Брамин

     Его звали..., а, впрочем, не так важно, как его звали, главное, что он был брамином из рода браминов из поколения в поколение занимавшихся астрологией, проводящих время в бесконечных расчетах и измерениях, составляя таблицы и публикуя книги. Единственно, что они не могли делать, так это зарабатывать на составлении гороскопов, но такова была их карма, а потому надо было работать в другой сфере, например переводчиком или экскурсоводом. Странно было после стольких заверений, что касты в Индии искоренены и не имеют никакого влияния ни на современную экономику, ни на политику, узнать, что это не вполне так. Да, конечно, в стране есть обязательное среднее образование, только обязательно оно для желающих его получить. И в институт может поступить каждый - и брамин, и шудра. Только вот дальше их пути расходятся: кому не подняться выше среднего уровня, а кому добро пожаловать в высший эшелон. Только наш брамин вопреки всему упорно отстаивал идею, что каст в Индии больше нет, а в доказательство этого приводил два примера: один его собственный - он был женат на русской девушке из Новосибирска, другой его брата - женатого на мусульманке. И то и другое, по его мнению, было невозможно в случае существования кастовой системы. Но брамин на то и брамин, чтобы быть убедительным в споре и уметь доказать даже не доказуемое.
 
В конце восьмидесятых он оказался в России студентом мехмата МГУ и хлебнул лиха, когда в девяносто первом распался СССР, произошла денежная реформа и реформа цен, магазины в одночасье опустели- не стало не только свежей зелени, не припомню, была ли она раньше, но и картошки с морковкой. Впрочем, если бы его рацион включал мясо или рыбу, это бы ему не помогло. Молодой человек подголадывал и более предприимчивый его однокурсник, уже имевший место на рынке в Лужниках, предложил ему заработать на хлеб насущный, торгуя вместе с ним. Выбора особого не было и смуглолицый студент, значительно, правда побледневший от московского холода и скудного рациона, согласился. Вот тогда-то и пригодилось ему знание своего жизненного гороскопа, если нет указаний на то, что тебя убьют в холодной стране на северо-востоке от места рождения, значит, не убьют. И когда, после его первого заработка, неадекватный кавказец стал угрожать ему пистолетом, требуя денег, он с медлительным равнодушием человека, родившегося на 28 широте и наперед знающий свою судьбу ответил: Разве ты мой родственник, чтобы просить у меня денег. Хочешь стрелять, стреляй, ничего не дам. Такой отпор возымел свое действие и его приписали к необычной смелости и хладнокровию, индус стал достопримечательностью Лужников. Грузины с видимым удовольствием принимали его за своего, армяне не сомневались, что он армянин, русские звали Серегой, чтобы не заморачиваться с его труднопроизносимым именем, а он, просто старался выжить и понять страну, так не похожую на его родину. Впрочем, достаточно скоро он понял обратное - между Россией и Индией много сходства и, прежде всего колоссальное терпение народа, которое брамин, конечно, мог объяснить только кармой. А когда ты находишь нечто общее, с привычным тебе миром, то жить становится легче и Брамин не уехал, к тому же, он родился в предгорьях Памира, а там то же бывает холодно. Впрочем, по его мнению, «холодно» и «жарко» - две схожие категории одного и того же порядка, потому и переносятся человеком примерно одинаково.

Закончив университет и получив диплом математика, молодой человек не стал торопиться с возвращением: отчасти он привык и его не пугала царящая вокруг разруха и неразбериха, не в пример самим россиянам. Человек, практикующий йогу, умеет абстрагироваться, так что просто необходимо в младших классах российских школ проводить такие занятия - если нельзя исправить, надо абстрагироваться и не тратить свои нервы на ежеминутную борьбу. Великий Ганг вбирает в себя все, а остается чистым. И брамин остался в России, избрав для себя довольно неспокойное занятие - устроился в авиакомпанию, обслуживающую территорию за Уральским хребтом. Странный выбор.

Можно предположить, что молодой человек хотел испытать себя на выносливость, но это было не так. Он хотел понять и почувствовать, а через это принять народ, среди которого жил. Зачем, не век же он собирался здесь жить? Не век, но двенадцать лет, а это согласитесь с учетом девяностых годов, не мало, опыта можно было набраться разного и это в то время, когда многие русские стремились уехать в спокойную Европу, а то и в Индию. Парадокс, но такой род внешнего патриотизма достаточно часто встречается среди иностранных студентов, окончивших советские вузы. Выходцы из Азии, Африки, Индии, Вьетнама, возвращаясь в свои страны, на всю жизнь оставались истинно русскими патриотами, старательно скрывая это свое чувство от соплеменников и с непонятной тягой, точно перелетные птицы, стремясь вернуться назад.

