Последние дни Митридата

Священный курган

Священный курган едва приметным бугром возвышался над степью. На плоской вершине, поросшей высокой травой, стоял уродливый каменный идол. Короткие толстые ноги вросли в землю. Руки крепко сцепились над выпирающим животом. Грузное тело немного наклонилось вперёд. Голова без лица, об-ращённая в сторону восхода, напоминала большое яйцо. Когда утреннее солнце едва показывалось из-за далёкого горизонта, безликая голова воспламенялась от ярких лучей и будто ожива-ла. На закате каменный лик угасал вместе с умирающим днём. Перед идолом стоял алтарь в виде большого плоского камня. Ноздреватая поверхность темнела подтёками жертвенной кро-ви.
Кто поставил этого идола и чьи останки покоятся под толщей кургана, давно позабыли. Но до сих пор степняки совершали жертвоприношения на алтаре, когда мимо гнали табуны, или когда воины неподалёку разбивали стан. Жрецы энереи прихо-дили сюда и ночи напролёт беседовали с идолом, разгадывая его загадки или выведывая тайны мироздания. В ночи над сте-пью разносились их напевы, больше похожие на завывания волков, ухали бубны, визжали свирели. А тайн идол знал мно-жество и не спешил ими с кем-то делиться. У истукана было много имён: каждый народ называл его по-своему. Разные пле-мена по-разному молились и по-разному делали жертвоприно-шения. Идол слушал просьбы людей, но ничего не обещал. Он служил вечности.

***
Два одиноких всадника встретились у подножья кургана. Бе-лая луна зависла в черном небе, заливая степь холодным сереб-ристым светом. Всадники съехались вплотную и остановились. Один высокий, крепкий, в кожаной одежде и островерхой ме-ховой шапке. Густая темно-рыжая борода скрывала нижнюю половину лица. Конь под ним широкогрудый, большеголовый. Второй всадник тоньше и ниже, но плечистый, хорошо сложён. Кутался с головой в чёрный шерстяной плащ. И конь у него поджарый, горячий и беспокойный.
- Зачем звал меня, ромей? - густым хриплым басом спросил бородатый.
- Мне нужна твоя помощь, - ответил всадник в плаще.
- Что же ты хочешь?
- Через два дня здесь пройдут торговцы.
- Я должен ограбить караван для тебя? Какова будет моя до-ля?
- Всё добро можешь забрать себе.
- Много добра?
- Ты будешь доволен. Но мне надо, чтобы караван исчез бес-следно. Никто не должен уцелеть.
- Всех убить? – удивился бородач. – Дозволь хотя бы несколь-ких торговцев пленить. Потом затребую выкуп у родственни-ков.
- Никаких пленных! Умереть должны все! – жестко ответил всадник в плаще. – Я заплачу, сколько потребуешь.
- Мне придется держать ответ перед Великой Матерью Табити за невинную кровь. – Бородач кинул взгляд в сторону каменно-го идола.
- Думаю, это тебе поможет. – Всадник распахнул плащ и про-тянул собеседнику кожаный мешочек-крумен, в котором весело звякнули монеты: - Здесь достаточно серебра для того, чтобы задобрить богов, да ещё сможешь прикупить десяток хороших лошадей.
- Как вы, ромеи, всё просто измеряете монетами, - горько усмехнулся степняк.
- Всё в мире измеряется монетами, даже милость богов, – не смущаясь ответил всадник в плаще. – Поклянись, что выпол-нишь моё поручение.
– Но зачем убивать торговцев? Отнять товар – это одно, а пе-ререзать мирных людей – большой грех для степного воина, - всё ещё не соглашался бородач.
- Я плачу – я ставлю условия, - твёрдо ответил ромей.
Степняк, как бы размышляя, взвесил мешочек на широкой ладони и спрятал его в складках одежды. Протянул обе руки в сторону каменного изваяния.
- Клянусь! – торжественно произнёс он. – Сделаю, как ты по-желаешь.
- Всё должно пройти быстро и тихо - никаких следов.
- В караване есть охранение? – поинтересовался бородач.
- Ерунда. Ничего особо ценного не везут. С охраной легко справитесь. Но не забудь: убить надо всех.
Заговорщики разъехались.
Вновь воцарилась ночное молчание. Безликий идол печально глядел вдаль бескрайней однообразной степи. Задумчивая луна медленно покатилась к горизонту, предвещая скорый рассвет.

Охота
Двое степняков на приземистых крепких лошадках осторожно подбирались к небольшой голой рощице. На почерневших вет-вях ещё трепыхались скрюченные увядшие листья под порыва-ми ледяного ветра. С угрюмого низкого неба временами срыва-лась снежная крупа и с шуршанием падала в пожухшую траву. Низкорослые выносливые лошади дышали тяжело, выпуская в морозный воздух клубы пара. Копыта скользили по раскисшей глине.
- Теперь он от нас не уйдёт, Марк Валерий! – уверенно говорил крепкий юноша, указывая своему спутнику на след оленя в грязном снегу. – Видишь, шаги стали короче. Силы оставляют его.
- Хочется верить твоим словам, Саваг, сын Азариона, - невесе-ло усмехнулся Марк Валерий, плотнее запахивая полы кожаной короткой одежды под широкий пояс. – Жуть как холодно!
- Прости, но сегодня ещё не холодно, - возразил юноша. – Вот когда в реках вода стынет, и лёд выдерживает лошадь с седо-ком – тогда настоящий холод.
- Будь по-твоему, - вынужден был согласиться Марк Валерий. – А для меня и сегодня – мороз. У нас в Риме никогда не бывает снега. Холодно – когда несколько дней подряд льёт дождь, и приходится надевать плотную шерстяную тогу.
- Ничего, привыкнешь, – успокаивал его юноша. – Мы же как-то живём в степи. И лучше места для нас нет.
- У меня уже мозоли на заднице от этого неудобного седла. Жёсткое! Как вы только в таких сёдлах проводите дни напро-лёт? – продолжал жаловаться Марк Валерий.
- Я не люблю сёдел, - сказал Саваг. - Войлочного чепрака мне достаточно.  -  Он потрепал своего коня по гриве. - Давай, Ве-терок, вперёд! Недолго осталось. Сейчас завалим зверя, и от-дохнём.
Плечи всадников укрывали меховые накидки из грубо выде-ланных овечьих шкур, на головах островерхие кожаные шапки с оторочкой из лисьего меха. Юноша всё подбадривал товари-ща, которому жуть как надоела охота по холодной ненастной погоде.
- Сейчас завалим этого красавца, Марк Валерий. Вот уви-дишь!
Левой рукой он умело правил лошадью, в правой держал ко-роткое охотничье копьё с длинным железным наконечником.
- Долго же мы за ним гонялись, - вздохнул недовольно его спутник. – Уж не верится, что настигли.
- Зато охота вышла славная! – с воодушевлением возражал юноша.
- Да уж! Я ни ног, ни рук не чувствую, - всё бурчал Марк Вале-рий. - А поясницу ломит, будто целый день копал ров перед ка-струмом.
- Но где же ты ещё так хорошо поохотишься? – усмехался Са-ваг. – Чем труднее охота, тем ценнее добыча. Помнишь, как мы его выслеживали, а потом гнали по степи, пока он в перелесок не ускользнул? Но теперь ему не уйти.
Сам юноша был плечист, осанка гордая, голову держал уве-ренно, взгляд цепкий – настоящий степной воин. Хотя лицо его ещё не до конца обрело мужские черты, но подбородок уже покрывала мягкая светлая поросль. Товарищу, которого он звал Марк Валерий, на вид было около тридцати. Черты лица сухие. Скулы, словно вырезанные из камня. Впалые щеки чернели жёсткой щетины. Губы обветрились. Хищный нос с горбинкой посинел от холода. Человек не из здешних краёв, сразу видно – к стуже не привык.
Наконец всадники подкрались к голой роще и увидели того, кого так долго преследовали. В зарослях облетевшего кустар-ника стоял крупный олень с огромными ветвистыми рогами. Две стрелы впились в бок животного, одна торчала из шеи. Олень умирал. Его качало, но он продолжал гордо держать го-лову.
- Погляди, Марк Валерий, какого красавца нам послал благо-роднейший из богов, Фагимасад, - воскликнул радостно юно-ша.
- Красивый, - вынужден был согласиться его спутник. – Даже убивать жалко. А твоя сестра метко стреляет, - изумился он, растирая ладонью замёрзшие скулы. – Три стрелы на полном скаку, и все – в цель. Знаю хороших фессалийских лучников, но не уверен, что они смогут так метко стрелять.
- Зарику обращаться с луком учила сама богиня Аргимпаса, - важно заявил Саваг.
- Так уж – сама богиня? – засомневался Марк-Валерий.
- Ты же видишь: у Зарики не пропадёт ни одна стрела. Надо будет - соколу в полёте глаз выбьет.
Олень продолжал смирно стоять, примирившись со своей уча-стью. Но в больших чёрных глазах не было испуга.
– Ну что, Марк Валерий, нанеси последний удар. Мы для тебя его загнали, - предложил юноша.
- Благодарю за честь, - согласился тот.
Саваг передал ему копьё, сам придержал коня.
Их нагнали ещё двое степняков в таких же меховых накидках и островерхих шапках с лисьим мехом. Один из всадников тонкий, с круглым румяным личиком. В руках небольшой охот-ничий лук. У правой ноги горит со стрелами. Сидел чуть боком, как обычно сидят стрелки. Второй - невысокий, плотный, с длинными сильными руками. По лицу сразу не понять, женщи-на это или мужчина: черты грубые, но кожа гладкая. Над верх-ней губой жиденькие усики. Сбоку на крупе коня, свёрнутая кольцами, крепкая волосяная верёвка.
Марк Валерий замахнулся копьём, намереваясь нанести жерт-ве роковой удар. Но олень вдруг в последнем отчаянном усилии кинулся в его сторону, выставив острые рога. Лошадь Марка Валерия испугалась, рванула в сторону, скинув всадника. Охотник, крякнул и шлёпнулся прямо в небольшую лужицу, ед-ва подёрнутую тонким льдом. Остальные всадники беззлобно рассмеялись.
- Проклятый зверь, - выругался Марк Валерий, поднимаясь из грязи.
- Отойди в сторону, иначе он тебя рогами подденет, - посове-товал юноша. Попросил у Марка Валерия обратно копьё. Обер-нулся к розовощёкому лучнику. – Зарика, может, ты его добь-ёшь?
Девушка отрицательно качнула головой.
- Мамка, помоги мне, - попросил юноша второго всадника.
Женщина откинула в сторону меховую накидку, освободив правую руку, отцепила волосяную верёвку с петлёй на конце и принялась раскручивать над головой. Петля грозно завыла, рассекая воздух. Юноша заехал к оленю сбоку. Мамка метнула верёвку. Петля зацепилась за рога. Резкий рывок, и обессилен-ное животное припало на передние ноги. Юноша точно вогнал копьё оленю в рёбра. Жалобно всхрапнув, рогатый красавец повалился набок.
- Ловко, - хмыкнул Марк Валерий, счищая прилипшую грязь с кожаных анаксиридов. Тут же начал оправдываться: – Я не охотник, уж извини! Я - воин, легионер. Вот если в строю, да врукопашную на мечах.… А с рогами дело не имел. - Он вытер испачканные ладони о мокрый снег.
- Так, оставайся с нами, - предложил Саваг. - Поживи годик в степи. Я научу тебя охотиться. На лошади будешь крепко дер-жаться. К холоду привыкнешь.
- Спасибо, Саваг, - поблагодарил Марк Валерий. – Но – нет! Я служу Великому Риму, поэтому не могу свободно распоряжать-ся собственной судьбой. К тому же, думаю, не по мне степная жизнь. Я вырос в огромном городе с высокими домами, шум-ными улицами и широкими площадями. С детства воспитывал-ся среди легионеров. Привык к городским будням, к военным походам. В степи мне не место. Какой из меня кочевник? – усмехнулся он.
- Жаль, - сказал юноша. – В степи жить привольно. Кругом простор, а над тобой только боги.
- У каждого своя дорога, - ответил на это Марк Валерий. – Не сможет горный лев жить в лесу, а степной волк не выживет в пустыне. У нас в Риме говорят: «Суум куиквэ — Каждому своё».
- Возможно, ты прав, - согласился Саваг. – Как меня учил отец: жаворонку – небо, жабе – болото.
Они рассмеялись.
- А почему твоя сестра отказалась добить оленя? – спросил Марк Валерий, поглядывая на розовощёкую Зарику.
-Не любит убивать, – пожал плечами Саваг.
-Как это? – не понял Марк Валерий. – Но она же выросла сре-ди воинов и охотников. А как прекрасная Зарика будет сра-жаться с врагами?
Девушка неопределённо качнула головой, но ничего не ответи-ла.
-Люди – не животные, - попытался объяснить ему юноша. – Олени не нападают на нас, не хотят отнять у нас жизнь или свободу. Сколько с Зарикой не ходил на зверя: подстрелить подстрелит, но заканчивать всегда мне приходится. Что поде-лаешь, Фагимасад не дозволяет ей убивать. Но уверяю тебя, За-рика врагов жалеть не будет. Одно дело – охотиться, другое – сражаться.
-С оленем что будем делать? – спросил Марк Валерий.
-Сначала попросим у него прощения, потом поблагодарим Фа-гимасада за добычу, после разделаем, - предложил Саваг.
Марк Валерий взглянул на небо.
-Скоро стемнеет, – с тревогой напомнил он.
-Здесь заночуем, – решил юноша.
-Как, здесь? – ужаснулся Марк Валерий. – Прямо в степи? Да что ты удумал, Саваг?
-Ты же воин, Марк Валерий, - добродушно усмехнулся юноша. – Должен уметь спать на голой земле, пить воду из болота и не бояться холода. Не переживай, - попытался взбодрить он рим-лянина, увидев, как тот изменился в лице. - Сейчас Мамка раз-ведёт огонь, полакомимся свежей оленьей печенью. Потом бу-дем сидеть вокруг костра и слушать рассказы друг друга. Это же здорово!
Марк Валерий обречённо вздохнул:
-Хорошо. Будь по-твоему.
К месту удачной охоты подлетели ещё двое всадников: тонкая, сильная девушка лет четырнадцати, за ней следом могучий во-ин. На девушке только кожаная короткая одежда, расшитая серебряным узором. Анаксириды, заправленные в мягкие сапо-ги, доходившие до колен. Сапоги спереди перетянуты шнуров-кой крест-накрест. За спиной лёгкий плетённый щит, в руке короткое копьё. Лисья шапка лихо съехала на затылок, остав-ляя открытым чистый смуглый лоб. Лицо с правильными чер-тами, слегка вытянутое. Чёрные брови изящными тонкими ду-гами почти сходились у переносицы, а под ними тёмные, слегка раскосые глаза. Боевой широкий пояс с медными бляхами стя-гивал узкую талию и закрывал живот. Юную охотницу сопро-вождал воин, похожий на кусок скалы. В противовес её грации и лёгкости он был здоровый, с грубым лицом. Да и лица почти не было видно: всё, кроме большого мясистого носа и тёмных, словно угли, глаз, скрывала рыжая, жёсткая борода.
-Завалили? – звонко спросила девушка, пытаясь унять частое дыхание.
-Где же ты отстала, грациозная Дегиза? – приветливо спросил Марк Валерий. – Почему не пожелала принять участие в столь славной охоте?
-Славной? – презрительно фыркнула девушка и с кривой усмешкой взглянула на добычу. Сопровождающий её воин-скала попытался укрыть девушку меховой накидкой. Но она брезгливо передёрнула плечами, и накидка соскользнула на круп лошади. Воин молча поднял её, аккуратно скрутил и по-ложил на холку своего гоня.
 - Подумаешь, оленя подстрелили, – произнесла юная охотница с издёвкой. – Вот, если бы медведя выследили... Кабана хотя бы... А безобидных зверюшек бить – только смешить Аргимпа-су.
Её сопровождающий замычал, указывая куда-то в сторону.
-Я видела, тут, неподалёку, Аспандан с сыновьями гонят стаю волков. Пожалуй, присоединюсь к ним, – решила она.
-Скоро стемнеет, - предупредил её Саваг.
-Знаю! – безразлично ответила девушка, резко выпрямилась, ударила пятками коня по крутым бокам, заставляя того рва-нуть с места. Человек–скала помчался следом.
-Сумасшедшая, - усмехнулся Марк Валерий, присаживаясь у кучи хвороста, над которой начал подниматься уютный дымок. – Послушай, Саваг, - обратился он к юноше, раздувавшему пламя. – А если я твоему отцу предложил бы много золота, всё золото, что у меня есть, он отдал бы мне Дегизу?  Как думаешь?
-Тебе? – не понял юноша. Случайно вдохнул дым. Зашёлся кашлем. Сердито нахмурил белёсые брови, стараясь унять при-ступ. Вымолвил сквозь кашель: - Зачем тебе Дегиза?
-Что за неистовая девчонка! Сердце так и тянется к ней! – восторженно произнёс Марк Валерий. – Она, словно юная Ип-полита! А какая красавица!
-Дегиза – дочь вождя, - строго напомнил Саваг.
-Но я тоже из рода патрициев, - гордо ответил римлянин. – Мой дед и мой отец избирались трибунами. Мой дядя, Гай Ва-лерий Триарий, назначен претором Азии. У меня огромное по-местье недалеко от Рима с садами и виноградниками. Она бы стала знатной матроной.
-Нет, - коротко бросил юноша. – Дегизу тебе отец не отдаст.
-Отчего же?
Саваг откашлялся, протёр глаза.
-Дегизу уже пытались сватать. Один вождь сколотов предлагал табун в две сотни отличных лошадей. Сатрап города Танаис много оружия и золотых украшений присылал. Просил отдать Дегизу за одного из своих сыновей. Клялся, что тот будет лю-бить её и оберегать. Отец не соглашается ни за какие дары.
-Я, наверное, чего-то не понимаю в ваших нравах, - пожал плечами Марк Валерий. – Почему вождь Азарион так дорожит дочерью? У нас отцы стараются быстрее избавиться от дево-чек. Сыновья, всё понятно, они - продолжатели рода, а дочери – обуза в семье.
-Вождю так велели боги, - поразмыслив, ответил юноша. – Да и сам рассуди: в степи жизнь иная. Посмотри на моих сестёр. Разве можно их назвать обузой? Что Зарика, что Дегиза – от-личные охотницы. К тому же, прекрасно умеют объезжать ло-шадей. Надо будет, вместе с воинами в бой пойдут. А Дегизу отец любит больше всех нас. Балует. Позволяет многое. Не знаю, почему. Попробуй сам у него спросить. С меня бы плетью кожу содрал за те выкрутасы, что она вытворяет, а ей всё схо-дит. Она иной раз может учудить такое – только держись.… Уж не знаю, кому она достанется. Не завидую я тому вождю, кто возьмет её в своё племя и поклянется перед матерью Табити любить и беречь Дегизу. Мы, братья, с ней еле уживаемся. Нрав у неё, словно у рыси. Она сама – рысь. Только Зарика как-то ладит с ней.
-Рысь? Почему ты назвал её рысью? – удивился Марк Валерий.
-Не я, жрецы уверяют, что в ней живет дух рыси, самого не-предсказуемого и самого коварного зверя. Когда мы кочуем близко к горам, она любит одна ходить на охоту. Волков бьёт, лис, горных козлов…. Но если ей попадается рысь, никогда не трогает. Да ты сам, коль возьмёшь её в жёны, вскоре взвоешь. Я слышал, римские женщины должны быть кроткими и покор-ными. Дегизу тебе не усмирить. Не представляю её в роли по-слушной жены.
Зарика подошла к костру. Сложила рядом кучу хвороста. Юноша скинул с плеч меховую накидку, расстелил на земле, усадил на накидку сестру. Остался в одной куртке из толстой потёртой кожи. Широкий боевой пояс с медными круглыми бляхами стягивал его стан. На поясе короткий акинак в про-стых деревянных ножнах, обтянутых кожей.
-И что же может учудить неутомимая Дегиза? – всё допыты-вался Марк Валерий.
-Да хотя бы вот: прошлой зимой дело было. Мы с собаками хо-дили далеко в горы на медведя. Псы подняли косматого из бер-логи. Опаснее проснувшегося арса – зверя нет. Мы только спе-шились, чтобы окружить медведя. Никто и ахнуть не успел, как Дегиза сама на него с копьём бросилась. Решила одна завалить.
-Одна? – не поверил Марк Валерий. – У неё хватило смелости?
-Она ничего не боится. Храбрая до безумия.
- И что же произошло?
- Видел, какая Дегиза лёгкая? Арс встал на задние лапы, по-шёл на неё. Она зверя копьём ударила в грудь, а в сердце не попала, только разозлила. Медведь копьё сломал, да как врежет ей лапой! Дегиза шагов на пять отлетела. Хорошо, в толстой одежде была, мехом внутрь, и в плотной поддёвке из холста. Медведь когтями только кожу на плече разодрал.
- На неё потом не набросился? – испугался Марк Валерий.
- Собаки отвлекли. Собаки у нас умные – сами погибнут, но хозяина спасут. Да мы подоспели. Заметил, какая у Дегизы нянька? - напомнил юноша о человеке-скале. – У Гау любимое оружие – крепкая дубина. Зарика медведю стрелой горло про-била, а Гау своей дубиной череп ему раздробил…. Я отцу рас-сказал всё, как было. Он разозлился, велел позвать Дегизу. И что? Прибежала, на колени упала, ноги его обняла – отец и рас-таял. Поднял бедняжку, усадил рядом. Всё охал: зверюга пле-чико поранил. Костоправа кликнул. Да ещё мне влетело за то, что сестру не уберег. Хотел Гау выпороть, так Дегиза разрыда-лась, умоляла не наказывать няньку. Отец и его простил.
Огонь занялся над хворостом оранжевыми язычками. Жаркое пламя быстро пожирало тонкие прутья, превращая их в угли. Мамка вспорола брюхо оленю, вынула печень, принялась резать на маленькие кусочки. Развязала мешочек с солью и сушёными травами. Посыпала этой смесью куски печени. Зарика нанизы-вала их на прутики и держала над углями. От аромата печёного мяса у всех забурлили животы.
- А кто она, эта ваша Мамка? – спросил Марк Валерий. – По-чему всегда с вами на охоту ходит?
- Мамка когда-то ксаем была. И имя у неё другое было. Теперь его нельзя произносить: имя умерло вместо неё, - объяснил Са-ваг. - Свой отряд собирала в полсотни всадников. В набеги во-дила. В одном из таких набегов попала в засаду боспорцев. Ко-гда отец подоспел к ней на выручку, всех уже перебили. Дума-ли, что и Мамка отправилась к Папайю в небесные степи. Её на сариссу поддели. Наконечник боевой пояс пробил и живот вспорол. Уже собирались всех в могилу сложить, да курган насыпать. Но тут вот, что случилось.... Отца в походах всегда жрец энерей сопровождает. Он раны лечит, хворь всякую заго-варивает, помогает душам убитых к Папайю переправиться. И тут, когда воинов складывали в яму, жрец удивился: все по-койники потемнели, а у Мамки щёки белые. Прислушался, а она дышит.
- Выходили?
- Как видишь…. Только после рожать не могла. Сколько ни молились Великой Матери Табити, сколько жертв ни подносили – не дарует ей детей. А у нас, знаешь как: женщина без детей – что чумная.
- Почему?
- Считается, что от неё боги отвернулись. Таких женщин обычно изгоняют из племени, или они сами себя в жертву Ма-тери Табити приносят. Отец пожалел Мамку. Она ему сестрой приходится. Не родной, а в каком-то колене. Не посмел её вы-гнать. Вот с малолетства Мамка за нами и ходит.
- У вождя Азариона много детей?
- Много, – кивнул Саваг. - Нас – трое: я, Зарика, Дегиза. Ещё Кадзах, тот – старший. У него уже своя дружина. Кадзах после отца возглавит наших воинов. Младших детей – больше десят-ка.
Зарика сняла с огня прутик с поджаренными кусочками пече-ни и подала Марку Валерию. Тот поблагодарил её, пытаясь за-глянуть в глаза. Но серые очи Зарики оставались холодными. Она даже не подарила гостю смущённой улыбки. Затем сняла другой прутик, подула на мясо, остужая. Стянула с прутика один кусочек, бросила в огонь, тем самым поблагодарила богов за пищу и принялась кормить Савага. Осторожно снимала ку-сочки печени с прутика, дула на них, потом клала в рот юноши.
- Почему она тебя кормит? – удивился Марк Валерий.
- С детства привыкла. Хоть и младше меня на полгода, но счи-тает себя старшей.
- На полгода? – не понял посланник Великого Рима. - Вы что, от разных матерей?
- Так, мы все от разных матерей, - подтвердил юноша. – Кад-зах, старший, тот от Амомайи. Она – двоюродная сестра отца. Ты видел её. Амомайя – старшая жена. Когда отец с воинами уходит в поход, на ней лежат заботы о племени. Мою мать при-везли с севера. Говорят, там, где она родилась, почти круглый год лежит снег. А за лесами начинаются запретные земли. В них живут крылатые звери. Они охраняют горы, в которых бо-ги прячут несметные сокровища. Мама умерла вскоре после родов.
- А милая Зарика от кого? – осторожно спросил римлянин.
Девушка коротко на него взглянула, но лицо её ничего не вы-ражало. Она продолжила заботливо кормить брата. Тот, про-глотив очередной кусок, объяснил:
- Её мать редко бывает в становище.
- Ширд, - тихо поправила Зарика.
- Ширд имеет свой отряд в три десятка всадников. Делает набеги на западные племена или сопровождает торговцев, если ей хорошо платят. Появляется у нас раз в полгода.
- В год, - опять тихо поправила Зарика и твёрдо добавила. – Я люблю её.
- Почему Ширд не останется подле вождя? Зачем ей постоянно ходить в походы?
- Ширд – белая жрица Аргимпасы, - тихо произнесла Зарика. – Белая жрица не умеет быть женщиной.
- Как это? – ничего не понял Марк Валерий. – Что значит у вас: быть женщиной?
- Готовить для мужчин, шить одежду, детей воспитывать, - объяснил юноша. – Белые жрицы предназначены для другого.
- Для чего же?
- Для битвы. Ширд – отличный воин. Она хитра, отважна. Её любит Аргимпаса. Ширд со своим отрядом доходила до послед-него моря. Была в далёких северных краях, куда Фагимасад ле-тает весной вместе с гусями.
- Ты тоже жрица Аргимпасы? – обратился Марк Валерий к Зарике.
- Нет, - еле слышно произнесла она, отвернулась, давая по-нять, что не намеренна отвечать на подобные вопросы.
- Стать белой жрицей не так-то просто. Надо пройти сложные испытания. Вначале необходимо получить пояс богини. А чтобы получить этот пояс, Аргимпаса требует принести в жертву го-лову врага, убитого в честном бою, - объяснил Саваг. - Но это – только первое испытание.
- Но я слышал, что Зарика тоже жрица, - припомнил Марк Валерий.
- Она служит Фагимасаду. Мудрый бог одарил её способно-стью понимать лошадей. Зарика разговаривает с ними.
- Неужели! И как ты с ними говоришь, Зарика? – удивился Марк Валерий.
- Как с тобой, - просто ответила девушка. – Лошади добрые. Они всё понимают. Позволяют нам жить рядом. Кормят нас.
Увидев недоумение на лице Марка Валерия, Саваг попытался ему растолковать:
- Великий и могучий Фагимасад подарил степным людям ло-шадей. Мы без них не выживем. Лошади – главное богатство степного народа. Если Фагимасад гневается на людей, он заби-рает у племени лошадей: насылает мор или приказывает вол-кам угнать табун. Без табунов племя вскоре вымирает. Если же люди вымирают, лошади сами по себе пасутся. В степи можно встретить дикие табуны. Иногда они прибиваются к нашим та-бунам. Лошади скучают без людей. А ещё бог Фагимасад пере-даёт через них нам послания. Но лошади говорят только с теми, кто их понимает. Зарика обладает таким даром.
- А, вот, скажи мне, – попросил Марк Валерий, - удивительное дело: что ты, что твоя сестра – светловолосые, сероглазые. Ко-жа у вас белая, как снег. Почему Дегиза смуглая? Глаза у неё тёмные, словно ночь, а волосы, будто крыло ворона.
- Дегиза не из нашего племени. Она досталась отцу как добы-ча, - объяснил Саваг. - Как-то чужой народ кочевников со сто-роны восхода появился в наших степях. Отец приказал им убраться. Но они пригрозили сами нас прогнать. За рекой Та-наис произошла кровавая битва. Племя пришлых сражалось мужественно, но мы оказались сильнее. Их воинов всех переби-ли. Они не сдавались и держали оружие в руках, пока не уми-рали. Когда отец ворвался в их становище, женщины резали собственных детей, а потом убивали себя. Отец чудом успел вырвать из рук обезумевшей матери Дегизу. Женщина готова была вспороть младенцу горло. Но когда у неё отобрали ребён-ка, вогнала нож себе в сердце. Мать Дегизы была женой вождя. В Дегизе течёт божественная кровь.
- Постой! Не пойму: Дегиза – невольница? – удивился Марк Валерий.
- Что ты такое говоришь! – возмутился Саваг. – Дегиза была дочерью вождя. Я же тебе только что объяснил. Отец похоро-нил вождя после битвы и назвал братом. Так завещали нам предки. Так требуют боги. После этого Дегиза стала его доче-рью. Чаша из черепа вождя всегда стоит на пирах подле отца, значит и дух его присутствует с нами.
- Да, - покачал головой римлянин. – Мне трудно понять ваших обычаев. – Скажи мне, а этот немой слуга, что вечно за ней хо-дит, он откуда? Здоровый, рыжебородый. Он точно не из ваше-го народа.
- Гау? С севера. Его Ширд привела. Она где-то в верховьях Борисфена набег делала: разоряла селения, да людей уводила для продажи в Пантикапей. Рассказывала, как на узкой лесной тропе их встретил Гау. Стоял с дубиной и защищал своё селе-ние. Пятерых воинов насмерть уложил. Его еле свалили. Хотели там же, на месте прибить, но Ширд жалко стало такой хоро-ший товар терять. За сильного живого-убитого в Пантикапее хорошо платят. Она его взяла с собой. Гау, весь израненный, несколько раз пытался убежать. Силища огромная. Верёвки пе-регрызал, словно нитки. Ловили, наказывали. В становище приволокли еле живого. За хвост коня привязали и так тащили несколько дней. Он раньше говорил, но от пыток у него язык отнялся.
- Как же он оказался в опекунах у дочери вождя? – Марк Ва-лерий чуть не подавился от ужаса.
- Скупщики рабов из Пантикапея сказали, что его никто не купит. Боспорцам нужны послушные живые-убитые, а этот буйный. Тогда Ширд решила принести его в жертву богам на празднике Фагимасада. Соорудили из хвороста Священный холм, сверху положили Гау вместе с подношениями и подо-жгли. Так он высвободился. Из пламени выскочил, схватил го-рящую палку и давай крушить всех направо и налево. Когда его угомонили, жрец энерей сказал, что Фагимасад не желает подобной жертвы. Такой буян и в Небесных степях не нужен. А просто убить его нельзя: Фагимасад разгневается. Коль не при-нял его на жертвенном костре, знать не время ему умирать.
- Что же дальше было?
- Долго решали, как поступить с непокорным. Отпустить, так куда он пойдет? Оголодает, в зверя превратится и будет разбо-ем заниматься. Восьминогим в подмогу отдать? Так, те его бо-ятся. Ксаем сделать? Воины были против: не нужен им чужак. Да и кто его в свою семью примет? Тогда отец взял Дегизу на руки, она тогда младенцем была, подошёл к Гау и вручил ему ребёнка.
- О Марс непобедимый! – воскликнул Марк Валерий. – Вот так просто взял и отдал? Почему он это сделал? Неужели не испу-гался за жизнь Дегизы?
- Вождю подсказывают боги. Он всё делает по их велению, - уверенно ответил Саваг. – Как видишь, с той поры Гау заботит-ся о Дегизе не хуже родной матери. Даже нам иной раз завид-но. Всё для неё делает. Все капризы её исполняет. Оберегает, как собственного ребёнка.
Угли потрескивали. Кони фыркали. У Зарики в руках появи-лась тонкая тростниковая флейта. Девушка приложила дудочку к губам. Над степью разлилась мягкая жалобная мелодия, слов-но дым, уходящий в небо, словно скорбь над полем затихшего сражения, словно голоса дочерей Фагимасада, зовущих души погибших воинов в Небесные степи.
- Красивая мелодия, – прошептал Марк Валерий. – Но мне от неё почему-то жутко.

