас? - предложила Мона, когда они, оставив позади Францию, повисли над Атлантикой и стюардессы принялись разносить обед и напитки. - Пускай этот буржуйский джет Маска пылится в Карсоне, а мы зато за пару лишних сотен прибудем прямо на место.
- А если нас там встречают, в этом Карсоне? - забеспокоился Кржиштоф. - С какими-то важными документами... Всё же режимный объект.
- Я тебя умоляю... - скривила нос Мона. - Самый важный документ у нас на руках - это наш договор про работу на полигоне. А в остальном пусть они сами подсуетятся. Можно не говорить ему, что мы сами всё замутили с Лас-Вегасом, а сказать, что нас привезли туда силой, форс-мажором...
- Ты хитрая, - покрутил головой Бздурек, всё еще сомневаясь.
- А то! - согласилась она.

Человек предполагает, а господь располагает - это не нами замечено. "В аэропорту Лас-Вегаса мы точно нарвёмся на Веру... - обреченно подумал Бздурек. "Впрочем, в лицо ее Мона не знает, - размышлял он дальше. - И Вера может нас попросту не заметить. Или сделать вид что не заметила".

Всё получилось наоборот: на выходе с рейса Вера в очереди за багажом оказалась от них в двух шагах и, конечно, тут же среагировала на русскую речь. А затем и на Кржиштофа.
- Вы знакомы? - тихонько прошипела Мона.
- Да это же Вера, которая убирает за пескороями, - пояснил он. - Здравствуйте, Вера! Вот неожиданная встреча! А кому вы передали ключи от лаборатории?
Вера уже осознала свой промах и молниеносно сориентировалась.
- Ключи у Валентины, она нашла мне на замену какую-то девочку... Точнее, нашёл Тимофей Подлунный, вы его знаете?
- Еще как знаем, - мрачно отметила Мона. - А девочка - это, вероятно, Оксана... или как ее там? Вы сами, извиняюсь, сюда в казино, на рулетку? - Мона изобразила на лице невинный интерес. - По стопам, так сказать, литератора Достоевского?
Фима, ничего не понимавший в происходящем, только успевал вертеть головой.
- Ну что вы, - напустила на себя скромности молодая подружка Бздурека. - У меня просто год по обмену в здешнем университете, два семестра. Диплом, вероятно, получится уже американский.
- Человек предполагает, а господь располагает... - задумчиво повторила Мона слово в слово начало этого абзаца.

- Так пескоройная комнатка теперь зовётся у вас лабораторией? - ядовито осведомилась Мона, когда они, получив багаж, выбрались к стоянке такси. - Кто же проплатил ей год обучения в Америке?..
- Она же сказала: по обмену, - нахмурился Кржиштоф. - У тебя точно токсикоз, любимая.
- Я тебе не любимая! - взвилась было Мона, но тут же снова взяла себя в руки.
- Я менеджер по Неваде, понял? Мы договорились, - с вызовом проговорила она. - Бздурек растерянно закивал. - Давай грузи наши кутули в багажник к этому мексиканцу.
Водитель такси заулыбался, не понимая ни слова, и распахнул крышку багажника. Фима, прилетевший в Америку франтом, с одной наплечной сумочкой, кинулся помогать.
- Кутули какие-то... - бормотал он, тягая чемоданы. - Так говорили в Киеве... или в черте оседлости, теперь уже бывшей. Откуда это у них?
Мона молчала, загадочно выставив вперёд грудь, и контролировала погрузку в такси их пожиток.

До полигона они добрались за час с небольшим.
Перед шлагбаумом неторопливо прохаживался мрачный рыжеватый солдатик местной армии - в берцах, с диковинным автоматом на животе и с закатанными по локоть рукавами.
- Вот бы "калаши" им сюда продавать... - мечтательно произнесла Мона. - Бабла бы срубили немеряно.
- Хороший бизнес-план, - без выражения одобрил Кржиштоф. - Давай, менеджер по Неваде, сделай так, чтобы нас пропустили, дали пожрать и поселили в какую-нибудь гостиничку. Мыться хочу... - Он, склонив голову набок, принюхался к своей подмышке. - А потом спать... Это сколько же часовых поясов мы пролетели за сутки?
- Он чем-то похож на Миранду, этот солдатик, - меланхолически заметила его спутница. - Наверное, тоже из Йоркшира.
- Просто рыжий и веснушчатый, - хмыкнул Фима. - Ирландская кровь. Они все, наверное, немного похожи.
Мона надвинулась на военного и затараторила по-английски. Тот, выслушав, нажал в рации у себя на ремне какую-то кнопочку, и из будки у шлагбаума появился еще один военный чин.
- Знаем, знаем, - проговорил он, радушно разводя руками. - Нам только что позвонили.
- Пасет нас работодатель, - вполголоса проговорил Бздурек по-русски. - Отслеживал, небось, от самого дома.
- Жизнь такая, Криси, - заметила Мона Лиза. - Кругом враги.

У них наскоро проверили документы. Проверка багажа, напротив, отняла чуть ли не полчаса, сдобренные, однако, ледяным спрайтом из армейских запасов и кофе, отдававшим пылью пустыни.
Вместо гостиницы им досталась уютная квартирка в три комнаты в строении контейнерного вида, как и все постройки в округе. Фиму поселили в "однушке" за стенкой.

- А у меня в холодильнике полно хавки! - радостно заколотил он им в дверь через полчаса, когда все наскоро ополоснулись и кое-как распихали по шкафам вещи.
- Давай, менеджер по Неваде, командуй! - проговорил Бздурек. - Кто будет сегодня готовить еду?
- Ты! - не задумываясь объявила она. - Или... - Мона попыталась изобразить лукавство. - Или, может быть, вызвоним твою Веру? У нее ведь, наверное, не сразу начнутся занятия?
- Не сразу, - не подумав, ляпнул Кржиштоф и, нагнувшись, чтобы не осрамиться еще больше, принялся рыться в шкафчиках под плитой на предмет сковород и другой кухонной утвари.
 
***
- Там у крыльца просится войти какая-то долбаная старушка, - сообщил Тимоша, нагибая голову, чтобы пройти в двери гостиной: изба Вали строилась лет сто назад, низкие потолки были тогда в тренде.
- Как ты узнал? - заинтересовалась хозяйка.
- Что? Первое или второе? - удивился завморгом. - Второе фиксируется визуально... - а первое - ну, я просто обобщил жизненный опыт. А бывают иные старушки?
- Ну, может быть в монастырях, - предположила Валентина.
- Не знаю, - задумался он.
- Так это, наверное, старушка Хевисайд! - вдруг сообразила Валя. - Пришла проведать своего козла-бедолагу.
И она поспешила к дверям. Со двора слышалось тревожное меканье Мурлыки, как будто чуявшего перемены. Подлунный плеснул себе в чью-то грязную кофейную чашку хереса и повалился с размаху в кресло - ожидать хозяйку.