Так что же брамин, не трудности же его привлекали? Нет, его удерживала карма или проще сказать, судьба. На роду ему было написано, а ученым языком - звезды в натальной карте указали, прожить эти годы в России и встретить здесь свою единственную любовь. И ведь встретил. На маршруте Москва-Новосибирск, встретил статную сибирячку и женился, не взирая на сопротивление ее родителей. Судьба, что против нее человек! Родители девушки в восторг от темнолицего жениха не пришли и отправили их попутешествовать по миру и подумать, надо ли им связывать друг с другом жизнь. Маршрут выбрали своеобразный - Колумбия, Чили, Куба. Согласитесь, в любой из этих стран можно было остаться навсегда и не по собственной воле. Папа- генерал составлял маршрут, должно быть не без умысла. И, хотя почти удалось потерять незваного индуса, кубинские коллеги готовы были помочь, но, карма, знаете ли. Оказалось, что он знаком с дочерью министра внутренних дел, жил с ней в одном общежитии и та заступилась, отпустили. Злодейство по типу мыльных опер не удалось, да было ли злодейство?! Так что молодые вернулись, женились, завели детей и живут счастливо в городе Нью Дели, а русская теща приезжает к ним время от времени погостить.

Русский опыт и и отсутствие языкового барьера помогли брамину найти себе подходящую профессию - он стал экскурсоводом и надо признать хорошим, поскольку знание истории у него не поверхностно, а глубинно и основывается еще на ведической традиции его предков. Знал ли он также хорошо психологию людей, сказать трудно, но относился к ним спокойно и с тем терпением, с которым воспринимают различные проявления природы: дождь, туман, ветер – изменить нельзя, значит нужно принять как данность, все имеет свое начало и свое завершение.

Мы всегда выбираем ту страну для путешествий, где сознательно или бессознательно надеемся получить ответ на какой-то уже оформившийся вопрос, вот и с Индией было то же. Хотя, в силу причин, пришлось отказаться от поездки по Южной Индии и выбрать более цивилизованный, с точки зрения европейцев, север, оставалась надежда каким-нибудь неожиданным образом получить долгожданный ответ. Для туристов это всегда проблематично, они практически не соприкасаются с реальной жизнью, окруженные назойливым персоналом туристического бизнеса, выполняющим роль добровольного буфера. Так можно проехать через всю страну, не вдохнув ее запахов, не прикоснувшись к ее земле, не выпив глотка воды - точно в виртуальном путешествии. И таким же девственно невежественным вернуться обратно. И только, если это твоя карма привела тебя сюда, ты получишь ответ. Нам повезло, экскурсовод оказался брамином, воспринявший наследие своей семьи как кармический долг и мог понимать настоящее, которое только кажется нам очевидным и через это видел будущее.

