Цикл стихов Резонанс памяти

I. Эхо забытого кадра

В людском потоке, шумном и безликом,
Где каждый поглощён своей судьбой,
Вдруг промелькнёт знакомым кротким бликом
Тот образ, что давно воспет весной.

Ты замираешь, вопреки рассудку,
Сбиваешь шаг, не в силах промолчать,
И ловишь взглядом — пусть лишь на минутку —
Того, кого уже нельзя догнать.

Опять назад... Опять через плечо
Пытаешься вернуть черты родные,
И в сердце разливается горячо
Всё то, что скрыли годы скоростные.

Не призрак это и не наважденье —
Лишь памяти случайный камертон.
Души невольное, святое пробужденье,
Где в шуме дня звучит далёкий звон.

Мы ищем их — в прохожих, в ритмах, в звуках,
Чтоб на мгновенье холод лет утих,
И греем сердце в этих светлых муках,
Листая лица, словно старый стих.

II. Тбилисское эхо

В толпе, где шум и говор многоликий,
Где каждый вдох — как терпкое вино,
Вдруг промелькнут родные сердцу лики,
Что скрылись в дымке времени давно.

Мелькнёт в толпе — и сердце перебоем,
Как старый пульс курантов на горе.
Ты обернёшься... небо над Курою
Заплачет вдруг в закатном серебре.

Знакомый жест, походка, взгляд случайный —
В Тбилиси тени бродят меж живых.
И ты идёшь за этой тихой тайной,
Ловя в прохожих образ лиц былых.

Пусть это лишь обман, лишь тень от платана,
Но ты глядишь назад и вновь, и вновь,
Чтоб залечить стареющую рану
Той памятью, что выше, чем любовь.

Так созвучен город твой старинный
С биеньем сердца в гулкой тишине,
Где в каждом встречном — капля от картины,
Что ты всю жизнь хранишь в своей душе.

III. Порталы мгновений

Мир замирает... Струйкой тонкой, зыбкой
Ворвётся запах скошенной травы —
И ты уже мальчишка, и с улыбкой
Бежишь в тени ольховой синевы.

Там ручеёк, зажатый в мягких лапах
Прибрежных мхов, поёт свой вечный блюз.
Всего лишь миг — и этот свежий запах
Вернул душе забытый старый вкус.

Иль шлейф духов — едва уловимый, пряный —
В толпе заденет, словно ток, плечо,
И ты в Москве, иль в Берлине ... как ни странно,
Где сердце билось так же горячо.

Цвет старой охры, форма старой арки,
Случайный блик на треснувшем стекле —
И вновь ожили старые подарки,
Что время берегло в своей золе.

Нас лечит не покой, а эти вспышки,
Где время гнётся, словно тонкий стан.
Мы все — всё те же юные мальчишки,
Пока в нас бьет из памяти фонтан.

Мы пьём сей яд, мы жаждем этой боли —
Оглядываться, падать в глубину,
Чтоб в мимолётной, призрачной неволе
Почувствовать небес голубизну.

IV. Под сводами вечности

Взметнутся своды древних алтарей,
Смыкаясь там, где свет целует камень.
И нет границ, и нет календарей —
Лишь тишина, звенящая веками.

Там, в вышине, где купола изгиб
Хранит молитв тихон дыханье,
Ты чувствуешь: никто в нас не погиб,
Лишь отошёл на миг за грани знанья.

Тот сизый дым, летящий к небесам,
И строгий лик, глядящий из-под арки...
Ты подставляешь памяти глаза,
Как будто принимаешь дар премудрый.

И в этом храме, в гулкой тишине,
Где каждый шаг — как эхо в мирозданье,
Ты вновь летишь к далёкой стороне,
Где нет разлук, а только лишь свиданье.

Всё та же форма, тот же вечный круг,
Связующий Тбилиси и планету...
И выпадает прошлое из рук,
Чтоб стать потоком искреннего света.

V. Танец теней

Жизнь — это танец. В нем каждый разворот
Прописан тенью старых тех платанов,
Что на камнях рисуют свой черед,
Плетя узоры из былых романов.

Ты в этот ритм вступаешь, как в балет,
Где каждый жест отточен и случаен.
Под ноги падает дрожащий свет,
И ты в нем — зритель, мастер и хозяин.

Мельканье рук, сплетение ветвей...
Всё та же грация в движении невольном.
И хореография прожитых дней
Ложится на асфальт рисунком сольным.

Ты ловишь шаг, ты чувствуешь родство
С неспешным бегом этих бликов рыжих.
В них — юности святое торжество,
Что в сердце бьёт, пока ты это слышишь.

Пусть время кружит в вальсе золотом,
Стирая грани, страны и границы —
Мы всё напишем в танце, а потом
Нам этот свет платанов возвратится.