Тревога

- Что вы тут расселись? Живо – на коней! – Словно ураган из темноты вылетела Дегиза. Конь в мыле, бешено вращал глаза-ми. – Скорее!
Юноша подскочил, схватил копьё. Зарика мигом оказалась на ногах, уже вкладывала стрелу на тетиву. Ромей обнажил глади-ус. Мамка кинулась к лошадям.
- Чего раскричалась? – Саваг, огляделся. Вокруг всё спокойно. Потребовал: – Объясни!
- Там, у реки, на торговый караван напали! - выпалила Дегиза, поправляя лисью шапку, съехавшую на лоб.
- Кто?
- Не знаю. Разбойники.
- Много разбойников?
- Не считала. Десятка два или три.
- На нашем берегу?
- На нашем.
- Плохо! Мы обязаны защитить торговцев, - решил Саваг, но сам толком не знал, как поступать.
- Так чего медлите? На коней! – требовала Дегиза.
- У тебя скакун самый быстрый, - решил Саваг. – Мчись в ста-новище к вождю.
- Не поеду! – гневно воскликнула Дегиза. – Пока я доберусь до становья, пока воинов подниму, пока обратно – к рассвету только успеем. Надо самим справляться! - Она нетерпеливо по-вернула коня. – Идите за мной.
Юноша обернулся к римлянину:
- Марк Валерий, подожди нас здесь.
- Что ты задумал? – римлянин схватил Савага за руку. - Ты надеешься справиться с двумя десятками разбойников? Вас всех перебьют! Ты хоть раз участвовал в настоящей битве?
- Нет, - неуверенно ответил Саваг. – Но я ходил с отцом в набеги два раза.
- В набеги, - усмехнулся Марк Валерий. - И как ты думаешь впятером одолеть два десятка?  Я бы не советовал вам лезть в драку.
- Но мы должны защищать торговцев, - не соглашался Саваг. – У нас договор с боспорцами.
- Пойми, вас всего пятеро, а из воинов - только Гау и Мамка, если их можно назвать воинами. Не суйтесь, - настойчиво сове-товал Марк Валерий.
- Что же я потом скажу отцу?  Струсил? – удивился Саваг. – Степной воин должен держать слово и ничего не бояться. Останься здесь, Марк Валерий. Я отвечаю за тебя перед отцом. Ты наш почётный гость. Если мы не вернёмся к Луне, не жди нас. В стороне восхода увидишь курган, на нём стоит каменная баба. Иди в её сторону – выйдешь к нашему становищу. Про-щай!
- Остановись, Саваг! Поверь мне, как опытному легионеру: вы ничем не поможете, - горячо спорил Марк Валерий.
- Мы должны! – твердил Саваг.
Он вскочил на коня. Марк Валерий последовал за ним.
- Останься, - попросил Саваг. – Это наше дело.
- Ну, нет! – воскликнул сердито римлянин. - Ты ещё ходить учился, а я, Марк Валерий, уже водил в атаку когорту прослав-ленного четвёртого легиона. И не уговаривай меня остаться, иначе я посчитаю твою просьбу за оскорбление.
- Но если с тобой что-нибудь произойдет…
- Не смеши Марса! – оборвал его римлянин. – Предлагаешь мне ждать, пока вас всех перережут? Я иду с вами!
Юноша был вынужден уступить.
- Мамка! – позвал Саваг. – Где-то поблизости Аспандан с сы-новьями охотится. Зови в помощь.
Женщина, не говоря ни слова, умчалась в степь.
- Сколько у Аспандана сыновей? - поинтересовался Марк Ва-лерий.
- Десять, - ответил Саваг. - Аспандан самый опытный воин в нашем племени, и сыновья под стать ему.
- Будем надеяться, что подоспеет вовремя. - Марк Валерий тронул коня.

Схватка у реки

Степь незаметно накрывали сумерки. Небо опустилось низко. Повалил снег, густой и пушистый. Дегиза ехала первой, внима-тельно прислушиваясь. Крепко сжимала в руке копьё. Горячий конь под ней рвался вперёд. Она его еле сдерживала. Саваг пытался хоть что-то разглядеть в кружащих снежных вихрях, но ничего не разобрать на десять шагов.
- Как бы с пути не сбиться, - тревожился Марк Валерий. – Не повернуть ли нам назад.
- Тише! – шикнула Дегиза. – Туда! – уверенно указала она.
Пробираясь по оврагу ближе к реке, всадники услышали отда-лённый шум битвы. Увидели тёмный бугор. Бугром оказалась лошадь Гау. Сам Гау сидел на холмике, в зарослях облетевшего кустарника и наблюдал за тем, что происходило внизу. Чернела гладь извилистой реки. Возле самой воды кипел жестокий бой. Хорошо разглядеть схватку мешала снегопад.
Три большие, тяжёлые повозки на сплошных деревянных ко-лёсах стояли у самой кромки воды. В каждую впряжены по четвёрке высоких волов. Последний воз задними колёсами ещё оставалась в реке. Судя по множеству лежавших изувеченных тел, бой быстро подходил к печальному концу. Носились оша-левшие лошади без седоков. Всадники добивали нескольких пеших воинов, прижатых к телегам. Разбойники уже принялись разворачивать волов, чтобы угнать возы на другой берег.
Дегиза резким движением сорвала со спины лёгкий овальный щит из сплетённых ивовых прутьев и надела его на левую руку. Правой покрепче ухватила копьё. Напряглась, припала к холке коня, готовая ударить скакуна пятками в бока и ринуться в бой.
- Остановись! – уловил её движение Саваг.
- Почему? – возмутилась она. – Самое время напасть!
- Аспандан ещё не подоспел, - объяснил юноша.
- Да сколько его ждать? – не терпелось Дегизе. – Смотри, раз-бойники сейчас добьют последних охранников и угонят повоз-ки.
- Марк, останься, - ещё раз попросил юноша. – Отец с меня кожу сдерёт, если тебя хотя бы оцарапают.
-  Посмотри внимательней: сколько охранников ещё сопротив-ляются? – спросил Марк Валерий.
- Уже ни одного, - сказал Саваг. – Бой закончен. Мы попробу-ем их задержать, пока не подоспеет Аспандан.
- Что ж, коли всех охранников перебили, можно вмешаться! – прорычал легионер. Скулы его окаменели, в глазах вспыхнула отвага. – Я чувствую запах крови, и меня не остановит даже Юпитер. Только, вот, на коне я воевать не умею. А пешим пусть попробуют меня одолеть. – Он соскочил на землю. – Не беспо-койся за меня, Саваг. Я их отвлеку, а вы пройдите дальше по оврагу и внезапно атакуйте.
Марк Валерий привычным легким движением вынул из ножен гладиус и двинулся вперёд твёрдым, уверенным шагом.
- Куда ты? – с ужасом окликнул его Саваг, но римлянин про-должал быстро спускаться к реке.
- Эй, варвары! – закричал Марк Валерий. – Хотите изведать крепкой руки настоящего воина Рима?
Разбойники, добив последнего караванщика, с удивлением обернулись. Один из них подъехал к Марку Валерию, замахнул-ся копьём. Но легионер ловко увернулся и ударил коня гладиу-сом в морду. Животное шарахнулось назад, повалилось вместе с всадником. Остальные растерялись. Но замешательство дли-лось недолго. Тут же человек пять бросились к Марку Валерию с копьями наперевес. Марк Валерий пригнулся, готовый всту-пить в схватку. Внимательно наблюдал за противниками. Про-тив пятерых ему не выстоять, и думать нечего. Он начал пя-титься, ища хоть какую-нибудь защиту.
- Так это ты? – удивлённо воскликнул один из разбойников. – Зачем ты здесь?
Нападавшие остановились.
- Ты говорил: будут только торговцы без охраны, - вдруг начал упрекать его разбойник. – Посмотри, сколько людей я потерял из-за тебя!
- Зачем вы позволили каравану переправиться? Не могли напасть на той стороне? – в свою очередь набросился Марк Ва-лерий на главаря.
- Если бы это были просто торговцы, мы бы так и сделали, но наткнулись на хорошо вооружённых воинов, - кипел гневом главарь. - Ты должен мне доплатить за обман, ромей.
Он хотел ещё что-то сказать, но в это время из снежной заве-сы, словно камень, пущенный с пращи, вылетела Дегиза на сво-ём высоком чёрном коне.  Разбойник крякнул и вылетел из сед-ла. Наконечник копья вспорол ему горло. Удар был настолько сильным, что древко треснуло. Дегиза дико взвизгнула. Отбро-сила обломок копья. Выхватила боевой топорик на длинной ру-кояти и, описав круг, вновь погнала скакуна на врагов.
- Сумасшедшая! - выругался Саваг. – Её сейчас собьют. Зари-ка! - крикнул он сестре. – Прикрывай! - А сам рванул вперёд, сдавив ногами бока коню.
Дегиза, как и предполагал брат, вылетела из седла от сильного удара копьём. Всадник, что сшибся с ней, был раза в два круп-нее. Дегиза успела закрыться. Копьё противника сорвало с её руки плетёный щит. Она кувыркнулась через голову, но тут же вскочила на ноги. Топор не выронила. Разбойник ринулся до-бить её, но Дегиза каким-то неуловимым движением резко от-прыгнула в сторону, чуть не попав под копыта. Наконечник ко-пья скользнул по голове, сорвав лисью шапку. Дегиза изверну-лась и вогнала топор всаднику сбоку под рёбра. Тот взвыл от боли и досады, развернулся. На этот раз он не промахнётся. В этот миг рядом, как из-под земли, вырос Гау на могучем коне, вращая над головой тяжёлую дубину. Разбойник пытался при-крыться щитом. Это его не спасло. От сокрушительного удара он распластался в снегу под копытами своего коня.  Подоспел Саваг, сцепился с одним из нападавших.
Остальные разбойники бросили телеги и начали их окружать. Марк Валерий дрался умело, ловко орудуя гладиусом, словно клинок был продолжением его руки. Гау отмахивался дубиной, а Дегиза выскакивала у него из-за спины и рубила топором. Савага сшибли. Его охотничье копьё треснуло. Он отбросил бесполезное древко, вынул из ножен акинак. Саваг понял, что простоят они недолго. Разбойников было больше, и бились они, как настоящие степные воины. Пропела стрела. Одному напа-давшему впилась в глаз. Он дико взвыл и упал. Второй захри-пел с пробитым горлом. Зарика, взобравшись на возвышен-ность, разила метко, несмотря на густой снегопад. Заметив стрелка, в её сторону кинулись двое всадников. Зарика тронула коня, понеслась. Разбойники за ней. Девушка резко разверну-лась. Один из преследователей схватился за лицо и упал. Но второй пригнулся к холке и продолжал погоню.
Вдруг, словно порыв ветра, мимо пронеслась на коне Мамка. Петля затянулась на шее разбойника, и он оказался сдёрнут на землю. На поле боя с грозным кличем племени Быстрых Лис влетел  Аспандан с сыновьями.
Уцелевшие разбойники бросились в реку, стараясь по мелко-водью перебраться на другой берег. Им вслед летели угрозы и насмешки.
Саваг, тяжело дыша, поблагодарил Аспандана, старого могу-чего воина:
- Вовремя ты пришёл. Ещё немного, и нам всем тут лежать за-мертво.
Отыскал взглядом римлянина. Тот был на ногах, но стоял как-то неуверенно:
- Марк Валерий, ты не ранен? – забеспокоился юноша.
- Ерунда, - усмехнулся ромей. – В бедро копьём ткнули. – Тут же успокоил: - Не сильно. Видишь, даже ходить могу.
- Залезай на коня. Мамка, помоги ему. – Саваг обернулся к сестре. - Зарика?
Та махнула рукой – в порядке.
Подошёл к Дегизе.
- По голове получила, - пробурчала она, поднимая из снега свою лисью шапку. Чёрные густые пряди на макушке слиплись от крови.
- Сильно?
- Нет. Проклятье! Теперь волосы состричь придётся!
- Отец меня опять ругать будет! - рассердился Саваг. - Чего полезла, нас не подождав?
- Прости, брат, - зло ответила Дегиза. – Не стала ждать, пока Марка Валерия прикончат.
- Ты сам как? – спросил у Савага римлянин.
- Левый бок не чувствую. Как бы рёбра не сломал.
- Если бы сломал, дышать не смог, - успокоил его Марк Вале-рий.
- Отгоните телеги! – попросил юноша Аспандана и его сыно-вей.
- Убитых торговцев здесь оставим? – не понял Марк Валерий. – Хоть узнать, откуда они прибыли.
- Из Пантикапея. Откуда ещё? - уверенно ответил юноша. – Здесь одна дорога из Пантикапея в Танаис. Пришлём завтра восьминогих, они их захоронят. Надо поглядеть, может кто из них ещё жив.
Саваг заметил, как возле одной из телег зашевелилось тело. Человек хотел встать. Его рука цеплялась за колесо. Юноша подбежал к раненому. Человек что-то пытался сказать, но ему мешала кровь, которая пузырилась на губах и сбегала тонкой тёмной струйкой на бороду. Саваг наклонился ближе. Из горла раненого доносилось только бульканье. Рядом возник Марк Ва-лерий.
- Не пойму, что он говорит, - пожал плечами Саваг.
- Я побуду с ним, а ты посмотри, может кто ещё выжил.
Как только Саваг отошёл, римлянин схватил за горло раненого и сильно сжал. Тот захрипел, дёрнулся и обмяк.
- Все мертвы, - сказал Саваг, вернувшись.
- И этот бедняга отошёл, - с сожалением вздохнул Марк Вале-рий.
- Ты понял, что он хотел нам сообщить?
- Вроде о золоте в повозках… - пожал плечами Марк Валерий, за тем взглянул за реку. - Уходить надо. Вдруг разбойники во-ротятся с подмогой.
Саваг поймал своего коня. Осмотрел. Ноги цены, не ранен. Это хорошо.
- Дегиза, как твой конь? – спросил он.
- Когда сшиблись, ударился сильно. Вон как дрожит. Испугал-ся, бедняга.
- Тогда вместе с Зарикой поймайте лошадей разбойников и скачите вперёд. Мы за вами.
- Я без трофея не уйду, - вдруг заявила Дегиза.
- Что ты ещё удумала? – начал злиться брат.
- Я убила первого своего врага и должна поднести его голову Аргимпасе. Ого, какой здоровый, как Гау, - указала Дегиза на распластавшегося в снегу разбойника. Каурый конь склонился над хозяином и испуганно поводил ушами. – Это я его, - похва-сталась девушка. – Копьём в горло.
Она оттянула за волосы голову убитого и хрястнула топором по шее, стараясь перерубить позвонки. Подоспел Гау и одним взмахом широкого ножа отделил голову несчастного от тела. Девчонка с радостным визгом бросилась к своему коню и при-нялась привязывать трофей к чепраку. Конь испуганно захра-пел и попятился.
- Стоять! – рявкнула Дегиза. Потом погладила испуганнее жи-вотное по морде и ласково сказала: - Прости, Аго. Ну, чего ты боишься? Всего лишь - мёртвая голова. Это же наш с тобою первый трофей!
Гау на пальцах стал объяснять Дегизе, указывая в сторону гу-стого кустарника.
- Где? – встрепенулась она. Обернулась к Савагу. – Мы вас до-гоним.
- Не смей! – прикрикнул юноша. – Не ровен час, разбойники вернутся.
- Тут недалеко! – не послушалась девушка. Ловко взлетела на коня и направилась к густым заросли лещины.
- Надо её вернуть, - с досадой сказал Саваг Марку Валерию. – Голова разбита. Ещё в обморок свалится.
Он поехал вслед за взбалмошной сестрой и её немым опеку-ном. На небольшой полянке валялись трое мертвых разбойника и здоровый воин, облачённый в панцирь из металлических пла-стин.
- Доспехи богатые, - оценила Дегиза, указывая кивком на вои-на. – Странно, что каких-то торговцев охранял ксай. Это даже не простой ксай. Похож на военачальника из Пантикапея. Помнишь, приезжал к отцу такой же. Важный, с охраной. У не-го тоже были такие доспехи.
Темнота к тому времени начинала сгущаться. Саваг едва смог рассмотреть лежащего человека. По чёрному неровному пятну, расплывшемуся на снегу, понял, что воин лежит в луже крови.
- Вон! Вон там! – закричала Дегиза, указывая в кусты.
Гау свалился с лошади и нырнул в заросли. Раздался истош-ный визг. Здоровяк появился из кустов, неся на руках чьё-то тело.
- Смотри, девчонка! – засмеялась Дегиза. – Ты что, придушил её? – строго спросила она Гау.
- Да кого вы там ловите, - подъехал к ним Саваг.
Гау показал ему кокон из длинной меховой одежды. От кокона исходил странный тонкий аромат. Саваг заметил бледное глад-кое личико с закрытыми глазами.
- Девчонка, - уверенно сказала Дегиза. – От страха сознание потеряла.
Но разглядывать пленницу не было времени.
– Уходим, - поторопил юноша сестру.

***
Снегопад прекратился внезапно. Ветер разогнал тучи и позво-лил печальной луне смотреть на заснувшую землю. Марк Вале-рий, Зарика и Мамка поджидали Савага с Дегизой у костра, на том самом месте, где недавно завалили оленя. Сюда же пригна-ли повозки. Мамка деловито осматривала содержимое массив-ных деревянных сундуков. Извлекая какое-нибудь металличе-ское блюдо с чеканным узором, она качала головой и восхи-щённо цокала языком. Ахнула, когда раскопала длинный меч в серебряных ножнах. Внимательно обнюхивала одежду из доро-гой материи.
- Когда узнаем, чей товар, торговцы нам щедро заплатят, - сказал юноша старому воину Аспандану. – Но, если бы не ты с сыновьями, нас бы перебили, а телеги угнали. Думаю, ты име-ешь право взять из сундуков всё, что захочешь.
- Мне коней достаточно, - безразлично ответил могучий Аспандан, поглаживая седую бороду. – Ну, если только котёл медный найдётся в поклаже.
- Тут только золото и серебро, - разочаровала его Мамка.
- Золота мне не надо. Я коней заберу, - решил старый воин.
- Как думаешь, Аспандан, кто эти разбойники? – спросил Са-ваг.
- По виду – степняки, - ответил воин. – Не разглядел их хоро-шенько – снег валил. По одёжке, похоже, из здешних краёв. – Ещё немного поразмыслив, пожал плечами. – Кто его знает. Нынче по степи всякий народец шастает.
Марк Валерий грел руки у костра. Зарика ножом распорола ему анаксириды и осторожно перевязывала раненую ногу стеб-лями высушенной конопли.
- Ну как тебе первый бой? – спросил римлянин у подошедшего Савага. – Руки трясутся?
- И руки, и ноги, - согласился Саваг. – До сих пор нахожусь, как во сне. – Бок словно деревянный.
- Завтра отойдёшь, - усмехнулся Марк Валерий. – Помню своё первое сражение. Там не разбойники были, а настоящие воины. Вокруг звон металла, треск копий, лошади носятся, крики, сто-ны. Даже не припоминаю, как всё закончилось. Только на сле-дующий день в себя пришёл. Ветераны надо мной смеялись: кто-то от крови отмывался, а я от собственного дерьма. Да, и такое бывает с новобранцами. А ты держался молодцом, - дружески хлопнул он Савага по плечу.
- Клади её ближе к костру. Хочу хорошенько разглядеть, - приказала Дегиза Гау.
- Никак с добычей, - удивился Марк Валерий, и во взгляде его промелькнуло беспокойство.
Гау снял с холки лошади маленькое тело в меховых одеждах и положил на снег возле костра.
- Девчонка. Хорошенькая, - оценил Марк Валерий. - Да ей двенадцати нет. Неужели дочь богатого торговца? Сможешь обменять её на хорошего коня.
- Красивая, - согласилась Дегиза, взглянув в смуглое лицо пленницы.
- На две козы можно выменять, - усмехнулась Зарика. – У тор-говцев обычно дочери пухленькие, откормленные, а она больше на храмовую танцовщицу похожа.
Дегиза уселась рядом с добычей на корточки.
- Служанкой своей сделаю, - решила она. - Зачем мне коза?
- Слабая, - заметила Зарика. – Посмотри, какие у неё тонкие ручки. Она даже кобылицу не сможет выдоить.
- Думаешь? – Дегиза ощупала колени пленницы, потом лодыж-ки. – Ничего, я её откормлю. Она, просто, маленькая. Если че-рез год не помрёт, будет хорошей служанкой. Дёрнула за рукав сестру. – Посмотри, что у меня с головой.
Зарика раздвинула у Дегизы на макушке пряди жёстких во-лос. Осмотрела рану.
- Ерунда.
Пленница, между тем, очнулась. Вздохнула со стоном, открыла глаза и удивлённо огляделась.
- В себя приходит. Ну-ка живо поднимайся! - прикрикнула на неё Дегиза.
Пленница резко села, сжалась в комок и заплакала.
- Тихо! Ныть ещё будешь! – разозлилась Дегиза.
- Не похожа она на простолюдинку. Лицо нежное, благород-ное, - внимательно рассмотрел пленницу Саваг. - Погляди, наряд у неё из дорого меха. Ожерелье золотое.
- Ожерелье – моё, - Дегиза бесцеремонно сорвала с груди де-вочки украшение. – А лицо подправить надо. Это ведь плохо, когда служанка такая же красивая, как и её госпожа? Гау, держи голову, я ей глаз один выколю или шрам сделаю на лбу. – Она достала нож, притороченный к бедру. Гау зажал в широ-ченных лапах, как в тисках, голову пленницы. Девочка тонко завизжала.
- Не смей! – крикнул Саваг и оттолкнул Гау.
Пленница вскочила на ноги, вцепилась в грудь юноши, ища защиты. Вся дрожала и всхлипывала.
- Она – моя. Что хочу с ней – то и творю. Отдай! – зло потребо-вала Дегиза. Медленно поднялась, угрожающе держа нож пе-ред собой.
Саваг прижал пленницу к себе. На пути Дегизы встала Зарика.
- Спрячь! – указала она на нож.
- Всё равно я ей глаз выколю, - пробурчала Дегиза. Вогнала оружие обратно в ножны. Обиженная села возле костра. Набы-чилась. Взглянула на брата исподлобья. – Чего ты её жалеешь? Я – твоя сестра, а она кто?
- Мы не знаем, кто она, - объяснил Саваг. – А ты ей сразу в глаз ножом тычешь.
- Не советовал бы я трогать пленницу, - произнёс Марк Вале-рий, внимательно рассматривая оброненное ожерелье. - Погля-ди, нет ли у неё на руках перстней? – попросил он юношу.
Девочка тряслась, всё ещё прижимаясь к груди Савага. Юно-ша осторожно взял тонкую холодную кисть. Пальчики малень-кие, хрупкие.
- Золотой перстень с агатом, - сообщил он. – Рисунок на камне.
- Что за рисунок? – Марк Валерий насторожился.
- Львиная голова. Над ней звезда с хвостом.
- Звезда с хвостом? – глаза римлянина недобро сверкнули, словно у волка в ночи. - Я покупаю девчонку! – резко сказал он. – Даю сто ауресов.
Дегиза пристально посмотрела Марку Валерию в лицо, пыта-ясь прочитать его мысли. Заподозрив неладное, произнесла:
- У тебя нет столько монет.
- Я достану! Клянусь! – твёрдо пообещал римлянин.
- Зачем тебе эта девчонка? – насторожился Саваг. Он тоже почувствовал: Марк Валерий что-то знает, но пытается скрыть. - За ту сумму, что ты предлагаешь, можно купить два десятка отличных коней.
- Не води нас за нос, - потребовала Дегиза. – Говори, кто эта девчонка, или я ей сейчас вспорю горло.
Она вновь потянулась за ножом.
- Не вздумай! – испугался Марк Валерий. – Я, правда, не знаю. Но посмотри на ожерелье. Оно стоит не меньше сотни драхм. Да спроси ты её сама.
- Как тебя зовут? — обратился Саваг к девочке на эллинском.
Та подняла на него большие испуганные глаза, но продолжала молчать.
- Не понимает, - сообразил Марк Валерий. – Спроси её на пер-сидском.
- Персидского я не знаю, – пожал плечами Саваг.
Вдруг вдалеке послышался топот копыт и ржание лошадей. В темноте заплясали огни факелов. Приближался большой отряд всадников.
- К оружию! – крикнул юноша и, отпихнув от себя пленницу, схватился за акинак.
- Эй, кто там к оружию призывает? – раздался недовольный оклик.
Вскоре из темноты на свет костра вынырнуло около двух де-сятков степняков на сильных приземистых лошадях.
- Кадзах, - узнал юноша старшего брата. – Хранит тебя Савр! Ты чего в такой поздний час в степи делаешь?
- С дружиной ходил вдоль реки, - ответил крепкий молодой воин в накидке из медвежьей шкуры. - Смотрю, младший сын Аспандана несётся, словно от волков удирает. Сказал, что вы у реки сцепились с бродягами.
- Да, я отправил младшего сына в становище, - кивнул старый воин. – Мы же не знали, сколько разбойников.
- Гляжу, сами справились. Все целы? Где Марк Валерий? – за-беспокоился Кадзах. - Отец за него голову оторвёт.
- Жив я, - откликнулся римлянин. – Спасибо за заботу, благо-родный Кадзах.
- Вижу, славно поохотились. Чьи возы? – успокоившись, спро-сил Кадзах.
- Разбойники у реки торговцев ограбить хотели. Мы отбили караван, - ответила Дегиза.
- О Фагимасад разящий! – гневно воскликнул Кадзах. – Нет от них покоя, так ещё на нашем берегу грабят. Кто-нибудь из тор-говцев остался в живых?
- Их всех убили, - с сожалением ответил Саваг.
- Великая мать Табити! - сокрушённо покачал головой Кадзах. – Совсем дела плохи. Надо сообщить вождю Азариону, пусть отправляет гонца в Пантикапей.
- Почему вы так переживаете из-за каких-то торгашей? – не понимал Марк Валерий.
- Потому что у отца договор с Боспором. Мы должны охранять торговый путь, который проходит по нашим пастбищам, - объ-яснил Кадзах. – Если на караван напали – это наша вина.
- Вот, посмотри! – Дегиза показала голову разбойника, висев-шую на её чепраке. – Это я его…
- Ты? – с сомнением произнёс Кадзах, подъехав ближе. Попро-сил одного из воинов посветить факелом. – Неужели сама?
- У кого хочешь спроси, - обижено воскликнула Дегиза.
- Наша Дегиза сражалась, как зверь, - подтвердил Аспандан. – Её победа.
- Он не разбойник, - Кадзах переменился в лице. – Ну, сестра, натворила ты дел.
- Объясни! – насторожилась Дегиза.
– Ты убила ксай, - сказал Кадзах.
Саваг подошёл ближе.
- С чего ты решил?
- Видишь: затылок вытянутый, виски выбриты, - пояснил Кад-зах. – Вы разве сразу не заметили, с кем бились?
- Не разглядели, - пожала плечами Дегиза. – Смеркалось, и снег валил. Если это ксай, почему одет был, как восьминогий? Ни доспехов, ни шлема, даже без боевого пояса.
- Согласен, - кивнул Саваг. – Что-то здесь странное. Ксай, пусть даже на охоте, должен хотя бы свой пояс носить. А они выглядели, словно степные бродяги.
- Хочу осмотреть место битвы, - решил Кадзах. – Саваг, про-води.
Отряд Кадзаха поскакал к реке, где недавно пролилась кровь. Зарика усадила пленницу возле огня. Протянула ей походную флягу с водой. Сама пристально смотрела на Марка Валерия. Тот не выдержал взгляда.
- Почему ты так странно смотришь на меня?
-О чём ты говорил с главарём разбойников? – тихо спросила она.
- Тебе показалось, - уверенно соврал ромей. – Я потребовал, чтобы они убрались…. Пытался отвлечь их внимание на себя, чтобы они вас не заметили.
Зарика сделала вид, что поверила.