- Разобрались, - с порога проговорила Валентина, снова появляясь в гостиной. - Наш Мурлыка - козёл обычный... - ну, то есть нормальный. А тот, старый козёл, оказывается, просто трансформер - разворачивается в огромную маскировочную сеть. Целую военную базу можно замаскировать.
- И где ты тут видела военную базу? - скептически поинтересовался Тимоша.
- Так он, значит, тогда не умер? - не слушая, сообразила Валентина. - Ну, тот, старый козёл. Напрасно мы его закопали...
- Это как раз хорошо, что закопали, - предположил Тимоша. - А не сожгли, например. Такой козёл, наверно, обходится бюджету МИ-6 в целое состояние.
- И ты туда же, - скорбно заметила хозяйка. - Какая МИ-6? Что она вам всюду мерещится?
- Ну Валя... - Тимоша сделал укоризненное лицо. - Ну откуда у нас под Клином иначе может возникнуть старушка с такой странной фамилией? Ты с участковым о ней разговаривала? Где она здесь прописана, эта твоя Хевисайд? И за кем числится весь ее шпионский арсенал?
- В какой-то мере ты прав, - задумчиво проговорила Валентина, положив руку на плечо развалившегося в кресле Тимоши. - Пойдём наверх - подремлем... Мне сегодня как-то тревожно.

К вечеру все удалёнщики собрались в гостиной.
- Видели сейчас в сельском лабазе каких-то нерусских... - сообщили прибывшие позже всех Серёжа и Слава. - Все в белой одежде до пят и в сандалиях на верёвочках.
- Новое чудо, - мрачно отреагировала Валентина.
- Я уже ничему не удивляюсь, - поддакнула Бесподобница, пару дней назад вернувшаяся на постой в избушку перед очередным турпоходом. - Но всё равно надо при случае за ними проследить. - Она на секунду задумалась. - Ну, хотя бы чтобы быть в курсе.
- А может, это типы из Эритреи? Выслеживают тут Миссафрику? - предположил Подлунный.
- Вот завтра всё и проверим, - объявила хозяйка и продолжила, обращаясь ко всем сразу: - Как у вас завтра с работой? На выезде или дома?
- Дома, дома... - дружно загомонили удаленцы.
- Я чур буду тогда дежурить на чердаке! - вызвалась пешая и велая путешественница. - Чтобы сразу их заметить. У меня есть с собой клёвый монокуляр, один подписчик прислал... - ну, то есть бинокль на один глаз.
Миранда, в свою очередь, пообещала засесть на веранде и не спать, если понадобится, хоть целую ночь.
- Класс! Круто, - в один голос одобрили дам Серёжа и Слава.

Утром все плотно позавтракали и снова разбрелись по своим комнаткам - удаленный бизнес, как известно, требует усердия и усидчивости. Бесподобница снова отправилась с монокуляром наверх, на смотровой пункт.

Ждать пришлось недолго.
- Идут! - раздался с чердака около половины одиннадцатого ее сдавленный для маскировки голос. Удалёнщики, каждый из своей комнатки, потянулись наверх. Следовало осмотреться.
Белые бурнусы стайкой двигались по дороге из Бибигони, заметные среди ветвей придорожной лесопосадки лишь благодаря своим демаскирующим одеяниям.
- Участкового бы на них, - проворчал Подлунный, передавая монокуляр Валентине. - Пусть бы проверил документы.
- У них даже карманов нету, - сообщила хозяйка, вглядевшись. - У одного только на животе на поясе малая пидорка... ой, мальчики, я не это имела в виду. - И она передала подзорную трубу Сереже и Славе.
- Ну, в ней, наверное, как раз документы, - предположила Зинаида. - Надо подобраться поближе и стырить у них эту сумочку - тогда всё и узнаем.
- Возможно, Мвамбе грозит опасность, - с тревогой проговорил Серёжа.
- Оружия при них нету точно, - заверил Подлунный, в руки которому только что снова вернулся монокуляр. И объявил строгим голосом: - Две минуты на сборы, народ, - и выдвигаемся на задание.
- Мвамбу надо спасать, - задумчиво произнёс Слава...
 
- Стойте! - с присвистом прошипела крадущаяся впереди Зинаида и предостерегающе подняла руку. - Надо сверить азимут.
Все замерли, вглядываясь вдаль.
В сотне шагов впереди за стволами мелькали фигуры в белых хламидах.
- Надо подобраться поближе, - шепотом произнесла Валентина. - Это не карнавал, это точно чужие. Они даже движутся не по-нашему. Надо разведать...
Из кустов вдруг опрометью выскочила лисица, замерла посередине освещенной солнцем поляны и недобрым взглядом принялась наблюдать за людьми, вполголоса потявкивая.
- Деток предупреждает, - благодушно пояснил прозектор Тимоша.

"Подобраться" заняло у них еще добрых полчаса, и когда они оказались от чужаков шагах в тридцати, те собрались в кучу и, очевидно, решили устроить привал. Чужих было шестеро - число по Сюцай означающее благословление свыше, а также знак первенства, превосходства.
- Еще бы понимать, что они там балакают, - шепотом проговорила Валя.
- У нас мобилки уже переключены на арабский, - сообщил Сережа.
- Всё переводится и автоматом пишется в файл, - уточнил Слава.
- Это, что ли, такими крючочками? - скривила недовольную гримасу Миранда.
- Сперва переводится, - назидательно пояснил Тимоша. - А затем уже пишется...
Миранда скривилась снова.
- Всё! Теперь полная тишина, - объявил Подлунный.
Он прошел еще пару шагов вперёд, а затем, показав спецназовским кодом "один слева, один - справа, я прямо", стал, приседая, пробираться сквозь заросли папоротника ближе к чужим.
"Корзинки под ягоды надо было взять, - с опозданием подумала Валентина. - Хотя какие в апреле ягоды..."

