Мёртвая рука Ангкора 2

По просьбам трудящихся - сегодня на экране вторая серия.

 Проведём аналогию последствий:
 
а) "падёж учёных" (внезапные смерти участников) после "коллайдерского" эксперимента - где в ЦЕРН стоит статуя Шивы, подаренная в 1960 Индией (разрушитель),
б) смертей актёров после съёмок фильма "Замысел",
в) смертей участников экспедиции Карнавона (открытие гробницы Тутанхамона),
г) смертей Уза и пр., которые хотели залезть в Ларец Завета,
д) смертей первосвященников Второго Храма, которые не были достаточно чисты для того, чтоб совершать воскурения в Йом Кипур пред Ликом Г-да.

 И сделаем выводы о "неизбежной каре", ожидающей преступившего, но не достойного. И свяжем это с тем, что причина - в том, что в процессе постижения в финале при достижении Освобождения все концепции разваливаются.


Ниже - выстроим аналитическую, символико-религиозную аналогию, а не утверждение о прямой причинно-следственной связи или «заговоре». Речь идёт о повторяющемся архетипе нарушения границы сакрального, который в разных традициях описывается сходным образом. Это важно подчеркнуть с самого начала.

   Что все эти смерти объединяет? Соприкосновение с силой, превышающей меру субъекта.

Во всех приведённых случаях присутствует одна и та же структура: есть источник предельной силы (Знания, Присутствия).
Это  - Б-жественное Имя, Ковчег Завета, «центр мира», подземная гробница царя-бога, фундаментальные силы материи или сакральный замысел.

Есть человек или группа, которые либо входят без должной подготовки, либо входят с неправильной мотивацией, либо прикасаются функционально, но не готовы к постижению таких вещей.
 Следствием становится распад субъекта, а не «наказание» в юридическом смысле.
Ключевым моментом является то, что "кара" здесь не внешняя, а структурная.

   а) «Падёж учёных» и образ Шивы в ЦЕРН.
Автор, конечно, не утверждает, что ЦЕРН «убивает» или что существует доказанная связь между экспериментами и смертями. Но символическая конфигурация показательная.
 
Коллайдер — инструмент приближения к досотворённым состояниям материи, к уровням, где форма нестабильна.

Статуя Шивы (подарок Индии) перед коллайдером — символ танца разрушения, уничтожения форм ради освобождения энергии. Учёные, "вскрывающие" ткань мироздания без смирения — символ гордыни материализма.

  А это всегда зона, куда нельзя входить без инициации.
Аналогия не в «статуе», а в претензии субъекта управлять предельным, оставаясь при этом антропоцентричным.


б) Смерти актёров после фильма «Замысел»: здесь работает иной аспект.
Фильм как ритуал — жертвы для "старухи внизу". Актёры, воплощающие сатанинский сценарий - и четыре смерти членов съёмочной группы (рак, пневмония, убийства) вскоре после выхода на экраны.

Актёр ведь не просто изображает, а временно отождествляется с архетипом. И если архетип — разрушительный, гностический, инфернальный или пограничный - а у субъекта нет устойчивого самоосознавания, то происходит не игра, а "прорыв идентификации".
    В мистических традициях это известно как «Вход в образ без выхода».


   в) Экспедиция Карнавона и гробница Тутанхамона.
Это просто классический пример нарушения печати сакрального пространства.
В древнеегипетском сознании гробница — не «памятник», а рабочий портал между мирами. Войти туда без ритуальной чистоты, посвящения, согласия «хозяина пространства» означает "войти как профан в зону, где профан не удерживается".

   г) Уза и Ковчег Завета.
Это один из самых жёстких текстов Торы именно потому, что он антипсихологичен. Уза коснулся без святости (быки споткнулись), что привело к мгновенной смерти.
Уза не был злонамерен - он хотел «помочь», действовал рационально. Но Ковчег — не объект, а локализация Присутствия. Ошибка Узы была в том, что он отнёсся к сакральному как к вещи.
  В Каббале это описывается как контакт света без сосуда (ор бли кли).

   д) Смерти первосвященников Второго Храма.