***
Саваг показывал дорогу. Дегиза нагнала их. Кадзах слез с ко-ня, взял у одного из воинов факел, принялся осматривать уби-тых.
- Не похожи они на торговцев, - сказал он. Присел возле кара-ванщика, лежащего с пробитой головой. С трудом разжал у мертвеца окоченевшие пальцы, высвобождая рукоять меча. Протянул меч Савагу. – Взгляни, как кромка отведена идеаль-но. Так только опытный воин может точить.
- В повозках везли золотую посуду, ткани дорогие. Может, наняли городскую стражу? – предположил Саваг.
- Утром разберёмся, - решил Кадзах.
- К оружию! – воскликнул один из всадников, показывая за реку.
Приближались огни. Вскоре послышался топот. Полсотни вер-ховых с факелами показались на том берегу.
- Остановитесь! – крикнул Кадзах приближавшимся. – На этом берегу земли племени Быстрых Лис.
- Мы с миром, - донеслось из-за реки. – Клянусь конями Фаги-масада.
- Чем докажешь?
- Мы оставим копья и безоружными перейдём реку. Аргимпасу беру в свидетели.
- Зачем вы пришли?
- Забрать тела наших воинов.
- Так это вы напали на караван?
- Я объясню, - ответили с того берега.
- Хорошо, - согласился Кадзах.
С десяток всадников, отдав свои копья и мечи товарищам, пу-стили коней в воду. Вскоре перешли реку вброд.
- Моё имя Катиар. Я сын вождя племени Серых Соколов.
Воин был невысок, но плечист. На вид ему было столько же лет, сколько и Кадзаху.
– Как вы посмели напасть на торговцев, да ещё на нашем бе-регу? – упрекнул его Кадзах. - Разве Серые Ястребы не клялись перед костром Фагимасада не нарушать границ?
- Мой брат Наракон поступил подло, - мрачно согласился Ка-тиар. - Признаю: он нарушил договор. Но, сам видишь, его за это покарал Фагимасад. Многие из его отряда погибли. Он сам где-то здесь лежит. Отдайте мне тело брата. Я должен его по-хоронить. Если Быстрые Лисы потребуют платы за нарушение договора, я готов пригнать табун лошадей.
- Наш вождь Азарион будет решать, как Серые Ястребы смо-гут загладить вину, - строго ответил Кадзах. - Просто объясни: зачем твой брат так поступил?
- Жадность ослепила его. Ему заплатили серебряной монетой.
- Кто? Что за шакал его надоумил?
- Я не ведаю, - печально покачал головой Катиар. – Знал бы, сам лично ему кишки выпустил. Ты же помнишь: Серые Ястре-бы всегда жили в мире с Быстрыми Лисами. Если бы я знал, что готовит мой брат, всеми силами удержал бы его.
- Я верю тебе, - согласился Кадзах. – Забирайте тела.
Всадники спешились, принялись выискивать среди павших своих соплеменников, взваливали убитых на крупы коней.
- Кадзах, - громко позвал Катиар. Он стоял возле обезглавлен-ного тела. – Кто отнял у моего брата голову?
- Я это сделала, - призналась Дегиза.
- По какому праву? – возмутился Катиар.
- Убила его в честном бою.
- Не обманывай меня! – Глаза степняка вспыхнули гневом. - Я не поверю, чтобы маленькая девчонка совладала с умелым вои-ном. Да он бы голыми руками тебя изломал, как ястреб пере-пёлку.
- Я сам видел, - подтвердил Саваг. – Беру в свидетели Фагима-сада: Дегиза его убила.
Катаир долго стоял, гневно буравя Дегизу взглядом, затем угрожающе потребовал:
- Отдай голову, и я клянусь Великой Матерью Табити, что не буду мстить.
- Не отдам! - с вызовом ответил Дегиза. – С чего бы? Бой про-ходил честно.
- Кадзах, отговори её! – в отчаянье потребовал Катиар. – Пусть обезглавит кого-нибудь другого, но не моего брата.
- Она меня не послушает, - спокойно ответил Кадзах. – Ты мо-жешь попросить нашего отца, но и он тебя не услышит. Тебе же сказали: бой проходил честно. Дегиза имеет право препод-нести жертву Аргимпасе.
- Ты же знаешь, я должен буду убить её, иначе мой дух и дух моего брата не успокоятся, - пригрозил Катиар. – Её кровью я должен смыть позор с нашего рода.
Кадзах взглянул на Савага, на Дегизу.
- Нет, - уверенно ответила девушка. – Пояс Аргимпасы дороже жизни. Для меня нет больше счастья, чем служить великой бо-гине.
- Кадзах, заклинаю Савром, - взвыл, словно раненый волк, Ка-тиар. – Скажи ей, чтобы вернула голову брата. Проси взамен всё, что хочешь.
- Прости, но Наракон сам виноват, - жёстко ответил Саваг. – Он напал на торговцев на нашей земле, нарушив священный договор. Да ещё сделал это, как подлый разбойник, сняв боевой пояс ксая. Ты не в праве ничего у нас требовать.
Катиар опустил голову и долго молчал. Все его воины с телами павших уже перебрались на свой берег.
- Что ж, прощайте, - наконец процедил он, взвалил на лошадь обезглавленное тело брата и направился к броду.

***
- Скверно получилось, - недовольно произнёс Кадзах, когда они ехали обратно. – Кровная вражда с соседями ничего хоро-шего не обещает.
- Не в первый раз, - возразила Дегиза.
- И всё из-за каких-то торговцев, - сокрушался Кадзах. - Не-даром у степняков примета: приехал эллин торговать – жди бе-ды. И откуда они взялись? Кто заплатил за погром? Ничего не понимаю. Хоть бы один живой остался.
- Мы девчонку нашли, - вспомнил Саваг.
- Какую девчонку? – не понял Кадзах.
- В караване была. Непонятно, что она делала среди торгов-цев. На невольницу не похожа. Одежда на ней дорогая, укра-шения золотые.
- Так чего же вы молчите? Надо её допросить.
- Она от страха дар речи потеряла. Успокоится, тогда и до-просим.
- Эй! Это моя добыча! – напомнила Дегиза.
- Не смею тебя просить, но наши племена на грани вражды. Всё из-за головы. – Кадзах указал на трофей Дегизы. – Многие подтвердят, что ты победила в честном бою. Пояс Аргимпасы тебе всё равно повяжут. Может, вернёшь голову?
- Не отдам! – упрямилась юная воительница. – Во имя Аргим-пасы: не смей меня больше просить об этом.
- Но тогда Серые Ястребы будут охотиться на тебя, пока не убьют, - пробовал втолковать ей старший брат.
Дегиза только зло рассмеялась в ответ:
- Пусть попробуют! Я сама выслежу Катаира и вгоню отрав-ленную стрелу ему в глаз.
- Глупая! Он вызовет тебя на поединок и разделает, как жерт-венного козлёнка.
- Как решит Аргимпаса, так и будет, - твердила своё Дегиза. – Если погибну, Саваг за меня отомстит. Правда, брат? – оклик-нула она юношу.
- Савр – свидетель: так и будет, - нехотя согласился тот.
- Смелые вы, но глупые, - покачал головой Кадзах. – Кровная вражда с соседями всегда несёт много бед.
- Пусть только сунутся! – погрозил кулаком Дегиза в сторону реки. – Быстрые Лисы – самое сильное племя в наших степях.
- Отец решит, - прекратил спор Саваг. – За вождём последнее слово.
- Опасно здесь оставаться, - решил старый Аспандан, выслу-шав рассказ Кадзаха. – Слышал я о Катаире. Видел его в окру-жении вождя Серых Ястребов. Упрямый и злопамятный. Обя-зательно попытается вернуть голову брата. Уходить надо к ста-ну.
Кадзах согласился.
Костёр засыпали снегом. Оленью тушу положили в одну из по-возок. Маленькой пленнице подвели коня. Но она ни за что не желала подниматься с земли. Дегиза замахнулась на неё пле-тью, прикрикнула:
- Вставай! Кому говорю?
Девочка вся сжалась, закрыла лицо руками и заплакала.
- Чего ноешь опять? – злилась Дегиза. – Всё ноет и ноет! Нет, мне такая служанка не нужна. Я её здесь прикончу! - Достала топор, желая напугать пленницу.
- Погоди! - подъехал Саваг. Нагнулся, протянув девочке руку. Та тут же вскочила. Он поднял её и посадил перед собой на ко-ня. Пленница крепко вцепилась в юношу.
- Она – моя! – сердито напомнила Дегиза.
- Много кричишь, - укорила её Зарика.
- Всё равно – моя добыча, - обиделась Дегиза.
- Никто у тебя девчонку не отнимает, - успокоила сестра. – Завтра сходим к Амомайе, обменяем её на козу.
- Не нужна мне коза! – возмутилась Дегиза.
Несколько всадников ехали впереди, освещая путь факелами. За ними Саваг и Кадзах. Саваг одной рукой правил конём, дру-гой крепко прижимал к себе, укутанную в меха, девочку. После тянулись все остальные. В хвосте волы тащили три телеги, охраняемые старым Аспанданом и его сыновьями.
Марк Валерий пристроился рядом с Дегизой.
- Ты раньше никогда не убивала? – спросил он, кивком указы-вая на голову, висевшую возле её колена.
- Нет, - ответила девушка.
- Сильный был воин, - с сожалением произнёс Марк Валерий.
- Будет свидетелем моей храбрости, - с гордостью сказала де-вушка. – Теперь я стану жрицей Аргимпасы.
- Тебе не жалко его?
- Жалко? – не поняла Дегиза. - С чего бы? А ты жалеешь тех, кого убивал?
- Иногда – да, - нехотя ответил Марк Валерий.
- Он – воин. Быть убитым в сражении – его удел. Не я, так кто-нибудь другой. Он должен быть мне благодарен: умер с оружи-ем в руках. Ты же знаешь, как тяжко отходит душа у раненых: в муках и агонии. Его же дух легко расстался с телом. – Дегиза взглянула в темное небо и с блуждающей улыбкой, продолжила: - Сейчас он веселится на щедром пиру у Папайя в кругу вели-ких ксаев и, наверняка, поднимает кубок в мою честь.

Совет воинов

Лишь только зорька позолотила степь, а безликая голова ка-менного идола на кургане осветилась первыми лучами, во все концы понеслись всадники. Вождь Азарион призывал старших воинов племени на совет.
Посреди просторного шатра, в очаге, сложенном из булыжни-ков, жарко алели угли. Пол устилали пёстрые ковры. Высокий полог шатра из белого войлока поддерживал столб, украшен-ный разноцветными лентами.
Вождь Азарион восседал перед очагом. Могучий воин, чем-то напоминавший медведя. Чёрные длинные волосы с проседью стянуты на затылке в тяжёлый узел. Золотой обруч охватывал высокий гладкий лоб. Под густыми бровями внимательные тём-ные глаза. Длинная борода заплетена в две косички. На концах подвешены золотые шарики.
За его спиной на мягком войлоке сидели старейшины племе-ни: седобородые старцы. Некоторые ещё носили воинские поя-са и кинжалы. По левую руку от вождя, гордо вздёрнув голову, восседал странный худой человек с пронзительным холодным взглядом. Посмотрит, словно в сердце куском льда ткнет. Его немолодое лицо было тщательно выбрито, что несвойственно степнякам. Длинная домотканая одежда с узором по краю напоминала женскую. Шапку он не носил. Седеющие волосы, густо смазанные жиром, заплетены в тугую косу. Тонкие узло-ватые пальцы перебирали короткие ивовые прутики. Этим странным человеком был прорицатель из клана энереев – жре-цов богини Аргимпасы, людей неприкасаемых, вызывающих у степняков почтение и страх. Звали его Абиоз – Пьющий чистую воду. Справа от вождя, на месте почётного гостя, находился посланец Великого Рима, Марк Валерий. Посланец облачился в одежду степняка из грубо выделанной кожи, анаксириды, ко-роткие сапоги и широкий боевой пояс. Но вместо меховой накидки на плечах его лежал пурпурный плащ легионера – са-гум из плотной шерстяной материи. Плащ скрепляли серебря-ные фибулы в виде свернувшегося в клубок волков.
Бородатые степняки-воины входили в шатёр, приветствовали вождя низким поклоном, кланялись старейшинам и рассажи-вались на коврах. Слуги подносили им эллинские керамические блюда с мясом, кувшины с кислым кобыльим молоком и горя-чие отвары лесных ягод с мёдом. Все воины носили широкие боевые пояса с золотыми и бронзовыми бляхами – знак ксая. Чем богаче и затейливее украшен пояс, тем знатнее воин. У каждого короткий меч-акинак в чеканных ножнах. Акинак – особая гордость степняка. С помощью меча он не только сра-жался с врагами, но и общается с небесным покровителем – бо-гом Савром. На украшение ножен не скупились: золотые обво-ды, серебряная чеканка, драгоценные каменья. На головах степняки носили островерхие меховые шапки, на ногах корот-кие сапоги из мягкой кожи.
Когда все приглашённые старшие воины собрались, и в шатре стало тесно, вождь произнёс краткую молитву богам, затем приказал привести своего сына Савага. Юноша вошёл в шатёр, поклонился вождю, поклонился воинам и поведал о схватке с племенем Серых Ястребов возле реки. Выслушав его, вождь Азарион попросил старших воинов высказать своё мнение.
- Это их дело: грабить торговцев или нет, – безразлично сказал один из степняков.
- Но они напали на нашем берегу, - возразил другой. – Тем са-мым нарушили уговор: не творить разбой в землях Быстрых Лис.
- У нас ещё есть договор с Боспором, – напомнил третий. - Мы должны охранять их торговые караваны.
- Но караван же отбили, - рассудил четвёртый. – Договор мы исполнили. Надо отправить всё добро обратно в Танаис или Пантикапей.
- А с клана Серых Ястребов потребовать платы за разбой. Не согласятся – напасть на них. Отбить табуны. Это – наше право! – горячился молодой крепкий воин.
- Серые Ястребы – наши соседи. С соседями надо жить в мире, - остудил его пыл вождь Азарион.
- Зачем нам соседи-разбойники? – ворчали степняки. – Если торговцы побоятся ходить через наши земли, мы потеряем вы-году. Эллины и персы хорошо платят за охрану караванов.
– Нынче, как никогда, мы нуждаемся в мирных соседях, - от-ветил на это вождь. – Я вас собрал не только для того, чтобы мой сын рассказал о разбое Серых Ястребов, но и предупре-дить: грядут тяжёлые времена.
- Что-то случилось? – забеспокоились воины. – Боги тебе по-слали знамение?
- Степь пришла в движение, - мрачно объявил Азарион. - Опять в стороне восхода неспокойно. Вновь за восточными го-рами племенам стало тесно. Могущественные кланы гонят бо-лее слабых на запад. Скоро волна кочевников докатится до наших земель. Нам надо быть готовыми. Если будем порознь с соседями - не выстоим. Сейчас необходимо объединиться с другими кланами, а не враждовать. С Серыми Ястребами надо решить спор полюбовно.
- Но и по договору придётся держать ответ перед боспорцами, - напомнил старый воин Аспандан.
- А не предадут ли нас Серые Ястребы, когда придут кочевни-ки с востока? – усомнился другой воин. – Не надёжные они друзья.
- Прогнать их! – поддержали его.
- Правильно! Пусть убираются на север.
- Я вас услышал, - поднял ладонь Азарион.
- Как с боспорцами дело будем решать? - задал вопрос старый воин Аспандан.
Вождь обратился к старшему сыну:
- Кадзах, ты узнал, из какого города пришли торговцы?
- Нет, Сильнейший. Торговцы и охранники - все мертвы. Всех перебили.
Воины стали возмущаться: что за неслыханная жестокость? Зачем резать всех подряд? Степняки никогда так не поступали!
- Мы нашли только девчонку, - продолжал Кадзах, - но она не говорит на нашем языке. Спрашивали её на эллинском. Дев-чонка напугана, боится слова проронить.
- Так, приведите её, - потребовал вождь.
Дегиза втащила в шатёр пленницу. Та упиралась, плакала. Ко-гда предстала перед толпой суровых бородатых степняков, чуть не упала в обморок. Увидев Савага, бросилась к юноше и вце-пилась в него намертво.
- Саваг, – строго спросил вождь, - почему пленница ищет у те-бя защиты?
- Не знаю, Сильнейший, но она постоянно за меня цепляется. Наверное, думает, что только я её могу защитить.
- Так успокой девчонку, – потребовал вождь Азарион и прика-зал позвать учёного эллина, Гектора. Может, он разговорит пленницу?
В шатёр вошёл высокий пожилой человек в одежде кочевни-ка. Однако обликом он не походил на степняка: худой, длинно-ногий; светлая курчавая борода коротко подстрижена. Лоб вы-сокий, взгляд рассеянный. Звали его Гектор. Как-то вождь Aзарион побывал с визитом у правителя города Керкинитида. Во время его посещения привезли рабов на продажу из Эллады. Рабы стоили дёшево. Римский проконсул Сулла разрушил Афи-ны. Всех уцелевших жителей обратил в говорящую скотину. Но так, как степнякам не нужны рабы, Азариону предложили учё-ного афинянина, который смог бы обучать его детей различным наукам. Вождю понравилось предложение, и он купил Гектора. Афинянин жил свободно среди кочевников. Никто его не уни-жал и не называл невольником. Наоборот, его уважали, потому что он занимался с детьми, обучая их языкам, математике и географии. Иногда его приглашали на совет воинов, когда дело касалось переговоров с боспорцами.  Афинянин знал все тон-кости подлого нрава торговцев и частенько подсказывал во-ждю, как правильно поступить. Гектор смирился со своей судь-бой. Он прекрасно осознавал, что остаток дней проведёт дале-ко от любимой Эллады, среди северных племён. По образу жиз-ни он ничем уже не отличался от степняков, но в душе оставал-ся верен своим богам и своим идеалам.
- Звал меня, о Сильнейший? – поклонился афинянин.
- Помоги нам с этим ребёнком. Успокой её и спроси: откуда она, из какого народа, кто её отец? - приказал вождь, указывая на девочку.
Гектор подошёл к пленнице, ласково улыбнулся. Девочка пе-рестала дрожать.
- Не бойся, - сказал афинянин по-эллински. - Тебе ничего не грозит. Видишь, я не кочевник, я – афинянин, и живу здесь свободно.
Он очень мягко отцепил руки девочки от одежды Савага. Но она продолжала молчать. Её большие тёмные глаза с испугом смотрели на окружающих бородачей.
- Может она немая? - предположил вождь.
В это время девочка что-то прошептала. Гектор наморщил лоб, наклонился к ней ближе, подставляя ухо, и попросил ещё раз повторить сказанное. По мере того, как он слушал девочку, на лице его отображалось удивление, затем растерянность. Он открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но не знал, с чего начать.
- Говори, Гектор! - потребовал вождь. - Что ты такое страшное услышал от неё?
- Прости, о Сильнейший, - наконец произнёс неуверенно Гек-тор. - Этот ребёнок утверждает, будто… будто, - Гектор запнул-ся.
- Да, говори же, - вождь начинал терять терпение.
Все с любопытством ждали.
 - Этот ребёнок… Перед тобой дочь божественного правителя Понта, Митридата Евпатора.
Повисло молчание.
- Что он сказал? - несмело спросил кто-то из воинов.
- Я сам не понял, - ответил другой.
- Сказал: дочь Евпатора, - неуверенно ответил третий, и весь шатёр загудел.
- О чём ты? - недовольно воскликнул вождь. Его кустистые брови сердито сдвинулись.
- Что за ерунду ты говоришь, грамотей? Откуда ей тут взять-ся? Смеёшься над нами? Дочь правителя Понта в нашей степи? Ты точно понял, что она сказала? А может, боги повредили ра-зум этой девчонке, вот она и представляет себя дочерью Мит-ридата? - засыпали эллина вопросами.
Гектор вновь наклонился к девочке, спрашивал её, она отве-чала. Все вновь затихли. Напряжённо ждали. Гектор сказал вождю:
- Прошу простить меня, вождь Азарион, но перед тобой дей-ствительно одна из дочерей Митридата. Она так утверждает, - несмело добавил он.
Воины зашумели ещё громче. Вождь жестом попросил их за-молчать. Марк Валерий, сидевший рядом, напрягся, но старал-ся придать своему лицу безразличное выражение. Однако глаза его беспокойно бегали то на вождя, то на девочку, то на вои-нов.
- Жрец, твоё слово, - окликнул вождь энерея.
Старик Абиоз медленно поднялся. Он оказался высоким и слегка сутулым. Крадущимися мелкими шажками, словно хищ-ник перед прыжком, подошёл к девочке. Та испуганно попяти-лась, но он резким движением схватил её за руку. Достал из-за пояса небольшой нож с изогнутым лезвием. Девочка вскрикну-ла, закрыла глаза, готовясь к самому худшему. Жрец сделал надрез у неё на запястье и слизал капельку выступившей крови. После отпустил жертву. Девочка вновь вцепилась в Савага и заплакала.
Жрец обернулся к собравшимся. Окинул всех колючим взгля-дом, поклонился вождю.
- Кровь у неё божественная, - объявил он.
- Да кто же она? - заголосили воины.
Девочка ещё что-то тихо произнесла. Гектор наклонил к ней ухо, потом сказал вождю:
- Она говорит: в одной из повозок есть серебряный ларец с по-сланием для тебя от базилевса. А ключ висит у неё на шее.
Афинянин осторожно снял с шеи девочки золотую цепочку, на конце которой оказался маленький серебряный ключ. Вскоре в повозках, среди дорогой посуды и красивой одежды раскопали ларец. Принесли. Гектор отпёр ларец, извлёк из его недр сви-ток пергамента, перевязанный тесьмой и скреплённый красной восковой печатью.
- На печати изображена звезда с хвостом, - доложил он. – Доз-воль, о Сильнейший, взломать её.
Гектор развернул пергамент и начал читать. В письме Владыка Понта желал долгих лет вождю Азариону, его детям, процвета-ния его народу и покровительства богов. Далее он сообщал, что посылает щедрые дары, а также свою дочь в жёны вождю, как знак вечной дружбы.
Воины одобрительно замычали:
- Сама дочь базилевса! Какой щедрый правитель! Он помнит, как мы ему помогали!
- Погодите вы, - успокоил Азарион воинов. Один он оставался хмурым. Вождя что-то беспокоило. – Знаю я Митридата. Пра-витель щедрый, но расчётливый. Просто так ничего дарить не будет, тем более своих дочерей. Посмотри-ка, Гектор, что там в конце письма?
- Базилевс требует от тебя тысячу всадников.
В шатре сразу все умолкли.
- Вот вам и подарки, - мрачно проронил вождь.
Он приказал усадить девочку на подушки подле себя. Ей по-дали напитки, мясо и сыр. Но она всё ещё боялась. Едва сдер-живала слёзы. Руки дрожали. Только слегка пригубила отвар из ягод с мёдом.
- Гектор, прочти подробно ещё раз: чего хочет правитель Пон-та, - потребовал вождь.
- Базилевс просит принять его дары. Он обещает щедрую награду воинам, которых ты отрядишь к нему в помощь. В знак вечной дружбы базилевс прислал одну из своих дочерей, которая будет тебе верной, любящей женой.
Вождь взглянул на девочку, недовольно покачал головой.
- Но она ещё ребёнок.
- Не важно. Главное, что ты, о Сильнейший, породнишься с божественным правителем, - сделал вывод Гектор.
- Митридат вновь набирает войско, - мрачно сказал старый Аспандан. – Опять затевает большую войну.
- Так что в этом плохого? – удивились молодые воины. – Гра-мотей только что прочитал: он щедро оплатит наши труды.
- Щедро оплатит? – зло усмехнулся Аспандан. – Эй, здесь есть ксаи, которые ходили со мной к Митридату? Есть такие? – Оглядел он собравшихся.
- Есть! – неохотно откликнулось несколько пожилых степня-ков.
- Расскажите остальным, как много вы привезли из этих похо-дов и скольких братьев захоронили.
- О чём тут говорить? - ответили седовласые степняки. - Шли за богатой добычей, а вернулись как побитые собаки, изранен-ные и голодные.
- Дозволь сказать, о Сильнейший, - неожиданно попросил Марк Валерий. - Насколько мне известно, базилевс Митридат потерял все свои земли и города. Нынче скрывается в Армении у своего зятя, правителя Тиграна.
- Поверь мне, он соберёт новую армию, как уже не раз делал, и вернёт себе былое могущество вместе с землями и городами, - уверенно возразил афинянин Гектор.
Марк Валерий смерил его гневным взглядом:
- Как смеешь, презренный раб, влезать в разговор?
- Не злись на него, - попросил вождь. – У нас нет рабов. Гектор не ксай, но право слова имеет. Его сила в знании, потому мы его и ценим. Но я хочу услышать, что скажешь ты, посланник Сената и народа Рима, - решил Азарион.
Марк Валерий поднялся, едва склонил голову перед вождём, как бы из вежливости. Громко начал свою речь хорошо постав-ленным голосом:
-Я, Марк Валерий, легат от Сената и народа Рима, ответствен-но заявляю: Рим - непобедимая сила. Бороться с Римом то же самое, что пытаться крошить зубами гранитную скалу. Все, кто поднимал восстание против республики, терпел сокрушитель-ное поражение. Вспомните непобедимого Ганнибала. В бес-смысленной войне с Римом он погубил себя и Карфаген. Могу-щественный Югурта не смог устоять в противоборстве с Римом, потерял жизнь и свою страну. Аристоник Пергамский безум-ным восстанием обрёк на смерть себя и тысячи соплеменников. Пирр Эпирский, Антиох Великий, Филипп Македонский… – ни-кто ничего не добился. А что осталось от восставших Афин? Ру-ины! – он бросил испепеляющий взгляд в сторону Гектора. - Нынче пришла очередь Митридата. Базилевс Понтийский всю жизнь боролся с Римом, но его успехи носили временный ха-рактер. Его ничтожные победы сменялись страшными разгро-мами. В итоге: когда-то великий полководец и могущественный правитель скрывается у своего зятя в Армении, потеряв всё. Его процветающая столица Синоп разорена и обезлюдила. Его народ перешёл под покровительство республики. А всё потому, что он не только восстал против Рима, но и повинен в страш-ных злодеяниях. Боги мстят ему за тысячи смертей мирных лю-дей и за поруганные святыни. Митридат повинен в кровавой резне, какой ещё не знала история. Больше ста тысяч граждан республики, живших в азиатских городах, были безжалостно убиты по его приказу. Их тела выбрасывали за стены на пожи-рание собакам и воронью. А те из местных жителей, кто пытал-ся захоронить несчастных, подвергались жестоким наказани-ям. Людей убивали даже в храмах. Это - неслыханное кощун-ство! Его душегубы осквернили святилища невинной кровью. Храмы, где любой, даже преступивший закон, может всегда найти убежище под покровительством богов, не спасли несчастных. В городе Эфес, на алтаре у ног богини Артемиды людей изрубили в куски, не щадя ни женщин, ни детей. В порту Адрамиттий всех римлян загнали в воду и безжалостно топили. Я говорю ответственно – Митридат в том повинен! Он проклят! Ничто его не спасёт от гнева богов и от карающей руки Вели-кой Римской республики!
- И кто же убил всех этих граждан республики? – с насмешкой спросил Гектор, зло сузив глаза. - Разбойники? Взбунтовавшие-ся рабы? Головорезы, купленные на золото Митридата? Нет! Над ними расправлялись местные жители, среди которых – ре-месленники, пастухи, землепашцы и даже зажиточные торгов-цы. Но почему они это сделали? Откуда у них появилась столь неслыханная жестокость? Да всё оттуда! – повысил он голос. - Как только власть Рима пришла в земли Азии, так сразу люди были порабощены неподъёмными налогами. Да что там люди – целые города попали под налоговый гнёт. Доходило до того, что простые честные труженики вынуждены за долги отдавать соб-ственных детей в рабство. А бремя поборов становилось всё тяжелее и тяжелее. Города закладывали за долги стены, храмы, порты…. А чем занимались римские граждане? Ростовщиче-ством, ещё больше вгоняя местное население в долги, отнимая последнее, превращая свободных людей в говорящую скотину. С приходом Рима древние персидские обычаи и законы стали ненужными, ведь настоящий перс никогда не сделает своего соседа рабом. Священные законы Ахурамазды запрещают пре-вращать человека в животное. Рим отменил эти законы. Дошло до того, что чуть ли не треть населения Пергама стали рабами. И тогда Митридат, отвоёвывая города у хищной республики, освобождал жителей от бремени долгов и рабства. Трудяги: ре-месленники и мелкие торговцы, земледельцы и пастухи, нако-нец вздохнули свободно, скинув с себя оковы займов, которые им навязали кредиторы из Рима. Базилевс-освободитель даро-вал людям широкие права. Он рабов делал свободными.
- Раб должен оставаться рабом! – грозно ответил Марк Вале-рий. – Что вышло, когда рабы убили своих господ? Стали жить в их домах, носить их одежды? Никто над ними не стоял, не поучал, не одёргивал. Что было дальше? Вчерашние рабы по-грязли в разврате и пьянстве. Они были скотами, скотами и остались, только обрядились в пурпур. Когда вновь пришёл по-рядок в лице римских легионов, эти скоты не смогли защитить свою свободу, и были убиты или вновь получили ошейник. По-этому Митридат не сможет победить Рим, никогда! Разве исто-рия его не научила? Два раза он поднимал восстания, и оба ра-за был жестоко разгромлен. Нельзя выступать против Рима! Та-ковы законы мироздания. Есть только одна сила, способная держать порядок в эйкумене. И эта сила – Римская республика! – закончил Марк Валерий торжественно.
- Что же такое Рим с его порядком? Объясни, — попросил вождь Азарион у Марка Валерия.
- Рим – это целый мир. Многогранный мир, - загудел вдохно-венно ромей, переполняемый гордостью. - В нем заключается не только грубая сила его легионов, но и наука, и искусство… А главный стержень, на котором зиждется могущество республи-ки – верховенство закона! Высшее достижение римской циви-лизации – единые законы, по которым живут все граждане.
- Целый мир, говоришь? – ядовито усмехнулся Гектор. – Но разве можно понять этот мир? Осознать его? Твои слова о за-коне пусты, как треснувший кувшин. А многогранный мир, как ты говоришь, – условность. Всё зависит от того, кто ты в этом многогранном мире: патриций, плебей, чужак из дальней про-винции или раб. Для кого-то Рим – величайшая цивилизация, основанная на законе - согласен. Но для многих, для очень мно-гих это – жестокая система, подавляющая волю большинства и дающая все блага меньшинству. Для третьих это – несокруши-мая военная сила, жаждущая крови. Их крови! Рим живёт сыто за счёт грабежа. Вскормленный волчицей, Рим всегда являлся хищником, прожорливым и ненасытным. Рим должен убивать, чтобы жить, и живёт, чтобы убивать. Будто стая волков, рим-ские легионы вторглись в Элладу и в Македонию, затем в Азию. Захватили обширные богатые земли. Часть жителей превратили в рабов, других – задавили непомерными поборами. Разве это цивилизация, основанная на законе? Порядок Рима держится на насилии! Но насилие не способно править вечно. Проглотив слишком много, Рим из волка превратился в жирную свинью. Вскоре он лопнет от обжорства. Не сможет переварить прогло-ченного. Но что странное: в самом Риме богатые граждане с каждым годом всё больше и больше богатеют, а их бедные со-седи становятся ещё беднее.
- Твоя речь красива, но слова в ней ничего не значат, раб, - с презрением бросил Марк Валерий. – Что бы ты ни говорил, Рим – вечен! Нет такой силы, которая смогла бы его победить. Ты это прекрасно знаешь. Римская цивилизация устроена разумно и гармонично. Никто не сможет пошатнуть её устои, как скалу не сможет свернуть даже самая свирепая волна.
- Довольно! – прервал их спор вождь. – Теперь прошу вас по-кинуть шатёр. Я должен посоветоваться со старейшинами и воинами.
Гектор вышел из шатра, гордо вздёрнув голову. Марк Валерий с ненавистью и презрением жег ему взглядом затылок. Дегиза протянула руку дочери Митридата. Та испуганно отпрянула.
- Не бойся, - виновато улыбнулась она. – Теперь ты - женщина нашего рода.
- Она к тебе ещё не привыкла, - сказала Зарика, мягко обняла девочку за плечи и увела из шатра.
- Вот же зайчик! – обиженно сказала Дегиза. – Если бы я её не подобрала, там, возле реки, она замёрзла бы, или волки её съе-ли...
Между тем в шатре остались только вождь, старшие воины, уважаемые старцы и жрец энерей.
- Нам предстоит сделать сложный выбор, - объявил вождь Азарион. - Митридат требует от меня воинов. Мы повязаны с ним клятвой. Свидетель той клятвы сам Фагимасад, а посему я не могу её нарушить. Да ещё он прислал мне свою дочь, чтобы я с ним сочетался родственными узами.
- Коль клятва дана перед костром Фагимасада, её надо выпол-нять, - мрачно подтвердили старейшины. – Но что тебя беспо-коит, Азарион?
- Митридат вновь затеял войну с Римом, - подал голос жрец, сидевший подле вождя. - Боги мне подсказывают, что добром всё это не закончится. Два раза он требовал от тебя воинов, Сильнейший. Два раза обещал, что они вернутся с богатой до-бычей, и оба раза наши воины возвращались побитые и голод-ные. Слова ромея больше похожи на истину: Митридату не по силам тягаться с Римом. Аспандан побывал в тех злосчастных походах. Пусть расскажет.


