Баланс

Год заканчивается не 31 декабря. Он заканчивается в ту секунду, когда ты понимаешь, что больше не можешь дышать внутри его границ. Для меня это случилось 27 декабря, в четыре утра, когда я в сотый раз перечитала свой собственный пост «Колесо баланса». Он висел в блоге, сияя, как отполированный кубок. Каждый сектор — безупречен. Карьера, деньги, здоровье, путешествия. Идеальная жизнь в семи пунктах с эмодзи.

Я встала с кровати, подошла к окну. За стеклом Москва была пустынна и черна. Я смотрела на своё отражение в тёмном стекле — женщина в дорогом халате, в квартире с дизайнерским ремонтом, с телом 44-го размера и рейтингом в бизнес-школе. И меня вдруг затрясло от одного вопроса: «А где здесь я?»

Я была не человеком. Я была идеально сбалансированным проектом. Успешный бренд «Я». И в этот предрассветный час бренд дал трещину.

Я сделала то, чего не делала года три. Я открыла нижний ящик комода. Тот, что забит не по сезону, а по принципу «выбросить жалко». Оттуда пахнуло нафталином и прошлым. Я достала старую, потрёпанную тетрадь в картонном переплёте. Мой дневник. 2015 год.

Я открыла его на случайной странице. И он заговорил со мной голосом незнакомки.

27 декабря 2015.
«Сегодня продала золотые серьги, чтобы купить Машке зимние сапоги. На дворе минус двадцать, а она ходит в кроссовках. Стояла в «Детском мире», пересчитывала мелочь, и охранник смотрел на меня, как на вора. Купила. Она щеголяет теперь, как принцесса. А у меня в ушах пусто. Но зато светло на душе. Странно».

Я читала и не могла дышать. Я смутно помнила эти сережки. Не помнила лица того охранника. Не помнила, как светлело на душе от детских сапог. Я помнила только, что 2015-й был самым чёрным годом: развод, кредиты, работа на трёх работах, жёсткая диета на гречке. В моём «колесе баланса» тот год был бы сплошным провалом по всем секторам. Но та женщина из дневника писала о свете. О каком-то странном, неуместном, нелогичном свете.

Я листала дальше.

15 марта 2016.
«Встретила сегодня Семёна, своего бывшего. Сидел на лавочке у метро, кормил голубей. Увидел меня — вспыхнул весь. Говорит: «Я тебя искал». А у самого глаза, как у побитой собаки. Пригласила на чай. Он пил и плакал. Рассказывал, как его бизнес рухнул, жена вторая ушла. Я слушала и варила пельмени. Ели молча. Потом он уснул на диване, а я сидела и смотрела, как он спит. И думала: «Господи, как же мы все сломаны. И почему нам всем так душевно и хорошо друг с другом, когда вокруг все плохо». Он ушёл утром, не прощаясь. Больше я его не видела».

Семён. Я стёрла его из памяти, как неудачный эксперимент. Ещё один «мягко отодвинутый» на безопасную дистанцию. А в дневнике он был не неудачей. Он был… моментом человечности. Той самой, которую не измеришь секторами.

Я закрыла тетрадь. Руки дрожали. Я обошла свою идеальную квартиру, трогая вещи. Диван, выбранный дизайнером. Картину, купленную, как инвестицию. Холодильник, забитый полезной едой с доставкой. Всё было правильным. И всё было мёртвым.

В шесть утра я села за компьютер. Не для работы. Я открыла файл с «Колесом баланса 2026». И начала не редактировать, а вычёркивать.

Карьера. Вычеркнула. Написала: «Место, где я провожу треть жизни. Иногда бывает смысл. Чаще — просто привычка. Хочу найти дело, от которого будет щемить сердце, как тогда от тех сапог для Машки».

Деньги. Вычеркнула. Написала: «Цифры на счетах. Они дают свободу и роют пропасть. Самый дорогой подарок года — варенье, сваренное собственноручно и привезенное из Крыма».

Друзья. Вычеркнула. Написала: «Люди, которые остаются, когда ты перестаёшь быть полезной. Их, если честно, штуки три. И это нормально».

Я вычёркивала сектор за сектором, и из-под глянцевых формулировок проступала другая картина. Картина не баланса, а жизни. Неровной, щемящей, неудобной, полной неразрешимых противоречий и маленьких, ничем не обусловленных радостей.

Самым страшным был последний сектор - семья и близкие. Я долго смотрела на него. На слова «мягко отодвинула». А потом взяла телефон. Позвонила не дочери, с которой у нас были прекрасные, правильные отношения раз в неделю. Я позвонила брату. С которым не общалась десять лет после глупой ссоры из-за наследства.

Он ответила на пятый гудок, сонным голосом:
— Алло? Кто это?
— Это я, — сказала я, и голос подвёл.
Наступила пауза.
— Что случилось? — спросил он, и в его голосе не было обиды. Был страх. Тот самый, родной.
— Ничего. Просто… вспомнила, как мы с тобой в детстве на одном стуле сидели, одну конфету на двоих делили.
Он засмеялся. Невесело.
— Делили. А потом дрались.
— А потом мирились.
Ещё пауза.
— Приезжай, — просто сказал он. — У меня как раз самовар старый нашелся, мамин. Чайку попьём.

Я повесила трубку. Солнце уже вставало, бросая косые лучи на исписанный, зачёркнутый лист с «колесом». Оно было больше не круглым. Оно было кривым, кособоким, с рваными краями. И впервые за много лет оно было настоящим.

Я не стала писать новый пост. Я взяла ту самую старую тетрадь и на чистой странице написала:

28 декабря 2026.
«Сегодня я разбила своё колесо баланса. Оказалось, под ним — земля. Твёрдая, неровная, настоящая. По ней больнее ходить. Но на ней можно сидеть и кормить голубей. И ждать, что кто-то подойдёт и скажет: «Я тебя искал». Или не скажет. Это уже не так важно. Важно, что я снова здесь. На земле. Не на диаграмме. И это, кажется, и есть начало нового года».

Я закрыла тетрадь. За окном занимался обычный зимний день. Не идеальный. Простой. В нём было место и для гололёда, и для случайного солнечного зайчика на стене. И в этом — вся правда.

Баланс — это не когда все сектора ровные. Баланс — это когда ты, кривой и несовершенный, можешь устоять посреди этого ветра. Не падая. Просто стоя. Дыша. Вот этим, утренним, холодным, живым воздухом.