Йом Кипур — момент максимальной плотности Присутствия. Если первосвященник был недостаточно очищен, не собран, не прозрачен - то он не "наказывался", он "растворялся". А тем кто "не в теме", необходимо знать, что времена Второго Храма - это времена когда звание первосвященника - покупалось... Это, конечно, эллинское тлетворное влияние было - испоганился народ. И помирали таковые "купившие звание" без покаяния - а смертей в Святая Святых в итоге более 300 за 420 лет, средний "срок службы" - 1 год...

Поэтому первосвященнику тогда привязывали верёвку за ногу, чтобы успеть его вытащить пока не помер, поэтому - страх входа ("а милиции боится тот, чья совесть не чиста!"), редко это были истинно пригодные коэны. А кого за верёвку за ногу приходилось вытаскивать - был либо уже мёртв, либо безумен.


Во всех случаях такого контакта с Предельной силой (Присутствием) такая ошибка как вход без меры и соответствия и иллюзия «Я справлюсь» сталкивала Реальность с несоответствием формы - что вело к распаду субъекта. Наказание - не приходит: оно уже содержится в несоответствии.

Там, где свет превышает сосуд, знание превышает структуру самоосознания, святость превышает чистоту — происходит не кара, а "онтологический обрыв".

   Формула границы допустимого такова:
Не запрещено приближаться. Запрещено приближаться, оставаясь прежним.

Именно поэтому есть инициации, есть очищения, есть запреты, есть «не для всех», есть тайное знание - и по этой же причине пантерные мухоморы и псилоцибиновые поганки тоже не для всех.
   И кино - из папки автора "Кино не для всех" - не для всех, потому что глубокое понимание того, что зрителя как самости никакой не существует и "всё украдено до нас", "всё предписано - а ты просто персонаж Книги" (раз таких вещей не видишь сам, потому что вещи сии не входят в круг твоих понятий) - для поголовного большинства смерти подобно.
   Не из жестокости. А из точного знания устройства реальности.


В иудаизме (и вообще в авраамическом воззрении) язык — юридико-этический:
«кара», «наказание», «недостоинство».

В высшем буддизме язык — другой: нет наказания, есть невыдерживание природы ума. И это принципиально совпадает с тем, что мы уже вывели ещё в первой части "Мёртвой руки": «кара не приходит извне — она уже содержится в несоответствии». В Дзогчен это формулируется так: "Ма-ригпа, столкнувшись с собственной основой, не выдерживает её".

В Каббале - Шхина, Кавод. В Дзогчен - Основа. "Свет без сосуда" соответствует
ригпа без стабилизации. "Недостаточная чистота" - "ма-ригпа". Смерть и распад -
"распад в омрачениях".

Поясним: Ригпа — это не «переживание», а узнавание собственной основы,
которая пуста, ясна, самосветящаяся. Она абсолютно безопасна, но - невыносима для ма-ригпа.

Что такое «ошибка Узы» на языке Дзогчен?

Уза прикасается к Ковчегу - следует мгновенная смерть. В Дзогчен это выглядело бы так: субъект функционально действует, но не распознал природу ума и сталкивается не с объектом, а с основой.
  Ма-ригпа пытается взаимодействовать с ригпа как с объектом, что невозможно. Результат — не «гнев Б-га», а коллапс структуры схватывания.

CERN, гробницы, коллайдеры — «искусственное трекчо».

Трекчо — «разрезание твёрдости», но в Дзогчен — через распознавание, а в современности — через насилие над формой. Коллайдер, вскрытие гробницы, вторжение в сакральное пространство — это трекчо без ригпа.
  А трекчо без ригпа, как известно всем, жрущим галлюциногены без крепкой башни и чистого сердца -  психоз, распад, смерть. В текстах Дзогчен это описывается прямо: «Если разрезать проявления, не узнав основу, ум впадает в крайность пустоты или разрушения».

   А почему первосвященники умирали, с точки зрения дзэн-буддиста?

В Йом Кипур Присутствие максимально. Это аналог обнажённой основы - особенно когда вдыхаешь "курительные смеси", содержащие ДМТ - что первосвященники в Храме и делали.
Если есть остаточная двойственность, есть «я, входящий», есть удерживание формы - происходит то, что Дзогчен называет самопроявлением неузнанной основы. И оно переживается как ужас, распад, смерть. Повторим: не потому что основа зла, а потому что ум не совпал с ней по фазе.