Битва у Херонее

Старый степной воин поднялся, поклонился товарищам, по-клонился старейшинам, поклонился вождю, начал рассказ не спеша, поглаживая густую, седеющую бороду:
В первый раз, когда правитель понтийский, Митридат, при-звал нас, племя наше набрало пять сотен всадников, и мы от-правились на юг, вслед за перелётными птицами. Мы шли дол-го, через Македонию, Фессалию к городу Херонея. Собралось огромное войско. Казалось, у Митридата несокрушимая сила. Сотни народов прислали своих лучших воинов. Всадники в прочных доспехах, пешие бойцы с отличным вооружением, лучники и пращники – без числа. Здесь я впервые увидел гроз-ные колесницы, на колёса которых крепились изогнутые, остро отточенные клинки. В упряжке пара сильных фессалийских коней. Такая повозка на всём скаку влетала во вражеский строй и прорезала его, оставляя за собой обезображенные тела. Возглавлял войско старый опытный военачальник Митридата, Архелай, и сын самого базилевса, Аркафий - храбрейший воин. Среди военачальников находился опытный, бесстрашный Так-сил. Казалось, столь могучее войско, во главе с такими славны-ми стратегами, легко покорит весь мир, и нет ему равных. Но боги думали иначе. Бедствия начались с гибели сына Митрида-та, Аркафия. Он внезапно заболел и вскоре умер. Его смерть явилась знаком свыше, как предупреждение грозящей беды. Но никто не прислушался. Жрецы оказались глухи к голосу не-бес.
Наша армия двинулась навстречу римским легионам, которые возглавлял проконсул Сулла, закалённый, опытный полководец. В конце лета оба войска встретились под Херонеей. Архелай несколько раз выстраивал армию в боевом порядке, пытаясь навязать ромеям сражение. Но хитрый Сулла не принимал бой и каждый раз отступал. Он понимал, что ему не совладать с войском, в три раза превышающим численность его легионе-ров. Архелай думал, что один вид нашего грозного построения наводит страх на римлян. Чего только стоили армянские и ми-дийские всадники! Словно огненные посланники богов. Их ме-таллические доспехи сияли золотом и серебром. Но Архелай плохо понимал, с кем столкнулся. Сулла оказался коварен, рас-чётлив и терпелив, а его воины имели большую выдержку, крепкую дисциплину и были по-собачьи преданы своему ко-мандующему.
Мы разбили лагерь среди скалистых холмов недалеко от Херо-неи. Архелай решил, что здесь самое подходящее место. Хоро-ший обзор. Ниже лежали равнины, поросшие виноградником и рощами олив. Наш тыл защищали неприступные скалы. Сулла не может долго маневрировать. У него заканчивались припасы, и он вынужден будет выйти на битву. Бежать Сулла не посмеет. Честь проконсула не позволит ему покинуть Элладу без боя. Как только римляне появятся на равнине, так Архелай обрушит на них смертоносные колесницы. Пехота сомнёт расстроенные ря-ды, а тяжёлые армянские катафракты завершат разгром. Уве-ренность в скорейшей победе затуманила разум полководцев. Беспечность погубила армию. Все предвкушали скорейшую по-беду, не подозревая о скорых бедствиях.
Дело в том, что среди местных пастухов отыскались предате-ли. Соблазнённые золотом Суллы, эти подлецы открыли ромеям тайные тропы, по которым можно было обойти наши посты и оказаться на скалах, которые нависали над нашим лагерем.
Утром Архелаю донесли радостную весть: наконец Сулла вы-двинул войско в долину и строит его к битве прямо напротив нашего лагеря. «Хвала Громовержцу! – воскликнул стратег. – Эта прыщавая собака (так он называл Суллу за его изрытое ос-пинами лицо) решилась на битву. Найдите мне хорошую палку. Я даже не буду обнажать меч. К вечеру лично поколочу рим-скую собаку этой палкой».
Но ромеи, тайно пробравшиеся на вершины за лагерем, при-нялись скидывать нам на головы валуны, а затем неожиданно напали. Поднялась паника. Никто ничего не мог понять. Ни о каком построении войск думать не приходилось. Никто не слу-шал ничьих приказов. Все говорили на разных языках и не по-нимали друг друга. Откуда нападают – не сразу сообразили. Началась давка. А в нашем тылу происходила страшная резня.
Архелай, надо отдать ему должное, не потерял самообладание и решил хоть как-то организовать кавалерию. Попытался вы-рваться в долину. Но в тесноте среди скал мы не смогли раз-вернуться широким строем, а римляне выросли перед нами словно стена, закрывшись большими щитами и ощетинившись копьями. Нас оттеснили обратно к скалам. Тогда Архелай в от-чаянье пустил на прорыв колесницы. Но и эти грозные повозки не помогли. Они не в состоянии были разогнаться по неровным ухабистым склонам. Пока колесницы докатили до строя рим-лян, лучники и пращники перебили большинство колесничих и покалечили лошадей. Легионеры расступились, пропуская мимо себя уцелевшие повозки, где в тылу колесничих добили рим-ские всадники.
Архелай собрал остатки армии и выстроил гоплитов у самых скал. Вперёд поставил бывших римских рабов. Те знали, что, попав в плен, им не стоит ждать пощады. Они сражались до последнего вздоха. Битва была долгой и упорной. Но всё же, хорошо обученным, дисциплинированным легионерам удалось проломить строй бывших рабов, и тогда Архелай сам повёл в бой остатки кавалерии. Бесстрашный Таксил ринулся с пехотой вслед за всадниками. Мы принялись теснить римлян, громили один строй за другим. Казалось, ещё немного, ещё один напор, и легионеры дрогнут. Но и на этот раз Сулла переиграл Архе-лая. У него была заготовлена засада. Многочисленный отряд во главе с военачальником Муреной, скрытый до времени за леси-стым холмом, неожиданно обрушился во фланг Архелаю, и бит-ва была окончательно проиграна. Римляне прижали остатки нашей армии обратно к скалам. Передние ряды легионеров упорно напирали, а через их головы в нас летели снаряды с камнемётных машин. Я собрал всех оставшихся своих степня-ков и с боем, прилагая неимоверные усилия, вырвался на рав-нину. Многие наши братья в тот день остались навсегда под Херонеей.
- Мы помним, как вы вернулись, - печально сказал вождь. – Тогда не досчитались лучших воинов. Вдовы оплакивали их со-рок дней и сорок ночей.

Осада Кизика

Второй раз мы сражались против консула Лукуллы, — про-должал Аспандан. — Не знаю, чем мы так прогневали богов, но даже я, старый степной воин, привыкший ко всему, с содрога-нием вспоминаю о тех проклятых днях. Армию Понта в сраже-ние повёл опытный полководец Варий, посланный в помощь Митридату самим Квинтом Серторием из Испании. Квинт Сер-торий ненавидел Суллу и сражался с римскими легионами на другом конце света, в Испании. Варий был несокрушимым од-ноглазым центурионом, не знающим страха и боли.
Лукулл со своими легионами шёл навстречу. Армии сошлись у холма Офрия. Выстроились друг против друга на обширной равнине. Бой обещал быть долгим и кровавым. Ряды ощетини-лись копьями. Лучники вложили стрелы на тетиву. Буцинаторы уже поднесли трубы к губам, чтобы подать сигнал к атаке… Как вдруг небеса разверзлись, и чёрный всадник на чёрном коне промчался над нами. Копыта коня издавали столь жуткий гул, что многие не выдержали, бросали оружие и попадали на землю. Чёрный всадник метнул огненное копьё, и оно с грохо-том врезалось в землю прямо между двух армий. Земля вздрог-нула, словно её поддел рогами могучий бык. Все оглохли. Пе-редние ряды повалило волной раскалённого воздуха. Горячие искры, словно пчёлы, жалили людей. Лошади взбесились от страха и понесли всадников прочь, а за ними разбежалась и пехота. Оружие бросали и воины Митридата, и легионеры Лу-куллы. Сражение закончилось, так и не начавшись. Множество народу погибло в давке.
После столь страшного знамения Митридат долго беседовал с гадателями. Жрецы растолковали знамение как неблагоприят-ное. Лукулл тоже воззвал к оракулам. И он получил неутеши-тельный ответ. Ночью римляне тихо свернули лагерь и ушли. Повелитель решил их не преследовать. Небесное знамение все-лило непреодолимый страх в сердца воинов. Но были и те, ко-торые не убоялись гнева богов. Они пришли к Митридату и сказали, что армии нужны трофеи и награды. Неужто зря пра-витель Понта созывал отряды из самых дальних земель? Не мо-гут храбрецы вернуться обратно домой с пустыми руками. Митридат долго размышлял и решил направить войско к горо-ду Кизику. Город тот состоял в союзе с Римом. Имел богатый торговый порт. Процветал на продаже корабельного леса, пря-ностей, вина и масла.
Армия подошла к Кизику. Митридат потребовал у жителей сдать город без боя. Но горожане заперли ворота и приготови-лись к осаде. Митридат приказал плотникам строить осадные башни и мастерить метательные машины. Флот Митридата блокировал порт. Был у правителя Понта талантливый строи-тель Никонид. Что он только не изобретал: движущиеся башни, подъёмные лестницы, раздвигающиеся мосты…
Действовать надо было быстро. Армия собралась большая, а её необходимо кормить. Да ещё в лагере находилось несколько тысяч боевых коней. Армянские и каппадокские кони не чета нашим: на луговой траве долго не протянут. Им нужно отбор-ное зерно и тёплые конюшни. А по ночам уже наведывались осенние холодные ветра. На море подходило время штормов. Беда в том, что всё необходимое для войска: продовольствие, фураж, строительные материалы подвозили морем. Корабли с припасами с трудом пробирались среди бушующей стихии. Ве-тер рвал паруса, а волны вздымались словно взбесившиеся ко-ни. Несколько кораблей затонуло, попав в шторм. Корабельщи-ки попрятали суда в безопасных гаванях и ни за какие награды не хотели выходить в плаванье.
Был другой путь снабжения, но весьма ненадёжный. За нашей спиной возвышались горы, через которые проходила един-ственная дорога; даже не дорога, а караванная тропа, на кото-рой местами два гружённых осла едва смогут разминуться. По этой тропе каждый день в лагерь везли продовольствие и корм для лошадей. Привозили мало. Митридат торопился. Город необходимо было взять до холодов. В это время пришла пе-чальная весть из Испании: Квинт Серторий был убит. В Риме распри патрициев подходили к концу, и Сулла добивал послед-них своих противников. Империя Волчицы оправилась от меж-доусобных потрясений и вновь становилась могущественной. Из Испании высвободились легионы. Сенат срочно доукомплек-товывал их, чтобы отправить в Азию. Ромеи, бывшие в лагере Митридата, узнав тревожные новости, испугались и предали базилевса. Они тихо ночью покинули лагерь, перебежав к Лу-куллу. Мало того, предатели выдали ту единственную горную тропу, по которой нам доставляли припасы. Лукулл, недолго думая, захватил перевал. Вскоре в лагере начался голод. Мы доедали последнее вяленое мясо и сушёную рыбу. Для лошадей собирали пожухшую траву.
Митридату надо было предпринять решительные действия. Базилевс пошёл на штурм Кизика. Схватка длилась несколько дней и несколько ночей без перерыва. Стены атаковали с земли и с моря. Казалось, город вот-вот должен пасть. Несколько раз воины Митридата оказывались на гребне стен. С неимоверным трудом защитники сбрасывали их обратно. Приближался день, в который готовился последний натиск. Плотники без сна ма-стерили штурмовые машины. Воины точили оружие. Жрецы совершали жертвоприношения.
Всё было готово. Каждый отряд получил своё задание. На рас-свете, после атаки город должен был пасть. Но в ту ночь неожиданно разразилась страшная буря. Жрецы Кизика при-несли на алтарь Богу Громовержцу десять быков и молили о помощи. Бог Громовержец услышал их мольбы. Ветер поднялся такой силы, что валил осадные башни. Огромные волны с гро-хотом налетали на берег. Осадные корабли разбило в щепки. Половину нашего лагеря затопило.
Военачальники предлагали Митридату снять осаду. Но прави-тель был непреклонен. Он приказал не прекращать штурм. Землекопы принялись рыть подкопы под стены, плотники строили новые осадные башни. Однако в Кизике находились могущественные жрецы. Они наслали на нас чуму. Чёрная смерть появилась внезапно. Люди умирали десятками каждый день и сотнями валились с ног. Никакие заклинания понтий-ских жрецов не помогали. Куда не взглянешь – всюду обезоб-раженные, зловонные трупы, которые не успевали хоронить. Я собрал своих старших воинов на совет. Мы воззвали к всемо-гущему Фагимасаду, и бог приказал нам покинуть войско Мит-ридата. Совесть наша была чиста. Мы выполнили клятву и яви-лись на битву. Но взятие городов – не наше дело. Мы всадники. Наша стихия – атаковать в чистом поле, а не лезть на стены. Мы только мешали и были лишними ртами. А в лагере уже ели павших лошадей. Я явился к Митридату и сообщил ему о воле Фагимасада. Он нисколько не разгневался. Сказал, что я посту-паю мудро, и только попросил меня попытаться вывести всю конницу, заодно с вьючными мулами и верблюдами, дабы они не мешались в лагере. Ещё со мной на прорыв отправили боль-ных и раненых.
Путь наш оказался тяжёлым и мучительным. Как только мы взобрались к перевалу, поднялась снежная буря. Нам удалось с боем прорваться сквозь римские заслоны. Но, отягощённые больными и искалеченными, мы не могли двигаться быстро. Лукулл шёл по нашему следу, как волк, преследуя раненую до-бычу. У реки Рендака он настиг нас. Битва разгорелась страш-ная. Битва немощных. Мы были без сил, но и римляне еле дер-жались на ногах. Всё же стойкость легионеров взяла верх над ранеными воинами Митридата. Мы, кочевники, привыкшие к снегам и холоду, легко ушли от конницы Лукулла, но помочь остальным ничем уже не могли.
Позже я узнал, что у Кизика новая буря разрушила осадные башни и окончательно затопила лагерь. Митридат, в конце концов, решил снять осаду и отплыл на кораблях в Геллеспонт, бросив часть войска и лагерь на разграбление Лукуллу. Остав-шиеся понтийцы по суше с боями и большими потерями про-рвались к городу Лампасаки. А мы вернулись в родную степь и опять многих своих братьев не досчитались.
Тяжёлое решение

Аспандан закончил рассказ, сел на прежнее место.
-Кто хочет взять слово? – Азаион оглядел старших воинов.
- Надо подсчитать силы, - несмело подал голос один из степ-няков. – Посмотреть, сколько в каждой семье ксаев.
- Да что считать? – сказал другой. – Даже если с дальних паст-бищ всех позвать, две тысячи всадников не наберём.
- Но тысячу наберём, – возразил ему третий. – И вооружим как надо. Хватит у нас народу.
- Но сколько из них вернутся назад? – спросил у него Аспан-дан. – И кто здесь будет стоять за наше племя, коль враг нагря-нет?
- Пусть жрец рассудит, - решили старейшины.
Вождь Азарион долго слушал, что ему шепчет жрец энерей, раскладывая на земле ивовые прутики. Воины вокруг перего-варивались вполголоса. Старейшины тихо размышляли меж со-бой. Наконец вождь поднял руку с открытой ладонью, призы-вая всех к вниманию.
- Фагимасад подсказал мне, как я должен поступить. Никто из старших воинов не отправится в поход. Нам нельзя забывать об угрозе со стороны восхода. Наши старшие сыновья тоже оста-нутся. Они нужны здесь, чтобы охранять пастбища и табуны. Если придет враг, мы должны его достойно встретить.
- Но кого же ты отправишь к Митридату? – спросил Аспандан. - Тысяча всадников, что требует правитель Понта, – это чуть ли не половина всех, кто носит пояс ксая.
- Никто с поясом ксая не покинет племя. Пусть главы семейств отберут своих средних сыновей, тех, кто уже уверенно сидит на коне и владеет оружием. К Митридату я отправлю отряд во главе с моим сыном Савагом, - ответил вождь Азарион.
- Погоди, Азарион, ты хочешь послать на верную смерть без-бородых юнцов? – удивлённо спросили старейшины.
- Да, - подтвердил вождь.
- Но они не воины, - удивились степняки. – Они не были в бит-вах, и все погибнут.
- Коль суждено кому-то умереть в той, чужой войне, то пусть это будут не старшие сыновья, а те, кто моложе, - твердо стоял на своём вождь. - А коль кто из них выживет, то станет зака-лённым воином.
Степняки глядели на вождя с недоверием. Им предлагали от-дать в жертву Савру средних сыновей. Отдать безвозвратно. Старый воин Аспандан выпрямился, оглядел всех и уверенно сказал:
- Мудрое решение. Сами мы в поход пойти не сможем: гостей ждать надо. Старшие сыновья нам здесь опора. Делать нечего. Клятву, данную перед костром Фагимасада, забывать нельзя, но и не время другим помогать, когда у самих беда под боком.
Воины начали подсчитывать, кто сколько сможет отрядить сыновей. Вышло не больше трёх сотен.
- Три сотни – очень мало, - недовольно покачал головой Азари-он. – Базилевс просит тысячу. Хотя бы ещё сотни две набрать. Иначе Митридат расценит это, как оскорбление.
- Может, сыновьям восьминогих дать лошадей и оружие. Пусть идут конными лучниками, - предложили степняки.
- Ну, какие из восьминогих воины? – возражали старейшины.
- Даже с восьминогими тысячу не наберём. И что это за дру-жина будет? Половина в руках оружие никогда не держали.
 Азарион обратился к жрецу энерею:
- Поведай нам, мудрейший, что посоветуют наши небесные покровители?
Жрец неторопливо сгрёб ивовые прутики, лежавшие у его ко-лен, медленно поднялся, склонил седую голову так, что смазан-ная жиром коса коснулась земли, затем распрямился и сказал хриплым тихим голосом:
- Выход есть, но он тебе не понравится, Сильнейший.
- Говори, - согласился вождь.
- Базилевс прислал в подарок свою дочь, в знак искреннего доверия. Дочь Митридата стоит дорого, ох как дорого! Она – залог крепкой дружбы. Она – больше, чем клятва перед ко-стром Фагимасада.
- Согласен, - кивнул вождь.
- Но и у тебя есть такое же сокровище. Сделай ответный жест, о Сильнейший: подари ему свою дочь. Этот подарок смягчит гнев базилевса. Клятва будет выполнена; вы в расчёте.
- Но у Митридата достаточно наложниц, - возразил старый Аспандан. – Он может взять себе в жёны любую женщину, начиная от простых танцовщиц, заканчивая дочерями могуще-ственных правителей. Сам он дарует своих дочерей, считая это за великую честь. Вспомни, что одна из его дочерей стала су-пругой Тиграна, правителя Великой Армении, чья власть про-стирается от отрогов Кавказских гор до вечного города Вави-лона.
- А если он отвергнет мой подарок? – вслед за Аспанданом усомнился вождь.
- От твоей дочери он не сможет отказаться, - уверенно ответил жрец. – Так обещают боги.
- На кого же выпал жребий Верховных? – спросил Азарион. – Отдать ему одну из младших?
- Нет. – глаза жреца сузились, превратившись в маленькие ще-лочки. - Отдай ему ту, что способна сражаться рядом с Митри-датом, подобно воину. Самую смелую, самую дерзкую. Ту, кра-сота и отвага которой покорит сердце старого базилевса.
- Кого же? – не сразу сообразил вождь. Вдруг он понял и гнев-но воскликнул: - Нет! Ни за что!
- Только её! – требовал жрец. - И клятва твоя не будет нару-шена. Только она спасёт наш народ.
- Я не могу её отдать! Боги не смеют от меня этого требовать!
- Ты же не будешь вечно держать её при себе, - настаивал жрец. – Покорись богам. Пойдёшь против их воли, погубишь своё племя. – Жрец показал рукой на сидевших старших вои-нов. – Их погубишь. Семью свою погубишь.
- Спроси ещё раз у Верховных! – в отчаянье потребовал вождь.
- Зачем? – пожал плечами жрец. – слово Верховных твёрдое. В отличии от нас, они знают будущее. Именно они управляют нашими судьбами. Покорись!
- А если Митридат всё же не примет мой подарок? Он – бази-левс, я - всего лишь один из степных вождей.
- Если базилевс отвергнет твой подарок и потребует от тебя выполнить клятву до конца, я сожгу себя на священном костре, ибо неправильно понял слова Всевышних и больше не гожусь в жрецы.
Вождь Азарион окинул взглядом суровые лица старших вои-нов.
- Что скажете?
- Твоя дочь, тебе решать, - ответил за всех Аспандан. – Нелег-ко приносить ребёнка в жертву. Но сам подумай: твоя дочь или твой народ: чего ты предпочитаешь лишиться? Мы, главы се-мейств, тоже посылаем на смерть сыновей.
Воины закивали. Вождь Азарион обратил взгляд к старейши-нам.
- Поверь, если Фагимасад требует жертвы, он ответит благода-тью, - решили старейшины. – Без средних сыновей мы прожи-вём, а без тысячи воинов – нас всех перебьют. Можешь, конеч-но, отказаться от клятвы, данной Митридату, но тогда накли-чешь на себя беду и позор. Наверняка правитель Понта отпра-вил дары, а может с ними и дочерей к другим могущественные вождям, тем, кто давал тогда клятву у костра Фагимасада. Они отправят воинов на помощь Митирдату, а ты – нет.  Все степ-ные вожди отвернутся от тебя. Будут говорить, что Азарион клятвопреступник, значит и племя Быстрых Лис - лживое. Но и это не столь страшно. Вот, если Фагимасад разгневается? Ведь он был свидетелем твоей клятвы. Бог может отнять у нас табу-ны.
- Коль Фагимасад требует, пусть так и будет, - с болью в голосе согласился вождь Азарион.

***
Гектор, ссутулившись, сидел у костра. Плечи его вздрагивали. Саваг подошёл, присел рядом.
- Что с тобой? – спросил юноша у грамотея.
Гектор быстрым движением смахнул слёзы.
- Проклятый ромей, расковырял засохшую рану, - тяжело вздохнув, произнёс грамотей.
- Расскажи мне о своей родине, - попросил Саваг. – Ты ни разу не вспоминал при нас об Афинах.
Грамотей распрямил спину, мечтательно посмотрел вдаль. Где-то там, далеко на юге раскинулось море, а за морем лежала его родная земля.
- Кто видел Великие Афины хоть раз, тот никогда не забудет той чарующей картины, - вздохнул Гектор. Взгляд его просвет-лел. На губах заиграла улыбка. - Огромный белый город. При-станище поэтов и философов, художников и ваятелей…. А в се-редине, на высоком холме величественный Акрополь с белоко-конными храмами. На Акрополь ведёт широкая каменная лест-ница. Пройдя через колоннаду Пропилеев ты оказываешься пе-ред Парфеноном. Этот храм создан богами. Невозможно чело-веку построить подобную красоту. Впрочем, о чём это я? – с грустью сказал он. - Город нынче разрушен и пришёл в запу-стение.
- Ты родился в Афинах?
- В чудесном, но бедном районе Керамика. Мой отец был гон-чаром, изготовлял большие пифии для хранения вина. Я вырос в его мастерской. Помню маленьким, лепил из глины фигурки животных, птиц… У меня хорошо получалось. Дарил фигурки друзьям. От города до порта Пирея лежит дорога, окаймлённая защитными стенами. В детстве мы часто с мальчишками бегали в порт глазеть на корабли, пришедшие из далёких стран с ди-ковинными товарами. Тогда я мечтал стать корабельщиком, чтобы повидать мир, побывать в самых дальних уголках ойку-мены. Корабельщики были для нас, мальчишек героями мифов: сильные, пропахшие морем, с мужественными суровыми лица-ми. Но отец хотел, чтобы я учился грамоте и выбился в люди. Не жалел денег на грамотеев. Я прилежно занимался науками. Мне удалось даже поступить в академию Платоников.
Афины находились под римским правлением. Самые нена-вистные люди – сборщики податей. Жалко было смотреть на соседей, которые разорялись, продавая последнее имущество, чтобы заплатить налоги. Отцу с каждым годом становилось всё тяжелее и тяжелее. А сборщики каждый раз требовали всё больше и больше. Однажды в город пришла весть, зародившая надежду в сердцах эллинов: в Азии появился освободитель, ко-торый прогоняет из городов римских ростовщиков, народ освобождает от долгов, а рабам дарит свободу. Мы приняли эту новость, как чудо. И у чуда было имя – Митридат. Горожане собрались на главной площади, Агоре и постановили отправить в Пергам философа Афиниона. Мы тоже хотели свободы. Хоте-ли, чтобы в Афинах вновь правила демократия.
Вскоре Афинион вернулся. Он сообщил, что Митридат готов помогать Афинам. Афиниона выбрали тираном. Римские ро-стовщики были с позором изгнаны. Затем Афиниона сменил Аристион, более решительный и смелый. Он попросил военной помощи у Митридата. Тот прислал стратега Архелая с двумя тысячами отборных воинов. Архелай принялся набирать и обу-чать эллинскую освободительную армию. Мы были счастливы. Мы были готовы ценою собственных жизней отстаивать свобо-ду. Но Рим не желал видеть Афины свободными. Вскоре Сенат направил консула Луция Корнелия Суллу усмирить Элладу. Как только его легионы высадились на побережье, Сулла приказал вырубать и сжигать всё вокруг. Нам было больно смотреть со стен города, как безжалостно римляне уничтожают священные оливковые рощи. Сулла разрушил стены, прикрывавшие дорогу от Афин в Пирей. Сначала он решил захватить порт, но Архе-лай стоял твёрдо. Всю зиму продолжалась осада. Пирей не сда-вался. Сулла отчаялся и тогда решил взять Афины. Он окружил город со всех сторон рвами. На штурм идти побоялся. Решил сморить нас голодом. Для горожан настали тяжёлые дни. В го-роде съели все, что можно было съесть. Закончилось даже мас-ло для священной лампады в храме Афины. У кожевников изъ-яли коровьи шкуры, варили их в больших котлах и ели. Защит-ники обессилили. Ромеи этим воспользовались. Несколько дней они беспрерывно обстреливали город с метательных машин. Каменные снаряды разрушали стены, а горшки с горящим мас-лом подожгли город. Но несмотря на все ужасы, горожане го-товы были дать бой. Тогда римляне, словно воры, ночью про-крались за стены и перерезали стражу у ворот. Легионеры во-рвались в Афины и учинили резню. Остатки гарнизона, воз-главляемые Аристоном отступили в Акрополь. Я был среди по-следних героев Афин. Ещё несколько дней мы держали оборо-ну, пока не начали терять сознание от голода и жажды. А дальше…. О чем рассказывать? Меня скрутили, заковали. Ко-гда вели по городу, я не узнавал родные улиц: всё было разру-шено, вырублено, кругом изувеченные тела, кровь и страшный, тошнотворный запах тлена вперемешку с гарью. Так погиб мой любимый город. Так погибло моё сердце.

***
Зарика привела дочь Митридата в свой шатёр. Пол укрывали пёстрые войлочные ковры. Сверху на коврах разбросаны зве-риные шкуры. Стояло несколько плетёных коробов, в которых хранились вещи. От очага из круга камней с тлеющими углями было тепло и уютно. Высокая прочная жердь, подпиравшая ку-пол, украшена разноцветными ленточками. Горячий воздух поднимался кверху, заставляя ленточки трепетать и извивать-ся.
- Пока будешь жить с нами, - сказала Зарика девочке. – Это наш с Дегизой шатёр. Потом, когда совершится обряд брако-сочетания, вождь подарит тебе собственный. В нём ты будешь хозяйничать и рожать детей.
- А когда? – испуганно спросила девочка.
- Не знаю, - пожала плечами Зарика. Стянула с головы лисью шапку. Две светлые толстые косы упали на спину. – Ещё не скоро, - успокоила она девочку. – Ты маленькая. У нас не при-нято рано выдавать замуж. Подрастёшь, окрепнешь, привык-нешь к нашей кочевой жизни…. Настанет день, жрецы осмот-рят тебя и решат, что ты сможешь рожать. Вот тогда…
- Почему у вас с Дегизой свой шатёр? Где живут другие дочери вождя?
- Мы - старшие. Уже охотимся и объезжаем лошадей, поэтому у нас свой шатёр. Другие наши сёстры ещё маленькие и живут с матерями.
Полог отлетел. Стремительно вошла Дегиза, держа за волосы свой ужасный трофей – мёртвую голову. Девочка вскрикнула и закрыла лицо руками.
- Зачем ты её пугаешь? Унеси! – сердито потребовала Зарика.
- Где же я её буду хранить? – недовольно спросила Дегиза. – Снаружи оставлю – собаки погрызут. И чего эта девчонка такая неженка? Всего лишь голова.
- Заверни её. – Зарика протянула Дегизе кусок рогожи. – От-неси к Савагу. Пусть у него хранится, пока тебя не посвятят в ксаи.
- Хорошо, - недовольно буркнула Дегиза.
Завернула голову в рогожу и вышла. Вскоре вернулась. Скину-ла меховую накидку и шапку. Волосы её смоляными локонами упали на плечи. Девочка всё ещё глядела на Дегизу с испугом.
- Не бойся, - ухмыльнулась Дегиза. – Я кусаюсь, только когда меня сильно разозлят. А ты не зли.
- Не буду, - еле слышно ответила девочка.
- Как имя твоё? – поинтересовалась Зарика.
- Клеопатра.
- Клео…? Ох, какое длинное! – фыркнула Дегиза. – Давай бу-дем тебя звать Кауна.
- Не дразни! – строго потребовала у сестры Зарика и объясни-ла девочке: – Кауна, значит – плакса. Мы назовём тебя Кудина – желанная.
- Кудина? Мне нравится, - слабо улыбнулась девочка.
- Вот и хорошо! – Зарика мягко обняла её за плечи. – А чего дрожишь?
- Холодно, - пожаловалась девочка. – Я здесь ужасно мёрзну. Раньше никогда не видела снега. Где я жила, никогда не быва-ет такой стужи.
- Ты привыкнешь, - успокаивала её Зарика. — Это сейчас хо-лодно и снежно. Но вскоре проснётся богиня Апи. Папай под-кинет хвороста в небесный костёр. Снег растает, и всё вокруг оживёт, зазеленеет, расцветёт...
- Будет очень весело, когда полетят гуси на север, - тут же поддержала сестру Дегиза. – И мы двинемся вслед за гусями. Будем перегонять табуны, охотиться, собирать ягоды, купаться в реках…. Летом жизнь совсем иная, вот увидишь.
- Дозвольте войти? – раздался снаружи голос Савага.
Саваг долго стоял перед шатром, прежде чем спросить разре-шения. В душе у него творилось что-то неладное. Ничего по-добного он раньше не испытывал. Никак не отпускало то чув-ство нежности, когда он вспоминал, как прижимал к себе лёг-кое тело девочки в меховом коконе. Вдыхал аромат её волос, и от этого аромата голова шла кругом, а сердце бешено колоти-лось. Когда встречал взгляд её тёмных наивных глаз, всё в нем замирало. Он злился на себя. Отгонял наваждение прочь, творя воинские заклинания. Но ничего не помогало. Вот и сейчас он боялся вновь встретится взглядом с бездонными, заворажива-ющими глазами.
- Входи, - разрешила Зарика.
Саваг вошёл, поклонился столбу с ленточками, поклонился очагу. Следом несколько парней внесли в шатёр тяжёлые сун-дуки и ларцы из кедра, обитые медью.
- Это всё – вещи Клеопатры, - объяснил он.
- Ого, сколько добра. Нам спать негде будет, - недовольно ска-зала Дегиза, показывая, куда ставить сундуки.
- Ничего, разместимся, - успокоила её Зарика.
Кудина открыла один из ларцов, достала золотой гребень с изумрудами и протянула Зарике. Серебряное зеркальце на длинной ручке подарила Дегизе, отчего та смущённо поблаго-дарила её. Сказала, что, если Кудине понадобятся кинжал или акинак – может взять у неё. Вон, на волчьей шкуре лежит ору-жие. Бери любое.
Саваг не выходил из шатра, отчего Зарика недовольно на него посмотрела.
- Ты что-то хотел? – спросила она у брата.
Саваг замялся. Почему-то начал краснеть.
- Нельзя мужчине долго находиться в женском шатре, - серди-то напомнила ему Зарика.
Саваг неожиданно опустился на колени перед сидящей на коврах Клеопатрой. Пристально посмотрел ей в лицо, отчего девочка залилась пунцовой краской и отшатнулась.
- Что ты делаешь? – удивилась Зарика.
- Дозволь обратиться к тебе, дочь Митридата, - несмело про-изнёс юноша.
- Ты ей что-то хочешь сказать? – спросила у брата Зарика.
- Да, хочу, но не знаю, как она расценит мои слова.
- Как сестра: как я или как Дегиза.
- Она теперь – женщина нашего рода, - напомнила ему Дегиза. – Говори так же, как с нами! Только не кричи на неё, как на меня кричишь. Она испугается.
- Я никогда не встречал таких красивых глаз, - смущённо вы-палил юноша.
- У неё обыкновенные глаза, - безразлично пожала плечами Дегиза.
Девочка растерялась, приоткрыла губки и покраснела ещё сильнее.
- И голос у тебя мягкий, словно шёпот ветра в степи, - про-должал Саваг. Слова предательски дрожали. – Ты прекрасна, как раннее солнце...
- Ты не должен так с ней говорить! - строго прервала его За-рика. – Она скоро станет старшей женщиной.
- Прости. - Саваг тут же отвёл взгляд и поднялся.
- Прекрасна, как раннее солнце, - промурлыкала Дегиза, пе-редразнивая брата, и тут же пожаловалась: - А меня он вечно змеёй называет.
- Саваг, Дегиза, вас зовёт отец, - услышали они снаружи го-лос старшего брата, Кадзаха.

