Проводы старого нового года

Однокомнатная хрущёвка. Последний предновогодний тридцать первый декабрьский вечер. Унылую крохотку кухонного пространства подцвечивает торжественно поставленная на томик А. Пушкина трёхлитровая банка из-под помидоров, маринованных в первые послевоенные годы. Банка увенчана парой еловых веток, перевязанных георгиевской ленточкой, что свидетельствует о пристрастии хозяина банки к отечественной истории и теме воинской славы. Ветки украшены фантиками от раритетных конфет и старыми ёлочными игрушками, ровесниками некогда исчезнувших из банки помидоров. Тусклый свет 15-ваттной лампочки, висящей под потолком на скрученном электрическом проводе, отражается в блёстках конфетных обёрток и наполняет кухню праздничным конфетти-салютиком, наподобие выстрела нарисованной на стене хлопуши.
На табурете возле кухонного окна сидит старый человек и смотрит в перекидной календарь, висящий над холодильником «ЗИС-Москва».
- Тридцати перьвое… - ссохшиеся губы старика с трудом выговаривают гласные звуки, - значица, завтрась…
Он поднимается, вдавливает плечо в стену и по орнаменту на обоях, как по рельсам, перемещается в комнату. Облокотившись на дверную притолоку, старик долго хлопает ладонью по стене в поисках выключателя. Обнаружив пластмассовый бугорок, бубнит: «О;на теперича где!», и зажигает свет. В глаза бросается унылый покрытый временем беспорядок.
С безразличием мудреца старик переводит взгляд на буфет, уставленный старыми пожелтевшими фотографиями.
- А помнится… - берёт в руки фото в бронзовой рамке с надколотым стеклом. На снимке запечатлена группа солдат. Лица сосредоточены, все, как один, смотрят на старика. - Какие ребята!..
Звенит звонок. Хозяин бережно возвращает рамку на место и, прихрамывая, ковыляет в прихожую.
- Хто тама?
- Егорыч, это я, Трифон, - слышится за дверью, - отворяй, земеля!
- Трифон?.. А-а, явился, минёр везучий, - Егорыч щёлкает задвижкой, - не пустой?
- Не-е, во;на, трофейная! – гость достаёт из-за пазухи поллитровку и, порывшись в кармане, извлекает горсть конфет-барбарисок. – Хотел к табе завтрась нагрянуть, с Новым годом праздравить, но думаю: ежели помру - пропадёт трофей!
Старики направляются друг за другом в кухню.
- Елка? – удивляется Трифон.
- Пионеры заходили, - хмыкает хозяин и высыпает из кулька на тарелку яблоки, - не забывают!
- А хлебца нету? Лучше б хлебца…
- Они спрашивают: «Дедушка, что вам ещё дать для праздничного веселья?». А я растерялся. В глазах морок, не вижу ничего. Пока тёр, их уж нет. Хлопнула дверь, ушли детишки. И на том спасибо, родные! Всё слава Богу.
- Сядем, Егорыч, - Трифон, ищет глазами второй табурет, не находит и неловко присаживается на радиатор отопления, - нынче стоймя-то гутарить тяжко стало.
- Оно так. Завтрава ждать не будем. Выпьем, покамест не померли.
- Давай, друже. За наш 2-ой Украинский.
- Давай, старлей, по порядку. Сперва выпьем за ребят наших геройских. Не чокаясь.
Старики поднялись.
- Слава им!..