Вскоре они подобрались совсем близко к лазутчикам, расположившимся на земле в своих бурнусах, замызганных теперь грязью и зеленью. На головах у пришлых восседали пёстрые круглые шапочки наподобие тюбетеек, на ногах виднелись замысловатые сандалии с многочисленными ремешками.
- Это салафисты, - шёпотом заключила специалист по флоре и фауне Зинаида. - Откуда они тут взялись?
- Козни МИ-6, - как обычно выдавила Миранда, поёживаясь. - Британцы желают внести нестабильность в наш метафизический ареал, суки...
Чужаки тем временем что-то оживлённо обсуждали, убеждая один другого и бурно жестикулируя.
- Переводите! - шикнул Тимоша программистам.
- Это какой-то диалектный арабский, - жалобно сообщили те, хмурясь и вглядываясь в дисплеи мобилок. - Техника и половины не понимает.
"Отходим", снова дал спецназовскую команду Подлунный, и они принялись отползать в лес.

- И о чем же они говорили? - мрачно повторил он, когда от чужих их отделило порядочное расстояние.
- Ну... - вразнобой загомонили Серёжа и Слава. - Что типа будем носить вещи во рту, как птицы, а когти оставим неверным...
- Неверный - это кяфир, я знаю, - закивала головой Миранда.
- Кефир - это фабричная простокваша, - возразила Зинаида.
- А еще? - не собирался отставать от программистов прозектор.
- Да говорим же: техника половины не поняла, - рассердились те. - Что-то про то, что руки, мол, нахер... они не нужны.
- Они готовят теракт, - мрачно заключила Миранда.
- А еще это похоже на сумасшедший дом, - ядовито возразила Валентина. - Террористы в лесу под Клином, в бурнусах до пят и в брендовых сандаликах на босу ногу. Планируют подорвать электроподстанцию вместе с Синхронюком...
- А что?! - тут же вскинулись Слава с Серёжей. - Еще неизвестно, что именно эта подстанция питает... ну, или как там это говорится?
- Вообще нам самим подстанция пофигу, - заметила хозяйка домика. - Мы на одном ветряке и на солнечных батареях, если что, отсидимся.
- Надо поторопить Фиму в Неваде с его термоядерным синтезом, - выставив вперед подбородок, произнес в пространство Слава, ни к кому не обращаясь.
- Ага, - фыркнул Серёжа. - Дожидайся... У него после истории с дефектными атомами вообще теперь неизвестно куда мозги направлены.
- Это факт, - согласился Тимоша. - Мын свой Фима от взрыва совсем утратил.
- Какой еще мын? - огрызнулась Миранда.
- Погугли, сасенах, нерусский человек, - мрачно предложил ей завморгом.
- Ой, - вдруг вступилась за чужих путешественница. - Прям русские все сплошь подобрались... Один был шляхтич из Польши, вторая - семитка из Африки, третья...
- Давайте не переходить на лица, - строго прервала ее Валентина. - И что это за сасенах ты такой выдумал? - обратилась она к Тимоше. - Звучит почти неприлично.
- Это любой нешотландец, - пояснили знатоки кино Слава с Серёжей. - Метка чужака: типа кацапа или гоя.
Все немного помолчали, переваривая этнографическую информацию, а затем, выстроившись гуськом, потянулись по лесной тропке в направлении дома.
- И Синхронюк тоже, конечно, русский, - ворчала на ходу всё еще раздосадованная Бесподобница. - Зеравшан Ковноевич...
- Это точно, - поддакнул Серёжа, идущий за ней следом.
- А он-то тут вообще при чём?! - фыркнул в ответ Слава, оборачиваясь.
Серёжа промолчал, сделав вид что что-то насвистывает. Видно было, что программисты-стреляльщики ссорятся.

***
Весеннее солнце палило за окнами немилосердно, над унылым пустынным ландшафтом дрожал, поднимаясь волнами, раскалённый воздух.
- И это одиннадцати еще нет, блять, - проговорила Мона, взглянув в окошко контейнера, в котором по-военному располагалась их административная служба.
Бздурек шуршал на столе бумагами, Фима, забежавший "на минуточку",  сидел, вытянув ноги, в углу на замызганном стуле с тронутыми ржавчиной железными частями и посасывал понемногу ледяную колу из административного рефриджерейтора.
- Военные какие-то, - промолвил он, тоже взглядывая в окно. - Долбаная Невада.
- Э-ээ, - воскликнул Бздурек, вглядевшись. - Да это Иван Блондин, лётчик-генерал из Канады, не к столу будь помянут. И с ним два каких-то сержантика.
- А ты прям уже типа во всех канадских военных лычках рюхаешь, - не по-доброму фыркнула Мона Лиза.
Дверь в комнату распахнулась, и в проеме появился дочерна загоревший, бритый наголо генерал в полевой форме. Из закатанных рукавов торчали обросшие черной спутанной шерстью ручищи.
- Шалом, мазлтов! - гаркнул он, коротко оглядевшись и обращаясь теперь только к Фиме.
- Шалом, да, агиссен паровоз...  - промямлил в ответ растерявшийся российский ассимилянт. - Чем могу?
- Генерал, вас нет в списке посетителей, - громко и четко прервала их беседу Мона на йоркширском диалекте, которого набралась у Миранды.
- Это режимный объект, - продолжила она. - Оставьте здесь удостоверение личности и дожидайтесь в прихожей.
- На полигоне в Неваде для Айвэна Блондина нет режимных объектов, мисс, - процедил генерал.
- Я вам не мисс, - сурово возразила Мона. - Я беременна и скоро рожу.
- Ой... - промолвил чиновный канадский авиатор, достал из штанов документы, осторожно положил их на самый край Мониного стола и тут же ретировался в предбанник.
- Это быстро, мистер! - крикнул ему вдогонку Бздурек, пребывавший в миролюбивой меланхолии. - Скан, запрос - и через пару минут вы уже желанный гость!
- Идите на ***, долбоёбы! - послышался из предбанника голос генерала, внезапно вспомнившего язык предков.

***
- Сегодня в обед ДПС привезла двух салафистов, - сообщил на следующий день Тимоша, возвратившись с работы. - Оба в кровище и оба без рук, подобраны где-то на просеке у Бибигони. И во рту полно всякой мелкой дряни - бусинки какие-то, батарейки от диодных фонариков, семечки тыквенные... - Он покрутил головой. - Даже билеты на электричку.
- Дела-а, - протянули в один голос Серёжа со Славой.
- А под бурнусами они, оказывается, совершенно голые, - закончил прозектор.
- Полезно знать... - ядовито пошутила Миранда.
- Они что же, работают на самоуничтожение? - предположила Валентина. - Тогда нам следует просто подождать.
- Или же они притащились сюда за козлом, - задумчиво проговорил Подлунный. - Ну, за старым - который трансформер.
Хозяйка избушки согласно закивала.
- Тогда жди их как-нибудь ночью прямо здесь на участке. Будут пытаться вскрывать могилу, - продолжил Тимоша.
- Какую могилу? - не поняла Миранда, думая о своём.