***

Вождь Азарион сидел перед тлеющим очагом. В шатре, кроме вождя, находился только жрец Абиоз. Он стоял на коленях и раскладывал перед собой короткие ивовые прутики.
Дегиза, как только вошла, сразу почувствовала недоброе. Жрец кольнул её ледяным взглядом, но тут же вновь занялся гаданием. Отец как-то странно, печально посмотрел на неё и опустил глаза. Дурное предчувствие когтистой лапой сжало сердце девушки.
Вождь пригласил Савага и Дегизу сесть напротив.
- Ты убила сына вождя Серых Ястребов, - сурово сказал Аза-рион.
- То был честный бой. Беру Савра в свидетели, - твёрдо отве-тила Дегиза. Но почувствовала, что разговор будет идти совсем о другом.
- Верю тебе. Катиар, его брат, поклялся отомстить. Он прислал мне вот что. – Вождь Азарион показал стрелу из стебля сухого камыша с маленьким трёхгранным наконечником и серым опе-рением. Древко стрелы потемнело от запёкшейся крови.
- Я его не боюсь, - дерзко ответила Дегиза.
- Тебе, всего лишь, надо вернуть голову, и вражда будет забы-та.
- Я сделаю, как ты скажешь, отец. Но разве я нарушила зако-ны предков?
- Нет, не нарушила, - согласился вождь.
- Тогда я хочу получить пояс Аргимпасы, - насупилась Дегиза. – Голову я должна поднести великой богине в жертву. Если от-дам Катаиру, обряд не свершится. Аргимпаса меня не призна-ет.
- Пойми, из-за этой ссоры может начаться война между нашими племенами.
- Но Серые Ястребы напали на посольство Митридата, - напомнил Саваг. – Да ещё на нашем берегу. Мы обязаны были вмешаться и наказать разбойников. И мы это сделали.
- Никто вас ни в чем не обвиняет, - сказал вождь. – Вы сдела-ли всё правильно. Но вражда нам сейчас не нужна.
- Я поеду к Катиару, - уверенно предложила Дегиза. – Отдай мне стрелу. Вгоню ее ему в глаз.
- А если он тебя одолеет? Катаир опытный воин. Просто так подстрелить себя не даст. А коль промахнёшься, тогда он тебе голову отрубит. Твои братья, по закону крови, должны будут мстить. Разгорится война.
- Но убиты послы Митридата. Разве это не является оскорбле-нием, нанесённым правителю Понта? – спросил Саваг.
- Митридат далеко, и заботы у него сейчас другие. Самим придется разбираться. А решить всё надо миром. Что скажешь, жрец? – спросил вождь у энерея.
Жрец оторвался от гадания. Посмотрел мутными глазами ку-да-то поверх голов сидящих.
- Ничего уже не исправить.
- Объясни, - потребовал вождь.
- Змея ненависти поселилась в груди Катаира, - ответил он скрипучим голосом. – Даже если отдать ему голову брата, он сделает вид, что примирился, но сам будет охотиться за Дегиз-ой, пока не убьёт. Катаир упрямый и мстительный. Никого и ничего не боится, кроме гнева богов. Но у него мало воинов. Серые Ястребы слабые.
- Отец, расскажи нам об их племени, - попросил Саваг.
- У племени Серых Ястребов были мудрые вожди, - сказал Азарион. - И племя когда-то было могущественным. Но как за-вещал нам мудрый предок Таргитай: «Не гонитесь за богат-ством. Чрезмерное богатство приводит к жадности. А жадность – то же рабство». Не помнили Серые Ястребы завета Таргитая и решил совершить набег на приморский город Керкинитиду. Город зажиточный. Торговцы скупают у земледельцев-сколотов зерно и морем отвозят в Элладу, обратно приплывают с вином, посудой, тканями…. Серые Ястребы обложили город и потре-бовали откуп. Торговцы Керкинитиды согласились. Заплатили им щедро. Серые Ястребы обрадовались столь легкому обога-щению. Но торговцы Керкинитиды вместе с золотом наградили их чёрным проклятьем. Этим проклятьем была чума. Почти всё племя вымерло. Катаир с Нараконом выжили. Всего двое из двенадцати сыновей вождя. Нынче и сам вождь готов покинуть эту землю. Он оставит Катаиру слабое племя. Едва сотня ксаев наберётся. Я могу со своими воинами уничтожить Серых Яст-ребов. Но правильно ли поступлю? Как расценят мой поступок другие степные вожди? Будут говорить, что Быстрые Лисы нападают на слабых. Азариону нельзя верить.
- Я поеду с Дегизой к Серым Ястребам, - твёрдо сказал Саваг. – И Зарика с нами поедет. Она – самый меткий стрелок в нашем племени. Мы погибнем, но убьём Катаира.
- Не спеши, - покачал головой отец. – Сначала разобраться надо во всём. Не понимаю, зачем Наракон напал на посоль-ство? Перепутал с торговцами из Керкинитиды? Решил ото-мстить за проклятье?
- Катиар сказал, что его брату заплатили римскими серебря-ными монетами, - вспомнил Саваг.
- Вот оно что! Римляне не хотят, чтобы мы помогали Митрида-ту, - сделал вывод Азарион. - Недаром прислали ко мне Марка Валерия. Тот всё пытается меня отговорить посылать в Понт своих воинов.
- Если бы посольство пропало, то ты бы ни о чем не узнал, - подтвердил Саваг.
Вождь взглянул на энерея.
– Поведай, жрец, что говорят боги?
- Боги не сомневаются в твоей мудрости, - ответил жрец, со-бирая ивовые прутики. – Твоё решение правильное.
- О чём он говорит? – спросил Саваг.
- Слушай меня внимательно, - сказал Азарион сыну. - Ты воз-главишь отряд из трёх сотен всадников и отправишься в Арме-нию.
- О, Сильнейший, ты мне доверишь отряд? – изумился юноша.
- Так хотят боги. Вступишь в армию Митридата. Будешь чест-но сражаться, пока он не победит или не потерпит разгром.
- Я готов! – тут же загорелся Саваг. – Но дозволь спросить: по-чему я, почему не Кадзах?
- Кадзах мне нужен здесь. Возможно, нам вскоре предстоит тяжёлая война с восточными кочевниками. Но это ещё не всё. – Вождь Азарион тяжело вздохнул, при этом быстро взглянул на Дегизу. У девушки застучало в висках. Она приготовилась к самому худшему. - Сопроводишь к Митридату Дегизу. Я отдаю её в жёны правителю Понта.
Дегиза дёрнулась, как будто её ударили.
- Замуж? - Глаза заблестели от слез. - Отец, ты сказал, что от-даёшь меня в жёны? – Горло сдавило. - Неужели пришло моё время? Я не хочу! Я не готова!
- Думаешь, мне легко? – глухо ответил вождь. – Во имя Аргим-пасы, ты должна спасти нас.
- Но, отец! – голос девушки сорвался. Она часто задышала.
- Выслушай меня, - как можно мягче попросил вождь. – Я бы ни за что так не поступил. Была бы моя воля, ты росла бы подле меня, пока не нашла себе достойного воина. Но боги решили иначе. Со стороны восхода приближаются чужие племена. Мы должны защитить свои пастбища, а не ввязываться в чужие войны. Но Митридат требует тысячу лучших всадников. Я не могу дать то, что он просит. С кем тогда буду держать оборону? Именно поэтому к Митридату отправится Саваг с тремя сотня-ми безусых юношей. Всего три сотни вместо тысячи. Ты же должна заменить всех недостающих воинов. Надеюсь, получив тебя, он не будет напоминать мне о клятве. Ты отважна, тебя любит Аргимпаса. Ты сможешь покорить его сердце. Да ещё здесь на тебя охотится Катиар, а в Понте ты будешь недосягае-ма.
Дегиза опустила голову. Она гневно дышала. Закусила ниж-нюю губу так, что выступили капельки крови. На сжатых кула-ках побелели костяшки.
- Митридат всю свою жизнь бился с тьмой и проиграл эту бит-ву, - продолжал вождь Азарион. - Тебе суждено увидеть, как закатится яркая звезда поистине великого человека. Заклинаю тебя Фагимасадом, заклинаю Великой матерью Табити, спаси наш народ. Я больше всех своих детей любил только тебя. Я от-даю богам в жертву самое дорогое, что у меня есть, чтобы спа-сти наш народ.
Дегиза быстрым движением утёрла выступившую слезу, под-няла глаза и ровным голосом сказала:
- Я сделаю всё, что ты велишь, отец.
Она внезапно сделалась спокойной, и обликом своим напоми-нала каменного идола, что стоит на кургане посреди степи.
- Я буду просить Великую мать Табити, дабы она облегчила твою долю. Буду молить небесного отца Папайя, чтобы подска-зывал тебе верное решение, коль попадёшь в беду, - пообещал Азарион. - Но всегда помни: ты - дочь вождя племени Быстрых Лис. Здесь твоя родина. Здесь живут те, кто тебя воспитал, кто тебя любит всем сердцем.
- Да, отец. Я не посрамлю тебя, - еле слышно ответила Дегиза. Голос её сделался низким, чужим.
Они долго сидели молча. Дегиза отрешённо смотрела на угли в очаге. Иногда из глаз её срывались слёзы. Саваг не знал, как утешить сестру. Ему впервые стало до боли жалко её. Азарион хмурил лоб и тяжело вздыхал. Жрец не смел проронить ни зву-ка.
Вдруг снаружи донеслась печальная мелодия свирели. В ней слышалась песня ветра и щебет птиц, стремительный полёт кречета и быстрый бег лошадей, медленное течение реки и ше-лест молодой травы… Вся степь в одной мелодии. Играла Зари-ка. Только она могла выводить такие завораживающие, мягкие звуки.  Все невольно прислушались. Всем стало спокойно. За-рика – жрица Фагимасада, говорящая с лошадьми. Если она заиграла, значит, Фагимасад посылает знак: всё будет хорошо.
- Помню, зима выдалась мягкая, - задумчиво произнёс вождь, нарушив затянувшееся молчание. – Я был молод, младше вас. Мы с табунами спустились почти к самому городу Танаису. К нам в стан прибыли путники. Отец мой принял их как дорогих гостей. Среди путников оказался юноша чуть старше меня. Он был красив, высок, статен. На коне держался не хуже степного воина. Отлично владел оружием. Копьё метал на пятьдесят ша-гов. Он прожил у нас больше года. Стал мне братом. Мы вместе охотились и объезжали лошадей, делили пищу, спали бок о бок. Вскоре отец мне поведал тайну моего внезапного товарища. Наш юный гость оказался наследником восточного государ-ства, которое лежало далеко за горами, на морском берегу. У нас его скрывали от наёмных убийц. Звали юношу Митридат Дионис. Да, великий правитель Понта скрывался какое-то вре-мя в нашем племени. Отца его отравили, и теперь над ним са-мим нависла смерть. Самое гнусное, что отца отравила мать Митридата, и теперь хотела убить его самого, чтобы передать престол младшему, любимому сыну.
- Мать желала смерти сына? – изумился Саваг. – Разве такое возможно?
- Там, за морем, чего только не бывает, - недовольно покачал головой вождь. – Человек порой становится хуже зверя, когда боги наказывают его безумием. А жажда власти – болезнь, по-добная безумию. Так вот, через год, что он прожил у нас, Мит-ридат достиг возраста, когда ему можно было вступить в права наследования власти. Его опекуны попросили у отца воинов, чтобы помочь этому мальчику захватить столицу. Мой отец вы-делил отряд из лучших всадников. Я попросился с ними, и он меня отпустил. Мы шествовали через Кавказ, потом по землям колхов и по Малой Армении. К нам присоединялись всё новые и новые отряды. Мы без сопротивления вошли в столицу Понта, город Синоп, и посадили на трон моего названного брата. То-гда Понт был небольшим, приморским государством. Митрида-ту едва хватало денег содержать слабую, плохо обученную ар-мию.
- Что же было потом?
- А потом… - вождь нахмурился. Глаза его потемнели, как буд-то он вспомнил что-то плохое, что пытался забыть. – Я уехал, не попрощавшись, сразу же, как узнал, что он приказал бросить в темницу собственную мать и убить младшего брата.
- Возможно, так у них принято, хоть это и жестоко, - предпо-ложил Саваг.
- Ты всё правильно поняла, - кивнул вождь. - Но для нас по-добный поступок – самый тяжкий грех. Как можно поднять ру-ку на мать? Даже слово противное сказать в её сторону, даже взглянуть недобро – страшный, непростительный грех!  – Вождь сердито засопел, потом продолжил: - Когда-то и к нам пришли жестокие времена. Племена с востока нахлынули неожиданно. Грозились уничтожить нас, а после разорить при-морские города. Правители городов Боспора воззвали к Мит-ридату, и он прислал помощь. Полководец Диофант прибыл с большой армией. Несколько месяцев прошли в отчаянных сра-жениях, и дикие племена покорились. Часть из них влилась в наш народ, часть ушла дальше, в сторону захода солнца. Но после победы Митридат взял с нас, степных вождей клятву: в плату за помощь мы обязан по первому зову присылать к нему воинов. Два раза от него прибывали гонцы, и два раза наши всадники отправлялись воевать за Митридата. Нынче вновь он требует от меня воинов. Я клялся и должен держать слово.
- Но отец, у меня совсем нет опыта, - с сожалением сказал Са-ваг. – Как я смогу возглавлять отряд, если никогда не бывал в битвах?
- Ничего. Я попрошу Фагимасада поддержать тебя. Понимаю, что посылаю тебя на верную гибель. Но у меня нет другого вы-бора. Прости!
- Я буду достойным тебя и нашего народа, клянусь своим ме-чом, - сказал Саваг.
- Что бы там ни случилось, буду молиться за твоё возвращение. Вернись живым, - попросил вождь.
- Этого пообещать не могу, - покачал головой Саваг. – Как бо-ги решат.
- Уж постарайся. Я стар. Скоро настанет время - копьё не смогу удержать. А твоему брату, Кадзаху нужен будет надёж-ный помощник. А кто, как не младший брат, может стать пра-вой рукой вождя?
- Дозволь мне отправиться с Савагом, - подал голос жрец. – Я буду охранять его от бед. А коль ранят, смогу вылечить.
- Но ты не воин, - удивился Саваг.
- Зато я вижу то, что другим не дано. Я умею разговаривать с ветром. Я умею слушать траву. Мне подают знаки птицы и зве-ри, а они общаются напрямую с богами. В походе хороший предсказатель стоит дороже тысячи воинов.

Охота

Саваг подъехал к войлочному шатру Зарики и Дегизы.  За спиной горит полный стрел, два лука: один охотничий, корот-кий, другой длинный – боевой. Через круп коня перекинуты не-большие кожаные мешки с поклажей. Рядом с шатром могучий Гау и Мамка колдовали над закопчённым медным котлом: го-товили мясо в молочной сыворотке.
- Сёстры готовы к охоте? – спросил у них Саваг.
Полог приоткрылся, из шатра выскользнула Зарика в длинной холщовой рубахе, расшитой красным узором. В косах вплетены разноцветные ленточки.
- Почему ты не одета? – упрекнул её Саваг. – Мы же собира-лись на охоту.
- Гонец прискакал. Скоро Ширд прибудет в стан, - радостно объяснила Зарика. – Хочу её встретить. Я маму не видела уже больше года.
Саваг расстроился.
- Ты же знаешь, если я поеду вдвоём с Дегизой, мы обязатель-но поссоримся.
- Дегиза не поедет. Она опечалена тем, что её выдают замуж, а вернее - зла, словно Фагимасад в бурю, – кивнула Зарика в сто-рону шатра. - С рассвета горланит боевые песни, расцарапала себе щёки и точит любимый топор.
Из шатра доносилась заунывная песня Дегизы, похожая боль-ше на вой голодной волчицы, и чирканье железа о камень.
- А ещё к ней приходил жрец Абиоз. Они долго беседовали с глазу на глаз. Теперь она даже меня не слушается.
- Что ж мне - одному охотиться? – вздохнул Саваг. - Хорошо, я позову сыновей Аспандана.
- Нет, не одному, - загадочно произнесла Зарика и вытянула из шатра Кудину. Та была одета в кожаную плотную одежду и кожаные анаксириды. Меховая высокая шапка на голове. Са-ваг узнал охотничий костюм Дегизы. Он был Кудине великоват, отчего юная охотница смотрелась немного неуклюже.
Саваг смутился.
- Ты что удумала, Зарика? Мы поедем с ней вдвоём? Она же не умеет охотиться, - разозлился Саваг.
- Научи, - предложила сестра.
- А отец разрешил?
- Вы же на охоту поедите, а не на войну. Покажи Кудине, как мы держимся на лошади, как стреляем из лука, познакомь её со степью...
- Пусть хотя бы Мамка с нами поедет, - попросил Саваг.
- Мамка помогает Дегизе готовиться к походу.
- Но как же я один… с ней? – растерялся Саваг.
- Что ты гнусавишь, словно маленький? – упрекнула его Зари-ка. – Степи боишься?
- Хорошо, - нехотя согласился Саваг. – Пусть Гау подберёт Ку-дине спокойную лошадь. И дай мне своих собак.
***
Они ехали вдвоём по заснеженной равнине. Саваг вначале беспокоился: хоть Гау подобрала Кудине смирную, послушную лошадку, но вдруг она не удержится, свалится, упаси Аргимпа-са, покалечится. Он часто оборачивался, готовый кинуться в любой миг девочке на помощь. Но Кудина уверенно сидела на лошади. У неё оказались сильные ноги. Она правильно работала телом, когда лошадь меняла темп. Легко направляла её, пользу-ясь одними коленями. Видно, что девочку учили ездить верхом. Две большие лохматые собаки трусили перед лошадьми, то и дело принюхиваясь к следам. Иногда кидались в сторону, что-то заметив, возвращались и вновь бежали впереди. Собаки ум-ные. Часто с ними ходили на охоту. Знали, как зверя загнать. Могли от волков защитить.
- Не устала? – спросил Саваг у девочки, когда они оказались далеко в степи.
Кудина отрицательно мотнула головой. Подъехала ближе. Са-ваг заглянул ей в лицо, и сердце забилось, заухало. «Какая же она необычная», - как будто кто-то шепнул ему в самое ухо. Лицо гладкое. Реснички пушистые. Носик прямой. А глаза! Нет, в них лучше не смотреть. Юноша тут же попытался задавить в себе странное, незнакомое чувства, будто накатившее, как волна, отвернулся, сжал зубы и двинул коня дальше.
- Откуда ты научилась так хорошо ездить? – спросил он, не оборачиваясь.
- Мой отец – воин, - гордо ответила девочка.
Что ещё у неё спросить? Как вообще с ней разговаривать? Может, ей холодно? Или она хочет пить? – беспокоился Саваг. Вдруг собаки зарычали, значит учуяли добычу. Саваг заметил след. Цепочка кругленьких вмятин бежала по снегу.
- Смотри, зайцы! - указал Саваг вперёд, где на небольшом бугре торчали высокие стебли пожухшей травы. Рядом копош-ились белые пушистые комочки. – Умеешь стрелять на скаку? – спросил он, доставая лук.
- Нет, - покачала головой Кудина, но тоже потянулась за лу-ком.
- Отпусти повод, дай лошади идти свободно, - объяснял Саваг. – Слегка наклонись вперёд, но спину держи ровно. Резко раз-ворачивай плечи влево, одновременно натягивай лук. Спускай тетиву быстро, не задумываясь.
Собаки, оббежали бугор и погнали зайцев на охотников. Саваг с Кудиной ринулись навстречу. Зайцы бросились врассыпную. Саваг выстрелил. Тетива грозно пропела. Один из зверьков ку-выркнулся и остался лежать, окрасив снег кровью. Кудина промахнулась.
- Ничего, - подбодрил её Саваг. – Одного подстрелили – уже добыча.
Он нагнулся, поднял зайца за уши. Показал девочке. Стрела пронзила насквозь белого зверька. Он ещё дёргал задними лап-ками. Девочка вдруг заплакала.
- Ты чего? – удивился Саваг. – Это же – заяц.
Но Кудина не могла остановиться.
- Тебе его жалко?
Она чуть заметно кивнула.
- Я только видела, как совершают жертвоприношение на ал-таре перед богами, но никогда сама не убивала, – тонко всхли-пывая, оправдывалась она.
-  Привыкай, – как можно мягче сказал Саваг. - Как же ты бу-дешь жить в степи? Люди - такие же хищники, как волки, как лисы. Если не убивать, то придётся питаться падалью, подобно шакалам.
- Я привыкну, - пообещала Кудина и утёрла маленькой смуглой ладошкой глаза.
Они долго скакали по белой равнине. Саваг выискивал следы зверей, объяснял Кудине, где пробежало стадо кабанов, а где олени убегали от волков. А в этом месте лиса пыталась под сне-гом поймать мышь. Здесь дикие козы разворошили сугроб в поисках прошлогодней травы.
- А это что за след? – спросила Кудина.
Саваг взглянул, куда указывала девочка, быстро завертел го-ловой, внимательно вглядываясь в степь.
- Уходить надо, - сказал он резко.
- Почему?
- След коня. Конь шёл ровно, значит, обучен. Видишь, как глу-боко копыта увязали? Значит всадника нёс. В степи всякие лю-ди бродят. Есть и такие, с которыми лучше не встречаться.
Был бы Саваг один – бояться нечего. Он смог сразиться с кем угодно, а если врагов много, так и уйти сумел бы. Конь у него быстрый. Но девочка. Какой из Кудины воин? И лошадь под ней неказистая.
Степь лежала гладкая – глазу не за что зацепиться. Небо низ-кое, хмурое. Саваг полагался на знакомые ему приметы. Когда они выезжали, ветер дул в лицо. Вон там справа, у самого гори-зонта едва заметная черта далёких гор. Дальше должен по-пасться одинокий курган. На нём каменный идол. Только бы увидеть этот курган. От него до становья – рукой подать. Сам ругал себя за то, что был неосторожен и далеко забрался в степь. Теперь не разобрать: на своей они земле или забрели на чужую территорию? Он приказал собакам идти к стану, и те уверенно побежали в нужном направлении.
Кони шли скорой рысью. Вдруг одна из собак замедлила шаг, подняла морду кверху, принюхалась. Обернулась к Савагу, за-рычала, вновь побежала. Саваг понял: собаку учуяла чужака. И тут же краем глаза заметил справа, среди бескрайней белой равнины серые точки. Где-то вдалеке всадники, человек де-сять, шли скрытно, стараясь опередить их и отрезать дорогу. Бросил быстрый взгляд в другую сторону, - ещё всадники.
- Скорее! – крикнул он Кудине и подстегнул коня.
Понимал, что лошади, уставшие за день, долго не выдержат быстрого бега. Но впереди должен показаться овраг. Попробу-ют в нём спрятаться. Овраг неглубокий, но коня со всадником сможет скрыть. Преследователи не отставали. Они почувство-вали, что добыча их заметила, и стали сближаться. Только бы дотянуть! По оврагу можно выскочить к реке. Берег крутой. По самой кромке промчаться к зарослям лещины, там, где они не-давно завалили оленя, а дальше - прямой путь к становью.
Саваг тревожно оборачивался на девочку. Кудина держалась хорошо, скакала ровно. Лицо её раскраснелось. А преследова-тели всё ближе…. Вот и овраг! Они нырнули вниз. Копыта за-шлёпали по воде. По дну оврага протекал ручей, впадал в реку.
- Саваг! – окликнула Кудина срывающимся голосом.
Юноша обернулся. Лошадь под девочкой начала хромать на переднюю ногу. Этого ещё не хватало! Он пропустил Кудину вперёд, хлестнул лошадь плетью. Та пошла быстрее. Впереди показалась тёмная гладь спасительной реки, не затянутая льдом. Надо проскакать чуть левее, там начинаются заросли лещины. Только бы лошадь Кудины не подвела….
Но тут прямо перед ними, загораживая дорогу, выскочили всадники. Саваг выхватил акинак. Наметил главного, того, что держался впереди. Собаки оскалились. Шерсть на загривках встала дыбом.
- Назад! – крикнул Саваг Кудине, но сзади по оврагу их наго-няли ещё всадники.
Юноша закрыл собой Кудину.
- Умерь пыл! – прикрикнул на него Катиар. – Вам не уйти.
- Что тебе надо?
- Её! – Катаир указал на Кудину. – Отдай, и останешься жив.
- Давай честно сразимся, один на один, - предложил ему Са-ваг.
- Не желаю с тобой возиться, - брезгливо усмехнулся Катаир. – Потом тебя прибью как-нибудь.  Отдай мне Дегизу!
- Попробуй возьми! – дерзко ответил Саваг, крепче сжимая рукоять меча.
- Готовься встретиться с Фагимасадом, - проревел злобно Ка-тиар.
Он двинулся на Савага, поигрывая коротким копьём.
- Стой! – звонко воскликнула Кудина и выехала из-за спины Савага. – Ты не посмеешь меня тронуть!
- Это не Дегиза, - неуверенно сказал один из подельников Ка-тира.
Нападавшие остановились.
- Ты кто такая? – недовольно спросил Катиар.
- Я дочь могущественного правителя Понтийского государства Митридата Евпатора.
Серые Ястребы несколько мгновений растерянно разглядыва-ли девочку, а потом громко расхохотались. Громче всех смеялся Катиар:
- Дочь Понтийского правителя? Сперва лицо от навоза отмой!
Кудина сорвала шапку и бросила в снег. В волосах сверкнул тонкий золотой обруч. На лбу – огромный кровавый рубин. За такой рубин не жалко отдать пару обученных боевых коней. Она вытянула вперёд руку с агатовым перстнем.
- Смотри сюда! Это знак божественного дома правителей Пон-та? Только коснитесь меня, и ты нанесёшь оскорбление самому Митридату Великому. Кто ты такой, чтобы сомневаться в моём божественном происхождении?
Смех оборвался.
- Как поступим? – спросили Катаира товарищи. – А если она не врёт?
- Схватим их, потом разберёмся. Обменяем девчонку на Дегизу или убьём обоих, - решил Катаир. – Не боюсь я никакого пра-вителя Понта.
Вдруг он изменился в лице, будто почувствовал угрозу, резко пригнулся, стрела едва не угодила в голову.
Над оврагом показались всадники. Зарика натянула лук, це-лясь Катаира в лицо. Рядом вырос Кадзах и его дружинники.
- Второй раз я не промахнусь, - предупредила Зарика. – Нако-нечник боевой, с ядом гадюки.
Серые Ястребы затоптались на месте. Их окружили и не дава-ли выбраться из оврага. Катаир от злости скрипнул зубами.
- Где же твоя сестра? – с вызовом крикнул он Кадзаху. – По-чему сама не пришла?
- Если бы Дегиза была здесь, - ответила Зарика, - она уже вы-била бы тебе глаз.
- Так пусть выбьет! Или испугалась? Если боится, пусть Саваг ответит за неё. Я желаю с ним сразиться. Пусть он отстаивает честь вашего рода за Дегизу.
- Я готов! – ответил Саваг и тронул коня вперёд.
- Остановись! – потребовал Кадзах. – Дегиза не принадлежит нашему племени. Хочешь её голову – спрашивай у правителя Понта, Митридата Евпатора. Отныне она – женщина его рода.
- Что за бред ты несёшь? – усмехнулся Катаир.
- Беру в свидетели Аргимпасу, - сказала Зарика, опуская лук. – Вождь Азарион и правитель Понта, Митридат связали себя кровными узами. Перед тобой дочь понтийского базилевса, ко-торая будет женой вождя Азариона. Дегиза нынче отправляет-ся к Митридату, как будущая его супруга. Если хочешь требо-вать её, то требуй у Митридата.
Катаир вконец растерялся, услышав новость. Неуверенно усмехнулся в бессильной злобе, сказал:
- Всё равно ей не избежать мести. Я не боюсь Митридата. Я никого не боюсь! Надо будет, я вашу сестру и за морем доста-ну. Кровью смою позор нашего рода.
- Ты слишком самоуверен, - усмехнулся Кадзах. – Кто ты та-кой, чтобы угрожать понтийскому правителю?
- Я ксай, свободный воин степи. Только Савр может мне ука-зывать, кто я такой, и где моё место, а не правитель Понта, и, тем более, не ты.
- Хочешь изведать моей силы? – вспыхнул Кадзах.
- Твоей? – усмехнулся Катаир. – А ты кто такой?
- Так сразись со мной! – потребовал Кадзах. – И узнаешь.  Я отвечу за сестру, или ты умеешь только с маленькими девочка-ми воевать?
- Прежде выпусти нас из оврага, - потребовал Катаир. – Давай сойдёмся в степи, как настоящие ксаи.
Степняки с одной и с другой стороны, выставили копья. Быст-ро снимали со спин щиты, надевали их на руки. Саваг сообра-зил, что сейчас начнётся серьёзная схватка. Надо было защи-тить Кудину, а у него ни щита, ни копья.
- Эй! – раздалось издалека. – Вот она, я!
По степи неслась на высоком чёрном коне Дегиза, за ней - Гау. Снег летел из-под копыт во все стороны.
- Зачем ты здесь? – прикрикнул на неё Кадзах. – Уходи!
- Это моя схватка! – ответила Дегиза. Вид у неё был странный. Шапки на голове не было, Волосы разметались по плечам. Лицо – не лицо, а страшная маска, разукрашенная черной, белой и красной краской. В руке она держала кожаный мешок. Крик-нула Катаиру: – Я привезла голову твоего брата. Отдала бы её тебе, но знаю: ты не успокоишься, пока не убьёшь меня. Хо-чешь мести? Так давай сразимся!
- Дегиза, остановись! – потребовал Саваг.
- Дегиза, уходи! – Встал на её пути Кадзах.
- Не вмешивайтесь! – со злобным рычанием потребовала де-вушка. – Меня вызвали на поединок, а не вас.
- Я тебе запрещаю, как старший! – возразил Кадзах.
- Я уже не принадлежу племени Быстрых Лис. Ты не можешь мне приказывать.
- Она права, - усмехнулся Катаир. – Дегиза больше не ваша сестра.
- Ты меня вызвал, я выбираю условия, - продолжала рычать Дегиза.
Саваг заметил, что с ней творится что-то странное. Взгляд пу-стой. Голову держала неестественно ровно. Иногда вздрагива-ла, будто судорога пробегала по телу.
- Согласен, - кивнул Катаир. – Выбирай!
- Сражаться будем на земле.
- Как скажешь.
- На топорах без щитов.
- Идёт!
- Она не в себе. Надо её остановить, - обратился Саваг к старшему брату. – Куда ей справиться с ксаем?
- Заклинаю Савром – не вмешивайтесь! – потребовала Дегиза у братьев. От её звериного рыка, у Савага затылок свело. Тем временем она приказала, сопровождавшему её, Гау: - Кто по-пробует влезть в нашу драку – убей!
Гау обвел всех грозным взглядом, поигрывая дубиной.
 - Дегиза, не смей! – потребовал Саваг.
Дегиза обернулась к нему.
- Стой на месте!
То был не взгляд человека. Будто сама Мара, богиня смерти заглянула к нему в душу. Даже дыхание спёрло.
- Я не позволю тебе! – попробовал сдержать её Кадзах. Крик-нул Катаиру: - Ты – ксай, и не посмеешь убить непосвящённого в воины.
- А она посмела убить моего брата? – возразил Катаир. – Вот, пусть теперь отвечает за содеянное.
- Не лезете! – вдруг вмешалась Зарика. – Пусть свершится суд Аргинпасы.
Братья с удивлением посмотрели на сестру, но Зарика была спокойна, слишком спокойна.
Катаир хищно осклабился, спрыгнул на землю. В руке у него оказался тяжёлый боевой топор. Таким топором легко прору-бают лёгкие плетённые щиты, а если голова не защищена шле-мом, череп лопается, словно орех.
-Попрощайся с братьями и попроси Папайя подготовить тебе встречу, - издевался Катаир.
Но Дегиза не обратила внимание на его слова. Молча спеши-лась. Потом неожиданно скинула с себя меховую накидку. Под накидкой на ней не оказалось ничего. Все ахнули. Гладкое смуглое тело. Жилистые плечи, плоский твёрдый живот, не-большие холмики грудей. Ниже тонкой талии короткие кожа-ные анаксириды. Даже не было боевого пояса. Босые ноги пла-вили снег. Она собрала волосы, скрутила их жгутом, завязала в узел и откинула за спину. Вынула из чехла свой любимый топо-рик на длинной рукояти.
- Что за представление ты решила устроить? - засмеялся Ката-ир, но смех у него вышел натянутым.
Он вдруг почувствовал, как внутри него, помимо воли, зарож-дается страх. Катаир заметил в движениях Дегизы неесте-ственную лёгкость. Противники встретился взглядом, и Катаир ощутил, как холодок пробежался по спине. Почудилось: на него взглянула Мара. Он разозлился на себя и на свой страх, бросил-ся с криком к Дегизе. Замахнулся топором. Но девушка припа-ла почти к самой земле и легко ускользнула, словно змея. Удар ухнул в пустоту. Катаир чуть не вывихнул руку в плече. Он вновь рубанул, и опять Дегиза вывернулась, уходя от удара. Ка-таир разозлился ещё больше, рубил, а Дегиза извивалась, укло-нялась, отпрыгивала. Её гибкое тело перемещалось с такой быстротой, что противник не успевал за ней следить. Ему ме-шала тяжёлая меховая накидка. Он её сбросил. Удары его ста-ли тяжелее, и все проваливались в пустоту. Дегиза вертелась вокруг него лёгкая, подвижная, будто у неё не было костей. Очередной раз немыслимо изогнулась, уходя от удара, резко выпрямилась и вогнала свой топорик противнику в грудь. Ка-таир даже не сразу понял, что произошло. Он поймал свобод-ной рукой Дегизу за плечо, занёс топор для удара, но вдруг его пронзила резкая боль, от которой ноги подкосились. Он сдав-ленно проревел. Из последних сил постарался ударить, но рука не удержала оружие. Катаир упал на колени и завалился набок.