Где ломаются многие и иудейские, и буддийские мистики?

Ригпа не даёт чувства "Меня хотят". Ригпа не подтверждает субъекта. Ригпа обнуляет центральность Я.
Именно здесь Элиша бен Абуйя говорит «две власти», мистик начинает сходить с ума, человек ищет "вторую инстанцию".
       «Он увидел пустоту, но не узнал ясность».

   Где проходит граница допустимого - точка безопасности?
  Не практикуй трекчо, пока ригпа не стабилизирована.
Переводя на русский язык наших аналогий - можно приближаться к сакральному, можно изучать, можно даже переживать инсайты - но нельзя разрушать опоры "Я", не узнав основу.
  Это и есть запрет входа непосвящённых, требование чистоты, необходимость Учителя, постепенность.

Тора говорит: «Святыня убивает недостойного». Дзогчен уточняет: «Основа обнажается, и ма-ригпа не выдерживает». Это одна и та же реальность, описанная разными языками.

Ригпа — не опасна. Опасна попытка пережить ригпа, оставаясь ма-ригпа.
  Именно это связывает Узу, первосвященников, гробницы, коллайдеры, «падёж», мистические срывы.



Современный человек особенно уязвим в «зонах обнажённой основы» не потому, что стал «хуже» или «греховнее», а потому что исторически утратил те структуры, которые раньше выполняли функцию защиты между ма-ригпа и ригпа.

Во всех традиционных культурах доступ к сакральному был градуирован: очистка (ритуальная, телесная, этическая), инициация, длительная подготовка, запреты и табу, фигура Учителя как регулятора нагрузки.

Это был "контейнер", аналогичный тому, что в высшем буддизме называют
"ламрим" — поэтапность пути до трекчо.

Современный человек не проходит инициаций, не признаёт иерархий, не принимает запретов, действует напрямую. В результате - получает прямую экспозицию основы без амортизатора.

Парадокс современности в том, что с одной стороны, эго раздутo (нарциссизм, индивидуализм), с другой — оно структурно слабое.
Это называется в психологии — «диффузная идентичность», в Каббале — «сломанные сосуды», в Дзогчен — нестабильная ма-ригпа.

Такое Я не выдерживает пустоты, не выдерживает бесформенности, не выдерживает отсутствия подтверждения. Поэтому при столкновении с сакральным возникает не смирение, а паника или распад.

Традиционный человек различал профанное и священное, символ и реальность, имя и сущность, знак и присутствие. А современный человек живёт в плоской понятийности: всё либо «материя», либо «психология», либо «фантазия».

Когда же он сталкивается с реальным сакральным, он либо редуцирует его и лезет "без защиты", либо мистифицирует - и теряет границы. Оба пути ведут к уязвимости.

Современная цивилизация постоянно делает то, что высшие школы строго запрещают: разрезает формы, не узнав основу. Коллайдеры, вскрытие древних гробниц, эксперименты с сознанием, ИИ, психоактивные вещества, "Каббала для народа" — всё это насильственное трекчо. А оно допустимо только после стабилизации ригпа, иначе — крайности пустоты, нигилизма или распада.
 Современный человек делает наоборот: сначала разрушает, потом удивляется последствиям.

Существовал раньше «Страх Неба» — это не эмоция, а внутреннее чувство меры. Он говорил: «сюда нельзя», «ещё рано», «не мне», «нужна чистота».
Теперь  люди утратили это чувство и заменили его любопытством, жаждой опыта, жаждой контроля, убеждённостью, что «всё можно». В результате вход без допуска стал нормой.

Нынешние люди психически зависимы от смысла: от объяснений, от целей, от нарративов. А сакральное - ригпа, Кавод, Шхина, Ацмут - не даёт смысла, не утешает, не объясняет, не подтверждает. Оно просто есть - и для неподготовленного ума это переживается как пустота, смерть, угроза, «кара».

Опасно не сакральное. Опасна современная форма субъективности, столкнувшаяся с ним напрямую. Именно поэтому древние тексты выглядят сегодня как «жестокие» -
а на самом деле они были инструкциями по технике безопасности бытия.