Но ни назавтра, ни через неделю белые бурнусы в пределах видимости не появились. Электроподстанция работала как обычно, распределяя ток куда ей положено. О заморских гостях в избушке вспоминали всё реже.

В один прекрасный полдень у калитки участка остановилось такси с клинскими номерами и из него неспеша выбралась Мвамба, кажется еще больше загоревшая на южной родине.
- Ура! - в голос закричали с веранды Серёжа и Слава, увидевшие ее первыми, и кинулись через двор к калитке помогать прибывшей с багажом.
Такси, освобожденное от Мвамбиных чемоданов, гуднуло на прощание и, развернувшись, покатило в сторону Бибигони.
- А что ты нам приготовишь? - наперебой спрашивали Миссафрику программисты, затаскивая чемоданы в дом.
- А что ты нам привезла? - строго поинтересовалась Миранда, появляясь из своей комнатки в гостиной и оглядывая громоздкий багаж Миссафрики.
- Это всё по работе, - наконец открыла рот африканская гостья. Без живота она выглядела даже лучше чем прежде. - С салафистами история кончилась?
- Да, - радушно закивала Валентина. - Двое убиты, а остальные рассеялись по местности.
- Жалко что только двое, - кровожадно заметила разведчица-эритрейка. - Вы, надеюсь, за ними следили?
- А у нас новый козёл! - вдруг, как бы не слыша, похвасталась хозяйка.
- Давайте молоко, - потребовала Мвамба. - Сейчас наделаю вам кримнашей...
- Главное, что подстанция работает, - произнёс в пространство Серёжа.
- Да это вовсе не то что вы думаете, - поправила его Миссафрика. - Просто в Индии пропали две местных принцессы - Сесяндра и Песяндра. Подумали, конечно, на пакистанских силовиков - ну, и направили наших сюда на разведку: типа олигарх ваш какой-то недавно был там в гостях и принцесс этих типа похитил. А в Исламабад он летел из Асмэры и это приняли за "московский след".
- Как, прости, звали принцесс? - наклонила набок голову Валентина.
- Это нормальные индийские имена, а не то что вам сразу мерещится, - сурово ответила эритрейка. И тут же продолжила: - А с Индией у нас прекрасные отношения: они поставляют нам особых жуков для акварельных красок для школьников. Рисование у нас везде обязательный предмет, такая традиция.
- Так это были не салафисты? - рассеянно переспросил Подлунный.
- Нет, конечно. Просто наши спецназовцы под прикрытием. Типа помощь Эритреи дружественной Индии.
- А почему тогда два мертвяка? - удивился завморгом. - И руки отрублены. И полные рты какой-то дряни...
- Ну, может, эти двое проворовались, - предположила Миссафрика. - Или нашли принцесс первыми... и как-то ими воспользовались. У наших с либидо вообще проблемы - в хорошем смысле, конечно.
- Боже, как страшно жить, - шумно выдохнула Миранда.
- Слава богу, всё наконец прояснилось, - подвела итог менеджер по иглокожим. И, обращаясь ко всем присутствующим, предложила: - Давайте поможем нашей шеф-повару с готовкой обеда. С приездом, Миссафрика, в родные пенаты!
- Да... спасибо, - смутилась та и загрохотала посудой.
Серёжа и Слава принялись чистить картошку, Подлунный принёс со двора дровишек для печки, которая топилась по особо торжественным случаям, остальные, потусив немного по кухне, вскоре разбрелись по своим комнатам.
- А как ребёночек? - спросила Валентина, когда они с Мвамбой остались у печки одни.
- Родила как выстрелила, - похвасталась та. - Двух часов роды не заняли. Живёт теперь по очереди то у моей мамочки, то у ближайших родственников - там у них есть одна кормящая девица...
- Мальчик? - заулыбалась хозяйка домика.
- Вылитый Натан, - закивала головой Мвамба. - Только... ну, шоколадная версия.

 ***
Фима ворвался в административный контейнер вихрем. Лицо у него было опрокинутое.
- Слушайте... - начал он. - Даже не знаю как вам сказать.
- Ну, говори уже, - подбодрил его Бздурек.
- Короче... подслушал случайно по внутренней связи один разговор... Термоядерный синтез это только прикрытие.
- Чего прикрытие? - скривилась Мона.
- Он хочет чтоб мы производили ему боевых рептилий, - выдохнул разом Фима. - Ну, когти там, зубы... - Он показал жестами, какими должны быть когти у рептилий. - И какая-то секретная начинка из атомов. - Фима осторожно оглянулся на входную дверь. - Он потому и Веру сюда перевел на пятый курс, - пояснил он. - В университет Пэрэдайз, знаете? Рядом с Лас-Вегасом.
- Так вот оно что! - воскликнула Мона Лиза и подняла бровь в сторону Кржиштофа. Тот с деланым недоумением развёл руками и задумался.
"Еще и на бабло меня развела эта Вера... - мрачно размышлял он, пока Фима, плюясь и захлёбываясь, пересказывал Моне детали. - Но ничего... не на такого напала..."

- И что ты собираешься делать? - уточнил он у Фимы, когда они выкурили по сигарете. Мона уже утратила интерес к разговору и рылась в бумагах.
- Уволюсь! - уверенно воскликнул тот. - Я, между прочим, патриот... - и не только Родины, но и нашего биовида. Мы всё же цари Вселенной...
- В смысле евреи? - без выражения уточнила Мона.
- Нет, Лиза, - уверенно возразил физик. - Все хомо сапиенсы. И рептилий, напичканных атомами, нам на этой планете не нужно.
- А деньги, Фима? - осторожно поинтересовался Кржиштоф. - Тебе небось платят не двадцатку, как нам, а чуток побольше? Ты же всё-таки мозг...
- Побольше, - не чинясь согласился Ефим. - Но мне ведь, кроме моей старшей Эдды, вообще ничего не нужно. А на творожок с булочкой я всяко себе заработаю - даже в Клину, простым школьным учителем.
- А младшая Эдда, - поинтересовалась Мона, - она где? Пока что в резерве?
Ефим и Бздурек загадочно улыбнулись.
- Вы чего лыбитесь, уроды? - с пол-оборота завелась она и, подхватив мобилку, принялась набирать "Старшую Эдду" в поисковике.
- Сэмунда тоже звали мудрым, - непонятно продолжил Фима. - Как Натана. - И они с Кржиштофом снова переглянулись.