***
Серые Ястребы растворились в степи, увозя тело своего пред-водителя.  Дегиза безвольно рухнула в снег. Собаки подбежали и принялись лизать лицо, размазывая краску. Гау прогнал их пинками. Поднял бесчувственное тело Дегизы, укутал в мехо-вую накидку.
- Что с ней? Она жива? – испугался Кадзах.
- Жива, - успокоила его Зарика. – Просто, силы потеряла.
- Не могу поверить! Она сражалась, словно Аргимпаса, - удив-лялся Саваг. – Как ей удалось победить Катаира?
- Жрец Абиоз напоил её каким-то снадобьем, - объяснила За-рика. - Действует оно недолго, но человека делает бессмерт-ным.
Гау усадил Дегизу на коня. Девушка упала на холку, крепко обхватив руками шею животного. Гау повёл коня к становищу.
Саваг подъехал к Кудине. Девочка была бледная. Нижняя губа дрожала. Слёзы стояли в глазах.
- Сильно испугалась? – спросил юноша.
- Сильно, – едва кивнула она.
Саваг нагнулся, подобрал её шапку, отряхнул от снега, осто-рожно надел на голову.
-Надо носить с собой кинжал. Попроси Дегизу подобрать тебе удобный лёгкий клинок. Зарика научит с ним обращаться.
- Я боюсь Дегизу. Что с ней произошло? Она – не человек. Она превратилась в зверя. У неё нет лица…, - Кудина заплакала.
- Не бойся. Дегиза проспится и станет прежней, - успокоила девочку Зарика.

***
Вождь Азарион призвал к себе сыновей. Он прибывал в страшном гневе. Кадзах и Саваг вошли, встали на колени перед отцом. Вождь потребовал объяснить: что произошло? Он же предупреждал: никаких ссор с соседями! Почему его ослуша-лись? Почему подвергли опасности дочь базилевса? Кто позво-лил Савагу одному отправляться на охоту? Почему Кадзах, как старший, всё это допустил?
Зарика попросила разрешения войти в шатёр.
- Подожди! Я разговариваю с сыновьями, - хотел прогнать её вождь.
- Но всё это я затеяла, - призналась Зарика.
- Ты? – гневно воскликнул Азарион. – Так заходи и расскажи!
Зарика встала на колени рядом с братьями.
- Я ещё вчера вечером заметила чужих всадников возле наше-го стана, - рассказала она. - Сразу поняла: Катаир выслеживает Дегизу.
- Почему мне не сказала? Теперь надо поднимать воинов и решать спор с Серыми Ястребами. Разгорится война.
- Не бурли, как котёл на углях. – В шатёр вошёл жрец Абиоз. – Не виноваты они: ни Кадзах, ни Зарика, ни Дегиза. Вини меня во всём. Я научил Зарику, как надо действовать, я отправил Кадзаха на помощь Савагу, я напоил отваром Савра Дегизу.
- Жрец, как смел ты? Не лезь в наши споры с соседями! Ты – не воин! Ты ничего не понимаешь!
- Не тебе меня судить! – оборвал его Абиоз. – Аргимпаса мне сказала, что делать. Если хочешь кого-то наказать, попробуй наказать богиню. Можешь меня сжечь. Уложи в повозку с се-ном и подожги. Я готов ответить за всё.
- Но, если бы дружина Кадзаха сцепилась с Серыми Ястреба-ми, сколько бы ксаев погибло! – упрекнул его вождь. – Дегизу могли убить. Дочь базилевса могла пострадать. О чём ты думал, жрец? Да ещё напоил Дегизу напитком Савра! За одно это тебе надо сжечь!
- Я говорю и действую по велению Аргинпасы, - твёрдо отве-тил Абиоз. – Если ты сомневаешься в праведности богини, обе-регающей нас, поспорь с ней. Сходи в полнолунье на священ-ный курган и выскажи ей всё в лицо.
Вождь Азарион растерялся.
- С ума сошёл? – пробурчал он. – Как я могу спорить с Аргим-пасой. Но мне ты мог рассказать?
- Ты бы не разрешил. Дегиза позвала меня и объяснила, что не сможет уехать, пока не завершит дело в Катаиром. Она боя-лась, что он будет мстить братьям. Никогда бы себе не прости-ла, если бы из-за неё погиб кто-нибудь из них. Попросила меня помочь. Сказала: если я откажусь, она всё равно поедет к Се-рым Ястребам и вызовет на поединок Катаира. Никто её не удержит. Я приготовил ей напиток Савра, а тело натёр медве-жьим жиром с ядом гадюки. Совершил заклинание.
- Где Дегиза сейчас? – спросил вождь.
- Она ещё долго будет спать, - ответил жрец. – Напиток Савра даёт много сил, но потом отнимает их надолго.
- Дегиза не воин, ей нельзя давать напиток Савра. Только вои-ны могут пить божественный напиток и то, когда идут на смерть!
- Теперь она такой же воин, как и ты. Так решила Аргимпаса. Сам видишь – Дегиза победила ксая. Не беспокойся, ничего с ней не случится. Разве, что голова будет болеть день - другой. Но и это пройдёт. Прости, Сильнейший, детей своих. И меня прости.
Азарион прорычал что-то невнятное, потом сказал:
- Зарика, ты перестала меня слушаться, - вождь перенёс свой гнев на девушку. – Пора тебя отдавать в другую семью. Завтра же объявлю тебя невестой.
Зарика побледнела, хотела что-то возразить.
- Не хочу тебя слушать! – предупредил её отец. – Мне некогда с тобой припираться. Надо поднимать ксаев, пока Серые Яст-ребы сами на нас не напали.
 Полог шатра отлетел в сторону, и снаружи заглянул Аспандан.
- Сильнейший, дозволь?
- Говори.
- Дозорный прискакал. Серые Ястребы ушли. Свернули шатры и погнали свои табуны на север.

Праздник

К стану длинной вереницей приближались всадники. Их было около полусотни. На плечах накидки из волчьих шкур. На голо-вах островерхие меховые шапки. Боевые пояса сверкали позо-лотой. За всадниками тяжело шли навьюченные лошади. Пред-водительствовала маленьким войском широкоплечая женщина на приземистом сильном коне. Кочевники приветствовали от-ряд громкими криками. Предводительница направились к ша-тру вождя. Азарион вышел навстречу, поднял в приветствии руки.
- Да покровительствуют тебе Боги, Азарион, имеющий тысячи всадников! – произнесла женщина-воительница сильным голо-сом.
- Рад лицезреть тебя, Ширд, подобная львице, - ответил вождь. – Вижу, с богатой добычей.
- Не так много, как раньше, - с сожалением сказала женщина. - Старею.
- Добро пожаловать в мой шатёр! – пригласил вождь.
Вечером в стане устроили праздник в честь возвращения Ширд и её отряда. Вокруг большого костра собрались воины. Пили вино и кислое кобылье молоко, ели мясо. Одни рассказы-вали о походе, другие слушали. Те, что рассказывали, жестику-лировали руками, пытаясь что-то показать, делали большие глаза, те, кто слушал, раскрывали рты от удивления, другие усмехались не веря в сказки рассказчиков, подтрунивали над ними.
Зарика сидела рядом с матерью. Подливала ей взбитое с солью кислое молоко из кувшина в серебряный кубок. Ширд с нежно-стью поглядывала на дочь, осторожно гладила её по светлово-лосой голове.
- Ты стала совсем взрослой, - вздыхала она. – Я даже не заме-тила, как время пролетело. Кажется, будто ещё вчера возвра-щалась с похода, а меня встречала крохотная девчушка с то-ненькими ручками. Нынче же я вижу настоящую красавицу. Не пора ли выбрать себе достойного воина, да завести детей?
- Я ещё не думала об этом, - краснея, отвечала Зарика.
- А пора бы, - назидательно говорила Ширд. - Всё с Савагом охотишься? Ему самому пришло время становиться воином, а ты до сих пор кормишь его, как маленького.
- Как же он без меня? – удивилась Зарика. – И я без него не смогу.
- Сможешь, – строгим тоном произнесла Ширд. - Вы уже не дети. Пора выбирать разные дороги.
- Я долго размышляла…, - неуверенно произнесла Зарика, опустив глаза.
- О чём же? О замужестве?
- Нет, - мотнула девушка головой и с жаром выпалила: - Хочу, как и ты, посвятить себя Аргимпасе. Стать белой жрицей.
Ширд помрачнела, словно снежная туча.
- Не станешь! - сказала она, как отрезала.
- Почему? – с мольбой взглянула на мать Зарика.
- Не получится из тебя белой жрицы. Зачем тебе камень вме-сто сердца? Разве ты не хочешь иметь доброго мужа, детей ораву? Посмотри, как счастливы другие женщины. Даже у восьминогих жёны цветут, словно весенние поля, когда держат на руках малышей. Неужели ты не хочешь иметь мальчиков-воинов и девочек-красавиц? Желаешь, подобно мне, пребывать вечно в походах? Век белой жрицы короток. Сколько у меня было сестёр, помнишь? Все они давно истлели в курганах. Только меня зачем-то Аргимпаса оберегает. Но, чувствую, и мне недолго осталось...
- Что в этом плохого - быть воином? Хочу вольной жизни! Хочу упоение в битве! Хочу, чтобы обо мне слагали песни, – возража-ла Зарика. – Не нужна мне долгая спокойная жизнь.
- Пойми, не всем Аргимпаса дозволяет служить себе.
- Почему мне нельзя? – вопрошала расстроенная Зарика.
- Потому что ты не сможешь быть жестокой, - постаралась спокойно объяснить мать. – Существует два мира: наш, где мы живём, мир полный жестокости, голода, холода, болезней и го-ря, а есть иной – полный счастья и удовольствия. Он там, на небе, среди звёзд и солнца. – Она указала взглядом вверх. -  Я помогаю людям перейти из этого жестокого мира в мир счастья и блаженства. Помогаю по велению Аргимпасы. Но я несу смерть. Мара стала мне сестрой. Лик её страшен и отвратите-лен. Зачем тебе подобное служение? Смерть – это горе и боль. Жрица Аргимпасы должна забыть, что такое простая человече-ская радость: любить и быть любимой. Радость рожать детей, кормить грудью… Много чем надо пожертвовать.
- Но человек рождается через боль, - возразила Зарика. – Во-круг все радуются его рождению, а он ревёт оттого, что осо-знаёт, какой путь ему придётся пройти по этой земле.
- Мы попали сюда по велению Великой Матери Табити, и должны выполнить её волю – пройти жизнь до конца с гордо поднятой головой и с чистым сердцем. А когда придёт Мара, рассмеяться ей в лицо.
- Но я чувствую, что нужна Агримпасе. Я метко стреляю. Я хо-рошо держусь на коне…
- Мне рассказывали, что ты на охоте никогда не убиваешь зверей, - возразила Ширд.
- Мне бывает их жалко, - призналась Зарика.
– А убить человека в тысячи раз тяжелей. Когда отнимаешь жизнь, надо смотреть врагу в глаза и видеть, как огонь в них угасает. Это не просто.
- Думаешь, меня не примет Аргимпаса? – безнадёжно спросила Зарика. – Но я недавно была в битве. Я стреляла из лука отрав-ленными стрелами. Я убивала…
- Мне рассказывали о вашей схватке у реки. Это всё – ерунда. Если хочешь изведать вкус настоящей битвы, тебе надо схо-дить в дальний набег. Ты всё поймёшь, когда встретишься ли-цом к лицу с безжалостным врагом; когда окажешься на неви-димой грани между жизнью и смертью, а бог Арей будет кру-жить над полем, словно коршун. Стоны, крики, запах крови… Если выдержишь, если не дрогнешь, если выживешь, то Ар-гимпаса позволит служить ей. – Ширд тяжело вздохнула. - Но я бы пожелала тебе иной доли. Продолжай служить Фагимасаду, объезжай лошадей, найди хорошего воина, заведи детей … Эх, как это прекрасно – быть матерью.
- Но ты смогла меня родить, - напомнила Зарика. – Значит, и ты познала радость материнства.
- Тогда я ещё не была посвящена в белые жрицы. Меня совсем девчонкой отдали в жёны Азариону. Но я в душе всегда была воином, как твоя сестра, Дегиза. Как только тебя родила, отда-ла кормилице, а сама на коня – и в поход…  Подумай, хорошо подумай, прежде чем изменить свою жизнь. Спроси жрецов. А они пусть побеседуют о тебе с богами. А потом, ты умеешь го-ворить с лошадьми. Мало кому даётся подобный дар. Так поль-зуйся им.
Зарика, поднялась и пошла наполнить кувшин кислым моло-ком.
- Что за история приключилась недавно? – спросила Ширд у вождя Азариона. – Неужели великий правитель Понта решил с тобой породниться?
- Так и есть, - подтвердил вождь.
- Но зачем Митридату подобная щедрость? Ты живешь далеко в степи, правишь, по мнению персов, диким народом. Что ему от тебя надо?
- Взамен он требует тысячу воинов, - объяснил Азарион.
- Ах, вот в чем дело! – поняла Ширд. – Базилевс затевает новую войну, - и тихо сказала: - Не вздумай отсылать из стана лучших людей. Я спешила сюда, чтобы сообщить плохую весть. Из-за восточного хребта в степь хлынули кочевники. Я видела стано-вья чужаков. Им нет числа. Племя Красных Волков первыми встретилось с ними. Битва была беспощадной. От Волков оста-лось чуть больше сотни. Они просят тебя принять их и защи-тить.
- Сколько из этой сотни - ксаев? – озабоченно спросил Азари-он.
- Не больше десяти. Вождь Красных Волков, все его братья и сыновья пали в той битве.
- Делать нечего, я приму их, - согласился Азарион.
- Я со своими воинами готова встать рядом с тобой, коль при-дёт беда. Но не влезай сейчас в чужие склоки. Что бы ни про-исходило там, за морем – это не твоя война.
К ним подошла Дегиза.
- Отец, дозволь обратиться к Ширд с просьбой.
- Говори, - разрешил вождь.
- Я прошу тебя, Ширд, посвятить меня в жрицы Аргимпасы. У меня есть трофей, полученный в честном бою.
- Мне говорили, - кивнула Ширд. – Я рада за тебя и с удоволь-ствием совершу обряд. Но я также слышала, - она взглянула на вождя Азариона, - что тебя отдают в жёны. Аргимпасе это не понравится.
- Ей обязательно надо стать ксаем, - вступился за дочь Азари-он. – Она отправляется на войну, и война будет тяжёлой.
- Кто же тот счастливец? Кому ты её отдаёшь?
- Правитель Понта, Митридат Евпатор, - объявил вождь.
Ширд не удивилась, а лишь недовольно покачала головой.
- Ох, нехорошее дело ты затеял, Азарион. Надеюсь, знаешь, зачем любимую дочь отправляешь на погибель.  Что ж, - обра-тилась она к Дегизе. – Тебе понадобится помощь Агримпасы. Она будет оберегать тебя в чужом краю, на чужой войне. Неда-леко от становища возвышался священный курган.
- Я знаю это место, - кивнула Дегиза.
- Когда его насыпали, уже никто не помнит. Старики говорят, сам бог Савр носил землю к этому священному месту. После бог Арей скинул с неба на вершину кургана плоский камень и по-велел жрецам энереям совершить на этом камне первое жерт-воприношение. Как только они окропили алтарь кровью, из кургана выросла каменная баба и теперь надзирает за степью и за людьми. Тебе надо прийти к восходу луны и принести жерт-ву.
- Я приду! – обрадовалась Дегиза.

***
Ближе к полуночи, когда полная луна начала взбираться по небосклону, озаряя снежную степь белым мёртвым светом, к священному холму пришли несколько старших воинов во главе с Ширд. Их уже ждал жрец энерей в магическом наряде из ли-сьих шкур. На плоской вершине перед каменным идолом вои-ны сложили хворост, рядом воткнули меч.
Жрец три раза громко позвал Дегизу. Девушка вышла из тем-ноты без шапки, с распущенными косами, неся в руках голову поверженного врага. Голову водрузили на кучу хвороста. Жрец энерей привёл белую козу. Воины стали вокруг алтаря Арея.
- Скажи, Дегиза, дочь Азариона, ты убила этого воина? – громко воззвала Ширд. – Говори правду, ибо тебя слушает все-могущая и беспощадная Аргимпаса, покровительствующая всему живому на земле.
- Да, это я его убила, - уверенно ответила Дегиза.
- Был ли ваш поединок честным? Он умер с оружием в руках, ни во сне, ни на коленях, прося пощады? – продолжала допрос Ширд.
- Бой проходил честно, - ответила Дегиза. – Мой враг умер до-стойно.
- Жалеешь ли ты убитого? Проливала ли слёзы, вспоминая его смерть?
- Жалею его, но глаза мои сухи.
- Богиня услышала тебя, - громко произнёс энерей. - Клянись быть честной и справедливой, как велит нам Аргимпаса. Не щади жизни, защищая племя своё и преданно служи великой богине.
- Клянусь! – горячо ответила Дегиза.
- Пусть страх никогда не вселится в тебя, рука твоя будет все-гда твёрдая, а глаз зоркий. От имени Аргимпасы, называю тебя ксаем! – сказала Ширд.
- Называем тебя ксаем! – вторили воины.
Энерей подвёл к священному камню козу и вскрыл ей ножом горло. В большую медную чашу набрал немного крови, из меха налили красного эллинского вина. Все воины достали кинжалы и по очереди окунали их в чашу. Затем чаша пошла по кругу. Каждый делал глоток. Последней пила Дегиза. Один энерей не прикоснулся к вину. Жрец - не воин, ему не положено пить из священной чаши. Ширд надела Дегизе широкий боевой пояс, украшенный медными и железными бляхами. Заплела девушке косу. Дегизе дали факел. Она подпалила хворост, на котором лежала голова. Остатки вина из чаши плеснули в костёр. Затем затянули боевой гимн, восхваляя богов. Огонь взвился к самому небу. Искры летели вверх, мешаясь со звездами. Песня звучала грозно и торжественно.
- Когда костёр прогорит, я очищу череп. Потом сможешь сде-лать из него чашу, — сказал энерей Дегизе.
- Как же мне быть? Разъясни, жрец, – попросила Дегиза.  В её больших глазах плясали кровавые отблески костра. От этого блеска даже бесстрашному служителю богов стало немного жутковато. – Я нынче принадлежу Великой Аргимпасе. Я стала ксаем, и могу сама решать свою судьбу. Но отец меня отдаёт замуж, и я не вправе возражать. Разве это справедливо?
- Пойми, если что происходит с нами, то только по воле богов. Тебя отдают в жёны не простому воину, а великому правителю. Его род по отцу идёт от Александра Великого. А Александр происходил от богов. Многие народы до сих пор ему поклоня-ются, как божеству. По женской линии родство Митридата уходит к персидским правителям, предки которых тоже были богами. Тебе выпала великая честь и непростая судьба. Радуй-ся! И смирись...

***

На следующий день Дегиза устроила праздник в честь своей инициации. Гау выкопал глубокую яму. В яме распалили боль-шой огонь. Когда поленья прогорели и остались жаркие угли, туда скинули камни. Мамка с Гау забили молодого бычка, со-драли с него шкуру. Отделили мясо от костей и сложили мясо в желудок. Плотно завязали в виде мешка и опустили в яму. Сверху укрыли хворостом. После долгого томления желудок из-влекли из ямы, отчего по всему стану разнёсся аромат печённо-го мяса.
Собрались воины возле шатра Дегизы во главе с вождём Аза-рионом. Дегиза угощала их выдержанным вином из Фанагории. Праздник вышел весёлым. Угощенье подавали всем: и знатным воинам, и молодым. Даже восьминогих позвали на праздник. Загудели свирели, зазвенели бубенцы. Девушки пустились в пляс. Юноши соревновались в борьбе. Дегиза была счастлива, показывая всем свой боевой пояс. Но иногда мрачная тень набегала на её лицо. Она становилась хмурой, задумчивой.
– О чём печалишься? – спросила её Зарика, когда в очередной раз на Дегизу накатила печаль. Взгляд озлобился, а скулы напряглись.
- Печалюсь? Нет! Я злюсь! – Тёмные глаза Дегизы набухали от слёз, но она их сдержала. - Я больше не принадлежу племени Быстрых Лис, – произнесла она горестно. - Скоро мне придётся навсегда расстаться со степью, с братьями, с сёстрами и от-правиться к будущему супругу, который вовсе меня не ждёт. К тому же, он старик, хоть и могущественный правитель.
Ей было горько и обидно, но перечить отцу она не смела, и гордость запрятала поглубже в себя. Коль решила Великая мать Табити, знать, такова её судьба.
- Всех девушек ждёт подобная участь, – пыталась утешить её Зарика.
- Но я получила пояс Аргимпасы. Я – воин! – пыхтела Дегиза.
- Так будь воином, – утешала сестра. – Сама говоришь: он ста-рик. Значит, годы его недолги, и ты будешь после него править его народами.
- Не гневи богов, Зарика! – испугалась Дегиза. – Не желай ему скорой смерти.
- Но я же права.
- У Митридата есть наследники. Предлагаешь их всех убить? – засмеялась Дегиза и, забыв о горестях, вскочила на ноги и пу-стилась в круг девушек.
Зарика была очень рада за сестру и немного завидовала ей. Зарика не получит пояс Аргимпасы. Она не будет ксаем. Её ждет судьба женщины: рожать детей, любить мужа, заботиться о семье... Вождь Азарион уже решил её участь. Он объявит За-рику невестой. Ей сказал, чтобы она готовилась к семейному счастью и ждала женихов.
Вдруг Зарика заметила Савага с потухшим взором. А он что сидит печальный? Не веселится вместе с парнями. К нему под-ходили, что-то спрашивал. Он отвечал рассеяно, неохотно. За-рика присела рядом.
- Тебя, брат, какая хворь одолела?
- Не знаю. Грудь давит тоска, - ответил юноша.
- Из-за того, что тебе придётся идти в поход? Может, боги по-слали плохое знаменье? Откройся мне! Я – твоя сестра. Я пой-му, подскажу.
- Нет. В поход иду с радостью. Увижу новые земли, новых лю-дей, опробую своё оружие в деле…. О другом печаль моя.
Зарика проследила за его взглядом. Среди младших дочерей вождя сидела Кудина. Не похожая на других девочек: смуглая, тонколицая, в одежде из дорогого меха.
- Не смей на неё смотреть! – сердито потребовала Зарика. – Тебе даже думать о ней нельзя!
- Знаю, - печально ответил юноша, - но ничего поделать с со-бой не могу. Я, как раненый зверь. Боль здесь! – он стукнул се-бя кулаком в грудь. – Жжёт! Ноет! Я молился. Просил богов об-разумить меня… Просил ястреба лететь к солнцу и поведать ему мою печаль. Не помогает. Не слышат меня боги.
- Сегодня же вечером пойдём к жрецу Абиозу. Пусть он отве-дёт от тебя наважденье, - твёрдо решила Зарика. – Я прочитаю заклинание, и на время боль утихнет. Только не смотри на Ку-дину.
- Не могу, – сказал Саваг. – Я всюду вижу только её.
- Тогда пойдём со мной. – Зарика взяла брата за руку, требуя подняться.
- Куда?
- В табун. Поговорим с лошадьми. Они тебя успокоят. Лошади умные. Они о печали твоей расскажут Фагимасаду.
Саваг покорно встал и побрёл за сестрой.
Вечер выдался ясный, но не холодный. Снег оседал, становил-ся серым. В степи появились проплешины. Лошади собирались вокруг этих проплешин и щипали прошлогоднюю траву.
К Зарике тут же подошла серая кобылица. Девушка принесла с собой небольшой мешок. Вынула из него горсть ячменного зерна и угостила лошадь. Кобылица сжевала зерно, потом по-ложила морду на плечо Зарики.
- О чём она говорит? – спросил Саваг.
- О том, что вскоре весна наступит. Лошади соскучились по зелёной травке. Говорит, летом будет много жеребят.
Фыркнув, кобылица отошла от них к другим лошадям. Зарика повела Савага дальше в степь. Двое верховых сторожей с копь-ями охраняли табун коней. Узнав Зарику, они приветствовали её.
- Постой, куда мы идем? – окликнул сестру Саваг. – Здесь па-сутся боевые кони.
Зарика, ничего не ответила. Достала свирель, заиграла. Кони навострили уши. Высокий гнедой жеребец, уверенно ступая, направился к девушке.
- Посмотри, Саваг, это твой новый товарищ, - сказала Зарика, прекратив играть.
У жеребца была широкая грудь, большая голова и стройные, сильные ноги.
- У меня есть Ветерок.
- Ты не понял, Саваг. Ветерок твой выносливый и послушный, но он не годится для сражений. А этот конь сильный, горячий. Я знаю его, когда он был ещё жеребёнком. Для тебя его объез-жала. Он с характером. Мы с ним долго беседовали, спорили. Он хотел служить настоящему воину. Но я уговорила его быть тебе боевым товарищем. Угости. Пусть привыкает.
Зарика протянула брату мешочек с зерном.
- Как же зовут этого красавца? – спросил Саваг.
- Только Фагимасад знает настоящие имена коней. Земным именем назови его сам. Поговори с ним. Он тебя понимает.
Зарика оставила Савага наедине с новым другом, сама верну-лась на праздник.