Мы были в Джайпуре - городе ярких и сочных красок, которые проступают здесь абсолютно во всем: в расцветке тканей, пестреющих во всех уличных лавках, в одежде женщин, похожих, в своих разноцветных сари, на райских птиц, в драгоценных камнях на витринах ювелирных магазинов и фруктовых прилавках вдоль дороги. Кажется, все, что есть в этом городе- все выставлено на показ, на обозрение, жаждущей красок публике. Мы, лишенные живого цвета в затянувшейся московской зиме, впитывали эти солнечные краски каждой клеточкой своей бледной кожи и не могли насытиться. Хотелось взять все, заполнить себя до отказа буйством света и цвета, насытиться им. Наверное, поэтому, оказавшись в Джантар-Мантар, мы растерялись - зачем нас привезли туда, где присутствует лишь один цвет - золотистый цвет песчаника, из которого были сделаны, окружающие нас в каком-то хаотичном строе неопределяемые постройки. Все разъяснилось, когда брамин, переходя от одной постройки к другой, стал объяснять их непонятное для случайного человека, назначение, пользуясь для этого, достаточно умело, своими астрологическими знаниями. Он с неожиданным энтузиазмом старался заинтересовать нас возможностью через эти каменные сооружения понять принцип действия вселенной. Эгоцентризм в человеке настолько велик, что он бессознательно определяем себя как центр Вселенной и от того порой обижается на других, действующих подобным же образом. Но здесь, в этом отлаженном механизме до долей секунды определяющем движение планет и созвездий, мы вдруг не нашли себя и осознали, в сущности, простую истину – мы лишь мельчайшие песчинки, неопределяемые ничем, кроме божественной сущности нашей души. Не этого ли хотел брамин, приведя трех ничего не смыслящих в астрономии, бледных и измученных зимой людей, в древнее святилище астрологической науки. Забыв о красочной пестроте города, мы бродили по обсерватории, построенной раджпутским махараджей Савай Джай Сингхом – талантливым астрономом, в соответствии с ведическими текстами, но до сих пор с удивительной точностью выполняющей свои функции – возвращать к реальности тех, кто сбился в системе координат, чтобы он не был потерян для Вечности.
- Когда вы родились, - спросил брамин, обращаясь к моей дочери и, услышав ответ, подвел ее к странной конструкции, показывающей движение Солнца по знаку Стрельца. - Вам нужно жить на юго-западе от места Вашего рождения, - сказал он неожиданно.
- Насколько далеко? - спросила его я, надеясь, что юго-запад Москвы вполне может подойти.
- Далеко, - тут же сокрушил мои надежды брамин. Его выводы меня не утешили, но дали основание думать, что он не лжет, поскольку дочь уже третий год отдалялась от дома именно в этом направлении.
- Моя старшая дочь, ей сейчас семнадцать, то же живет не дома. В тринадцать лет Microsoft предоставил ей грант на обучение в США, мы с женой не препятствовали. После получения образования еще семь лет будет на них работать.
- Вам не жаль, что Ваша дочь не в Индии?
- Нет, - спокойно ответил тот, - талант должен быть реализован, а где конкретно, не так важно. Этот взгляд на настоящее сквозь призму вечного, свойственен скорее философу, чем любящему отцу. Но все, что я слышала от него о его девочках, свидетельствовало о его сильной привязанности к ним. Мое желание понять наткнулось на непреодолимое препятствие – менталитет западного человека.
- Сколько реинкарнаций нам предстоит пройти? –муж задал тот вопрос, который интересовал его. Брамин посмотрел на солнце, поднявшееся уже довольно высоко на зимнем безоблачном и синем небе Джайпура, как бы сверяясь с древними солнечными часами, все еще точно указывающих время нашего настоящего, и спокойно изрек: «Восемьдесят пять миллионов превращений». После такого заявления нам торопиться было некуда.
- Кем же нам предстоит быть? – этот вопрос интересовал уже всех нас и не определялся одним только любопытством.
- Всем, - ответил индус спокойно, - Все зависит от той кармы, которую мы уже имеем и той, которую создаем себе сейчас, в этом жизненном обращении. Только те, кто достигнет Мокши, сможет выйти из круга реинкарнаций.
- Как же ее можно достигнуть, - подала голос прежде молчавшая дочь, ей как всякому юному человеку казалось, что она уже устала в этой жизни и совсем не хотелось мучиться еще восемьдесят пять миллионов раз, заново сдавая бесконечные экзамены. Индус, у которого было три дочери, понимающе улыбнулся ее нетерпению:
- Вести праведный образ жизни, - назидательно сказал он и, заметив на ее лице кислую мину, добавил, - или умереть в одном из семи священных мест Индии. Кстати мы сегодня будем в Варанасе – месте, где родился бог Кришна.
Во взгляде дочери помимо любопытства читалось еще что-то, что можно было определить, как недоверие образованного человека, столкнувшегося с проявлением чего-то непонятного. Ее можно было понять – все, что нас окружало, было чудо, впрочем, даже то, что мы до таких лет сохранили детскую веру в слова старика Хоттабыча то же можно было счесть чудом: «Индия - это страна где много золота, которое добывают муравьи».

- Когда родились Вы?- спросил наш сопровождающий, обращаясь одновременно ко мне и мужу, должно быть, считая, что и ответ для нас может быть один на двоих. Я назвала дату и время. Он с интересом посмотрел на меня, впервые за неделю нашего путешествия, словно вдруг заметило мою телесную многомерность. Ну, что необычного он мог мне сказать из того, что я еще не знаю и надо ли мне знать, может быть, лучше будет повременить? Вперед выдвинулся муж, имеющий много неразрешенных, как ему казалось, вопросов и брамин ответил: Вы ведь пишите, продолжайте писать, но новой книгой займитесь через месяц, тогда она принесет Вам желаемый успех.
- Что же принесет успех мне? - не выдержала я взятой прежде паузы и получила: А Вы его уже его имеете. Вы знамениты. - Далее следовала та информация, которую прилично слушать на своих поминках, уже в бестелесном состоянии и мне от этого вдруг стало неловко и грустно одновременно, точно я и не жила еще вовсе, а вот он, итог. - Нет, - решила я для себя, - не надо мне таких результатов без самого процесса, пожалуй, жизнь и есть то самое интересное.

Вопросов задавать больше не хотелось, да и какие могут быть вопросы, когда у собеседников различное восприятие реальности, а возможно и ирреальности то же. Восемьдесят пять миллионов перерождений, согласно ведическому учению, должна претерпеть душа, так что брамин мог немножко промахнуться с моей известностью - на одну жизнь раньше или на одну позже, ему в череде этих бесконечных перерождений, может быть все едино. Но, не сочтите меня тщеславной, а хотелось бы все-таки знать, как бы мне этой своей известностью насладиться в моей настоящей системе координат.