- Только не говори мне, что ничего не знал про Веру... - процедила Мона, едва только Фима закрыл за собой дверь контейнера. - Натренировалась на пескороях, и теперь, значит, переключилась на биороботов?
- Ничего она не переключилась, - возразил Кржиштоф.
- "Вера - в ушах сера", - раздражённо воспроизвела Мона какой-то сетевой мем.
- Тю, - удивился Бздурек. - Тебя, я вижу, реально плющит. Не думал, что ты такая собственница.
- Еще скажи "ревнивица", - фыркнула та. - Просто я люблю порядок...
- Зря я простил тебе историю с Фимой.
- Зря, - согласилась она. - Я расслабилась...
Кржиштоф молча пожал плечами.
- А вообще вы, конечно, сучок, пан хорунжий, - грозно констатировала Мона. - Сучок и долбоёб. А ведь обещал... - На глазах у нее показались слёзы.
- Что я тебе обещал? - не понял Бздурек.
- Что будешь редуцировать побочные связи, - с вызовом напомнила  она.
- Я и редуцирую! - возразил Кржиштоф и, усевшись за стол, принялся перебирать и раскладывать по боксам гору недавних накладных на оборудование. - Садись и начинай писать отчет, - предложил он. - Даже если нас выпрут отсюда, то отчет всё равно спросят. Давай не будем терять время на пререкания. Ты, кажется, собиралась купить какой-то заводик? Жизнь не остановилась, Мона.
Та подняла на него подёрнутые влагой глаза.
- И тем более из-за какой-то Веры, - продолжил он.
- Ну, тоже верно, - милостиво согласилась она и, усевшись на свое место, взялась за разбор текущих заявок рисёрч-центра и за оферты поставщиков.
"Не вздумай потратить мои деньги, - писал Кржиштоф тем временем в вотсап Вере. - Убью".

Вечером и вправду пришел мейл из главного офиса, в котором сообщалось, что ввиду непреклонной позиции в сенате сторонников взвешенного прогресса проект ядерного синтеза заморожен и участвовавшие в нём с середины месяца могут считать себя свободными от любых обязательств, кроме сохранения тайны.
Далее из офиса писали, что каждый получит в порядке компенсации трехмесячное содержание и при желании может оставаться в федеральных пределах до формального окончания срока договора.
- Деньги к деньгам, - проговорила Мона, дочитав письмо. - И так-то платили нехило, а шестьдесят штук задаром - это вообще цимес...
- От тебя пахнет Фимой, - скривился Бздурек. - Скажи еще "мазл тов" или "вэйз мир".
- И скажу! - снова взбеленилась она. - И целуйся теперь со своей Верочкой!
- Отцовство сейчас можно проверить неинвазивно уже с десятой недели беременности, - процедил Кржиштоф как бы не в тему. - Не хотелось говорить об этом, но теперь я буду настаивать на пренатальном тесте.
- Каком-каком тесте?! - переспросила, вся покраснев, Мона.
- Пренатальном, дура! - рявкнул в ответ Бздурек. - Дородовом!
- Ты еще горько об этом пожалеешь... - прошипела она и, хлопнув дверью, выскочила вон из контейнера.
- Я ни о чём никогда не жалею, - мрачно проговорил он как бы сам себе, снова принимаясь за бумаги. - Видимо, жалелка не выросла.
"Хотя по срокам не сходится, - думал он уже про себя. - Если, конечно, они не продолжали трахаться после формального окончания их адюльтера".

Подошла середина июня. Выросшая кое-где под кустами и кактусами пустынная травка пожелтела, выжженная безжалостным невадским солнцем, тут и там на открытых всем ветрам пространствах катались без смысла и цели шары перекати-поля.
Компенсация за увольнение поступила к ним на счета тринадцатого и оказалась за вычетом налогов вовсе не такой внушительной, как ожидалось.
- Жизнь течёт как сквозь пальцы, - прокомментировала это открытие Мона. - Мотаемся, словно мушки, туда и сюда по ветру, а в остатке выходят копейки.
- Неприятно, - бесцветным голосом согласился Бздурек.
- А Вера остаётся на биофаке, - влез в разговор Фима. - Я обещал о ней позаботиться.
- Вы прямо какой-то незаменимый, Ефим, - проговорила Мона. - Чуть баба с возу - и вы уже тут как тут.
- Ну... - поднял он брови, - во всяком случае не нужно тратить времени на ухаживания.
- Тоже верно, - согласился Кржиштоф. - А может, это как раз и есть твоя "младшая Эдда"? Ну, которая из резерва?
Мона делано и как-то печально заухала, изображая смех.
- Кстати, Фима, у меня к тебе будет еще один деловой разговорчик... раз уж ты остаёшься, - продолжил Бздурек. - Впрочем... я тебе всё напишу эсэмэской.

- Блять, меня что же, выходит, все бросили? - с надрывом в голосе воскликнула Мона, когда они снова остались одни у себя в рабочем контейнере.
- У тебя поведение плохое, Мона, - объяснил Бздурек. - Просто ты этого как-то не замечаешь.
Она уставилась на него с докучливым выражением на лице.
- Деньги тебя реально испортили, - продолжал он. - Ты стала... как бы это сказать... такая конкретно жадная сучка без принципов. Я всё дожидался, что, может, тебя пробьёт на специальность - на филологию, на ягнобцев этих немыслимых во Владикавказе... А тебя пробило на сраный завод-развалюху, и производить на нём тебе тоже неважно что. Это и называется беспринципность, любимая...
- Я тебе не любимая! - перебила Мона. - Я сама себе любимая.
- Так или иначе, а я из Нью-Йорка лечу прямиком в Прагу. Мне надо закончить образование.
- Скатертью дорога! Выселю жильцов из квартиры в Бутово и заживу там как королева с моим ребёночком. И нахер мне этот Арбат!
- При чём тут Арбат?
- Из твоего Бирюлёва до него было ненамного ближе.
- Аа-а-а, вот оно что... Да, без Арбата действительно можно прожить. Около восьми миллиардов народа на планете прекрасно без него обходятся.
- Вот именно... - Выражение лица у Моны поменялось не в лучшую сторону. - А ты меня правда больше не любишь?
- С чего ты взяла? Чего тебя так укрыло от этой Веры? Ты ведешь себя неадекватно.
- Ну, может быть, - неуверенно согласилась она. - Но нам, конечно, придется пересмотреть наши взгляды на многие вещи.
- Ну, это через годик, как минимум. Когда я вернусь из Праги с дипломом.
- Сучок... Я же говорю: сучок, - горестно подытожила она. - Чисто как пан хорунжий: бросаешь женщину в самое тревожное для нее время. Ведь я же еще никогда не рожала! - Слёзы снова выступили у нее на глазах.
- Ну ладно, в последний раз, - хмуро проговорил он. - Даю тебе шанс. Летим в Москву, и чтоб ты мне в течение месяца организовала восстановление в универе - тебе ясно, мисс менеджер по Неваде?
- Яволь, пан хорунжий! - встала во фрунт Мона, немыслимо выпятив грудь. - Слушаю и повинуюсь! Будет исполнено...
"У нее почти тридцать штук моих денег... - написал он на вотсап Фиме, прогуливаясь с сигаретой вокруг контейнера. - Проследи, чтобы с ними ничего не случилось. Иначе девушка будет без ног. Спасибо заранее..."