***
Зарику нашёл Марк Валерий.
- Никогда так не веселился, - сказал он, беспечно улыбаясь. – У нас праздники вечно какие-то слишком торжественные и чо-порные, а у вас всё просто и откровенно.
- Какие боги, таков народ. Какой народ, такое и веселье, - сказала на это Зарика.
- Расскажи мне о ваших богах, - попросил ромей.
- Зачем тебе?
- Чтобы лучше понять ваш народ.
- Хорошо, - согласилась Зарика. – Слушай. – Её лицо стало за-думчивым, взгляд светло-серых глаз устремился в небо. - Во главе мира стоят три великих бога, которые правят всем жи-вым и неживым: Великая Мать Табити, Великий Отец Папай и их дочь Апи. Мать Табити – первородный огонь, породившая всё живое.
- Откуда же она взялась, эта великая Мать Табити? – спросил ромей.
- Родилась из большого огня, как Солнце, как звёзды. Солнце и звёзды – её сёстры. Даже в пламени костра есть частичка Ве-ликой Матери Табити. Она связывает мужчин и женщин бра-ком. Помогает роженицам и охраняет семью от бед и несча-стий.
Папай – владелец небес. Он следит за тем, что происходит на земле. Мы все – его дети. Женщина рождает ребёнка, но ново-рождённый не закричит, пока Папай не вдохнёт в него жизнь. Облака – его небесные табуны. Он посылает дождь и снег. Ино-гда небесные кобылицы разбегаются. Папай долго ищет их, и тогда на земле без его пригляда наступает засуха. Все, зовут его, чтобы он пришёл и напоил землю.
- Хочешь сказать, что бог Папай не может обозреть все земли разом? Забывает о людях? Его обязательно должны звать? – удивился Марк Валерий.
- Небо огромное. Папайю нужно побывать во всех его дальних уголках. Разве он сможет уследить за всем, что творится в ми-ре? Но у Папайя есть много помощников: ястребы и жаворон-ки, вороны и совы. Днём и ночью они наблюдают за миром и докладывают ему обо всём.
Апи – Богиня земли, – продолжала Зарика. - Папай оплодотво-ряет её с неба дождём, и Апи рождает травы, деревья и всё, что растёт. Её слуги – змеи. Когда болеют лошади или волы, мы задабриваем Апи, и она приносит им исцеление. Апи открывает тайны растений энереям, и жрецы готовят лечебные снадобья. Змееловам она позволяет доить степных гадюк. Змееловы гото-вят яд для стрел.
- А кто покровительствует воинам и охотникам?
- Могущественная богиня Аргимпаса. Волки – её дети. Она всегда ходит с тугим луком. От её стрел никто не укроется. Пе-ред каждой охотой надо задобрить богиню Аргимпасу, иначе не будет удачи. Она позволяет нам убивать животных.
- Того оленя мы тоже завалили по её разрешению?
- Конечно. Мы перед охотой попросили бога Фагимасада, что-бы он подарил нам оленя, а Аргимпасе объяснили, зачем нам его убивать.
- И всё же, почему ты тогда не захотела его добить? – вспом-нил Марк Валерий.
- Потому что – грех, - строго сказала Зарика. – Аргимпаса доз-воляет убивать животных ради пищи, но не ради забавы. С каждой стрелой, что я выпускаю, улетает частичка моей души. Поэтому воины, когда отправляются в поход, жертвуют Аргим-пасе стрелы, жертвуют частичку души.
- Ты говоришь, Аргимпаса покровительствует воинам, но я слышал, как ваши мужчины посвящают мечи богу Арею.
- Арей – бог войны. Он живёт далеко на севере. Приходит, ко-гда должна пролиться кровь. Он летит, оседлав ветер. В его ру-ке разящее копьё. В глазах гнев и ярость. Ты же бывал в сра-жениях?
- Ещё бы!
- Тебя охватывало безумие, когда не чувствуешь ни страха, ни боли, а только отвага пьянит?
- Да, бывало, - припомнил ромей.
- Это Арей коснулся тебя правой рукой, - уверенно объяснила ему Зарика. - А ты ощущал страшную панику? Готов был бро-сить оружие и бежать со всех ног с поля боя?
- И такое случалось пару раз, – с содроганием признался Марк Валерий.
- Арей тогда коснулся тебя левой рукой.
- Ты забыла упомянуть Фигимасада. Это что за бог?
- Бог, подаривший нам коней. Земля с её степями и горами где-то заканчивается. За гранью суши начинается безбрежный океан.
- Мне ли не знать о великом океане? Однажды, путешествуя на корабле, я побывал за воротами Кальпе и видел безбрежную водную стихию. Глядя на неё, ощущаешь себя жалким, ни-чтожным, будто букашка у края бездны.
- Тот океан – владение Фигимасада.
- Хочешь сказать, что кони раньше жили в океане?
- Конечно. Фигимасад разрешил коням пастись на суше, потом подарил их нам. Теперь кочевники сроднились с лошадьми. Ес-ли кочевник останется посреди степи без коня – он погибнет. Даже восьминогие, чтобы выжить, нанимаются пасти чужие табуны.
- Почему вы бедных людей называете восьминогими?
- Потому что они имеют только одну кибитку и пару волов, чтобы перевозить её. У двух волов восемь ног, поэтому – вось-миногие. Отец заботится, чтобы у нашего народа было как можно меньше восьминогих, иначе они уходят к сколотам и превращаются в землепашцев. А если человек возделывает зем-лю, значит он чей-то раб.
- Я немного запутался. У нас в Риме всё предельно ясно, все люди разделены на сословия. Есть привилегированные – пат-риции, есть простой народ – плебеи, есть рабы, есть освобож-дённые… Есть граждане и не граждане. У каждого сословия свои права и обязанности. А у вас как?
- У нас нет рабов, - ответила Зарика. – Зачем нам невольники? Рабы нужны в городах, где людей приравнивают к скоту и за-ставляют трудиться в полях или в ремесленных мастерских, приковывают к вёслам на кораблях. У нас люди делятся на простых пастухов, что пасут табуны и стада волов, и на воинов. Воины обязаны защищать народ. Жизнь воина принадлежит племени. Защищая своё племя, воин должен победить или уме-реть – третьего не дано.
- Вождь Азарион главенствует над вашим народом?
- Не совсем. Когда приходит война, он полностью берёт в свои руки власть. Но в мирное время важные дела решают наши старейшины. Они мудрые, они ближе к богам.
- У вас нет свода законов?
- Наш основной закон – честь и совесть. Для чего нужны дру-гие?
- Удивительно, - задумался ромей. – Жить по совести? Нет, в Риме такое невозможно. А как же преступники: воры, грабите-ли, насильники?
- Много ли ты видел в нашем племени преступников? – спро-сила Зарика.
Марк Валерий растерянно пожал плечами.
- Ты бывала в городах? – спросил он.
- В Танаисе и в Фанагории. Однажды мы подходили к Панти-капею. Помню, отца пригласил правитель города на праздник. Азарион принял приглашение. Решил взять меня, Савага и Де-гизу с собой. Издали города кажутся красивыми, загадочными, с белыми домами, красными крышами, величественными хра-мами… А попадая за стены, видишь множество оборванных нищих, голодных детей, рабов с ошейниками и татуированны-ми лбами. Убогие грязные жилища, вонь нечистот. И всё это рядом с роскошными дворцами, изобилием пищи для избран-ных. Грустно на то смотреть. А ещё в городах кругом стены, за-боры… Нет, лучше жить в степи. Здесь простор. Здесь ты наедине с богами. Здесь не воняет. В степи всё просто: боги щедрые, они дают тебе пищу, но, если жадность одолевает че-ловека – наказывают и отнимают всё подчистую, пока разум и совесть вновь в тебе не проснётся. В степи живут вольные вол-ки, а в городах – цепные собаки. Прости, Марк Валерий, если задела твою гордость, но я говорю то, что чувствую.
- По-своему ты права, - подумав ответил римлянин. – А скажи мне: куда душа воина попадает после смерти?
- В небесные степи, к Папаю. Там весело и привольно. Там каждый день пиры.
- Удивительно! А мы веруем, что души умерших отправляются под землю, где правит Плутон. Перед тем, как тело кремиро-вать, покойнику кладут в рот монетку, чтобы он заплатил пере-возчику Харону. Лодочник переправляет души через огненную реку Стикс.
- Почему через огненную?
- Душа не должна возвращаться назад. Ей не переплыть об-ратно реку, а Харон неподкупен. Вход в подземный мир охра-няет свирепый трёхголовый пёс Цербер. После переправы душа попадает на суд к трём вершителям: Миносу, Родманту и Эуку. По их приговору направляется в одно из трёх царствий. Элизи-анские поля – обитель душ героев, погибших с честью. Равнина Асфодель – пристанище душ добрых людей, достойно прожив-ших и заслуживших уважение. Разбойники, злые люди и про-чий сброд попадают в Танатос. Там они страдают до тех пор, пока не искупят свою вину.
- Как мрачна и безрадостна ваша загробная жизнь. Даже в Элизианских полях не может быть уюта, если они под землёй. А как же Солнце, звёзды, вольные ветра? Душа зачахнет без све-та. Всё доброе, всё хорошее не может существовать отдельно от Солнца.
Они ещё долго беседовали. Марк слушал и удивлялся, как про-сто Зарика видит мир. Ей всё ясно: главное для неё: честь, со-весть и вольная степь. Никаких понятий о привилегиях, чинах и наградах. И действительно: зачем все эти условности в степи? Перед кем преклоняться, как только не перед богами? Кого бо-яться, как только не их гнева. Никто тебя не предаст. Никто не обманет. Все доводы великих философов, которых долго и при-лежно изучал Марк Валерий, ничего не значили в мире Зарики. Сложные умозаключения рушились от одной её простой фразы.
Он заслушался. Голос Зарики ему казался странным, необыч-ным: тихим, но уверенным и, в то же время, нежным, мягким. Он ловил и впитывал каждое её слово. Хотел запомнить, как она говорит, как дышит, как смеётся. А когда Марк встречался с серыми глазами Зарики, его как будто обжигало. Сам удив-лялся – что с ним твориться? Неужели начинает сходить с ума по этой девчонке-дикарке. Нет! Такого не может происходить с патрицием, с посланником Великого Рима. Наверно, много вы-пил вина, – пытался он придумать оправдания.
- Мне кажется, - вырвалось у Марка Валерия помимо его воли, - что я тебя знаю очень давно. Как будто это уже происходило. Мы так же сидели у костра, под звёздами, и ты мне рассказы-вала о богах.
Зарика заглянула ему в глаза, казалось – в самую душу. Он никак не мог защититься от этого всепроникающего взгляда. У него не хватало воли.
 Девушка усмехнулась.
- Чему ты смеёшься? – обиделся Марк Валерий.
- Назад тебе надо ехать, в Рим. Здесь ты станешь другим. По-живёшь с нами немного, и не сможешь больше вернуться. Степь тебя не отпустит.
- Я не о степи говорю, а о тебе.
- Я тоже - степь.

Жрец Абиоз

Становище широко раскинулось в степи. Двуосные кибитки с войлочным верхом, на высоких колёсах стояли распряжённы-ми. Островерхие шатры напоминали грибы на поляне. Дым от затухающих костров поднимался к звёздному небу. В станови-ще царила умиротворённая тишина. Лишь изредка промчится ночной всадник, тут же собаки поднимут неистовый лай, но вскоре смолкнут – и вновь тишина.
Среди глубокого ночного спокойствия жалобно и одиноко тос-ковала свирель. На самом краю становища стояла кибитка жреца богини Аргимпасы. Колёса высокие, сплошные. Вход в кибитку охраняли черепа животных. Потрескивал костерок. Рядом закопчённый медный котёл. Жрец Абиоз стоял в длин-ном женском одеянии, устремив взгляд на Луну. Серебряный диск едва заметно поднимался над виднокраем. Он играл на свирели, прославлял великую богиню, дарующую удачу. Луна зависла над священным курганом, будто решила присесть на голову каменному идолу и отдохнуть.
Лицо жреца было чисто выбрито. Седые кустистые брови нависали над полузакрытыми веками. Высокий лоб бороздили частые морщинки. Седая коса лежала вдоль спины.
Всадники осторожно подъехали к кибитке. Их было двое. Спешились, но не смели мешать жрецу беседовать с богиней Аргимпасой. Наконец жрец Абиоз отложил свирель и нараспев произнёс заклинание на забытом языке предков, низко покло-нился полной Луне и только после этого повернулся к гостям.
- Кого мне послала милостивая Аргимпаса в столь поздний час? – произнёс он дружелюбно. – Неужели моих любимых ли-сят Савага и Зарику?
- Желаем тебе сил и любовь богов, мудрейший Абиоз, пьющий чистую воду, - поздоровался юноша.
- Дозволь присесть к твоему огню? - попросила девушка.
- Да дарует вам силы Аргимпаса. Идите же сюда. Я всегда рад вас видеть, мои лисята.
- Мы принесли тебе оленины, - сказал юноша, снимая с крупа коня часть оленьей туши.
- Вижу: славная была охота, – сказал жрец, принимая пода-рок. - Расскажите старому Абиозу, что у вас произошло? Чув-ствую, неспроста вы пришли ко мне на восходе луны.
- Поймали на охоте лань, - начала рассказ Зарика. – Но лань непростую. Она накинула чары на Савага. Он заболел.
- Уж не та ли это лань, которую прислал правитель Понта, Митридат? – спросил проницательный жрец.
- Я совсем потерял покой, - с отчаяньем в голосе признался Саваг. – Никогда подобного не происходило со мной. Все мыс-ли мои только о ней. Глаза закрываю, и вижу перед собой её лицо. Когда она рядом, дыхание перехватывает. Я ничего не могу поделать. Колдовство во мне, как стрела, пронзившая сердце. Сможешь ли ты меня расколдовать, мудрый Абиоз?
Жрец покряхтел, присел возле костра. Пригласил гостей сесть рядом. Долго смотрел на пылающие поленья, размышлял.
- Нет, - развёл он руками. – Не смогу. Чары эти наслала на те-бя не дочь Митрадата, а сама Великая Мать Табити.
- Но зачем? – удивилась Зарика.
- Она хотела сделать Савага счастливым.
- Однако счастья я не чувствую, лишь страдаю, - не понял Са-ваг.
- Через эти страдания не всем дано пройти, - ответил энерей. – Боль в твоём сердце, что горький мёд.
- Что же мне делать? Дочь Митридата никогда не будет при-надлежать мне. Она отдана моему отцу.
- Абиоз поговорит с Аргимпасой, - пообещал жрец. – Он спро-сит: зачем Великая Мать Табити послала тебе испытания. Но не жди быстрого избавления. Боги ничего не делают напрасно. Во всём есть смысл, который нам, смертным, понять не дано. Тер-пи! Человек многое может стерпеть, и воздастся ему наградой.
Повисло молчание. Жрец Абиоз разворошил палкой угли, по-ставил в центр костра котёл. После обратился к Зарике:
- Ты уже подросла и превратилась в девушку. Скажи, лисёнок, чувствуешь, что в тебе просыпается весна?
- Чувствую, Абиоз, - ответила Зарика, - но я не готова про-ститься с вольной жизнью.
- Никто из молодых воинов тебе не приглянулся?
- Многие хотят, чтобы я на них обратила внимание. Отец за-водит со мной разговоры о замужестве. Говорит, что к нему наведываются сыновья вождей из других племён, просят от-дать меня.
- Он прав: пора тебе выбирать достойного воина и рожать де-тей. Только в словах твоих чувствую, что ты ждешь от богов иной судьбы. Но ты – женщина. Твой удел – быть матерью.
- Вчера на рассвете я ходила к священному кургану, играла просыпающемуся солнцу на свирели. Вскоре Фагимасад при-слал мне дикую кобылицу. Она была белая, словно снег. Глаза огненные, а копыта из чистого серебра.
- Вестница самого Фагимасада? – ахнул жрец.
- Мы с ней долго говорили. Я спрашивала, она отвечала.
- И что же посоветовала тебе кобылица?
- Прости, жрец, но даже тебе я не могу этого поведать.

Разговор

Мамка постелила в шатре ковёр из мягкого войлока. Сверху уложила медвежью шкуру. Пригласила Кудину ложиться отды-хать. Угли в очаге чуть слышно потрескивали. Ветер трепал по-лог. Полевая мышка шуршала в коробе с одеждой, выискивая: чем бы поживиться. Вошла Дегиза. Присела рядом с Кудиной.
- Ты ещё не спишь? – спросила она.
- Нет, - ответила девочка.
- Расскажи мне о своём отце. Вскоре мне предстоит стать его супругой.
- Но что тебе рассказать? – Кудина приподнялась, опираясь на локти. Откинула с лица непослушную прядь.
- Каков он? Очень старый? Красивый? Впрочем, если старый, о какой красоте можно говорить?
- Я его видела лишь один раз, и то, когда была совсем малень-кой, - вспомнила Кудина. – Властитель приезжал к нам в Ла-одикею на праздник Диониса. Он сидел за большим столом в окружении многочисленной свиты. В разгар пира попросил по-казать детей. Нас вывели слуги. Правитель окинул всех мимо-лётным взглядом и распорядился одарить украшениями и сла-достями. Затем нас увели. Вот и всё. Я даже толком его не раз-глядела.
- И больше никогда с ним не встречалась?
- Нет, – грустно покачала головой девочка. – Такова доля ба-стардов.
- Кем была твоя мать?
- Танцовщицей из храма. Митридат как-то посещал храм бо-гини Диметры, смотрел священные танцы. Моя мать ему по-нравилась, и он увёз её с собой. Но недолго ей наслаждался. Я родилась в гареме в Лаодикее. Там же воспитывалась.
- Гарем большой?
- Очень. Больше трехсот женщин и детей. Но недавно, когда легионы Лукулла вторглись в Понт, нас с мамой перевезли мо-рем в Пантикапей. А месяц назад приехал евнух Митридата, Бакх, осмотрел всех девочек, выбрал пятерых и приказал соби-раться в дорогу.
- Ты даже не знала, куда едешь? Не знала, что тебя должны выдать замуж?
- Нет. Правитель отдаёт своих дочерей замуж, когда ему необ-ходимо заключить с кем-то союз.  Он одаривает будущих союз-ников золотом, конями и дочерьми. Моя мама горько рыдала и умоляла не увозить меня, но все мольбы были тщетны. Да и кто их будет слушать? Так надо правителю.
- Наверное, это ужасно – не знать своего отца? – вслух поду-мала Дегиза.
- У меня была мама, нежная и добрая. Она рассказывала, что Митридат очень красивый, словно Дионис. Он высок, статен. У него длинные вьющиеся волосы. Он силён и ловок. В молодости участвовал в гонках на колесницах и часто побеждал. А ещё он знает много языков, разбирается в разных науках и владеет по-эзией.
- И много у базилевса было жён?
- Разве можно определить, много их или мало? Он же – боже-ственный правитель. Знаю, что первая его супруга, Лаодика, приходилась ему младшей сестрой.
- Разве можно жениться на сёстрах? – возмущённо воскликну-ла Дегиза. – За подобное боги жестоко наказывают.
- В родственных браках нет ничего преступного. Многие пра-вители для сохранения божественной крови женятся на сёст-рах.
- Кто же у него ещё числится в супругах?
- Красавица из Галатии, Адобогиона. Пышногрудая, крутобёд-рая Монима из Стратоникеи. В её взгляде бушует море блажен-ства. Голос звучал, словно кифара Аполлона. Маленькая и хрупкая Береника с острова Хиоса. Стратоника из Понта…
- Зачем ему столько? – удивлённо произнесла Дегиза.
– Великий правитель обязан иметь большой гарем с жёнами и наложницами. - Кудина, не понимала, чему удивляется Дегиза. - Иногда он дарит наложниц своим военачальникам. Это очень щедрая награда.
- Сколько же у правителя детей?
- Я знаю, двадцать. Но, возможно, их больше. Его любимым сыном был Аркафий. Смелый, сильный, несокрушимый. Мит-ридат доверял ему командовать армией. Он громил римлян в Македонии. За это ромеи наслали на него болезнь, и он умер во время похода. Второго сына правитель назвал своим именем, Митридат. Колхи захотели видеть его повелителем. Митридат отправил сына в Колхиду. Но сын сговорился с богатыми колхами против отца. Готовил бунт, чтобы отделить Колхиду от Понтийского государства. Узнав о том, Митридат вызвал сына в Синоп, заковал в золотые оковы, а потом казнил. Ещё одного сына, Махара, Митридат поставил править Боспорским госу-дарством. Одну из дочерей базилевс выдал за правителя Арме-нии, Тиграна.
- А где сейчас его жёны? С ним? Неужели разделяют с прави-телем все трудности похода?
- О, нет! Их участь весьма печальна. Когда Лукулл разбил вой-ско Митридата под Кабирой и подбирался к Синопу, правитель отправил евнуха Бакха в гарем с приказом умертвить всех сво-их сестёр и жён. Последняя их награда: кинжал или чаша с ядом. Правда, некоторых женщин успели отправить морем в Пантикапей к Махару. Мне и моей матери посчастливилось по-пасть на тот спасительный корабль, иначе и нас бы ждала чаша с ядом.
- Тебе самой сколько лет?
-  Мне недавно исполнилось двенадцать.
- И тебя уже выдали замуж?
- В этом нет ничего странного. Одну из своих дочерей Афина-иду Митридат выдал за правителя Каппадокии Ариобарзана, когда ей едва исполнилось четыре года.
– Даже такое бывает? – не сдержала негодование Дегиза.
- В том браке возникла политическая необходимость.
Дегизе даже стало немного жалко Кудину. Судьба у неё неза-видная. Отца не знала, от матери отняли, отправили на край света, да ещё замуж выдали. Хоть вождь Азарион крепкий во-ин, но ему много лет. Впрочем, что тут скажешь, вот и ей, Де-гизе, выпал подобный жребий.
- А твоя мама где? – неожиданно спросила Кудина.
- Моя мама? Она у Папайя. Погибла, когда я была ещё мла-денцем, - ответила Дегиза. - Меня нянчили женщины племени. Гау за мной присматривал. Конечно же, отец меня очень любит.
- Ты говоришь о вожде?
- Да, о нём. У меня есть ещё небесный отец. Он был воином. Погиб в честном бою. Сейчас отец у Папайя, и оберегает меня от бед. Когда будешь на праздничных застольях, то увидишь перед Азарионом костяные чаши, отделанные золотом. Это его небесные братья незримо сидят рядом. Один из них – мой небесный отец. Но я очень люблю своего земного отца, вождя Азариона. И он меня любит. Сколько себя помню, как только весной становье снималось, и мы кочевали на север, я редко ездила в кибитках, как остальные маленькие девочки. Отец сажал меня на коня перед собой, и я скакала с ним среди вои-нов. Он учил меня стрелять из лука и бить копьём. Подарил первый кинжал. На первую охоту я ходила с отцом.... И своего коня я объезжала с ним. Жалко, что вольной жизни приходит конец, – вздохнула Дегиза, – но волю богов надо исполнять.
- Тебе понравится в Понте. – Кудина слабо улыбнулась. - Пра-витель подарит тебе дворец со слугами и рабами, и ты ни в чём не будешь нуждаться. У тебя будет богатая одежда. Что захо-чешь, то подадут на стол. Рабы и слуги готовы будут исполнить любой твой каприз.
- Ничего мне этого не надо, - грустно вздохнула Дегиза. – Мне степь нужна просторная, да конь горячий и послушный. Тугой лук и остро отточенный топор. А одежды, слуги, дворцы…. Я и без них могу прожить.

В путь

Прознав о том, что кочевники готовятся в дальний поход, из города Танаис приехали оружейники. Привезли в телегах бое-вое снаряжение, конскую сбрую, оружие. Мастеровые быстро соорудили из камней небольшой горн, поставили наковальни. Зазвенели молотки.
 Один из опытных мастеровых взялся подогнать для Савага панцирь. Основа панциря была сделана из толстой воловьей кожи. Мастеровой с подмастерьями наклепали на основу ме-таллическую чешуйчатую защиту. Примерил на Савага чешуй-чатые поножи и нарукавники. Подобрали крепкий бронзовый шлем с кольчужным обвесом. Затем оружейник предложил вы-брать щит. Савагу понравился лёгкий круглый из крепкого ду-ба, обитый толстой кожей. Он попросил украсить по кромке медной полосой, а в середину прикрепить бронзовую голову ли-сы. Такой щит копьё не пробьёт, топор не расколет. Вместе с Аспанданом выбрали удобное деревянное седло с небольшой спинкой и упорами для бёдер.
 Саваг сам проверил лук, собранный из ветвей ореха и усилен-ный рогом оленя. Брат Кадзах выбрал для него длинное состав-ное копьё с длинным железным наконечником и бронзовым шаром-противовесом на другом конце. Медная втулка прочно соединяла две части копья. Зарика, утирая слёзы, собрала Са-вагу одежду. Аккуратно уложила всё в дорожные кожаные мешки.
Приблизился день, когда отряд Савага должен был отправить-ся в поход. Из-за горизонта огненным шаром выкатилось солн-це. Степь, казалось, укрыта белым искрящимся войлоком. К священному холму потянулись кочевники. Три сотни юных всадников провожали всем племенем. Каждому молодому вои-ну родственники собрали в дорогу оружие, коней, одежду. За-житочные семьи снарядили два десятка катафрактов, осталь-ные – конных лучников. Для каждого тяжеловооруженного всадника подготовили по три коня. Один конь боевой, для сражений, сильный, высокий, с широкой грудью; второй – ез-довой, быстрый и выносливый; третий – вьючный, обычно из плохого табуна. Старейшины накануне бурно обсуждали: какие дары отправить Митридату Евпатору вместе с Дегизой.  Реши-ли подарить меха, оружие и выносливых степных лошадей.
Дегиза ехала к священному холму бледная, мрачная, но сми-рившаяся со своей долей. Ехала с непокрытой головой, стянув волосы кожаным ремешком с серебряными бубенчиками. На плечи накинула кожаный плащ, отороченный лисьим мехом. За ней следовал великан Гау, увешанный оружием. Вороной конь Дегизы как будто понимал настроение хозяйки: шёл спокойно, уверенно ступая по хрупкому насту. Младшие сёстры, восемь девочек разного возраста, шли рядом, держались за ноги Де-гизы и плакали. Глаза самой всадницы оставались сухими. Губы плотно сомкнуты. У подножья холма Дегиза остановила коня.
- Дальше я сама, - твёрдо произнесла она. Наклонилась, под-хватила самую маленькую сестрёнку, поцеловала её, прижала к себе, затем опустила обратно на землю. – Прощайте! И не ску-лите по мне. Живите достойно. Встретимся у Папайя. Она огля-делась, ища Зарику, но любимой сестры нигде не было. Зато увидела Кудину. Та бежала к ней, путаясь в длинной меховой одежде.
- Не обижайся на меня? – попросила её Дегиза.
- Нисколечко, - замотала головой Кудана. – Вот. Это тебе. – Она протянула Дегизе тонкий кинжал в ножнах из красной ко-жи, украшенных золотой чеканкой. Костяная рукоять была вы-полнена в форме лисички. Глазки из маленьких сапфиров.
Всадница взяла оружие, любовно осмотрела, вынула лезвие. Солнце весело сверкнуло на металле.
- Красивый! Спасибо тебе, сестра. Где ты его раздобыла?
- У одного оружейника. Он сказал, что у него самые лучшие кинжалы.
Деигиз заметила, что на шее девочки нет золотого ожерелья, с которым Кудина никогда не расставалась.
- Пусть прибудет с тобой Аргимпаса, - пожелала Кудина.
- И ты – будь счастлива, - ответила Дегиза с грустной улыбкой.
Жрец Абизо возжёг священный огонь на алтаре перед камен-ным идолом. Степняки привели годовалого бычка и принесли его в жертву богам. После молитвы молодые воины прощались с близкими. Саваг встал на одно колено перед вождём Азарио-ном.
- Прими, сын мой! - Азарион протянул Савагу меч в кожаных ножнах, украшенных серебром. – Пусть послужит тебе, как служил мне.
- Спасибо, отец, - поблагодарил Саваг.
- Прими и от меня. – Старший брат Кадзах вручил ему широ-кий боевой нож. – Пусть Фагимасад помогает тебе.
Саваг уже готов был сесть на коня, когда почувствовал на плече тяжёлую ладонь отца.
- Ты отправляешься в поход с печалью в сердце. Это – дурной знак. Не хочу, чтобы уныние тянуло из тебя силы.
- С чего ты так подумал, отец? – опустил глаза Саваг.
- Я знаю твою печаль, - произнес тихо Азарион. - Ты потерял покой после того, как в нашем стане появилась дочь Митрида-та.
- Всё прошло, – уверил отца Саваг. - Я уеду и больше её не увижу!
- Не говори так, - попросил отец. – Я буду молить богов, чтобы ты вернулся. Буду приносить им щедрые жертвы. Клянусь пе-ред Фагимасадом, что не посмею взять никого в жёны, пока ты вновь не появишься в нашей степи.
- Зачем, отец?
- Я так решил, - твердо сказал Азарион. – Старейшины меня поддержали.
- Как мне благодарить тебя? – юноша поклонился.
- Вернись живым - только и всего, - попросил отец.
Саваг взобрался на Ветерка. Боевого и вьючного коня вела за ним Мамка. Азарион разрешил ей сопровождать Савага. Кто лучше Мамки справится в походе? У неё большой опыт. Она когда-то была ксаем. Всадники двинулись по степи на юг, за-тянули боевую песню. Саваг в последний раз оглянулся на ста-новище, на отца, на братьев. Даже каменный идол, казалось, повернул безликую голову в его сторону.
Дегиза ехала рядом с Савагом хмурая, печальная. Вдруг она расправила плечи, усмехнулась и сказала с хрипотцой:
- Не переживай, брат. Не пропадём! Помнишь, сколько ссори-лись с тобой, чуть до драк не доходило, за ножи хватались…, а нынче ближе тебя у меня никого нет.
Савагу стало легче на душе. Он взглянул в лицо сестры.  Вдруг показалось, что это уже не та противная, злая девчонка, от ко-торой вечно можно было ждать неприятностей. Она стала старше. Какая-то твёрдость появилась в её взгляде, в осанке. Черты когда-то мягкие, округлые, стали резкими. И тут же горькая мысль резанула, словно ножом: она уже не принадле-жит их семье. Она уже не его сестра. Почему-то стало жалко её и себя. Но он ответил:
- Конечно, сестра! Мы же – кочевники. Мы – Быстрые Лисы.
- Ты не видел Зарику? – спросила Дегиза. – Почему она с нами не попрощалась? – в голосе слышалась обида.
- Не видел, - Ему самому было горько, что Зарика не пришла их провожать. Неужели она охотиться где-то или принимает роды у кобылиц? А как же он, как же Дегиза? Возможно, они больше никогда не увидятся. Нет, на Зарику это не похоже.
К ним пристроился всадник на высоком коне. Кто такой? Ли-цо скрывала большая шапка из лисьего меха. Мягкие сапожки. Так это лошадь Зарики – узнал Саваг. Так это же она сама!
- Сестра! – обрадовался юноша. – Мы только что говорили о тебе.
- Я уже подумала, что ты обиделась на меня, - воскликнула Де-гиза. – Мне будет тебя не хватать.
- И мне без тебя будет грустно, - согласился Саваг.
- Поэтому я еду с вами, - объявила Зарика.
Саваг заметил у Зарики за спиной горит с луком и полный колчан стрел. Она вела за собой вторую лошадь, по бокам ко-торой свисали дорожные мешки.
- Отец тебя отпустил? – усомнился Саваг.
- Нет!
- Что ты творишь? Нельзя идти в поход без разрешения отца!
- Фагимасад послала меня следить за тобой, - уверенно ответи-ла девушка.
- Зарика, я не маленький мальчик, - возмутился Саваг. – И отец разгневается, когда узнает, что ты покинула стан, не спросив у него дозволения.
- Я знаю, - упрямо ответила девушка таким тоном, будто пе-ред ней действительно был маленький мальчик.
- Он пришлёт за тобой Кадзаха.
- Не пришлёт, - уверенно ответила Зарика. – Кадзаху я всё объяснила. Он передаст мои слова отцу. Отец не посмеет идти против воли Фагимасада.
- Но почему ты решила идти с нами?
- Вестница Фагимасада, белая кобылица с серебряными копы-тами мне приказала.
- Мы снова втроём! – на миг вспыхнула радостью Дегиза, но тут же вновь помрачнела. – Только ненадолго.
Мимо Азариона на худой старой кобыле проследовал жрец Абиоз. За собой он вёл ещё одну такую же старую тощую ло-шадь с поклажей.
- Не переживай, я присмотрю за Савагом, - пообещал жрец вождю. – А ты уж как-нибудь без меня справляйся.
- Абиоз, ты бы взял у меня хороших лошадей, - забеспокоился вождь.
- Мои хоть неказисты, но выносливей иного скакуна, - безраз-лично возразил жрец. – Сбереги мою повозку, - напоследок по-просил он.
- Агримпаса тебе в помощь, - пожелал вождь.
Ещё один всадник нагнал Савага. Им оказался Марк Валерий.
- Желаю удачного пути и покровительства богов! – крикнул он.
- Благодарю тебя, ромей, - ответил Саваг. – Прощай! Возмож-но, больше никогда не увидимся.
- Я искал Зарику, но её нигде нет.
- Зачем тебе она? – удивился Саваг.
- Мне нужно ей сказать что-то очень важное.
- Говори.
Зарика поправила шапку, так, что можно было видеть её ли-цо.
Марк Валерий с беспокойством оглядел девушку.
- И ты тоже едешь? – спросил он упавшим голосом.
Зарика едва заметно кивнула.
- Дозволь поговорить с тобой наедине? – попросил Марк Вале-рий.
Они отъехали в сторону.
- Прошу тебя, останься! - взмолился Марк Валерий. – Митри-дат вновь потерпит поражение. Саваг может погибнуть и ты вместе с ним.
- Откуда ты знаешь, Марк Валерий? – холодно спросила Зари-ка. – Ты разве прорицатель?  Брата я бросить не могу. Если Са-вагу суждено пасть на поле боя, то и я с ним.
- Зачем тебе умирать? – упрямо твердил Марк Валерий. – Останься, молю тебя!
Зарика пристально посмотрела ему в глаза.
- Говори, что знаешь, ромей! – потребовала она.
Марк Валерий не мог выдержать её взгляда, отвёл глаза.
- Сенат приказал Лукуллу расправиться с Митридатом навсе-гда. Евпатор много раз спасался после разгрома: договаривал-ся, откупался, клялся, что больше не будет воевать против Ри-ма. Ему прощали. Но на этот раз судьбу его решили оконча-тельно. Сенат постановил: правитель Понта будет убит и память о нём уничтожена.
- А если Лукулл не справится?
- Это ничего не изменит. Республика пришлёт ещё легионы. Если Рим за что-то берётся, он доводит дело до конца, невзи-рая на жертвы и затраты.
- Спасибо, что предупредил, - поблагодарила Зарика. – Но остаться я не могу. Мы должны сражаться вместе с понтийца-ми. У отца договор с Митридатом.
- Я всеми силами старался, чтобы этого не произошло! – в от-чаянии воскликнул Марк Валерий. – Мне очень жаль, что я сво-его не добился. Я не могу остановить Савага, но тебе зачем от-правляться в Понт? Зачем умирать?
Девушка даже вздрогнула, услышав в его последних словах боль и отчаянье.
- Зачем? – холодно спросил Зарика, придержав коня. – Так мне велел мой покровитель?
- Покровитель?
- Могущественный Фагимасад. Он прислал мне вестника.
- Но я узнал, что вождь Азарион объявил тебя невестой.
- Объявил, - согласилась Зарика. – Тебе что до этого?
- Я хотел просить его отдать тебя мне.
Зарика изменилась в лице. Стала холодной, взгляд непроница-емый.
- Зачем?  Что ты со мной будешь делать? Возьмешь наложни-цей в Рим?
- Я ради тебя готов на что угодно. Хочешь, останусь в степи и стану простым кочевником? – горячо заговорил Марк Валерий. - Брошу всё: титулы, богатства... Забуду родину... Буду пасти табуны. Буду ходить в походы вместе с воинами. Я научусь всему... Только останься!
Скулы Зарики напряглись. Марк приготовился встретить гневную речь или удивление, а может, ответное признание... Хотя бы благосклонный взгляд... Но услышал только тихое, хо-лодное:
- Прощай, ромей!
Зарика повернула коня.
- О чём ты так долго спорила с Марком Валерием? – поинтере-совался Саваг.
– Он уверяет, что мы все погибнем.
- И что с того? – хмыкнула Дегиза. – Неужели Марк Валерий думает, будто мы боимся смерти?

