Обоз

 
          Белые шли - отца всё в подводы гоняли, в обозы. Только приедет - опять гонят. Часть какая-то, обозы приезжают сюда, меняют лошадей. А десятник бежит: "Айда!"- мол, он-то дома живёт – отец, раз по мобилизации его не забрали. Как ненависть у людей какая!  А у него была трахома*, сильно болели глаза, он как на мельницу съездит или помолотит в пыле - и слепой, совсем ничего не видит.
          Отец и поехал. Он уехал на двух лошадях, телега – мешанинник - коней кормить. И так ехал он долго с обозом, много время. Далеко уехали и вот остановились где-то в лесу, у озера. 3а озером - большая вода, где-то в лесу там далеко поляна была, с километр. Привал, отдых - ночевать. Корм - травы много - лошадей-то кормить, а поить - нечем. Вот отец и говорит командиру: "Я поеду". Командир говорит: "Давай, не выпрягай, в мешанинник возьми бочонок, воды привезёшь". Он ему позволяет: "Езжай!"  Чтобы его не держали - их там было очень много, они с ним договорились: "Далеко заехали, езжай тихонько, а то тебя в кадровую заберут".
             Отец и поехал. Напоил лошадей, покупал, сам водицы напился, умылся, искупался. Посмотрел - видит, что за ним никто не следит. Взглянул на небеса, перекрестился сколь раз на все четыре стороны и сказал: "Господи! Ты же всех вышней нас! Спаси и сохрани меня! Верни меня домой! Там меня ждут малыя дети, жена и мать-старушка ждёт своего сынка!"
             И ну езжать - ходу: "Но! Но!" Быстро – дорожками, дорожками - в сторону дома, дальше от дороги, лесом.
             И так доехал до Песчаного. Домой не поехал, а на Тургай, к поскотине. Tам у нас поскотина была. Кони - в болото, в кусты привязал. И два дня жил, никто об нём не знал. Думал, что за ним будет погонь. Боялся. Но всё обошлось хорошо, благо-получно, благодаря-Бога. Мать молила Бога о нём, чтобы его спас Бог.
            А ночью пришёл тихонько, как бродяга.  Казаки останавливались у нас, спали в амбаре. Привяжут лошадей, а они голодные – лошади - доски грызли.