***
По Арбату тянулась немноголюдная демонстрация мелких коммерсов, разрешенная властями в целях укрепления национального единства. Над головами плыли плакаты: "Буржуазия служит народу".
- Тут вообще ничего не меняется, - процедила Мона, крепко держась за локоть своего спутника. - Как будто крутят какой-то нелепый фильм, и олигархи в нём будут крестить детей у бомжей и принимать у них роды...
- Ты знала, кстати, что непроизвольным ночным мочеиспусканием на девять мальчиков страдает только одна девочка?
- К чему это? - удивилась она. - И кто она, эта девочка? Или я чего-то не поняла?.. У меня правда токсикоз - в этом ты прав. Крышу буквально сносит.
- Я к тому, что меня эти вещи грузят реально болезненно, до гусиной кожи. Мальчикам в детстве и юности здорово достается. Как по мне, так я бы, может, вообще не вылезал из квартиры, если бы не обстоятельства.
- Так и не вылезай, интроверт. Теперь у тебя есть для этого средства. Заведи себе, например...
- Только не надо опять про Веру, - перебил ее он. - Вера теперь с Фимой, вопрос этот закрыт.
- Ага, закрыт... - передразнила она. - Я посмотрю еще, как скоро они вернутся.
- Думаю, не раньше чем через год, - сказал он. - Оплаченный год учёбы в Лас-Вегасе никто не бросает... И кстати... - Он на секунду задумался. - Ты бы хоть мать, может быть, вызвала из Коста-Рики, как ты считаешь? Всё-таки будет полегче...
- Ах, Криси, - вздохнула Мона. - Мать уже восемь лет как живёт на экваторе. Представь: океан с обеих сторон, рядом Панамский канал этот долбаный, моряки всех стран и народов. Это другая жизнь. Даже Мвамба, мне кажется, уже более русская, чем теперь моя матушка. За ней за самой здесь придется ухаживать как за ребёнком.
- Ну, тоже верно, - согласился Бздурек. - Тогда я, пожалуй, напишу своей. Пускай-ка она появится и поможет, чем может. В детстве как мать, помню, она была весьма неплоха.
- Ты знаешь, я бы не отказалась, - подняла на него глаза Мона. - А то мне одной реально тревожно.
У Бздурека пискнул мобильный.
- Кто там? - осторожно спросила Мона.
- Фима, - ответил он. - Сейчас...
"Напиши номер счета, - писал физик. - Она в натуре раскаялась и даже плакала. Видимо, очень жалеет ноги...". Дальше в эсэмэс шла целая строчка смайликов. 
"Ну вот и слава богу", подумал он, переправляя Фиме реквизиты своего банка, и бодро продолжил:
- Надо как-то доехать до Клина...
- Да, - поддержала Мона. - Мы уже пятый день в Москве - и всё не доедем. Они могут обидеться. А потом я сразу займусь в универе твоим восстановлением, да?
- Да, милая... - проговорил Бздурек, снова погружаясь в свои мысли.

Они тем временем спустились в метро.
- Хотя не знаю, как я смогу работать в этой лингвистике, - продолжил вдруг он. - То, что я видел на практике, явно не для меня.
- А что? - подняла брови Мона, занятая снова мечтами и грёзами.
- Мы все там сидели в огромном зале с компами... представь? шестьдесят человек.
- И?
- Ну что "и"? - хмыкнул он. - Я в такой обстановке вообще не могу сосредоточиться. Мне лезут в голову звуки, движущиеся коллеги... запахи, наконец. Кто придумал эту систему вокзальной занятости? Якобы она способствует концентрации.
- Чушь, - согласилась Мона. - В Неваде в контейнере мы были вдвоем и редко - втроем. И работа реально ладилась. А пять человек и больше - это уже какая-то нерусская фикция. Все заняты не работой, а тем чтобы от нее не отвлечься.
- Долбаные америкосы придумали, - фыркнул Бздурек. - Весь вред от них.
- И от баб, - хихикнув, поддержала его она.
- У немцев по сей день в учреждениях у каждого свой кабинетик - пусть и со сквозным проходом в соседние кабинеты.
Телефон у него снова пискнул.
- Поезжай дальше сама, - проговорил он, прочитав сообщение и поднимаясь с сиденья вагона. - Мне надо заскочить в банк.
- А? - подняла на него глаза Мона, тоже занятая своей почтой. Лицо у нее было странное.

С Фиминого счета поступили в пересчете на доллары двадцать две тысячи.
"Ну что же, - утешал себя Кржиштоф, подходя в зданию банка. - Удержать восемь штук это вполне справедливо... Всё-таки молодое тело, кремы, мазилки... это можно понять".
Он снял тридцать тысяч долларами для Тимоши, упрятал конверт подальше на грудь и снова нырнул в метро - к дому.
"А Фима теперь у нее занят еще и финансами, - улыбнулся он, снова поднимаясь наверх по эскалатору. - Молодец... Фима и младшая Эдда..."

Они пообедали с Моной чем послал бог, привычно потискались перед сиестой и, наметив вечером ехать с ночёвкой к Вале, задремали, вполне довольные друг другом и обстоятельствами.
"Мне надо что-то тебе сказать, - прошептала Мона, закутываясь в своё одеяло. - Но это потом..."
"Потом..." - эхом повторил Бздурек и провалился в сон.