***
Отряд всё дальше и дальше уходил от становища, теряясь в степи. Впереди еле заметной неровной линией синели кавказ-ские горы.
- Ты ходила этим путём? – спросил Саваг у Мамки.
- А как же, - ответила та уверенно. – Сопровождала торговые караваны. До Диоскурии через горы, потом вдоль моря - в Ар-мению.
- Долго нам идти?
- Когда я с маленьким отрядом ходила, так дней за десять по-лучалось. С торговыми караванами из Диоскурии до Артаксата больше месяца ползли. Думаю, мы за пару недель поспеем. Главное – коней беречь. Горные дороги каменистые. Степные кони к ним не привыкшие. Того и гляди, ноги собьют. Поэтому спешить не стоит.

***
Вскоре степь закончилась, и перед путниками выросла горная гряда. Караванная дорога пропадала в ущелье, из которого с шумом вырывалась бурная река. Саваг приказал отряду спе-шиться. Степняки вознесли молитву богам, совершили жертво-приношения и только после этого вступили в чужой край.
Вершины гор белели снегом. Порой приходилось взбираться высоко к перевалам, где облака опускались низко, укрывая до-рогу и окрестные скалы непроницаемой пеленой. Тогда отряд шёл медленно, будто плыл в молоке. Всадники, пущенные впе-рёд разведывать путь, отрывисто перекликались. Лошади шли осторожно, принюхивались, недовольно фыркали. Внезапно налетал ветер, и молочная пелена таяла, открывая серые угрю-мые отроги и задумчивые неприветливые вершины.
Вскоре на южных склонах появились густые заросли кустар-ника. Иногда встречались пролески: корявые горные сосны или низкие деревца с кривыми стволами. На северных склонах раскинулись скудные луга, едва покрытые травой. Очень редко попадались горные селения. Домики, грубо сложенные из не-отёсанного камня, теснились друг к другу, словно опята на пне. На небольших равнинах чабаны пасли стада коз и овец.
По узкой дороге отряд растянулся на половину дневного пере-хода. Местные горцы с опаской наблюдали за степняками. Иногда вооружённые всадники смело преграждали путь, но узнав, что отряд направляется в Артаксат пополнить войско Митрадата, пропускали без задержки. За небольшую плату все-гда находился проводник.
На ночлег старались останавливаться в равнинной местности, возле рек. Рассёдлывали коней, разводили костры. Спали тут же возле костров, на земле. Шатёр с собой взяли только один, для Дегизы. Как и говорила Мамка, путь предстоял долгий. Быстро иди не могли, так, как отряд задерживал большой обоз с подарками и табун лошадей для Митрадата.
 Иногда неожиданно налетали тучи и проливались холодным дождём. Горные реки набухали. Тогда приходилось ждать день или два, пока вода не спадёт и появится возможность безопас-но переправиться через стремительные потоки.
Как-то Зарика задержалась на месте очередного ночлега. Ей на миг показалось, будто недалеко от лагеря, на скальном вы-ступе она заметила странную фигуру. Будто женщина в белом одеянии стояла у самого края обрыва. Неужели Аргимпаса! – взволновалась Зарика, и сердце её радостно забилось. Мимо-лётное видение исчезло, как облачко под порывом ветра. Но Зарика была уверенна, что богиня даёт ей знак, о чем-то хочет предупредить. Она вскочила на лошадь и направилась к той скале. На склоне паслось стадо диких коз. Весело журчал ру-чей, сбегая вниз к реке. Искры росы сверкали в траве. Ветер завывал среди камней. Снежный барс, припадая к земле, под-крадывался к добыче.
Девушка спрятала свою лошадь за скалу, сама взобралась выше и затаилась. Пыталась обнаружить хоть какое-нибудь присутствие богини, хоть какой-то знак. Вынула из горита лук. Стрелу вложила на тетиву. Звериная тропка пробегала под са-мой скалой, на которой стояла Зарика. Она решила подстре-лить козу, но после передумала. Снежный барс ей не даст отобрать у него добычу. Неосторожный хищник спугнул коз. Плохой охотник, - подумала Зарика. Но и барс куда-то спря-тался. А он чего испугался? Зарика насторожилась. Вдруг учуя-ла чужой запах. Это не запах зверя. То был дух приручённой лошади и человека. Зарика прислушалась. Среди воя ветра в скалах уловила стук копыт. Лошадь осторожно ступала по кам-ням. Шла мелкими шажками, будто её сдерживали. Всадник показался из расщелины шагах в пятидесяти. Зарика припала к земле, внимательно наблюдая за чужаком. Островерхая шап-ка, меховая накидка на плечах. Копьё в руке. На местного гор-ца не похож. Может, кто-то отстал из их отряда? Заметила го-рит с луком и стрелами. Точно – степняк. Почему едет так осто-рожно? Зарика хотела окликнуть его, но сдержалась, заметив у всадника косматую бороду. У них в отряде только у Гау борода. Остальные воины ещё молодые. Всадник внимательно вгляды-вался в то место, где недавно ночевал отряд Савага. Что ему нужно? Кто он? Конь под всадником тревожно повёл ушами, громко фыркнул, тонко заржал. Ему ответила из-за скалы ло-шадь Зарики. Девушка тут же оказалась на ногах, натянула лук, готовая подстрелить чужака. Но всадник, почуяв опас-ность, тут же повернул коня и скрылся обратно в расщелине.
Вскоре Зарика догнала Савага.
- Я видела странного всадника, - сообщила девушка тихо, что-бы больше никто не услышал.
- Местный горец?
- Нет. Степняк, но не из нашего отряда.
- Откуда здесь взяться степняку?
- Он крался, словно хищник по нашему следу.
- Больше на охоту одна не ходи, - решил Саваг.
Отряд продолжал идти. По пути к ним вливались ещё отряды из горных племён. Многие откликнулись на призыв Митридата. Поверили его посулам о богатой наживе. Ближе к городу Диос-курии набралось больше тысячи всадников.
Диоскурия

Делая очередной дневной переход по петляющей горной доро-ге, Саваг почувствовал необычный запах, приносимый ветром. Дохнуло солёной свежестью. Затем с высоты перевала он уви-дел, как земля обрывается, и до самого виднокрая сияет безмя-тежная лазурная гладь. Дух захватывало от необычной красо-ты. Природа вокруг преобразилась, стала живой, цветущей, поющей: зелёные склоны с садами, возделанные террасы, ров-ные ряды виноградников. Воздух звенел от переливов и щебе-тания. Солнце пекло беспощадно. Степняки скидывали с себя кожаную одежду, оставаясь в одних тонких холщовых рубахах.
Внизу у самой кромки изумрудного моря белел красивый го-род Диоскурия. Его окружали высокие крепостные стены с квадратными массивными башнями. В центре на возвышенно-сти стоял величественный храм с колоннами. В порту покачи-вались на волнах торговые корабли.
Отряд расположился недалеко от стен. Воины распрягли ло-шадей и задали корму, рассаживались отдыхать вокруг кост-ров. Саваг пригласил вождей из других отрядов разделить с ним ужин. Тут же из города к стану потянулись торговцы и нищие. Торговцы предлагали мясо, овощи, рыбу и всякую ме-лочь, нужную в походе: хорошую сбрую, посуду, плотную шер-стяную ткань, оружие.
- Не смей подходить ко мне с этой гадостью! – негодовала Де-гиза, прогоняя одного из торговцев с большой плетёной корзи-ной, полной серебристых рыбёшек.
- Но госпожа, - не смущался торговец. – Товар свежий, утром выловлен.
- Я что, похожа на восьминогую, чтобы есть рыбу? - возмуща-лась Дагиза. – Ты бы ещё дохлятину предложил.
- Прости, госпожа, не хотел тебя оскорбить. Но ты, наверное, говоришь о речной рыбе. Согласен с тобой, речная рыба не вкусная и костлявая. От неё воняет тиной. Но у меня – морская, - не унимался торговец. – Сам могущественный Посейдон не брезгует есть блюда из этой рыбы.
Гау грозно зарычал на торговца, и тот, поклонившись, пошёл дальше предлагать свой товар. Мамка ходила с плёткой и гоня-ла воришек, которые норовили что-нибудь стащить. Саваг рас-порядился сварить для нищих котёл с похлёбкой из бараньей требухи.
Вскоре из городских ворот выплыл паланкин, несомый че-тырьмя слугами. В паланкине восседал важный толстый чинов-ник в белой тунике. За паланкином следовали двое мальчишек. Один нёс складной столик, другой - свитки бумаг и письменные принадлежности. Чиновник выбрался из паланкина, с почтени-ем поклонился Савагу и осведомился, что за войско пришло и куда направляется? Объяснил, что он обязан всё записать и от-править послание правителю. Саваг рассказал ему: кто они и почему оказались возле Диоскурии. Чиновник на раскладном столике развернул свиток и принялся записывать. Когда узнал, что в отряде едет невеста самого базилевса, пришёл в неопису-емый восторг. Тут же стал предлагать Дегизе торжественно въехать в город и разместиться в лучших покоях дворца наместника. Его высекут и бросят в темницу, если он не ока-жет надлежащих почестей невесте великого правителя Понта.
Дегиза отказалась наотрез. На все стенания и уговоры чинов-ника отвечала, что никогда не жила в городе и не намерена кормить здешних клопов. Потребовала, чтобы ей принесли свежей бычьей крови с солью. Чиновник удивился: может, лучше прислать фруктов в меду, сладких бобов с орехами, па-стилы из вяленых плодов в виноградном соке?
- Бычьей крови! - повторила сердито Дегиза. – И соли, прока-лённой на углях!
Её каприз тут же был исполнен. Мамка сварила кровь и пода-ла ей с кислым кобыльим молоком. Дегиза успокоилась.
К вечеру опять явился тот же чиновник, узнать: всем ли до-вольна невеста Митридата? Может, она нуждается в чём-то? Он тут же готов выполнить любой приказ немедленно.
- Мне нужен золотых дел мастер. Самый лучший! – потребова-ла Дегиза.
- У нас отличные ювелиры, - заверил её чиновник.
Тогда Дегиза вынула из дорожного мешка человеческий череп. У черепа был слегка вытянутый затылок. Протянула череп чи-новнику. Тот дрожащими руками принял его.
- Что я должен сделать? – испуганно спросил он.
- Его надо ровно обрезать чуть выше надбровных дуг, чтобы получилась чаша, - объяснила Дегиза. - Затем украсить эту ча-шу золотом.
- Будет исполнена, госпожа, - пообещал чиновник.
Зарика ездила на охоту с Мамкой. Привезла косулю.
- Зачем ты охотилась? – удивился Саваг. – Торговцы из города приносят хорошее мясо. Отдают недорого.
Зарика присела ближе к брату, огляделась и тревожно сказа-ла:
- Я снова видела странных всадников.
- Ты смогла их разглядеть?
- Нет. Они прячутся в горах.
- Надо быть настороже, - решил Саваг.

***

Когда спустилась ночь, Саваг расстелил меховую накидку воз-ле шатра Дегизы. Сел на неё, но ложиться спать даже не думал. Саваг жестами объяснил великану Гау, что будет вместе с ним охранять сестру. Лагерь постепенно затихал. Кочевники укла-дывались возле затухающих костров. Под голову клали щиты. Укрывались плащами. Звёзды – глаза небесных кобылиц подра-гивали в тёмном небе. Мать Табити доила их и случайно разли-ла по небу молоко. Скоро со всех сторон послышался храп да неугомонное стрекотание цикад.
Из шатра вылезла Дегиза, присела рядом с братом.
- Не спится? – спросил её Саваг.
- Предчувствие дурное, - тихо объяснила она. – Уже задрема-ла, вдруг чувствую, как будто надо мной Наракон склонился. Смотрит мне в лицо пристально, сурово. Я его спрашиваю: «От-куда ты здесь? Я же тебя убила». И тут проснулась. Ничего по-нять не могу.
- Испугалась?
- Нет. – Она зябко передёрнула плечами. – Просто как-то не по себе. Жутко.
- Иди ложись рядом с Зарикой, - предложил Саваг.
Дегиза согласилась. Нашла сестру, улеглась рядом.
Саваг долго сидел, глядя на угли костра. Глаза сами собой за-крылись. Как будто задремал. Сквозь дремоту уловил какой-то шум в шатре Дегизы. Прогнал сон, тряхнув головой. Едва за-метная тень скользнула на фоне белого войлока. Саваг обнажил меч и осторожно поднялся. В шатре кто-то хозяйничал: шур-шал тканью, переворачивал сундуки. Воры? Наверное, из горо-да пробрались. Саваг вынул из костра головёшку и откинул по-лог. Никого. Но внутри всё перевёрнуто. Валялась разбросанная дорогая одежда, плетённые короба раскрыты, перевёрнуты. В пологе зияла прореха. Войлок толстый. Прорезать не так-то просто. Нож у грабителя был острый. Саваг вышел наружу, обошёл шатёр кругом – никого. Вдруг стрела выбила головешку из его руки. Во все стороны полетели искры. Саваг присел. Услышал, как над головой прошуршали ещё две стрелы. Где-то вдали послышался удаляющийся топот копыт.
- Стой! – закричал Саваг.
Лагерь всполошился. Воины вскакивали, хватались за оружие. Спрашивали у Савага: что произошло? Рядом тут же возникла Зарика. Саваг всех успокоил. Объяснил, что в лагерь пробра-лись воришки, и он их спугнул. Воины снова улеглись. Перед этим проверили: всё ли у них на месте.
Утром Дегиза сказала, что из вещей и украшений ночные гос-ти ничего не взяли. Всё перерыли, перевернули. Как будто что-то искали. На воришек не похожи.
Мамка внимательно осмотрела следы.
- Трое всадников, - сказала она. – Лошади степные, непри-вычные к горным тропам. Копыта сбиты.
Зарика нашла стрелы, которые чуть не угодили в Савагa.
- Наконечники не смазаны ядом, - сделала она вывод. – Стрела короткая, подойдет только для конного лучника. Оперение сде-лано из перьев гуся. Это – степняки. Скорее всего те, что за нами следуют.
- Что им надо? – Саваг тоже внимательно оглядел стрелу
- Это были Серые Ястребы. Решили отомстить мне, - едва раз-жав губы, вымолвила Дегиза,  - Но в голосе ни тени страха.
- Быть этого не может, – усомнился Саваг. – С чего ты это взя-ла?
 - Они хотели выкрасть череп Наракона, - уверенно сказала Дегиза.
- Где же его череп? – спросил Саваг.
- Я его ювелиру отдала. А ещё я чувствую, что Катаир жив. – Она стукнула себя в грудь.
- Ты ему топор вогнала в сердце, - напомнил Саваг.
- Я не помню, что было, - призналась Дегиза. – Вдруг, тогда у меня рука дрогнула.
- Если бы он был жив, прирезал бы тебя ночью, а не копался в твоих вещах. – не согласился Саваг.
- Нет, - покачала головой Зарика. – Если действительно Ката-ир выжил, он – ксай, благородный воин. Он бы выкрал Дегизу и заставил её с ним сразиться ещё раз. Катаир должен убить её в честном поединке.
- Так почему открыто не приедет и не потребует от меня по-единка? – разозлилась Дегиза. – Зачем в ночи ко мне красться, словно вор?
- Кто ему позволит? – рассудил Саваг. – Ты находишься на земле Понта и принадлежишь базилевсу.
- Ты это сказал так, будто я уже умерла, - мрачно вымолвила Дегиза и расстроенная ушла к себе в шатёр.
- Дегиза думает, что Катаир жив. Она так чувствует, - сказал Саваг жрецу Абиозу.
- Всё возможно, - неопределённо ответил тот.
- Но она убила его, все это видели. Топором в грудь.
- Топор видели, - кивнул Абиоз, - а то, что он умер – нет. Ар-гимпаса предупреждает её. Я сотворю заговор. Он защитит Де-гизу. Но и ты будь внимателен.

***
Отдохнув пару дней, кочевники покинули гостеприимную Ди-оскурию. Путь лежал через богатые плодородные земли, вдоль берега моря. Кругом попадались возделанные поля, фруктовые сады. В густых лесах водилась непуганая дичь.
- Как же здесь, наверное, сытно живётся! – восхищался Саваг.
- Не думаю, - возражала Зарика. – Сколько едем, ни разу не попадались красивые дома. Только жалкие лачуги.
- Да ты посмотри, какая вокруг природа! – настаивал Саваг. – Как человек может нищенствовать при таком изобилии?
Но когда отряд решил стать на ночлег возле небольшого селе-ния земледельцев, Саваг был поражён, до чего убогие хижины у поселян. Низкие стены кое-как сложены из булыжника на глине. Косые соломенные крыши. Вместо дверей – куски хол-стины. Их встречали люди исхудавшие, в грубой одежде, бо-сые. Делегация бородатых сгорбленных старцев упала на коле-ни перед всадниками.
- Дозвольте остановиться возле ваших домов, – попросил Са-ваг у старцев.
Те испуганно переглянулись.
- Прости, чужеземец, нас, недостойных, - сказал один из стар-цев. – Неужели ты у нас спрашиваешь разрешение?
- Здесь ваша земля, поэтому я у вас прошу дозволения разбить стан, - повторил Саваг.
- Мы не можем тебе запретить, – ничего не понимая, ответил старец. – Коль решил заночевать в нашем поселении – твоя во-ля. Только прошу тебя, о могущественный господин, не обижай нас, не отнимай последнее.
- У меня и в мыслях такого не было, – удивился Саваг.
Расположились в зелёной долине. Трава стояла высокая. Отпу-стили пастись коней. Саваг пригласил к своему костру старей-шин из селения. Те явились, поклонились ему, но остались сто-ять, понурив головы, как будто в ожидании чего-то нехороше-го.
- Присаживайтесь, – указал Саваг на шкуры, расстеленные для них.
- Разве мы смеем? – испуганно спросили старейшины.
- Я пришёл на вашу землю гостем и хочу с вами разделить ужин, – ответил Саваг. – Так всегда поступают кочевники из нашего народа.
Старейшины несмело расселись на шкуры. Мамка подала каждому керамическую миску с кислым молоком.
- Прости нас, о благородный господин, – произнёс робко один из стариков. – Мы не привыкли к такому обращению. Обычно к нам приезжают сборщики податей с вооруженной охраной. А со сборщиками податей нужно держаться вежливо, иначе накажут.
- Я кочевник, пришёл сюда через горы. Плохо понимаю твою речь, – извинился Саваг. – За что вас наказывают? И почему вы живёте так бедно? Вокруг богатая земля. Вы должны быть сы-ты и счастливы.
Старейшины опять стали испуганно переглядываться.
- Согласен с тобой, о благороднейший господин, – ответили старик. – Земля вокруг богатая, но на ней постоянно идут вой-ны. Сначала один правитель захватывает наш край, потом – другой. Но для того, чтобы воевать, нужно иметь хорошую ар-мию. А армию надо кормить. Вот мы и кормим то одних, то других…. У нас отнимают всё. Оставляют лишь крохи, чтобы с голоду не померли.
- И давно вы так живёте?
- Давно. Отцы наши так жили и деды. Ты не бывал ещё в этих краях, господин. Проедешь дальше и увидишь: чем богаче зем-ля, тем беднее живут земледельцы. И ничего с этим поделать нельзя. Так устроен мир.

***

На пятый день пути от Диоскурии дорогу преградил отряд всадников в полостною человек. Все на высоких парфянских конях. Доспехи сверкали железной чешуёй и медными щитками с чеканным рисунком. На плечах пурпурные плащи с золотой вышивкой. На головах высокие конические шлемы с масками, на макушках пучки конских волос. Вооружены тяжёлыми ко-пьями и короткими мечами. На копьях разноцветные локоны крашенной шерсти.
- Их доспехи способны ослепить, - усмехнулся Саваг. – Неуже-ли нас встречает свита самого Фагимасада?
- Смотри, на щитах изображение хвостатой звезды, - заметила зоркая Зарика. – Такой же знак был у Кудины на перстне. По-хоже, это посланники самого Митридата Евпатора.
- Вот и всё! – горестно выдохнула Дегиза. – Вестники судьбы.
- Дорилай Бесстрашный, - представился всадник, возглавляв-ший кавалькаду. - Я стратег Митридата Евпатора, отца наро-дов, правителя Понтийского, Боспорского, Колхидского, Пафлагонского, Каппадокского, Галатского. Приветствую вас!
Стратег был уже не молод, грузный, с чёрной окладистой бо-родой.
- Я - Саваг, сын вождя Азариона племени Быстрых Лис, что живут по ту сторону хребта. По зову Митридата привёл воору-жённых всадников.
- Рад видеть тебя, сын Азариона. Сколько под твоим командо-ванием воинов? – надменно спросил Дорилай. Он окинул взгля-дом тянущуюся по горной дороге колонну.
- Три сотни.
Стратег Дорилай разочарованно качнул головой.
- Всего-то? А где остальные семь сотен? — спросил полково-дец.
- О том я скажу самому правителю, – подражая стратегу, надменно ответил Саваг.
Дорилай пробуравил Савага строгим взглядом.
- Скажешь, если только правитель соизволит тебя выслушать, - ответил он.
- Соизволит, - уверенно сказал Саваг. – Я везу ему подарки.
- Какие же?
- Прочные луки и полные гориты боевых стрел. Выносливых степных лошадей.
- Ну, этим правителя не удивишь, - безразлично ответил Дори-лай.
- Дочь вождя Азариона.
- Повтори! – стратег напрягся.
- Дочь вождя Азариона.
- Для чего вождь Азарион прислал свою дочь?
- Об этом правителю Понта из Диоскурии было отправлено по-слание, - сообщил Саваг.
Дорилай быстро оглянулся, словно спрашивая подтверждения у кого-то из окружавших его воинов. Один из всадников, вы-сокий, широкоплечий, лицо его скрывала металлическая полу-маска, едва заметно кивнул. Дорилай с легкой насмешкой ска-зал:
- Неужели она сможет заменить недостающие семь сотен всадников? …. Что ж, прошу в наш лагерь.
В долине, окружённой неприветливыми скалистыми склонами, стояли пёстрые шатры: большие и маленькие. Чуть дальше за лагерем - загоны для лошадей. Разноцветные флаги развива-лись на ветру.
Саваг приказал рассёдлывать лошадей, отвести в загон и за-дать корму. Вскоре прискакал вестовой от стратега Дорелая.
- Чего хочет стратег? – спросил Саваг.
- Дорелай Бесстрашный приглашал в свой шатёр дочь вождя Азариона.
Дегиза вскипела от гнева:
- Сойди с коня! – приказал она.
Вестовой замялся, не зная, как расценивать этот приказ. Гау не дал вестовому долго соображать и сдёрнул его на землю, по-ставил на колени перед Дегизой.
- Теперь говори! – разрешила девушка.
Испуганный вестовой ещё раз передал приглашение.
- Слушай меня внимательно! – прорычала Дегиза. – Сейчас ты пойдёшь обратно пешком. Передашь своему господину, что он забывается и ведёт себя неучтиво. Как смеет он приглашать меня в свой шатёр? Я ему не девка для развлечений, не храмо-вая танцовщица. Я – дочь вождя. Если он ещё раз пришлёт по-добное приглашение, я с вестового сдеру шкуру живьём!
- Ты слишком сурова, - попытался урезонить сестру Саваг.
- Пусть не злят меня! – ответила Дегиза.
Вестовой с поклоном удалился. Через некоторое время появил-ся другой вестовой. Слез с коня, низко поклонился и передал, что стратег Дорелай просит дозволения у госпожи уделить ему время для беседы.
- Пусть приходит, - разрешила Дегиза.
Вскоре кавалькада из великолепных всадников подъехала к шатру Дегизы. Стратег Дорелай попросил дозволения войти. Саваг всё удивлялся, до чего же у них богато отделанное ору-жие. А доспехи так и сверкали золочением. Сапоги из тонкой кожи. На руках браслеты с драгоценными камнями. Плащи из плотной шерсти, расшитые узором по краю. На один такой плащ можно сменять отличного коня. Только он не мог понять: зачем на войне нужны столь дорогие, разукрашенные доспехи? Дегиза встретила гостей стоя из уважения к стратегам.
- Приветствуем тебя, дочь Азариона, - слегка склонил голову Дорилай. – Я прочитал послание вождя Быстрых Лис и тут же послал гонца к нашему повелителю, оповестить о твоём прибы-тии. Но прежде, чем предстать перед очами правителя Понтий-ского, Боспорского, Колхидского, Пафлагонского, Каппадок-ского, Галатского, тебе необходимо сменить одежду.
- Зачем? – удивилась Дегиза.
- Чтобы соответствовать твоему статусу. Ты - девушка, и должна носить женскую одежду.
Четверо слуг внесли в шатёр большой сундук. Откинули рез-ную тяжёлую крышку. Вынули женские наряды из тонкой тка-ни. Узоры, вышитые золотыми и серебряными нитями, затейли-во разбегались по ткани. Краски яркие, сочные. Наверное, лю-бая местная девушка потеряла бы самообладания при виде по-добного великолепия. Но Дегиза, едва взглянув на наряды, от-ветила:
- Я это не надену!
- Почему? – растерялся Дорелай. – Тебе не нравится ткань или узоры? Я прикажу прислать лучших мастериц, и они сошьют всё, что ты пожелаешь. Украсят золотом и драгоценными кам-нями…
- Я – ксай, и на мне пояс Аргимпасы, - Дегиза с гордостью указала на широкий боевой пояс, стягивающий её тонкий стан. По поясу в неудержимом порыве неслись золотые кони, а их преследовали золотые грифоны.
- Но как же ты покажешься перед очами повелителя?
- Так и покажусь. Или я, по-твоему, в боевой одежде выгляжу уродливо?
- Нет, нисколько, – заверил её Дорилай. - Но всё же ты – де-вушка.
- Я – воин, - повторила Дегиза, - и приехала сюда сражаться рядом с повелителем.
Военачальники с удивлением восприняли её слова. Кто-то из них зло хохотнул.
- Ты! – Дегиза указала перстом на того, кто посмел засмеяться. Он был чуть ли не на голову выше стратега Дорелая. Плечи ши-рокие. Аккуратно подстриженная седая борода обрамляла его волевое, скуластое лицо. На вид его давно можно было запи-сать в старики, но воин был крепок. Высокий лоб прорезал глу-бокий неровный шрам. – Ты не веришь моим словам? Тогда я вызываю тебя на поединок. Выбирай: на копьях или на топо-рах?
Стратег Дорилай растерялся от столь неожиданного предло-жения. Дегиза не шутила. Саваг готов был вмешаться, но воин с почтением склонил голову и ответил:
- Я не посмею поднять руку на жрицу Аргимпасы. Прошу про-стить меня за дерзкую выходку. Повелитель будет рад принять тебя, дочь Азариона. – Говорил он сильным, уверенным голо-сом.
- Почему ты отвечаешь за повелителя? – строго спросила его Дегиза.
- Я поверенный в делах нашего базилевса.
- Ты военачальник или евнух?
- Я командую конницей.
- А не слишком ли ты стар для стратега? – с подозрением спросила Дегиза.
Все остальные с ужасом посмотрели на неё. Что позволяет себе эта девчонка? Разве можно столь дерзко разговаривать с по-чтенным, уважаемым стратегом? Пусть она – невеста правите-ля, но перед ней убелённый сединой воин. Но стратег не сму-тился и спокойно, с достоинством ответил:
- Уверяю вас, госпожа, я полон сил. Хорошо держусь в седле и отлично владею оружием.
- У тебя шрам на лбу, - заметила Дегиза. – Ты сражаешься без шлема?
- Оружие, поразившее меня, было божественным, - ответил военачальник. – От него не существует защиты.
- Как имя твоё, стратег? – спросила Дегиза мягче.
- Дионис, госпожа.
- Хочу, чтобы ты меня представил правителю, - решила она.
- Всё, что пожелаешь, прекраснейшая из жриц Аргимпасы.
- Тогда унесите наряды. Я предстану перед очами базилевса в воинском обличии, потому что приехала воевать, а не набивать брюхо сладостями.