Запорожские казаки навели ужас на жителей Стамбула

17 июня 1621 года запорожские казаки внезапно появились у берегов Османской империи и на несколько дней привели в ужас сам Стамбул. Этот эпизод стал одной из самых ярких демонстраций тогдашней мореходной мощи казачьих флотилий — тонких, быстрых и чрезвычайно манёвренных чайок, которые могли появляться там, где их совсем не ждали.

Контекст. С начала XVII века запорожцы всё активнее использовали походы по Чёрному морю: разбивали прибрежные поселения, грабили и требовали выкуп у торговых караванов. Уже в 1618 г. итальянский путешественник Пьетро делла Балле отмечал: «больше нет мест, подчиненных туркам в окрестностях Черного моря, которые бы они не захватывали, которые не грабили и не разоряли полностью... они сегодня очень сильны на Черном море, и очевидно, что как бы мало их ни было, никто никогда не осмелится оспаривать их владычество». Эти слова хорошо передают тогдашнее отношение иностранцев к новой силе на южных рубежах Европы.

Непосредственно 17 июня 1621 г. граф де Сези, французский посол в Стамбуле, сообщал о появлении казаков «под стенами Стамбула» и описывал панику в городе: «Страх, охвативший жителей этого города, был так велик, что невозможно описать. 16 лодок с казаками в эти дни достигли колонн Помпея у входа в пролив в Черное море...». Появление всего шестнадцати лодок — и реакция столицы была непропорционально сильна. Босфор в ту пору охраняли лишь три галеры; остальная оборона оказалась не готовой к такой внезапной угрозе.

Характер этих рейдов был особый. Казаки не стремились к длительному бою с крупными военными судами: их лодки — чайки — были мелкоосадочными, быстрыми и легко маневрировали у берегов и в проливах. Они высаживали стрелков и грабили прибрежные деревни, а также реквизировали оружие и командировали набранных на ходу людей в помощники на свои суда. В Стамбуле казаки хватали прохожих и вооружали их; на иностранных кораблях, стоявших в бухте Золотой Рог, они реквизировали оружие. За два дня опустошительных набегов османские власти сумели снарядить эскадру из 40 торговых и вспомогательных судов, однако при виде казаков эта флотилия избегла сражения и ночью вернулась в пролив — ещё одно свидетельство психологического преимущества и страха, который вызывали казацкие суда.

Значение рейда выходило за рамки эпизода устрашения. Запорожские походы оказывали давление на экономику и безопасность Османской империи в регионе, отвлекали силы и провоцировали дипломатические и военные шаги. Западные дипломаты и наблюдатели не раз подчёркивали влияние казаков: так, в 1625 г. граф де Сези называл их «хозяевами Черного моря», а в 1631 г. тайный советник шведского короля и посол в Польше Жак Руссель обращался к ним как к «властелинам Днепра и Черного моря».

Осенью 1621 г. события на море и на суше получили дальнейшее развитие: польско-казацкое войско под общим командованием гетмана Петра Сагайдачного и Речи Посполитой сразилось с османскими войсками и их вассалами под Хотином. Решающую роль в этих действиях сыграли именно казаки — их умение действовать быстро и решительно на флангах и в тылу противника сильно осложняло операции Османской империи. Для самого Сагайдачного Хотин стал последним крупным сражением в его карьере, а для всей эпохи — кульминацией морских походов запорожцев.

Наследие. Набеги 1621 года и другие подобные рейды демонстрируют, как нерегулярные силы могли влиять на геополитику региона. Быстрые казацкие суда заставляли великие державы считаться с новыми правилами ведения морской войны, пересматривать охрану проливов и торговых путей, а также изменять дипломатическую тактику. Для современного читателя эти события — напоминание о том, что способность к неожиданному действию и мобильность порой значат больше, чем численное превосходство и гигантские корабли.