- Я получила эсэмэс от шейха, - проговорила Мона, когда они вечером уселись в машину и двинулись по переполненным улицам в сторону Клина.
- По "Неве" или по Ленинградке? - не слушая, спросил Бздурек.
- "Нева" платная, а нам теперь надо экономить, - строго заметила она. - Полвосьмого, через полчаса всё уже рассосется.
Они свернули в сторону Ленинградского шоссе. 
- Так что там за эсэмэс? - переспросил Кржиштоф, когда они выбрались на прямую до Клина.
- Он не угомонился, - непонятно ответила Мона Лиза. - Теперь это конкретная оферта идти замом по науке в их Институт языков...
- Блин, - выдохнул Бздурек. - Новое дело. Зачем Абдулу Гафизу твой ягнобский язык?
- Придурок, у них же за Красным морем Оман и Йемен, саудовцы,  Эмираты наконец...
- И что?
- Но это всё восточноиранская ветвь языков, там много сходства с ягнобским. И зовут его, кстати, как-то иначе... мне кажется.
- Его имя теперь тебе точно не пригодится. Даже если тебя не заберут в гарем, ты всё равно будешь обращаться к нему "ваше святейшество, подобный луне и солнцу".
- Дурак, Эритрея продвинутая страна, ты сам это видел. Вон их разведчица Мвамба какие аферы прокручивает...
- Да, Марса нам тут поблизости точняк не хватало, - хмыкнул он. - Так что? Не вызывать мать?
- Пожалуй пока нет, - ответила Мона. - И если ты не против... - может, слетаешь со мной на пару деньков осмотреться? Ну... в Асмэру.
- Слетаю, что же, - без удовольствия согласился он. - Плакала опять, я смотрю, моя матлингвистика.
- У нас теперь столько денег, что ты можешь просто записаться на платное отделение, - возразила она. - Больше будет почёта. Хочешь, я проплачу за тебя половину?
- Это трогательно... - поднял он бровь. - Давай, согласовывай сроки, бери билеты - и летим к твоему шейху.

У Вали они наскоро перездоровались с присутствующими, Бздурек, отозвав Тимошу в сторону, передал ему конверт с деньгами, а затем они с Моной, забрав с собой на веранду по стаканчику хереса, устроились там, чтобы обсудить вновь открывшиеся обстоятельства.
Кондиции, которые предлагал Селим Абдул Хабиб ибн Абдул, впечатляли: Моне предлагалось достойное содержание, служебная квартира в центре Асмэры с приходящими кухаркой и горничной и полное обеспечение в связи с родами, включая няньку с кормилицей, если в последней обнаружится необходимость.
Всё это стояло в договоре, набранном в три колонки: на тигранье, английском и русском.
- Надо позвать Мвамбу и сравнить тексты, - нахмурился Кржиштоф. - Как бы тут не оказалось подводных камней. Ты как сама-то? - Он строго взглянул на Мону. - Хочешь ехать?
- Пожалуй да, Криси... - неуверенно ответила она. - Это огромный прорыв по карьере. - Она покрутила носом, о чем-то раздумывая. - Пожалуй, даже и мать мне туда получится вытащить... Асмэра пусть не экватор, но всё же... Условия похожие, так что теперь она у меня не отвертится.
- И зноу я сыротою залышыуся, - непонятно резюмировал он, поднимаясь с дивана. - Короче: даем проверить договор Миссафрике, а потом ты берешь билеты и мы летим осмотреться на месте, ясно?
- Ясно, мой повелитель, - подняла на него глаза Мона, кажется снова влажные. И тоже поднялась.

- "Министр гигиены, повелитель хордовых, - читал вслух Серёжа с каких-то помятых листочков, - лауреат Знака Отличия Василий обходил однажды окрестности Онежского озера и внезапно обнаружил в тени у кустов дремлющего халдейского прорицателя, который, проснувшись, тут же предсказал Василию будущее. Герой, изловчившись, так врезал халдею мешалкой по пыце, что тот тут же скончался в страшных мучениях. Так Василий оборвал нить Ариадны и притупил бритву Оккама". - Сергей откинулся в кресле и оглядел присутствующих. - Ну как?
- Что это? - как обычно скривилась Миранда.
- Трэш... - поддержала ее Бесподобница.
- Скрипт пришел на разработку игры. Самотёком... - ну, то есть его никто не заказывал, - пояснил Серёжа. - И спрашивается: достаточно ли это графично для визуализации?
Мона и Бздурек, не вступая в беседу, прошли в скромный Валин офис, где у той, помимо папок с бумагами, стояла кое-какая техника, и распечатали договор с шейхом.
- Эритрея-гёрл, - высунул Бздурек голову в общую залу. - Загляни, будь добра, к нам сюда на минуточку...
Мвамба оторвалась от кастрюль на плите и двинулась к ним.

- Читай внимательно, - проговорил он, когда они с Моной передали Мвамбе бумаги и объяснили в чём дело.
- Эх... - вздохнула та. - Мне бы тоже с вами в Асмэру смотаться, посмотреть на ребёночка.
- Как, кстати, его назвали? - поинтересовалась Мона.
- Абдул Натан, - просто ответила эритрейка.
- Зачётно, - одобрил Бздурек. Мона закивала - и нежно, по-женски взяла Миссафрику за плечо.
- Ну... читай, - повторил Кржиштоф.
- Идите пока, - попросила Мвамба. - Не отвлекайте меня. Нечего стоять над душой.
- Она всё-таки клёвая, - шепнула Бздуреку Мона, когда они снова уселись в кресла в гостиной, и, широко распахнув ресницы, продолжила: - А давай обручимся в церкви?
- У Вертолётова? - улыбнулся Кржиштоф. - Давай конечно. Вообще давно его не видели.
- С Душанбе, - подтвердила Мона.
- Как летит время! - меланхолично заметил он. - Как там, интересно, транзит воды из сибирских рек?
- Прикольная была темка, - закивала Мона. - Жаль, что не получилось.
- "Восток - дело тонкое", - важно повторил Бздурек какой-то древний мем и занялся едой и напитками.

Договор оказался в полном порядке: тексты на разных языках в точности повторяли друг друга.
- У нас не принято кидать клиента сразу, - пояснила Мвамба. - Сперва его стараются побольше запутать... - И она улыбнулась своей жемчужной улыбкой.
- Может быть, шейх даже и не кидала, - предположила Мона. - Услышал про место зама для этого института - и вспомнил обо мне.
- Время покажет, - без выражения заметила Миссафрика. - Может быть и такое. Во всяком случае он, как и обещал, занимается моим переводом от силовиков к себе в ведомство - про это я в курсе от вполне надежных людей.
- Африканцев? - с ухмылкой уточнил Бздурек.
Мвамба презрительно скривилась и поднялась из-за стола.
- Я, возможно, смогу навещать иногда твоего Абдула Натана, - вдруг сообразила Мона. - Если ты позволишь, конечно.
- Давай об этом потом, - вежливо уклонилась от разговора неприступная африканка.

Дальше всё закрутилось как стёклышки в калейдоскопе. Был назначен день обручения, у Сережи со Славой нашлись на студии шикарное платье и не менее шикарный фрак.
- А отмечать будем у "Чука и Гека"! - радостно предложила Мона. - Только надо будет нанять бусик типа маршрутки, чтобы отвёз потом удаленцев.
- Чука-Бондарчука, - бессмысленно повторил Кржиштоф, ударяя на "у".

- Вот так гости, вот так прихожане... - радушно развел руки поп Вертолётов, когда они в сопровождении нарядно приодетых и начищенных удалёнщиков появились в бибигоньской церкви.
- Давненько не виделись, - сдержанно отреагировал Бздурек, уклоняясь от поповских объятий. Всю эту неделю он находился в какой-то прострации: по десятку в день приходили сообщения от Веры, жалующейся на Фиму, на университет, на помпезный и шумный Лас-Вегас...

Обручение вышло коротеньким и каким-то скомканным - служка уронил чашу, Мона уронила кольцо, удалёнщики, так же как и немногие прихожане, собравшиеся поглазеть на обручение, хихикали, подбадривая молодых, и нарушали порядок.
Наконец таинство было окончено и они все гурьбой выкатились из церкви на улицу.
- Отстрелялись... - одобрительно хмыкнула Мвамба.
- А ты стрелять-то умеешь, Миссафрика? - вдруг окрысился на нее Бздурек. - Ну, как секретный агент...
- Я стреляю так, пан подхорунжий, что вы запаритесь подбирать за мной гильзы.
- Отбрила... - одобрительно заржал Тимоша. - И правильно. Нечего лезть к секретным агентам с вопросами...
- Чего это я подхорунжий? - обиженно проговорил Бздурек. Все стали садиться в ожидавший их у церкви микроавтобус.

Попойка в "Бондарчуке" тоже получилась смазанной: тосты звучали неискренне, еда оказалась чересчур экзотической, за окнами изо всех сил лупил ливень и завывал ветер.
- Блять, - наконец произнесла Мона. - Давайте уже завязывать. У нас завтра самолёт в полдесятого...

- Мать написала, - сообщила она, когда они наконец добрались до квартиры Бздурека. - Она готова приехать, если... - Мона замялась. - Если мы ей оплатим билеты на самолёт... Видно, разбогатеть в Коста-Рике у мамы пока что не получилось.
- Карибская зона, хули, - с пониманием отнесся к этому Кржиштоф. - У них там сорок в тени чуть ли не круглый год. Слоняются все как сонные мухи, какое уж тут богатство...
 
...Шейх принял их в скромном по местным понятиям зальце; из декора заметны были только золоченые подоконники, наполовину прикрытые парчовыми шторами.
Вместо бурнуса на нём был отлично сидящий блейзер, с обшлага рукава которого лезла в глаза неспоротая шелковая этикетка "Armani".
- Мне неизвестны ваши законы и обычаи, - торжественно проговорил Кржиштоф, когда процедура приветствий была закончена, - ...но считаю необходимым сообщить, что мы с Моной помолвлены. - И он показал богатею кольцо на пальце.
- Да, - закивала головой та, тоже показывая кольцо. - Как писал ваш национальный поэт Александр Пушкин: "я другому отдана". И буду век ему верна.
- И наш, - буркнул Кржиштоф.
- Что "наш"? - удивился Селим Абдул Хабиб.
- И наш национальный поэт тоже, - пояснил Бздурек.

А Асмэре он пробыл неделю. На третий день из Сан-Хосе прилетела Монина мать, огорошила его приветствием "Ну, здравствуй, зятёк" и тут же принялась "хлопотать".
Квартира оказалась очень приличной, прислуга стояла на представлении навытяжку, скромно потупясь. Затем шейх отвез их в клинику, где предполагалось принимать роды.
- Шикардос, - одобрила Монина мать обстановку отдельной палаты.

Вечером он бродил по пустынной Асмэре. Телефон то и дело динькал, принося эсэмэски от Веры: в Неваде всё еще было светлое утро.

Наконец подошло время прощания.
- Ты смотри там... - строго шепнула ему на ухо Мона в аэропорту.
Они обнялись.
- Ты смотри там, зятёк... - эхом повторила будущая тёща, чуть прищурив глаз и как бы о чём-то догадываясь.

Просидев всего час в Эмиратах в ожидании московского рейса, он со своей лёгкой сумочкой отправился на посадку, а затем продремал все шесть часов полёта, вздрагивая, когда от Веры приходили эсэмэски.

"Flydubai" прилетел во Внуково. Бздурек подождал девятьсот одиннадцатого, забрался в подошедший автобус и первым делом выключил телефон.
Через двадцать минут он уже спускался в метро. "Задрала Вера... - думал он, покачиваясь в такт ходу поезда вместе с немногими пассажирами. - И жалко ее..."

Лифт остановился на семнадцатом, и Бздурек неспеша побрёл по бесконечному коридору вдоль ряда соседских дверей, на ходу доставая ключи от квартиры.
У пятнадцатого номера лестничный коридор поворачивал.
За поворотом, у бздурековых дверей, в недевчачьей позе, вся раскорячившись и вытянув вперёд очевидно затекшую ногу, сидела на полу Лиза из Йоркшира, она же Миранда - с мобилкой в руках и вставленными в уши наушниками. Рядом у стенки ютился ее небольшой чемоданчик с колёсами.
- Ты здесь чего? - громко спросил он.
- А? - вздрогнула Миранда, вытаскивая динамики из ушей и поднимаясь с пола. - Пустишь пожить? Опять разругалась с Валей. Представь: ревнует меня к Тимоше...
- Прикол, - без выражения проговорил он.
- Сдался он мне три раза, - продолжала Миранда. - Вечно воняет карболкой и формалином - и всё это чтобы перебить запах тления. Уж мне ли его не знать...
- Тимоша хороший, - непонятно возразил Кржиштоф и отпер ключом дверь. - Входи.

- Но как ты узнала когда у меня рейс? - спросил он, когда они, поставив чайник, устроились за столом в кухне.
- Мвамбу спросила, - легко объяснила Лиза.
- Понятно, - устало проговорил Бздурек. - Значит, ее силовики пасут теперь и меня... Можно было сообразить.
Звякнул его мобильный.
"Это ДНК твоего сына, - писала Мона. - Сравнивай на здоровье, будешь еще извиняться, придурок". К тексту прилагался документ в формате ПДФ.